Текст книги "Дома смерти. Книга I"

Когда началась Первая Мировая война Петье отправился добровольцем на фронт. Произошло это в январе 1916 года. Через полтора года он был комиссован якобы после газовой атаки немцев; через 15 лет, однако, прокурор Осера обнаружила, что медицинская карта Марселя Петье была подделана, а настоящей причиной увольнения была шизофрения мифического героя. За время службы в вооруженных силах Петье по меньшей мере дважды попадал психиатрические лечебницы, кроме того, в отношении него дважды возбуждались уголовные дела за кражи, которые прекращались после подтверждения душевной болезни. А хромота, которая якобы явилась следствием немецкой газовой атаки, появилась у Марселя Петье ввиду глупого саморанения – он уронил под ноги гранату.

Однако эти детали стали известны много позже, а потому довольно долго Петье прожил как заслуженный и уважаемый ветеран войны. Он даже получал небольшую пенсию за полученное во время войны ранение! И разумеется, он всегда и везде поддерживая легенду о самом себе как о романтике-бессребренике, который со школьной скамьи бросился на войну спасать Родину. Судя по всему, получалось это у него весьма убедительно.

Пользуясь ветеранскими льготами, Марсель Петье поступил и в 1921 г. окончил университет, сделавшись врачом. Что и говорить – весьма примечательная метаморфоза, особенно, если иметь в виду, что шизофрения-болезнь неизлечимая. Во время обучения в университете Марсель запомнился своим товарищам довольно странными увлечениями. Он был озабочен лечением запоров и контруировал насосы для принудительной дефекации. Трём кошкам он зашил ректальные отверсия, в результате чего животные скончались в сильных мучениях. На их крики пожаловались соседи, в результате чего университетской администрации пришлось вмешаться и запретить Марселю проведение опытов на дому. Также в область научных интересов Петье попали гипноз и лечение электрическим током. Марселя переполняли всевозможные идеи по их применению на практике. Впоследствии, уже после переезда в Париж и открытия там медицинского кабинета, о чём будет сказано чуть ниже, Петье предлагал своим столичным пациентам следующие виды целительных воздействий и процедур: поверхностная и глубокая лучевая терапия, ионизация, ориотерапия, всечастотная диатермия, воздействие короткими волнами высокой мощности, работа как обычными хирургическими инструментами, так и электрическим скальпелем, озонотерапия, аэротерапия, рентгеновские исследования. Большинство из перечисленного выше к медицине либо не имеет отношения, либо имеет весьма опосредованное, строго говоря, то, как Марсель Петье намеревался лечить людей, сильно смахивало на банальное шарлатанство, однако… однако, врач-шизофреник с наклонностями к нетрадиционным методам лечения довольно быстро снискал популярность среди горожан Осера.

Марсель Петье после получения диплома врача общей практики. Все, знавшие Марселя в первой половине 1920-х гг. отмечали необычную двойственность его натуры, впрочем, весьма характерную для душевнобольного. С одной стороны он был не лишён оригинальности суждений, весьма эрудирован и по-настоящему привлекателен в минуты хорошего расположения духа. Но с другой – Марсель делался совершенно невыносим и бестактен в том случае, если его что-то не устраивало. Причём переход от одного настроения к другому происходил моментально и без видимой причины. Многие люди, даже хорошо относившиеся к Петье, рассказывали о странном чувстве дискомфорта и неловкости, которым сопровождалось всякое общение с ним.

Внимательное изучение прошлого Марселя Петье заставило главного инспектора Масю предположить, что первое убийство было совершено доктором в мае 1926 года. Тогда в Осере пропала без вести Луиза Делаво (Louise Delaveau), дочь пациента Петье. Ходили слухи, будто Марсель крутил с нею роман. Уже после исчезновения Луизы молодого доктора видели с большим чемоданом в руках, который тот укладывал в свой автомобиль. Можно было подумать, что Петье собрался в поездку, но – нет! – он никуда так и не уехал. Чемодан исчез, впрочем, как и Луиза

В том же 1926 г. Марселя Петье выдвинули на должность мэра небольшого городка Вильнёв-сюр-Йонн (Villeneuve-sur-Yonne), расположенного на удалении 35 км от Осера. Он победил на выборах с немалым перевесом и политическая карьера, видимо, совсем вскружила голову вчерашнему клептоману-недоумку. Его пребывание на посту мэра сопровождалось рядом громких скандалов и обвинениями в самых разнообразных прегрешениях [от превышения власти, до вымогательства взятки, присвоении городского имущества, хищениях и т.п.]. В 1931 г. после проведения масштабной ревизии городского хозяйства и бюджета Марсель Петье добровольно ушёл в отставку и заявил об окончании политической карьеры. Произошло это под неприкрытым давлением прокуратуры, досрочная отставка Петье явилась результатом договоренности, позволившей погасить скандал, связанный с растратой городской казны, без возбуждения уголовного расследования.

