Текст книги "Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер"

Семейство Энгельгардтов принадлежало к смоленскому мелкопоместному дворянству. «Попав в случай», Григорий Александрович Потемкин не позабыл своих многочисленных бедных родственников из провинции. Все они получали в качестве подарков деньги, имения, должности, звания, а родственницы-девицы еще и супругов с положением, но эта пересадка «из грязи да в князи» никак не способствовала появлению у них аристократического лоска. «Девицы Энгельгардтовы» оставались все теми же прижимистыми, домовитыми русскими помещицами очень средней руки, которые привыкли сами смотреть за хозяйством, подсчитывать удои молока, фунты масла и метры домотканого холста, хотя и владели миллионными состояниями. Только мода заставляла их покупать картины, читать умные книги, хотя просто хорошие книги они читали с удовольствием.

А.П. Рокштуль. «Портрет княгини Татьяны Васильевны Юсуповой». Миниатюра. ГМУА.

В канун 15-летия, в декабре 1781 года, Татьяна Васильевна Энгельгардт стала фрейлиной императрицы. Приблизительно год спустя, последней из племянниц, она оказалась приближена опекуном-дядюшкой к собственной сиятельной персоне на очень близкое расстояние и, кажется, совсем этим не тяготилась – согласно семейной традиции.

11 сентября 1786 года в присутствии императрицы состоялось венчание Татьяны Васильевны, которую убирала сама Екатерина, с Михаилом Сергеевичем Потемкиным. Он приходился троюродным братом матери невесты и был на двадцать три года старше своей суженой. Михаил Сергеевич делал успешную карьеру придворного, но когда понадобился честный человек для организации снабжения русской армии, императрица отпустила его от Двора, назначив в должность генерал-кригскомиссара. Михаил Сергеевич не воровал…

П. Ротари. «Старуха». Семейное собрание князей Юсуповых. ГМУА.

В 1791 году Татьяна Васильевна потеряла дядю, а два с половиной месяца спустя – мужа, умершего внезапно, не дожив и до пятидесяти. Как говорили, он утонул, переправляясь через реку, но смерть Потемкина называли странной. И странность эта оказалась отнюдь не случайного свойства – Михаил Сергеевич ехал на юг России улаживать весьма запутанные денежные дела «светлейшего», в которых запутан был не один миллион.

Несмотря на большую даже по тем временам разницу в возрасте, супруги Потемкины очень любили друг друга. Молодой вдове в роковой год смерти мужа исполнилось всего двадцать четыре. В первом браке у Татьяны Васильевны родились сын Александр, дослужившийся позднее до чина Действительного Тайного Советника, и дочь Екатерина, по мужу графиня Рибопьер. Кажется, к пасынку и падчерице Николай Борисович относился с большей любовью и заботой, чем к единственному родному сыну.

Ж.Л. Монье. «Портрет княгини Т.В. Юсуповой». 1802. ГМУА.

Императрица не оставила Татьяну Васильевну в ее горе, хотя та заперлась у себя в петербургском доме в четырех стенах, долго носила по мужу траур, совсем не выезжала ко Двору, не участвовала во всеобщем веселье и никого у себя не принимала, кроме немногочисленных близких родственников.

Екатерина нашла дорожку к сердцу Татьяны Васильевны, и та согласилась стать княгиней Юсуповой, а став ею, все оставалась прежней смирной провинциальной барыней, очень доброй, любившей помогать людям, чаще всего тайно, чуждой придворного блеска и аристократического лоска. Не слишком образованная, она не могла понять «ученых прихотей» нового супруга, но как женщина мудрая и практичная, не стала искать способов препятствовать им, посадив по традиции мужа «под каблук».

Николай Борисович, в отличие от законной жены, нрав имел пылкий, страсти частенько обуревали его – когда, разумеется, дело не касалось государственных, финансовых или политических вопросов. Он до конца дней оставался большим поклонником слабого пола, да и вообще всего прекрасного, а жить привык на свободе, вероятно, памятуя совет Бомарше.

