Текст книги "Энергия души"

Глава шестая
Дерзкое «ограбление»

Этот суматошный день перевернул всю жизнь Фредерика Марстона с ног на голову. Все стало не тем, чем должно было быть. Посетитель оказался оборотнем, попеременно принимавшим облик разных людей, включая самых близких владельцу магазина «ФУНКЕРЫ И ДРУГИЕ ДИКОВИНЫ», привычный товар – артефактами, неведомым образом доставленными из других миров, слуга – ученым человеком, ординарным адъюнктом, изобретателем оружия против кремневиков. И вот теперь не хозяин руководил им, а он хозяином. Как и обещал, Альберт связался по телефору со своими молодыми коллегами, и вскоре те ввалились в магазин говорливой предприимчивой толпой. Они без страха и особой неприязни осмотрели черное червеобразное существо, словно уже имели дело с ему подобными.

Молодые сотрудники Кнехта принесли с собой большой холодильный ящик, который работал от автономного источника света. Бережно уложив пленника в заиндевевшее изнутри вместилище, они подхватили ящик с четырех сторон за особые скобы и вынесли из магазина. Ученый слуга и его растерянный из-за стремительности разворачивающихся событий хозяин поспешили следом, погасив лампионы и тщательно заперев все замки. Еще перед приходом коллег ординарного адъюнкта было решено отнести плененного Протея в собственный дом Марстона, благо тот находился неподалеку.

Чтобы попасть туда, пришлось спускаться на элеваторе. И когда кабина поднялась на площадку перед магазином, из нее вывалилась кучка припозднившихся гуляк. Завидев скопление странных людей с большим ящиком, гуляки тут же принялись строить остроумные предположения о намерениях его обладателей. Насилу от них отделались. Эта встреча навела Марстона на невеселые мысли, что он волей-неволей вовлекается в некое сомнительное с точки зрения закона действо. Одно дело – тайком помогать деньгами подпольщикам, другое – возиться со всеми этими оборотнями, кадуцетрами и переносными холодильниками. Хорошо хоть, по пути к дому они не наткнулись на полицейского. Страж порядка наверняка заинтересовался бы содержимым большого ящика, который какие-то люди куда-то волокут ночью. То-то бы началась круговерть. А еще владельцу «ФУНКЕРОВ» не давало покоя то, что лежало у него в кармане.

К счастью, больше им никто не встретился. Элеватор спустил всю компанию на средний уровень города, где среди висячих садов, вдалеке от высотных башен – обиталищ простолюдинов простирался квартал людей, чей достаток был выше среднего. Марстон отворил двери своего дома и указал путь в подвал. Туда-то и был спущен ящик с чудовищным пленником. Ординарный адъюнкт Кнехт отпустил своих молодых коллег, за исключением двух человек – юноши и девушки, наказав остальным в любую минуту быть наготове. И покуда Марстон приходил в себя, принимал горячую ванну, переодевался в домашнее, его ученый слуга приступил к выполнению своих прежних обязанностей, от которых его никто пока не освободил.

И вскоре в камине уютно потрескивали дрова. Завывал в трубе ветер, под ударами которого порой вздрагивали оконные стекла. Даже не верилось, что днем было тихо и солнечно. Ночью поздняя осень словно окончательно вошла в свои права, с бешеной яростью осыпая эстакады, платформы и крыши Полиглоба снежной крупкой. Мастер на все руки, ученый слуга Альберт приготовил хозяину и двум его молодым гостям восхитительные стейки. А когда пустые тарелки были унесены, настал час для капельки горячительного и неспешной беседы. Гости Фредерика Марстона немного смущались и по преимуществу помалкивали, задумчиво глядя на отблески живого огня на стекле каминного экрана. Разглагольствовал в основном сам хозяин, пустившийся вдруг в воспоминания о своем давнем путешествии к Северному морю.

