Текст книги "Обратная сторона земли"

Тут еще я вспомнил, что китайские средства совершенно не подходят нам, евреям – в силу существенной разницы в габаритах. Со вздохом я приложил коробочку к устам, сделал несколько глотков…

Я пил и пил, а вино все не кончалось и не кончалось! Яо, глядя на меня, заливалась смехом. Я бы уже бросил это дурацкое соревнование между мною и волшебным сосудом, но меня подзадоривало уверение Яо, что мне, дескать, «столько не выпить». На первый взгляд в коробочку можно было налить грамм 100, но по моим ощущениям, она пошла на убыль только где-то после литра.

– Ну что? – с трудом проговорил я, ставя осушенную коробочку на стол. Смеялись уже все посетители павильона, а Гао что-то задорно крикнул по-китайски.

– Говори по-английски, – ответил я ему, но одна из фей неожиданно перевела на русский:

– Он говорит, что ты слабоват пить.

– Тогда на, выпей отсюда! – протянул я ему коробочку. Фея отстранила ее ладошкой:

– Уж мы-то знаем, что никто не может одолеть северных варваров в застольном искусстве. Пускай он выпьет из моей заколки!

Она сняла с волос изящную золотую заколку с наконечником в виде головы цапли. Наконечник оказался полым – грамм 50 можно было туда налить. Осторожно девушка хлюпнула туда вина и передала Гао:

– Выпей за мое счастье!

Летеха лихо припал губами к заколке… Тут уже настал черед смеяться мне – вино в крошечной заколке все не кончалось и не кончалось, но Гао из последних сил старался не посрамить чести родной китайской армии.

Но всему приходит конец. Когда Гао допил последние капли и оторвался от украшения, я понял, что он совершенно пьян. С осоловевшим видом он откинулся на подушки, а девушки-феи принялись щекотать его веерами. Вся эта веселая возня сопровождалась обычным китайским смехом.

– Что это значит? – заплетающимся языком спросил я у Яо.

– Как сказал бы ваш русский Дэн Сяо Пин – Михаил Горбачев, «Процесс пошел», – и Яо, за отсутствием веера, принялась щекотать меня пальчиками (она, как видно, тоже немало выпила). Я заорал, как резаный (ужасно боюсь щекотки).

Одна из фей повернула ко мне голову и сказала – неожиданно на иврите:

– Не надо так орать. И не вмешивайтесь в наши дела – у нас здесь не так уж много развлечений.

– Яо, отведи меня куда-нибудь, где можно отдохнуть, – попросил я, и моя спутница проводила меня в изящный павильон резного дерева, весь покрытый красным лаком. В павильоне стояла очень низенькая кушетка, короткая – под китайский рост, и с тощим тюфячком. Но для меня это уже не имело никакого значения – прошлую ночь я провел прямо на земле, потом утомительный переход через горы-ущелье, и наконец – чуть ли не целый кувшин вина, выпитый мною. Я повалился на кушетку и заснул, успев только подумать, что никакого галантного обхождения сейчас Яо предложить не могу – за отсутствием сил и места на кушетке.

Проспался я только к вечеру – солнца в этих краях не было, но стало уже заметно темнее. Во рту, как говорят кавалеристы – «эскадрон ночевал». Я застонал, но это не уменьшило моих страданий. Тогда я пошарил руками вокруг себя, и натолкнулся на тыкву-горлянку, отнятую нами у убитого оборотня – в ней еще что-то булькало. С утробным урчанием я припал к ее горлышку, чтобы сделать последние пару глотков… Но вода в тыкве, как и в давешней коробочке, все не кончалась и не кончалась, так что я сумел полностью утолить жажду.

«Нет, все-таки есть что-то и хорошее в этом мире», – подумал я больной головой. С трудом встав на ноги, я подошел к резным перилам павильончика и прокричал:

– Яо! Гао!

Яо тут же подошла ко мне – как оказалась, она была за ширмой, но я еще упорно продолжал звать лейтенанта, пока он не выбежал неизвестно откуда на площадку перед павильоном – растрепанный, суровую форму сменил щегольской шелковый халат…

– Сколько времени мы будем здесь прохлаждаться? – спросил я его. – И где твоя форма? Так думаешь возвращаться в часть?