А.В. Тыранов. «Вид Большой церкви Зимнего дворца до пожара». 1829 . ГЭ.

Вскоре после кончины императрицы Екатерины супруги разъехались. В литературе встречаются утверждения, будто бы князь дал жене генеральную доверенность на управление всем имением, исключая Архангельское, но это далеко не соответствует действительности. Николай Борисович свободно распоряжался собственными капиталами. Другое дело, что Татьяна Васильевна оказывала мужу помощь в управлении громадными владениями. Понятно, что наличие наследника – князя Бориса Николаевича, подразумевало переход по наследству всего имущества именно к нему, а не на сторону. В Юсуповском архиве сохранились документы, говорящие о претензиях незаконных детей князя на получение дополнительного вспомоществования. Наследники – формально сын, но чаще всего вдова – жестко, если не жестоко, отметали такие просьбы, даже по мелочам, дабы вслед «не поплыла крупная рыбка».

О Татьяне Васильевне я еще немного расскажу в конце книги. Подробное жизнеописание ближайших родственников князя Г.А. Потемкина читатель найдет в очень познавательной книге А.М. Даниловой «Ожерелье Светлейшего»[157]157
  Данилова А.М. Ожерелье светлейшего. Дабы история брака Николая Борисовича не навеяла грустных мыслей, могу порекомендовать читателю познакомиться в книге А.М. Даниловой еще и с рассказом о брачном союзе княгини Марии Николаевны Волконской, рожденной Раевской, и князя Сергея Григорьевича Волконского. Эта счастливая пара «великих борцов за свободу», декабриста и декабристки, в свое время породила немало сладко-кисельных сочинений, начиная с поэмы члена Петербургского Английского собрания Н.А. Некрасова «Русские женщины». На самом деле отважная княгиня почти открыто изменяла своему дражайшему герою-супругу не с одним, а сразу с двумя декабристами – братьями Поджио, также ссыльными героями-революционерами – товарищами по несчастью и… У Юсуповых же все оставалось в рамках приличий и никаких скандалов. «Восток – дело тонкое», если вспомнить все о тех же «татарах»…


[Закрыть].

Неизв. художник. «Екатерина II в старости». Гравюра. Собрание члена МАК Ф.Ф. Вигеля. Научная библиотека МГУ

Ф.И. Шубин. «Портрет императора Павла I». 1800. Фрагмент. ГТГ.

Глава 13
«Душа моя, Павел»

 
Вельможу должно составлять
Ум здравый, сердце просвещенно;
Собой пример он должен дать,
Что звание его священно,
Что он орудье власти есть,
Подпора царственного зданья;
Вся мысль его, слова, деянья
Должны быть – польза, слава, честь.
 

Г.Р. Державин. Вельможа. 1794

После внезапной кончины Екатерины II на русский престол взошел ее сын – император Павел I. «Русским Гамлетом» назвали его историки. Юсупов называл Павла Петровича просто другом и чисто по-человечески понимал тяжесть государственных дел, которые надлежало «разгрести» новому царю, у которого имелось совсем немного преданных и способных к работе подданных.

Николай Борисович состоял в небольшом кружке лиц, постоянно бывавших при малом Дворе наследника, а потом и Большом – императора Павла Петровича. Многие ближайшие друзья Павла I в пору его недолгого царствования впали в немилость. Юсупов не только уцелел, но и получил под конец царствования резкое повышение по службе – министерскую должность. Причем князю передавалось в управление не что-то второстепенное, а непосредственно личные императорские владения, соединенные в удельном ведомстве.

В бытность наследником престола Павел и его супруга Мария Федоровна состояли в постоянной переписке с Николаем Борисовичем, непрестанно пользовались его советами «по художественной части». Николай Борисович являлся частым и желанным гостем в Павловске, любимом имении императрицы, украшению которого и он немало способствовал. Павел, как известно, сильно ревновал супругу, хотя сам изменял ей с завидным постоянством. Наследник престола хорошо знал о редкостных успехах князя Юсупова в дамской среде и тем не менее никогда не ревновал к нему жену. Мария Федоровна испытывала к Юсупову, скажем так, самые дружественные чувства вплоть до кончины. Она очень любила танцевать с Николаем Борисовичем… Об остальном их не особенно скромные современники к собственной досаде определенного так ничего и не узнали.

