Текст книги "Энергия души"

Глава восьмая
Не вызывая паники

Несмотря на то что немногочисленные группы сопротивления готовились к отражению атаки из космоса, подготовка к празднику Ночи Большого Звездопада шла своим чередом. Сферолюдов, которые привыкли развлекаться в одиночку или небольшими сообществами близких друзей, невероятно увлекала новая для них идея собраться многочисленными группами на двух десятках планет, принять участие в карнавале и других разнообразных шествиях, послушать и посмотреть выступления танцоров и певцов, полюбоваться произведениями художников и насладиться игрою актеров. Всех тех обитателей скопления, которые были склонны к искусству, увлекала возможность явить большому числу соплеменников плоды своего творческого труда. И поэтому праздник нельзя было отменить, нужно было лишь не допустить, чтобы он превратился в ужасающую катастрофу.

Именно над этим работали братья-близнецы. Со всей Звездной Сферы поступали к ним сведения о том, что делают оборотни и как нейтрализуют их деятельность группы сопротивления. Так как на передачу сведений с помощью связных, перемещающихся между мирами на кораблях или верхом на гиппокрылах, времени не оставалось, пришлось создать систему шифрованной связи. Теперь все, кто противостоял оборотням, получали необходимые сведения в режиме реального времени. Кастор и Поллукс устроили штаб сопротивления в своей лаборатории, где они продолжали работу над усовершенствованием средств обнаружения и нейтрализации космических паразитов. Через некоторое время пришло сообщение, что во всех двадцати планетных системах, куда оборотни запланировали вторжение, установки уничтожения космических объектов были модифицированы и возле каждой нес дежурство сферолюд из сопротивления.

Близнецов тревожила лишь пропажа Ригеля. Ферак сообщил, что мальчик с Пропусом помогли ему оттестировать установку и отбыли в неизвестном направлении. Черный корабль на вызовы не отвечал. Сама мысль о том, что его сын пропал, точно так же, как это случилось с племянником, выбивала Поллукса из колеи. Ученый опустил было руки, но, узнав об исчезновении мальчика, его супруга Альхена и ее подруга Мира сообщили, что не успокоятся, покуда не найдут Ригеля. Это поддерживало ученого. Свою жену он знал хорошо, да и ее подруга уже проявила себя как женщина, готовая к самым решительным действиям. Теперь можно было сосредоточиться на главном – полном разгроме флота вторжения оборотней.

В целом картина выглядела так. Двадцать планет из списка Пропуса были прикрыты модернизированными установками по уничтожению космического мусора. О том, что Пропус оказался оборотнем, участники сопротивления еще не знали. Хотя само бесследное исчезновение корабля, на борту которого они с Ригелем находились, уже вызывало подозрения. Не знало сопротивление и того, что подмена Пропуса произошла уже после того, как он передал свой список. Был момент на планете Тар, когда перед посадкой на корабли Пропус на какое-то время остался вне поля зрения остальных. Тогда-то он и был схвачен оборотнями и подменен. Не зная ничего этого, близнецы тем не менее решили прикрыть от внезапного нападения и другие миры скопления. Поэтому они и сосредоточились на том, чтобы переоборудовать все противометеоритные установки в Звездной Сфере и оставить там надежных сферолюдов.

Пока они занимались этим, Мекда, жена Ферака, которая доставила братьям сообщение от разведгруппы, чтобы не терять времени даром, решила подробнее изучить, что, собственно, запланировано так называемым Комитетом Большого Звездопада здесь, на Оливии. Из всех общественных зданий в Звездной Сфере сохранились только музеи, следовательно, какую-то активность можно было ожидать рядом с ними. Ближайший к лаборатории Кастора и Поллукса музей находился в Триксе, всего-то в трехстах милях южнее. Мекда нацепила крылья и отправилась в недолгий, по меркам скопления, полет. Спустя короткое время она достигла обширной долины, где среди цветущих зарослей виднелись белые развалины самого Трикса – когда-то крупнейшего города на планете. Не все здания бывшего города лежали в руинах. Как раз музеи составляли исключение.

