Текст книги "Энергия души"

– Вот вам и менее интеллигентный способ, – пробормотал Альберт Кнехт.

– Превосходно! – отозвался Джекоб Марстон. – Идемте, господа. Продолжим наше совещание.

– Господин старший разведмастер! – снова подал голос его подчиненный. – С вашего позволения, с нами еще один.

– Ну так зовите его сюда! – скомандовал тот. – Что же вы держите его на холоде!

Стиллет распахнул входную дверь и впустил закутанную с ног до головы фигуру, облепленную снегом. Новый незваный гость госпожи Хендриксон скинул капюшон, и все, кроме Келли и ее отца, схватились за оружие. Ведь перед ними стояло существо из иного мира.

– Не стреляйте! – крикнула девочка и кинулась, чтобы заслонить чужака собой. – Это дядя Симур! Он придумал волшебную пыль!

На шум сбежались все, кто был в доме, включая хозяйку и ее слугу.

– Простите меня за вторжение, – произнес иномирянин. – Я действительно гость с другой планеты, но… я на вашей стороне.

Первой, как водится, опомнилась женщина.

– Прошу вас к столу, господа, – сказала она. – На улице жуткая вьюга, и вы, наверное, продрогли. Бартоломью, будь любезен, согрей еще чаю.

Покуда вновь прибывшие занимали места за столом, оба офицера Корпуса Глубокой Разведки отошли в сторонку.

– Ну, Стиллет, докладывай! – потребовал старший разведмастер. – Только не гаркай.

– Согласно вашему приказу прибыл по указанному адресу. Там обнаружил пятерых гражданских, включая Густава Эйлера, его супругу Флору Эйлер, их дочь Келли Эйлер. Мальчика по имени Мицар и этого вот типа по имени Симур…

– Подожди. Что еще за мальчик? Чей он?

– Похоже, приемыш супругов Эйлер, но подробностей установить не удалось. Не было времени.

– Ладно. Хранитель с ним, с мальчиком. Что было дальше?

– Хотел доставить смотрителя-наладчика сюда, но тот решил взять с собой дочь и этого типа, Симура. Я не счел необходимым препятствовать. По дороге за нами увязался неизвестный. После проверки, которую учинила Келли Эйлер, пришлось открыть огонь.

– Убил?

– Не знаю, господин старший разведмастер! Темно, вьюга. Сгинул куда-то.

– Хорошо. Сейчас нам не до этого. Садись, пей чай вместе со всеми. Через час начинаем операцию.

– Слушаюсь, господин старший разведмастер!

– Вольно!

Переговорив со своим подчиненным, Джекоб Марстон обратился к брату, его ученому слуге и другу-аэронавту:

– Друзья, через час мы начинаем атаку на Центральную распределительную подстанцию. Вам, господин Горн, ваша задача известна. От вас, господин Кнехт, я хотел бы получить эти самые кадуцетры. Личного вашего участия, как и твоего, Фред, я не требую.

– Я немедленно отправляюсь к Вокзалу Снов, где пришвартована моя «Северная Заря», – сказал Горн. – Через час буду в условленной точке.

– Договорились. С вами пойдет Стиллет. И еще. Юная госпожа Эйлер, можно вас на минутку?

– Да! – откликнулась Келли, подходя к нему.

– Не могли бы вы поделиться своей чудесной пылью?

– Волшебной, – поправила его девочка.

– Извините. Волшебной.

– Возьмите! – сказала юная разведчица. – Я знаю, вы хотите покончить с кремневиками.

– Спасибо!

Келли отдала ему банку и вернулась за стол.

– Кадуцетры я вам передам все, сколько мои молодые коллеги успели изготовить, – сказал ординарный адъюнкт. – Однако я хочу быть на месте событий.

– Благодарю вас, господин Кнехт. Буду рад.

