Текст книги "Полководцы Петра Великого"

Генерал Армфельд, имевший под командованием около 11 тысяч войск (в том числе 4 тысячи ополченцев-финнов), занял сильную позицию у реки Пелкина (Пелькяне). Эта позиция прикрывала пути на Васу (Вазу, Николайстад) и Таммерфорст (Тампере) и угрожала русским коммуникациям с Гельсингфорсом. В тактическом отношении новая позиция шведов, расположенная между озерами Маллас-Веси и Пелькяне-Веси, была недоступна с фронта и хорошо защищена с флангов. Фронт шведской позиции тянулся на полтора километра. Мост через реку шведы уничтожили.

Русские войска подошли к шведской позиции 2 октября. Проведенная лично Апраксиным рекогносцировка показала, что атаковать неприятеля с фронта невозможно и обойти с тыла тоже нельзя. Позиция от природы смотрелась неприступной. Казалось, что взять ее можно было только с большой потерей людей. Федор Матвеевич писал:

«Просто (с фронта. – А.Ш.) неприятеля атаковать ради зело крепкой ситуации невозможно…» «Обойти с тыла невозможно, зело далеко для великих и долгопротяженных озер…»

Генерал-адмирал Ф.М. Апраксин в той ситуации блеснул полководческим даром, приняв решение нанести удар десантом в тыл корпусу Армфельда, построив для этого плоты, и одновременно провести демонстративную атаку с фронта через реку Пелкина.

Для совершения обходного маневра был выделен десантный отряд силой в 6 тысяч человек. Командование им вверялось генерал-поручику князю Михаилу Михайловичу Голицыну. Отряду командующим была отдана диспозиция, являвшаяся первым в военной истории России документом для атаки десантом в озерных условиях.

Сражение на реке Пелкина началось на рассвете 6 октября 1713 года. Десантный отряд совершил переправу на плотах через озеро Маллас-Веси. Поднявшийся туман способствовал успешной высадке. Флотилия плотов (лодок нашлось самое малое число) состояла из трех «шквадров». Стремление до минимума сократить время подхода «шквадров» к противоположному берегу озера обязывало десант высаживать широким фронтом, а не в каком-то отдельном пункте.

Шведы, обнаружив русских на «своем» берегу озера (туда подошла правая «шквадра»), направили к месту высадки кавалерию. Завязалась перестрелка. Положение головной части десанта стало еще более тяжелым, когда к месту высадки с плотов подошли два полка шведской пехоты. Бой принял здесь ожесточенный характер.

В то время, когда авангард десантного отряда упорно сражался, рядом высадились его основные силы, которые атаковали шведов во фланг. Одновременно с десантом тремя колоннами начали форсирование реки Пелкина войска под командованием самого Апраксина, стоявшие перед фронтом позиции неприятеля. Кавалерия князя Волконского перешла реку вброд и ударила с тыла по правому крылу расположения корпуса Армфельда. Пехотные полки Головина и Брюса (4 тысячи человек), переправившись на плотах через Пелкину, атаковали в штыки центр позиции шведов.

Теперь сражение велось по всему фронту шведской позиции и в ее тылу. Гремели пушечные выстрелы и ружейные залпы. Стороны ходили в штыковые атаки. Неприятель терпел поражение всюду, уступая русским в огневом бою и рукопашных схватках. Генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин не терял нити управления происходящим. Разбитый корпус Армфельда начал отступать повсюду, стараясь избежать преследования. Преследование вели драгунские полки князя Волконского: шведы, теряя по пути людей, бежали к Васе.

В петровском «Журнале или Поденных записках…» о конце сражения записано так: «И тако… по трех часовом бою от озера и чрез реку изо всех крепостей неприятеля выбили, и полную викторию получили».

На реке Пелкине шведы потеряли 577 человек убитыми, более 233 человек пленными, число раненых не известно. В любом расчете людские потери корпуса Армфельда составили около двух тысяч человек. Трофеями победителей стали 6 пушек, 2 гаубицы и 8 знамен.