Неизв. художник. «Великий князь Павел Петрович и великая княгиня Мария Федоровна с детьми Александром и Константином». Силуэт. ГТГ.

Сохранившиеся письма императора к Юсупову говорят о том, что Николай Борисович всегда оставался в глазах чрезвычайно подозрительного Павла I человеком верным и преданным. Правда, известный принцип – доверяй, но проверяй – в их деловых отношениях неизменно присутствовал. Павел умел не только проверять, но и объективно оценивать проделанную работу. Умел он и благодарить за службу.

Какие чувства испытал Николай Борисович в день кончины императрицы Екатерины – остается только догадываться. Надо заметить, что в продолжение всей своей долгой жизни князь почти никогда открыто не проявлял своих чувств – все переживал в себе. Современные психологи утверждают, что это очень пагубно влияет на здоровье. Действительно, после ухода с государственной службы Николай Борисович неожиданно часто стал хворать и постоянно жаловался на нездоровье. Жалоб на царскую несправедливость никто от него не слышал. В отставке же князь оказался пять лет спустя после смерти Екатерины, в начале уже нового – 19-го столетия.

В первые дни царствования Павла, точнее – 18 декабря 1796 года, Юсупов получил от некоронованного еще императора следующее предписание: «Нашему Действительному Тайному Советнику князю Юсупову. Предположив Коронование Наше с Божией помощью произвесть в действо в Апреле наступающего 1797 года, назначили Мы вас к онаму Верховным Маршалом»[158]158
  О роде Юсуповых…


[Закрыть].

Вскоре Юсупов получил еще одну бумажку с траурной каймой (в начале 1797 года). «Князь Николай Борисович! Извольте взять Эрмитаж в свое ведение»[159]159
  Там же.


[Закрыть]. Именно в Эрмитажных кладовых в те времена хранилась большая часть государственных регалий, которые использовались в коронационной церемонии. Перед отправкой в Москву они нуждались в ремонте и исправлении. Распоряжение коронационным церемониалом и организационная подготовка к нему возлагались на сей раз на Николая Борисовича.

Посетив Императорский Эрмитаж уже не в качестве гостя очередного дворцового праздника или парадного обеда, а как законный хозяин, Юсупов пришел в ужас. Он являлся редкостным по тем временам знатоком не только художеств, но и условий хранения произведений искусства, тем, кого на современном языке называют немного обидным словом «музейщик», так похожим на слово «мусорщик». Эрмитаж обладал тогда сравнительно небольшой коллекцией первоклассных произведений живописи, скульптуры и графики (несколько тысяч единиц хранения в сравнении с миллионными фондами сегодня!). Однако использовался музей вполне в духе того галантного времени – как рядовой усадебный Эрмитаж, где на фоне развешанных по стенам картин хозяева устраивали праздники, званые обеды и ужины для избранного круга. Во времена Екатерины забота о гигиене этой части дворцовых анфилад сводилась к нечастому мытью полов и протиранию пыли.

Знаток и ценитель живописи, немалую часть которой он же и «пристроил» в Эрмитажные залы, Николай Борисович во всей организационной суете, предшествовавшей коронации, нашел время доложить Павлу о крайне неудовлетворительном состоянии уникальной коллекции. Нетрудно догадаться, что и в каких выражениях говорил Юсупов, видевший все лучшие картинные галереи Европы. Отзвуком этого доклада последовал указ Павла Петровича об отпуске всего необходимого «для содержания Эрмитажа нашего в порядке и чистоте». Слово «чистота» говорит о многом… Зря такими словами тогда не бросались. Указ оказался подписан уже через два дня после доклада и никаких согласований с Государственной Думой или Верховным Советом не потребовалось, а все необходимые средства неукоснительно отпущены. Юсупов возглавлял Эрмитаж сравнительно короткое время; ему не удалось добиться того, чтобы он получил строго музейный статус, а не считался частью придворного ведомства – обеды и ужины среди картин продолжались еще очень долго.

