Текст книги "Предание о лисьих следах"

Глава 14

Ранним утром у дома нашей семьи собралась добрая половина Аррума. Сестренки едва ли понимали, куда и с какой целью я направляюсь, но их веселило, когда я начинал говорить, имитируя северный акцент, а чужеземные наряды и вовсе приводили в восторг. Их впечатляли рассказы о Сайлетисе и о том, насколько иной там была жизнь. Я рассказывал им историю о странствующем рыцаре, выдавая ее за сочиненную специально для них сказку, и то, что она им нравилась, подтверждало, что история достаточно убедительна. Обмануть можно кого угодно, но детей – сложнее всего.

Мать же, из-за неосторожности некоторых лиц посвященная в происходящее, прекрасно все понимала. Боль от обстоятельств потери отца вспыхнула в ней с новой силой. Она хотела проводить меня, пожелать удачи, попросить быть осторожным и внимательным – я знал это, – но вместо этого стояла молча, направив абсолютно потерянный взгляд куда-то вдаль и изредка смахивая слезы.

Индис хлопотал вокруг, поправляя на мне тот самый камзол, что подарила ирати. Удивительно, как они сумели подобрать размер: любой горный эльф выше меня на голову, но камзол сел так, будто его сшили специально для меня. Не хотелось бы думать, что его создали мгновенно при помощи магии – о такой магии я никогда не слышал, – но мысль о том, что Рингелан знал о содержании предстоящего разговора и подготовил подарок заранее, вызывала мурашки.

Бэтиель не появилась, однако визитом удивил ее отец, попросивший по возвращении рассказать, как при королевском дворе живется его жене. В нем не было той грусти и ненависти, что испытывала Бэтиель при каждом упоминании матери, – лишь интерес, теплота и любовь. Глубина эльфийского сердца поражала меня все больше: не получая и весточки, мужчина продолжал любить покинувшую его жену все так же чисто и беззаветно, приняв выбор, что сделала за них судьба. Разумеется, я пообещал ему, что расскажу все, что только смогу.

Маэрэльд и весь ее совет также пришли, чтобы от имени Богини благословить меня на столь важное дело. Я был счастлив увидеть Финдира; мы обнялись, будто не встречались с прошлой жизни, и я понял, что во всем происходящем, так или иначе, всегда есть что-то хорошее – я, например, обрел потрясающего друга.

Кого я не ожидал увидеть, так это Эвлона, величественно следовавшего за своей королевой. Подойдя, он упал передо мной на колени, настойчиво подставляя голову, будто кот, желающий ласки.

– Прикоснись к нему, – посоветовала азаани, пока я привыкал к свету, исходящему от священного зверя.

Стоило моим пальцам дотронуться до пушистой макушки, по телу прокатилась волна тепла. На мгновение показалось, что меня затащило в водоворот – закружилась голова, появилась тошнота, а грудь сдавило, выбивая оттуда остатки воздуха, – но чуть позже вздохнуть все же удалось, и это был лучший воздух, которым я когда-либо дышал. Разум стал ясным и свежим, а в теле прибавилось сил; казалось, я смогу взлететь на самую высокую гору, сделав лишь пару шагов, и за минуту возвести на ней самый большой из известных миру замков. Олень посмотрел мне в глаза, замерев в таком положении на несколько секунд, после чего встал и ушел по коридору, выстроенному сотнями восторженных эльфов.

– Что он сделал? – повернулся я к Маэрэльд.

– Не представляю, – пожала плечами она. – Он не рассказывает о своих намерениях, но, уверяю тебя, он способен на многое. Ты узнаешь, чем он одарил тебя.

– Когда придет время?

– Когда придет время, – улыбнулась королева.

Неделю назад в Грею пришло письмо – примерно такое, какое мог бы позволить себе странствующий рыцарь, находящийся в соседнем королевстве, – с просьбой приютить его в замке. Для людей благородных кровей это было обычным делом: в замках всегда пустует несколько десятков комнат для высокородных гостей, прибывших с теми или иными целями, надолго или проездом, потому мы не ожидали отказа. День моего приезда был указан неточно, а потому стража не знала, когда именно ждать странника. И все же, опасаясь быть замеченным, я решил выехать из леса с противоположной от Греи стороны.

