Текст книги "Тайная Служба Империи"

– Разумеется, мастер, иначе я бы здесь не появился.

С этими словами Кевин вытащил из внутреннего кармана куртки довольно толстую стопку сложенных вдвое листов бумаги и протянул Адреасу Малетти. Пока глава лионской Гильдии знакомился с документами, британец смаковал отличный бренди и наслаждался дымом сигары.

Мастер-вор читал медленно и вдумчиво, при этом забавно шевелил губами. По всей видимости, он не был особенно в ладах с грамотой и полезный опыт предпочитал черпать из жизни, а не из мудреных книг. Ознакомившись с документами, он по достоинству оценил проделанную работу:

– Браво, мой дорогой Филодор! Брависсимо!

– Я рад, что ты доволен. Со своей же стороны хочу напомнить твое обещание…

– Не стоит напоминать, у старины Малетти мозги еще не совсем усохли. К тому же, благодаря двум болтливым балбесам, помогавшим тебе в одном известном дельце, твой авторитет среди моих парней непререкаем. Короче, бери, так сказать, бразды в свои руки и делай с Ложей все, что твоей душе угодно.

Кевин не стал долго рассусоливать и тут же со свойственной ему энергией заговорил:

– Этой ночью твои люди должны оцепить штаб-квартиру и контролировать все входы и выходы. Первым внутрь вхожу я, остальные – только по моей команде. Твоя задача – послать достаточное количество групп, для ликвидации всех прочих находящихся в городе членов Ложи. В плен не брать, прямых столкновений избегать, убивать только наверняка, желательно в спину.

– Добро, – кивнул Малетти. – Две дюжины бойцов будут в твоем распоряжении к восьми вечера. Остальные группами по трое пойдут шерстить по адресам проживания. После того, как с Ложей будет покончено, мои люди вплотную займутся адептами Ксарога – уж очень они обнаглели в последнее время.

– С этими пусть также будут предельно осторожны. Не так давно я собственными глазами имел удовольствие наблюдать, как один вшивый оборванец легко расправился с друидом.

– Захирела жреческая каста, – понимающе покачал головой хозяин. – Теперь духовный сан чаще передается не по заслугам, а по наследству, потому как Церковь превратилась в гигантский финансовый проект с многомиллионным оборотом денежных средств. Это во времена Непознанного друидов распинали на крестах, сжигали живьем, топили в реках, заставляли сражаться на аренах цирков на потеху плебса. Теперь служение верховному божеству – занятие безопасное и весьма прибыльное.

– Бог с ними, – махнул рукой британец, – как-нибудь сами разберутся. А у меня к тебе есть еще две просьбы личного плана.

– Весь внимание.

– Видишь ли, мастер, живет в Лионе одна девушка, зовут Лора Фабиан, без ее помощи мне ни за что не удалось бы добыть эти бумаги. Так вот, в данный момент она потеряла работу и, вполне вероятно, находится в состоянии глубокой депрессии. Мне хотелось бы, чтобы твои люди присмотрели за ней, помогли ненавязчиво и вообще…

– Не беспокойся, присмотрим за твоей кралей. Говори адрес.

Кевин назвал адрес дома, в котором проживала девушка со своей матерью, затем перешел ко второму вопросу:

– И еще, Адреас, сразу после операции мне необходимо как можно быстрее оказаться в Лондинии. Может быть, ты сможешь мне в этом помочь?

– Лондиний, Лондиний, – задумчиво забормотал себе под нос мастер-вор. – Так… через Северную Галлию или через германские земли сейчас пробраться нереально – каша у них там заварилась очень крутая. Слава Непознанному, до нас пока не докатилось. До испанского Гадеса посуху, а дальше на корабле – все одно, что от Генуи. Других вариантов не предви… впрочем, погоди, дай-ка пораскинуть мозгами… Если до Генуи на Корсику, а оттуда драконом через всю Европу, пожалуй быстрее всего получится. – И обратившись к гостю, спросил: – Филодор, тебе на драконах когда-нибудь летать доводилось?

