Текст книги "Обратная сторона земли"

Часть 4
ЛЕТОПИСЬ «ЧУНЬ ЦЮ» (ВЕСНЫ И ОСЕНИ)

Во Дворце Бессмертных нас ожидала куча новостей. Во-первых, вернулась Сюн (она имела прехитрое выражение лица и задорно блестела глазами – ей не терпелось рассказать о своих приключениях на нашей стороне Земли). Во-вторых, с Перста Яшмового Императора (оборотной стороны Марианской впадины) вернулся совершенно измученный дракон, и теперь монструозной грудой спал в одном из огромных внутренних дворов.

Мне ужасно хотелось узнать, что сумела сделать Сюн из того, что мы с Яо ей поручали, но первым делом нам всем необходимо было помыться. Девушки так вымазались в саже, что больше напоминали негритянок, чем китаянок, да и все остальные выглядели не лучше.

На этот раз нас отвели в простецкую китайскую баню с котлами (не золотыми). Не знаю, зачем Сюн нужно было мыть меня в золотой ванне – может, не наделась на мою потенцию? Зря…

Естественно, мужчины и женщины мылись отдельно. Лейтенант, увидев первичные признаки, отличающие еврея от нееврея, хотел было что-то спросить, но не нашел для этого подходящих английских слов. Я сердито сказал ему:

– Еврейская традиция!

И завернулся полотенцем. Вот ведь нацмены – не знают, что такое обрезание!

После помывки (воспользуюсь этим армейским термином, ибо мыться пришлось вместе с военными) мы переоделись во все чистое (почему, ну почему я не попросил Сюн принести с нашей стороны Земли нормальные человеческие трусы? Моя скромность меня погубит!) и вышли в зал. Там Сюн оживленно беседовала с Яо, а завидев меня, они обе перешли на русский язык.

– Сюн удалось дозвониться до Муна! – первым делом сообщила мне переводчица.

– Погоди, не лишай Сюн возможности рассказать самостоятельно о своих приключениях, – и я подсел к ним на низенький диванчик, обитый красным шелком.

Сначала Сюн пришлось долго добираться до того места, где мы совершили свой переход между мирами – ей не хотелось совершать лишние путешествия по человеческой стороне Земли. Сегодняшнее социалистическое общество не так благоприятно для духов, как императорский Китай.

Когда она пришла в деревню и стала расспрашивать об исчезнувших путешественниках (благоразумно представившись родственницей Яо), ей сообщили, что наши вещи отнесли в управу и заперли под замок. Что, кстати, получилось очень удачно, потому что потом в округе объявилось огромное количество военных, которые прочесали все окрестные леса, но кроме разлагающихся трупов солдат с вынутым из черепной коробки мозгом ничего не нашли.

На наше счастье, вещи «пропавших путешественников» обыскивать не стали, иначе непременно обнаружили бы шпионское оборудование в лице спутникового телефона. А это устройство имеет электронную память, хранящую последние номера, по которым звонили… Короче, если бы выяснилось, что мы звонили Муну – «агенту всех империалистических разведок» – то обратно в Китай уже можно было бы не возвращаться.

Проникнуть в управу (так Сюн называла какую-то местную коммунистическую контору) для нашей феи было парой пустяков – она всего лишь обернулась лисицей…

– Так ты лисица-оборотень? – спросил я ее.

– Вот еще! – обиделась она. – Я фея! Но могу превращаться и в лисиц, и в разных других животных…

Выяснять различия я не стал (кто их разберет, эти китайские мифические существа), а попросту попросил ее продолжить рассказ.

Не без труда ей удалось наладить спутниковый телефон, и дозвониться до Муна.

– Ну, что он сказал? – взволнованно спросила Яо. Мне показалось, что ее больше всего волновало – заплатит ли шеф за вынужденный прогул?

– Мун выслушал меня очень внимательно, – ответила Сюн, – много расспрашивал…

– Как ты думаешь, он тебе поверил? – спросил я.

– Конечно!