Зато Николай Борисович принял меры для проведения полной инвентаризации и составления каталога произведений искусства, принадлежащих не только Эрмитажному собранию, но и другим царским дворцам. От императора Павла он также добился выделения средств на проведение этой серьезной научной работы. В качестве главной инвентарной описи каталог Юсупова использовался полвека – вплоть до середины 19-го столетия – настолько он оказался полон и выверен. Не потерял Юсуповский каталог своего научного значения и в наши дни, хотя искусствоведение вместе с искусствоведами шагнули далеко вперед. Кстати, нынешний директор Эрмитажа – Михаил Борисович Пиотровский – многолетний член возрожденного Петербургского Английского собрания (клуба)[160]160
  Левинсон-Лессинг В.Ф. Указ. соч.


[Закрыть].

Неизв. художник конца ХVIII в. «Портрет Императрицы Марии Федоровны». Миниатюра. ГТГ. Фотогр. Эрмитажа.

Еще в 1794 году, по желанию императрицы Екатерины, Николая Борисовича избрали «Почетным любителем» Императорской Академии художеств, хотя правильным стало бы его избрание «действительным профессионалом». Увы, такого звания в Академии не существовало. Почти все вельможи, избранные вместе с Юсуповым, действительно представляли собой не более чем любителей изящного, откровенно следующих за модой, тогда как Николай Борисович мог дать фору любому музейному работнику не только своего, но и нынешнего времени.

Для подготовки коронации князь приехал в Москву, где остановился в старом родовом доме-дворце в Большом Харитоньевском переулке, который тогда именовался улицей Хомутовкой. В доме в срочном порядке пришлось делать ремонт – перекладывать печи, белить и красить потолки и стены. Одним словом, готовиться к проведению торжественного приема императора с громадной свитой. Эти расходы вскоре себя оправдали, когда древний дворец несколько неожиданно пришлось приспосабливать под собственное постоянное жилище.

Диплом Почетного любителя художеств Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств, выданный князю Н.Б. Юсупову. 1794. РГАДА. Фонд Юсуповых № 1290.

Впрочем, прежде организации коронации Павла надлежало похоронить саму императрицу Екатерину Великую. Организацию этого траурного мероприятия наследник престола также возложил на Николая Борисовича. С этой поры возобновилась семейная традиция, согласно которой коронации и царские похороны являлись семейным уделом Юсуповых в качестве Верховных Маршалов. Один только Николай Борисович короновал и погребал Павла I; короновал и организовывал в Москве встречу тела умершего в Таганроге Александра I; возводил на престол Николая I. Император Николай Павлович остался особенно доволен организацией в Москве коронационных торжеств и праздников, а ведь Юсупову тогда было 75 лет, и он считался глубоким стариком.

Похороны Екатерины II, по мысли ее сына и наследника Павла I, превратились в некий акт исторического возмездия и восстановления поруганной чести. Рядом с останками императрицы в Петропавловский собор Петропавловской крепости торжественной процессией несли давно сгнившее тело ее законного супруга – императора Петра III. Оставшиеся в живых его убийцы или те, кого за таковых считали, покорно шли рядом… Исторический сей урок пользы явно не принес. Павел Петрович вскоре разделил участь своего официального отца.

Неизв. художник. «Траурная процессия перенесения праха императора Петра III в Зимний дворец». Фрагмент. 1796. ГЭ.