Впервые в жизни у меня появился конь. Его шерсть была темно-серой с редкими белыми подпалинами, а нрав – буйным. Таких коней ценят и любят в Сайлетисе, насколько нам удалось выяснить; заполучить его было необходимо, хоть это и потребовало значительных усилий. Впрочем, любые сложности меркли на фоне попыток его оседлать. Мы мучились полтора месяца, пытаясь подружиться, и каких бы успехов мы ни достигали вечером одного дня, утром следующего приходилось начинать заново. На то, что он не поведет себя как капризный жеребенок, а сможет притвориться моим верным другом и союзником, оставалось лишь надеяться. Однако, подойдя к нему тем утром, я обнаружил, что он спокоен, дружелюбен и совершенно не противится тому, чтобы какой-то эльф взобрался на его спину. Я прозвал его Пеплом.

Притвориться путешественником было несложно: потрепанное седло, пыльные мешки с вещами и снаряжением, загнанный конь. Понадобилось почти полдня, чтобы выехать из Аррума с другой стороны, учитывая время, что мы останавливались на полях с цветами. Мне творения природы нужны были для подарков принцессам; Пепел же, как истинный аристократ и эстет, завороженно вдыхал их аромат.

Из-за внезапно наступившей жары пыль на тракте вздымалась от каждого удара копытом, и я порадовался, что ни за кем не следую, иначе бы задохнулся, не проехав и минуты. Добраться до ворот Греи удалось, только когда солнце уже опустилось за горизонт, но все еще окрашивало небо в нежно-розовый цвет, предвещающий продолжение ясных дней.

– Кто, куда и с какой целью? – раздался со стены знакомый скучающий голос.

– Странник, – звучно ответил я, не забыв об акценте. – Сэр Териат Эрланд из Сайлетиса. Я присылал весть о своем визите.

Послышался звон доспехов и шепот десятка стражников. Они забегали по стене, вероятно, договариваясь, кто отправится с сообщением в замок. Спустя несколько мгновений ворота загремели, открываясь.

– Разумеется, – ответил мне уже другой, более низкий голос. – Мы ожидали вас, сэр.

Как только щель стала достаточной для того, чтобы через нее протиснуться, Пепел нетерпеливо подался вперед. За воротами меня встретили два рослых стражника. Прием показался мне чересчур серьезным, но я понимал, что это – капля в океане внимания, что должно было обрушиться на меня в будущем.

– Добрый вечер, сэр, – произнес один из мужчин в доспехах, снимая шлем. Воин средних лет поприветствовал меня с улыбкой на покрытом шрамами лице. По его глазам становилось понятно, что он не был настроен враждебно, и все же в них виделась твердость, присущая бойцу, многое повидавшему на своем пути. – Какая у вас любопытная кобыла!

Он протянул руку к гриве Пепла, желая погладить, но тот встретил его настолько недовольным взглядом, что воин тут же отпрянул.

– Конь, – поправил я. – Лучше не путать. Уж больно гордый.

Мужчина расхохотался, держась за живот. Второй стражник по-прежнему не показывал лица и хранил молчание.

– Сэр Бентон, – добряк протянул мне руку, представляясь, и я пожал ее. – Начальник городской стражи.

– Рад встрече.

– Мы проведем вас в замок. Там вас встретит советник короля, – продолжал он, легонько подталкивая меня в спину. – К сожалению, сегодня познакомиться с семьей короля вы уже не успеете, но вас разместят и назначат слуг, что обеспечат вам ванну и сытный ужин.

– Не смею просить о большем, – кивнул я.

На несколько секунд задержав на мне недоверчивый взгляд, Бентон смутился, будто боролся с желанием что-то произнести.

– Простите мне мою реакцию, но… Мне казалось, люди с севера ведут себя иначе.

– А вы встречали кого-то с севера?

