Текст книги "Хроника пикирующего района"

– Какую, именно, легенду имеешь ты ввиду?! – улыбнулся Александр Иванович, глядя на старого товарища: – Я знаю не меньше двенадцати легенд о тартэрах!

– Я, Александр Иванович, разумеется, имею ввиду только одну легенду – легенду о «бессмертии» тартэров! О том, что их нельзя убить, даже после надлежащей таксидермической обработки!

– Ты хочешь сказать, что этот вот козел может взять и ожить?! – внезапно вмешался в разговор Задериенко, которому так же, как и остальным, а, может быть, и гораздо больше, чем остальным, сделалось «не по себе» в полутемном гулком и холодном вестибюле, переполненном таинственными шорохами, скрипами и глухими неприятными голосами. Голоса принадлежали многочисленным сотрудникам администрации, незаметно и неслышно шнырявшим по своим служебным обязанностями из угла в угол обширного пространства вестибюля: охранникам, секретаршам, уборщицам и прочим фигурантам, без чьей неприметной, но ежедневной и необычайно кропотливой деятельности оказалось бы невозможным нормальное функционирование всего громоздкого управленческого механизма Районной Администрации.

– Да, может, он давно уже ожил, да только притворяется чучелом – ждет молча своего часа, чтобы опять врезать тебе по гениталиям! – неожиданно зло пошутил Степченко и панибратски сильно хлопнул командира Затонского сельсовета по плечу. – А кого-нибудь, к примеру, Кольку Мужиченко припрет рогами к стенке и спросит на своем козлином языке: «Ты куда казенный экскаватор дел, гад?!».

Проницательный Малеванный сразу, после язвительных выпадов главного районного охотника в сторону Задериенко и Мужиченко, догадался, что за время долгого пути из Затона в Пикирово Степченко и Затонский командир успели несколько раз серьезно поругаться по каким-нибудь поводам, а Мужиченко так и не отдал Валере старинный (еще с позапрошлого года) долг за взятых авансом под честное слово большой партии свежевыловленных параобских, так называемых, «крабов-мудорезов», чьи клешни и панцыри находили широкое применение в народной медицине населения Сумрачного края и обладали высокой рыночной стоимостью. В общем, как понял Малеванный, Валера решил сегодня «брать быка за рога» и никакого «спуска» больше Мужиченко давать не намерен. Тем более, что грубый и вспыльчивый Мужиченко, против обыкновения, промолчал, не найдясь, что ответить на обидное предположение-пожелание Степченко! … В общем, Большое Районное Совещание обещало быть «еще тем»!…

Тут, как раз, в вестибюль подвалили недостающие командиры сельсоветов Пикирующего района в количестве восьми человек и, таким образом, благодаря их своевременному появлению набрался необходимый для проведения Большого Совещания «полный кворум». Совещание можно было смело начинать – оттягивать его начало хотя бы на минуту не имело никакого смысла.

По сложившейся многолетней традиции, перед началом крупных плановых форумов командиры сельсоветов Пикирующего района не проходили по одиночке или мелкими группами в приемную кабинета Командира Района, а постепенно накапливались до стопроцентной «явки личного состава» на первом этаже здания администрации среди прохладного таинственного полумрака просторного вестибюля, получая, тем самым возможность, как следует прокрутить в головах предстоящие рапорты и доклады, дабы отчитаться перед строгим и взыскательным Паркиорицем без досадных осечек, двусмысленных оговорок, раздражающих «затягиваний «кота за яйца» и сокрушительных провалов, неизбежно влекущих за собой роковые дисциплинарные «оргвыводы». А затем уже, после обязательного приглашения по селекторной связи голосом личной секретарши Командира Района, Татьяны Васильевны Гордеевой, дружным сплоченным коллективом организованно, чинно и сосредоточенно, почти торжественно, поднимались на третий этаж, где их ждали широко и гостеприимно распахнутые двери приемной Командирского кабинета.