Правда по прошествии полутора месяцев скандальный мэр в политику вернулся. Друзья добились его назначения советником главы департамента Йонна. Через год, впрочем, Марсель попал в новый скандал – он организовал незаконное подключение к электрической сети ряда домовладений. Когда эта неприглядная история вскрылась, Петье лишился должности, но это его не очень взволновало, поскольку к тому времени 35-летний врач уже был занят организацией переезда в Париж, и провинциальные дела его не интересовали совершенно.

В ходе расследований 1931—1932 годов местная прокуратура отыскала на Петье немало компромата. В частности, внимание правоохранителей привлекло ограбление и убийство состоятельной пациентка доктора. Одна из лечившихся у него женщин была готова дать показания в суде о садизме врача, который проводил операции без анестезии. Другая женщина рассказала, будто Петье склонял её к сожительству. Проводившая расследование женщина-прокурор скоропостижно скончалась, также скоропостижно скончалась одна из женщин, дававшая изобличающие Петье показания. Любопытно то, что свидетельства о смерти обеих выписал… Марсель Петье.

В то же самое время мэр-ветеран умудрялся попадать в какие-то совершенно анекдотические передряги. Так, например, он был пойман при попытке кражи газового счётчика. Дело возбуждать не стали, поскольку преступление осталось неоконченным, Петье отделался символическим штрафом. В другом случае Марсель взял несколько книг с прилавка книжного магазина и попытался с ними скрыться, был задержан и также оштрафован, хотя и настаивал на своей полной невиновности.

Сам масштаб упомянутых правонарушений рождал очень серьёзные сомнения в адекватности мировосприятия Марселя Петье. Вы только представьте себе мэра города – всем известного и уважаемого человека! – с разводным ключом в руках свинчивающего газовый счётчик!

Во время жизни в провинции Марсель Петье женился – это произошло в мае 1927 года. Избранницей 30-летнего врача и начинающего политика стала Жоржета Лабле (Georgette Lablais), 23-летняя дочь крупного местного землевладельца. В апреле следующего года у четы родился сын Герхардт (Gerhardt).

В 1932 г. доктор перебрался в Париж. О его подвигах в столице следствие уже получило некоторое представление.

Справка, полученная из полицейского комиссариата Осера, содержала информацию, которая привлекла внимание Жоржа Масю. Оказалось, что жена разыскиваемого доктора проживала постоянно с сыном Осере. Понятно, что здравый смысл подсказал сыщику мысль о необходимости проведать женщину.

Масю отправился в Осер 13 марта 1944 г. Перед тем, как явиться к madam Петье с расспросами, Масю поинтересовался на городской телефонной станции её переговорами. К своему удивлению сыщик узнал, что в ночь с 11 на 12 марта 1944 г. на телефонный номер супруги Петье был сделан звонок из Парижа; разговор длился почти 10 минут. Т. е. Марсель Петье, уже прятавшийся к тому времени от полиции, не побоялся пойти на серьёзный риск и позвонил семье.

Сыщик, узнав об этом, должно быть, испытал предвкушение скорого триумфа: раз преступник не забыл о семье, значит, он обязательно и впредь будет выходить с ней на связь, а это облегчит его поимку. Но разговор Масю с супругой Петье опрокинул все его ожидания.

Прежде всего, оказалось, что madam – явно не та женщина, из-за которой мужчины теряют головы. Малорослая, некрасивая и не очень умная женщина была совершенно не осведомлена о том, чем занимался её муж. Она боготворила Марселя, но даже понятия не имела о том, что тот на протяжении ряда лет владел особняком в Париже. О существовании квартиры на улице Шомартен она знала, но не была там с начала войны, т. е. почти 4 года. Постоянно она проживала в Осере, при ней находились дети; Марсель периодически их навещал, но не очень часто. Последний раз он был с семьёй в конце февраля и 1 марта возвратился в Париж.