– В часть! – встрепенулся он. – Мне же надо в часть! Меня же ищут… Наверное, уже дезертиром объявили!

– Мне здесь тоже оставаться нет никакого интереса, – заметил я ему. – Я ведь журналист, для статьи наши приключения не подойдут – разве что для сказки… Мне в нормальный мир надо!

Гао забегал по саду, засуетился… Вскоре мы с четырьмя девушками-феями уже собрались в главном павильоне, причем на Гао опять была военная форма – я даже не заметил, когда он успел переодеться.

– Мы не знаем, как вы сюда попали, – сказала одна из девушек, судя по всему, старшая (я так решил не по внешнему виду – они все были одинаково прелестны – а по ее манере держаться), – но я догадываюсь, что есть в этом определенный замысел и вмешательство высших сил.

Шутить про китайскую компартию у меня уже просто не было настроения.

– Как вас отправить обратно, мы не знаем…

– Ну вот, – не слишком вежливо перебил я, – если вы не знаете, то кто же знает?

Однако девушка не обиделась:

– Мы повезем вас во Дворец Бессмертных.

Тут все же я не смог удержаться, и стал загибать пальцы, считая, кого я знаю из бессмертных:

– Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао дзе Дун…

– Кончай дурацкие шутки, – не выдержала Яо, а одна из фей (в хорошеньком красном халатике) сказала:

– Среди Бессмертных есть даже одна женщина, наша сестра. Я ее попрошу вам помочь.

– Неужели Крупская!? – ахнул я.

Тут Яо так захохотала, что ее минут десять нельзя было унять.

Мы вышли на поляну, там феи оставили нас ожидать транспорта – и вскоре появились из-за деревьев на летающей лодке. Такие аппараты можно частенько увидеть нарисованными на китайских зонтиках от солнца, но я и предполагал, что на них можно летать.

– Садитесь скорее, – повелительным голосом сказала старшая фея. – Вскоре станет совсем темно.

Мы запрыгнули в лодку, сели на лакированные деревянные скамеечки, и джонка взвилась в облака.

– Экзотично, черт побери! – сказал я Яо. – Будет что вспомнить! Сюда бы еще по стаканчику чего-нибудь крепкого – и точно получился бы плавучий – точнее, летающий – китайский ресторан.

Тут голоса переговаривающихся девушек зазвучали все тревожнее, а потом они зачирикали уже совсем паническим тоном.

– Что случилось? – нервно спросил я. Одна из девушек показала мне рукой.

Прямо на нас несся огромный дракон совершенно китайского вида – длинный, змееобразный, с вытянутой крокодиловидной головой, бородой (на кой черт она дракону?), и еще зачем-то рогами. Он делал в быстро темнеющем воздухе волнообразные движения телом, а крыльев у него не было вообще.

Девушки принялись что-то быстро монотонно бормотать – очевидно, заклинания – но они на дракона не действовали. Я взглянул вниз – до земли было не меньше километра.

«…….» – подумал я.

Но тут раздался выстрел! Это Гао, вытащив пистолет, попытался засадить пулю в голову дракона. Пуля отскочила, как от брони танка, но летеха не растерялся. Когда дракон был уже совсем близко, метрах в десяти, он выпусти еще одну пулю прямо в огромный огненный глаз!

Глах дракона лопнул с треском, тварь взревела, сделала кульбит, и резко пошла на сближение с землей.

– У меня остался только один патрон, – неестественно спокойным голосом сказал Гао. – Если такие твари захватят нас в плен, я его приберегу для себя.

– Эгоист! – фыркнул я. – А про нас с Яо ты подумал?

Гао внимательно осмотрел свой пистолет, спрятал его и сказал:

– Да это я пошутил – к тому, что одним патроном не сильно-то повоюешь. Эй, девчонки, – это он к феям, – у вас в мире хоть какое-нибудь оружие водится?

– Наше оружие – это заклинания и амулеты, – ответила старшая фея. – Но боюсь, вы не сможете ими пользоваться.

Я насторожился (если по-умному, мне следовало это сделать еще в Израиле и не лететь ни в какой Китай).