Еще с высоты птичьего полета Мекда заметила, что на полянах, в которые превратились площади и улицы давно заброшенного поселения, полно народу, что было необычным для Звездной Сферы. Она спустилась с неба, повесила крылья на ветку ближайшего дерева и смешалась с толпой. На первый взгляд могло показаться, что праздник уже начался. Вокруг царило веселое оживление, то и дело раздавались взрывы смеха, а порою слышалось и пение. Присмотревшись, Мекда поняла, что все эти сферолюды – мужчины, женщины, дети и старики – пока что заняты лишь подготовкой к празднику. В руках у них мелькали рулоны то ли ткани, то ли бумаги; у некоторых были кисти и краски, музыкальные инструменты и какие-то необычно вычурные и пестрые одеяния, видимо театральные костюмы. За всю свою жизнь Мекда не видела ничего подобного и даже не слыхала о таком.

Впервые за десятки тысяч лет сферолюды действовали сообща, и это оказалось настолько приятным зрелищем, что женщина даже втихомолку прослезилась. Она бы с удовольствием присоединилась к всеобщему оживлению. Взяла бы краски и кисти, чтобы рисовать смешные рожицы на полотне праздничных балаганов, или примкнула к хору, который репетировал веселые песни, но Мекда была бойцом сопротивления и не могла забыть о своем долге. Женщина есть женщина. Она не стала обзаводиться тяжелым и громоздким парализатором, а, поколдовав немного с программным кодом, вырастила красивый и удобный костюм, который не только мог распознать присутствие оборотня, но и обездвижить его, стоило лишь коснуться паразита рукой.

И теперь Мекда бродила между сородичами, что с удовольствием готовились к празднеству, и выявляла оборотней. Это было горькое занятие. Ведь внешне оборотень ничем не отличался от обычного сферолюда, и встроенный в костюм индикатор зла, выглядевший как обыкновенная брошь с прозрачным камнем, то и дело чернел, когда рядом оказывались миленькая девчушка, солидного облика старик или глубоко сосредоточенный на своем занятии ребенок. Вернее, это были лишь маски «девчушки», «старика» или «ребенка», на самом деле все они представляли собой щупальца древнего сверхорганизма, протянутые в Звездную Сферу из неведомых глубин мироздания. И, обнаруживая их, Мекда не испытывала никаких чувств, кроме отвращения и желания отсекать эти щупальца.

Делать это посреди толпы полных энтузиазма сородичей женщина не могла. Внезапное, с точки зрения окружающих, превращение милых добродушных сферолюдов в червеобразное нечто могло вызвать панику, а Мекде так не хотелось испортить это всеобщее предвкушение праздника! И потому она лишь фиксировала лицо, вернее маску, каждого, кто оказывался оборотнем, ведь ее чудо-костюм имел множество функций. Так и бродила она среди толпы сферолюдов, перемешанных с оборотнями, иногда включаясь в общие дела, но не переставая выявлять чужаков. За день Мекда собрала информацию об очень многих оборотнях и отбыла с нею к лаборатории близнецов. Она опустилась возле лаборатории, когда дневное светило зашло за горизонт и в безоблачном небе воссияли разноцветные диски ночных светочей.

Кастор и Поллукс как раз закончили ночные труды и собирались ужинать. Появлению Мекды они весьма обрадовались. Все дружно сели за стол и принялись поглощать изумительно вкусные яства, которые биомеханизмы лаборатории заботливо синтезировали для сферолюдов. Мягко стрекотали насекомые, теплый ветерок залетал на террасу, где и был накрыт стол. Долина, зажатая между лесистыми холмами, понемногу засыпала. Мир и покой царили вокруг. Невозможно было поверить, что над всем этим нависла угроза, но сферолюды, которые сейчас сидели за столом, хотя и выглядели безмятежными, однако не могли позволить себе закрывать глаза на то, что происходило всего-то в трех сотнях миль от этой пересеченной разноцветными тенями долины. Наконец тарелки опустели, и, казалось, можно бы разойтись по спальням, которыми лаборатория уже успела обзавестись, но не время было спать.