Когда Масю поинтересовался телефонным разговором Марселя Петье с супругой в ночь с 11 на 12 марта 1944 г., то тут женщина его огорошила: оказалось, что разыскиваемый звонил вовсе не ей… а своему родному брату Морису, который в это время находился в её доме. О чем говорили братья, madam Петье, по её уверениям, не знала, и это, видимо, была чистая правда – она явно была из тех женщин, которые обо всём узнают последними.

Жорж Масю потребовал к себе для беседы Мориса Петье. Впоследствии сыщик говорил, что разговор этот оставил его сильно неудовлетворённым: Морис утверждал, что в ночном телефонном разговоре брат не сказал ему ничего существенного, даже о том, что его разыскивает полиция, не обмолвился. Следователь ему не поверил; здравый смысл подсказывал ему, что если преступник идет на такой серьёзный риск, как телефонный звонок домой (а Петье не мог быть уверен в том, что этот номер еще не прослушивается полицией), то, стало быть, тому есть очень серьёзные причины. Видимо, что-то очень важное хотел он сообщить своему брату, но в тот момент Жорж Масю доказать этого не мог. После двухчасового разговора он был вынужден отпустить Мориса Петье; сыщик при этом остался в твёрдом убеждении, что тот скрыл от следствия нечто очень важное.

Всю вторую половину марта 1944 г. парижская полиция занималась кропотливым сбором информации, могущей иметь хоть какое-то отношение к «делу Петье». Были опрошены владельцы всех аптек; многие из них показали, что Марсель Петье производил у них закупки органических ядов. Количество скупленных врачом препаратов превышало всяческие медицинские потребности; это приводило к мысли, что главной целью таких приобретений являлось умерщвление людей.

Продолжалась кропотливая работа судебных медиков. Разбирая костные останки, специалисты пытались определить, какому количеству людей они могли принадлежать. В течение марта число это постоянно росло: пятнадцать, девятнадцать, двадцать два, двадцать семь… В конце концов, к лету 1944 г. криминалисты пришли к убеждению, что останки, которые были обнаружены на рю Лезер, 21, принадлежат, по меньшей мере.,.. 26 мужчинам и женщинам и как минимум 1 ребёнку.

Кроме того, тщательному исследованию специалистов подверглись документы и личные вещи, найденные в тайнике «дома смерти». Документов оказалось очень много: тут были и дипломы, и свидетельства о владении землей и недвижимостью, документы на детей, и т. д. и т. п. Самое любопытное заключалось в том, что некоторые документы были поддельными, изготовленными в разных местах и с разной степенью совершенства. Парижская полиция занялась поиском владельцев этих документов и… никого не нашла. Родственники и знакомые ненайденных владельцев показали на допросах в полиции, что все эти люди собирались выезжать и выехали из Парижа. Официально они намеревались перебраться в другие районы Франции, но, скорее всего, ими планировалась нелегальная эмиграция. С этой целью владельцы документов продавали мебель, недвижимость, переводили франки в доллары и фунты. И все они перед отъездом имели на руках весьма значительные суммы в валюте и драгоценностях.

Последнее обстоятельство рождало самые серьёзные опасения за безопасность уезжавших. Из личных вещей внимание привлекало нижнее бельё – пижамы, дорогостоящие шёлковые пеньюары – а также верхняя одежда, которую можно было отнести к предметам роскоши – дамские шубы, мужские кожаные плащи и т. п.

Полицейские осматривают женский пеньюар с вышивкой в форме ласточек, найденный в доме №21 по рю Лезэер.

По доброй воле люди с такими вещами обычно не расстаются…

Изучение найденных документов показало, что все относились к периоду с декабря 1941 г. по май 1943 г. Видимо, Марсель Петье запустил свой преступный конвейер в начале этого срока; но было непонятно, что заставило его остановить преступления в конце его? Напомним, что останки людей, которые, по предположению профессора-анатома Санье расчленялись хирургом, перестали находить именно с лета 1943 г.