Хорошо иметь такого шефа! Жалко, надо было попросить ее позвонить Давиду, редактору нашей газеты «Период», и сказать, что его журналист пропал в мире духов. Интересно, как бы он на это отреагировал? Скорее всего, решил бы, что я вместо выполнения задания загулял в Пекине с китаянками легкого поведения.

– Мун спросил меня, кто я такая, – продолжала Сюн. – И я ему честно ответила, что фея. Тогда он спросил, что, по моему мнению, он должен делать, чтобы вытащить вас из мира духов. Я ему так же честно ответила, что не знаю. Тогда Мун сказал, что сегодня же посоветуется со знатоками китайского колдовства и приложит все усилия, чтобы спасти вас и сорвать заговор Тигров.

– Ну, с Тиграми мы и без него почти что справились. А он ничего не сказал в том смысле, что заплатит сверхурочные… или там боевые?.. Меня предупреждали, что задание может быть опасным – но ведь не настолько же!

– По поводу денег мы с ним не говорили… Хотя он спросил меня, не захочу ли я потом поработать у него…

«Ага», – подумал я, – «показывать чудеса для привлечения легковерных в секту Муна. Но вряд ли Сюн соблазнится на такую работу. Чем он может ее привлечь? Деньгами? Так на оборотной стороне Земли, как я успел убедиться, деньги не играют никакой роли – так же, как на нашей стороне Земли деньги решают все. А вовсе не кадры, как заблуждался товарищ Сталин».

– По крайней мере, хорошо уже то, что Мун знает, где мы, – утешил я пригорюнившуюся Яо. Она, похоже, ожидала от визита девушки-феи на Землю каких-то чудодейственных результатов. – И нам осталось еще только справиться с Белым Тигром…

Я не смог удержаться и скаламбурил:

– Белый Тигр – Черное Ухо.

– Почему «черное ухо»? – удивилась Сюн.

– Его так прозвали за привычку подслушивать!

Хотя я и подозревал, что Белый Тигр – самый опасный из «великолепной четверки» Небесных Тигров, после того, как мы одержали победу над тремя символами сторон света, мне казалось, что мы вот-вот схватим Яшмового Императора за бороду.

Выслушав рассказ Сюн до конца, я сам принялся излагать девушкам, как мы (гордо сказано – вся работа была выполнена птицей Пэн) загнали Красного Тигра в огненный мешок, и как потом на обессилевшего монстра опустился пламенный Феникс, накрыл его своими крыльями… Когда Феникс взлетел, Красного Тигра больше не было.

Рассказывать я мастер (журналист все-таки), и мне было приятно видеть, что девушки смотрят на меня с немалым интересом. Но когда я закончил, Сюн сказала:

– Этого давно следовало ожидать.

– Чего?

– Ты обрати внимания на эмблему Дао – Инь и Янь соприкасаются, но в Янь есть точка Инь, а в Инь есть точка Янь. Одна точка, не две. А в нашем мире зародыш Янь символизировался сразу двумя силами – Красным Тигром и птицей Пэн. Совершенно естественно, что одна сила пожрала другую. Все это ведет к вящему равновесию во Вселенной.

– Я смотрю, в вашем мире у Тигров немало противников! Тем легче нам будет их победить.

– Сторонников у Тигров тоже немало, – загадочно произнесла Сюн. – Это порождения древних китайских верований. Странно, что мы с ними еще не столкнулись. Хотя кто знает? Возможно, они больше не существуют!

– А почему существует горный дух?

– Потому, что в него еще верят в китайской деревне! – ответила за фею Яо. – Что делать, наши крестьяне еще очень отсталые…

– Провалилась у Мао идея культурной революции! – недовольно сказал я. – Он называл ваших крестьян самым революционным классом… Но если бы оно так и было на самом деле, сейчас не было бы никого, кто бы верил в этих дурацких Небесных Тигров и во весь остальной бред… И мы бы сейчас не торчали на обратной стороне Земли, а пили бы пиво в пекинском кабачке!

Сюн нахмурила бровки:

– Но тогда бы и меня уже не было… И мы с тобой бы не познакомились…

Я хотел было сказать в ответ, что мы могли бы встретиться во время ее посещения Израиля или моего – Китая, но вовремя вспомнил, что Сюн – всего лишь плод расстроенного феодализмом воображения китайских крестьян вкупе с одурманенной китайскими же попами интеллигенцией.