Увлекшись, он даже забыл о том, что в подвале его дома томится внешний эффектор распределенного сверхорганизма. Марстон уже перешел к описанию долины ажурных ледяных арок, когда уютную тишину вечера раздробил резкий телефорный звонок. Рассказчик вздрогнул и посмотрел на древние каминные часы. Вычурные стрелки сошлись на полуночи. В такое время нежданный звонок мог означать только одно – неприятности. Трубку, как заведено в солидных домах, взял слуга. Разговор был коротким, почти сразу Альберт позвал хозяина. Марстон извинился, поставил стакан с недопитым спиртным рядом с часами и отправился в домашний кабинет. Слуга молча протянул ему трубку. Марстон вгляделся в маленький экран, с которого на него безразлично взирало плоское лицо полицейского чина.

– Слушаю вас, – буркнул владелец «ФУНКЕРОВ».

– Господин Марстон? – официальным тоном осведомился чин.

– Да, это я.

– К сожалению, господин Марстон, у меня плохие новости.

– Что случилось?

– Ваш магазин попытались ограбить. Мы приняли все меры, но грабители скрылись. Надеюсь, они ничего не успели с собой прихватить.

– Я прибуду немедленно!

– В этом нет никакой необходимости, господин Марстон, – ответствовал полицейский. – Магазин опечатан. Там находится наш пост. К сожалению, мы вынуждены начать официальное расследование.

У пораженного известием владельца «ФУНКЕРОВ И ДИКОВИН» достало сил удивиться:

– Почему «к сожалению»? Разве это не ваша обязанность – ловить воришек?

– Расследование проводится на тот случай, если ваше имущество застраховано на крупную сумму, – пустился в туманные рассуждения чиновник, – или обнаружится какой-нибудь непорядок в фискальной отчетности. Всякое бывает, знаете ли. Иными словами, будьте любезны утром к девяти часам явиться в участок для дачи показаний.

– Каких показаний?! – взъярился Марстон. – О чем?!

Но в трубке уже раздавались короткие гудки, а экран погас.

– Как же так, Альберт? – пробормотал Марстон, забыв, что его слуга ординарный адъюнкт. – Мало того, что я, возможно, потерял свое имущество, меня, похоже, подозревают в попытке ограбления собственного магазина.

– Боюсь, хозяин, – отозвался Кнехт, – это все происки друзей… гм… вашего гостя. Похоже, за вас взялись всерьез.

– Так что же ты медлишь, Альберт?! Звони своему начальству, пусть принимают меры! А с меня хватит!

– Успокойтесь, господин Марстон, – проникновенно сказал слуга. – Сейчас уже поздно, а утром я извещу квартальное отделение Синдиката. Надеюсь, они примут меры.

– И какие же?

– Этого я не могу знать, хозяин. Надеюсь, по обеспечению вашей защиты перед законом.

– Перед законом, – пробурчал тот. – А если эти твари полезут в мой дом? Кто и какие меры тогда примет?!

Он осекся. В кабинет вошли его юные гости.

– Достаточно того, что мы с вами, господин Марстон, – сказала девушка.

А ее белобрысый приятель лишь сдержанно кивнул. Марстон устало рухнул в кресло. Ноги его не держали.

– Чтобы вам стало немного поспокойнее, господин Марстон, – мягко заговорил ординарный адъюнкт Кнехт, – мы побудем здесь с вами.

– В таком случае пусть ваши юные коллеги представятся, – потребовал владелец магазина.

– Меня зовут Юнона Смит, – отрекомендовалась девушка.

– Смит… Знаменитая фамилия. Не ваш ли родственник изобрел импульсный лучемет Смита?

– Да, – призналась Юнона. – Это мой дедушка.

– Рад познакомиться. А вы, молодой человек, тоже имеете знаменитых родственников?

– Увы, нет, – вздохнул тот. – Я лишь скромный лаборант. Бенджамен Расти, к вашим услугам.

– Бенджамен специализируется на изделиях, которые попали к нам из других миров, господин Марстон, – сказала девушка.

– Ого! – восхитился Марстон. – Редкая специальность. Жаль, что магазинчик мой опечатали. Я с удовольствием показал бы вам, господин Расти, парочку артефактов. Может, вы помогли бы мне разобраться, что там к чему.

– Охотно! – откликнулся Бенджамен. – Но вы и сейчас можете мне кое-что показать.

– О чем это вы? – нахмурился Марстон.

– О тех предметах, что вы захватили, уходя из магазина.