– Какие амулеты?

– Если вас интересует, вы сможете увидеть их во Дворце Бессмертных, – ответили мне по-русски. Девушки явно наслаждались моим вздрагиванием в тот момент, когда они неожиданно переходили с языка на язык.

От дальнейших вопросов я решил воздержаться, по крайней мере до прибытия в «местный обком», как я про себя назвал Дворец местного начальства. Начальство – оно есть всюду, и в раю и в аду, и на янской, внешней стороне Земли, и на инской, внутренней… Тут мне пришел в голову один интересный парадокс: если начальство – это категория янская, то есть активная, влияющая, то как она может существовать в мире, где преобладает инское начало? Я немного подумал на эту тему, чтобы отвлечься от стресса, вызванного появлением дракона – но у меня только еще сильнее заболела голова, которая и без того раскалывалась после дневной попойки.

Ладья неслась по воздуху с немаленькой скоростью – только ветер шумел в ушах. Я встал, и подставил голову холодным струям ночного воздуха, стараясь глубоко дышать. Вроде, стало немного полегче. Интересно, пиво у бессмертных есть? Бросив косой взгляд на Гао, я убедился, что лейтенанту тоже сейчас было ой как неважно!

На какой высоте мы летели, я так и не определил, сколько не вглядывался вниз. Как видно, освещение в стране духов не было предусмотрено. Вскоре на горизонте показались слабые огоньки, и только тут я смог оценить скорость – мы мчались не хуже вертолета! Огоньки приближались, и постепенно из них сложилось видение огромного, но очень скудно освещенного дворца.

Дворца, естественно, на китайский лад – с загнутыми скатами крыш, причудливой отделкой… Падающий из окон неяркий свет выхватывал то кусок драконьего хвоста, извивающегося вдоль фасада, то морду какой-нибудь чудовищной собаки, у которой на одну голову приходилось аж три туловища (природный антагонист сиамских близнецов)…

– Выходим! – крикнула одна из девушек, когда лодка приземлилась точно перед воротами дворца.

– А не поздно? – я спросил это скорее для того, чтобы уяснить местные представления о времени. – Бессмертные небось уже спят!

– Бессмертные не нуждаются в сне, – девушка выскочила из лодки (я вылез за ней со скрипом, а за мной потянулись и остальные), подошла к воротам и не стала стучать, а нарисовала на них деревянной палочкой какой-то знак, типа изогнувшейся много раз змеи. Знак вспыхнул на воротах огненным иероглифом, и тут же пропал, оставив после себя только блик на моей сетчатке.

Ворота приоткрылись, и мы всей толпой вошли во двор Дворца Бессмертных.

«Интересно, он больше Запретного Города – императорского дворца в Пекине – или меньше?» – подумал я. – «А самое интересное – удастся ли мне вернуться в Пекин, чтобы осмотреть исторический памятник?»

Поднявшись по широченным каменным ступеням, мы вошли во дворец. Снаружи полностью его размеры я так и не смог определись, потому что единственным источником освещения служили висящие кое-где круглые китайские фонари. Меня их вид почему-то успокоил – может быть потому, что напомнил китайские рестораны в Тель-Авиве, на многих из которых даже написано «кошер».

А внутри дворца царила поистине тьма египетская. Очевидно, чтобы мы не заблудились, девушки-феи незаметно выстроили группу таким образом – впереди шла старшая, за ней я, за мной – Яо и лейтенант, а оставшиеся девушки замыкали процессию. Обычные для них шутки, веселье прекратились, как только мы сели возле дворца, и сейчас только звук шагов по деревянному полу сопровождал нашу делегацию.

Пройдя как минимум полкилометра, я, наконец, увидел свет в конце тоннеля, а именно – из-за одной двери пробивался слабенький лучик. Идущая впереди девушка ускорила шаг, распахнула огромную дверь и склонилась в низком поклоне.

После коротких переговоров на китайском (Яо не стала их мне переводить – видно, не хотела нарушать царившую здесь тишину) нам было позволено войти.