Но в этот раз все пошло наперекосяк. Лишь только закрылись входные двери вестибюля за последним вошедшим с улицы участником Большого Районного Совещания, рыжим вихрастым и конопатым, всегда и неизменно как-то несерьезно, по мальчишески выглядевшим командиром большого богатого передового во всех отношениях районного села Провалиха, Гаврикова, ожил мощный динамик селекторной связи. Но вместо приветливого ласкового голоса Татьяны Васильевны, зловещий холодный полумрак вестибюля заполнился грозным рычащим басом Паркиорица:

– Прошу всех пройти в мой кабинет для участия в работе Большого Районного Совещания!!!

Мозаика человеческой жизни на фоне диковинных и анормальных флоры и фауны Пикирующего района. 5 июля, 10 ч. 00 мин. утра. Пастухи, грибники, рыболовы и охотники. Юрий Михайлович Першин и Лариса Горюхина

Белоснежные стремительные зловещие тени неслышно бежали-стелились под сенью смешанного сосново-березового леса. Призрачные твари «ибермаргеры» вышли на свою первую охоту! Как и все «псовые» они предпочитали добывать себе добычу очень высокоэффективным облавным методом. Правда, новорожденные звери еще не знали, да и не могли знать, что на них самих тоже объявлена облавная охота – совершенно беспощадная охота! Про рождение «ибермаргеров» вовремя узнал сам Губернатор Сумрачного края, о чем ему оперативно доложили верные осведомители из числа сотрудников администрации Пикирующего района. Сообщение это повергло, обычно невозмутимого, всегда хладнокровного и предельно продуктивно и рационалистически мыслившего Губернатора, в состояние тяжелого логического ступора, что происходило крайне редко и поэтому относилось к событиям из разряда «ЧП» в Губернаторской Администрации. Именно, сообщение о «появлении» «на свет» «ибермаргеров» и явилось основным катализатором, давно подготавливаемого Губернатором решения, лично посетить администрацию Пикирующего района и ее «зарвавшегося» и, почти, вышедшего из под централизованного Губернаторского контроля, Командира Паркиорица. Из всего многочисленного личного состава Губернаторской Администрации один лишь Губернатор ясно понял, что может означать и означает, на самом деле, появление «ибермаргеров» на Лысополянской Зверофабрике – реальное проникновение длиной руки коварного Врага во внутренние дела управления Пикирующим районом, как самым большим по протяженности и, стратегически, наиболее важным районом всего Сумрачного края. Это был серьезный и очень опасный симптом, который никак нельзя было пропустить мимо внимания. Поэтому, Губернатор, сразу же после выхода из кратковременного логического и двигательного ступора, вызванного сообщением об «ибермаргерах», дал команду ближайшим помощникам немедленно готовиться к экстренному вылету в село Пикирово…