Марстон повернулся к своему слуге.

– Что это значит, Альберт? – сурово спросил он. – Ты подглядывал за мною?

– Никак нет, хозяин!

– Не сердитесь на него, господин Марстон, – флегматично проговорил Расти. – Это очень просто, вы все время машинально ощупываете свой карман. Вряд ли у вас там лежат алмазы.

Пережитое пронеслось в его памяти за те мгновения, когда он выкладывал на стол «красный язычок» и пирамидку. Бенджамен Расти и Юнона Смит наклонились над диковинами, восхищенно цокая языками. Судя по коротким репликам, которыми они обменивались, молодые коллеги Кнехта разбирались в диковинах. Особенно юноша. Он принялся задавать Марстону уточняющие вопросы, и они сами не заметили, как втянулись в увлекательный разговор, где профессиональный жаргон сменяется столь же непостижимой для непосвященных научной терминологией. Марстон принялся открывать многочисленные шкафчики, где хранились диковины его личной коллекции. Вскоре на рабочем столе их выросла целая груда. По привычке владелец магазина принялся подробно излагать благодарным слушателям обстоятельства находки того или иного артефакта. Из гостиной были принесены бутылки и фужеры. О напастях, постигших гостеприимного хозяина в течение всего каких-то суток, было забыто. Казалось, ничто больше не могло омрачить этого восхитительного вечера в теплой компании знатоков и ценителей. Однако, как выяснилось, неприятности еще не закончились.

– Простите, друзья! – сказала вдруг Юнона. – А где же господин Кнехт? Вы его за чем-нибудь послали, господин Марстон?

Тот растерянно оглянулся.

– Нет. Не посылал, – пробормотал он и крикнул: – Альберт! Где вы?!

Никто не отозвался. Марстон обежал весь дом и даже заглянул в подвал. Ординарного адъюнкта Кнехта и впрямь нигде не было. Полный дурных предчувствий, хозяин «ФУНКЕРОВ И ДРУГИХ ДИКОВИН» бросился разгребать на столе груду артефактов.

– Так и есть, – пробормотал он. – «Язычок» и пирамидка пропали.

– Совершенно понятно, что вашего слугу, а нашего учителя, подменили, когда он находился в магазине, – заявила Юнона. – Вы оставляли его наедине с внешним эффектором?

– Да, – вынужден был признаться Марстон. – Мне нужно было заглянуть в хранилище.

– Выходит, мы с самого начала имели дело не с господином Кнехтом, – подытожил Бенджамен Расти.

– Да, но он же направлял на себя… этот прибор… кадуцетр, – пробормотал хозяин магазина. – Уверял меня, что тот парализует существ с распределенной нервной системой.

Юноша и девушка переглянулись.

– Выходит, у него был кадуцетр, – печально проговорил Бенджамен.

– Да! А что не так? – теперь уже по-настоящему встревожился Марстон.

– Кадуцетр – это не парализатор существ с распределенной нервной системой, господин Марстон, это самое страшное оружие в известной нам Вселенной, – отозвалась Юнона Смит. – Куда страшнее лучемета, придуманного моим дедом.

– И «язычок», и пирамидка, и кадуцетр созданы древнейшей разумной расой галактики, которую иногда величают Охотниками Зари, а иногда – Сверхмыслителями. Они составляют так называемую «триаду Кнехта»: «красный язычок» – абсолютное ясновидение, пирамидка – абсолютное властолюбие, кадуцетр – абсолютное оружие. Порознь они опасны каждый по-своему, а уж все вместе… – недоговорив, Бенджамен безнадежно махнул рукой.

– Хранитель Древа… – Ноги Марстона подкосились, и он рухнул в кресло. – Откуда же мне было знать?!

– Никто вас и не винит, господин Марстон, – ласково произнесла Юнона Смит. – Кремневики – существа чрезвычайно хитрые и коварные и способны обмануть кого угодно.

– Я ничего не понимаю, – признался тот. – Кого же мы тогда уложили в холодильник и приволокли сюда?