Не знаю, кого я ожидал увидеть в качестве Бессмертных – ну не Мао цзе Дуна, в самом деле – но увиденное меня несколько разочаровало. В комнате, обставленной прекрасной лаковой мебелью, сидело двое китайцев – один постарше и потолще, в халате, второй помоложе и постройнее, в темном китайском костюме (вроде того, что носил Брюс Ли в боевиках). Старик читал лежащую перед ним на столике огромную книгу (тоже на китайском, блин), а молодой чертил что-то деревянным пером на большом листе желтоватой бумаги, время от времени макая перо в баночку с тушью. Я их так про себя и окрестил: «раввин» – это тот, что читает, и «софер» – тот, что пишет.

На нас «раввин» и «софер» поглядели с недоумением – вот уж чего точно не должны были проявлять Бессмертные. Они всласть подискутировали с девушками, после чего «раввин» сказал по-русски, обращаясь ко мне:

– Очень странно, что вы оказались в нашем мире.

– Поверьте, мы сюда не собирались, – решительно ответил я. – И будем вам весьма признательны, если найдется какой-нибудь метод отправить нас домой.

– Конечно, конечно, – старец захлопнул книгу и неожиданно легко встал, хлопнул в ладоши: – Проведите их в комнату для церемоний!

Молодой бессмертный (только тут я сообразил, что и молодому-то уже за тыщенку лет будет) дописал свою китайскую мезузу, тоже встал, и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.

Китайские бессмертные – я вам излагаю эту информацию в то время, когда нас опять куда-то ведут по комнатам, послушайте лучше умные вещи, а то все равно ничего не видно – на самом деле это не небожители, не духи и не ангелы, а простые даосы, в результате медитаций или алхимического создания «киноварных пилюль» достигшие бессмертия, освобождения от материальных пут, и еще Бог весть каких чудесных качеств. Всего таких «героев магического труда» насчитывается восемь, включая, как я вам уже говорил, одну женщину – видно, и в древние времена китайцам была чужда дискриминация по половому признаку.

Пока я делился с вами своими скудными познаниями, мы уже и пришли.

«Зал для церемоний» оказался не такой уж большой комнатой – особенно в контексте размеров дворца. Зато внутри стояли сотни уже зажженных свечей красного воска! Голубой потолок подпирали четыре стоящие по углам красные лаковые колонны, а стены были увешаны длинными желтыми листами бумаги с иероглифами. Пахло чем-то сладким, дурманящим.

В комнату из другой двери стремительно ворвался молодой бессмертный, оттеснил нас к стене, сам сел на корточки и стал рисовать большим куском угля прямо на полу. На нем уже вместо китайского тренировочного костюма оказался четырехугольный кусок красной ткани, весь расшитый золотыми драконами, пагодами, горами и прочей экзотикой. В ткани, понятно, было проделано круглое отверстие для головы, а рукавов не имелось вовсе.

На одной из полочек, где стояли свечи, я углядел блюдечко с персиками. Персики, хотя и имели странный синеватый цвет, выглядели вполне аппетитно. Незаметно я ухватил один пушистый плод и сунул его себе в рот…

– А! Черт побери!

Только чудом я не сломал себе зубов. Персик был как каменный! Увидев, как я вытаскиваю это чудо природы изо рта, девушки-феи расхохотались:

– Это Нефритовые Персики – плоды бессмертия! Кто съест такой плод, обретет вечную жизнь. Только не каждому удается его раскусить!

Бессмертный что-то сурово сказал девушкам, и те выскочили из зала.

– Станьте вот сюда, – сказал он нам (Яо с лейтенантом по-китайски, а для меня повторил по-русски).

Посередине комнаты красовался нарисованный квадрат, заполненный иероглифами.

– А что же будет с моими солдатами?! – вдруг встревожился Гао.

– Не беспокойтесь, мы их найдем и отправим обратно, – ответил Бессмертный. – А вам нужно скорее вернуться в мир «Янь» – вам нельзя здесь находиться.

– А почему рисунок квадратный? – спросил я, чтобы разрядить обстановку. – В европейской магии используются круглые… У вас тут, наверно, даже у машин колеса квадратные.