А двести четыре, невиданных в местных лесах, свирепых, кровожадных и безжалостных зверя во главе со своим вожаком, альфа-самцом по имени Майздрек, уткнув длинные подвижные морды в траву, бежали по следу, беспечно бредущему по светлому березняку, стаду домашних лысополянских коров. Коров лениво направляли по нужному курсу редкие удары бичей трех пастухов из числа местных жителей: трех родных братьев Панфиловых. Ни коровы и, что самое плохое, ни пастухи не подозревали о, нависшей над их головами, страшной угрозе, неслышно «стелившейся» по пятам. Собак у деревенских пастухов никогда не было, за их полной ненадобностью и некому оказалось учуять стремительно приближавшуюся беду задолго до ее появления. Старшему брату Витьке недавно исполнилось двадцать четыре года, среднему, Саньке – двадцать два и младшему, Кольке – восемнадцать и он собирался жениться на одной лысополянской бабе. Витька и Санька успели к этому моменту, то есть, к описываемому роковому июльскому утру, уже развестись со своими женами, нахлебавшись «семейного счастья» по самое «не хочу» и последние недели только тем и занимались, что всячески отговаривали младшего брата от задуманного им «легкомысленного шага» прямо в «пасть семейной жизни». Была у братьев еще младшая сестренка, Аленка и, сравнительно, не старая мать, которую вся деревня знала под прозвищем «тетя Оля» и никак иначе ее никто, от мала до велика, на деревне больше не величал. Все братья и сестра родились от разных отцов по «шальному недоразумению», а особенно «тете Оле» не повезло с последним «мужем» – Аленка родилась слабоумной и шансов поумнеть до необходимого, для нормальной жизни, предела у ней не имелось никаких, как категорично заявил после тщательного обследования Аленки районный психиатр, курирующий психическое состояние жителей Лысой Поляны, Виталий Голдобин. «Тетя Оля» беспробудно пила, постоянно выискивая копейки на выпивку из неизвестных источников. Короче, все убогое финансовое благополучие изначально «неблагополучной» семьи держалось только на трудолюбивых и почти не пьющих сыновьях. Они, как могли, пытались вырваться из той дыры, куда загнала их, не спросясь, злодейка-судьба в тот роковой день, когда каждому из братьев довелось появиться на свет. Старший, Витька был самым умным из них и наиболее, мечтательным, что-ли… Во всяком случае, он мечтал повидать мир за пределами Лысой Поляны и Пикирующего района, хотел чему-то учиться и путешествовать. Но… в общем, и говорить то тут больше не о чем. С постоянной работой пастухами, кстати, им помог староста деревни, Олег Поронин – тут нужно отдать ему должное. В противном случае, братья Панфиловы, вообще, никакой бы работы не нашли. С постоянной работой в Пикирующем районе всегда имелись проблемы. И устроиться на «постоянку» штатными пастухами, это – братьям Панфиловым крупно повезло! Разумеется, повезло относительно специфическим суровым условиям жизни в Лысой Поляне… По-настоящему тут никому не везло. Но братья Панфиловы не падали духом, особенно. старший, Виктор, самый умный из них, не утративший способности мечтать (несмотря ни на какие беды, проблемы и тяжелые обстоятельства), что являлось огромной редкостью на территории Пикирующего района. Но мечтательное настроение Виктора всегда балансировало на грани безнадежного отчаяния, в черную бездонную пропасть которого мог неожиданно рухнуть любой Пикировский житель…

В это солнечное июльское утро Виктор, как обычно неторопливо ехал на своей пожилой каурой кобылке в арьергарде лысополянского коровьего стада, внимательно наблюдая за его правым и левым флангами, на которых пешком шагали младшие братья, вооруженные длинными бичами. Виктор держал поперек седла старенький дробовик, доставшийся ему в наследство от деда, отца своей непутевой матери, всю жизнь проработавшего инспектором местного охотоведческого хозяйства. Нельзя сказать, что Виктор почувствовал что-то особенное сегодняшним утром, но несколько минут назад его резко насторожила какая-то непонятная деталь, внезапно возникшая, словно бы из ниоткуда, под сводами хорошо знакомого сосново-березового леса.

Виктор сильно натянул поводья, заставив свою верную кобылу Рыжуху встать на месте и оглянулся. Всхрапнула неожиданно тревожно и Рыжуха, словно бы ей передалось неожиданное беспредметное беспокойство хозяина. «Ибермаргеры» были не волки, и лошадь не почуяла их близкого присутствия. А вот человек, в данном случае, пастух Виктор Панфилов почувствовал, что они, совершенно непонятные и чрезвычайно опасные звери, рядом, но, естественно, не понял этого. Просто, в душе Виктора необъяснимо родилось ощущение некоей непоправимости, вернее – пришествия неизбежного и непоправимого зла. Зло это свалилось на головы пикировцев в качестве бесплатного довеска к остальным «прелестям» их, и, без того, беспросветного существования среди тех ужасов, к которым они уже давно успели привыкнуть… Оглянувшись, Виктор долго и пристально смотрел на привычный живописный пейзаж, милого его сердцу родного леса, вглядываясь в солнечные пятна открытых полянок и черно-зеленые омуты, тревожно колыхавшиеся в тени густых сосновых и березовых крон. Ничего нового и необычного Виктор не увидел и поэтому искренне удивился – что же это так сильно могло его напугать?! Страх улетучился, но его место тут же заняла сильная непонятная тоска, безжалостно сжавшая сердце. Но Виктор был не простым безынициативным мечтателем, а – очень мужественным мечтателем, способным на практике, если не воплотить свою самую заветную мечту в жизнь, то, во всяком случае, вполне способным защитить ее от всевозможных поползновений извне. Как это произошло, например, сейчас.