Ахнув, юные коллеги ординарного адъюнкта сорвались с места и бросились в подвал. Как ни подкашивались ноги у владельца «ФУНКЕРОВ», он поспешил за ними. В подвале они отперли замок на холодильном ящике и подняли крышку. Как и ожидалось, в нем обнаружился Альберт Кнехт, еле живой от холода. Хорошо еще, что он не задохнулся – в крышке были вентиляционные отверстия. Общими силами господина ординарного адъюнкта извлекли из ледяного гроба и доставили в гостиную, усадив возле камина и преподнеся горячительное. Около получаса Кнехт не мог выговорить ни слова – у него зуб на зуб не попадал. Марстон принес теплый плед и укутал своего промерзшего слугу, словно заботливый родственник. Наконец несчастный обрел дар речи и сумел рассказать, что с ним приключилось.

– Помните, господин Марстон, вы отпустили меня домой, наказав попутно отнести записку этому наладчику-смотрителю, Эйлеру? – начал он.

– Да! – откликнулся тот. – Я еще удивился, обнаружив тебя в своем кабинете.

– Я и в самом деле заглянул в кабинет, чтобы захватить мусор из вашей корзины, – продолжал Кнехт. – Я всегда так делаю перед уходом домой.

– И кого же ты там обнаружил?

– Вас, хозяин! Вы направили на меня кадуцетр и… Я пришел в себя, когда вы открыли ящик.

– Постой, Альберт! – воскликнул Марстон. – Что-то здесь не так. Кто же тогда отнес записку Эйлеру? Кремневик Протей?

Однако старый слуга только пожал плечами.

– Это вполне возможно, – вмешалась Юнона Смит. – Видите ли, когда внешний эффектор копирует личность какого-либо человека, он порой старается как можно глубже проникнуть во внутренний мир оригинала, для чего некоторое время продолжает жить его делами и заботами. Проще говоря, скопировав господина ординарного адъюнкта, он еще какое-то время был им. Так что в некотором смысле до поры до времени вы имели дело с самим господином Кнехтом, но потом Протей явил себя в новом облике и выполнил задуманное.

– Да, это очень похоже на правду, – согласился Марстон. – Я только не пойму, откуда взялся этот червяк в кресле?

– Этим червяком был я, – вздохнул Альберт Кнехт. – Протей установил кадуцетр на минимальный заряд, поэтому тот не распылил меня на молекулы, а лишь обратил в субстанцию, очень похожую на внешний эффектор.

– Теперь мне все более или менее понятно, – вздохнул владелец магазина «ФУНКЕРЫ И ДРУГИЕ ДИКОВИНЫ». – Противник не только завладел пирамидкой, «красным язычком» и этим вашим кадуцетром, но и отчасти проник в наши тайны.

– Простите, господин Марстон, о каких тайнах вы говорите? – осведомился ординарный адъюнкт.

– Ну как же. Кремневики теперь знают, что я связан с подпольем, а также и то, что существует ваша научная группа. Ведь, если я правильно понял, кадуцетр вам все же удалось создать.

– Вернее, воссоздать! – честно уточнил Кнехт. – Сам по себе он существовал задолго до нас.

– Тем более! – воскликнул владелец магазина. – В результате нашего общего ротозейства кремневики теперь обладают всей этой вашей триадой, господин Кнехт, а мы против них безоружны.

– Касательно ротозейства я с вами согласен, – пробормотал ученый, – а вот с тем, что мы безоружны, нет!

– Что же мы можем им теперь противопоставить?

– Ну хотя бы то, что у них только один кадуцетр, да и то украденный у нас. Мы же можем их произвести в нужном количестве, нам только требуется немного времени и… средства.

– О средствах не беспокойтесь! – отмахнулся Марстон. – Ничего не пожалею. Если, конечно, меня не упекут за решетку.

– О чем вы говорите, хозяин? – удивился Альберт.

– Ах да, вы же ничего не знаете! – спохватился его хозяин и рассказал о звонке из полицейского участка.

– Это следует проверить, – решительно произнес его ученый слуга и направился к телефору.

Он быстро набрал номер участка. Спустя несколько минут на мерцающем экранчике появилась заспанная физиономия полицейского.

– Квартальный надзиратель Фикс слушает, – пробурчал чиновник.