Не находил ответа и другой немаловажный вопрос: если Марсель Петье свернул свою преступную деятельность еще в мае 1943 г. (или около этого срока), то почему все эти месяцы он не собрался и не уничтожил разоблачающие его улики? Очевидно, что сделать это можно было много проще, чем избавиться даже от одного трупа. Несомненно, преступник мог беречь бумаги – прежде всего, залоговые расписки и свидетельства о владении недвижимостью – предполагая в дальнейшем использовать их в мошеннических целях, но свидетельства о рождении детей и дипломы для этих целей ему были совершенно ни к чему. Казалось очень странным и подозрительным, что такой педантичный и последовательный в своих действиях преступник, каким был, несомненно, Петье, не рассортировал документы и не уничтожил лишние.

Это соображение также косвенно свидетельствовало о том, что в какой-то момент Петье был отвлечён от своей «деятельности». Жорж Масю был настолько проникнут этой мыслью, что начал добиваться от своего руководства официального запроса в парижское управление гестапо с целью установить, не задерживался ли Марсель Петье летом 1943 г. оккупационными спецслужбами. После некоторого сопротивления руководства уголовной полиции такой запрос был составлен в мае 1944 г.

Ответа на него так и не последовало: 6 июня 1944 г. англо-американские войска высадились в Нормандии, и у оккупационных властей появилось много новых забот. Однако забегая немного вперёд, сообщим, что ход рассуждений опытного полицейского оказался совершенно верным и Марсель Петье действительно угодил в руки гестапо, но выяснилось это позже.

В мае 1944 г. полиции удалось, наконец, проследить путь извести, в которой преступник держал тела убитых им людей. Был найден и извозчик, доставлявший ее на рю Лезер, и продавец. Оказалось, что заказ на 800 кг негашёной извести – якобы для строительных работ – поступил от… Мориса Петье, брата разыскиваемого доктора. Этот чрезвычайно подозрительный момент требовал объяснения, и потому последовало объявление Мориса в розыск.

Однако на этом действия следствия застопорились. На территории Франции уже шла настоящая война, и силы всей полиции, руководимой Буске, были брошены на поддержание элементарного порядка в тылу. Не могло быть и речи о проведении сколь-нибудь сложных следственных мероприятий.

А 24 августа 1944 г. союзники освободили Париж от немецких оккупантов и погнали вермахт на запад. Весь штат уголовной полиции – и Жорж Масю в том числе – отправился в тюрьму по обвинению в пособничестве оккупантам.

«Дело Марселя Петье» – наряду с сотнями других незавершённых уголовных расследований – могло бы, наверное, перейти в разряд «глухих», поскольку у новой власти не было сил для тщательного разбора доставшегося ей наследства, но преступник сам напомнил о себе. Марсель Петье начал рассылать в редакции парижских газет письма, в которых требовал восстановления своего честного имени и утверждал, что он – активный участник движения Сопротивления, который был арестован 24 мая 1943 г. и содержался в тюрьме до середины февраля 1944 г. Следователи гестапо подвергли его чудовищным пыткам, в частности, сточили зубы напильником, топили в ванной и неоднократно стискивали голову с специальных тисках. Немцам не удалось сломить его волю и тогда, дабы вскрыть возглавляемую Петье подпольную сеть, они пошли на дьявольскую провокацию: отпустили его на свободу и параллельно организовали «обнаружение» трупов на рю Лезер, 21. Тем самым они хотели скомпрометировать его в глазах товарищей – подпольщиков.

Французское Сопротивление представляло собой конгломерат мало связанных между собой групп и отрядов, которые действовали весьма хаотично и имели весьма приблизительное представление друг о друге. Значительная часть подполья ориентировалась на генерала де Голля; другая – на Коммунистическую партию; некоторый процент составляли те, кто не признавал ничьей власти, и воевал «против всех». В этих условиях проверить утверждения, содержавшиеся в письмах Марселя Петье, было очень сложно. Важным представлялось то, что сам Петье из подполья не вышел и не сдался властям, дабы помочь им установить истину. Очевидно, что теперь уже в интересах самого Французского Сопротивления оказалось выяснение подлинных обстоятельств дела, связанного с «домом смерти на рю Лезер».