– Нет, – честно признался он. – Но казалось, что раз там суровый климат, то и люди суровее наших. А вы такой учтивый и опрятный, будто…

– Я много путешествую, – прервал я, и стражник выдохнул, более не нуждаясь в оправданиях. – Знаете, когда много общаешься с другими народами, начинаешь несколько им подражать, забывая свой собственный характер.

– Человек мира, – понимающе кивнул он.

По дороге к замку Бентон рассказывал мне о городе и отпугивал зевак, собравшихся посмотреть на внезапно прибывшего гостя. Я рассматривал все так, будто вижу в первый раз, особенно восхитившись садом около храма. Мужчина согласился, что это – одно из тех мест в Грее, которыми он гордится.

– Знаете, а ведь Грея – это, по факту, заслуга всего одного человека!

– Полагаю, он был из достойнейших, – ответил я заинтересованно, словно еще ребенком не слышал об этой истории.

– Он был прадедом нынешнего короля. Его звали Уинфред, – завороженно рассказывал мужчина. – И говорят, что в стенах замка по-прежнему замурован меч, сделавший его таким великим воином.

– Хватит трепаться, Бентон, – из-под шлема невозмутимого прежде спутника раздался напряженный голос. – Пришли уже.

Добряку я вновь пожал руку, благодаря за познавательную беседу, а второго одарил лишь сдержанным кивком. Пепла пообещали отвести в королевскую конюшню, где о нем позаботятся ничуть не хуже, чем обо мне, и где я без труда смогу навестить его в любой удобный момент. Меня же оставили ждать у входа в замок, и я оказался укутан одурманивающим жаром от нагревшихся за день камней, что повеял на меня как со стороны стен, так и снизу, от брусчатки. Оглушающий скрип тяжелых дверей прозвучал спустя несколько минут этой пытки, но полностью их открывать не стали – точно так же, как и ворота. Из помещения вышел высокий, статный мужчина, которого я бы прозвал чужаком, если бы не был о нем наслышан и сам не являлся таковым. Вечно полуприкрытые глаза, жесткие темные волосы и высокие, острые скулы сообщали о восточных корнях их обладателя, а низкие брови делали взгляд подозрительным и суровым. Белоснежная улыбка говорила также и о том, что потомок уроженцев земель, находящихся к северо-востоку от Амаунета, давно научился фальши и притворству, столь необходимым для выживания при любом дворе; роль советника шла ему, как никакая другая.

– Добрый вечер, сэр Эрланд, – сложив руки на животе, мужчина почтительно кивнул. На нем были легкие кожаные доспехи, что служили скорее эстетической цели, нежели действительно могли защитить, и все же выглядел он так, будто нападать на него в любом случае не стоило. – Меня зовут Лэндон. От имени короля Эвеарда и его семьи я счастлив поприветствовать вас в Грее. Мы рады страннику из столь далеких земель и с удовольствием будем считать вас нашим гостем до тех пор, пока вы сами не захотите покинуть наши края.

– Безмерно признателен. – Я сильно наклонился вперед; в Сайлетисе принято таким образом выражать свое почтение. – Надеюсь, смогу быть вам полезным или хотя бы скрашу будни двора рассказами о своих путешествиях.

– Уверен, вам есть о чем поведать. Прошу, проходите.

На протяжении всего обмена любезностями Лэндон внимательно разглядывал мои доспехи и снаряжение; я знал, что нервничать нельзя ни в коем случае, и потому внешне, уверен, был спокоен, но глубоко в душе на мгновение засомневался в том, смогу ли сделать все, чего от меня ждут. Советник вел меня по тускло освещенным коридорам, периодически раздавая указания проходящим мимо слугам и страже; поднявшись по массивной лестнице на второй этаж, он провел меня в левое крыло и остановился около шестой двери справа, в самом конце коридора. Дважды ударив по ее поверхности сложенными указательным и средним пальцами, он повернулся ко мне.

– Фэй и Лэсси сделают все, о чем вы их попросите, – кивнул он на дверь, откуда показались два юных девичьих личика. – Чувствуйте себя как дома. Король будет ждать вас к завтраку, но, прошу, не заставляйте его ждать слишком долго.

– Разумеется.