Потери русских составили в тот день числом примерно треть от шведских потерь: 673 человека убитыми и ранеными. В истории Северной войны дело на реке Пелкине смотрится большим успехом русского оружия.

В этом сражении генерал-адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин действовал как успешный полководец, блестящий тактик. Исследователи отмечают, что он применил новые для того времени способы ведения боя: сочетание фронтального удара с обходом фланга противника путем высадки озерного десанта, решительный штыковой удар, атака колоннами через водную преграду.

После поражения на реке Пелкина шведский корпус отошел к Васе, не делая попыток нанесения ответного атакующего удара. Боевые действия прекратились, хотя стороны присматривали друг за другом. По распоряжению Апраксина русские войска (15 тысяч человек) под командованием князя М.М. Голицына расположились на зимние квартиры в районе Бьёрнеборга, в 120 километрах севернее Васы.

Кампания 1713 года оказалась очень удачной: русские войска с боем и без боя заняли большую часть Финляндии, прежде всего ее юг. Теперь русские утвердились на восточном берегу Ботнического залива и могли угрожать территории самой Швеции высадкой десантов и опустошением ее побережья.

Однако хотя русскими войсками под командованием Апраксина и был захвачен Або, но закрепиться там, создать базу для гребной флотилии и провиантский магазин не удалось. Этому помешал королевский корабельный флот, стоявший у Тверминне и не пропускавший далее на запад отряды шхерных судов с десантом на борту. Десантные войска помочь армейцам у Або не могли.

В ходе Северной войны кампания 1713 года оказалась значимой: к началу 1714 года сухопутная мощь Швеции была уничтожена, в том числе и на земле Финляндии. Теперь исход войны зависел от того, будут ли разгромлены военно-морские силы королевства. Только в таком случае был возможен полный успех. После того как Дания отказалась участвовать в будущей кампании и оказать помощь России своим сильным флотом, намеченный ранее план военных действий кардинально менялся. Петровская Россия могла рассчитывать только на собственные силы, однако было решено продолжать наступление на земле Финляндии.

Генерал-адмирал граф Ф.М. Апраксин принял самое деятельное участие в планировании кампании 1714 года: главным командующим сухопутными войсками и флотом в Финляндии оставался он. Царь Петр I был доволен его действиями и результатами. Предстояло решить проблему с Або, куда должен пройти русский гребной флот с десантом и провиантом на борту. Предстояло занять Аландские острова и начать десантные операции на территории собственно Швеции. Корабельному флоту предстояло закрыть Финский залив для королевского флота.

Сухопутными войсками в Финляндии теперь командовал генерал-поручик князь М.М. Голицын. Ему предстояло окончательно разбить войска генерала Армфельда. Апраксин свои усилия направил на действия гребного флота и десантных войск, так что Голицын в тот год действовал вполне самостоятельно и, самое главное, удачно, результативно.

Голицыным была одержана 19 февраля 1714 года убедительная победа в бою у деревни Лаппола: корпус Армфельда был разбит наголову и, по сути дела, прекратил свое существование как большая сила. Его остатки отступили на север Финляндии. Теперь у шведов на территории этой страны из настоящих крепостей оставался только Нейшлот.

Военный совет с участием генерал-адмирала принимает решение выбить из Нейшлота шведов. Это была сильная крепость. Ее окружала каменная стена неправильной треугольной формы. Западный и северный фронты крепости усиливались казематированными пристройками. Более слабыми виделись укрепления южной и юго-восточной стороны. С южной стороны к Нейшлоту непосредственно примыкало большое Сейминское озеро. К крепости вели только две дороги: из Кексгольма и Лапистранда. Другим путем сообщения являлось озеро.