– Ладно, пойдем, посмотрим, не проснулся ли наш дракон, – я резко встал с диванчика, не обращая внимание на молнии, которые метала в меня Яо (взглядом, естественно. Хорошо хоть она не фея, а то не сносить бы мне головы).

Мы вышли во двор, где отсыпался наш страшный друг. Он к этому времени уже частично восстановил силы, потому что проснулся, открыл глазищи, а увидев меня, даже нашел в себе силы улыбнуться, обнажив чудовищные зубы.

Мы поместили Черного Тигра на вершину Перста Императора, – сказал дракон. – И нет такой силы, которая могла бы снять его оттуда.

– Ты уверен, что Черный Тигр снова не разморозится? – строго спросил я дракона.

– Расскажи, расскажи, как все было, с самого начала! – сгорая от любопытства, захлопала в ладошки Сюн.

– Работенка была не из легких, – дракон приподнялся на небольших передних лапах – как у древнего ящера, при этом его черная борода все равно стелилась по полу. Я обратил внимание, что глаза у дракона умные, хотя и не похожи на человеческие. А вот у Тигров были глаза, как у людей. И ярость в них – получеловеческая, полузвериная. – Я позвал несколько друзей-драконов, мы принесли Нефритовое Покрывало…

(– Это такой магический предмет, – шепнула мне Сюн, видя, что я открываю рот для вопроса).

– Завернув в него ледяную глыбу с Черным Тигром, мы отправились в Персту Яшмового Императора, – продолжил дракон.

– А вы там раньше бывали? – все-таки перебил я.

– Нет. Но все драконы в этом мире знают, что такое место существует. Оно самое высокое на иньской стороне Земли.

– А у нас, соответственно, самое глубокое.

– Но мы и понятия не имели, насколько это далеко! Что же ты сразу не сказал! – взревел дракон.

– А я, между прочим, не географ. И даже не китаец, в любых условиях ориентирующийся по сторонам света. Я и сейчас понятия не имею, где мы находимся. Скажи лучше – что бы вы делали, если бы Черный Тигр за время полета разморозился?

– Просто отпустили бы его, и всех делов. А летели мы на порядочной высоте… Перст Яшмового Императора невозможно себе представить. Это огромная, вырастающая в небо скала…

Я думаю! На нашей стороне Земли нет ничего выше Джомолунгмы – и та имеет каких-то жалких девять километров в высоту, да еще расположена посреди Гималайских гор, где и выделяется-то не слишком, как нападающий в команде баскетболистов. А Перст Яшмового Императора возвышается невиданным пиком почти на 12 километров!

– Пока туда добрались – думали, сдохнем, – вздохнул дракон. Сейчас Черный Тигр находится на самой вершине этого гиганта, и никакая сила не сможет снять его оттуда.

– Кроме, естественно, других драконов, – заметила Яо со скептическим видом. – Нам надо немедленно обезвредить Белого Тигра. Хотя бы для того, чтобы он не пришел на помощь всем остальным.

– Давайте сядем и все спокойненько обмозгуем, – предложил я.

Мы отошли к небольшой скамеечке, стоящей возле внутренней стены Дворца, и уселись. Я думал, что дракону придется к нам переползать, но он сделал небольшой маневр своим узким и длинным туловищем – и вот его огромная, увенчанная рогами голова оказалась в метре от наших ног.

– Белый Тигр повелевает Западом, – сразу перешла к делу Сюн, – он связан с осенью, и стихией металлов…

– Послушайте, если для того, чтобы справиться с Красным Тигром, мы привлекли птицу Пэн – так сказать, другой пласт мифологии – то почему бы нам для того, чтобы победить Белого Тигра, не использовать его более поздний аналог?