– Вообще-то, нет, но я готов рискнуть здоровьем.

– Не о чем беспокоиться, поначалу страшновато, потом быстро привыкаешь. Так что паря, дорога тебе в славный город Генуя, оттуда верные люди доставят тебя на Корсику, там есть один весьма предприимчивый погонщик драконов. За умеренную плату он доставит тебя в любую точку земного шара, хотя бы даже на далекий Альгор – южный ледяной континент.

– На Альгор мне без надобности, – улыбнулся Кевин.

– Не сомневайся, подбросит, куда пожелаешь. И вот еще что, Филодор, твой гонорар…

– Предпочитаю камушками, сам понимаешь, тащиться с пудом золота в мешке – дело весьма опасное.

– Договорились. Бриллианты и рекомендательные письма к погонщику и контрабандистам получишь вечером перед операцией. – И, пожимая гостю руку на прощание, добавил: – В восемь вечера мои ребята будут тебя ждать в трактире «Голубь и свинья» это в двух шагах от интересующего нас здания. Старший группы Терентий Корпиус. Ты его не знаешь, он сам подойдет к тебе. Люди надежные, не раз проверенные в деле, так что можешь полностью на них положиться. А теперь прощай, Филодор, надеюсь, когда-нибудь свидимся.

– Бывай, Адреас, печень береги и селезенку.

Засим они расстались. Знакомая парочка вывела его из дома и предложила доставить, в любую точку города. Кевин поблагодарил, но отказался. Решил пешочком прогуляться, а заодно посмотреть, каким образом повлияло на общую обстановку в городе его ночное приключение.

Внешне ничего не поменялось, лишь городская стража стала заметно нервознее. Наверняка получили нагоняй от начальства, теперь роют землю – чуть ли не в хозяйственные корзины добропорядочных гражданок носы норовят засунуть.

Около жилища покойного Отто Хлодвига суетилось с дюжину полицейских чинов. К разбору завала пока не приступили. То-то удивятся ребята, когда докопаются до бренных останков располовиненного германца. Хотя быстро не докопаются, а завтра, если будет угодно Непознанному, он окажется на приличном удалении от столицы Великой Гельвеции.

Ровно в восемь вечера он вошел в настежь распахнутые двери «Свиньи и голубя». Вполне приемлемое название для третьесортной забегаловки, к тому же, с глубоким философским подтекстом.

Несмотря на сквозную вентиляцию (окна также как и двери были открыты настежь) в трактире воняло невыносимо. Специфическая смесь запахов табачного и винного перегара, прокисшего пива, человеческой мочи и еще чего-то тошнотворного, будто дубиной шарахнула по носу. Британец брезгливо поморщился, ибо вновь представил себя шагающим по извилистым тоннелям лионской канализации.

Тут его отвлекли от «приятных» воспоминаний. Чернявый мужчина на вид лет около сорока дернул его за рукав.

– Господин Филодор, меня зовут Терентий Корпиус. Я и мои парни ждем ваших распоряжений.

– Рад познакомиться, Терентий. Докладывай, как там наши подопечные?

– Официально здание принадлежит некоему барону Колиту. Он его приобрел два месяца назад. Сам хозяин за время наблюдения никуда не выходил, но в течение дня его дом посетило тридцать шесть человек. В основном молодые люди от двадцати пяти до тридцати. Надолго не задерживались, максимум на полчаса. К вечеру к подъезду начала съезжаться более солидная публика: расфранченные тузы с охраной. Сейчас там человек сорок, не меньше, а с прислугой – все пятьдесят. Кажется, у них тут сходка намечается.

– Я еще просил раздобыть план дома.

– Не извольте сомневаться, – сверкнул золотыми фиксами вор. – Прошу проследовать в отдельный кабинет, там с ним и ознакомитесь. К тому же, у меня для вас посылочка от мастера Малетти.

Через полчаса внешняя охрана штаб-квартиры Ложи была полностью уничтожена, и неприметный особнячок на улице Трех Дубов был основательно блокирован ворами. Убедившись в том, что мимо сидящих в засаде парней мышь не проскочит, Кевин в компании шести самых отчаянных головорезов направился к черному входу.

