Текст книги "Полководцы Петра Великого"

Русские встретили шведский корпус 16 октября у Копорского залива. Адмирал В.М. Апраксин пошел на военную хитрость. Он сделал так, чтобы письмо, в котором речь шла о подходе большой русской армии, попало к неприятелю. Письмо возымело должное действие и на генерала Любикера, и на адмирала Анкерштерна. Они, поддавшись панике, стали спешно сажать корпусные войска на корабли в Копорском заливе. Однако перевозка людей лодками затянулась.

Узнав об этом, Апраксин напал на шведский походный лагерь. В завязавшемся бою противник потерял девятьсот человек убитыми и более двухсот пленными. Остальные, не успевшие погрузиться на корабли, в полном расстройстве бежали из лагеря за реку Сестру.

Две убедительные победы – у Ракобора и Копорского залива обезопасили не только Санкт-Петербург и Кронштадт, но и спасли молодой Балтийский флот от «истребления» в случае удачи задуманной шведами наступательной операции.

Одержанные победы произвели сильное впечатление на царя Петра I. По сему случаю он приказал выбить серебряную медаль за «сбережение Петербурга». На ее лицевой стороне был помещен грудной портрет Ф.М. Апраксина с надписью: «Царского величества адмирал Фе Ма Апраксин. На оборотной стороне изображен флот, построенный в линию, с надписью: «Храняй сие, не спит, лучше смерть, а не неверность. 1708».

В том же 1708 году Федор Матвеевич Апраксин получает высокий чин генерал-адмирала, которого на то время можно считать главнокомандующим морскими силами России на водах Балтики в условиях идущей Русско-шведской войны. На этом высоком посту он оставался до последних дней своей жизни.

В 1709 году по царскому указу новоиспеченный генерал-адмирал вновь руководил кораблестроением на воронежских верфях, занимаясь усилением Азовского флота. Корабелы в Воронеже вновь стали трудиться не покладая рук. За государственные заслуги генерал-адмиралу жалуется чин действительного тайного советника.

За выдающиеся государственные заслуги Федор Матвеевич Апраксин одним из первых «птенцов гнезда Петрова» получает графский титул. Графское достоинство давалось и его прямому потомству.

Находясь в Воронеже, Федор Матвеевич знал о том, как развиваются события в начавшемся Московском походе короля Карла XII, как говорится, из первых рук. Его переписка с царем долгие годы не прерывалась, где бы они ни находились. Так, 24 октября 1708 года Петр I сообщал своему старому и верному соратнику о том, как трудно приходится шведской армии, вступившей на землю Малой России:

«…Неприятель был у Стародуба и всяко трудился своею обыкновенною прелестию, но Малороссийский народ так твердо с помощию Божиею стоит, чево болше ненадобно от них требовать».

Тогда граф Ф.М. Апраксин в силу своего положения не мог участвовать в боевых делах русской действующей армии, которая противостояла главной армии шведского короля Карла XII, начавшего свой Московский поход. Но когда в битве под Полтавой 27 июня 1709 года была одержана великая победа русского оружия, он в числе первых адресатов получит письмо от государя «всея России». Оно датировалось тем же викториальным днем воинской славы России. Всего же было писано царской рукой в тот день несколько писем.

Для Федора Матвеевича это была действительно большая честь. Царь-победитель, еще не имея полных сведений о результатах победной баталии, писал ему из-под Полтавы следующее:

«Господин Адмирал.

Извещаю вас о великой и важной виктории, которую всемогущему Богу, при неописанной храбрости наших солдат, угодно было даровать, при малой потери крови с нашей стороны. Утром на рассвете неприятель с большим… напал (атаковал) на нашу кавалерию со своей кавалерией и своей пехотою, которая (то есть наша кавалерия) сопротивлялась по возможности, но принуждена была отступить, что послужило к погибели неприятеля, ибо он стал фронтом против нашего лагеря, откуда тотчас наша пехота выступила из траншей (ретраншаментов), став глаз на глаз с неприятелем; наша же кавалерия построилась по обеим флангам. Неприятель стал нас атаковать, но наши пошли на него (тронулись) и так его приняли, что живо разбили.