– Это невозможно, – ответил Сюн. – Когда-то китайцы верили, что странами света управляют Небесные Тигры. Потом на смену вере в Красного Тигра пришла вера в Красную Птицу, Феникса, как ты его называешь. Вместо Черного Тигра люди стали верить в Черную Черепаху (она бы нам помочь не смогла, ибо добираться с севера ей надо целую вечность – это всего лишь черепаха, хоть и гигантская). Вместо Синего Тигра появился Синий Дракон…

– Вообще-то это мой родственник, – сказал наш домашний дракоша. – Я сделал большую глупость, что вначале стал помогать Небесным Тиграм.

– … Но вера в Белого Тигра не исчезала никогда. Как и много тысяч лет назад, сегодня китайцы верят, что Западом управляет Белый Тигр.

– Это наиболее отсталые слои населения, – вмешалась Яо склочным тоном. Конечно, ее сердила не отсталость неохваченных культурной революцией китайцев, а то, что я обнял Сюн за талию.

Но на секунду мои мысли пошли в другом направлении. Я подумал: «А существует ли мир коммунистических идей? Ведь коммунизм – это та же религия… Мир, где „Ленин всегда живой“, где каждому воздают по потребностям, и строго спрашивают по способностям…» Я содрогнулся.

– Как нам изолировать Белого Тигра от его стихии? – прервал мои мрачные размышления вопрос Сюн.

– Я обратил внимание, что Тигры постоянно должны контактировать со своей стихией, – заметил я. – Черный Тигр жить не мог без воды, Синий – передвигался среди растений, а с тех пор, как мы его засунули, подобно листку гербария, в Книгу Мира – о нем не видно и не слышно. Красный Тигр распространял вокруг себя пожар… А что делает Белый Тигр? Или он постоянно находится в каком-то металлическом убежище?

– Естественно, нет, – раздался голос совсем рядом с нами.

Рядом со скамейкой стоял толстый, пузатый китаец с апоплексической физиономией. Увидев его, Сюн вскочила и отвесила низкий поклон, так что и нам с Яо пришлось встать и поприветствовать толстяка.

– Белый Тигр всегда имеет при себе магический амулет, сделанный из семи разных металлов, – продолжил речь толстый китаец, никак не отреагировав на наше низкопоклонство перед ним. – Амулет этот и дает Тигру связь со стихией металла. Если его забрать, то Белый Тигр станет бессильным.

– А где же он этот амулет держит? – поинтересовался я. – В кармане носит?

– Нет, – совершенно спокойно ответил толстяк, никак не отреагировав на мою шутку. – Он постоянно находится у него на шее. На золотой цепи.

– И как же нам сорвать амулет с тигриной шеи?

– Сами подумайте, – с этими словами пузан не растворился в воздухе, а просто ловко нырнул в дверь, которая вела из внутреннего дворика во Дворец.

– Ты знаешь, кто это был? – почему-то шепотом спросила меня Сюн.

– Еще бы не знать! У нас в институте портреты Бессмертных в вестибюле висели, вместо Политбюро.

Сюн имела такое же представление о Политбюро, как я о Бессмертных, но оценила язвительность моего тона.

– Это Чжонли Кван, первый Бессмертный! – торжественно сообщила Сюн. – Когда-то давно он был воином, и участвовал в походе на Тибет. Поход закончился поражением, и Чжонли Кван бежал. По дороге в столицу, на верную смерть – потому что Сын Неба не простил бы ему поражения – он встретился со старым алхимиком Дунхуа. И Дунхуа научил Чжонли Квана секрету вечной жизни. Бывший воин стал даосским отшельником, и, в конце концов, сумел достичь бессмертия.

– Не говоря уже, что он бы помочь чем-то конкретным, – скептически сказал я, – хотя бы дал путный совет! И потом – если все Бессмертные такие всемогущие, то почему бы им не воевать с Тиграми самостоятельно?

– Что мы знаем о Бессмертных? – несколько патетически парировала Сюн, разведя руками.

– Я знаю одного Бессмертного, который – возможно – согласится нам помочь, – произнес молчавший на протяжении всего разговора дракон.

– Это хорошо, что ты говоришь «нам», – подмигнул я ему. – Но кто это?

– Чжан Гуаляо. Однажды он был на Западе, собирал лекарственные травы. А Белый Тигр попробовал сожрать его мула…

Почему-то Сюн, услышав это, захохотала.