– Хотелось бы узнать о результатах вашей разведки, Мекда, – обратился к соратнице Поллукс.

– В Триксе идет подготовка к празднику, – начала та. – В иное время можно было бы только порадоваться тому, что сферолюды со всего скопления, прежде незнакомые друг с другом, объединились ради общего дела, если бы не оборотни, которые затесались между ними.

– Скольких вы обнаружили? – уточнил Кастор.

– Тридцать особей, – ответила Мекда. – Сферолюдами их язык не поворачивается называть. Всех их я зафиксировала.

– Тридцать, – покачал головой Поллукс. – И это лишь на одном небольшом участке одной планеты из сотен тысяч.

– Не думаю, что они присутствуют в каждом мире скопления, – возразил ему брат. – Оливия входит в список Пропуса, именно поэтому они появились здесь.

– Как бы то ни было, после отражения нападения необходимо будет заняться очисткой от оборотней всей Звездной Сферы.

– Станет ли кто-нибудь заниматься этим после того, как минует непосредственная опасность?

– Я стану! – решительно заявила Мекда. – И готова буду посвятить этому остаток жизни.

– Полагаю, что и другие желающие найдутся, – откликнулся Поллукс, – но дело не только в этом. Необходимо всерьез заняться проблемами безопасности скопления. Слишком долго мы пребывали в безмятежности и едва не прозевали большую беду.

– Для создания общей системы безопасности безопасности, нужно реформировать наше сообщество одиночек, чтобы превратить его в единый социальный организм, – добавил Кастор. – И этим мы обязательно займемся сразу после победы.

К астероиду приближались вражеские корабли. В этом сомнений не было. Даже не успев толком проморгаться, Ригель занял кресло за главным пультом модифицированной противометеоритной установки. На контрольных экранах появились продолговатые силуэты быстро перемещающихся объектов. Размеры их были огромны, по сравнению с любым из них черный корабль Нембуса казался ягодной косточкой рядом с валуном. Сколько оборотней находилось на борту каждого такого корабля и каким оружием они обладали, можно было только гадать. Мальчик решил, что ему некогда ломать над этим голову, да и незачем. Он был часовым на страже скопления и должен открыть огонь по флоту вторжения. Более того, первоначальный план, когда предполагалось просто парализовать всех оборотней, входивших в состав экипажей, следовало признать не самым эффективным.

Не было никакой гарантии, что черные корабли, лишившись управления, не упадут на поверхность обитаемых планет или, что еще хуже, не нанесут удар в автоматическом режиме. Понимают ли это другие бойцы сопротивления, Ригель не знал, но для себя он решил, что будет уничтожать вражеский флот, покуда хватит сил. Однако спешить с этим было нельзя. Черные корабли оборотней находились еще на самых дальних окраинах Звездной Сферы. Чтобы использование противометеоритных пушек нанесло максимальный урон, нужно было подпустить врага поближе. Мальчик принял ионный душ и перекусил. Ничто не должно было отвлекать его от сражения. Чувствительные локаторы, снабженные детекторами зла, безошибочно нащупывали в беспредельном пространстве засевших в своих летающих крепостях паразитов, и потому на экранах рисовалась четкая картинка начинающегося вторжения.

Судя по ней, корабли входили в пределы Звездной Сферы не по широкому фронту, а только в одном направлении. Ригель не знал, с чем это связано. Он помнил, что об этом говорил «дядя Пропус», но можно ли доверять оборотню? На самом деле черные корабли паразитов сумели проникнуть только на том участке периметра скопления, где отец и дядя мальчика не успели установить фильтры зла. Если бы другие сферолюды относились к деятельности этих ученых с должным вниманием, у оборотней не было бы ни малейших шансов на то, чтобы развернуть свою подрывную деятельность на поверхности планет этой колоссальной звездной системы, не говоря уже о попытках уничтожить десятки густонаселенных миров.