– Меня ты тоже рановато списываешь со счетов, Джек, – пробурчал владелец «ФУНКЕРОВ». – Тем более что я обладаю опытом общения с оборотнями.

– Хорошо, Фред. Ты займешься их выявлением, если кто-нибудь из них попытается нас обмануть, – сказал старший разведмастер и вручил брату банку с волшебной пылью. – Готовьтесь, друзья. А я пока переговорю с господином Эйлером…

Серебристая туша аэрожабля скользила над спящими, заметенными ночной метелью кварталами этой части мирового города. Рассветные лучи золотили его обшивку. Ходовые винты с приглушенным гулом перемалывали морозный воздух. Никто из тех, кто ранним утром спешил по делам, поглядывая на скользящий в вышине силуэт воздухоплавательного аппарата, и подумать не мог, что «Северная Заря» мчится на битву, настолько мирным и безмятежным выглядел ее полет. Тем не менее на борту ее были люди, готовые к смертельной схватке с существами, которые не ведали жалости, ибо у них не было даже сердца, как нет сердца, разума и воли у пальцев руки, что тянется к яблоку на ветке. Ведь кремневики-оборотни были всего лишь пальцами одной бесконечно длинной руки зла, протянутой к плодам Древа Жизни.

В гондоле, помимо экипажа аэрожабля и двух офицеров Корпуса Глубокой Разведки, находились Фредерик Марстон, Альберт Кнехт, иномирянин Симур, Густав Эйлер и трое его товарищей по подполью. План старшего разведмастера Джекоба Марстона заключался в следующем. Оперативная группа Корпуса, усиленная отрядом полиции, блокирует здание Центральной подстанции, никого не выпуская из него и задерживая всякого, кто попытается проникнуть туда извне, под какой бы личиной он ни явился. В это же время штурмовая команда под руководством самого старшего разведмастера высаживается на крышу Центральной подстанции с аэрожабля. Проникает внутрь здания и с помощью кадуцетров обращает всех встречных кремневиков в червеобразную массу.

Уступчатое здание Центральной распределительной подстанции показалось внизу. Из рулевой рубки вышел капитан аэрожабля Горн и сказал:

– Через пять минут швартуемся к причальной мачте. Приготовьтесь к высадке, господа!

Старший разведмастер поднялся.

– Итак, господа, напоминаю порядок высадки. Первыми выходим мы со Стиллетом. И держим под прицелом лучеметов выход из здания на крышу. За нами идет команда господина Эйлера. Следом господа Марстон, Кнехт и Симур. Тем же порядком мы проникаем в здание и производим его зачистку. Вопросы есть?

Вопросов не последовало. Аэрожабль качнуло и развернуло вокруг оси, что свидетельствовало о сближении с причальной мачтой и стыковке с ней при помощи выдвижного захвата. В пассажирском отсеке появился аэронавт из рядового состава. Он открыл в полу люк и выбросил свернутый в бухту штормтрап. Первым спустился по нему и, придерживая за нижнюю ступеньку, дал знак, чтобы штурмовая команда начала высадку. Последняя прошла довольно успешно.

На штормтрапе, который мотало из стороны в сторону, замешкались только владелец магазина и его ученый слуга. Другие показали куда больше ловкости. На крыше кремневиков не оказалось. Видимо, нападения сверху они не ожидали. Взломав дверь, что вела внутрь подстанции, штурмовая группа приступила к выполнению задания.

Первых оборотней они встретили уже на ступенях служебной лестницы, ведущей в основные помещения с распределительными щитами. Изготовленные учениками ординарного адъюнкта кадуцетры не подвели. Двое неизвестных, которые выглядели как обыкновенные забулдыги, мгновенно превратились в омерзительных толстых червяков. Они были упакованы в специальные подвесные сетки и оставлены висеть до прибытия группы, что доставит их в новую лабораторию Кнехта, на которую Правительствующий Сенат уже выделил средства и специально оборудованное помещение. Штурмовая команда продолжила движение, но дальше ей пришлось попотеть. Слух о нападении мгновенно разнесся среди оборотней, и те ринулись в атаку.