– Так что, позвать его? – спросила она, отсмеявшись.

– Позови, – кивнул огромной головой дракон.

Сюн сорвалась с места и убежала вглубь дворца, а мы с Яо остались наедине с драконом во дворике. Если сказать честно, было не очень уютно. Хотя я уже почти и не сомневался, что дракон на нашей стороне. Поговорить с ним о чем-нибудь? Ну, о чем обычно говорят с драконами?

К счастью, Сюн довольно скоро вернулась с крепкого вида старичком, одетым в желтую тогу, которая больше подошла бы буддийскому монаху, чем даосу… Но я не стал вмешиваться – у каждого свои представления о моде.

Чжан Гуаляо первый поклонился нам (мы, естественно, ответили), после чего прямо спросил:

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Хорошо бы у Белого Тигра забрать его металлический талисман, – с видом знатока дал я задание.

Чжан Гуаляо лишь тонко улыбнулся:

– Вряд ли я смогу это сделать. Магическая сила Белого Тигра ничуть не меньше моей.

– Но Чжонли Кван сказал, что единственная наша надежда – это забрать у Тигра амулет.

– Вот и подумайте, как это сделать. Ведь он – всего лишь Тигр, хотя и Небесный. А вы – люди. Единственное, чем я могу вам помочь – это подумать вместе с вами.

– Ну, положим, вы могли бы нам помочь не только этим, – лукаво улыбнулась Сюн.

– А чем же еще?

– Ну, хотя бы разузнать, где Белый Тигр сейчас находится.

– И то верно, – не стал ломаться этот Бессмертный. – Сейчас достану своего мула…

– Он у вас во дворе? – спросил я.

– Он у меня с собой.

С этими словами Чжан Гуаляо вынул из кармана листок бумаги, развернул его… Нашим взором открылся прекрасно выполненный рисунок мула. Бессмертный открыл висевшую у него на боку тыкву-горялнку, отхлебнул оттуда немного, но не глотал, а этой жидкостью брызнул на рисунок – как хозяйка на белье во время глажки. Нас обрызгал попутно. По-моему, в тыкве была обыкновенная вода…

Мы не успели и глазом моргнуть, как во дворе очутился великолепный мул. Чжан Гуаляо резво (не для своего возраста, а вообще резво) вскочил на него, крикнул, подмигнув мне:

– Поехали!

И скрылся в темнеющем небе.

После того, как Чжан Гуаляо покинул нас на своем чудесном муле, нам ничего не оставалось, как снова отправиться внутрь Дворца. Сюн сообразила мне с Яо что-то покушать – на этот раз в плошечках были какие-то салаты из мелко нарезанных овощей, которые требовалось окунать в соевый соус, а в соусе перед этим разводили специальную китайскую горчицу, больше похожую на пластилин (правда, только по виду)…

Сделать это палочками оказалось положительно невозможно!

Меня, к тому же, не оставляла мысль – как одолеть Белого Тигра? Для этого, как минимуму, вначале придется снять с его шеи амулет. А потом? Куда его девать? Это должно быть такое место, где Тигр никогда не сможет контактировать с металлами…

И как амулет снять с тигриной шеи? Я вспомнил циклопические размеры Небесных Тигров, с которыми мы уже разделались, и внутренне содрогнулся. Может, улучить момент, когда Белый Тигр заснет? А спят ли они вообще? И что будет, если во время этой операции Тигр проснется?…

Ну, честно говоря, я очень хорошо себе представлял, что будет. Смельчака, который рискнет залезть Тигру на шею, огромная тварь разорвет на клочки в мгновение ока.

Естественно, что за едой все валилось у меня из рук – точнее, из палочек. Наконец, я плюнул на дворцовый этикет, и стал есть прямо руками, что оказалось очень удобным.

Недаром в Израиле старые хасиды говорят: «Минхаг авотейну – бе-ядейну», «Обычай отцов в руках наших», и поэтому предпочитают все, что можно, есть руками.