Нейшлотская крепость в силу своей редкой природной защищенности не требовала большого гарнизона. Он насчитывал в своих рядах 561 человека. Артиллерийское вооружение последней не взятой русскими шведской крепости в Финляндии состояло из 31 орудия.

Проведенная русскими рекогносцировка (разведка) крепости показала, что для ее обложения необходимо было участие армейских сил и речной (лодочной) флотилии. Обширное Сейминское озеро могло стать местом боев на воде, поскольку являлось «инструментом» защиты Нейшлотской крепости. Гарнизон его имел достаточную лодочную флотилию для действий на водах озера. И для того чтобы в случае поражения оставить крепость.

Для осады Нейшлота был сформирован осадный отряд силой в 1686 человек при 30 орудиях. Во главе его был поставлен комендант Выборгской крепости полковник И.М. Шувалов. В особой инструкции от 21 мая ему приказывалось сдать командование крепостью Выборг, следовать к Нейшлоту и после присоединения отряда кавалерии блокировать крепость. И только после этого искать пути к ее плотной осаде, рассылая по округе сторожевые разъезды.

После возведения осадных укреплений Шувалову приказывалось начать артиллерийский обстрел крепости. Штурм ее разрешался лишь как крайнее средство и при условии, что он не будет сопровождаться большими потерями. В диспозиции о том говорилось так:

«Буде же крепость не в таком слабом состоянии, чтоб ее без урону своих людей и без великой тягости достать или неприятеля к сдаче на дискрецию принудить, то принуждать на какую возможно капитуляцию, а именно легче того капитуляции не чинить чтоб, крепость приняв, гарнизон отпустить, куда похотят».

Шувалов с отрядом подошел к Нейшлоту 19 июня. Выполняя указания командования, он сразу же блокировал крепость как с суши, так и со стороны Сайминского озера, в которое вошла лодочная флотилия русских.

После рекогносцировки крепостной ограды было решено вести инженерные работы, подготовляя штурм, с западной стороны. Здесь была устроена первая линия траншей и возведены две батареи. Вторая линия траншей длиной около 150 саженей проходила непосредственно по берегу озера. Она охватывала крепостную стену с севера и была удалена от нее на 80—120 саженей. На ней, как и на первой линии, были установлены две батареи. Для обеспечения правого фланга у острова Сталголм было построено сомкнутое укрепление в виде редута.

На речных судах по Сайминскому озеру была доставлена часть отряда для проведения вспомогательной атаки против северной части крепостной ограды. Здесь осаждающие заложили траншеи и также возвели две батареи. Окопные работы велись около месяца на глазах крепостного гарнизона, который на вылазки не отважился.

Посланный парламентер предложил коменданту крепости капитулировать, но получил отказ. После этого начался артиллерийский обстрел Нейшлота, продолжавшийся пять суток. 29 июля шведы сдались на почетных условиях. Гарнизон после сдачи оружия получил свободный выход и под конвоем был отпущен в Куопио. В крепости русские нашли 18 пушек чугунных, 5 пушек медных и одну гаубицу «разбитую».

В Нейшлотской крепости оставлялся гарнизон в 515 человек пехоты и 318 кавалеристов. Остальная пехота и речные суда выступили к Выборгу, а кавалерия отошла к Кексгольму. Осада Нейшлота в Северной войне стала единственной инженерной атакой, проведенной русской регулярной армией на территории Финляндии.

…В самом начале следующего, 1714 года Федор Матвеевич Апраксин сопровождал государя в его поездке в Ревель. Там Петр I вместе с генерал-адмиралом участвовали в торжественной закладке военной гавани, на которую в скором времени будет базироваться часть кораблей-парусников Балтийского флота. Ревель станет для него третьей базой после Санкт-Петербурга и Кронштадта.

В новой кампании основная тяжесть ведения военных действий легла на морские силы. В их состав входили многотысячные десантные войска. 9 мая русский гребной флот под флагом генерал-адмирала Ф.М. Апраксина вышел из Санкт-Петербурга к Кронштадту. В дальнейшем ему предстояло действовать у побережья совместно с армейскими войсками генерал-поручика князя М.М. Голицына.