Взято много пушек, генерал-фельдмаршал Реншильд и 4 другие генерала – Шлиппенбах, Штакельберг, Гамильтон и Розен; взят в плен министр граф Пипер со своим сенатором, Гемерлин и Сидергельм тоже взяты, взято несколько тысяч офицеров и солдат, о чем теперь обстоятельно нельзя писать, чтоб сказать кратко, то неприятель совершенно разбит. Что касается короля, то неизвестно еще, у нас ли он или среди разбитого неприятеля, котораго преследуют с кавалериею генералы-лейтенанты князь Голицын и Баур.

С этой у нас неслыханной новой вестью желаю вам много счастья… «чтобы послужило к великой чести». Морскм и сухопутным служителям сим пожелается много счастия.

Питер.

Из лагеря, 27 Июня 1709 года.

P. S. Теперь во истину основание помощью Божиею Петербурга положено. Еще приведен в плен князь Виттенбергский, родственник шведскаго короля».

В 1710 году генерал-адмирал Ф.М. Апраксин командует осадным корпусом русской армии, совершившим ранней весной переход по льду Финского залива с острова Котлин из морской крепости Кронштадт с целью овладеть мощной по тому времени шведской крепостью Выборг. Петр I пытался взять этот город-крепость еще в 1706 году, но неудачно в силу самых разных, прежде всего природных причин. Тогда от Выборга петровским войскам пришлось отступить обратно к Неве.

Приморская крепость Выборг на Карельском перешейке являлась как бы ключом к шведской Финляндии и потому занимала стратегическое положение. Опираясь на нее, шведская армия и флот постоянно угрожали Санкт-Петербургу и Кронштадту. К тому же Выборг являлся удобной базой для базирования флота, в первую очередь гребного, галерного для действия в шхерах южного побережья Финляндии.

Поход на Выборг вытекал из международных обязательств России. Согласно союзному договору с Данией, заключенному 11 октября 1709 года, Петр I дал согласие, помимо тех операций, которые велись на территории Прибалтики, предпринять наступление в Финляндии и взять там «крепкий город». Этим городом являлся Выборг.

Русский царь, как известно, ответственно относился к обязательствам в ходе Северной войны. 4 февраля 1710 года он в письме русскому послу в Копенгагене князю В.Л. Долгорукому предписывал сообщить союзникам-датчанам следующее:

«Блокада Выборху еще по сей зиме и вступление в Финлант учинено будет, а формальная атака, богу изволишу, при стаянии снега начнется, то есть в последних днях апреля»

Россия выполнила свои обязательства перед Северным союзом: операция против города-крепости Выборг началась с середины марта того же 1710 года. Подготовка ее поручалась генерал-адмиралу графу Ф.М. Апраксину. Сам Петр I прибыл под Выборг тогда, когда операция вступила в завершающую стадию.

Расположенный на Карельском перешейке в глубине залива, доступного для корабельного флота, Выборг был от природы труднодоступен для войск противной стороны. Почти со всех сторон он был окружен водами замерзающего Выборгского залива и озера Суомен-веден-селка. На небольшом острове располагался Выборгский замок с мощной каменной башней «Лангерман» высотой в 50 метров, которая и по сей день является городским символом.

Сама крепость состояла из двух частей: Каменного города и Нового города. Каменный город представлял собой старинную крепость, окруженную башнями и стенами, сложенными из дикого камня и построенными еще в Средневековье. Новый, или Земляной, город возводился при короле Густаве-Адольфе. Для атаки с суши была доступна только восточная часть, обращенная в сторону Санкт-Петербурга часть Нового города. Ее укрепления представляли собой сплошной бастионный фронт с равелином. Со стороны моря и с северо-запада Выборг был укреплен слабее.

Оборонительные сооружения Выборгской крепости отвечали самым строгим требованиям долговременной фортификации своего времени и хорошо сочетались с природными особенностями местности – островами и перешейками. Современники считали Выборг первоклассной крепостью, одной из сильнейших в Шведском королевстве. Карл XII в ходе Северной войны возлагал на нее большие надежды как на сильного стража Финляндии, важной части его династических владений.

Гарнизон Выборга насчитывал до 4 тысяч человек, ее комендантом являлся полковник Магнус Стиеристроле (Шернштраль). На вооружении крепости стояло 141 пушка, 8 мортир и 2 гаубицы. Причем артиллерия была установлена на крепостной ограде так, что имела возможность вести фланкирующий огонь. С моря Выборгскую крепость поддерживал корабельный флот Швеции: огнем корабельных орудий, доставкой подкреплений, боевых запасов и провианта и нарушений коммуникаций русских в прибрежье Финского залива.

