Текст книги "Полководцы Петра Великого"

Морские силы Апраксина стали занимать восточное побережье Ботнического залива. Отряды скампавей двинулись к Васе. Оттуда десантные войска совместно с кавалерией, выступившей из Тавастгуса, должны были разбить на севере Финляндии остатки корпуса генерала Армфельда. 6 тысяч шведских войск стояли в Брагенштадте, а 800 человек кавалерии – в Нью-Карлеби.

В сентябре русский гребной флот прибыл в Васу. При приближении русских шведы без боя оставили Нью-Карлеби и Гамле-Карлеби. Генерал Армфельд отступил в Торнио. После этого вся Финляндия, кроме ее северо-востока, была занята русскими войсками. Царь Петр I не раз поздравлял деятельного генерал-адмирала Ф.М. Апраксина с успехами в водах и на суше в Финляндии.

Готовилась десантная операция («диверсия») на побережье Швеции. Для этой цели был сформирован отряд гребных судов с десантом под командованием генерал-майора А.А. Головина. В сентябре девять его скампавей отплыли к шведским берегам. Десант (1 тысяча человек) без боя занял город Умео, спешно покинутый отрядом генерала Рамза и жителями. Недостаток продовольствия, ненастная погода заставили Головина закончить операцию по «опустошению» шведского побережья, и в середине октября он возвратился обратно.

…В последующие годы – 1715 и 1716 – генерал-адмирал граф Ф.М. Апраксин, как флотоводец, во главе корабельного флота действовал в Балтийском море. Был совершен поход к берегам союзной Дании, осуществлена высадка десанта на остров Готланд, но шведских войск там уже не было.

В 1715–1719 годах, на финише Северной войны генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин руководил морскими и десантными операциями на Балтийском море. Десантные операции проводились с целью принуждения Швеции к миру: отряды русских войск высаживались на побережье самого королевства. Захватывались населенные пункты, велись бои с гарнизонами местных войск, разрушались железоделательные и пушечные заводы, мосты, истреблялись морские суда, сжигались запасы корабельного леса.

Из наиболее крупных операций такого рода большую значимость имели высадка десанта на оба берега пролива Стокэунд, ведущего к Стокгольму. В том деле в ходе 5-часового боя десантники наголову разбили войска, прикрывавшие столицу Шведского королевства. Во главе корабельного флота Апраксин проводил крейсерские операции в Финском заливе. Однако шведские эскадры пока не появлялись перед Аландами.

Из донесений генерал-адмирала и командиров отдельных десантных отрядов в 1719 году «о разорении на шведском берегу неприятельских местечек и железных заводов и при них слобод, мыз, деревень, учиненных в течение июля месяца», Петр мог считать цель кампании достигнутой.

Апраксин из шведского Норчепинга в донесении царю от 30 июля, что, по приблизительному расчету, неприятелю сделано убытку от разорений на «много» миллионов. В то лето только один десантный отряд генерал-майора П.П. Ласси предал огню на берегах Швеции в общей «сложности 5893 двора». Так шло «подталкивание» Стокгольма к миру с Россией, убеждение его в том, что война им проиграна уже давно.

В мае 1719 года на Балтике произошло событие, которое заставило шведов по-новому оценить боевые возможности русского корабельного флота. Да и не только шведов, но и англичан, неверных союзников Стокгольма. Речь идет об Эзельском морском сражении, которое связано с именем Ф.М. Апраксина. Дело обстояло так.

Переговоры о мире на Аландах все откладывались по вине Стокгольма, а шведский манифест о запрете торговли с Россией (принятый в апреле 1719 года) действовал, ревельской эскадре было приказано провести поиск у острова Эзель. Капитан-командор Я. фон Гофт (Фангофт), командуя 3 линейными кораблями, 3 фрегатами и пинком, провел крейсерский рейд, в ходе которого арестовал 13 шведских торговых судов. От пленного шведского шкипера были получены сведения о том, что из Пиллау в Стокгольм направляется отряд кораблей королевского флота для охраны купеческого каравана от русских крейсеров.

Получив такие сведения, генерал-адмирал Ф.М. Апраксин приказал эскадре из четырех 52-пушечных кораблей («Портсмут», «Девоншир», «Рафаил», «Ягудиил» и шнява «Наталия») выйти с Ревельского рейда на поиск отряда шведских кораблей. Командование эскадрой было возложено на капитана 2-го ранга Н.А. Сенявина (Синявина).