Какая-то новая неведомая напасть только что заставила Виктора невольно ураганно перепугаться, чуть ли не до самой «уср..ки», а больше всего на свете он мечтал о том, чтобы в Пикирующем районе наступила бы такая жизнь, при которой навсегда бы исчезли всякого рода неясные страхи и болезненные, острые, возникающие ниоткуда, тревоги и различные виды беспокойств. В голову Виктора нежданно-негаданно прилетела мысль о, так называемых, «Дачах на Березках». И неожиданная мысль эта показалась ему спасительной в условиях создавшейся, непонятно, откуда и каким образом, угрожающей ситуации, неожиданно окружившей Виктора, его младших братьев и семь десятков коров, со всех сторон. Железнодорожная остановочная площадка «Дачи на Березках» или, по другому – «Березовые Дачи» располагалась примерно в полутора километрах от деревни Лысая Поляна и, соответственно, примерно, на таком же расстоянии, от остановочной площадки для «бешеных электричек», Саблино. Среди жителей Лысой Поляны населенный пункт под названием «Березовые Дачи» пользовался странной, хотя, и, в целом, положительно-уважительной репутацией. Если точнее – загадочной репутацией, неизменно вызывающей светлые эмоциональные переживания у всех, без исключения, лысополянцев. В общем, про «Березовые Дачи» по деревне издавна циркулировало множество фантастических слухов, сплетен и баек. Поговаривали, даже, про то, что будто бы несколько раз в месяц по ночам полнолуния на станции Березки останавливались «бешеные электрички». И они не просто останавливались, а производили автоматическое открывание дверей во всех вагонах, и из вагонов на перрон остановочной площадки Березки выходили «настоящие пассажиры», а внутрь вагонов заходили другие «настоящие пассажиры» и «бешеные электрички» увозили их в далекий таинственный Город, где и жили «дачники» – сезонные обитатели светлого и радостного поселка из доброй волшебной сказки под названием Березовые Дачи. Самое любопытное, что никому еще из коренных лысополянцев ни при каких обстоятельствах не удавалось пересечь незримую границу территории Березовых Дач, отделявшую их от окружающей больной, перевернутой с ног на голову, уродливой действительности Пикирующего района…