– Терентий, я вхожу первым, через две минуты входите вы.

Вооружившись длинным кинжалом, британец распахнул дверь. После чего ввел себя в состояние боевого транса и буквально растворился в воздухе на глазах изумленных воров.

* * *

Люди Малетти терпеливо выждали две минуты, после чего, соблюдая все меры предосторожности, вошли в дом. Пройдя около пяти ярдов по темному узкому коридору, они оказались в продуктовой кладовке. Здесь их поджидал сюрприз в виде обезглавленного трупа молодого мужчины. Хранящиеся в корзинах овощи, корнеплоды и фрукты были основательно забрызганы кровью. Дальше – больше: в соседнем помещении они обнаружили двух парней. У одного была отсечена голова. Из глазницы другого торчала рукоять его собственного кинжала. В следующей комнате они увидели бьющуюся в истерике молодую девицу и четыре изуродованных до неузнаваемости мужских тела, как будто тут основательно поработал маньяк-трудоголик.

И так было повсюду: кровь, расчлененные трупы, прислуга в обморочном или близком к обморочному состоянию. Неизвестно, что сказал им Филодор, но никто даже взвизгнуть не посмел. Видавшие виды воры были шокированы жестокостью «друга Гильдии» – так охарактеризовал его мастер Малетти. Троих вырвало, остальные хоть и крепились, но вид имели очень и очень бледный. В гостиной обнаружился богатый бар, и Терентий Корпиус, вопреки правилам, разрешил своим парням сделать по глотку рома и тут же сам присосался к горлышку бутылки.

Но самое неприглядное зрелище их ожидало в библиотеке. Два десятка трупов и все вокруг аж до потолка залито кровью. Все случилось настолько быстро, что участвующие в сходке члены Ложи даже не попытались оказать сопротивления. Лишь у троих руки покоились на эфесах шпаг, но извлечь оружие из ножен они не успели.

– Демон… воистину демон этот Филодор! – в ужасе воскликнул один из воров.

– Тише ты, Бубен! – зашикал на него другой. – Благодари Непознанного, что этот демон сейчас на нашей стороне.

– Всё, парни, закрыли пасти! – скомандовал Терентий. – Действуем согласно намеченному плану: смотрим, чтобы в доме не осталось никого живых из Ложи, уводим прислугу, и линяем. Деньги и ценности оставляем на месте.

– Может быть, подпалим все это безобразие? – предложил Бубен. Парню от вида трупов и царящего вокруг смрада приходилось хуже прочих его товарищей.

– Я тебе подвалю! – осек его Терентий. – Главный приказал оставить все как есть, чтобы всем прочим козлам была наука, а полицейским – работенка. Кстати, а где этот самый Филодор?

Но того и след простыл. В доме его не оказалось, а стоявшие в оцеплении воры клялись всеми богами, что из здания никто не выходил. Чудеса! Воистину демон во плоти.

* * *

Полицейскому инспектору Августу Пельцру снился чудесный сон. Он на Ривьере свесил ноги с борта арендованной яхты с удочкой в руках. Беспокойный Лион со всем его криминалом и высоким начальством далеко-далеко, вокруг лишь море, небо и темная полоска берега вдали. Красота! Именно так он каждый год проводит полтора чудесных месяца. Покидает шумный Лион, селится в первом попавшемся прибрежном отеле, арендует у какого-нибудь рыбака фелуку, нарекает ее яхтой и с утра до позднего вечера с удочкой в руках наслаждается свежим морским воздухом и покоем.

Поплавок резко ушел под воду, инспектор, как это и положено, выждал пару ударов сердца, чтобы рыба хорошенько заглотила наживку, и уже собрался подсекать, как из радужного абсолютного счастья его выдернул хрипловатый простуженный голос мадам Пельцр:

– Август, тебя желают видеть твои прихвостни. Прикатили ни свет, ни заря, весь дом перебудили, а ты дрыхнешь, как младенец.