Кремневики с людьми миндальничать не собирались. Кадуцетров у них не было, ведь Протею удалось завладеть лишь одним, зато другое оружие имелось. Когда началась пальба, Джекоб Марстон велел подпольщикам и примкнувшим к ним гражданским залечь, а сам со своим помощником принялся отстреливаться. Здесь всех удивил иномирянин. Он выхватил из-под полы своей хламиды некое загадочное устройство и тоже открыл огонь. Его оружие оказалось мощнее лучеметов Смита, хотя и было сходным с ними по действию. Несколько вспышек – и около десятка врагов осталось на железном полу в виде скорчившихся обугленных трупов, совершенно утративших человеческий облик. Это произвело на оборотней должное впечатление.

– Пожалуйста, прекратите огонь! – раздался жалобный… женский голос.

– Не стрелять! – скомандовал старший разведмастер.

Из-за громадной консоли, оплетенной пучками светопроводов, действительно появилась женщина. Черты ее лица были расплывчатыми, она напоминала то Энн Хендриксон, то Флору Эйлер. Может, кого-то эти метаморфозы и могли обмануть, но только не Фредерика Марстона. Недолго думая, он швырнул в лицо «дамы» пригоршню волшебной пыли, и та мгновенно утратила женственные очертания.

– Разрешите, господин офицер! – выкрикнул Густав Эйлер, разозленный тем, что кремневик пытался превратиться в его жену.

– Отставить! – рявкнул Джекоб Марстон. – Сначала мы выслушаем эту тварь, но держите ее на прицеле. Эй ты, как тебя там? Говори, пока мы тебя слушаем. Иначе мы вас тут всех расчихвостим.

– Зачем нам это кровопролитие? – немедля заюлил оборотень. – Да, мы с вами существа разной природы, но мы могли бы договориться. Нам всего-то и нужно, что небольшая толика energii. Простите, светосилы. За эту уступку с вашей стороны мы можем поделиться теми колоссальными знаниями, которыми обладаем.

– Он лжет! – громко произнес Симур. – Этим тварям… вернее одной твари, нужна вся светосила Вселенной без остатка.

– Не беспокойтесь, – откликнулся старший разведмастер. – Меня его болтовня не обманет. Они это или он – все равно. Сколько бы ни было голов у этой змеи, мы их будем рубить беспощадно.

– И все-таки, – вдруг заговорил его брат, – мы можем проявить некоторое великодушие. При условии, если господин Протей вернет похищенные кадуцетр, пирамидку и «красный язычок». Вы ведь вернете их, господин Протей, не так ли?

– Непременно верну! – пообещал тот. – Если вы предоставите мне некоторую свободу.

– Никакой свободы! – заявил Альберт Кнехт. – Единственное, что мы можем обещать, – это содержание в особом лабораторном боксе.

– Или безоговорочное уничтожение, – добавил Джекоб Марстон.

– Требуемое со мною, – пошел на попятную оборотень и выложил на пол все, что похитил в доме владельца «ФУНКЕРОВ И ДРУГИХ ДИКОВИН».

– Господин Эйлер, – обратился старший разведмастер к командиру подпольщиков. – Парализуйте эту тварь. Остальных – уничтожить!

– Какое ко… – успел проквакать Протей, прежде чем превратился в большого извивающегося червяка.

Дальше началась бойня. Джекоб Марстон связался с отрядом, что окружил здание, и обе группы бойцов двинулись навстречу друг другу. Оборотни с перепугу пытались менять облик, но лишь еще больше разозлили людей, которые дрались за будущее своего мира. Фредерик Марстон подобрал артефакты и два из них – пирамидку и «красный язычок» – протянул Альберту Кнехту.