…Виктор Панфилов однажды, где-то с год назад, отправившись в так называемый, «дальний поход за грибами», оказался застигнутым, небывалой для этих мест, грозой. Дело было под вечер, и он уже собирался возвращаться домой, но укрываясь от тугих струй мощного ливня, вынужден был спрятаться в огромном дупле, кстати подвернувшейся старой огромной ветлы, где ему и пришлось заночевать, так как ливень с неубывающей силой зарядил до самого рассвета. Осторожный Виктор обладал крепким здоровьем и не боялся сырости, но ливни в Пикирующем районе, особенно, по ночам, бывали разные и он не стал рисковать, решив переждать в надежном, сухом и крепком, просторном дупле, дно которого было, к тому же, покрыто толстым слоем упругого мягкого мха. Аккуратно установив в дальнем углу дупла большую и глубокую плетеную корзину, с верхом наполненную отборными молодыми боровиками, Виктор почти сразу уснул под мерный шум не ослабевающего ливня. бушевавшего снаружи и, словно бы, грозившего затопить весь Пикирующий район всего за одну ночь. Но в дупле было сухо, тепло, мягко и уютно, и, перед тем, как погрузиться в глубокий освежающий сон, Виктор успел подумать, как было бы здорово, если бы он лежал сейчас в обнимку с молодой, красивой, а главное, любимой девушкой, при обязательном условии, чтобы искомая девушка оказалась стройной голубоглазой блондинкой с высокой грудью и плоским, в меру мускулистым, животом… Ему той ночью снились красивые волнующие сны о какой-то далекой неведомой жизни. имевшей одно основное отличие от человеческой жизни в Лысой Поляне, в частности, и во всем, по большому счету, Пикирующем районе – стабильную непризрачность, основанную на четко просчитанной уверенности в завтрашнем дне. Проснулся Виктор в великолепном приподнятом настроение, что с ним очень и очень редко случалось, как и с любым другим жителем Лысой Поляны. В отверстие дупла он увидел свет раннего летнего утра и не услышал шума ливня. Ненастье бушевало всю ночь и прекратилось, как по заказу, на рассвете. Подхватив корзину с боровиками, Виктор выбрался из дупла, ловко спрыгнув на предательски мокрую траву, сумев не поскользнуться при этом, и бодро зашагал по направлению к родной деревне, где его с богатой грибной добычей, наверняка, заждались мать, младшие братья и сестренка. Путь Виктора проходил, как раз неподалеку от огороженной высоким проволочным забором, территории Березовых Дач. И там-то он повстречал случайно девушку – не «синеглазую стройную блондинку с высокой грудью», о которой грезил в дупле накануне вечером, но, тоже, очень симпатичную, и совершенно незнакомую, совсем не похожую на местных лысополянских уроженок своего возраста. Высокая загорелая зеленоглазая брюнетка с модной современной короткой спортивной стрижкой, одетая в светлую футболку и затянутая в тугие темно-синие джинсы, выгодно подчеркивавшие длину ее ног и легко-атлетическую стройность фигуры. В правой руке незнакомка держала большой полиэтиленовый пакет. Пакет был пустым и предназначался, возможно, тоже для грибов.

– Ого! – приветливо улыбнулась незнакомка, загадочно сверкнув на Виктора большими глазами необычного изумрудного цвета. – Откуда столько грибов?!

Он остановился, как громом пораженный – настолько очаровала его удивительная изумрудоглазая незнакомка. Он смотрел на нее, как на настоящее диво лесное и не находил в себе сил раскрыть рот и ответить на столь простой и, естественно прозвучавший вопрос девушки.

– Что с вами, молодой человек?! – все же вывела прекрасная незнакомка Виктора из двигательного и словесного ступора.

Между ними состоялся короткий непритязательный разговор. Они познакомились. Девушку звали Полиной, и она гостила на даче у своих дедушки с бабушкой. У них на Березовых Дачах был уютный двухэтажный дом, куда Полина приезжала отдыхать каждое лето на несколько дней из Города. Заинтригованный Виктор ничего не стал уточнять про таинственный Город, как бы ему этого ни хотелось. Он, просто, сказал Полине, что они, наверное, из разных с нею, миров, и он больше никогда уже ее не увидит, и будет считать эту сегодняшнюю неожиданную встречу фантастическим или сказочным сном – они, в принципе, не могли встретиться. Это была невероятная случайность и больше он уже никогда в жизни не увидит Полину и не сможет ее забыть. Он не понимал, что с ним происходит и почему он так взволнован и неспокоен?! Но взгляд Виктора был красноречивее всяких слов, лившихся из него импровизированным спонтанным потоком. Зеленоглазая брюнетка Полина в какой-то миг неожиданно поняла или почувствовала безошибочным инстинктом женщины, что случайно встреченный ею впервые в жизни совершенно неизвестный ей Виктор, влюбился в нее «с первого взгляда»! Но основная пикантность ситуации заключалась не в том, что в нее за несколько секунд влюбился молодой человек, а в том, что он остро нуждался в какой-то серьезной помощи. А в какой, именно, помощи, какого характера, Виктор нуждался, Полина пока не могла себе уяснить. Хотя и нельзя было сказать, что кое-что она не начала понимать. Она неожиданно взяла Виктора за кисть правой руки, успокаивающим движением ласково сжала ее и сказала:

– Дорогой Витя! Давай сделаем все возможное, чтобы мы не потерялись с тобой в этой нашей такой сложной и запутанной жизни! Я, кажется, догадалась, что ты имел ввиду, когда сказал мне, что наша встреча – случайность, фантастическая случайность! Я же тоже кое-что слышала о Неназываемой Деревне и никогда еще не встречалась лично с ее жителями! Ты – первый, Витя! И я очень рада познакомиться с тобой!

– Это – невероятно! – только и мог вымолвить Виктор, которому, как-будто, постоянно не хватало воздуха для произнесения до конца, не только длинных, но и коротких фраз.

– Мне кажется, что виною нашей встречи явилась эта ужасная гроза ночью. Ты же видел – какие были необычные молнии и какой, после каждой из них, грохотал ужасный гром! И в воздухе пахло не озоном, а чем-то другим, как-будто, смесью перца, цветущего миндаля и индийской ванили. Так пахнет волшебство, Витя! И молнии были разного цвета – не только ослепительно бело-голубого, но и зеленого и красного, и пурпурного, и золотистого, как во время праздничного артиллерийского салюта! Ты разве не видел эти молнии сегодня ночью, Витя?!

– Нет – я сразу уснул в дупле и не высовывался!

– Ты спал в дупле этой ночью?!

– У меня не было иного выхода, Полина! – объяснил ей Виктор. – Я устроен иначе, чем ты и гроза могла оказаться для меня смертельно опасной. Наверное, ты оказалась права относительно своего предположения, что весь фокус парадоксальности ситуации кроется в этой необычной грозе! Я же тоже никогда не встречал обитателей Березовых Дач во плоти и крови, Полина! Что-то сдвинулось в мироустройстве нашего заколдованного мира и… – он внезапно резко умолк на полуслове, словно бы изумленный собственной, только что высказанной им вслух, догадки.

– Ты боишься, что мы можем внезапно раствориться в воздухе, сделавшись невидимыми друг для друга?! – неожиданно спросила она озабоченным голосом и тут же добавила: – Давай что-нибудь скорее придумаем, чтобы не потеряться в этом нашем таком странно и причудливо устроенном мире!

– Ты, правда, этого хочешь?! – голос Виктора дрожал от волнения, когда он задал этот вопрос, испытующе глядя прямо в зеленые глазные омуты Полины.

– Правда, Витя! – ответила она и по ее голосу Виктору сделалось ясно, что его новая знакомая ему не врет, как сплошь и рядом почему-то упорно делали это жительницы Лысой Поляны, с которыми Виктора успела свести судьба в одной, так сказать, постели.

– Давай, я тогда подарю тебе эти грибы! – великодушно предложил он в невольном порыве сделать девушке что-нибудь приятное и протянул Полине свою, сказочно выглядевшую корзину.

– Что ты, что ты, Витя! – воскликнула Полина. – Это чересчур дорогой и незаслуженный мною подарок! Ты же, наверняка, исходил не один десяток километров, чтобы нарвать так много этих чудесных грибов и тут, вдруг, раз и… Нет, так не пойдет! Надо придумать что-то другое. К тому же тебя же ждут с нетерпением дома – у тебя ведь есть семья, для которой ты нарвал эти грибы?!

– Есть! – кивнул Виктор и сокрушенным тоном добавил: – Пьяница-мать, которая нигде не работает, два младших брата и сестренка-инвалид с рождения. Вот такая у меня, Полина. Богом обиженная, веселая семейка…

– Ну, вот, видишь… Мне кажется, что им эти боровики окажутся очень кстати! Ты не находишь? – она ему улыбнулась неповторимой чарующей улыбкой.