Император Павел I выразил Николаю Борисовичу Монаршую признательность и благодарность за великолепную организацию коронации – все-таки такое торжество случается обычно раз в жизни любого царя. Однако одной «Почетной благодарности» императору показалось мало. В день своего восшествия на престол Павел пожаловал Николаю Борисовичу высший русский орден – Святого Апостола Андрея Первозванного, который некогда имел и его отец. С той поры Андреевская лента через плечо стала неотъемлемой частью парадного придворного мундира Николая Борисовича и всех его парадных портретов, а сам он именовался Андреевским кавалером. Надо отметить, что в те времена высший орден страны давался крайне редко, и заслужить его представлялось делом нелегким[161]161
  РБС. Ст. Н.Б. Юсупов.


[Закрыть].

Решил Павел Петрович наградить Юсупова еще и иностранным орденом. Тем более что возможность к тому вскоре представилась. В конце 1798 года древний Мальтийский Орден счел за благо перебраться с острова Мальта в Россию и перейти под покровительство русского царя. Император Павел получил звание Великого Магистра Ордена. Это был ловкий политический ход, благодаря которому рыцари надеялись освободить свой остров, а заодно поссорить Россию с Англией. Воевать за Мальту Павел Петрович, правда, почему-то не спешил, но вот мальтийскую символику стал активно использовать в жизни русского государства. Орден Иоанна Иерусалимского вошел в отечественную наградную систему.

Видимо, и здесь не обошлось без влияния европейских масонских структур, составной частью которых Орден являлся. Просто «сотрудничество», как водится у масонов, не афишировалось. Высочайшей грамотой за подписью Магистра – императора Павла, датированной 1798 годом, князь Юсупов причислялся к кавалерам державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского и жаловался званием Командора Ордена. Николай Борисович получил еще одно, чрезвычайно редкостное отличие – 1-го января 1801 года ему позволялось учредить Командорство Ордена своего имени. Он стал первым в России человеком, в честь которого при жизни учреждалось «Командорство имени князя Николая Борисовича Юсупова»[162]162
  Там же.


[Закрыть].

Юсупов всегда оставался человеком очень аккуратным и скрытным, многие годы дипломатической работы приучили его молчать при любой щекотливой ситуации. Он пользовался всеми дарованными ему привилегиями, а также связями, установившимися в высшем масонском мире, но обо всем этом документы Юсуповского архива деликатно не сообщают ровным счетом ничего такого, что могло бы выйти за рамки общедоступного и общепринятого… Можно сказать, что старые бумаги на удивление приучены давно умершим хозяином молчать.

Император Павел Петрович имел приятную привычку почти всякий год жаловать Николая Борисовича каким-нибудь новым служебным назначением. Так, в 1797 году он назначил Юсупова Главным Директором Мануфактур-коллегии, государственного органа, ведавшего развитием отечественной промышленности. Сия важная часть государственной машины работала тогда не слишком исправно.

Не переставал Николай Борисович исполнять и свои прежние обязанности, возложенные на него еще при матушке-Екатерине. Во всей траурной суете Юсупов не позабыл о вверенном ему театральном сообществе. В декабре 1796 года он получил 174 тысячи рублей на театр и его артистов, которые почти год после того не работали – соблюдался строгий траур, и в «позорища» ходить не позволял придворный этикет. Спектакли возобновились лишь осенью следующего, 1797 года.

Сохранилось несколько документов, доказывающих значимость театра в жизни Павловского Петербурга. Император зачастую собственноручно расписывал Юсупову репертуар Эрмитажного театра на неделю. Известно, что театральным делом Николай Борисович управлял через доверенных чиновников. Однако придворной музыкой он занимался непосредственно сам – подбирал репертуар, согласовывал его у императора или императрицы Марии Федоровны. Это называлось составлять спектакли, которые действительно состояли, как правило, из нескольких небольших пьес и дивертисментов. В 1797 году именным Указом Павла I князю в подчинение переданы «спектакли и музыка при дворе…»[163]163
  Там же.


[Закрыть].