Сверкнув дежурной улыбкой, Лэндон растворился в темноте оживленных лабиринтов из комнат и залов. Я впервые был в замке; точнее, однажды отец брал меня на какой-то торжественный прием, но я тогда был слишком мал, и с тех пор там все заметно поменялось. На стенах теперь висело больше портретов – что неудивительно, ведь столько членов королевской семьи с тех пор появились на свет и покинули его, – полы отныне покрывали амаунетские ковры, а окна украшали причудливые и, очевидно, дорогие витражи.

Одна из служанок распахнула дверь, жестом предлагая войти. Комната оказалась больше и богаче, чем, как я ожидал, должны были предоставить страннику. Огромная кровать из красного дерева, застеленная темно-зеленым покрывалом, скрывалась под тонким балдахином, укутывающим спальное место, словно туман. По обе стороны от кровати – тумбочки, на каждой из которых стояло по тройному подсвечнику. На противоположной стене располагалось огромное окно, выходящее на юго-запад, а под ним – стальная ванна, пышущая паром.

– Горячая ванна, господин, – прозвучал тонкий голос одной из девушек. Она отличалась худой и высокой, слегка угловатой фигурой, а вьющиеся русые локоны спадали на спину, сдерживаемые лишь двумя передними прядями, что были заколоты на затылке.

– Меня зовут Лэсси, – поклонилась другая.

Обладательницу округлых и мягких очертаний красила ее смуглая кожа, и все ее существо будто было воплощением лета и плодородия. Казалось, двух настолько разных девушек намеренно приставили к одному знатному лицу, чтобы точно угодить его вкусу.

– А вы, выходит, Фэй? – обратился я к первой девушке, и та молча кивнула. – Приятно познакомиться. Вам не стоит беспокоиться, я справлюсь сам.

– Но, сэр, – возразила Лэсси. Очевидно, из них двоих она была менее кроткой. – У нас есть приказ.

Приказ наверняка заключался не в том, чтобы помочь мне отдохнуть и помыться, а в том, чтобы детально рассмотреть меня без пыли слов и одежд. Пожав плечами, я понял, что просто так от служанок не избавиться – по крайней мере, не в первый день, – и принялся снимать с себя оружие. Девушки тут же подскочили ко мне, хоть помощь была и необязательна. Фэй аккуратно складывала все снятые вещи на специальном полотне, расстеленном на полу, а Лэсси настойчиво расстегивала всевозможные пуговицы и распускала завязки. В момент, когда она стянула с меня штаны, у меня сперло дыхание; все, что я раньше считал неловкими моментами своей жизни, вдруг померкло на фоне этого.

Ванна была обжигающе горяча. Кожа покраснела и зачесалась, но Фэй тут же вылила на меня несколько кувшинов холодной воды, и стало значительно легче. Я впервые мылся вот так. Делать вид, что для меня это обыденная вещь, было несложно – процесс не такой уж и удивительный, – и все же его новизна забавляла и будоражила. Положив руки на бортики, я откинул голову назад и закрыл глаза, расслабляясь. Жесткие губки заскользили по телу, отмывая его от пыли.

– Вы, верно, устали в дороге? – завела разговор Лэсси.

– Не слишком, – ответил я. – Это была лишь одна из многих. Я привык.

Я поднял веки и, встретившись с парой хитрых карих глаз, невольно улыбнулся в ответ. Рука девушки скользнула глубоко под воду, оставив губку плавать на поверхности, и потянулась к моим бедрам. Я с трудом сумел сдержать изумление. Похоже, работа этой служанки состояла в том, чтобы раз за разом вгонять меня в краску.

– Не стоит, – невозмутимо, насколько это возможно, произнес я, вновь откидываясь назад. – На это у меня все же нет сил.

– Хорошо, сэр.

Позже Фэй показала мне огромный шкаф, который я, войдя в комнату, заметил не сразу; он был полон нарядов на любой случай – от повседневных до торжественных. Мое телосложение едва ли сильно отличалось от того, какое имел любой другой рыцарь в возрасте от двадцати до тридцати, а потому проблем с размером, полагаю, не предвиделось.

Ночь я провел беспокойно. Сон то и дело забирал меня в свои цепкие лапы, но любой едва заметный шум вырывал из них, заставляя оглядываться и прислушиваться. Когда послышалось пение первых птиц, а солнечные лучи стеснительно прокрались в комнату, я все же поднялся с постели.

Одежда, в которой я приехал, лежала все там же, но оказалась уже постиранной и высушенной. Неторопливо надев ее, я встал у окна: такой Грея моему взору еще не открывалась. Люди с высоты второго этажа казались крошечными, а город выглядел совсем иначе – ярче, живее; на миг я позавидовал птицам, что смотрели на это каждый день.

Раздался стук в дверь, и тут же, не дожидаясь ответа, в проеме показалось лицо Лэсси.

– Ох, сэр, вы уже встали, – разочарованно протянула она, глядя на меня в полном обмундировании. – В таком случае сообщу господину советнику, что вы уже готовы.

– Да, пожалуйста.

Лэндон появился спустя полчаса; вероятно, я встал чересчур рано. Он выглядел еще лучше, чем вчера, – свежий, отдохнувший, в белой рубашке под темно-синим жилетом, выгодно оттенявшим цвет его волос и кожи. В глаза бросился незаметный во вчерашнем полумраке темный рисунок, спускающийся по его шее и ниже, под одежду. Заметив, что я глазею, он понимающе кивнул и улыбнулся.

– В юности я побывал в плену, – вежливым тоном объяснил он, не скрывая, однако, усталости – очевидно, ему надоело раз за разом тратить время на одну и ту же историю. – Я не хотел пугать матушку шрамами, что получил во время пребывания там, и нательный рисунок оказался приемлемым и эффектным решением проблемы.

– Простите, – поклонился я. – Не хотел обидеть. Рисунок очень любопытный.

– Это древние руны. Наш друид по достоинству оценила качество их исполнения. Вероятно, даже имеют определенную силу, но для ее раскрытия необходимо быть чуть более чем простым советником. – Лэндон будто напрашивался на лесть, которую я не решался изображать, будучи столь мало с ним знакомым. – Пройдемте, сэр Эрланд.

Коридоры утреннего замка вызывали совершенно иные чувства, нежели вечером. Свет пробивался через многочисленные окна, подсвечивая мириады частичек пыли в воздухе. Повсюду сновали слуги, будто страшно боясь куда-то не успеть. В какой-то момент мне показалось, будто стены стали сдвигаться, зажимая меня в тиски, но я успокаивал себя тем, что попросту не привык к большому количеству людей в столь ограниченном пространстве.

Когда двери королевской столовой распахнулись, я даже прикрыл глаза рукой – таким ослепительным было зрелище. Помимо обычных окон и витражей, завораживающих игрой света, комната была обставлена огромным количеством вещей, его отражающих: натертые до блеска приборы, камни в украшениях дам, отполированные доспехи стражи. Это настолько сбивало с толку, что я не сразу обратил внимание на буйство витающих в комнате запахов, самым ярким из которых мне показался запах печеных яблок. Глубоко вдохнув, я, на несколько мгновений замерший на пороге, сделал шаг в столовую.

– Дорогой гость!

Королева поднялась с места, приветствуя меня. Взглядом она приказала встать и остальным, но пока они пытались сконцентрироваться, рассматривая, на кого же указывает королева, я решил перехватить инициативу.

– Рад приветствовать вас, Ваше Величество, – поклонился я.

Женщина тепло улыбнулась мне, и лишь затем король, совершенно рассеянный и мало на себя похожий, наконец заметил вторжение чужака на семейный завтрак. Минерва безразлично подняла на меня взгляд, лениво размешивая кашу в тарелке. Не повернув головы и не выдав лицом ни единой эмоции, Ариадна все же едва заметно напряглась, как только звук моего голоса добрался до ее ушей.

– Я безмерно благодарен вам за столь радушный прием. Не каждый решится впустить в дом странника, учитывая предстоящее торжество и огромное количество гостей, что вскоре на него прибудут. – Я сложил руки перед собой, зная, что это демонстрирует некоторую закрытость, и все же нервничать при первой встрече с королевской семьей показалось мне естественным для человека любого статуса. – Но я знаю, что слова в нашем мире ничего не стоят, а потому…

Я обернулся, кивая Фэй, что любезно согласилась мне помочь, хотя, вероятно, и думала, что у нее не было выбора. Девушка внесла две бархатные подушки, взятые с моей постели, на одной из которых лежали два цветочных венка – из ромашек и из ирисов, а на второй – драгоценное колье. Взяв светлый венок, я подошел к той из сестер, в чьих волосах подобный бывал не раз, и оказался поражен ее актерской игрой: Ариадна впервые посмотрела на меня с тех пор, как я вошел, и в этом взгляде не было ничего, за что можно было бы зацепиться.

– Вы позволите?

– Разумеется, – чуть приподняв уголки губ, ответила она. Опустив венок на ее волосы и отойдя на шаг, я тут же понял, почему именно эти цветы она любила больше всех; они бесконечно ей шли.

– Принцесса?

– Сэр, – ответила Минерва. Голубовато-фиолетовые ирисы практически повторяли невероятный оттенок ее глаз. Удивительно, что я так точно подобрал цветы; не помню, чтобы обращал внимание на ее глаза раньше, но, быть может, это знание само пробралось на задворки памяти.

Подняв с подушки колье, я проследовал к королеве, спешно перекладывающей волосы на одно плечо. К моей удаче, за завтраком украшений на ней еще не было.

– Я слышал, что вы родом из Драрента, – произнес я, безуспешно пытаясь попасть в застежку украшения. Следовало потренироваться заранее. – Рубины там считают символом силы, красоты и достоинства. Уверен, вы, как никто другой, олицетворяете эти качества.

– Сэр Эрланд…

– Прошу вас, – прервал я. – Я годами не вижусь с семьей… можно даже сказать, что я практически ей не принадлежу, и оттого мне странно слышать, как повсюду звучит мое фамильное имя. Зовите меня Териат.

– Териат, – вдруг заинтересованно повторила Минерва. – Необычно.

– Присаживайтесь, Териат, – наконец гулко произнес король, указывая во главу стола напротив него. Вероятно, поглощенный завтрак все же вдохнул в него силы; голос стал бодрее, а цвет лица – ярче. – И угощайтесь. Полагаю, у девушек к вам куча вопросов.

Согласно кивнув, я проследовал к указанному месту. Напряжение начало понемногу спадать; казалось, я неплохо справляюсь. Иногда мне даже думалось, что я и не лгу вовсе; будто бы я всегда вел себя как высокородный богач с раздутым самомнением и изысканными манерами. Стол ломился от угощений, и я, чтобы не терзаться муками выбора, просто взял то, что стояло ближе всего, – те самые печеные яблоки: мед придавал ранним фруктам сладость, а орехи добавляли пикантности.

– Расскажите, как давно вы путешествуете, сэр… Териат? – поинтересовалась королева, вежливо выждав несколько минут, чтобы не отрывать меня от трапезы.

– Уже восемь лет, – ответил я.

– Либо вы покинули отчий дом слишком рано, либо очень молодо выглядите.

– Скорее второе, но только не «очень», – усмехнулся я. – А первое зависит от того, какой возраст вы подразумеваете под «рано». Мне кажется, я даже слегка припозднился.

– И как часто юноши уходят в путешествия по миру, как вы? – продолжала Ровена. – Простите мне мое любопытство. Я так мало знаю о вашей родине.

– Достаточно часто. Наш народ хоть и обосновался на земле, но его постоянно тянет в море. Однако я, будучи подростком, решил выпустить на волю кипящее во мне бунтарство и отправился странствовать по суше.

– И почему же вы взбунтовались? – подала голос Ариадна. В ее глазах сверкнул едва заметный огонек.

– Не хотел жениться, – не сдержал улыбки я.

– И что же вы, просто сбежали? – засмеялся король. – Расстроили свадьбу! Знатно вы, полагаю, подставили отца.

– Свадьба еще не была назначена, – пожал плечами я. – Нельзя расстроить то, чего нет.

Король многозначительно посмотрел на мгновенно поникшую Ариадну. Разговоры о свадьбе ранили ее; хотя, имея представление о ее темпераменте, я бы сказал, что они разжигают в ней нечеловеческий гнев, отчего загорелые щеки покрываются багровым румянцем. Ханта, вопреки моим ожиданиям, нигде не было видно; по какой-то причине я был уверен, что он принимает участие в подобных семейных собраниях.

– Расскажите нам о Сайлетисе, – почти потребовала старшая принцесса. – Чем люди там зарабатывают на пропитание? Чем богаты ваши земли?

Ровена тут же заметно встревожилась. Ее губы поджались, взгляд уткнулся в тарелку, а пальцы стали нервно перекладывать приборы на столе. Пытаясь снизить градус напряжения, я ответил намеренно непринужденным и дружелюбным тоном:

– Наш главный ресурс – море. Кораблестроение, рыболовство, редкие в здешних краях морские гады, все это – будни любого островного жителя. Земли богаты железом и драгоценными камнями, а умы людей кишат легендами и жаждой приключений.

– Насколько богаты? – прищурилась Минерва, проигнорировав мою попытку пошутить и сменить тему.

– Достаточно, чтобы не закупать ничего у других.

– Интересно.

Многие считали, что богатства, которые ей еще не принадлежат, – лучший способ привлечь ее внимание. Минерва будет изучать меня и пытаться разузнать все, что может помочь ей в получении ценных ресурсов, и именно поэтому я так акцентировал внимание на драгоценных камнях. Когда я преподносил колье в подарок королеве, Минерва не пыталась скрыть раздражения, что оно застегивается не на ее шее.

– Ваше Высочество! – В дверь просунулась голова оруженосца; судя по доспехам и лицу, куорианского происхождения. – Госпожа Ариадна, простите за беспокойство, но принц Хант уже ждет вас, чтобы начать обещанную конную прогулку.

– Дочь, не заставляй его ждать, – поторопил ее отец. – Вижу, ты не доела, но давно стоило бы. Давай, ступай к жениху.

Недовольно фыркнув, точь-в-точь как ее вороной конь, Ариадна встала, со скрипом отодвинув стул, и бросила салфетку прямо в тарелку. Приборы задребезжали, а бокал с водой опрокинулся на скатерть, оставив темное влажное пятно. Ровена едва слышно ахнула, пораженная бесцеремонностью дочери, а король недовольно сжал губы и громко выдохнул.

– Итак, Териат, – возобновила беседу королева. – Сбежав от одной невесты, обрели ли вы другую?

– Прошу прощения, что отвечаю вопросом на вопрос, но, Ваше Величество, стал бы я странствовать в одиночестве, будь у меня дама сердца?

– Мужчины поступают так постоянно, – буркнула Минерва.

– В таком случае, – расправил спину я. – Могу вас уверить, я женюсь лишь на той женщине, которую не захочу покидать ни на мгновение.

– Прекрасные слова, – кивнула королева.

В дверь вновь постучали. Лэндон вошел в зал в компании пожилой женщины в зеленом плаще, и они молча остановились. Король, поняв их без слов, аккуратно вытер рот салфеткой, положил ее и поднялся из-за стола. Встретившись с советником в середине зала, он наклонился, и тот что-то ему шепнул на ухо.

– Териат, если у вас нет других планов, – повернулся ко мне Эвеард, – то после завтрака идеальным вариантом времяпрепровождения будет прогулка по нашим садам.

– С удовольствием последую вашему совету.

– Отлично, – удовлетворенно кивнул он. – Наш друид Лианна сопроводит вас. Она многое знает о здешней растительности.