Письма Марселя Петье привлекли к себе немалое внимание и напомнили парижанам о событиях марта 1944 г. В сентябре в полицию явился некий Незонде, валютный спекулянт и торговец недвижимостью, который дал весьма любопытные показания. В частности, он рассказал о своей встрече с Морисом Петье годом ранее – в августе 1943 г. – на которой Морис поведал ему о трупах предателей, находившихся в доме на рю Лезер. По поручению брата Морис занимался тогда тем, что перевозил багаж, оставленный бойцами Сопротивления, в надёжные места. Незонде как раз и встретил Мориса Петье с чемоданами. Поскольку Незонде сочувствовал Сопротивлению и не желал помогать немецкой администрации, он не сообщил об этой встрече в марте 1944 г., когда началось расследование убийств на рю Лезер; теперь же, когда сам Марсель Петье написал в газеты с требованием восстановить его честное имя, Незонде решил рассказать о встрече с Морисом.

Возглавил новое расследование комиссар Пино. Он навестил в тюрьме своего предшественника – Жоржа Масю – и узнал от него о состоянии расследования на момент ареста последнего. Одним из направлений нового расследования стала проверка информации, содержавшейся в письмах Марселя Петье; этим занялся инспектор новой уголовной полиции Батту. Другим – розыск самого Марселя и его брата Мориса.

Последнего задержали очень скоро при обычной в то военное время проверке документов. Морис Петье не без гордости сообщил, что он помогал своему брату бороться с оккупантами, а особняк на рю Лезер являлся перевалочной базой Сопротивления. Перед тем, как легализоваться в Париже, бойцы останавливались в этом доме и жили там по несколько дней, пока Марсель готовил им документы и явочные квартиры. Когда у Мориса поинтересовались его встречей в августе 1944 г. с Незонде, он признал, что таковая имела место, и пояснил, что в тот момент как раз занимался перевозкой багажа одного из нелегалов. Мориса попросили назвать адреса, по которым он доставлял «багаж подпольщиков». Тут Морис Петье начал хитрить; то называл несуществующие адреса, то дома, в которых никто не жил, то адреса, живущие по которым люди не могли подтвердить его слов. Полицейские поняли, что затронули очень важную тему, на которую допрашиваемый не имел готовых ответов, и усилили нажим.

Мориса Петье подвергли многосуточным непрерывным допросам; скорее всего, в отношении него были применены и методы «интенсивных допросов» (все-таки шла война, и это оправдывало применение чрезвычайных способов дознания). В конце концов, Морис Петье стал давать следователям правдивые показания.

Морис рассказал, что его брат Марсель был арестован парижским гестапо в ночь на 24 мая 1943 г. Во время нахождения под следствием ему было разрешено встречаться с родными; во время одной из таких встреч Марсель сумел в иносказательной форме передать Морису просьбу зайти на рю Лезер и вынести оттуда все личные вещи, какие тот обнаружит в тайниках. Несмотря на то, что особняк на рю Лезер, 21 был обыскан гестаповцами, тайники под полом конюшни остались не выявленными (как и яма с трупами). Морис отправился в особняк и в несколько приёмов перевёз все обнаруженные там вещи к своим друзьям в Осер и Курсон-ле-Карьер.

Названные Морисом Петье адреса немедленно подверглись тщательному обыску. То, что было обнаружено, поразило полицейских: «багаж подпольщиков» составил… 76 чемоданов. В них лежали 18 женских и 12 мужских пальто, 57 пар обуви, 16 тюбиков губной помады, 21 пудреница. Кроме того, такие необходимые подпольщикам французского Сопротивления детали экипировки, как женские шёлковые ночные рубашки (93 штуки) и 44 вечерних платья.

«Багаж подпольщика» Марселя Петье насчитывал многие десятки чемоданов, баулов, кофров и сундуков. Ими можно было укомплектовать целый магазин! Фотография сделана в зале суда, на котором эти вещи фигурировали в качестве улик.

Особенно многозначительным показался следователям следующий факт: в найденных чемоданах находился 71 туалетный набор (ножнички, пилочки для ногтей, пинцеты и т. п.), которые обычно покупаются человеком в единственном экземпляре. Это соображение наводило на мысль, что в чемоданах лежат вещи 71 жертвы Марселя Петье. Не вызывало сомнения, что вещи в обнаруженных чемоданах преступник подвергал осмотру и отбору; все они были высокого качества и в очень хорошем состоянии.