Сюн и Яо просто со смеху покатились, когда я рассказал им про старинный хасидский обычай. Как будто я и сам не понимаю, что это шутка…

И вновь я вернулся к своим мыслям, уже не обращая внимания на смех китаянок. Чем дольше я размышлял, тем более невыполнимой казалась мне задача. Может быть, даже не пробовать лишить Тигра его талисмана, а попросту заманить его в волчью – ну, исходя из размеров, тигровую – яму?

Но это же какую яму придется выкопать! В несколько хороших слонов! И как? А если Белый Тигр туда попадет, то не даст ли потом ему талисман магические силы, чтобы из ямы выбраться?

– А что это за талисман таскает на себе Белый Тигр? – спросил я у Сюн. – Может быть, Бессмертные сумеют сделать какой-нибудь… контр-талисман, что ли… чтобы ослабить его силы.

– Что написано на этом талисмане, неизвестно, – важно ответила Сюн. – Потому что еще никому не удавалось приблизиться к Белому Тигру достаточно близко, и при этом остаться в живых. Я слышала только, что талисман сплавлен из семи металлов.

– Каких?

– Золота, серебра, меди, свинца, олова, ртути и железа.

– Железа! Если в этом сплаве есть железо – значит, он подвержен действию магнита!

– А что это? – удивилась Сюн.

Я объяснил фее, что такое магнит, и она закивала головой:

– Далеко отсюда, на юге, есть целая гора, целиком состоящая из того материала, о котором ты рассказываешь. Но я не представляю, как ее можно доставить к Белому Тигру. Зато я знаю, куда Тигра можно будет упрятать – конечно, в том случае, если нам удастся его победить.

– И куда же? Нам нужно такое место, где он будет надежно изолирован от стихии металлов.

– В дупло Мирового Дерева!

Я схватился за голову:

– Вот уж не думал, что китайцы тоже в него верят!

– По крайней мере, верили раньше, – парировала Сюн.

– Я знаю, что в Мировое Дерево, которое корнями находится в этом мире, а ветвями в раю, верили евреи – иногда они называли его Древом Познания Добра и Зла, иногда Древом Жизни, а иногда Древом Сфирот. В него же верили скандинавские народы, называя Деревом Иггдрассиль. Почему бы нам, китайцам, не верить в то же самое? Разве ты еще не понял, что архетипы у всех народов одинаковы? – вмешалась в разговор Яо.

– А ты откуда знаешь такие вещи? – изумился я.

– У нас в институте читали курс философии. А разве у вас – нет?

Я скромно умолчал о том, что все лекции прогулял, справедливо полагая, что патологоанатому философия ни к чему – не то что марксистско-ленинская, а вообще никакая. А экзамен потом сдал на отлично, пользуясь методичкой и набором истертых фраз.

– Вот было бы хорошо заманить Белого Тигра к магнитной горе – тогда бы мы смогли снять с него талисман! Да еще лучше – он бы оттуда никуда двинуться не смог!

– Неужели ты думаешь, что Небесные Тигры настолько глупы, – скептически сказала Сюн. – Ясное дело – если он связан со стихией металла, то все свойства металлов ему известны, и к магнитной горе он и близко не подойдет. Скорее по пути с Запада Белый Тигр остановится возле Железной Горы, чтобы набраться сил.

– Что это за гора такая?

– Это гора из чистого железа – она символизирует силу железа в вашем мире.

– Слушай, а в Индии находится столб из чистого железа – это не от вашей ли горы кусочек отпилили?

Сюн тяжело вздохнула:

– Сколько тебе можно объяснять – никакие неодушевленные предметы, которые ты видишь здесь, в вашем мире существовать не будут. Просто один из магов побывал на иньской стороне Земли, увидел Железную Гору, и посоветовал правителю своей страны сделать такую же колонну, чтобы его железное оружие силой своей превосходило оружие противника.

– Какая жалость! А я уже хотел было отпилить кусочек от Золотой, или хотя бы Серебряной горы. Ведь должны быть у вас такие?

Девушка-фея согласно кивнула головой:

– У нас есть визуальные символы всех магических металлов. Есть Золотая гора, Серебряная, Медная, Свинцовая, Оловянная, Железная… И озеро ртути, поскольку ртуть не может существовать в твердом виде. – Лучше скажи, как ты предлагаешь ловить Белого Тигра.