Бессмертный шутку не поддержал. Он просто молчал еще несколько минут – до тех пор, пока в зал не вошел его старший товарищ, в таком же экзотическом одеянии, и девушки с какими-то тамтамами.

Оба Бессмертных сели на пол, скрестив ноги, а девушки стали играть шаманский ритм, все чаще и чаще… Бессмертные сорвались с места и стали носиться по комнате, кружась вокруг своей оси и выкрикивая слова (которые Яо мне, понятно, не переводила – какие переводы в такой обстановке?) Мне это напомнило виденную по телевизору церемонию турецких суфиев «Маулави», но я уже не стал комментировать. Если Бессмертные ошибутся, неизвестно, куда мы попадем на этот раз.

Все это безумное действо продолжалось около часа. Мы, стоящие неподвижно внутри маленького квадрата, уже стали изнемогать, но и бессмертные даосы запыхались, и наконец музыка кончилась. Тамтамы резко стихли, и все изумленно воззрились на нас – никуда не девшихся из этого мира.

– Не получилось, – бесстрастно сказал старик. – Очень странно. Возможно, мы в чем-то ошиблись. Давайте попробуем еще раз.

– Только на одну секундочку! – взмолился я. – Мне нужно выйти, а то до конца следующего сеанса я не дотерплю. Есть у вас здесь?..

По опешившим лицам даосов я понял, что «во дворе туалета нет». Наверное, Бессмертные туда не ходят? Девушки опять расхохотались (это уже начинало нервировать), а Яо толкнула меня в бок и прошипела:

– Сходи в парк, быстренько.

Молодой Бессмертный открыл еще одну дверь (сколько же их было в этой комнате?) и жестом указал на балкончик, с которого вниз шло несколько ступенек. Я пулей выскочил в прохладу ночного парка, сделал несколько шагов по тропинке вбок и остановился напротив японских камелий.

Тут мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Я повернул голову направо, и увидел гигантскую белую обезьяну, которая, скрестив лапы на груди, спокойно ожидала, пока я сделаю свое дело.

«Ну, наконец-то», – подумалось мне. Застегнув брюки, я задал дурацкий вопрос:

– Ты говоришь по-русски?

– Конечно, – ответила обезьяна. – Пошли.

Обезьяна (на самом деле это был обезьян, но я, чтобы не смущать вас необычным словом, а с другой стороны, не вводить в заблуждение относительно пола моего собеседника, в дальнейшем буду называть его «горный дух») смотрела на меня, излучая уверенную силу. Крикнуть на помощь Бессмертных? Но эта тварь в два счета может свернуть мне шею…

– Пошли, – повторил горный дух, делая приглашающий жест рукой. – Мне нужна твоя помощь.

Я двинулся за ним, но дух счел такой способ передвижения слишком медленным. Он подхватил меня огромными лапами и усадил к себе на плечо, после чего огромными прыжками ринулся через сад, перепрыгивая клумбы и невысокие кусты.

«Интересно, как он будет перебираться через ворота?» – подумал я, но горному духу ворота были не нужны. Когда мы подобрались уже совсем близко к ограде, дух разбежался и взлетел в воздух, собираясь перепрыгнуть через стену…

Что собирался, то и сделал. Мы взлетели над стеной, я от страха вцепился в длинную жесткую шерсть у него на загривке. Когда мы приземлились (неожиданно мягко), горный дух сказал:

– Держись-держись. Мне не больно.

Он продолжал нестись по долине длинными прыжками. Постепенно я начал приходить в себя после столь успешного циркового кульбита, и я осознал, что та шерсть, которая была зажата в руках садистски умерщвленных солдат, была все-таки мягче. И короче – теперь я имел, с чем сравнивать.

Интересно, что духу от меня нужно? Попросит выкуп? У кого – у газеты? Тогда они рассчитаются в лучшем случае старыми номерами. У Муна? Но он, боюсь, не даст за меня и ломаного гроша.

Потом мне пришло в голову, что духу скорей всего деньги вообще не нужны. Но он может обменять меня у фей на какой-нибудь амулет или заклинание… Позвольте, а почему это он считает, что я в этом мире представляю какую-то ценность?