– Держите, господин ординарный адъюнкт, – сказал он. – Изучайте. Может, это поможет вам защитить всех нас от нового нашествия оборотней.

– Вероятно, вы захотите получить за них денежную компенсацию?

– Никаких денег! – отмахнулся торговец. – Я бросаю торговлю. Много лет я торговал вещами, ничего не зная об их назначении, теперь я хочу знать это. Так что берите, Альберт, меня в свои ученики.

Часть третья
Ночь большого звездопада

Глава первая
Когда шалость оборачивается бедой

На рассвете дом тянулся навстречу восходящему солнцу, как цветок. Да он и был в каком-то смысле цветком – изящным итогом многовековой эволюции биоархитектуры. Лепестки энергосборников раскрывались во все стороны, впитывая каждый квант, излучаемый дневным светилом. Корневая система принималась вытягивать из глубинных слоев земли воду и растворенные в ней минеральные соли. По мере возникновения надобности дом сам себя достраивал, ремонтировал и следил за чистотой, попутно снабжая своих хозяев всем необходимым. В Звездной Сфере не набралось бы и тысячи ученых знатоков, которые имели представление о том, как это все происходит. Уже много веков обитатели гигантского шарового скопления не ведали забот ни о жилье, ни о пропитании, ни о чем материальном, что требовалось для жизни, творчества, познания и досуга.

Только историки, которых занимала глубокая древность, могли рассказать о тех далеких временах, когда дома строились из камня, а чтобы вырастить хлеб, требовалось целыми днями трудиться не разгибая спины; когда вокруг огромных, тесных и шумных городов дымили заводы, по дорогам катились металлические, плохо управляемые экипажи, а в небе с грохотом проносились изрыгающие пламя крылатые корабли; в каждый дом требовалось провести электричество и воду, связь поддерживалась с помощью бесцеремонно трезвонящих аппаратов, новости печатались на бумажных листах или вываливались на слушателей и зрителей с мигающих экранов, снабженных громкоговорителями, а для того, чтобы оторваться от планеты и пересечь пустоту, разделяющую миры, нужно было сжигать невероятное количество опасного химического или ядерного топлива.

Стоит ли удивляться, что жизнь тогдашних уроженцев Звездной Сферы была короткой, полной страданий и мелких бытовых неурядиц? Да и самой Звездной Сферы как единой цивилизации в то время не существовало. Разумные обитатели разрозненных планет едва ли подозревали о том, что, кроме них, во Вселенной обитает еще кто-то. Потребовались многие тысячелетия мучительного поиска гармонии, чтобы природа и техника сблизились настолько, что стали неотличимы друг от друга. Да и мыслящие существа в своем умственном и духовном развитии наконец достигли понимания, что бессмысленно разбазаривать природные ресурсы ради удовлетворения сиюминутных прихотей. Отказавшись от излишеств, они сосредоточились не на выживании, а на постижении истины.

Достигнув иных миров, входящих в шаровое скопление, мыслящие существа постепенно слились в одну расу и стали именовать себя сферолюдами. Большинство из них с рождения и до самой смерти, которая наступала спустя десятки веков, занимались поисками любимого дела, и счастлив был тот, кто его находил. Воспитание строилось таким образом, что каждый отвечал за свои поступки и принимал взвешенные решения. В итоге все государственные и управленческие структуры отмерли сами собой. Бессмысленно пытаться руководить абсолютно свободными существами, имеющими равный доступ к любым ресурсам, предпочитающими строить свою жизнь по собственным правилам.