– Я нахожу только то, что необходимо оставить о себе для тебя, Полина какую-то, хоть небольшую, но вполне осязаемую вещественную память. Я не знаю, почему, но это мне представляется чрезвычайно важным. И ничего лучше грибов для этой цели не подойдет! Восхитительный и неповторимый вкус сказочных грибов должен остаться навсегда в твоей памяти, а вместе с ним – и я! – и дальше Виктор заговорил сбивчиво и взволнованно, как никогда и ни с кем не говорил в этой жизни ни до, ни после этой случайной встречи с юной и красивой жительницей Березовых Дач: – Я не хочу расставаться с тобой, Полина! Я говорю тебе это искренне и от души! Я не хочу возвращаться в свой мир, имя которому – небытие! Ты даже не представляешь, как все ужасно у нас, тоскливо, безнадежно и плохо! Словно бы все мы родились для того, чтобы окружившее нас бытие всласть поиздевалось над нами, а все мы хотим жить счастливо, полноценной жизнью, достойной человека. Мы не живем, а бьемся, постоянно бьемся, как мухи о стекло, без каких-либо шансов вылететь наружу – в мир свободных и счастливых людей. Знаете, Полина – чем вы меня поразили, прежде всего, когда я вас только-только увидел?! Своей объемной выпуклостью, невероятной осязаемостью и небывалой красочностью, полностью отсутствующими в нашей Лысой Поляне и во всем нашем Пикирующем районе! Для какой цели все мы родились – я не знаю и никогда не узнаю! У меня закружилась голова, и перехватило дыхание и глазам своим я, естественно, не поверил, когда увидел Вас, Полина! Вы – настоящая!!!… Дайте мне ваш пакет, и я отсыплю туда половину своей корзины. Оставшейся половины нашему семейству вполне хватит.

– Слушай, а ведь в твоем предложении насчет грибов имеется здоровое рациональное зерно! – задумчиво произнесла девушка, протягивая Виктору свой пустой полиэтиленовый пакет. – Я тебе взамен тоже кое-что подарю, вот только сейчас точно придумаю – что именно… Да не переживай ты так, дружок – все будет у нас с тобой хорошо!.. Не знаю почему, но я чувствую это на глубоком интуитивном уровне, а интуиция моя – моя верная подруга, которая меня никогда не подводила!

И когда Виктор высыпал ей в пакет половину своей чудной корзины, Полину осенило:

– Держи! – победно сказала она, протягивая Виктору новенький мобильный телефон, вынутый ею из заднего правого кармана джинсов. – Он так же материален, как и, в равной степени, неуместен в твоем мире, что и подаренные тобою боровики, чужды моему миру. Они должны друг друга уравновесить и сохранить необходимый баланс в тонком и, сложно организованном механизме, поступательного продолжения нашего с тобой знакомства. Когда этот мобильник неожиданно зазвонит, это будет значить, что ты, Витя попал в серьезную беду, и я реально спешу тебе на помощь! – и с этими не совсем понятными объяснениями красавица Полина звучно, сочно и чувственно поцеловала Виктора в губы – неожиданно не только для Виктора, но и для себя самой. Ну и перед тем, как окончательно попрощаться и исчезнуть на неопределенное время друг для друга в своих собственных пространственно-временных континиумах, Полина еще раз горячо поблагодарила Виктора за великолепные боровики и обняла его нежным порывистым движением за шею… У него закружилась голова, перед глазами заплясали цветные пятна, и он потерял сознание на какое-то время… А когда очнулся, то никого уже не увидел и лишь ополовиненная корзина грибов и «навороченный» мобильный телефон-смартфон в правом кармане куртке говорили о том, что Виктора поразила не галлюцинация, а встреча с реальной девушкой «оттуда» имела место в действительности… В недавней действительности… Весь прошедший, после этой удивительной незабываемой встречи, год, Виктор провел, как во сне, с мучительной тоской постепенно приходя к печальному выводу о том, что очередная встреча с изумрудоглазой красавицей Полиной никогда не состоится и ему не услышать звона, подаренного ею мобильника… Но год прошел и наступило, описываемое позднее июльское утро, когда в здании Районной Администрации с минуты на минуту должно было начаться ответственнейшее судьбоносное Большое Районное Совещание, а стадо деревенских коров мирно пасущееся под бдительном присмотром трех родных братьев-пастухов, оказалось незаметно окруженным полукольцом хищных свирепых тварей «ибермаргеров»…