В середине мая гребной флот под прикрытием парусного флота (6 линейных кораблей, 5 фрегатов, 3 шнявы и несколько малых судов) под флагом царя Петра I направился к Гельсингфорсу. Достигнув Выборга, флоты разошлись: корабельный во главе с государем пошел в Ревель, гребной – вдоль шхер в Гельсингфорс. Таким стал пролог славной в истории военно-морского флота России баталии у мыса Гангут на самом выходе из Финского залива. День битвы на море стал для Отечества викториальным днем.

Славу флотоводца сподвижник Петра Великого генерал-адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин заслужил в 1714 году, когда командовал гребным флотом в Гангутском морском сражении, которое в одночасье внесло перелом в войне на водах Балтики.

Гангутское морское сражение произошло 27 июля (по новому стилю – 8 августа) у полуострова Гангут (Ханко), который от берега Финляндии далеко вдавался в Финский залив, разрезая на части шхерное прибрежье этой страны.

В конце июня 1714 года русский гребной флот (на то время боевая основа морских сил России на Балтийском море) в составе 99 скампавей (малых галер), имея на своем борту 15 тысяч человек десантных войск под командованием генерал-адмирала Ф.М. Апраксина, получил царский приказ выйти в море. Ему ставилась следующая задача: направиться в порт Або (в 100 км к северо-западу от Гангута) на западном берегу Финляндии и доставить туда десант для усиления русского гарнизона в городе. Намечались наступательные операции на суше, в которых должен был участвовать и гребной флот. Ему предстояло действовать вдоль морского побережья, в Або-Аландских шхерах и Ботническом заливе.

Выйдя из Санкт-Петербурга, двигаясь по кромке финских шхер, гребной флот подошел к мысу Гангут. Он был вынужден остановиться у его восточного берега в бухте Тверминне, так как южнее мыса путь ему преградил шведский королевский флот (15 линейных кораблей, 3 фрегата, 2 бомбардирских корабля, отряд гребных судов). Командовал неприятельским флотом опытный вице-адмирал Г. Ватранг.

Шведы обладали сильной корабельной артиллерией крупных калибров, в то время как на скампавеях и других гребных судах стояли только малокалиберные пушки, для морской баталии малопригодные и к тому же далеко не стрелявшие. То есть противник имел серьезное (можно даже сказать – полное) преимущество в силе артиллерийского огня.

Генерал-адмирал Ф.М. Апраксин, проведя рекогносцировку и оценив опасную ситуацию у мыса Гангут, послал в Ревель, где в то время находился царь Петр I, следующее донесение:

«Доношу Вашему Величеству, что мы с двумя частями гребного флота в прошедший праздник в 6 часов пополудни прибыли в залив Тверминне. 1 июля я с генералом Вейде и с нами гвардии подполковник и майоры ходили на шлюпках для осмотра шведского флота. От него были за целую милю и видели у Гангута (дальше шло перечисление парусников и малых судов. – А.Ш.), между ними немалое число провиантских судов или мужицких шкутов, подлинно рассмотреть не могли.

К Гангуту от Тверминна между каменными островами путь безопасный. Но как всего не могли рассмотреть, то завтра, взяв два или три батальона Преображенских солдат, пойдем сухим путем к Гангуту, где можно будет сделать батарею (и) обстоятельный чертеж. Ждем немедленного указа, чтобы нам праздными не быть.

1714 июля 2 дня. Ф. Апраксин».

Прибывший 20 июля на фрегате «Святой Павел» к гребному флоту в Тверминне царь Петр I устроил военный совет, на котором генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин выступил за прорыв мимо мыса Гангут. Последнее слово на военном совете принадлежало, разумеется, государю, и он предложил, внимательно выслушав всех присутствовавших, свой план морского сражения, вернее – прорыва мимо флота Швеции в шхеры за западным берегом мыса Гангут.