– Моя фамилия Кнехт, – произнес Альберт. – Я слуга господина Марстона – владельца магазина «ФУНКЕРЫ И ДРУГИЕ ДИКОВИНЫ»…

– Ну, знаю такого, – пробурчал Фикс. – Что там у вас стряслось?

– Я хотел бы уточнить по поводу вызова господина Марстона в участок к девяти часам.

– Никто его не вызывал, – окрысился полицейский. – Зачем это он нам понадобился?!

– Но как же! А попытка ограбления его магазина?

– Хотите заявить об ограблении?

– Нет, но… Разве вы не звонили домой господину Марстону?

– Слушай, ты, как тебя там? – зловеще прошипел Фикс. – Если ты и дальше будешь морочить мне голову, я пришлю своих парней, и они из тебя вышибут дурь.

– Простите, простите, господин квартальный надзиратель, – затараторил Кнехт, – видимо, произошла ошибка! Больше не повторится!

– Смотри у меня! – пригрозил чиновник и разорвал соединение.

– Судя по ярости этого держиморды, никакого вызова в участок, равно как и попытки ограбления вашего магазина, господин Марстон, не было, – констатировал ординарный адъюнкт. – Это все происки кремневиков.

– Слава Хранителю Древа! – выдохнул владелец «ФУНКЕРОВ».

– Скоро уже рассветет, – продолжал его ученый слуга. – Пора нам выработать какой-нибудь план, с учетом того, что противник о нас многое знает. Мы с коллегами, как я уже упоминал, беремся изготовить кадуцетры. Вы, если я вас правильно понял, господин Марстон, готовы финансировать этот проект. Однако нам нужно знать требуемое количество. Кого, собственно, мы будем вооружать этими кадуцетрами?

– Подпольщиков, разумеется, – откликнулся Марстон. – Вот только непонятно, можно ли теперь доверять их руководству. Ведь Протей, который принял ваш облик, уважаемый господин ординарный адъюнкт, знает о том, что смотритель Эйлер собирается связаться со своим руководством. Боюсь, наш противник уже его упредил.

Никто из них не знал, что Густав Эйлер так и не связался с руководством подполья. Рассказ дочери поверг его в смятение. Он уповал на помощь господина Марстона и его ученого слуги, не зная, что те сами готовы пойти ему навстречу, ибо не меньше его запутались во всех этих превращениях и обманах.

Наступил рассвет выходного дня. Предыдущий день и бессонная ночь со всеми их треволнениями вымотали владельца «ФУНКЕРОВ И ДРУГИХ ДИКОВИН» так, что, едва отпустив гостей, он рухнул на диван в гостиной, не найдя сил даже раздеться. Он проспал весь день, проспал бы, наверное, и всю ночь, но вечером его разбудил телефорный звонок. Марстон протянул руку, благо что аппарат стоял рядом на столике, и взял трубку. Мутная пелена перед глазами не позволяла разглядеть лицо звонившего, но первая же произнесенная с другой стороны светопровода фраза развеяла сонную одурь:

– Фреди, это ты?

– Кто это? – мгновенно встревожился Марстон, хотя, конечно же, узнал голос.

– Это я, твоя Энике-Бенике, – ехидно сообщила мадам Хендриксон. – Ты пьян, что ли?

– Трезв как стеклышко, – пробурчал он. – Ты откуда звонишь?

– Из дому, откуда ж еще! – удивилась собеседница.

– Тогда, если не трудно, позови к аппарату Бартоломью.

– Зачем он тебе понадобился?

– Потом расскажу. Позови, пожалуйста…

– Да Хранителя ради.

Миловидное личико мадам Хендриксон пропало с экрана, и через несколько томительных минут на нем нарисовалась унылая физиономия ее старого слуги.

– Грегсон у аппарата, – прошамкал он.

– Бартоломью, это Марстон!

– Чем могу услужить, господин Марстон?

– Мадам никуда не отлучалась вчера?

– Нет, господин Марстон, она второй день дома.

– А ты, Бартоломью?

– И я не отлучался. Мы совершенно замучились с этими орхидеями…

– Благодарю, Бартоломью! – перебил его владелец «ФУНКЕРОВ». – Пригласи снова мадам.

– Извольте-с!