Конечно, не все в Звездной Сфере было безупречно гладко. Порою излишняя жажда познания и творческая раскованность приводили к разного рода мелким катастрофам. Однако высокая самодисциплина и всеобщая готовность в любое мгновение прийти на помощь ближнему сводили дурные последствия этих событий к незначительным неприятностям. Виновные в случившемся сами себе придумывали наказание, как правило, отправляясь осваивать еще необжитые планеты. Возвращались они из добровольной ссылки тоже по собственному почину, если считали себя оправданными в собственных глазах. Чаще всего в неприятные истории влипали дети, потому что их тоже никто ни в чем не ограничивал, если не считать особых биофантомов, попросту и без затей именуемых «няньками». Однако скажите, кто из нас в детстве не лез из кожи вон, дабы вырваться из-под опеки своей «няньки»?

Увы, иногда эти попытки оказывались слишком успешными. И тогда шалость сорванца оборачивалась бедой. Так случилось и с Мицаром, сыном Кастора. Малыш обвел свою «няньку» вокруг пальца и в одиночку, не считая гиппокрыла, отправился на Тризинию, далекую дикую планету в системе желтого карлика, что вращался на окраине скопления. Гиппокрылы были единственными существами, способными самостоятельно перелетать с планеты на планету, создавая вокруг своего седока непроницаемый для враждебной среды энергетический кокон. Впрочем, в Звездной Сфере получать удовольствие от поездки верхом, когда вокруг простираются безвоздушные бездны, пронизанные жестким излучением миллиардов солнц, от которого седока защищает лишь прозрачный пузырь живого силового поля, могли разве только дети. Да и тем разрешалось совершать такие прогулки исключительно в сопровождении «няньки».

Мицар, прежде чем сбежать из дому, изготовил механическую куклу, во всем похожую на него самого; она-то и сумела обмануть бдительность «няньки». На родную планету малыш не вернулся. В поисках участвовали тысячи добровольцев. Они обшарили всю Тризинию, но обнаружили лишь гиппокрыла, спокойно пасущегося на лужайке оранжевой травы среди зеленых, порхающих, словно бабочки, цветов. Родным Мицара оставалось лишь тешить себя надеждой, что мальчик еще жив и скитается где-то за пределами Звездной Сферы. Пропажа сына натолкнула Кастора на новые размышления. Как ученый, он вместе со своим братом-близнецом по имени Поллукс много лет занимался проблемой защиты от враждебных сил, устанавливая на окраинах скопления изобретенные ими фильтры зла, предназначение которых как раз и состояло в том, чтобы не пропускать ничего дурного из внешнего пространства.

Эти приготовления к встрече с неведомым злом другим сферолюдам казались болезненной манией. Над братьями не смеялись, нет. Любой научный и творческий поиск вызывал уважение. В конце концов, чем разработка этих самых фильтров зла хуже стремления раскрасить серую, безжизненную поверхность трех лун Оливии во все цвета радуги или попытки приручить сухопутных китов, обитающих на планете Нерей в системе голубого гиганта, что находится в центре скопления? Все свободны, и каждый занимается тем, что ему нравится. И никого не волнует, что эта свобода рано или поздно может обернуться настоящей бедой. Никого, кроме двух братьев-близнецов. Впрочем, Кастор и Поллукс и сами пока не слишком хорошо понимали, что их тревожит. С мыслями об этом и проснулся нынешним утром отец Мицара, один в большом расцветающем доме.

С тех пор как исчез Мицар, жена Кастора тоже покинула его. Не потому, что винила мужа в пропаже сына, просто в Звездной Сфере только общие дети могут надолго связать мужчину и женщину. Слишком много всего интересного в мире, раскинутом на сотни и тысячи световых лет. Миллионы обитаемых планет предлагают великое множество природных красот, в сотнях миллионов музеев хранится бесчисленное количество шедевров, древностей и диковин. Какой бы долгой ни была жизнь, нужно столько всего увидеть, понять, прочувствовать, что глупо ее тратить на созерцание даже очень любимого лица. Разумеется, можно было зачать, выносить и родить еще одного ребенка, но боль утраты была еще слишком свежа, чтобы принимать на себя заботы о новом малыше. Кора сочла свой долг исполненным и отправилась в длительное путешествие по скоплению.