Не желая рисковать корабельным флотом, прорыв осуществлялся по воле Петра I только одним гребным флотом, которым командовал генерал-адмирал Апраксин. Это, как показали последующие события, было разумным, вполне оправдавшим себя решением.

Царь Петр I решил перебросить небольшое число скампавей в шхерный район севернее Гангута через узкий перешеек полуострова (всего 2,5 километра), чтобы «учинить неприятельскому флоту диверсию», зайти ему в тыл, вызвать замешательство и расстроить планы противника. Государь приказал строить переволоку, то есть деревянный настил, по которому можно было перетаскивать скампавеи.

На мыс Гангут были высажены рабочие команды. Такая работа (стук многих топоров, повал деревьев) не стала секретом для шведов, о чем и было доложено командующему королевским флотом, который сразу понял всю опасность затеи русских. Ватранг имел приказ не выпускать русских из Финского залива любой ценой.

Вице-адмирал Г. Ватранг решил и там преградить путь русскому гребному флоту. По его приказу отряд шведских гребных судов (1 фрегат, 6 галер, 3 шхербота; всего свыше 900 человек, 116 орудий) под командованием контр-адмирала Н. Эреншельда занял позицию в Рилакс-фьорде, к северо-западу от Гангутского мыса. Шведы изготовились там уничтожать суда противника на западном конце переволоки при их спуске на воду.

Еще до боя можно было сказать, что замысел Петра I воспользоваться переволокой неприятелем срывался. Тем временем вице-адмирал Г. Ватранг, понимая свое превосходство в силах, перешел к активным действиям. Флотоводец короля Карла XII без промедлений отправил большую часть шведского флота (8 линейных кораблей, 2 бомбардирских корабля) под командованием вице-адмирала Лиллье на юго-восток для нанесения удара по главным силам русского гребного флота, расположенных у Тверминне.

Под командованием вице-адмирала Ватранга у Гангутского мыса осталось 7 линейных кораблей и 2 фрегата. Они должны были не допустить русского гребного флота в Абоские шхеры. Здесь шведские корабли были построены в одну линию от берега поперек плеса.

Это была серьезная ошибка командующего флотом Швеции: он по своей воле раздробил его на три части. Да так, что в случае сражения ни одна из них не поспевала прийти на помощь другим. А на море устанавливался полный штиль, и слабеющий ветер переставал наполнять паруса. Парусники неподвижно застыли на морской глади.

Все это знали царь Петр I и его генерал-адмирал Ф.М. Апраксин. Они видели, как разделенный надвое корабельный флот Швеции замер на водной глади перед мысом Гангут, лишенный двигаться самостоятельно, под парусами. Было принято решение прорываться мимо Гангутского мыса отдельными отрядами на максимальной скорости для гребных судов. Здесь шведские корабли стояли максимально близко от берега, насколько позволяла глубина. Установившееся на море безветрие парализовало действия Ватранга.

26 июля в 8 часов утра авангард русского галерного флота в составе 20 скампавей с десантом на борту под командованием капитан-командора М.Х. Змаевича получает боевой приказ. Приказ требовал: пользуясь установившимся штилем, прорваться к Рилакс-фьорду и блокировать там гребной отряд контр-адмирала Н. Эреншельда. Прорыв осуществлялся мористее, те есть дальше от берега и кораблей неприятеля, вне досягаемости их артиллерийского огня.

Отряд Змаевича, полностью находясь вне досягаемости огня корабельных пушек вражеского флота, на полной скорости прорвался мимо мыса Гангут и ушел в шхеры западнее его. Змаевич прошел мористее шведской эскадры и, заняв позицию у острова Лаккисёр, заблокировал отряд Эреншельда. Теперь с устройством переволоки можно было не спешить.