В силу всего вышесказанного овладение Выборгской крепостью являлось чрезвычайно сложной задачей, что прекрасно понимали и царь Петр I, и генерал-адмирал Ф.М. Апраксин. Без взятия этой крепости было невозможно перенести военные действия на территорию Финляндии, что было, как говорится, уже не за горами. Гарнизон Выборга оставлять в тылу русских войск, даже блокированным, было никак нельзя.

Походу на Выборг предшествовала тщательная и всесторонняя подготовка с учетом опыта прошлой, неудачной попытки взять крепость. В начале декабря 1709 года Петр I послал Ф.М. Апраксину собственноручно составленный план Выборгского похода. Считается, что план согласовывался с генерал-адмиралом. Предусматривалось осуществить в начале марта 1710 года переход русских войск по еще крепкому льду Финского залива к городу-крепости, с тем чтобы внезапно осадить его.

На Балтийский флот, парусный и гребной, возлагались задачи с наступлением навигации доставить осадному корпусу подкрепления, артиллерию и провиант с фуражом. Флот также должен был противодействовать морским силам противника в Выборгском заливе, надежно блокируя Выборг со стороны очистившегося ото льда моря.

Формирование осадного корпуса проходило под личным руководством Апраксина в Санкт-Петербурге. Туда сходились войска и накапливались различные припасы. Царь, прибывший на берега Невы из Москвы, застал подготовку к походу в полном разгаре. Он с полным удовлетворением писал А.Д. Меншикову: «…И ни в чем остановки нет».

На месте Петр I с генерал-адмиралом составили план похода Балтийского флота к Выборгу. Основная его идея заключалась в том, чтобы по вскрытии льда со всем флотом идти от Кроншлота мимо восточной оконечности острова Котлин к Березовым островам (Беркен-Ейлант). Важно было опередить королевский флот, который последние годы обычно крейсировал вблизи Бьёрского архипелага, блокируя выход из Финского залива и не заходя в него слишком далеко к востоку.

Таким образом, Выборгский поход замышлялся как комбинированная операция сил русской армии и флота. Исследователи отмечают его хорошую продуманность и умелую подготовку. И стратегическое значение в ходе Северной войны.

К середине марта осадный корпус сосредоточился на острове Котлин. Он насчитывал 13 тысяч человек, 24 полевые пушки и 4 мортиры. В его состав входила и пехота, и кавалерия. Во главе корпуса стоял генерал-адмирал граф Ф.М. Апраксин: ему поручалось начать Выборгскую операцию.

Прибывший 15 марта в Кронштадт царь Петр I лично провел смотр корпусных войск, оставшись ими доволен. На следующий день русские войска выступили в поход, сойдя с земли в холодный день на ледяную гладь. Вперед ушли конные сторожевые дозоры. Пушки, боеприпасы, провиант и прочие тяжести везли на санях.

Не все назначенные под Выборг войска ушли к крепости по ледовому пути. Часть их осталась ждать вскрытия льда, чтобы на кораблях Балтийского флота дойти до берега Выборгского залива. Так, дожидаться чистой воды в столице осталась меньшая часть личного состава лейб-гвардии Преображенского полка (1400 человек). Ей предстоял переход на 20 быстроходных бригантинах, каждая из которых могла взять на борт 69 нижних чинов под командой одного офицера с их личным оружием и снаряжением.

Датский посланник при русском дворе вице-адмирал фон Юль Юст (Юст-Юль), свидетель тех событий, удивлялся выносливости и неприхотливости русских солдат, отправившихся в поход по морскому льду. Он писал, что апраксинский корпус выступил «в самый ужасный мороз, какие бывают только в русские зимы…

Всякая другая европейская армия, наверное, погибла бы при подобном переходе. Но где предводителем является само счастье, там все удается. И то сказать, русские так выносливы, что с ними можно совершить то, что для солдат всех прочих наций казалось бы невыполнимым».

Переход осадного корпуса занял девять дней, люди и лошади ночевали в снегу на льду. Пройдя по льду Финского залива свыше 150 верст, русские полки утром 21 марта внезапно появились под Выборгом. Апраксинский «ледовый поход» прошел вполне удачно благодаря своей хорошей организации и мужеству участников.