Императрица Мария Федоровна постоянно искала способы пополнить казну Воспитательных Домов и всех «учреждений Мариинского ведомства», как стали называть официально основанные ею в России многочисленные благотворительные заведения для бедных уже после кончины императрицы. Не оставила она своим вниманием театры и клубы. Московский Английский клуб обязывался закупать игральные карты только в Московском Воспитательном Доме, получившем особую государственную привилегию на их печатание, а также отчислять некоторые другие суммы. В феврале 1798 года последовал Рескрипт Павла I на имя Юсупова о том, чтобы «десятая часть доходов от сумм по сборам за вход в театры отсылалась бы в казну, в пользу Воспитательного Дома»[164]164
  О роде Юсуповых…


[Закрыть].

4 февраля 1799 года император Павел I уволил князя от театрального дела. «Соображая штаты Двора Нашего, Нами утвержденные, повелеваю быть главным над театральными зрелищами директором нашему оберкамергеру графу Шереметеву. Павел»[165]165
  Всеволодский-Гернгросс В.Н. Указ. соч.


[Закрыть]. Это увольнение стало для Николая Борисовича скорее личной обидой – среди сезона терялась бесплатная, казенная ложа Директора. Из полумифического «министра культуры» Юсупов вскоре превратился во вполне реального министра уделов. Существуют сведения, что непосредственно «придворной» музыкой князь все же продолжал заведовать вплоть до полной отставки, последовавшей уже в следующее царствование, что несколько смягчало обиду. К тому же «нельзя объять необъятного».

Никола де Куртейль. С оригинала Э.Л. Виже-Лебрен. «Портрет княгини Татьяны Васильевны Юсуповой». ГМУА.

Только шесть недель пробыл в должности начальников всех русских актеров граф Николай Петрович Шереметев, женатый на своей же крепостной актрисе Прасковье Ивановне Ковалевой-Жемчуговой. Императорские, то есть фактически государственные, театры графу совсем не понравились; со своим, крепостным, оказалось проще и легче – многие проблемы художественной жизни решались на конюшне, где обыкновенно «деятелей крепостной театральной культуры» нещадно пороли за малейшие огрехи на сцене.

Графское место занял Александр Львович Нарышкин, к которому в управление перешел и Эрмитаж. Пустоватого и суетливого преемника Нарышкина князь Юсупов предпочитал не замечать, хотя при случае и палки, и шпильки охотно ему вставлял, наверное не раз сожалея, что придворный этикет не дозволяет просто поддать ногой.

Э.Л. Виже-Лебрен. «Портрет графини Екатерины Васильевны Скавронской, во втором браке графиня Литта». 1796. Юсуповский дворец в СПб. Местонахождение неизвестно. Репродукция из сборника «Юсуповский дворец».

Не забывал довольно грубо поддеть предшественника и «хорошо воспитанный» обер-камергер Нарышкин. Как-то раз во время балетного спектакля император Павел I спросил у него, отчего тот не ставит балетов, в которых «принимают участие много всадников», как это делалось при Юсупове.

– Невыгодно, Ваше Величество! – отвечал Нарышкин. – Предместник мой ставил такие балеты потому, что, когда лошади делались негодны для сцены, он мог их отправлять на свою кухню…и...съесть.

Прозрачный намек на татарское происхождение Юсупова, а татары, как известно, очень любят конину, надо полагать, император понял и потом долго смеялся.

Щедрость Павла I продолжала раскрываться в даровании князю Юсупову новых должностей. Очередное назначение не заставило себя ждать. В ноябре 1800 года Николай Борисович стал Министром Департамента Уделов. Накануне император Павел самолично посетил Императорские Стекольный и Фарфоровый заводы, которыми управлял Юсупов. Производство здесь находилось на высочайшем уровне, так что именитые иностранные гости, обыкновенно бывавшие на заводах с экскурсиями, после не без удивления говорили при Дворе, что производство здесь поставлено никак не хуже европейского. Император Павел, во всем любивший строгий порядок, при посещении заводов с удовольствием указал Николаю Борисовичу на действительно превосходный порядок в производстве и на рабочих местах. Оценил он и элементарную чистоту, почему-то почитавшуюся за немецкую. Об этом Юсупова официально извещал очередной Высочайший Рескрипт[166]166
  О роде Юсуповых…


[Закрыть].