24 мая 1719 года в 3 часа утра на траверзе острова Эзель шедшие головными корабли «Портсмут» (командир – Сенявин) и «Девоншир» (капитан – К.Н. Зотов) обнаружили шведский отряд в составе линейного корабля, фрегата и бригантины. Не дожидаясь подхода всей эскадры, они начали преследование и, настигнув неприятеля, завязали бой. Артиллерийская дуэль шла с 5 до 9 часов утра. В ней приняли участие и подоспевшие «Рафаил» и «Ягудиил», особенно отличился второй из них. В итоге вражеский флагман потерял все мачты и был вынужден спустить флаг.

В ходе Эзельского морского сражения в плен были взяты 52-пушечный линейный корабль «Вахмейстер», 32-пушечный фрегат «Карлус-Кронванен» и 12-пушечная бригантина «Бернгардус», 376 рядовых чинов, 11 офицеров, в том числе командовавший отрядом капитан-командор А. Врангель. Их экипажи потеряли 50 человек убитыми и 14 ранеными. Потери русской эскадры составили убитыми 3 офицера и 6 матросов, ранено было 9 человек. Апраксину было о чем докладывать государю, который восторженно воспринял весть о виктории, добытой в открытом море.

Сражение у острова Эзель показало превосходные боевые качества русского корабельного флота, в чем была и заслуга генерал-адмирала Ф.В. Апраксина. Немало обрадованный царь Петр I оценил это сражение как «добрый почин российского флота». И повелел в честь долгожданной такой победы учредить памятную медаль.

Апраксин как командующий Балтийским флотом был одним из разработчиков плана кампании 1719 года. По этому вопросу с 26 по 28 июня того года заседал Генеральный совет. На нем перед корабельным и гребным флотом были поставлены конкретные задачи. Прежде всего, предписывалось произвести разведку в шхерах Ботики (Ботнического залива), то есть у берегов самой Швеции. Парусный флот направлялся к Аландским островам, чтобы под его прикрытием гребной флот приступил к военным действиям против шведского побережья.

Гребной флот разделялся на «две партии». Одна из них начинала действовать в районе города Евле, чтобы отвлечь от Стокгольма внимание и силы неприятеля. После этого вторая «партия» гребного флота начинала действовать в окрестностях Стокгольма по обе стороны от него. Если же столица будет не укреплена, то предписывалось «напасть на столичное место».

Парусный флот выделял из своего состава два отряда. Один из них должен был крейсировать от Дагерорта до Готланда и наблюдать за шведской эскадрой в Карлскруне. Другой отряд, более сильный (9 линейных кораблей, 2 фрегата и малые суда), наблюдал за эскадрой, стоявшей в Стокгольме, предупреждая там соединение двух частей шведского корабельного флота.

Разведка, проведенная у берегов Швеции, сразу же внесла коррективы в план военной кампании. Стало известно, что шведские эскадры уже соединились: 19 линейных кораблей встали в шхерных проходах у крепости Ваксхольм, преграждая путь к Стокгольму. В силу этих сведений командование русским Балтийским флотом отметило, что «ежели б так нарочитый флот был в состоянии в море дать баталию, то почто бы так глубоко внутрь заходить?»

Апраксин сделал вывод: королевский флот занял оборонительную позицию для защиты столицы с моря. Поэтому русскому парусному флоту предписывалось не становиться сразу в гавань у острова Лемланд Аландского архипелага. Ему надлежало подойти к шхерным проходам и лавировать на виду у неприятеля, чтоб тот «вышел на баталию». Если шведы не выйдут, то, следовательно, их корабли будут стоять в бездействии, охраняя шхерные проходы к Стокгольму.

России предстояли самые активные действия на Балтике. Задумывалось начать кампанию с морского сражения парусных флотов. В случае пассивности королевского флота, не принявшего вызов, предписывалось начать действия гребным флотом с десантом на борту. На севере наносился отвлекающий удар, а затем десанты высаживались близ столицы Швеции, куда были стянуты основные армйские силы страны.

В конце июня 1719 года корабельный и гребной флоты соединились у полуострова Гангут и оттуда направились на Аланды к острову Лемланд. 6 июля 132 галеры (скампавеи), 100 островных (мореходных) лодок, на борту которых находилось 26 тысяч десантных войск, прибыли к Лемланду. Во главе этой гребной армады стоял генерал-адмирал граф Ф.М. Апраксин, облеченный полным царским доверием.