Время шло. Флот вторжения втягивался в пределы Звездной Сферы, но момент для нанесения удара еще не настал. Мальчик не знал о том, что, как только он ввяжется в бой, его астероид тоже станет мишенью для врага. О войне он читал только в книжках, да и те были написаны авторами, которые знали о ней лишь понаслышке. Не понимал Ригель и того, что, предложив ему стать оператором противометеоритной установки, «дядя Пропус», по сути, обрек его на гибель, одновременно надеясь обеспечить безопасный проход своему флоту. Иными словами, оборотень не верил, что мальчик способен стать серьезной помехой вторжению. Паразитам, а вернее одному сверхпаразиту, разделенному на миллионы особей, такое понятие, как дети, было неведомо. Может быть, потому, что тот и сам не имел детства, если не считать личиночной стадии, которую он миновал миллиарды лет назад. Как бы там ни было, но вселенский паразит ошибался насчет Ригеля. И все-таки он попытался остановить мальчика до того, как флот оборотней оказался в радиусе поражения.

«Ригель, – произнес кто-то в голове юного стража. – Я хочу поговорить с тобой».

– Кто ты? – опешил мальчик.

«Я тот, о ком тебе рассказывал Хранитель Древа».

– Я помню, – насмешливо откликнулся Ригель. – Ты древняя тень жизни, космический паразит!

«Паразит, – горестно повторил голос. – По сравнению со мною вся жизнь во Вселенной – это скопище паразитов. Я существовал уже тогда, когда на месте шарового скопления, которое вы именуете Звездной Сферой, медленно вращалось облако холодного газа и космической пыли. Миллионы плодов успели завязаться, налиться соком, высохнуть и сорваться с ветвей Древа Жизни с момента моего рождения, и еще больше из них успеют пройти весь свой жизненный цикл, покуда прекратится мое существование».

– Если ты так долго живешь, должен был уже научиться не мешать жить другим, – пробурчал мальчик.

«Для поддержания жизни нужна энергия, – откликнулся сверхпаразит. – Чем дольше живешь, тем больше ее требуется. Ведь если ты заболеешь, то не задумываясь примешь лекарство, которое убьет мириады микробов! Разве тебя волнует их судьба?»

– Микробы – это низшая форма жизни.

«С твоей точки зрения – да! Однако сами они вряд ли так считают. Для них ты, Ригель, лишь среда обитания или в лучшем случае – организм-симбиот».

– Это не значит, что можно допустить, чтобы микробы взяли над сферолюдами власть, – твердо сказал Ригель.

Голос в его голове некоторое время молчал, но затем заговорил так тихо и вкрадчиво, словно зашелестел осыпающийся песок:

«Поверь, малыш, я та самая колония микробов, которая способна взять власть над любой расой Вселенной».

– Охотно верю, – хмыкнул мальчик. – Только здесь тебе не пройти. Я правильно понял, что ты пытаешься уговорить меня, чтобы я не стрелял по твоим кораблям?

Ригель не видел своего собеседника, но ему почему-то показалось, что тот улыбнулся.

«Не совсем так, – проговорил паразит. – Если тебе хочется стрелять – стреляй! Мне не больно».

– Я подумаю, – уклончиво сказал мальчик. – Я лишь одного не могу понять…

«Спрашивай», – разрешил его незримый собеседник.

– Спрашиваю. Зачем тебе это вторжение?