Генерал-адмирал Ф.М. Апраксин заранее решил нанести удар с северо-запада, где его меньше всего ожидал шведский гарнизон. Первым к Выборгу подошел корпусной авангард под командованием бригадира Г.П. Чернышева, который сразу же пошел в указанные ему места. На следующий день, 22 марта, здесь сосредоточились остальные корпусные войска под командованием генерал-майоров Р.В. Брюса и В. Беркгольца.

Используя фактор внезапности, русский авангард с ходу атаковал городское предместье Хиетала (Сихогниеми). Находившиеся там два шведских пехотных полка не выдержали дружный натиск и отступили в крепость, гарнизон которой был поднят по тревоге, вовремя закрыв городские ворота. В ходе этого боя были захвачены три зимовавших здесь судна. Местные жители в своем большинстве при появлении русских, бросив все, спешно оставили город и ушли в глубь Финляндии.

23 марта генерал-адмирал Ф.М. Апраксин отправил государю донесение: «За Выборг с финского берега 21 числа в седьмом часу пополуночи с кавалерией и пехотными полками прошел благополучно. И посадом при Выборге овладели и мост заняли».

Захват предместья Хиетала позволил войскам осадного корпуса приблизиться к городским стенам вплотную со стороны пролива и островного замка. В ходе тщательной рекогносцировки, проведенной лично Апраксиным, были определены места расположения полков и производства трудоемких в условиях зимы осадных инженерных работ. Они начались на глазах севших в осаду шведов без раскачки, что стало для них грозным предзнаменованием.

В 12 верстах от Выборга, в самом узком месте пролива Тронгзунд решили соорудить два шанца, разместив в них пехотный батальон, а затем соорудить здесь береговые батареи, которые должны были воспрепятствовать подходу королевского флота на помощь осажденной крепости. То есть осада Выборгской крепости с самого начала смотрелась «жесткой»: были прерваны все ее связи с Финляндией и по морю.

Войска осадного корпуса расположились на всем протяжении западного берега пролива напротив крепостных стен и приступили к осадным работам. Сильные морозы и каменистый грунт создавали немалые трудности при сооружении траншей и апрошей. Для возведения брустверов использовались даже мешки с шерстью, которые нашлись на месте. На этом участке осадного кольца командование было возложено на генерала Брюса.

С восточной стороны Выборгскую крепость осаждали войска, вверенные генерал-майору Беркгольцу. Таким образом, сообщение Выборга с Финляндией было прервано, и его гарнизон оказался отрезанным от корпуса генерала Любикера, зимовавшего в Финляндии. Первый этап операции – зимний переход осадного корпуса по льду Финского залива и обложения Выборгской крепости – закончился успешно.

Осадные работы со стороны пролива Тронгзунд велись в высоком темпе, несмотря на артиллерийский обстрел, особенно жестокий с башни «Лангерман», господствующей над округой. К концу марта устройство шанцев было завершено и начато возведение осадных батарей. 30 марта первые русские бомбы полетели в крепость, на что шведы усиленно отвечали. Главным направлением будущей атаки была выбрана западная городская стена.

Положение апраксинского корпуса под осажденным Выборгом было достаточно сложным. Недостаток артиллерии крупного калибра (орудий числом было вообще мало) оказывал отрицательное влияние на ход осады и подготовку штурма. При отсутствии орудий большого калибра осаждавшие ничего не могли предпринять решительного и только изредка бомбардировали город из своих малых мортир. 5 апреля генерал-адмирал Ф.М. Апраксин писал в донесении царю Петру I:

«Шанцами к неприятельским крепостям приближались ближе фузейной стрельбы и трудим бомбами, сколько можем, а пушки наши нам мало помогают, понеже зело мало и легки, когда мы начнем стрелять, то неприятель противу одной из десяти стреляет».

Еще сложнее было со снабжением осадного корпуса продовольствием и фуражом. В округе того и другого почти не нашлось, хотя заранее было известно (по прошлой осаде), что на местные ресурсы рассчитывать не приходится. В брошенных деревнях не находилось даже сена для лошадей. Запасы, взятые войсками с собой, были уже на исходе. Суточные рационы людям и лошадям стали заметно урезаться.

Балтийский флот уже завершил подготовку к походу под Выборг. Царь Петр I и его помощники к концу апреля приготовили у Кронштадта и на Неве к походу около 270 судов различных классов, включая даже самые малые из числа мореходных. На суда заблаговременно грузилась осадная артиллерия (более сотни орудий), боеприпасы, продовольствие, фураж. На борт этой корабельной армады было принято пять тысяч солдат и офицеров.