– Устал за эти дни, голубушка. То одно, то другое. Покамест я одеваюсь, ты усади ребят в гостиной, да чайком угости или кофием и бутерброды организуй.

На что супруга инспектора – дородная дама в летах, но как говорится, еще в соку недовольно фыркнула:

– Вот так всегда, жену любим меньше, чем своих пристебаев…

– Эллочка! – прервал стенания супруги Август. – Умоляю, не заводись! Ребята всю ночь на выездах, голодные как волки. Вспомни, каким я был в свои двадцать пять – тридцать…

– Зато тогда от тебя тощего и вечно некормленого больше толку было, – тут же парировала мадам Пельцр.

Женщина явно хотела продолжить развитие актуальной темы, но супруг в резкой форме оборвал ее стенания:

– Элла, делай, что велят иначе строгое начальство понизит твоего мужа в должности, и не видать нам с тобой прежних доходов.

Аргумент был абсолютно лишен логики (отчего это высокое начальство вдруг должно наказать инспектора Пельцра за то, что его жена не накормила бутербродами его товарищей по работе?), но на простоватую супругу подействовал безотказно. Элла Пельцр забавно всплеснула руками и умчалась на кухню исполнять волю мужа.

Инспектор появился в гостиной минут через пятнадцать, свежий, причесанный в форменном кителе.

– Ну что там у нас на этот раз?

– Шорок три трупа, ваше превошхожительштво, – доложил старший группы, и, с трудом проглотив полупережеванный кусок домашнего пирога, продолжил: – Сегодня вечером на улице Трех Дубов совершено дерзкое нападение на дом некоего барона Колита. Сорок три трупа, кровищи море!

– Ограбление?

– Никак нет, господин инспектор, в доме была крупная сумма денег и куча ценного барахла. Необъяснимая с точки зрения здравого смысла бойня, скажу вам. Такое впечатление, что там поработал сорвавшийся с катушек мясник, сбрендивший хирург или тактический голем. Короче, хрень непонятная.

Инспектор хотел подойти к столу, чтобы плеснуть себе кофе в чашку, как вдруг ощутил необычайную слабость во всем своем тучном теле, сердце часто-часто заколотилось, ноги подкосились. Если бы не заботливые руки внимательных подчиненных Август Пельцр непременно растянулся на полу. Но его вовремя подхватили и усадили на мягкий диван.

С помощью нашатырного спирта и глотка бренди инспектора довольно быстро вернули к жизни. Однако это его не очень обрадовало. Может быть, впервые за всю свою безупречную полицейскую карьеру, ему захотелось забиться в какой-нибудь темный угол и не выходить оттуда, пока все неприятности не рассосутся сами по себе.

Глава 16

Три сотни миль от Лиона до Генуи Кевин преодолел за двое суток. Лишь несколько раз останавливался в придорожных тавернах на краткий отдых. К концу пути верный Буцефал и всадник были не в самой лучшей форме. Дело не терпело отлагательства. Фальк должен попасть в Лондиний в самые кратчайшие сроки, и он приложит для этого максимум усилий, чего бы это ни стоило.

Наконец на горизонте показалось Лигурийское море, а вскоре и сам портовый город, прижатый к морю Альпийскими горами. Долгое время Генуя была камнем преткновения между гордым Римом и Гельвецией, до тех пор, пока шесть веков назад легионы гельветов не прошлись по северу Апенинского полуострова огнем и мечом и не похоронили окончательно имперские амбиции своего давнего конкурента.

Несмотря на столь долгое владычество кельтов, Генуя сохранила непередаваемый лоск, свойственный большим городам канувшей в Лету Великой Римской империи. Местные жители предпочитали демонстративно разгуливать в тогах и общались между собой на, так называемой, народной латыни. Справедливости ради стоит отметить, что последнее обстоятельство объясняется не закоренелым консерватизмом генуэзцев, а жизненной необходимостью, ибо обилие заморских гостей обязывает всякого здешнего жителя к безупречному владению официальным языком международного общения.