…Виктор оглянулся и внимательно вгляделся в зеленоватый сумрак леса, но опять ничего конкретного не увидел. Он вглядывался до рези в глазах, пытаясь понять, что его так сильно и внезапно могло насторожить?…

Неожиданно раздалась мелодичная трель мобильного телефона, про который он совсем забыл. Заветный телефон почти год лежал в левом внутреннем нагрудном кармане рабочей пастушеской куртки Виктора, как раз – напротив сердца. Только по ночам, перед отходом ко сну, он доставал телефон из куртки и клал себе под подушку, каждый раз лелея надежду, что он вот-вот зазвонит. Виктору почему-то упорно казалось, что, подаренный Полиной, мобильник до сих пор хранит тепло ее рук, запах ее волос и, даже, сладкий вкус нежных губ девушки, чей образ навсегда поселился в сердце Виктора…

…И вот совершилось невозможное, но долгожданное чудо – телефон Полины разразился красивой печальной (а, может, и не печальной, а – тревожной) мелодией, немного напоминавшей весеннюю соловьиную трель. И, странное дело, словно бы вместе с этим завораживающим звуком, в мировосприятие Виктора неудержимым могучим потоком начало вливаться совсем иное качественное содержимое основных категорий этого самого мировосприятия – солнце засветило ярче, теплее и многограннее, что-ли, чем еще несколько секунд назад, до той самой секунды, как зазвонил телефон, звуки, наполнявшие лес вокруг него, сделались громче, четче и яснее, пара рябчиков, сидевших неподалеку на ветви сосны стали выглядеть каким-то непостижимым образом, объемнее, красочнее и гораздо материальней, чем выглядели до только что прозвучавшего телефонного звонка.

«Не снится ли мне это?!» – не веря ушам своим, думал Виктор, в то время, как правая рука его автономным неосознанно-машинальным движением опустилась в заветный внутренний карман, осторожно сжала небольшой вибрирующий прямоугольник телефонного аппарата и бережно вынула его наружу. Экран аппарата высвечивал цифры, намертво впаявшиеся в память Виктора почти год назад, в волнующую минуту расставания с Полиной. Виктор не стал чего-то выжидать, нажал клавишу ответа, поднес телефон к правому уху и отозвался, до последней секунды не смея поверить в то, что услышит сейчас голос Полины:

– Да! Я слушаю вас!

– Здравствуй, Виктор! – услышал он знакомый девичий голос: – Это я – Полина! Где ты сейчас находишься?!

– Здравствуй, Полина! – радостно-изумленно ответил Виктор. – Я ушам своим и глазам своим не поверил, когда зазвонил твой телефон! Я давно уже начал думать, что ты мне приснилась! Но я знал, что ты рано или поздно позвонишь мне!

– Где ты сейчас находишься?! – прервала изъявления восторга Виктора Полина, еще раз настойчиво повторив свой вопрос голосом тревожным и предельно серьезным. – Мне это необычайно важно знать!

– В нашем лесу – пасу с братьями деревенских коров! – ответил Виктор. и весь внутренне подобрался, безошибочно почувствовав, что вот-вот или уже прямо сию же секунду ему станет совсем «не до шуток».

– Ты помнишь, точно, то место, где мы с тобой познакомились?!

– Да, конечно – я прекрасно запомнил ту уютную полянку среди кустов дикой малины! Правда, сейчас она совсем заросла…