Наконец (насколько можно было видеть в темноте) горный дух добрался до какой-то ложбины, прыгнул туда – так, что у меня захватило дух, извините за каламбур; в ложбине, почти в полной темноте, нашел пещеру, которая, как только мы туда зашли, тотчас же осветилась мягким светом, и сказал, отдуваясь:

– Слезай, приехали.

Горный дух присел на корточки, чтобы мне было легче слезть, и я спрыгнул с его мохнатого плеча. Огляделся – пещера (вернее, «прихожая») была обставлена довольно уютненько. Повсюду лежали циновки, а по углам стояли большие красные кресла, деревянные, резной работы – на них сверху были кинуты какие-то шкуры. В одно из них и опустился с тяжелым вздохом обезьян.

– Садись и ты тоже, – сказал он мне.

– Вот еще! – громко, чтобы придать себе уверенность, крикнул я.

– Тише, – поморщившись, сказал дух. – Тут люди спят.

– Какие люди? Зачем вы…

Я всегда четко разделяю обращение «вы» и «ты». Как обращаться к духу, который явно старше меня на несколько сотен лет? Но наконец я решил, что незачем любезничать с похитителем.

– Зачем ты меня сюда притащил?

– Садись и слушай, – молвил дух. – Ты знаешь, как вы сюда попали?

– Понятия не имею!

– Вас сюда доставили Тигры.

– Какие Тигры?! Да что здесь, все с ума посходили?!

– Не нервничай. Ты слушал перед отъездом лекцию о китайской магии?

– Ну, слушал.

– Интересная была лекция?

– Да, неплохая. Очень знающий раввин вел.

– Это я его послал, – неожиданно закончил горный дух допрос. – На самом деле лекцию читал лис. Оборотень, естественно. Я, может быть, и не очень могущественен, но мне хотелось тебя подготовить к этому путешествию. А теперь – о Тиграх. Ты знаешь, что существуют четыре стороны света. Каждой их этих сторон правит Тигр. Естественно, не большая дикая кошка из леса, а воплощенная идея. Югом повелевает Красный Тигр, Черный – Севером, Синий – Востоком, а Белый – Западом…

– Постой, но это же все описано у Борхеса! Я был уверен, что Тигры – старая китайская сказка…

– Когда в сказку верят миллионы людей, она превращается в религию и приобретает огромную силу, – дух наставительно помахал мне огромным пальцем. – Я существую только потому, что в меня верят жители этой долины… Части света существуют?

– Конечно, это объективный факт…

– И еще один факт я добавлю – что на юге тепло, на севере холодно, на востоке Солнце восходит, а на западе – садится. Тысячи лет люди верили, что всеми этими явлениями управляют духи. Китай – очень большая страна, и благодаря вере несметных масс людей мы могли существовать. Мало того – наша сила была более весома, чем сила императорских чиновников.

Революция в Китае отменила старую веру. Какое-то время жизнь в нас едва теплилась, поддерживаемая воспоминаниями стариков. У нас даже не хватало сил выходить на вашу, янскую сторону Земли. Но вот коммунизм рухнул, и люди вновь обрели свою веру. Чем ее больше, тем мы сильнее…

– Ну а я-то здесь причем?

– Да не перебивай ты меня! – обезьян хлопнул огромной ладонью по подлокотнику кресла, и я счел за лучшее замолчать. – Тебя сюда вели – и привели – Тигры…

– А я-то думал, что меня сюда послала газета!

– Газета принадлежит Муну. Как множество мистиков, он думает, что может управлять тайными силами. На самом деле духи управляют им! Тигры выбрали Муна, чтобы распространить о себе информацию на основных языках Земли – английском и китайском. Мун выбрал тебя, чтобы добавить к этим языкам еще русский и иврит. Когда о Тиграх узнают массы людей – они приобретут такую силу, о которой не могли и мечтать в старом Китае! Они перейдут на вашу сторону Земли, и будут править миром!

– А почему, собственно, это плохо? – удивился я. – Хуже, чем сейчас, когда миром правят американцы, уже вряд ли будет. Кроме того, я читал у Лао-цзы, что эти Тигры предназначены для борьбы с демонами!