На экране снова возникла «Энике-Бенике» и тут же накинулась на Марстона:

– Ты что, шпионишь за мною?! Вчера выяснял, дома я или нет! Сегодня тоже!

– Прости, Энни, приходится, – покаянно пробормотал он. – Конкуренты одолели. На разные подлости готовы пойти.

– Что-то ты темнишь, Фред, – вздохнула мадам Хендриксон. – Я-то думала, ревнуешь. А ты все со своей коммерцией.

– Ты зачем звонила-то?

– Да вот хотела порадовать тебя, а теперь даже и не знаю.

– Если ты насчет черничного пирога…

– Пирога?! – удивилась она. – Мне не до пирогов сейчас. Просто у меня есть для тебя подарок…

Глава седьмая
Человек на обломке плиты

Под Вокзалом Снов была обширная сеть подземелий, связанная паутиной коммуникационных штреков. Передвигаться здесь надо было крайне осторожно. И не из-за кремрыс и оборотней-кремневиков, а из-за обыкновенных дядек, служащих локомотивного депо и светозарядных станций. Эти, обнаружив в тоннелях двенадцатилетнюю девчонку, не станут выяснять, с какой целью она здесь оказалась, а возьмут за ухо и отведут к квартальному надзирателю. И не приходилось рассчитывать на свои связи в подполье. Келли не знала никого из вокзальных смотрителей-наладчиков, так что приходилось держать ухо востро и замирать при каждом шорохе, при малейшем проблеске света на стене полутемного штрека.

Мешало юной разведчице и то, что она не знала, что именно ищет, руководствуясь скорее чутьем, нежели логикой и знанием того, как обычно устроены технические тоннели. Правда, чутье ее не подводило. Несколько раз Келли успевала спрятаться еще до того, как из-за поворота штрека вырывался луч фонаря в руке наладчика, и уж тем более раньше, чем становился слышен его топот и угрюмое сопение. Ярус за ярусом спускалась она в подземные вместилища Вокзала Снов. Кончились освещенные уровни. Пришлось зажечь собственный фонарь. Благо накануне разведчица зарядила его на полную катушку. А вслед за освещенными тоннелями кончились и сухие. Все чаще было слышно, как где-то капает вода. Доносилось порою и журчание.

С каждым шагом Келли все сильнее ощущала присутствие того самого непонятного колдовства, которое она однажды почувствовала, как-то случайно оказавшись рядом с вентиляционным коробом, через который проветривались коммуникационные штреки Вокзала Снов. Никогда еще юная разведчица не проникала так глубоко в недра Полиглоба. Она даже не подозревала, что внизу город может быть таким же огромным, как и наверху. Ведь ей встречались не только светопроводные тоннели – порою под ноги подворачивались рельсы, уходящие в неведомую тьму. Несколько раз Келли пересекала коридоры, в стенах которых были прорезаны наглухо запертые дверные проемы. Судя по толстому слою пыли на полу и паутине на стенах, здесь давно никто не бывал.

Келли старалась не думать о том, что может заблудиться в этих рукотворных ущельях и не найти дорогу домой. Она по-прежнему полагалась на интуицию и чутье бывалой разведчицы. И они подсказывали ей, что цель близка. А самое главное, что ничего плохого ее в этих мрачных теснинах не ожидает. И в самом деле, в беспросветной тьме, которую не мог рассеять узкий луч слабеющего фонаря, появились проблески пока еще далекого света. И что самое странное – запахло цветами. В первый момент Келли подумала, что дошла до выхода из подземелья на поверхность. Такое вполне могло быть. Вокзал Снов располагался на возвышенности, и не исключено, что какие-то из тоннелей под ним пронизали эту возвышенность насквозь. Только откуда свет? Ведь не могла она пробродить в этой темнице до рассвета!

Тем временем свет становился все ярче, запах цветов и другой растительности – сильнее. И еще потянуло свежим воздухом, от которого Келли уже успела отвыкнуть в затхлости подземных вместилищ. Что бы ни ждало ее впереди, остановиться юная разведчица уже не могла. Пусть это будет какая-нибудь дыра, провал, заросший цветами, или еще что – главное, там есть воздух и свет! Воображение нарисовало девочке волшебную живописную долину, что нежится в лучах солнца. Увлеченная этой картинкой, она даже забыла, что снаружи – ночная темнота, изморозь и снежинки, кружащие в стылом воздухе. Келли выключила фонарь, ибо стало настолько светло, что можно было различить даже трещинки на высоком потолке.