Через два дня, 8 июля, к Лемланду подошел парусный флот, в составе которого находилось только одних линейных кораблей 21 единица с общим вооружением в 1236 орудий. На острове оборудуется временная база флотов. К западу и югу от Аландского архипелага высылаются четыре дозорных корабля под командованием Н.А. Сенявина.

Но шведский флот перед Аландскими островами не показывался. Дело было в том, что в Стокгольме не знали, где будут действовать десанты русских, и поэтому королевский флот был вынужден охранять все побережье Швеции. К тому же ожидалось прибытие английского флота, на который возлагались большие надежды: Британия проявляла открытую враждебность к России. Могло случиться, что на водах Балтики появится союзный англо-шведский флот.

9 июля 1719 года на острове Лемланд состоялся военный совет, на котором было решено идти «на швецкую сторону для воинских действ». Царь Петр I перед походом выдал генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину как командующему гребным флотом инструкцию, в которой указывалось, что надо «истреблять» военные и промышленные объекты, а «людей не токмо не брать, но не грабить с них и ничем не досаждать, но внушать, что мы воюем для того, что сенат их не склонен к миру».

В петровской инструкции Апраксину под страхом смертной казни запрещалось касаться шведских «церквей». Купеческие суда, кроме английских, голландских и французских, велено было под конвоем приводить на Аланды, а старые и строящиеся суда сжигать на месте.

В инструкции предусматривалась атака и самого Стокгольма, но в случае трудностей гребному флоту с десантом на борту предписывалось разделиться на два отряда и совершить набег на вражеский берег между Стокгольмом и Норчёпингом. Отрядам в таком случае предстояло наступать навстречу друг другу: одному от Стокгольма, другому от Норчёпинга.

Инструкция являлась не чем иным, как стратегическим планом действий сил флота и армии (десантных войск) против Швеции на ее территории. От успеха реализации ее положений зависело то, насколько скоро Стокгольм пойдет на мир на условиях победителя в длительной войне. То есть на условиях России.

К берегам Швеции русский объединенный флот двинулся к берегам Швеции 10 июля. Однако штиль задержал парусный флот, что заставило его вернуться к острову Лемланд, к своей временной базе. В такой ситуации гребному флоту, продолжавшему поход, предстояло дальше действовать вполне самостоятельно. И в самой сложной ситуации надеяться только на себя.

На следующий день, 11 июля от Лемланда в открытое море вышла эскадра под командованием Сенявина в составе 7 кораблей. Она имела задачу вести разведку шведского флота. В дальнейшем крейсерством занимался дозор из 4–5 кораблей, прикрывавший действия гребного флота у побережья Швеции.

Неожиданного появления апраксинской гребной армады у шведских берегов не случилось. Сторожевые посты на береговых высотах сигнальными огнями возвестили о появлении русских. В первую очередь эта тревожная весть пришла в королевский дворец Стокгольма.

Действия гребного флота генерал-адмирала Ф.М. Апраксина, по сути дела оставшегося без надежного прикрытия корабельного флота, проходили в накаленной международной обстановке. В конце июня английская эскадра адмирала Джона Норриса в составе двух 80-пушечных, двух 70-пушечных, трех 60-пушечых, трех 50-пушечных, одного 40-пушечного, одного 20-пушечного и двух легких кораблей прибыла в Зунд.

Секретным приказом английского короля адмиралу Джону Норрису предписывалось соединиться с флотом Швеции и действовать совместно «таким образом, какой, по вашему мнению, является наиболее эффективным, чтобы уничтожить царский флот». Англия бесплодно пыталась силой помешать России вести войну со Швецией.

В августе адмирал Норрес получает из Лондона правительственную депешу. Флотоводцу в ней указывалось, что уничтожив русский флот, он оказал бы тем самым величайшую услугу Британии. Затем адмирал получает новое подтверждение приказа короля Георга I: после подписания союзного договора со Швецией соединить свои силы с ее флотом и «предпринять все, что в Ваших силах, чтобы уничтожить русский флот».

Приказ английского монарха давал все права адмиралу Джону Норрису начать морскую войну против России. Или, иначе говоря, Англия была готова стать союзницей Шведского королевства в уже фактически проигранной им Северной войне. Лондон не мог допустить того, что мирные переговоры начнутся без его посредничества.