В Санкт-Петербурге лишь ожидали ледохода на Неве, который начался 13 апреля. Полноводная река быстро очищалась ото льда. Ломка ледяного покрова шла и в прибрежных водах Финского залива. В Выборгском заливе лед еще держался.

25 апреля Балтийский флот под флагом вице-адмирала К. Крюйса и при двух контр-адмиралах – «дворянине Петре Михайлове» (Петр I) и И.Ф. Боцисе – вышли из Санкт-Петербурга и взяли курс на форт Кроншлот и от него к острову Котлин. Из-за тяжелой ледовой обстановки путь занял четыре дня. По прибытии туда для разведки к Березовым островам «сухим путем» были высланы два офицера, а к вечеру того же дня шнявы «Дегас» и «Феникс».

Не дожидаясь возвращения разведки, царь, спешивший оказать помощь апраксинскому корпусу, оказавшемуся в трудном положении, приказал утром 30 апреля выйти в море всему флоту вместе с судовым караваном. Пройдя около 20 верст, встретили шнявы, ходившие на разведку. Их командиры доложили, что «к Березовым островам за великим льдом пройти невозможно».

Тогда Петр I на шняве «Лизет» (имя его любимой лошади) сам провел ледовую разведку. Действительно, между Березовыми островами и берегом Выборгского залива лед еще не вскрылся, хотя и истончал. К вечеру 1 мая удалось подойти к урочищу Куромы в 6 милях от Березовых островов. Сюда же с галерами и провиантскими и другими судами подошел контр-адмирал (шаутбенахт) И.Ф. Боцис. Ему было приказано встать здесь на якорь и ожидать вскрытия льда.

Корабельный флот достиг к этому времени Красный Горки и встал здесь на якорь в ожидании улучшения ледовой обстановки. Вскоре фарватер очистился ото льда, и флот смог подойти к урочищу Курома. В ночь на 6 мая началась подвижка льда. Галеры и провиантские суда «разделило от кораблей льдом» и стало уносить в море. На этих судах находилось свыше 5 тысяч человек войск, в том числе два батальона лейб-гвардии Преображенского и Семеновского полков и все продовольствие.

В такой критической ситуации царь Петр I принимает решение «кораблями лед разбить», что было сделано самыми крупными судами Балтийского флота – фрегатом «Думкрахтом» и бомбардирским галиотом «Ивангород». В итоге потери составили только несколько провиантских судов, раздавленных льдом, а остальные суда «все дошли в целости до Березовых островов».

8 мая часть провиантских судов и галер под командой Петра I двинулась к Выборгу. Вечером того же дня они подошли к укреплениям, сооруженным по приказу Апраксина в 12 верстах от Выборга в самом узком месте пролива Тронгзунд. Царь приказал установить в этом месте несколько корабельных орудий. На следующий день сюда подошли остальные суда с гвардией и продовольствием. Корабельный же флот встал на якорь у Березовых островов, находясь в готовности отразить нападение со стороны открытого моря.

Прибытие флота к Выборгу оказалось весьма своевременным. 7 мая генерал-адмирал Ф.М. Апраксин сообщал царю в донесении о бедственном положении осадного: «Провианту, государь, у нас остаетца почитай на нет, от девятого числа разве с нуждою будет дня на четыре».

Прибытие флота изменило ситуацию под осажденной Выборгской крепостью. Численность осадного корпуса выросла до 18 тысяч человек. На берег в течение двух дней было выгружено 80 пушек, 28 мортир и 190 ручных мортирок, амуниция, провиант и фураж. Это было то, чего не хватало для взятия города-крепости.

Пока шла высадка людей и выгрузка различного военного имущества на берег, Петр I в сопровождении Апраксина провел тщательную рекогносцировку крепости со стороны суши. В ходе обсуждения была составлена подробная инструкция «о добывании Выборга». Она предусматривала нанесение главного удара с западной стороны, а вспомогательного – с восточной стороны. В штурме крепости должен был принять участие галерный флот. 14 мая царь с транспортами и корабельным флотом ушел в Санкт-Петербург, куда прибыл 16 мая.

Командовать осадой продолжил генерал-адмирал граф Ф.М. Апраксин. Теперь его корпус и усилился, и был обеспечен всем необходимым. Началась энергичная подготовка к штурму. Она велась в условиях, когда крепостному гарнизону королевский флот подать помощь уже не мог. Он не мог даже войти в Выборгскую бухту через пролив Тронгзунд, фарватер которого был защищен береговыми батареями и затопленными по приказу Петра I несколькими транспортными судами.