В свою очередь и князь счел нужным воспользоваться царским визитом, дабы отблагодарить своего помощника по заводам. Для коллежского советника Фигнера, непосредственно заведовавшего Фарфоровым и Стекольным заводами, Юсупов исхлопотал пожизненную пенсию в две тысячи двести рублей годовых. Николай Борисович всегда оставался признательным и доброхотным человеком в отношении к тем, кто помогал ему заниматься делом. Не любил Юсупов только пьяниц и бездельников, которых имелось немало как среди его подчиненных, так и среди его крепостных. Подчиненных он просто гнал со службы, а крепостных сдавал в рекруты, если подходил возраст и состояние здоровья.

В качестве Директора Мануфактур-коллегии князь проработал сравнительно недолго и не успел хоть сколько-нибудь выправить положение русской промышленности. 20 ноября 1797 года Николай Борисович стал Главным Директором Мануфактур-коллегии, а оставил пост в 1802 году, хотя после марта 1801 года исполнял обязанности чисто номинально. Юсупов, как и всегда, оказался прекрасно подкован теоретически. В его библиотеке имелся специальный раздел книг по экономике, куда входили труды и по экономике промышленности, но «гладко было на бумаге, да замучили овраги», в огромном количестве встречавшиеся на путях развития отечественной промышленности того периода. На деле промышленное производство в России в конце ХVIII столетия находилось далеко не в самом цветущем состоянии. К этому времени оказались разорены или устарели даже собственные, Юсуповские фабрики, а уж в их прибыльной работе князь был заинтересован как никто другой. Впрочем, это печальное обстоятельство не помешало князю в 1796 году быть избранным членом Вольного Экономического общества, куда принимали после строгого отбора – в экономике новому сочлену полагалось разбираться.

С.С. Щукин. «Портрет императора Павла I». ГМУА.

К несчастью для русской экономики, князь Юсупов руководил ею очень недолго. На смену ему пришла, как водится, зеленая молодежь – очередные «младореформаторы»…

Кризис переходного периода феодального хозяйства, четко обозначившийся на рубеже столетий, не мог быть преодолен только административными мерами, даже привлечением таких талантливых управленцев, каковым являлся Николай Борисович. Менять следовало отживший феодализм на развивающийся капитализм и вовсе отменять крепостное право. Правители России уяснили это лишь в середине XIX века.

В ноябре 1800 года Павел Петрович не просто повелел Николаю Борисовичу встать во главе Департамента Уделов. Фактически он сделал Юсупова главой значительной части российской экономики, от доходов которой жила царская семья. Департамент Уделов являлся одним из центральных государственных учреждений, ведавших громадными имениями в разных концах страны, то есть частной собственностью Дома Романовых. Лично император распределял доходы этого ведомства[167]167
  РБС. Ст. Н.Б. Юсупов.


[Закрыть].

Короткое царствование Павла I оставило немалый след в русской мемуаристике. О сумасбродстве императора ходило немало рассказов и анекдотов, частью имевших документальное обоснование. Павел назначал и сменял министров, генералов и даже собственных любовниц с завидной скоростью. Трудно было не попасть «в случай», а потом не пасть, не отправиться по царской милости в ссылку или даже в крепость. Павел отменил запрет телесных наказаний для многих привилегированных слоев общества, так что розги стали реальной угрозой для многих дворянских тел… Не потому ли дворянство так споро озаботилось организацией очередного дворцового переворота?