– Кому ты больше веришь – Лао-цзы или мне? – уже не на шутку рассердился горный дух. – Лао-Цзы давно помер, я же – вот он! Если Тигры получать власть на янской стороне Земли, то править будут духи, а люди будут у них на положении рабов. Потому что нет ничего крепче, чем вера раба в своего хозяина!

– Так что ты хочешь, чтобы я сделал? Не писал о них? Ну, напишу о чем-нибудь другом… Кстати, я пока еще ни одного тигра здесь не видел.

– Увидишь, – задумчиво пробормотал горный дух. – Обязательно увидишь… Нет, просто не написать о них – этого недостаточно. Мы должны их уничтожить!

– Ничего себе идея! Между прочим, а твой какой интерес в этой истории?

– Я всего лишь горный дух, владыка этой местности, – ответил обезьян. – А Тигры правят сторонами света. Сегодня они ненамного сильнее меня. Но если о них узнают, то поверят миллионы людей – и тогда Тигры приобретут невиданную силу. Я же как был, так и останусь горным духом заброшенной местности маленькой китайской провинции и буду для них не более, чем букашка. А кое с кем из этих Тигров у меня старые счеты…

– Почему же Восемь Бессмертных ничего не предпринимают?!

– Во-первых, они еще ничего не знают. А во-вторых, почему ты думаешь, что их должны волновать судьбы людей? В силу своего положения они уже имманентны к человеческой вере.

– Какие ты слова знаешь! – удивился я.

– Я никаких слов русского языка вообще не знаю, – покачал головой дух, – а беру их прямо из твоего мозга. Но давай продолжим о твоей задаче.

– Нашей задаче!

– В основном твоей. Я бы не хотел, чтобы Тигры узнали, что я выдал их тайну.

– Ну-ну. Так что я должен сделать с Тиграми?

– Уничтожить.

– И как, по-твоему, я могу это сделать? Да я даже больших собак – и то побаиваюсь! Что я тебе – дрессировщица Бугримова с дикими зверями?

– Я специально похитил троих китайских солдат – они тебе помогут.

– Ладно, но ты же говорил, что Тигры управляют сторонами света. Если мы убьем хотя бы одного из них, не вызовет ли это вселенскую катастрофу?

Обезьян задумался. Я тоже стал думать о Тиграх. Меня почему-то заинтересовал цвет их шкуры. Убить тигра, имея под началом трех солдат с автоматами – не проблема. А можно ли будет доставить их шкуры на нашу сторону Земли? А разрешат ли их вывезти из Китая? Вряд ли… И потом – даже если из этих шкур наделать шубы, народ все равно решит, что они крашеные или из синтетики. Да о чем я думаю, черт возьми! Зачем шубы в Израиле?

Похоже, последнюю фразу я произнес вслух, потому что горный дух выразительно постучал себя по лбу:

– Какие шубы? Тигры – это всего лишь персонификация сторон света, которая визуализирована в массовом сознании. По идее, если ты его убиваешь, то он исчезает… Хотя лучше такого эксперимента не проводить. Мы попробуем зафиксировать Тигров – каждого в его логове. Это нужно сделать быстро, потому что древняя легенда гласит – когда Тигры соединятся, они станут непобедимы.

– Как это – соединятся?

– Ты ведь знаешь, что Китай в древности назывался Срединной империей? Он в представлениях древних китайцев являлся центром мира. Центром Китая был Пекин, а центром Пекина – Запретный Город, дворец императора.

– Точно так же, как евреи считали Израиль – центром Земли, а центром Израиля был Иерусалим, а уж центром Иерусалима – Храм. Слушай, откуда у вас такие еврейские понятия?

Может, мне не следовало шутить, но уж очень хотелось сбить спесь с напыщенного горного духа. Однако он не рассмеялся (как будто не китаец), а только зыркнул на меня огненными глазами и продолжал:

– Недавно Тигры покинули свои логова в нашем мире, и отправились друг к другу навстречу. Посередине нашей Земли они сойдутся.

– В местном Пекине или местном Иерусалиме? – с невинным видом спросил я.

– Посередине ЭТОЙ земли, – наставительно повторил горный дух, как будто не заметив иронии.

– Что это значит?