Надо сказать, что я с детства увлекался электроникой. Журналы «Юный техник», «Горизонты техники для детей» были моим любимым чтением. И я бы с большим удовольствием поступил в Московский физтех, чем в медицинский – но в те годы легче было поступить в физтех верблюду (я уж не говорю про банальное игольное ушко), чем еврею.

– Мы сделаем электромагнит! – высказал я идею. И вкратце объяснил, что это такое.

Когда я размышлял об этом позже, то сам подивился своей интуиции. Дело в том, что построить и задействовать электромагнит мы могли только с помощью магии. Конечно, обычные чары Белый Тигр обезвредил бы без труда… Но весь фокус в том, что этот магический зверь понятия не имел, как устроен электромагнит!

Конечно, даже с помощью магии устроить из Железной горы электромагнит было непросто. Надо было принести здоровенный кусок магнита, с помощью системы «статор-ротор» добыть электрический ток (наверное, в первый раз за всю многотысячелетнюю историю существования иньской стороны Земли тут появилось электричество), потом этот электрический ток пустить в медные провода, которыми будет опутана Железная Гора…

Ротор я предполагал вращать с помощью устройства, именуемого «белка в колесе» – только в качестве белки должен был крутиться наш дракон.

Даже в кратком описании, которое и складывалось у меня в голове по мере рассказа, все выглядело устрашающе. Сюн, внимательно выслушав меня, сказала сразу:

– Это чересчур сложно.

Я ничего не ответил. Прогулялся по комнате, посмотрел на резные морды мифических зверей, покрытые лаком (все комнаты и залы Дворца Бессмертных были обставлены хотя и скромно, но с необыкновенным изяществом), попытался придумать что-нибудь еще… Никакого результата. К тому же я уже понял, что с каждым нашим противником надо бороться соответствующими ему средствами.

Если Белый Тигр получает свою магическую силу от стихии металлов, то победить его может только то, что сильнее металлов.

Электрический ток.

– Если Белый Тигр уже близко, то мы не успеем, – все равно не соглашалась Сюн.

– Надо подождать, пока вернется Чжан Гуаляо, он нам расскажет, где Тигр сейчас… – и тут еще один странный вопрос родился в моей голове: – К чему близко?

– Как – к чему? – не поняла Сюн.

– Ну, если Тигры шли навстречу друг другу, то они должны были бы встретиться в условленной точке. Но сейчас трое из четырех Тигров уже пленены нами, следовательно, Белый Тигр будет идти до тех пор, пока его кто-то не остановит… Но меня интересует другое. Если все Небесные Тигры связаны друг с другом телепатической связью, то разве каждый из них не знает о том, что произошло с его «родичами»? Однако Тигры продолжают идти! Вот мне и хотелось бы знать – куда?

При этих словах в комнату вошел Чжан Гуаляо, складывая на ходу своего мула:

– Вас еще труднее найти во Дворце, чем Белого Тигра на просторах нашей стороны Земли!

– Вы его видели? – спросила Сюн.

– Конечно.

– Он далеко от Железной Горы? – этот вопрос уже задал я.

– Прилично. Будет там дня через два. Но я не советовал бы вам сражаться с Тигром в таком месте, где он сильнее всего.

Тщетно я пытался объяснить Бессмертному Чжану Гуаляо, что такое электрический ток. Как оказалось, престарелый святой не был на человеческой стороне Земли уже несколько сот лет, объясняя это тем, что там все равно ничего не происходит.

Как же медленно текла жизнь на планете до появления компьютера!

Чжан Гуаляо, в конце концов, решил, что электричество – это такой вид магии, и только поинтересовался, кто меня этому научил. Дескать, даже ему, старому магу, не пришла в голову такая хитроумная идея – перенести магнитную силу с одного места на другое.

Я только вздохнул… но сразу же прикинул пользу, которую можно извлечь из того, что местные жители не знают физики. Конечно, чары всегда можно обезвредить другими, более мощными чарами. Но никакой магической силой нельзя заставить не работать прибор, если не знаешь принципа его действия!