Следователи не могли поверить в то, что человек, перевозивший такое количество чемоданов, не поинтересовался их содержимым. А если так, то Морис Петье не мог не догадываться о происхождении этих вещей. Арестованного подвергли новой серии тяжёлых изнурительных допросов, но на этот раз следователей ждала неудача: Морис твердил, что перевозил «багаж подпольщиков», о содержимом чемоданов не подозревал, об убийствах на рю Лезер понятия не имел. Показания Незонде в той их части, где тот говорит, будто Морис Петье сказал ему о трупах в доме, – ошибочны и навеяны более поздними газетными публикациями. Как ни старались полицейские, им так и не удалось добиться от Мориса признательных показаний. Видимо, тот прекрасно понимал, что признание им своей осведомлённости в делах брата приведёт его на гильотину.

Между тем, весьма интересные результаты принесли изыскания инспектора Батту. Он установил, что Марсель Петье действительно был арестован парижским гестапо в ночь на 22 мая 1943 г. Оккупанты проводили операцию по вскрытию подпольной цепи, занимавшейся вывозом людей за границу, которую возглавлял некий доктор Эжен. С этой целью немцы направили к парикмахеру Веррье, бывшего членом этой цепи, провокатора-еврея Ивена Дрейфуса. Наружного наблюдения за ним не было – Дрейфус должен был, пройдя всю цепочку, сам возвратиться на явочную квартиру к гестаповцам. Парикмахер Веррье, познакомившись с Дрейфусом, счёл его подходящим кандидатом для переправки за кордон и дал об этом знать «доктору Эжену». Последним был, как нетрудно догадаться, Марсель Петье. Он явился в парикмахерскую и увёл с собой Ивена Дрейфуса. В назначенный час провокатор на связь с гестаповцами не вышел (останки Дрейфуса были идентифицированы в 1944 г., потому не было никаких сомнений в том, что он погиб именно на рю Лезер, 21). Гестаповцы встревожились и направили в парикмахерскую Веррье второго провокатора – итальянца Гаретту. На этот раз агент действовал под плотной опекой наружного наблюдения, которое контролировало весь квартал. Парикмахер обрадовался второму за день кандидату на переправку за границу и послал к «доктору Эжену» связника – собственного племянника. Марсель Петье к этому времени едва-едва успел избавиться от тела Ивена Дрейфуса; он проигнорировал приглашение парикмахера познакомиться с новым кандидатом и к Веррье не явился. Гестаповцы, прождав до поздней ночи, решили брать всех – за решётку угодили и Веррье, и его связной, и сам Петье. На допросах он держался с удивительным мужеством и отвергал все обвинения фашистской службы безопасности. Нацистам так и не удалось связать Петье с исчезновением Дрейфуса, и после двухмесячных допросов, сопровождаемых жестокими побоями, его перевели из управления гестапо в военную тюрьму Френэ. Оттуда он вышел в середине февраля 1944 г.

Инспектор Батту, обнаруживший всю эту информацию и сумевший разыскать свидетелей пребывания Петье в тюрьме Френэ, полагал, что причиной освобождения преступника из заточения явилось его согласие сотрудничать с гестапо. Гипотеза эта весьма спорная; подтверждения ей так никогда и не последовало, хотя для национальной гордости французов было бы весьма утешительно своего самого кровавого убийцу объявить предателем. Некоторые историки твердили о сотрудничестве Петье с фашистами как о доказанном факте, но на самом деле это не более, чем рабочая версия одного из следователей.

Возможно, Петье был освобождён из Френэ совсем по другой причине: «Организация Тодта» приняла решение конфисковать (заметьте, на возмездной основе!) особняк на рю Лезер, 21. Петье с радостью согласился на это. Возможно, именно готовность отдать «Организации Тодта», не торгуясь, дорогой дом и способствовала освобождению Марселя Петье. Как бы там ни было, по договору с немецкой стороной, он должен был освободить особняк к 1 апреля 1944 г.

Этот момент объяснил лихорадочную активность Марселя Петье в конце февраля – начале марта. Именно в это время на рю Лезер были завезены 300 кг угля, и начала круглосуточно гореть печь. Петье спешил, т. к. подозревал, что новые хозяева могут затеять большой ремонт, и тогда неизбежно будут обнаружены тайники преступника под гранитными плитами конюшни. День и ночь Петье вытаскивал из ямы с негашёной известью фрагменты тел убитых в 1941—43 гг. людей, расчленял их на совсем небольшие куски и отделял оставшееся мясо от костей. Мягкие ткани он сжигал, кости – скорее всего, выносил из дому и разбрасывал в разных частях города, либо скармливал бродячим собакам. Только такими действиями преступника можно было объяснить явное несоответствие количества костных останков и мягких частей тела. Делалось это, видимо, для того, чтобы затруднить полиции, в случае разоблачения, установление по количеству и составу пепла точного количества сожжённых тел (иными словами, Петье менял соотношение между костным и мясным пеплом в их смеси).