Должно быть, прошло еще около часа, прежде чем юная разведчица попала в широкий тоннель, залитый ярким, будто солнечным светом, откуда катился вал свежего, пронизанного цветочными ароматами и вместе с тем теплого воздуха. Несмотря на то что ноги у нее устали, Келли почти бегом бросилась вперед. Она и закричала бы от радости, но благоразумие взяло верх. Разведчице не пристало обнаруживать себя, не будучи твердо уверенной, что впереди нет ни малейшей опасности. Она сбавила шаг и дальше продвигалась крадучись. Покуда не остановилась в том месте, где тоннель обрывался над входом в просторную пещеру, свод которой терялся где-то в вышине. Воображение не подвело девочку.

Пещера и впрямь выглядела волшебной страной, полной цветущей зелени, воздуха, воды и солнца. И ничего, что солнце заменяли ослепительно-яркие лампионы. Ручьи не били ключами из-под земли, а струились из поврежденных водопроводных труб. Цветы и зеленый кустарник были настоящими. Петли плюща оплетали стены. Похожие на канаты лианы свисали из-под свода, и эти живые веревки были усыпаны мелкими цветами, яркими, как бабочки. Бабочки здесь тоже были. Они перепархивали с цветка на цветок, упиваясь нектаром. Кроме них, оказались в этой удивительной пещере, похожей на ботанический сад, и пчелы, и даже похожие на крохотных птичек бражники. Завороженная открывшимся видом, Келли не сразу заметила человека, сидящего на обломке стенной плиты.

Человек ее тоже не замечал. Он был с головой облачен в просторную хламиду, сшитую из пестрых разноцветных лоскутков, и сидел сгорбившись, так что невозможно было понять, высокого ли он роста, молод или стар. Незнакомец был чем-то занят. Девочка пригляделась, и ей показалось, что он пересыпает из ладони в ладонь тонкий золотистый песок. Не решаясь окликнуть обитателя этой дивной пещеры, Келли принялась спускаться по обрывистой стене, цепляясь за острые обломки арматуры, стараясь не слишком шуметь. Не нашуметь не получилось. Из-под ног ее сорвались мелкие обломки раскрошившегося искусственного камня и загремели вниз. Кроме того, юная разведчица на мгновение потеряла опору и невольно взвизгнула.

– Осторожно, дитя мое! – раздался негромкий, но раскатившийся эхом по подземелью голос.

Малолетняя разведчица сцепила зубы. Какой позор!

Завизжала, как обыкновенная девчонка. Дальнейший спуск она проделала молча, лишь угрюмо сопела, когда приходилось туго. Незнакомец тоже молчал, видимо не желая отвлекать незваную гостью от ее трудного занятия. Он знал, что это не самый удобный путь в его пещеру, но зачем зря расстраивать это упрямое юное создание. Хозяин этого странного мирка, затерянного в глубинах заброшенных городских подземелий, с улыбкой наблюдал за тем, как цепляется за выступы и прутья отчаянное маленькое существо – единственный здешний обитатель, что отважился проникнуть сюда. Сам пещерный затворник время от времени покидал свое зеленое убежище и знал, что здесь есть и другие подземные жители, но эту девочку он видел впервые.

– Добро пожаловать! – произнес он, когда гостья наконец оказалась на дне пещеры.

– Здравствуйте, господин! – выдохнула запыхавшаяся Келли и осеклась.

Незнакомец сбросил капюшон с головы. Вытянутая к затылку голова, немного заостренные уши, узкий щелевидный рот, зеленые глаза с вертикальным зрачком. Кем бы ни был хозяин пещеры, он явно был не человеком. Юная разведчица с трудом удержалась от того, чтобы не заорать благим матом и не броситься куда глаза глядят. Во-первых, это было бы неучтиво с ее стороны. В гимназиуме учили хорошим манерам, и Келли знала, что невежливо показывать незнакомцу неприятие его внешности, сколь бы отвратительной она ни казалась. А во-вторых, не так уж и страшен был обитатель цветущей пещеры. Странен – да! Непривычен – да! Ну и что?! У дяди Бриджа, например, после того, как его покалечили кремневики, нога стала кривой, но разве кому-нибудь придет в голову шарахаться от него?