Не буду вам рассказывать, как мы делали электромагнит… Это оказалось дьявольски трудно, особенно если учесть, что кроме меня и Гао никто не понимал, как он должен работать. Если бы не помощь девушек-фей и Бессмертных (которые уже настолько завязли в этой истории, что отступать им было некуда), мы бы никогда не справились с невероятной задачей – впервые в истории иньской стороны Земли добыть электричество.

Магнитная гора, куда мы отправились за куском магнита, оказалась черт знает как далеко… Там у Гао испортились часы (которые, правду сказать, все равно не нужны были в мире духов, где никогда не видно Солнца и граница между днем и ночью более чем смутна). У Яо к магнитной горе прилипла заколка из волос, да так крепко, что пришлось ее вытащить… Да, магнит на иньской стороне Земли был сработан на совесть!

После того, как мы выпилили каменными пилами здоровенный кусок для магнитного сердечника, я улучил момент, чтобы спросить у Сюн:

– Скажи, пожалуйста, а что символизирует магнитная гора? Силу магнита, которая проявляется в нашем мире?

– Нет, – ответила фея, бросив на меня раскосый загадочный взгляд. – Страстную любовь.

Как и откуда добыли провода, я и сам не знаю. По-моему, просто утащили из мира людей. С остальным оборудованием было немного полегче.

Двое суток я почти не спал (говорю – почти, потому что однажды часа на полтора отрубился, присев на мягкую, обитую лимонным шелком кушеточку в одном из закоулков дворца). Гао и его солдаты прямо все почернели от усталости.

– Ничего, – шепнул я ему, – вот победим Белого Тигра – останемся еще на несколько дней здесь и хорошо отдохнем. Тебя ведь все равно еще ищут?

Лейтенант китайской армии тяжело вздохнул:

– Я, правду сказать, уже боюсь возвращаться. Что там со мной будет? Ты думаешь, кто-то поверит нашим рассказам о мире духов? Боюсь, меня просто обвинят в шпионаже…

– Да-а, мне в этом плане легче…

Когда все было закончено, мы погрузили оборудование на целую флотилию летающих кораблей, и отправились на строительство, как я это назвал, «Иньской ГЭС».

Чем дальше корабль уходил на запад, тем более причудливым становился пейзаж внизу. Вместо бесконечной равнины, усеянной кустарником, нашему взору стали открываться густые леса. Иногда из чаши леса, подобно заводской трубе, возвышалась башня – без окон, без дверей. А иногда на большой поляне мы видели совсем уже странную конструкцию – нечто вроде традиционной китайской пагоды, со скатными крышами – но выстроенной так, как если бы за дело взялся архитектор-модернист. Иногда в просветах между деревьями мелькали какие-то светлые тени.

– Что это такое – там, внизу? – спросил я Сюн. – Почему так изменился пейзаж?

– Китайцы издревле считали Запад прибежищем всего чудесного, необъяснимого, – объяснила она, – точно так же, как вы, европейцы, считаете источником чудесного знакомый нам до последнего уголка Восток. В эту область обратной стороны Земли мы, феи, редко заглядываем. Никогда не знаешь, на что здесь можно натолкнуться! Запад – безраздельная вотчина Белого Тигра…

Она поежилась:

– Не думаю, что нам здесь придется легко.

После нескольких часов полета показалась Железная гора. На наше счастье, она выглядела так, как я и думал – просто огромный столб из химически чистого (как я догадывался) железа. Вообще я заметил, что в этом мире много предметов имеют правильные геометрические формы – очевидно, потому, что сознанию людей, создавшему этот мир, легче такие формы воспринимать.

Чжан Гуаляо снова сел на своего мула (я уже перестал удивляться той метаморфозе, когда крупное вьючное животное достается из внутреннего кармана старенькой куртки) и ускакал по небу на разведку, а все остальные под моим руководством принялись собирать электромагнит.

Вернулся Бессмертный неожиданно быстро, спикировав на нас из поднебесья, как бомбардировщик. Еще не успев приземлиться, он закричал: