Текст книги "Предание о лисьих следах"

– Приятно поражена вашими познаниями в сфере садоводства, сэр, – сладкозвучно отметила Лианна, скидывая с плеч накидку, очевидно лишнюю под палящим солнцем. Я молча предложил ей согнутую в локте руку, и друид позволила помочь ей с этой ношей. – Где-то обучались и этому?

– Боюсь, сыновей лордов не учат копаться в земле, если только они не закапывают в ней своих врагов, – горько пошутил я. – Эти знания, скорее, результат моего любопытства – много времени провел наедине с книгами и окружающим нас миром.

– Что ж, если вас интересуют книги, наш замок может похвастаться своей коллекцией. Хоть Грея и молода, ее библиотека впитала в себя множество столетий истории разных народов и культур. Вы обязательно найдете что-нибудь по вкусу.

С тех пор как выучил людскую письменность, я много читал, однако выбор был скуден, и потому приходилось брать одни и те же произведения по несколько раз. Возможность довести навык до совершенства и узнать что-то прежде неведомое о людской культуре – отличный способ понять живущих в замке, а еще – лучший ответ на вопрос, почему мне постоянно не спится.

Всю прогулку я краем глаза наблюдал за друидом. За тем, как жизнь с каждой секундой все больше наполняла ее тело. Что, если эта магия направлена не на нее, а на меня? Проверка на сладострастие? Что, если глазу обычного человека ее молодость не видна и тем самым она проверяла меня на наличие древней крови? Я был одинаково вежлив и обходителен с ней как в облике старушки, так и в облике юной девы, но не знал, насколько искусно мне удалось скрыть удивление.

Сады Греи действительно были прекрасны. Даже под нещадно палящим солнцем там трудились десятки слуг, несмотря на то что все цветники и так были доведены до совершенства. Идеально ровные дорожки кружили голову и одурманивали запахом первых цветов и плодовых деревьев. Рабочие корпели над кустами, выстригая из них фигуры разнообразных животных. Стоящий в самом центре сада лев возвышался над прочими: на двух лапах, угрожающе оскалившийся, он олицетворял боевую славу семьи Уондермир – наконец в уме всплыло фамильное имя Ариадны, которое так давно не удавалось вспомнить, – а также их благородство и силу. Любопытно, что львы в здешних краях никогда не водились; разве что в горах Армазеля, куда нога человека не ступала сотни лет.

Лианна поклонилась и покинула меня, сославшись на необходимость посетить королевский совет. Я поблагодарил ее за составленную компанию. Обед в тот день решили пропустить, так как завтрак был поздним, а день правящей семьи наполнен множеством дел, которые я своим присутствием был не в праве, да и не желал срывать.

Я оглянулся на замок: в этой части бывать еще не приходилось. Видно, его архитектор обожал закаты: на западную сторону выходили десятки балконов из разных покоев. Я помнил, что окно напротив моей кровати смотрело на юго-запад, но также знал, что не исследовал никаких комнат, кроме спальни, а потому вполне возможно, что и у меня была возможность наблюдать, как вечернее небо переливается всевозможными красками. Фасад замка украшали многочисленные витражи, так любимые здешними королями; это роднило их с горными эльфами. Флаги на башнях увлеченно танцевали под безмолвную музыку, напеваемую им ветром.

Вдалеке послышался перезвон женских голосов, и я, неготовый к очередной светской беседе, поспешно ретировался по направлению к замку и ближайшему стражнику, попросив его сопроводить меня до библиотеки. Светловолосый мальчишка в доспехах, явно слишком молодой для этой работы, удивленно взглянул на меня, подняв брови, но спустя несколько мгновений дрожащим голосом приказал следовать за ним.

Тяжелые двери из красного дерева лениво, но плавно открылись, не издав ни малейшего скрипа: все же в замке имелись любители чтения. Масштаб зала застал врасплох. Окон здесь было немного – солнечный свет пагубно влияет на качество книг, – а потому бесконечные ряды стеллажей подсвечивал лишь тусклый, слабый свет свечей. Из-за густой темноты в конце комнаты она и вовсе казалась бесконечной, а запах пыли страниц и застарелой кожи обложек намекал на бессчетное количество изданий, которых годами не касались любопытные руки. Стражник довольно улыбнулся тому, под каким впечатлением остался гость, пожелал приятного времяпрепровождения и закрыл за собой дверь.

Я блуждал меж стеллажей несколько часов кряду. Разнообразие томов действительно поражало, и я разрывался, решая, с чего мне больше хотелось начать: с истории различных государств, с подробной летописи Греи, с поэзии или прозы. Разумеется, поэзия являлась обладателем самых цепляющих названий: «Когда солнце встретилось с луной», «Рассвет каторжника», «Шрамы от слов». Встречались даже эльфийские сборники стихов и песен: «Фелаадар и Андвен», «Avamarwavala». Однако любовь к прекрасному словосложению оказалась слабее, чем желание узнать больше о мире, в котором я поселился, и я мысленно пометил несколько книг, к которым собирался вернуться после ужина.

Верх стеллажей окрасился светом закатного солнца. Дверь едва заметно приоткрылась, и оттуда показалось уже знакомое смуглое личико.

– Господин, – прошептала Лэсси, не решаясь войти в святилище знаний. Интересно, учили ли ее читать? – Нам приказано собрать вас к ужину.

Я глубоко вдохнул, набирая в легкие тяжелый запах пыли, еще раз взглянул на примеченные книги, стараясь точнее запомнить их местоположение, и молча проследовал за служанкой.

Я почти не рассматривал свои покои в день прибытия и последующим утром, однако, вернувшись после затянувшейся прогулки, загорелся желанием подробно их изучить. Прежде неприметная комната теперь пестрила множеством деталей, а дверей в смежные комнаты оказалось несколько, хотя днем раньше я заметил лишь ту, что находилась слева от кровати. Как раз за ней располагался небольшой кабинет – вероятно, для гостей, находившихся в Грее с дипломатическими миссиями, – обставленный мебелью из темного дерева и свечами разных размеров и форм. За другой – скромная и все же личная столовая: полагаю, не всех удостаивали милости ежедневно обедать с королем; впрочем, возможно, и я вскоре лишусь этой привилегии. Именно столовую наградили небольшим балконом, позволяющим любоваться цветущим садом; высота второго этажа позволяла как разглядывать результаты трудов садовников, так и успешно подслушивать разговоры, ведущиеся среди искусно стриженных кустов и деревьев. Третья дверь вела в умывальню, и я поморщился, представив, как служанки по неведомой мне причине вытаскивали оттуда ванну, чтобы искупать меня в главной комнате.

– Сэр, – тихо прошептала Фэй, стоявшая за моей спиной. Она передвигалась, будто бы не касаясь земли; совершенно не слышал ее шагов. – Нам приказали одеть вас торжественно. На ужине будет вся королевская семья и их приближенные.

Я тяжело вздохнул, и девушка удивленно, если даже не оскорбленно, подняла на меня взгляд.

– Прошу простить, – тут же объяснился я, слегка кланяясь. – После месяцев и лет в пути менять наряды дважды в день становится утомительным.

На лице девушки появилась теплая улыбка. Ее взгляд был столь чистым, а руки так невинно сложены на животе, что она едва ли напоминала служанку; я бы сказал, что она больше похожа на служительницу храма.

– Милорд, – опуская глаза, произнесла она. – Вы не обязаны предо мной объясняться.

Обращаться с подданными как с низшим сортом людей или не людьми вовсе я был не намерен: моя роль все же предполагала человека благородных кровей, с хорошим воспитанием и безупречными манерами. И даже если такие люди ведут себя, как звери, по отношению к тем, кто не равен им по статусу, я все равно не был готов им уподобляться. Пусть принимают меня за чудака – все же я чужестранец, чье поведение вполне обоснованно могло быть непонятно местным жителям.

– Этот камзол сшили для вас по приказу королевы.

Лэсси подвела меня к зеркалу и поднесла камзол, а затем, кивнув сама себе, махнула рукой Фэй, и та стала робко снимать мою одежду. Нижнюю белую рубашку переодевать не стали – с утра она осталась относительно чистой, – однако все остальное надлежало сменить. Подаренный мне аирати камзол полетел в общую кучу вещей, и я только открыл рот, чтобы попросить обращаться с ним аккуратно, как Лэсси тут же предугадала мои возражения.

– Не переживайте, милорд, все ваши вещи бережно выстирают и вернут на их законное место.

Новый камзол оказался темно-серого цвета – национального цвета Греи. Бархат перемежался вставками из темно-коричневой кожи; на груди, прямо над сердцем, красовалась золотая брошь в виде дубового листа. Сделанные из той же кожи штаны доставляли дискомфорт; внутри была подкладка из мягкой ткани, и это делало их ужасно жаркими для теплой весны. Я чувствовал себя поросенком на королевской кухне, что медленно коптился в печи.

Дорога до столовой в этот раз показалась волнительнее прежней. Возможно, потому, что мне предстояло познакомиться с еще большим количеством высокопоставленных лиц; потому, что наряд душил меня и в нем было ужасно жарко; или потому, что я окажусь в опасной близости к принцу Куориана и мне придется всеми силами сдерживаться, чтобы не метнуть столовый нож, прицелившись ему между глаз.

Двери распахнулись. За столом находились лишь некоторые из гостей; королевская семья к ним пока не присоединилась. С одной стороны, отсутствие знакомых лиц могло напугать; с другой – стать отличным поводом взглянуть на придворных в отсутствие их правителя. Стражник, провожавший меня к столовой, указал на мое место и покинул зал.

Лианна, сидевшая в непосредственной близости от места короля, приветственно кивнула мне. В стенах замка она вновь стала несколько старше.

– Уже побывали в библиотеке, сэр Эрланд?

– И остался под большим впечатлением, – улыбнулся я. – Уже предвкушаю, как проведу за чтением не одну бессонную ночь.

– Не стоит чересчур усердствовать, – предостерегла друид. – Однако рвение ваше похвально.

Места рядом с ней пустовали, и было их слишком много, чтобы расположить одну лишь королевскую семью. Вероятно, к нам также присоединится жених принцессы, советник Лэндон, а также еще двое или трое приближенных.

За половиной стола, где место было отведено и мне, несколько стульев уже были заняты. Грузный мужчина с багровым лицом и редкими темными волосами, торчащими во все стороны, был одет исключительно богато; перстни на его руках ослепляюще сверкали и своей тяжестью доставляли очевидные неудобства, а расшитый золотом камзол норовил лопнуть сразу в трех местах. Из-за лишнего веса и, как следствие, разглаженного от натяжения кожи лица его возраст едва угадывался: он мог быть как избалованным сыном богатого человека – в таком случае ему не было и двадцати пяти, – а мог быть и высокопоставленным советником, находящимся в возрасте, когда двадцатилетняя дева могла приходиться ему как дочерью, так и любовницей.

Слева от него сидела женщина – обладательница классического образа благородной воительницы. Высокая, статная, широкоплечая, с короткими, зачесанными назад белыми волосами и молочной кожей. Глаза ее были голубыми, но такими светлыми, что казались почти прозрачными и обжигали холодом. Ее умение держать себя, строгость и непоколебимость читались в каждом, даже самом мимолетном движении, особенно на контрасте с соседом по столу. Будучи женщиной средних лет, очевидно, ни в каких битвах она давно не участвовала, если вообще хоть раз держала в руках оружие, однако, уверен, управление людьми и борьба за влияние для нее ничем не отличались от поля боя.

По другую сторону от зажиточного здоровяка располагался молодой мужчина лет тридцати. Серо-зеленые глаза, темные волосы, крупными волнами спадающие на лицо, не сходящая с лица едва заметная ухмылка. Он был чересчур молод для должности капитана королевской гвардии, которую занял еще пять лет назад, – слухи об этом какое-то время гуляли меж деревьев Аррума, – но, полагаю, он служил короне верой и правдой, раз все еще занимал столь высокий и ответственный пост.

В отсутствие хозяина стола никто не приступал к трапезе; гости потягивали освежающее вино, общались и изредка лакомились легкими закусками. Капитан отвлекся от разговора со стражником, принявшим от него ряд приказов, и обратился ко мне:

– Сэр Эрланд, вас обеспечили всем необходимым для проживания в замке?

– Прошу, зовите меня Териат, – с улыбкой поправил я. – Разумеется. Со мной обращаются куда лучше, чем я мог мечтать.

– Если возникнут проблемы или вопросы, прошу, без колебаний и стеснений обращайтесь ко мне, – кивнул он, обнажая чуть неровные зубы. Левый край его губы поднялся, оставив легкую ямочку на щеке. – Особенно если это касается тренировок, оружия или охоты.

Простая приветливость с его стороны любезно спасла меня от неловкого молчания среди незнакомых людей. Он рассказал, в какое время тренировочные залы свободны для посещения, где они находятся, а также предложил свою кандидатуру в качестве соперника для спарринга, и я, поблагодарив за такую возможность, взял с него обещание в ближайшие дни напомнить мне, каково это – держать в руках меч.

Двери в столовую распахнулись, и древки копий в руках стражников приветственно ударились об пол. Все присутствующие поднялись со своих мест, и я, на мгновение замешкавшийся из-за попыток выглядеть Ариадну в толпе зашедших, последовал их примеру.

Король занял место во главе стола, окружив себя друидом и советником. Ближе к середине места заняли его жена, дочери, островной принц и две юные леди, одна из которых села по левую руку от меня.

– Герцог Фалкирк, – приветственно кивнул король, и грузный богач, с облегчением вздохнув, опустился на стул. – Госпожа Аурелия Ботрайд, рады вновь видеть вас при дворе.

– Это чувство взаимно, – усаживаясь, ответила воительница.

– Капитан Фалхолт. Сэр Эр… Териат.

– Я хотел бы поблагодарить ваше величество за столь щедрый подарок, – обратился я к королеве, рукой указывая на камзол, и щеки Ровены тут же залились румянцем. – У вас невероятно меткий взгляд.

– Годы тренировок.

Занимая место за столом, я поймал на себе взволнованный взгляд лисицы, и оценивающий – ее жениха. Он наблюдал, как я обращаюсь со столовыми приборами, как общаюсь с придворными, как жестикулирую; меня порадовало, что я не ощутил никакого магического вмешательства, однако его нахождение в этой комнате и без того разжигало во мне ярость, а его настойчивые попытки дотронуться до руки Ариадны – нещадно терзали сердце.

– Господа, разрешите представить вам моих племянниц, прибывших помочь своей кузине со свадебными хлопотами. Эйнсли, – королева указала на ровесницу Ариадны, сидящую напротив своей сестры. – И Элоди.

Последняя едва заметно толкнула меня плечом и подмигнула. Совсем юная – я бы сказал, что ей не больше двенадцати, – еще по-детски пухленькая и озорная. Смуглая кожа дитя Драрента выгодно оттенялась бледно-розовой тканью ее платья, а темные волосы были заплетены в причудливую косу, берущую начало у самого лба. Эйнсли держалась более хладнокровно, однако бросала игривые взгляды всем без разбора; один даже долетел до герцога, и тот от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Если не считать более стройной, уже сложившейся фигуры, а также распущенных волос, то они с сестрой были чудовищно похожи.

Король жестом приказал поднять бокалы и начать трапезу. Слуги сняли клоши с основных блюд, и перед гостями встал очередной сложный выбор. Стол, как, полагаю, и всегда, был заставлен всевозможными яствами; увидев перед собой запеченного кабана, я облегченно выдохнул и потянулся за порцией. От куска пахнуло розмарином и чесночным маслом.

– Откуда вы приехали, сэр? – прощебетала Элоди, проглатывая кусок утки. – У вас такое необычное имя!

– Я родом из Сайлетиса, но долгие годы там не бывал, – с вежливой улыбкой пояснил я, слегка наклоняясь к девушке.

– Я как раз вернулась из поездки в Сайлетис! – заявила леди Аурелия, и все внутри меня похолодело. – И где же ваша родина: на юге или на севере?

– На севере.

– К сожалению, там бывать еще не доводилось, – поджав губы, ответила она. – Невеселое у вас было детство в таких краях, полагаю.

– Ну что вы, по-моему, выковыривать мальков из толщи льда и соревноваться, кого дольше ветер не собьет с ног, – весьма забавно.

Среди гостей прокатилась волна смеха. Финдир говорил, что юмор – легкий и верный способ расположить людей к себе. Сложность состояла лишь в том, чтобы в один день не проснуться шутом.

– Сколько вам лет, сэр Териат?

Голос Минервы раздался громко и внезапно, прервав все разговоры. Ее повышенный интерес вызывал у меня некоторую тревогу. Ариадна не знала, куда направить свой взгляд, чтобы наши глаза не встречались слишком часто, отчего он часто упирался в сидящую напротив мать или жениха.

– Двадцать пять.

– И вы по-прежнему не женаты? – возмущенно выдохнул принц Хант.

Его не было с нами за завтраком, как и некоторых других присутствовавших сейчас лиц, и потому ему простили повторное поднимание темы. Впрочем, это было несколько неуместно; он открыто осуждал меня за безбрачие, совсем не подумав о том, что старшая принцесса находилась в том же положении. Поразительно, но по заинтересованным лицам стало ясно, что этот вопрос действительно волновал придворных; я ответил не сразу, подбирая слова так, чтобы не повторять утренних реплик.

– Не могу позволить себе обречь прекрасную даму на скитальческий образ жизни.

– Или же вы скитаетесь, потому что не желаете себе этого позволить?

Самодовольная улыбка заиграла на его губах.

– Вас, как и прочих мужчин, это должно лишь радовать. Меньше претендентов – больше шансов заполучить сердце желаемой дамы, – сказал я, заталкивая в рот небольшой кусок кабанины, и Ариадна едва заметно хихикнула. – Не сочтите за грубость.

Сгусток магии в груди задергался, пуская легкие импульсы по телу. В разуме всплыл образ мягких губ Ариадны, ощущения тепла ее лица в моих руках, тяжелого дыхания и гулко бьющегося сердца. Взгляд серо-зеленых глаз. Ее ярость. Слова о том, что сделал Хант.

Чтобы не выдать свой гнев, я обильно запил еду вином, скрывая лицо за массивным кубком.

– Почему же вы решили задержаться в нашем замке, раз так презираете оседлый образ жизни? – недоумевала старшая принцесса.

– Будь гостеприимней! – зашипела Ровена.

На лице Минервы не дрогнул ни единый мускул.

– Так получилось, что я совсем не бывал в ваших краях и совершенно ничего не знаю о Грее и ее окрестностях. Наслышанный о вашем радушии, а затем и о предстоящем торжестве, я решил, что наступило время наверстать упущенное.

– И мы рады, что вы приехали именно в такую чудную для нас пору, – наставнически произнесла королева, не спуская глаз с падчерицы.

– У нас хорошо и без больших пиров! Но с ними, конечно, еще лучше.

Герцог захохотал и вновь поперхнулся, на что Минерва и Ариадна закатили глаза.

Элоди рядом со мной нетерпеливо ерзала на стуле, мечтая вклиниться в разговор, но была слишком воспитанной, чтобы прерывать старших. Как только в столовой воцарилась тишина, она тут же ей воспользовалась.

– Ариадна! – позвала она, и та ответила ей теплейшим из взглядов. – А у твоего платья будет длинный подол?

– Полагаю, да.

– Ты позволишь мне нести его во время торжества?

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать, – подмигнула лисица.

Девочка довольно захохотала. Хант повернулся к Ариадне, пытаясь погладить ее по руке, и я с ужасом разглядел в его глазах неподдельную нежность. Он смотрел на нее, практически затаив дыхание, а уголки его губ сами по себе ползли вверх. Ариадна, с трудом скрывая отвращение, выдержала и прикосновение, и взгляд; она знала, что за ней наблюдают не только его глаза, но и добрая дюжина прочих.

Король довольно улыбался. Мысль о предстоящей свадьбе, вероятно, радовала его больше всех: он уже получил обещанное золото, в скором будущем прославится как гостеприимный хозяин и могущественный союзник, а чуть позже получит еще и внука-наследника двух королевств. Безусловно, выгодная сделка.

Выгодная, если сердце и душа дочери для него – лишь товар. Возможно, Ариадна так и не поделилась с отцом своими мыслями по поводу брака, однако горечь, коей сочилась ее вымученная улыбка, не должна была остаться незамеченной взором любящего отца.

– А гостей будет много? – подала голос Эйнсли, и я с удивлением обнаружил, что ее голос был еще тоньше, чем у младшей сестры.

– Неисчислимое множество, – гордо ответил Хант.

– Матушка сказала, что есть вероятность подыскать мне хорошую партию среди молодых людей, приехавших на праздник, – расправила спину она, демонстрируя всем округлившийся стан и загоревшиеся глаза. – Надеюсь, не все гости женаты?

– Мы рассмотрим все варианты.

Королева попыталась закрыть тему, и все понимающе замолчали. Ровене было чрезвычайно важно, какое представление сложится у других о ее семье, и если в него не входили безупречные манеры и чистейшие помыслы, значит, многолетние старания прошли зря. Это не было честолюбивым желанием; напротив, она делала это лишь из искренней любви, которую невозможно скрыть или замаскировать. Ее бесхитростность подкупала. Мать, способная на все ради благополучия детей. Вероятно, она, как и ее супруг, думает, что деньги и плодородные земли островитян обеспечат благополучие ее дочери.

Ужин закончился, как только король вместе с капитаном гвардии встал из-за стола и пожелал гостям доброй ночи. Вместе с присоединившимся к ним Лэндоном они покинули столовую, увлеченные беседой, а королева собрала племянниц и дочерей, чтобы продолжить общение по пути в их покои. Хант опустился перед невестой на одно колено, церемониально целуя ее руку на прощание, и кузины принцессы восторженно ахнули. Минерва поджала губы. Ариадна безразлично смотрела сквозь жениха.

Я покинул зал вместе с госпожой Аурелией, мечтавшей поведать мне все, что она узнала в своем коротком путешествии по югу Сайлетиса. Ее поразила там практически каждая вещь: и фасоны платьев местных модниц, и замысловатая резьба на эфесах мечей и древках копий, и количество потребляемых морепродуктов, но особенно – язык. Она попросила сказать что-нибудь на нем – в тот миг я мысленно расцеловал своих учителей, уделивших внимание и этому, – и я понес полную околесицу, перемежая строки стихов с разговорами о погоде. Аурелия была в восторге. Язык Сайлетиса не слишком отличался от того, на каком говорили в Грее, однако был несколько грубее, а гласные в нем звучали глубже; если не знать его устройства – звучит иначе, если знать хоть немного, – тут же становится понятно каждое слово.

Расставшись с госпожой Ботрайд, я направился в противоположную от своих покоев сторону – в библиотеку. Этим вечером выбор пал на летопись о международных отношениях; я решил, что начинать стоит издалека. Притащив больше свечей на столик рядом с большим креслом, обитым красной тканью, я устроился поудобнее и принялся читать.

Слог оказался проще, чем я того ожидал; выходит, язык за это время практически не изменился. Книга делилась на 12 глав, каждая из которых рассказывала историю о крупном конфликте или войне. Первая была наполнена жестокостью и кровью, пролитой на фоне религиозных разногласий между югом и севером: Сайлетис и Куориан – точнее, тот остров, на территории которого ныне находится Куориан, – воевали из-за недопонимания, возникшего в результате неточного перевода Священного Писания. Я невольно ухмыльнулся. Мать Природа не покидает нас ни на секунду – зачем же писать трактаты и устанавливать правила? Она реагирует на наши действия незамедлительно: обрушившийся на страну ураган интерпретировать достаточно легко. Впрочем, многочисленные жертвы привели лишь к тому, что объявился образованный дипломат, указавший на недостатки перевода в обоих вариантах Писания, и правящим семьям пришлось объявить перемирие и поженить своих наследников, чтобы хоть как-то притупить негодование из-за беспричинной бойни.

Дверь едва слышно скрипнула, но я решил не оглядываться и выждать какое-то время. Приглушенный стук каблуков и шуршание платья по полу медленно приближались; я сосредоточился на тексте. Послышался сладкий запах костра и шалфея.

Золотые вставки на коричневом платье Ариадны мелькнули в поле моего зрения. Она подошла к стеллажу, на котором стояла моя книга, и кивнула.

– «12 войн». Неплохой выбор.

– Решил, что она подойдет для начала.

По ее лицу скользнула улыбка, и пламя свечи дернулось под порывом сквозняка от неплотно закрытой двери. Старательно вглядываясь в корешки книг и доставая некоторые из них, чтобы полистать, Ариадна говорила шепотом – так, чтобы ее голос дошел лишь до ушей бывалого остроухого охотника.

– Ты хорошо держался.

– Спасибо.

– Моя мать совершенно очарована тобой.

– Поверь, это взаимно.

Достав книгу с роскошной обложкой из красной кожи с железными вставками, она будто стала зачитывать строчки оттуда; я еле сдерживал смех от того, как старательно она скрывалась.

– Спасибо за ромашки. Этот символ для меня ценен. Разумеется, он не умел так искусно лгать, однако что-то в тебе чудовищно напоминает мне о господине Айреде.

– Что ж, это неудивительно.

Ариадна подняла на меня озадаченный взгляд. Я медленно, как будто ни на что не намекая, заправил выпавшую прядь за пусть теперь и самое обычное ухо. Сдвинутые брови вдруг резко взлетели вверх, а в округлившихся глазах читалась ярость.

– Ах… драконий ты сын!

Мой сдавленный смех эхом прокатился по идеальной тишине библиотеки, и я тут же сделал вид, что закашлялся из-за обилия пыли.

– Не только принцессам дозволено скрывать свое происхождение.

Лисица вернула книгу на полку с гулким стуком. Она едва ли выглядела обиженной или в самом деле оскорбленной; скорее, это было похоже на легкое раздражение из-за проигранного раунда в игре. Уверен, в нашем состязании будет множество партий, и в какой-нибудь из них она непременно одержит победу.

Двинувшись в сторону дверей, Ариадна едва заметно дотронулась моей щеки тыльной стороной ладони. От места ее касания по телу прошел разряд.

– Доброй ночи, скиталец.