Дорога змеилась по склону Альп. Отсюда портовый город был как на ладони. При виде стоящих на рейде и примкнувших бортами к каменным пирсам самых разнообразных судов Кевину вспомнилась родная Британия. Там, конечно все не так ярко и броско, намного чаще льют дожди, а зимой иногда даже выпадает снег, но Фальк никогда не променял бы промозглый туман Отчизны на местное изобилие тепла и красок.

Стоит отметить, что Кевин мог годами торчать вдали от любимой родины, например в знойной Испании, Северной Галлии или той же Гельвеции и не испытывать особого дискомфорта. Однако всякий раз перед возвращением домой на него накатывала ностальгическая хандра. Вот и теперь, чем ближе он был к своей цели, тем тяжелее становилось у него на сердце. К тому же документы изъятые из сейфа покойного германца переворачивали с ног на голову все его представления о чести и достоинстве, а также о патриотизме. Впрочем, сейчас лучше об этом не думать, с предателем он разберется на месте и без посторонней помощи, поскольку вряд ли ему сразу поверят, что «кротом» является именно этот человек, а убеждать кого-либо у него нет ни времени, ни желания.

Найти дом по указанному Малетти адресу в широко раскинувшемся вдоль Генуэзского залива городе оказалось задачей непростой. Общительные генуэзцы были рады прийти на помощь чужестранцу, но давали на сей счет самые противоречивые рекомендации. Наконец, Кевин догадался обратиться к первому встречному извозчику, который за пару медных грошей обстоятельно объяснил «бестолковому алиенусу (иноземцу)» кратчайший путь к интересующей его улице.

Поначалу Павиоло Марцелла, низкорослый обладатель курчавой иссиня-черной шевелюры всклокоченной бородищи и классического римского носа, встретил незнакомца не очень приветливо. Он сидел во дворе своего дома и был занят важным делом – ремонтом порванных сетей и «на пустопорожние разговоры со всякими пришлыми чужаками» у него не было времени. Однако после того, как Кевин вручил ему рекомендательное письмо, выданное главой лионской Гильдии Воров, мгновенно поменял линию поведения.

– Проходи, гость дорогой, друзья Адреаса Малетти – мои друзья! – засуетился контрабандист. – О лошадке не беспокойся. Мои сорванцы накормят, напоят, вычистят, как следует.

– Спасибо, достопочтенный Павиоло, – передавая поводья в руки одного из сыновей Марцеллы. – Я к тебе по делу.

– О делах, уважаемый Филодор, поговорим за столом.

Появление дорогого гостя вызвало заметное оживление в доме Марцеллы. Туда-сюда забегали какие-то разновозрастные дамы и отроки. Кевину предоставили возможность умыться, а пока накрывали на стол, гостеприимный хозяин предложил в качестве аперитива выпить по бокалу «сицилийской лозы», превосходного крепленого вина.

Внешне непрезентабельное жилище «простого рыбака» внутри было обставлено весьма и весьма не бедно. А качеству яств могли позавидовать лучшие рестораны Лиона и Лондиния.

К обсуждению цели визита Кевина приступили после того как гость и хозяин основательно подкрепились и на двоих выпили целую малую амфору сицилийского. Хозяин на дух не переваривал крепких напитков, но на десерт вместе с фруктами, пирожными и кофе на столе все-таки появилась бутылочка бренди (для господина Филодора).

– Итак, досточтимый Павиоло, – наконец взял быка за рога Кевин, – мне необходимо срочно попасть на Корсику. Мой друг Адреас Малетти настоятельно рекомендовал именно тебя как человека отзывчивого, всегда готового прийти на помощь ближнему.

– Вот это абсолютно верно, дорогой гость, но… – генуэзец выдержал непродолжительную паузу, – времена нынче суровые: таможня лютует, пограничная стража досматривает едва ли не каждую шхуну, наву и фелуку. Даже рыбацкие шаланды шерстят почем зря…

Хитроумный Павиоло хотел основательно развить волнующую его тему, но гость ценил свое время и не позволил тратить его на пустопорожнюю болтовню. К тому же сообразительный Кевин уже давно понял, куда тот клонит.