Кастор соскользнул с лепесткового ложа, которое тут же поднялось и прилипло к вогнутой, источающей прохладу стене. Давно прошли времена, когда мебель была собранием обособленных предметов интерьера. Дом-цветок отращивал столы, стулья, кресла, кровати именно в то мгновение, когда у хозяев или гостей возникала в них надобность. После использования мебель снова становилось частью стены, пола или потолка. Днем солнечный свет просачивался через полупрозрачные перекрытия, которые ночью исходили мягким свечением, накопив за день энергию светила. Дабы освежиться после сна, хозяин дома несколько минут вертелся в энергетическом вихре, что свободно бродил по дому, уничтожая пыль и случайный сор. Никакая вода, никакое мыло не очищали кожу лучше этого своеобразного ионного душа.

Покончив с гигиеническими процедурами, Кастор приступил к завтраку. Угадав его желания, дом приготовил ему фруктовый сок и несколько хрустящих хлебцев с прослойками мяса и овощей, содержащих все необходимые калории и витамины. Сферолюды предпочитали пищу, синтезированную по всем правилам диетологии. Канули в глубокое прошлое многочисленные болезни, вызываемые пищевыми излишествами. «Есть для того, чтобы жить, а не жить для того, чтобы есть» – стало в Звездной Сфере не благим пожеланием, а единственно возможным способом существования. Сохранилась только одна дурная привычка, связанная с питанием, – это стремление поглощать вместе с калориями и витаминами еще и информацию. Прежде за столом читали газеты и книги, потом смотрели телевизоры и слушали радиоприемники, которые сменились планшетными компьютерами и многофункциональными телефонами.

Наконец, наступила эпоха «собеседников» – специальных биофантомов для общения.

Хрустя хлебцами и запивая их соком, Кастор с удовольствием прислушивался к своему биофантому. Много лет назад ученый выбрал его облик. «Собеседник» Кастора выглядел как седой мужчина, одетый в неудобный костюм-тройку, какие носили древние. На носу у него были ископаемые оптические приборы, призванные компенсировать слабость естественного зрения. Когда в нем появлялась нужда, биофантом возникал напротив вместе с не менее древним деревянным креслом. Положив ногу на ногу, он начинал рассказывать о том, что происходило в окружающем мире, и отвечать на вопросы, если те появлялись у Кастора. Так было и сегодня. Поблескивая стеклышками допотопных очков, «собеседник» приятным для слуха низким голосом рассказывал о празднике Ночи Большого Звездопада, к которому все население скопления готовилось вот уже четверть оборота Звездной Сферы.

– Необыкновенное оживление! – вещал биофантом. – Все словно с ума посходили. Ожидаются какие-то особенные зрелища и развлечения. Поговаривают о карнавале в старинном духе – с блестками, картонными полумасками и костюмами из цветной бумаги. Парад всадников на гиппокрылах, выступления фокусников и танцовщиц… Словом, нечто головокружительное и безумное. А главное – сам Большой Звездопад! Миллионы метеоров, сгорающих в темных небесах.

– Интересно, как это они собираются добиться эффекта темных небес? – недоверчиво фыркнул Кастор. – Если у нас и ночью почти так же светло, как днем.

– Они это держат в большом секрете.

– Кто это «ОНИ»?

– Инициаторы и организаторы праздника, именующие себя КОМИТЕТОМ БОЛЬШОГО ЗВЕЗДОПАДА.

– Что ж, наверное, это будет интересно, – пробормотал ученый, допивая сок и ставя стакан на идеально гладкую столешницу.