Вице-адмирал Г. Ватранг приказал спустить шлюпки и с помощью их буксировать линейные корабли ближе к мысу Гангут, к месту прорыва, но было уже поздно. Сильный артиллерийский огонь с кораблей королевского флота не причинил вреда прорвавшемуся авангардному отряду Змаевича: ядра не долетали до русских скампавей.

Вслед за авангардом тем же способом осуществил прорыв сторожевой отряд бригадира П.Б. Лефорта (племянника генерал-адмирала Франца Лефорта) в составе 15 скампавей. После прорыва этих двух отрядов надобность в переволоке полностью отпала; рабочие команды отозвали с Гангутского мыса.

Отряд капитан-командора Змаевича во время обхода полуострова Гангут встретил шведский отряд шаутбенахта Таубе (1 фрегат, 5 галер, 6 шхерботов), шедший на соединение с главными силами Ватранга. Ошибочно считая, что перед ним весь русский гребной флот, шаутбенахт, не принимая боя, повернул обратно к Аландским островам.

В тот же день прорвавшиеся мимо Гангута отряды гребного флота блокировали отряд контр-адмирала Эреншельда, стоявшего в Рилакс-фьорде в ожидании, когда русские начнут спускать свои суда с переволоки. Эреншельд связи с Ватрангом не имел.

Королевский флотоводец, считая, что следующие отряды русских гребных судов будут прорываться таким же путем, то есть мористее шведского флота, приказал Лиллье соединиться с главными силами, что им и было выполнено. Корабли Ватранга, выстроившись в две линии, отошли от берега и тем самым освободили прибрежный фарватер. Они смогли маневрировать благодаря буксировке шлюпками и тому, что ветер стал немного наполнять паруса.

Это было то, чего ожидали в лучшем случае Петр I и генерал-адмирал Ф.М. Апраксин: они не замедлили воспользоваться ошибкой противной стороны. Было принято решение остальным скампавеям гребного флота прорываться, идя ближе к берегу Гангутского мыса. Прорыв начался на рассвете, в 4 часа утра 27 июля.

Русские скампавеи с десантом на борту в кильватерном строю двигались на предельной скорости колонной, состоявшей из трех отрядов. В авангарде шел отряд генерала А.А. Вейде, за ним следовала кордебаталия Ф.М. Апраксина (здесь находился царь Петр I), в арьергарде шел отряд генерал-поручика князя М.М. Голицына. О том, как развивались события, в «Гистории Свейской войны» записано так:

«И в 27 день поутру генерал-адмирал граф Апраксин со всем при нем будущим флотом, с полунощи пошед и того ж утра приближася к неприятелю, указ дал пробиватца сквозь оного, не огребая кругом. Что, с помощию Божиею, и учинено, и так безвредно, что только одна галера стала на мель, которую неприятель взял. А протчия все как суды, так и люди без вреда прошли, хотя со всего неприятелского флота стреляли по наших надмеру жестоко, от которой стрелбы у одного капитана ногу отбили.

А когда адмирал прошол, тогда репортовал ево капитан-командор Змаевич, что он блаковал неприятеля…»

Прорыв главных сил русского гребного флота мимо Гангутского мыса осуществлялся под звуки артиллерийской канонады с кораблей королевского флота. Ватранг и Лиллье оказались в той ситуации бессильны что-либо сделать, хотя пушкари шведов пороха не жалели. Единственным успехом шведов в тот день стал захват русской галеры «Конфай», которая «выскочила на мель», отклонившись от общего курса движения.

В Рилакс-фьорде русский галерный флот соединился воедино. Теперь перед ним стояла задача уничтожить корабли контр-адмирала Эреншельда, оказавшегося в западне: Ватранг с королевским флотом, находясь не столь далеко от места предстоящего морского сражения, на помощь Эреншельду прийти никак не мог.