– Я понимаю, времена тяжелые, поэтому готов выложить любую потребную сумму, разумеется, в разумных пределах.

– М-да… – задумчиво пробормотал контрабандист, – в последнее время отношения между Гельвецией и княжеством Корсика испортились окончательно, островитяне со страхом ждут широкомасштабной интервенции, и если нас поймают, непременно обвинят в шпионаже и вздернут на рее.

– Но, мастер Малетти рекомендовал тебя как умного предприимчивого человека, и я не могу поверить, что у тебя нет туда никакой лазейки. Назови потребную сумму, и давай обойдемся без ненужных сентенций.

Резкий тон гостя слегка озадачил Павиоло, он обиженно скривился, давая понять, что вот так просто подобные дела не делаются. Проситель должен проникнуться всей сложностью предстоящей операции, так ему будет проще расстаться со своими денежками.

– Ладно, – махнул рукой он (ну что делать, коль судьба свела с неотесанным кельтом?), – выкладываешь тридцать золотых монет, и через пару суток ты будешь на месте.

Вне всякого сомнения контрабандист рассчитывал, что гость тут же начнет долгий увлекательный торг, но Кевин не доставил ему этого удовольствия. Не моргнув глазом, он извлек из кармана тугой кошель и отсчитал три десятка золотых кругляшей с выразительным профилем покойного Ледара Третьего на аверсе.

– Отлично! – при виде столь внушительной кучи золота хитроватая физиономия Марцеллы мгновенно повеселела. – В таком случае выходим сегодня после захода солнца. Вот только… – замялся генуэзец.

– Что не так, уважаемый Павиоло?

– Конька твоего я не смогу взять на борт.

– Не проблема, – улыбнулся британец. – Буцефала можешь оставить себе.

– Но такой конь стоит огромных денег, значительно больше, нежели…

– Пусть это тебя не смущает, мой друг.

После столь щедрого подарка отношение Павиоло Марцеллы к гостю поменялось самым кардинальным образом. Он был готов в доску расшибиться, лишь бы угодить «славному молодому человеку». Генуэзец тут же предложил головокружительную культурную программу, включавшую посещение знаменитых генуэзских терм и самого дорогого лупанария, разумеется, за счет принимающей стороны.

Однако у Кевина не было желания вкусить прелестей продажной любви и в термы тащиться не хотелось. Он испросил разрешение у хозяина прогуляться по городу, для ознакомления с красотами славной Генуи. Со стороны Марцеллы возражений не поступило.

Фальку и раньше доводилось здесь бывать. Генуя кардинальным образом отличается от любого портового города Туманного Альбиона суматохой и вопиющей безалаберностью жителей. Здесь белье сушится на протянутых между домами веревках. Навязчивые уличные торговцы заполонили тротуары и буквально не дают проходу людям, предлагая «самый лучший в Генуе» товар. Звонкоголосые кумушки без стеснения обсуждают последние новости местного значения. Малолетние сорванцы снуют туда-сюда по городу в поисках сиюминутного заработка или подвыпившего матроса, чтобы помочь бедолаге добраться до его корабля или избавить от завалявшихся в его карманах медяков, а то и вовсе от одежды. Жрицы свободной любви не сидят спокойно в своих храмах, в ожидании очередного посетителя, а действуют в полном соответствии с бедуинской поговоркой про Магомета и гору. Короче говоря, жизнь здесь кипит, бурлит и бьет ключом. Искатели приключений со всей Европы специально приезжают в этот город, чтобы с головой погрузиться в это забавное коловращение жизни вкусить ранее неведомых ощущений. Каждый год в конце декабря здесь проходит волнующее действо, именуемое Сатурналии. Генуя – единственный город в мире, где до сих пор чтят подобным образом верховное божество олимпийского пантеона. Вот тогда здесь становится по-настоящему весело. Во время праздничной недели население портового города утраивается, а иногда учетверяется.