На станции царил полумрак – Ригель пожелал, чтобы света в пультовой было поменьше, поэтому не сразу заметил, как в одном углу сгустилась тень. А когда заметил, схватился за «выручалочку», но активировать ее не стал. Из тени выступил высокий мужчина с гладким, словно лакированным лицом. Заметив парализатор в руке мальчика, незнакомец поморщился. Ригель даже удивился, что столь неподвижное лицо способно на такие изменения. Мальчику почудилось, что оно сейчас осыплется, как яичная скорлупа, но этого не произошло. И все-таки Ригеля порадовала реакция чужака – значит, тот все же боится. Это открытие воодушевило юного стража скопления. Выходит, усилия сопротивления не напрасны: враг не просто уязвим – враг может испытывать страх. Страх перед болью.

– Я решил материализовать один из своих внешних эффекторов, – поспешно произнес оборотень, видимо стараясь загладить свою оплошность. – Так нам будет удобнее разговаривать.

– Ты обещал рассказать о том, зачем тебе вторжение в Звездную Сферу.

– Вторжение – это всего лишь побочный продукт вселенского процесса.

– Ничего себе побочный продукт, – покачал головой мальчик. – И что это за процесс?

– Прости, малыш, но ты можешь не понять его суть.

– Будь я глупенький ребенок, ты бы не стал со мною разговаривать.

– Я не думал, что мне придется давать тебе подробные разъяснения.

– Но тебе же что-то от меня нужно? – усмехнулся Ригель. – Не получив этих разъяснений, я больше ни о чем говорить с тобой не стану. Считай это детским любопытством. Итак, я жду ответа: что это за процесс, ради которого стоит погубить целые планеты с миллионами сферолюдов?

Широкая самодовольная улыбка исказила холеную физиономию оборотня.

– Планеты – это пустяк, – проговорил он. – В процессе моей жизнедеятельности иногда гибнут целые галактики!

– Ладно. Тогда зачем такой скользкой твари, как ты, гибель галактик?

– Меня не задевают оскорбления, малыш, – откликнулся оборотень. – Что касается твоего вопроса… Я уже сказал, что для поддержания жизни нужна энергия. Взрывая отдельные миры или целые системы, я, разумеется, трачу колоссальное количество энергии, а значит, должен восполнить ее потерю.

– А может, было бы проще не взрывать? – с холодной иронией осведомился Ригель, который все уже понял.

– Я перепробовал множество вариантов, – не заметил насмешки его собеседник. – Я пытался высасывать силу миров из энергетических каналов, которые проходят через ветви Древа и связывают между собой все его миры-плоды, старался переключить на себя жизненные излучения обитателей этих миров – все это доставляло множество хлопот. Наконец я понял, что самый надежный способ – взрывать планеты, звезды, галактики.

– Но ведь во Вселенной полным-полно мертвых миров, где не растет ни травинки, где нет даже любимых твоих микробов. Зачем же уничтожать живых?!

– Затем, что живые миры дают энергии в несколько раз больше, чем безжизненные.

– Все с тобой ясно! – отмахнулся мальчик. – Считай, что мы поговорили. Мне не нужны дохлые червяки на станции. Проваливай, пока цел. Вскоре твои корабли окажутся в зоне поражения, так что я буду очень занят.

– Не делай этого, Ригель!

– Почему?

– Они убьют тебя!

– Это мы еще посмотрим.

– Никто не узнает, что ты погиб здесь, малыш! – все еще пытался запугать его оборотень. – Ни мама, ни папа, ни дядя Кастор, ни твой двоюродный брат.

– Что тебе о нем известно?!

– Мои внешние эффекторы похитили Мицара и увезли на далекую планету, уровень цивилизации на которой крайне низок. Так что без моей помощи ни ему не вернуться, ни тебе его найти. Однако если ты сейчас сядешь в корабль, на котором прибыл сюда, я помогу тебе найти брата!

На мгновение в душе Ригеля шевельнулся червячок сомнения, но он задавил его в себе и, вытянув перед собой руку с «выручалочкой», нажал на гашетку.