– Боюсь, сейчас ты этого не поймешь.

– А я боюсь, что потом будет поздно!

– Послушай, – сказал обезьян после некоторого молчания, – а тебе не кажется странным, что я обращаюсь к тебе с просьбой справиться с Тиграми? Да и сами Тигры почему-то нуждаются в человеческой помощи?

– Откуда я знаю? Может быть, ты считаешь, что я наиболее подхожу этим тварям в качестве легкой закуски. Ты ведь еще троих солдат похитил… Как раз чтобы скармливать нас по одному Тиграм! Кстати, кто убил солдат там, в лесу? В руке одного из них была зажата белая шерсть!

Я пристально взглянул в глаза горному духу. Глаза, надо сказать, были у него совершенно человеческие, что несколько странно смотрелось в обезьяньей башке.

– Их убил Белый Тигр, – спокойно ответил дух. – Ему для каких-то снадобий понадобились человеческие мозги.

– А во сне… – начал я и осекся. Незачем было показывать до поры до времени, что и мне кое-что известно про моего собеседника. – Так зачем тебе нужна моя помощь? Зачем эти чертовы Тигры притащили нас сюда? Я гляжу, здесь обитают одни маги и чудотворцы! Неужели вы не можете друг с другом разобраться без помощи несчастного журналиста?

– Нет, без помощи людей мы не можем, – серьезно продолжил обезьян свои наставления. – На самом деле в мире существую всего две реальности – это Дао и мир людей. Мир духов – это всего лишь тонкая граница между этими двумя мирами, порождаемая представлениями людей и Дао друг о друге.

– То есть вас на самом деле нет? – догадался я.

– Нет, мы на самом деле реальны настолько же, как реальна любая земная идея. Но изменить что-то в нашем мире могут только люди.

– Очаровательно! Я, гражданин Израиля, оказался втянутым в войну между китайскими духами… Конечно, мне знакомы кое-какие элементы практической Каббалы (не то, чтобы я мог применить это на практике – я о них писал), но сомневаюсь, что они подействуют на Тигров… Которые, как я догадываюсь, существуют только в воспаленном воображении китайцев!

– Насчет магии ты ошибаешься, – парировал дух. – В этом мире – как, собственно, и в вашем – действенна любая настоящая магия. Я бы не стал делить ее на еврейскую, китайскую или японскую. Она либо работает, либо нет.

За время нашего разговора немаленький запас адреналина, который выработали мои надпочечники за сегодняшний вечер, подошел к концу. Встреча с драконом, похищение меня горным духом – все это интересно, но чересчур уже утомительно. Я несколько раз широко зевнул, а глаза мои стали закрываться.

– Я, – зевок, – подумаю, чем я тебе могу помочь с Тиграми.

– Ладно, поспи, завтра у нас будет тяжелый день, – дух грузно встал с кресла.

Он отвел меня в маленькое отделение пещеры, где на полу лежала здоровенная шкура гималайского медведя, а вдоль стен были прибиты полки, на которых стояли стеклянные и фарфоровые банки. Прямо дежа-вю какое-то!

Не в силах дольше размышлять на эту тему, я бросился прямо на шкуру, положил голову на пустую медвежью башку и заснул.

Сколько я проспал таким образом – неизвестно, в этом мире нельзя было доверяться показаниям часов. Проснувшись и полежав немного (чтобы осознать, в какую передрягу я попал), я встал и вышел из пещеры. Моего гостеприимного хозяина нигде не было видно.

Я огляделся и сказал негромко:

– Свалить, что ли?

Но куда идти? В каком направлении Дворец Бессмертных? К тому же горный дух, обнаружив побег, без труда сможет меня догнать (он-то целый день в горах, а не как я, за компьютером). И тогда его действия могут стать неадекватными… Лучше уж я не буду напрягать отношения.

Прислушавшись, я услышал невдалеке журчание. Значит, в этом мире есть вода! Собственно, ее не может не быть, учитывая, что это мир иньского, женского, пассивного начала – символом чего вода как раз и является. Я почувствовал острую необходимость умыться: после вчерашней скачки на плечах обезьяна и сна в душной пещере тело мое было покрыто коркой засохшего пота.