Эреншельд занял сильную позицию в узком заливе Рилакс-фьорд. Он умело расположил свои корабли полумесяцем по вогнутой линии. Оба его фланга упирались в скалистые острова. В первой линии в центре стоял 18-пушечный фрегат «Олифант», по сторонам его по три галеры (16– и 12-пушечные), каждая из которых по численности экипажа и количеству орудий заметно превосходила русскую скампавею. Во второй линии стояло 3 шхербота (два 6-пушечных и один 4-пушечный). Численность судовых команд доходила до 941 человека (в том числе 25 офицеров) при 116 орудиях.

27 июля, после того как контр-адмирал Н. Эреншельд решительно отверг предложение о добровольной сдаче (к нему был послан генерал-адъютант Ягужинский), на военном совете было решено без промедлений атаковать шведский гребной отряд:

«Тогда генерал-адмирал приказал авангарду, которым командовал корабельный контр-адмирал (царь Петр I) и генерал Вейде, атаковать неприятельскую эскадру».

Малая площадь Рилакс-фьорда, наличие в нем подводных камней и отмелей не позволяло развернуть боевую линию из многих гребных судов. В атаку могло пойти столько скампавей, сколько позволяло им ломать весла друг у друга и не выталкивать крайние на камни и отмели тех островов, между которыми стоял отряд Эреншельда. Атака с тыла была невозможна по тем же причинам.

Поэтому для атаки с фронта выделялось всего лишь 23 полугалеры скампавеи. На них находилось (команды и десант) 3500 человек и 160 малокалиберных орудий. Атакующий авангард был разделен на три группы: в центре 11 скампавей, на обоих флангах уступом вперед, в две линии, по 6 скампавей.

Все остальные гребные суда составляли резерв: они могли вступить в бой только при условии, что в атакующей линии для них появится место, то есть заменить сильно поврежденную или потопленную неприятелем скампавею. Гребной флот был развернут в три боевые линии: авангард, кордебаталия и арьергард.

Командование атакой взял на себя царь Петр I, его помощником был назначен генерал-лейтенант А.А. Вейде. Генерал-адмиралу Федору Апраксину вверялись главные силы галерного флота, которые составляли второй эшелон и одновременно находились в готовности отразить удар королевского флота со стороны моря: мог задуть ветер и наполнить паруса вражеских кораблей. На поле морского боя апраксинская скампавея стояла сразу за царской скампавеей.

Атака началась в 3-м часу дня и продолжалась до 5 часов. В ходе боя 4 скампавеи были направлены в обход острова Сведьехольм для атаки противника с тыла. После продолжительной артиллерийской перестрелки русские скампавеи ринулись вперед на абордаж со шведскими судами. Две первые атаки шведы отбили огнем корабельной артиллерии. Построение судов отряда Эреншельда затрудняло подход к ним и их абордаж. Атакующие оказались под перекрестным огнем, который велся шведами одновременно с первой и второй линий.

Направление удара пришлось менять. Третья атака была предпринята против фланговых галер шведского отряда, что не позволило противнику использовать свое преимущество в артиллерии: эффективность ее огня сразу заметно упала. Теперь шведы при ведении перекрестного огня стали поражать свои же суда. Сблизившись с противником, русские повели сильную ружейную стрельбу. После этого начался абордажный бой. Последние выстрелы из шведских пушек были сделаны в упор.

Царь Петр I, который командовал Гангутским морским сражением, отмечал: «Воистину нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых, понеже абордированье так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами и картечами, но духом пороховым от пушек разорваны».

На всю баталию, разыгравшуюся в Рилакс-фьорде у мыса Гангут и закончившуюся победой русских, ушло около трех часов. В результате упорного рукопашного боя все десять шведских судов были взяты на абордаж. Среди пленных оказался и контр-адмирал Н. Эреншельд: его флагманский фрегат «Элифант» был захвачен последним.