Глава девятая
Пушки, ядра и порох

Оборотень умолк на полуслове. Ригель даже не взглянул на то, во что тот превратился. Времени у него было в обрез. С пульта все настойчивее доносился сигнал тревоги. Вражеские корабли вот-вот должны были войти в зону максимально эффективного поражения. Однако у стрелка еще была минутка подготовиться к неизбежному. Конечно, оборотень мог и солгать, дабы напугать юного бойца сопротивления, заставить его отказаться от борьбы, пропустить флот уничтожения вглубь скопления беспрепятственно, но мальчик понимал, что вселенский паразит прав: как только он первым нанесет удар, черные корабли откроют ответный огонь. И уж если они способны уничтожать планеты, то от крохотного астероида вместе с его противометеоритной установкой и малышом, ею управляющим, не останется даже пыли.

Взрослые сферолюды не интересовались прошлым, за исключением, конечно, историков. Темные века, полные войн, восстаний и прочих кровавых преступлений, казались им пережитком, проявлением звериных инстинктов, доставшихся в наследство от предразумной стадии эволюции. Дети, особенно мальчишки, иначе относились к минувшим столетиям. Им казалось, что жизнь предков состояла из непрерывных приключений, которые требовали мужества и несгибаемой воли. Кто из юных сферолюдов не мечтал быть полководцем, пиратом или капитаном древнего космического корабля на реактивной тяге? Ригель зачитывался книжками о войне. Ему нравились истории о сражениях, осадах, марш-бросках и атаках. Мальчишечье сердце замирало от описаний невероятных подвигов, совершенных предками. Ригель спрашивал себя: сумеет ли он остаться один на один с превосходящими силами врага, прикрывая отход товарищей, выдержит ли допросы и пытки, оказавшись в руках палачей, не отступит ли, когда силы будут неравны?

И вот теперь настало время получить ответы на все эти вопросы – испытать себя в неравном бою, не отступиться и не предать. Жаль только, что никто не узнает, как он вел сражение и погиб. Мама, конечно, будет плакать, а папа – корить себя за то, что не уберег сына. Все это ерунда! Главное – нанести противнику максимальный урон и передать сообщение на остальные установки о количестве прорвавшихся черных кораблей. Остальное не его забота. Ригель представлял себя мальчишкой, о котором когда-то читал – тот остался на береговом бастионе один из всей батареи. У отчаянного сорванца была пушка, ядра и порох, но против него вела огонь целая эскадра. Огромные деревянные корабли под белыми парусами, кренясь на борт, разворачивались, чтобы единым залпом подавить сопротивление защитников крепости. И одному из последних ее защитников нужно было решить, по какому из них нанести удар, чтобы выстрел, быть может единственный, который он успеет сделать, не пропал даром. Ригель помнил, что отважный мальчишка сумел попасть в цейхгауз – пороховой погреб флагманского корабля. Взрыв не только в щепки разнес это судно, но и нарушил боевой порядок всей эскадры.

Вряд ли в эскадре черных кораблей был флагманский корабль. У паразитов не было лидера, ибо все они были единым существом. Следовательно, придется уничтожить все корабли подряд. Ригель опустился в кресло, переключил управление противометеоритной установкой на себя. Время вышло. Первый десяток черных кораблей оказался в зоне поражения. Мальчик поймал в перекрестие прицела ближайший из них и активировал пушку. Не было ни взрыва, ни даже выброса энергии – похожий на орех со сморщенной кожурой объект попросту исчез. Ригель не мешкая прицелился снова. Второй «орех» тоже исчез. Мальчик сделал третий выстрел, четвертый, пятый, шестой… Все десять кораблей вторжения из первого эшелона распались на атомы. Ответного удара не последовало, но радоваться пока было рано. Возможно, оборотни давали ему время одуматься, ведь потери их не беспокоили. Вернее, не ИХ, а ЕГО, ибо гигантский бессмертный сверхпаразит был один.