Шведский флот в числе 19 вымпелов появился у Березовых островов только 18 мая, когда русский Балтийский флот уже закончил операцию по оказанию помощи апраксинскому корпусу. Осадка шведских парусников не позволяла им входить в прибрежные шхеры с их обилием подводных камней, мелей и маленьких островов. Королевский адмирал Г. Ватранг увел корабли от Березовых островов и занялся крейсерством в Финском заливе между Тронгзундом и островом Котлин. Это было все, что ему оставалось делать в ходе осады Выборга.

Тем временем русские войска ужесточили осаду крепости. Для прибывшей осадной артиллерии создавались батарейные позиции. С западной стороны крепостной ограды сосредоточилось более половины всех войск. Огневое обеспечение возлагалось здесь на 72 пушки, 18 мортир и 140 малых мортирок. Ведение осадных фортификационных работ на участке, где намечалось нанесение главного удара, заканчивалось.

Генерал-адмирал Ф.М. Апраксин, каждодневно бывавший на позициях, послал в крепость парламентера с предложением гарнизону сдаться, «не дожидаясь жестокова штурма и кровопролития». Однако шведы, как и ожидалось, ответили категорическим отказом, надеясь на крепостные стены, сложенные из дикого камня, мощи крепостной артиллерии и на ожидавшуюся помощь от генерала Любикера и королевского флота.

Но генерал Любикер, стоявший со своим корпусом на реке Кюмень (Кимина), так и не пришел на помощь осажденному Выборгу. А шведский флот, имевший на борту десант, ограничился только крейсерством в водах Финского залива, не делая «диверсий» на его берегах.

Тогда 1 июня в 6 часов вечера с обоих направлений, главного и вспомогательного, началась бомбардировка крепости, которая длилась днем и ночью до 6 июня. В городе начались пожары, много зданий подверглось разрушениям. На главном направлении в крепостной стене пробита брешь. И хотя шведы по ночам пытались бревнами и камнем заделать ее, огонь русских мортир не позволял им это сделать.

Теперь Выборг можно было брать приступом. 6 июня на военном совете у генерал-адмирала Ф.М. Апраксина было решено «оную крепость доставать штурмом». Однако по требованию царя штурм был отложен до его прибытия: Петр I хотел лично присутствовать при овладении Выборгом и потому поспешил из столицы на место события.

Вечером 9 июня комендант Выборга прислал к русскому главнокомандующему двух штаб-офицеров с предложением начать переговоры об условиях сдачи крепости. Началось их обсуждение. 11-го числа в осадный лагерь прибыл Петр I и на другой день в «молчавшую» крепость был послан капитан гвардии Нарышкин для переговоров с выборгским комендантом. Они оказались недолгими.

В тот же день12 июня соглашение о сдаче крепости было подписано, и 13 июня Выборгская крепость капитулировала. На следующий день утром в город под барабанный бой вошел лейб-гвардии Преображенский полк во главе с царем Петром I, который являлся полковником преображенцев.

В капитулировавшей крепости победителям досталась богатая военная добыча. В числе трофеев значились 141 пушка, 8 мортир и 2 гаубицы с большим запасом боевых припасов, а также личное оружие гарнизона и много военного имущества. Выборгский гарнизон (всего 3380 человек) по царскому решению был временно задержан в качестве военнопленных.

Сразу после взятия Выборга часть осадного корпуса под командованием генерал-майора Р.В. Брюса была переброшена под Кексгольм (Корелу). Овладение этой шведской крепостью на противоположной стороне Карельского перешейка, стоявшей на берегу Ладожского озера, должно было закрепить победу под Выборгом. После более чем двухмесячной осады 8 сентября 1710 года гарнизон Кексгольма капитулировал.

По обычаям Петровской эпохи взятие Выборга широко отмечалось и в Санкт-Петербурге, и в первопрестольной Москве. Участники обоих ледовых походов – апраксинского осадного корпуса и Балтийского флота были щедро награждены за знатную викторию. Офицеров и солдат ждали денежные награды. Генерал-майорам Беркгольцу и Брюсу пожаловали нагрудные царские портреты, «осыпанные» драгоценными камнями. В честь взятия Выборга была выбита памятная медаль с изображением плана осады вражеской крепости.