Когда хозяин дома поднялся, грязная посуда, стол и табурет, на котором он только что сидел, – все свернулось, будто пожухлый лепесток, и сровнялось с зеркальными квадратами пола, не оставив ни малейшего следа. «Собеседник» тоже исчез, как это делал всегда, как только у его визави пропадало желание общаться. Пора было заняться делами. Кастор в чем мать родила шагнул к выходу. По дому сферолюды обычно расхаживали нагишом, и не только когда были одни. Нагота давно не считалась чем-то постыдным. Однако, покидая свое жилище, они проходили через гардеробное поле, автоматически подбиравшее им облачение по погоде и сезону. На дворе царило лето, к тому же стояла сухая солнечная погода. Так что для Кастора гардероб выбрал, не считая нижнего белья, легкую, не стесняющую движений накидку и плетеные сандалии.

Дом Кастора рос в живописной лесистой долине, с запада ограниченной скалистыми холмами, а с юга – широкой полноводной рекой. Цивилизация Звездной Сферы давно забыла о том, что такое дороги и мосты. Единственным способом передвижения по суше была ходьба: сферолюды любили и умели ходить, но предпочитали передвигаться по естественным тропам, которые прокладывали животные, или просто по траве, песку или снегу. В опасных местах чуткая к потребностям живущих природа сама уплотняла почву или воду, а лед делала нескользким. Если на ходьбу не было времени, сферолюды летали с помощью биомеханических устройств, похожих на громадные птичьи крылья, или более сложных, предназначенных для перевозки большого количества пассажиров. Даже в пространстве между планетами и звездами сферолюды перемещались на живых звездолетах, которые, как и другие биомеханизмы, выращивались в особых оранжереях на астероидах и небольших лунах.

Путь Кастора лежал к лаборатории, которую они создали с братом для изучения природы зла и поиска способов защиты от него. До нее было всего несколько миль, и потому ученый отправился туда пешком. Он шагал, рассеянно озирая долину, которую знал до последнего листика на деревьях. Желтое солнце ярко сияло в небесах, затмевая своим блеском множество других светил, бледно-голубые, оранжево-розовые или ультрамариновые диски которых никогда не гасли, лишь сменяли друг друга по мере вращения планеты. Несмотря на свои исполинские размеры, Звездная Сфера была слишком густо населена солнцами, поэтому в небе каждого мира их пылало намного больше, чем в любом другом месте галактики. Особенно это было заметно ночью. Далекие солнца чужих планет горели, словно маяки, превращая условно темное время суток в фейерверк красок.

И даже днем, приглушенные лучами главного светила, эти маяки оставались достаточно яркими, чтобы все предметы и существа могли обзавестись несколькими тенями сразу. Так ученый и шел через долину, пересекая веера разноцветных теней и сам отбрасывая их. В ближайшем лесу наперебой пели птицы. Их было так много, что пение это превращалось в какофонию. Города, дороги, заводы, рудники, энергостанции, аэропорты и космодромы давно канули в прошлое, и ничто не мешало природному разнообразию, кроме неумолимых законов естественного отбора. По пути к лаборатории Кастор то и дело видел стада вилорогих копытных, стремительно удирающих от крадущихся в высокой траве хищников, но его не беспокоило такое соседство. Звери не трогали не только сферолюдов, но и животных. Вся эта охота была лишь игрой, доставляющей удовольствие как хищникам, так и травоядным.

Лаборатория тоже была домом-цветком и от обычного жилья отличалась лишь тем, что в ее геноме функционировали особые программы, благодаря которым внутренние биомеханизмы могли генерировать и синтезировать все, что требовалось для проведения исследований и научного поиска. Кастор вступил в ее прохладные помещения, попутно облачившись в лабораторную униформу. Поллукс уже был здесь. Взмахом руки он поприветствовал брата, не отрываясь от окуляров громадного нейтринного микроскопа, позволяющего проникать на самые глубинные уровни материи. Вот уже треть оборота Звездной Сферы близнецы работали над портативными детекторами зла, которые позволили бы идентифицировать недобрые намерения, в ком бы они ни созревали, в любом месте и в любое время.