Лианна наконец опустила капюшон. Встретив ее в других обстоятельствах, я бы вряд ли распознал в ней ту мать Бэтиель, о которой слышал столько историй. Нам не доводилось встречаться лишь потому, что большую часть времени она проводила в Грее в надежде снискать благосклонность королей, а оставшиеся крохи оставляла дочери, и все же я весьма ясно представлял ее красоту, так ярко описанную Бэт. Теперь же я видел испещренное морщинами лицо, усталый взгляд, потяжелевшие, поплывшие черты. Лишь серебристые волосы по-прежнему могли похвастаться густотой, что было не свойственно женщине ее возраста, и, вероятно, потому она прятала их в тугой косе. Иссушенные руки заметно дрожали без всякой на то причины; тремор слегка унимали разве что тяжелые кольца, украшенные драгоценными камнями, что красовались практически на каждом из ее пальцев.

Молча встав из-за стола и кивком поблагодарив королевскую семью за чудесный завтрак, я последовал за друидом к выходу из столовой. Внешняя слабость оказалась лишь маской; прыти Лианны позавидовал бы любой гвардеец. Она ловко лавировала по коридорам, очевидно, зная их наизусть; создавалось впечатление, будто стены давили на нее – то же утром испытал и я, – и единственным спасением ей виделось поскорее вырваться на свежий воздух.

Как только распахнулись двери, ведущие в роскошный цветущий сад, Лианна сделала глубокий вдох и обернулась. Половина ее крови все же была эльфийской, а потому связь с природой едва ли покинула ее так же легко и быстро, как сама она покинула Аррум. Лицо друида, стоило ей вдохнуть аромат цветущей вишни, наполнилось светом и легким румянцем, а темно-карие глаза стали медовыми.

– Что ж, дорогой гость, – произнесла она легко и радостно, вторя пению птиц. – Рада приветствовать вас в наших краях. Что привело вас сюда?

– Душа моя находится в вечных странствиях, а тело лишь бредет за ней, – с легкой улыбкой ответил я, пропустив этап благодарностей. – Рано или поздно я бы все равно забрел в Грею.

– Откуда вы прибыли?

На руках и шее Лианны стала заметно разглаживаться кожа, а в лице – четко угадываться родство с дочерью. Поразительно, как эта милая с виду женщина – а еще четверть часа назад и вовсе старушка – могла так беспощадно поступать со своим собственным дитя. Интересно, знала ли она, что творится в сердце Бэт, а если знала – неужели ей было так решительно наплевать?

– Я провел некоторое время в Альвертоне – небольшой деревушке на драрентском побережье Золотого залива. Удивительное, умиротворенное место, – вздохнул я, будто действительно скучал по тишине сельской жизни. – Жил со старым рыбаком. Он делился жизненным опытом, а я взамен обучал его рыбацким хитростям, каким в детстве научился в Сайлетисе.

– А при дворе Драрента не останавливались?

– Когда-то давно, да, но ненадолго. Спешил на турнир, что проходил в окрестностях Лоустофта. К сожалению, совсем не успел познакомиться с местной знатью.

Лицо Лианны наконец закончило меняться. Я никогда не слышал о подобной магии среди друидов, и потому, вероятно, был так поражен. Пухлые губы, которые Бэт точно унаследовала от нее, выглядели так, словно вот-вот взорвутся от наполняющего их ягодного сока, а медовые глаза окидывали меня оценивающим взглядом. Магия в моей груди преспокойно спала, не поддаваясь на провокации; я буквально ощущал, как друид прощупывает мое существо на предмет незаурядных способностей тела и души, но все они были надежно спрятаны под толстым слоем лжи. Киан был прав, говоря, что прежде всего нужно поверить в ложь самому, и тогда у любого скептика не останется шансов.

Ничего не отыскав, Лианна, вероятно, решила, что я – обычный богатенький дурень, на которого вовсе необязательно тратить время, хоть цели моего пребывания были ей не ясны. Наш разговор плавно перетек в обсуждение красот местного сада; больше всего меня поразили экзотические для местных краев ломкие ивы, а друида, в свою очередь, мой интерес к обычному дереву, а не диковинным цветам. Некоторое время мы даже провели в беседе с садовником, жалующимся на сложности в уходе за недавно привезенными с Куориана розами, однако она быстро оборвалась, когда напарница бросила в садовода тяпкой, чтобы тот перестал болтать попусту.