Передумывать Ригель не собирался, но и погибать не спешил. Он мучительно искал способ обезопасить себя, и ему пришла в голову недурная идея. Ведь спаренный с противометеоритной пушкой парализатор действовал лишь в радиусе охвата одной-единственной цели. А что, если расширить зону его действия, доведя ее до сферической формы? Конечно, упадет эффективность, но это не страшно. Пусть экипажи черных кораблей окажутся лишь частично парализованными, в любом случае они перестанут действовать сознательно, и тогда у юного стрелка появится шанс. Мальчик немедленно перенастроил установку, и это вскоре сказалось на движении атакующих кораблей. И хотя выглядело это так, что они мчатся по тем же самым траекториям, локаторы фиксировали нарастающие отклонения от прежнего курса.

Хаос в стройных рядах нападающих более чем устраивал Ригеля. Он принялся азартно выцеливать их одного за другим и хладнокровно истреблять. При этом юный стрелок старался, чтобы те черные корабли, которые находились на параллельных траекториях, продолжали свой неуправляемый полет, угрожающий им столкновением. Да и в процессе сближения две цели становились одной, что тоже облегчало их поражение. Мальчик так увлекся стрельбой по хаотично перемещающимся мишеням, что забыл о грозящей ему опасности. Происходящее перестало быть для него битвой, превратившись в игру. Он сидел в теплом светлом помещении в удобном кресле и нажатием кнопок стирал с экрана локатора одну метку за другой. Утрата бдительности едва не стоила ему жизни.

Далеко не все черные корабли вошли в зону обнаружения их детектором зла и уж тем более в сферу парализующего оборотней излучения. Ригель не учел, что имеет дело с весьма серьезным противником, который знает о нем больше, чем он сам о себе. И пока мальчишка яростно сжигал скорлупки с полупарализованными оборотнями внутри, несколько кораблей держались на безопасном расстоянии. Их экипажи не спешили нанести удар исподтишка, и вовсе не потому, что это подло. Смешно говорить о моральных препятствиях, когда дело касается вселенского паразита. Нет, оборотни выжидали удобного момента. Им мало было уничтожить мальчика, им нужно было парализовать всю оборону Звездной Сферы, о которой им было уже известно.

Ригель не подозревал об их планах. Охваченный эйфорией, он продолжал уничтожать вражеские корабли, которых вроде не становилось меньше. Между тем сферическая защита, придуманная мальчиком, себя оправдывала. Для исполнения своего замысла оборотням требовалось высадиться на поверхность астероида, а вот этого они как раз сделать и не могли. Один из кораблей сунулся было, но потерял управление и врезался в астероид. Мальчик почувствовал это столкновение, потому что пол под его ногами заметно дрогнул, но отвлекаться на выяснение произошедшего было некогда. Остальных же сидевших в засаде оборотней эта катастрофа насторожила. Они поняли, что так просто к строптивому мальчишке не подобраться. Нужно было найти другой подход. В идеале – чтобы юный стрелок сам пропустил их к станции.

Да только как это сделать, если попытка прямого контакта провалилась и осуществляющий ее внешний эффектор был обездвижен? Сверхпаразиту не жалко было своих щупалец, он мог отращивать их в любых количествах. Утрата не то что одного, а целого миллиарда внешних эффекторов не могла остановить его на пути к достижению заветной цели. Самый древний из всех когда-либо существовавших организмов, тень жизни, он не испытывал ни голода, ни жажды, ни тоски, ни страха, ни любви, ни разочарования – он нуждался только в энергии, и все его существование было посвящено ее поиску. Не будучи разумным сам по себе, сверхпаразит обрел псевдоразумность, копируя эту способность у тех мыслящих существ, которыми любили притворяться его внешние эффекторы.