Такая изощрённость действий преступника, который, будучи специалистом, прекрасно представлял порядок действий экспертов-криминалистов и принимал все меры к тому, чтобы затруднить их работу, наводила на мысль, что количество убитых им людей много больше точно установленных полицией цифр. Выше уже было упомянуто, что количество маникюрных наборов гораздо больше того количества погибших, которое медицинские эксперты признали минимальным. Учитывая, что Петье убивал и детей, общее число умерщвлённых им людей должно быть ещё больше. Многие криминалисты сходились на том, что преступником было убито никак не менее 100 человек; называлась даже цифра 200 человек. Однако правоохранительные органы после тщательного исследования всех собранных улик пришли к выводу, что Петье может быть доказательно обвинён в убийствах 15 евреев, 4 сутенёров, 4 проституток и 3 собственных пациентов. Все эти люди, согласно показаниям их друзей, родственников или соседей незадолго до исчезновения высказывали намерение покинуть Париж. Останки ещё 1-го человека остались не опознаны…

Как был пойман Марсель Петье?

История дома на рю Лезер, 21 содержит несколько тёмных пятен, на природе которых придётся подробнее остановиться ниже. Сейчас лишь следует сказать, что одним из таких пятен является история ареста Марселя Петье.

На сей счёт существуют несколько взаимоисключающих версий, которые создавались не без влияния французских властей.

По одной из них (её признал даже такой авторитетный историк-криминалист, как Колин Уилсон), Марсель Петье был разоблачён в ходе напряжённой полицейской операции, в ходе которой подверглись детальному исследованию письма, которые преступник написал в газеты в августе-сентябре 1944 г. Сличение почерков позволило опознать автора в одном из государственных чиновников, который заполнил анкету при устройстве на работу в сентябре.

Такое невнятное объяснение не выдерживает никакой критики, прежде всего потому, что осенью 1944 г. у новой французской полиции просто не было ресурсов на проведение такой масштабной и сложной экспертизы.

На самом деле история поимки Марселя Петье много прозаичнее.

Жандарм Шарль Донье 31 октября 1944 г. возле парижской станции пригородных поездов «Сен-Манде» задержал для проверки документов капитана французской армии Анри Валери Ваттервальда. Удостоверение офицера контрразведки, предъявленное последним, производило впечатление подлинного, но сам Ваттервальд странным образом походил на Марселя Петье, фотографии которого к тому времени были развешены во всех полицейских комиссариатах и жандармских отделениях. Даже густая борода не могла скрыть подозрительного сходства.

Донье предложил офицеру пройти вместе с ним для установления личности. Капитан стал возмущаться; будучи всё же доставлен в жандармерию, он заявил, что является «борцом Сопротивления», командиром известной всему Парижу диверсионной группы «Месть». Но тон капитана контрразведки моментально изменился, когда из его портмоне стали извлекать удостоверения личности на самые разные имена. По четырём из этих документов он являлся мужчиной, а по одному – женщиной.

Уже 2 ноября 1944 г. очная ставка с супругой и братом однозначно доказала, что задержанный является Марселем Петье. А проверка по линии военной контрразведки подтвердила, что он является кадровым офицером спецслужбы (sic!). Петье являлся куратором строевого батальона французской армии.

Тут мы подходим к еще одному весьма подозрительному «белому пятну» в истории жизни этого преступника. Петье в самом деле смог в сентябре 1944 г. легализоваться и получить документы на имя Ваттервальда, реально существовавшего французского подпольщика, который погиб вместе со всей своей группой «Месть» (название это не выдумано) при задержании гестаповцами. Каким образом Петье смог пройти проверку контрразведки и попасть в штат этой структуры, никто из исследователей преступлений этого человека установить так и не смог. Более того, вопрос этот всячески обходили стороной и на допросах Петье во время следствия, и на суде. Очевидно, ответы Петье могли оказаться крайне неприятными для официальных лиц, потому вопросы эти никогда не задавались.