Кевин уже несколько часов бродил по городу. Полюбовался роскошным видом залива. Осмотрел мощные береговые укрепления. Заглянул в кофейню старого араба Али ибн Дауда. Выпил чашку превосходного кофе, поболтал с общительным хозяином. Посетил центральный рынок. В ювелирной лавке приобрел для Наталь симпатичное колечко с бриллиантом, а к нему колье, серьги и браслет – неплохой набор, любимая останется довольна.

Как уже отмечалось, улицы Генуи не страдали малолюдством. Поэтому было бы чудом разглядеть в толпе знакомое лицо, даже если бы оно там вдруг появилось. Однако, увидев таковое, Вьюн поначалу не поверил собственным глазам, даже потряс головой, чтобы убедиться в том, что это не какой-нибудь морок. Нет, не пропало, простоватая физиономия мага-стихийника со «Святой Эграфии» продолжала маячить в поле зрения британца. В следующий момент Фальк заметил рядом с ним парочку знакомых матросов. Троица нигде не задерживалась, на призывы уличных девок не реагировала. Парни, определенно, куда-то торопились и, уж точно, не на свой корабль.

Мгновение и в голове хитроумного бритта сложилась вполне очевидная логическая цепочка: если стихийник в Генуе, судно непременно где-то в порту на погрузке или разгрузке, а это означает, что один его старый знакомый также где-то неподалеку. Перед внутренним взором Фалька как наяву возникла ненавистная рожа Айрона Цурикса, и рука помимо его воли потянулась к висящему на поясе кинжалу.

Кевин тут же сообразил, что от подобного подарка Фортуны отказываться не следует, и решил проследить за интересующей его троицей. Специалисты Вертера Скорта славно потрудились над его обликом, и он не опасался, что его узнают. Четкого плана действий в голове пока не возникло, ничего, по дороге он что-нибудь придумает, а пока следовало проследить, куда именно направляются моряки.

Далеко идти не пришлось, вскоре один из сопровождавших мага матросов указал рукой на гостеприимно распахнутые двери под огромной вывеской, изображавшей весело резвящихся в пивной кружке с пенным напитком дельфина и грудастой зеленокожей красавицы с рыбьим хвостом. Надпись на латыни гласила: «Delphinus et Syreni».

– Это, господин маг, лучшее в Генуе заведение «Дельфин и Русалка». Парни, нас поджидаючи, наверняка уже слюной захлебываются.

– Шутник ты, паря, – прогудел низким басом второй матрос. – Прям так и заждались. Поди, уже по третьей пропустили, нас-то поджидаючи.

– Зато по штрафной накатят, – почесал нос стихийник.

– На халяву оно можно и не одну, – мудро заметил первый матрос.

– От Цурикса не убудет, – сказал второй. – Чай женится на дочке самого владельца компании. Так пусть хоть напоследок проставится по полной. Лично я тверезым уходить отсюда не намерен.

– Одобрямс! – поддержал товарищей судовой чародей. – Потому как, парни, у нас двойная радость: человек жениться собирается, а мы от великого говнюка избавляемся.

– Истину глаголете, господин маг, – заискивающе хихикнул первый. – Цурикс как человек – полное говно и штурман из него никакой. Секстаном даже я лучше его пользуюсь…

– Зато на другом поприще отличился, – ехидно ухмыльнулся второй матрос. – Нашел стервец тропку к сердечку Мадалены.

– Дык особо охочих не наблюдалось, – заметил первый и пояснил: – Около года тому как, посетила вместе с папенькой «Святую Эграфию». Так вот, что, парни, я б ни за какие богатства на свете не полез на нее.

– Что, так страшна? – поинтересовался стихийник.

– Не то слово, ваша магическая милость: ни рожи, ни кожи, ножки тонкие, буфера напрочь отсутствуют, задницы нет, а шнобель, как у лемурийского белоголового орлана.

Мужчины дружно рассмеялись и покачивающейся походкой морских волков взяли курс в направлении таверны, где их ожидала дармовая выпивка от Айрона Цурикса.