Вся сложность создания такого детектора заключалась в том, чтобы свернуть тончайшие, в микрон толщиной, пленки, воспринимающие темные эманации на молекулярном уровне, в трубочку, достаточно крупную, чтобы поместиться в кармане или за ухом, как карандаш. Поллукс придумал, что в случае обнаружения существа, излучающего эти эманации, трубочка-детектор должна менять цвет, и чем сильнее излучение враждебности, тем темнее она должна становиться, покуда не почернеет совсем. Сейчас Поллукс наблюдал в микроскоп, как меняется структура пленки под воздействием искусственно сгенерированного гнева. Кастор не стал отвлекать его. У него тоже хватало дел. Нужно было создать для нежных пленок прозрачную, но прочную оболочку, и в последнее время ученый был занят изучением свойств разного рода материалов.

Близнецы увлеченно трудились до полудня, покуда не проголодались. Тогда они оторвались от работы, приняли ионный душ и расположились на открытой веранде, где были выращены плетеные кресла и щедро сервированный стол. Для разговора за обедом близнецам не нужны были «собеседники»-биофантомы, они довольствовались обществом друг друга. Обычно братья обсуждали свою работу, строили планы на будущее и в этом ничем не отличались от других ученых скопления, но, пожалуй, только в этом. Братьев не интересовало знание само по себе, они хотели, чтобы их труд приносил пользу всей Звездной Сфере. И больше всего близнецы стремились обезопасить свой мир, считая его уж слишком беспечным, а следовательно – уязвимым для внешних и внутренних угроз, равно неведомых их соплеменникам.

Правда, сегодня разговор пошел по необычному руслу. Кастор припомнил утреннее сообщение своего «собеседника» и пересказал его брату. Поллукс отличался от него более чуткой душой и способен был различить угрозу там, где остальные не видели ничего серьезного. Неудивительно, что при слове «комитет» он насторожился. Даже отодвинул тарелку, над которой поднимался ароматный пар удивительно вкусного жаркого, в процессе приготовления коего не пострадали ни животные, ни растения. Заметив, как нахмурился его брат, Кастор понял, что ему тоже не нравится эта затея. Может быть, потому, что комитетчики замахнулись на метеоры, которые, по их замыслу, должны были в огромном количестве сгореть в темных небесах?

Конечно, не все в скоплении было еще отрегулировано настолько, чтобы можно было избежать даже столь ничтожных катаклизмов, каким представлялась гибель железно-каменного обломка, странствующего в пустоте. Тысячи лет назад сферолюды поняли, что смерть неизбежна, как ее ни отодвигай, и принимали свое умирание как часть круговорота вещества во Вселенной. Однако, научившись продлевать свое собственное существование, они задумались и над тем, как отодвинуть смерть других живых существ. Не нарушая законов природы, мыслящие обитатели Звездной Сферы сделали все, чтобы насильственная гибель перестала быть уделом животных и растений. Биотехнологический ландшафт, созданный сферолюдами, стал обеспечивать всем необходимым не только их самих, но и других живых существ. А потом настал черед неживой природы.

И это было разумно, ибо штормы, ураганы, землетрясения, столкновение астероидов с планетами, взрывы сверхновых, черные дыры в конечном счете угрожают гибелью всему живому. Следовательно, для того чтобы предотвратить насилие в космическом масштабе, нужно в этом же масштабе и отрегулировать управляющие им процессы. Овладение гравитацией как ключевой силой мироздания дало сферолюдам власть над движением планет и звезд. Несколько тысяч лет ушло на наведение порядка в Звездной Сфере. Теперь возможность случайных катастроф в космическом пространстве была сведена к минимуму, что благотворно сказалось и на климате планет. Установив гармонию в своем обществе, сферолюды достигли ее и в природе. И вот теперь некий Комитет собирается пожертвовать тысячами метеоров ради сиюминутного развлечения праздной толпы! К устроителям этого праздника следовало присмотреться повнимательней.