Нередко его поиски увенчивались успехом, особенно когда некому было ему противостоять. Сверхпаразит воровал энергию, что пронизывала плоды Древа Жизни, но заветной его мечтой было проникновение к самому Корню мироздания, к источнику, питающему миры. Однако само его существование оставалось под вопросом, не говоря уже о пути к нему. Не умея по-настоящему размышлять, сверхпаразит тыкался вслепую, стараясь ухватить одним махом максимальное количество энергии, полагая таким образом пробиться к ее главному источнику. И вот теперь он сделал ставку на овладение энергией ценой гибели миров Звездной Сферы. Для этого нужно было разрушить десятки обитаемых планет, погубить миллионы их разумных и неразумных обитателей, чтобы уже никто не мог воспрепятствовать уничтожению других небесных тел в этом звездном скоплении.

Но на пути осуществления этого грандиозного замысла, смешно сказать, стал какой-то мальчишка! Смышленый не по возрасту, это следовало признать. И стойкий. Сколько раз сверхпаразит посредством своих внешних эффекторов пытался сбить этого сорванца с панталыку, и ничего у него не вышло. Нужно было придумать еще что-то. Собственно, единственное, что умел вселенский паразит, – это притворяться. Каждое его щупальце было куклой-перчаткой, способной принимать любой облик, говорить любые слова и предпринимать любые действия. Нужно было только подобрать убедительный образ, который смог бы уговорить визави совершить тот или иной поступок. В частности, юный сферолюд Ригель должен увидеть или услышать кого-то, кому он поверит безоговорочно. И, перебрав всех близких мальчишки, сверхпаразит понял, кто это может быть. С кем мальчишка уж точно захочет перекинуться парой слов.

Сообщение о пропаже Ригеля застало Альхену на планете Соло. Они с Мирой облетели уже более двадцати миров, повсюду создавая ячейки сопротивления. Все двадцать миров из списка Пропуса были готовы к отражению агрессии. Более того, удалось установить контроль над противометеоритными установками в других планетных системах, в пресловутый список не входящих. Известие о том, что сын исчез, не выбило Альхену из колеи. Да и подруга помогла ей сохранить ясную голову. Прежде всего, они решили, что бессмысленно метаться по скоплению, в котором миллионы обитаемых планет и еще больше необитаемых. Чтобы поиски завершились успехом, нужно ограничить количество миров, подлежащих обследованию. Первым делом следовало исключить густонаселенные планеты. Если бы мальчик находился на одной из них, он бы уже дал о себе знать. Впрочем, то же самое оставалось верным и для менее населенных. При этом совсем уж необитаемые миры женщины исключили без всяких сомнений: на их поверхности нельзя было выжить без специально оборудованного помещения.

Проанализировав данные по степени обитаемости планетных систем Звездной Сферы, Альхена и Мира составили список больших и малых ненаселенных планет, где существовали сооружения, снабженные системами жизнеобеспечения. В список вошло больше сотни небесных тел. Конечно, это тоже было очень много, но сотня миров – это не миллион, и потому надежда на успешное завершение поисков возросла многократно. К тому же о беде Альхены и Поллукса узнали другие участники сопротивления, и многие из них немедля вызвались помочь в поисках бедового мальчишки. Это резко сократило количество миров, которые предстояло обследовать самим подругам. Они оставили себе самый трудный участок, расположенный на окраинах скопления. Главная трудность заключалась в протяженности этой области пространства.

Для поисков потерявшихся сферолюдов в Звездной Сфере издавна применялись особые устройства – биоискатели. Они были двух видов – неизбирательного и избирательного действия. Биоискатели первого типа реагировали на любые формы жизни, которые попадали в зону чувствительности прибора. Применялись они, как правило, для обследования планет и других небесных тел, где не существовало местных форм жизни. Следовательно, если объект поиска является единственным живым организмом на этом небесном теле, то он будет обнаружен таким биоискателем. Устройство второго типа было настроено на генотип объекта поиска, то есть оно было способно обнаружить не просто некие формы жизни, а именно то самое существо, которое нужно найти. Именно таким биоискателем пытались обнаружить на Тризинии пропавшего много лет назад Мицара.