Казалось бы, в биографической хронике Николая Борисовича Юсупова этого печального периода русской истории не может не появиться какой-нибудь мрачной детали. Вместо этого – постоянные новые назначения, награды и иные царские милости. Надо заметить, что в повседневной жизни император Павел вовсе не являлся таким уж конченым кретином, как его хотели представить в воспоминаниях и «исследованиях» разного рода разоблачители. Николай Борисович на государственной службе и вне ее оставался вполне обыкновенным человеком, просто умевшим хорошенько контролировать себя. К тому же следует вспомнить и слова симпатия, симпатичный человек. Юсупов неизменно оставался ежедневным приятным собеседником императорской четы, умел сглаживать иные острые моменты в отношениях супругов. Павел Петрович прислушивался к словам своего старого друга, которого ему не в чем было упрекнуть и который желал ему только хорошего. Вероятно, эти обстоятельства привели к тому, что Николай Борисович не стал героем придворных сплетен и пересудов, почти не попал на страницы воспоминаний о Павловской эпохе.

Ф.Я. Алексеев (?) «Вид на Михайловский замок и площадь Коннетабля». 1799–1800 гг. ГМП.

Секрет «успеха» оказался прост. Князь Юсупов просто много работал и не только на государство. Он регулярно уезжал из Петербурга; занимался хозяйством своих вотчин, что-то налаживал и переустраивал в них. Одним словом, Юсупов старался не надоедать царской фамилии и лично императору Павлу I, но всегда оставался полезным государственным чиновником и приятным в домашнем общении человеком.

Март – тяжелый месяц для русской истории. Все чего-нибудь нехорошее да случается. Даже царей русских в марте убили не одного, а двух. Не стал исключением и март 1801 года.

Вечером 11 числа, на сороковой день после поспешного переезда императорской фамилии в новопостроенный Михайловский замок, шел традиционный ужин в кругу семьи и близких к Павлу Петровичу людей. Николай Борисович Юсупов принимал в нем участие. Павел I, хотя и придерживался прогрессивных взглядов, но в народные приметы и особенно суеверия верил неукоснительно. За столом в тот вечер собралось 13 человек. В гневе император вскочил из-за стола, и тут взгляд его упал на зеркало, украшавшее стену. Надо сказать, что сработано оно было на заводе князя Юсупова. Собственное отражение предстало императору с сильно перекошенной на сторону головой. Павел Петрович в гневе наорал на Николая Борисовича за некачественную продукцию и, как следует не поев, отправился спать.

У этой истории есть еще один, надо полагать, более реальный вариант. Князь С.М. Голицын рассказывал, что в канун гибели Павел отправился ужинать в половине девятого. «В этот день в кабинете готовили три новых зеркала. Государь ходил и шутил с ужинавшими:

– Какое мне зеркало повесили! Куда ни посмотрю, все у меня лицо кривое, как на боку.

– Это на время! – отвечал Юсупов (до завершения полной отделки дворца)».

Надо заметить, что Николай Борисович оказался тут явно ни при чем. Зеркалам известно много больше тайн, нежели людям, рассматривающим в них собственные отражения… Одни исследователи говорят о каких-то энергетических потоках, другие – про параллельные миры, а кто-то и вовсе о неведомом. Предполагается, что зеркала таинственным образом вбирают в себя энергетическую оболочку событий – как прошедших, так и будущих. Не случайно в доме, где лежит покойник, зеркала полагается закрывать.

Ужин в Михайловском замке, как обычно, закончился в половине десятого. Павел вышел, ни с кем не простясь, и сказал в другой комнате: «Чему быть, тому не миновать!» Той же ночью с помощью табакерки, шарфа и нескольких проанглийски настроенных офицеров на русский престол возведен был император Александр I, названный впоследствии Благословенным, старший сын убитого. Юсуповское зеркало оказалось пророческим; голова убитого Павла лежала как раз на боку…

Такова одна из легендарных версий последнего вечера и последней ночи жизни императора Павла Петровича. Ходили слухи о том, что нити антиправительственного заговора плелись в англофильских кругах Петербурга, а местом сбора заговорщиков служил Петербургский Английский клуб. Только это общественное собрание не вызывало подозрений полиции. Ведь сам Павел разрешил деятельность клуба, тогда как все остальные сообщества «больше двух» оказались под подозрением и запретом.