Среди прочих царских милостей Федор Матвеевич Апраксин как главное действующее лицо за взятие шведской крепости Выборг был высочайше пожалован золотой шпагой, украшенной бриллиантами, и царской грамотой. Такое наградное золотое оружие, украшенное бриллиантами или алмазами, предназначалось исключительно для высшего генералитета и при Петре I являлось не парадным, а строевым оружием.

За Выборг генерал-адмирал граф Ф.М. Апраксин удостоился еще и ордена Святого апостола Андрея Первозванного, став в его более чем трехвековой истории одним из первых андреевских кавалеров.

Об ордене Святого апостола Андрея Первозванного как о первой отечественной орденской награде и ее значимости, следует сказать особо. Он был учрежден петровским указом от 10 марта 1699 года, что было сделано по примеру Европы. Орден был учрежден в честь святого покровителя Руси и имел девиз «За веру и верность». По мысли Петра I, орденская награда, которой его Отечество еще не знало (и в Европе той поры такие ордена можно было пересчитать по пальцам), предназначалась:

«…В воздаяние и награждение одним за верность, храбрость и разные нам и Отечеству оказанные заслуги, а другим для ободрения ко всяким благородным и геройским добродетелям, ибо ничто столько не поощряет и не воспламеняет человеческого любочестия и славолюбия, как явственные знаки и видимое за добродетель воздаяние».

Почему Петр I назвал высшую государственную награду именем Святого апостола Андрея Первозванного? Он был святым покровителем не только Руси, а значит, и ее наследницы России, но и Русской Православной Церкви. Судьба этого святого в христианстве была связана с Русской землей. В древней летописи Руси «Повести временных лет» рассказывается о том, что на одной из круч Старокиевской горы (ныне в центре Киева) апостол Андрей установил крест. Считается, что со своими проповедями он прошел весь путь «из варяг в греки».

Почему русский царь выбрал для Андреевского ордена необычный Х-образный крест? Как свидетельствует история, римский император Нерон, известный в истории своими гонениями на христиан, приказал распять на крестах многих проповедников, ставших для верующих апостолами. Такая же участь постигла и апостола Андрея: в 70 году первоученик Иисуса Христа был распят на кресте в греческом городе Патры. Крест же достался ему необычный: его брусья были скреплены наискось, Х-образно.

Андреевский крест синего цвета по воле Петра Великого украсил национальный морской флаг Российского государства (бело-сине-красное полотнище). Позднее эти цвета явили собой Государственный флаг России, а косой крест все того же синего цвета Андреевский флаг украсил собой все российские военно-морские флаги, гюйсы, вымпелы, брейд-вымпелы и флаги должностных лиц. Развевается он ныне и над кораблями ВМФ Российской Федерации.

Федор Матвеевич Апраксин как адмирал, а потом и генерал-адмирал имел свой личный Андреевский флаг. Он поднимался над тем кораблем, который становился его штаб-квартирой, его флагманским кораблем в морском походе. Это была особая честь человеку, обладавшему на петровском флоте высшей должностью. Известно, что Апраксин гордился такой честью, которой его удостоил государь Петр I.

Рукой Петра Великого был сделан эскиз ордена. Его атрибутами являлись Андреевский крест, звезда, лента и золотая цепь. В первом орденском статуте, высочайше не утвержденном, но реально действовавшем долгое время, сказано:

«Орденский знак имеет две стороны: передняя представляет изображение св. Андрея, висящего на так называемом Андреевском кресте, представленном продолговатым изображением в виде косого креста, на котором сей святой Апостол был распят…

На задней же стороне изображен двуглавый орел с тремя золотыми коронами, означенный золотою и синеватою тенью на крыльях. Грудной щит изображает Георгия Победоносца, убивающего копием змия… На одном боку орла стоит А – начальная буква имени святого Апостола Андрея, патрона сего ордена, а на другой П, в память Основателя Покровителя сего ордена. Кругом креста, на орденской цепи написано российскими буквами изречение, или девиз: «За веру и верность».

Сей крест должен быть золотой с алмазами, наведенный финифтью, украшенный алмазною короною, ценой около 85 рублей, повешен сквозь крючки на петлях из цельного золота. Ангелы, держащие над ним корону, должны быть вышиты серебром, корона – золотом, а слова «За веру и верность» служат надписью, или девизом. Однако кавалер может дать несколько алмазов и других дорогих каменьев Казначею для употребления на крест и украсить оный по своей воле.