О пленении Эреншельда в «Гистории Свейской войны» рассказывается так: «Шаутбенахт, спустя флаг, скочил в шлюпку с своими гранадеры и хотел уйтить, но от наших пойман, а именно: Ингермоландского полку от капитана Бакеева с гранодеры».

В Гангутском морском сражении потери шведов составили: 361 убитый, 580 пленных, среди которых оказалось 350 раненых. Потери победителей составили: 127 убитых, 341 раненых, всего 468 человек.

Пока в Рилакс-фьорде шло морское сражение, королевский флот в Финском заливе перед мысом Гангут оказался свидетелем полного поражения шведов. Когда задул ветер, флот вице-адмирала Г. Ватранга 28 июля взял курс к берегам Швеции, проходя мимо Аландских островов. Трофеем шведов стало только одно гребное судно противника, севшее во время прорыва на мель.

Победа в Гангутском морском сражении была достигнута во многом благодаря флотоводческому таланту царя Петра I и генерал-адмирала Ф.М. Апраксина, преимуществу гребного флота над корабельным флотом при действиях в финских шхерах. Победа показала высокие морально-боевые качества русских офицеров, моряков и морских солдат десанта. Здесь следует отметить, что в сражении участвовали оба петровских «потешных» полка лейб-гвардии – Преображенский и Семеновский в роли десантников и гребцов. Примечательно, что при Гангуте русский гребной флот нанес поражение части сил корабельного флота Швеции, имевшей в том деле общее превосходство.

В отечественной истории Гангутское морское сражение стало первой крупной победой русского флота. Она позволила в самом скором времени завоевать полное господство на водах Финского и Ботнического заливов. И перенести боевые действия на территорию самой Швеции. Это стало одним из решающих условий победы петровской России в Северной войне.

О том, что победа при Гангуте имела большое военно-политическое значение, писалось многими отечественными историками. Так, по словам А.З. Мышлаевского, «Россия по праву стала занимать место в ряду морских держав. Проводя параллель, можно сказать, что Гангут для флота был тем же, чем была Лесная для сухопутной армии».

Гангутское морское сражение стало образцом совместных действий армейских и флотских сил в прибрежных наступательных операциях. Такие операции были подчинены единой цели и согласованы по месту и времени. Во всех отношених сражение на море у мыса Гангут обогатило русское военное искусство.

Как отмечал тот же историк А.З. Мышлаевский, Гангутская победа «соединила внутренней связью две разные категории наших вооруженных сил, связала их узами боевого крещения и упрочила их единение, отражение которого встречается в дальнейших судьбах русских военных сил».

Победа при Гангуте имела далеко идущие последствия. Он произвела сильное впечатление на Швецию: в Стокгольме поняли, что королевский флот уже не хозяин вод Балтики и теперь пора думать о защите собственной территории от ударов с моря. На побережье Швеции стали возводить укрепления, а к столице стягивать войска. В ополчение ставили всех, кто был способен держать в руках оружие.

Корабельные эскадры Ватранга и Лиллье отошли к Стокгольму на прикрытие морских подступов к городу. Отряд Таубе, ушедший от Гангута к Аландам, после прорыва русских морских сил в Ботнический залив оставил эти острова и вернулся в Швецию. Там больше не помышляли о вторжениях в Финский залив.

После Гангутской победы началось занятие большого по протяженности малонаселенного финского берега Ботнического залива, но имевшего ряд удобных мест для базирования флота, прежде всего гребного, для действий в шхерах: «Августа в 1 день… генерал-адмирал пред полуднем со всем флотом галерным пошел к Абоу».

Русский галерный флот с десантом на борту, руководимый генерал-адмиралом Ф.М. Апраксиным, без боя 3 августа вечером занял город Або и Аландский архипелаг. Было принято решение укрепить Аланды, чтобы в случае попыток шведов вернуть острова, можно было отбить нападение. Аландский архипелаг с севера сторожил вход в Финский залив.