– Не бойся меня, девочка, – сказал чужак. – Я так выгляжу, потому что родился не в твоем мире, а очень далеко отсюда. Я не человек, а древолюд. И мое имя Симур.

– Простите меня, господин Симур! – поклонилась ему юная разведчица. – Меня зовут Келли. Келли Эйлер. Я учусь в гимназиуме.

– Следовательно, проникая сюда, ты выполняла задание своих учителей? – с иронией осведомился ее собеседник.

Девочка потупилась.

– Нет, но…

– Если это тайна, храни ее! – отмахнулся Симур. – Мне и своих достаточно. Ты, наверное, устала и проголодалась?

Келли кивнула. Она и в самом деле устала и очень хотела есть. Хозяин пещеры показал ей на струйку воды, стекающую из разбитой трубы. Юная разведчица тщательно умылась. Тогда Симур подвел ее к деревянному столику в тени небольшого дерева. На столике лежали крупные оранжевые плоды, каких дочь скромного смотрителя-наладчика никогда в жизни не видела. Келли присела у краешка стола. Гостеприимный хозяин показал, как нужно счищать с плодов толстую оранжевую корку, чтобы добраться до сочной мякоти. Вскоре его гостья упивалась необыкновенным вкусом незнакомого фрукта. Жаль, нельзя будет маму с папой угостить, думала Келли. Конечно, можно будет попросить у господина Симура несколько штук, но как объяснить родителям, где она взяла такое чудо?

– Благодарю вас, господин Симур! – искренне сказала она, наевшись. – Это было очень вкусно.

– Я рад, что тебе понравилось, – откликнулся тот. – Расскажи мне что-нибудь о себе. Знаешь, я почти не вижу людей, живущих на поверхности.

Двенадцатилетней разведчице было гораздо интереснее узнать, откуда появился этот странный господин, именующий себя древолюдом, чем рассказывать о себе, но нужно было как-то отблагодарить его за гостеприимство.

– Ну, мне двенадцать лет, – без всякой охоты начала она. – Как я уже говорила, учусь в гимназиуме. Мой папа – смотритель-наладчик светопроводов, а мама занимается домашним хозяйством. В общем, ничего интересного.

– Кроме того, что ты проникла так глубоко в подземелье, – покачал остроухой головой ее собеседник. – Но я не спрашиваю зачем. Хотя полагаю, что причина должна быть весьма серьезной. Лучше я расскажу о себе.

– Я с огромным интересом послушаю, господин Симур!

– Не сомневаюсь. Ну так слушай. Мой родной мир непохож на ваш. Он почти весь покрыт Лесом, деревья в котором столь же высоки, как и башни Полиглоба. Древолюды никогда не спускаются к подножию деревьев, потому что под ними струится ядовитый газ. Я родился и провел свое детство в Городе. Вернее, он только так назывался. На самом деле это был громадный трухлявый ствол дерева, когда-то рухнувшего и застрявшего между другими стволами. Мои соплеменники всю свою жизнь проводили в Городе, временами выбираясь из него, чтобы добыть себе пропитание в Лесу. Та же судьба ждала бы и меня, не встреть я одного древолюда. Звали его Осгут. Вернее, я думал, что он древолюд, на самом деле Осгут оказался колдуном. Он рассказывал необыкновенные вещи. Например, о великане, который жил не в Лесу, а на отдельно стоящем дереве, которое превосходило своими размерами целый Лес. И еще Осгут научил меня, как покинуть родные места и добраться до великаньего дерева. Как это у меня получилось, долго рассказывать. Главное, я добрался до этого дерева, встретил самого великана и научился у него очень многому. Почти всему, что знаю. Но вот однажды к его дереву прилетел на большом черном корабле сам Осгут вместе с ему подобными существами, которые, как и колдун, оказались злобными тварями, способными изменять свой облик…