Подслушанный разговор весьма воодушевил Фалька. Он не мог поверить, в собственное счастье. Если бы кто-нибудь ему рассказал, что его встреча со старпомом «Святой Эграфии» произойдет столь неожиданно и вместе с тем банально, он ни за что не поверил бы. Он и сам не поверит, пока собственными глазами не увидит ненавистную физиономию человека, сдавшего его со всеми потрохами в лапы Кровавого Чарви.

Прежде чем войти в питейное заведение, Кевин, отдышался и сосредоточился, чтобы ненароком не выдать своей безграничной радости при встрече со старпомом. Заодно прикинул, как именно отомстит. К сожалению, у него не было времени устроить негодяю хорошую пытку, чтобы верещал от страха и боли и молил о смерти. Вьюн по натуре не был изувером, но в данном случае с удовольствием воспользовался бы парочкой специальных приемов из своего богатого арсенала.

В таверне было сумрачно и прохладно – хозяин не поскупился и оборудовал помещение магическими кондиционерами воздуха. Дорого, конечно, но крайне разумно. Вряд ли у нормального человека, обладающего свободным временем и достаточными средствами, возникнет желание слоняться по городу под отвесными лучами палящего солнца. Куда лучше, сидя за столиком в приятной компании, потягивать легкое вино, вести неспешные разговоры или просто молча думать о чем-нибудь сокровенном.

Кевин занял свободный столик в глубине зала, велел официанту принести чашку кофе и двойной бренди и стал исподволь наблюдать за происходящим.

Экипаж «Святой Эграфии», сдвинув столы, отрывался по полной. Разумеется, не вся команда – лишь свободные от вахты матросы и офицеры. Так или иначе, из семи десятков членов команды гуляло человек сорок. Капитан Вэнс отсутствовал, и верховодил застольем сам виновник торжества. Разумеется, судового мага и его сопровождающих никто дожидаться не собирался, поэтому к их приходу народ пребывал в состоянии легкого подпития. Об опоздавших, разумеется, немедленно позаботились: накатили по штрафной чарке и тут же провозгласили общий тост «за жениха и невесту», а за ним следующий «за родителей жениха и невесты» и так далее.

Через полчаса столь бурные возлияния дали о себе знать. Моряки один за другим потянулись в направлении туалетной комнаты. Наконец и старпом почувствовал экстренное желание избавиться от излишка жидкости в организме. Дождавшись, когда Цурикс скроется в темноте коридора, ведущего в туалет, Кевин расплатился с официантом и двинул вслед за счастливым женихом.

Старпом ни сном, ни духом не ведал, что он уже, по большому счету, мертвец. Блаженно закатив глаза к потолку, он самозабвенно орошал писсуар, при этом покряхтывал от удовольствия. Никого более в туалетной комнате не наблюдалось. Войдя в помещение, британец задвинул дверную щеколду и терпеливо дождался, пока Цурикс завершит процесс облегчения мочевого пузыря. Как только он закончил, его ждал неприятный и весьма болезненный сюрприз. Точно рассчитанный удар сложенными в щепоть пальцами в солнечное сплетение, и несчастный старпом сложился пополам, Цурикс готов был грохнуться на не совсем чистый пол, но Фальк не позволил этому случиться. Он подхватил щуплое тело несостоявшегося жениха и усадил его на подоконник.

– Привет, Цурикс! Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть!

Старпом удивленно вытаращил глаза на незнакомца и с трудом выдавил:

– Кто ты? – но, наткнувшись на жесткий взгляд серо-стальных глаз, тут же поправился: – Кто вы?

– Короткая же у тебя память, парень, – плотоядно ухмыльнулся бритт. – Вроде бы человек ты еще молодой, жениться собрался, а мозги как у столетнего старца.

– Талос… Талос Понти, – еле слышно прошептал перепуганный до смерти Цурикс. – Но ты… вы должны…

– Ага, должен лежать на дне морском с грузом на шее, но… Короче, рад, что ты меня все-таки узнал, признаюсь, даже слегка удивлен, что тебе это удалось. Похоже, наложенная личина начинает рассасываться. Жаль, что разговор у нас будет не столь длинным, как хотелось бы…