Адмирал Норрис, человек осторожный, старавшийся все предусмотреть заранее, не торопился покидать пролив Зунд и заканчивать подготовку к походу к российским берегам. Он понимал, что соотношение морских сил на Балтике пока складывается не в его пользу. А рисковать своей репутацией и кораблями вверенной ему эскадры он не желал. К тому же он знал, что представляет сегодня новопостроенный парусный флот царя Петра I: это была сила, с которой не считаться было просто нельзя. Приходилось учитывать и то, что русский флот, как парусный, так и гребной, по делам на водах Балтики имел способных и решительных адмиралов.

А письма из Лондона все шли и шли на английскую эскадру, стоявшую без движения в проливе Зунд у берега Дании. Политики всячески «подталкивали» королевского флотоводца. Так, в первый день сентября правительственный статс-секретарь Стенгоп не без заметного раздражения писал адмиралу Джону Норрису:

«Вы должны употребить все усилия, чтобы нанести московитскому флоту всяческий ущерб – услуга, больше которой не может быть оказана Вашей родине, и в выполнении которой я желаю Вам всяческих успехов».

Враждебность англичан была ясна, равно как и появление флота «владычицы морей» в водах Балтики. Однако это не испугало ни царя Петра I, ни его флотоводца генерал-адмирала Ф.М. Апраксина. Тот приступил к реализации задуманного плана принуждения Стокгольма к заключению мирного договора и окончанию Северной войны за столом переговоров, которые шведская сторона перед этим раз за разом срывала и систематически затягивала.

Гребной флот под флагом Ф.М. Апраксина 11 июля стал на якорь у острова Капельшер, находившегося на стокгольмском фарватере от моря к материку. На следующий день генерал-адмирал отправил отряд генерал-майора Петра Петровича Ласси (Леси) в составе 21 скампавеи и 12 островных лодок с 3,5-тысячным десантом на борту для разведки и высадки десанта севернее Стокгольма. По пути следования были захвачены на море три шведа, в том числе лоцман. Их срочно доставили к Апраксину: лоцман рассказал многое, что хотел услышать от него русский адмирал.

13 июля главные силы гребного флота в составе 96 скампавей, 60 островных лодок, которые несли на борту свыше 20 тысяч войска (больше армейского корпуса!), ведомые опытным лоцманом, направились юго-восточнее корабельного фарватера. Этот путь имел свои выгоды. Идя вдоль стокгольмских шхер, русские суда имели впереди себя открытый горизонт, а со стороны моря, защищаемые группой островов от попыток нападения шведского корабельного флота, стоявшего у Стокгольма, могли осуществлять связь с русскими крейсерами. Такая связь благодаря стараниям Апраксина была отлажена.

15 июля гребной флот генерал-адмирала Ф.М. Апраксина беспрепятственно стал на якорь в 3–4 милях от крепости Даларё, расположенной на материке в 30–35 километрах восточнее столицы Швеции. От крепости к Стокгольму вели два пути – берегом и водой, узким проливом. Их надлежало разведать.

На совещании у генерал-адмирала было решено послать берегом небольшой отряд («партию») казаков и 500 человек на островных лодках. Казаки должны были вести разведку, а отряд на островных лодках – исследовать водный путь. Апраксин требовал от высылаемого отряда продвинуться к Стокгольму вплоть до городских пригородов, но в «азарт себя не давать», то есть не увлекаться, а посеять панику, насколько это будет возможно, в неравный бой не ввязываться. Главное: возвратиться назад с нужными сведениями, не теряя ни одной островной лодки.

Посылаемый на разведку лодочный отряд возвратился уже на следующий день, 16-го числа. По пути к Стокгольму он встретил сильный шведский заслон и захватил 9 «разных» людей, которые дали нужные сведения. Дело же обстояло так.

Отряд островных лодок своевременно обнаружил, что пролив заблокирован для прохода двумя затопленными судами, которые со стороны города охранялись тремя галерами с пушечным вооружением. Экипажи лодок вступили с ними в перестрелку, а затем повернули назад, к главным силам гребного флота. Апраксину стало ясно, что вдоль берега к Стокгольму ему не пройти. Но отказываться от набега на столицу Шведского королевства флотоводец не стал.

Действия против шведского побережья велись каждодневно и высадками десанта, и высылаемыми вдоль морского берега отрядами гребных судов. Всякий раз такие «диверсии» имели, пусть и малый, но реальный успех. Так, день 18 июля отмечен в апраксинской реляции следующими делами гребного флота:

«…И сожгли у неприятеля одни медные заводы и несколко знатных мыз и деревень, да один любекский флейт, которой шел из Стекхолма з железом. В то ж время взяли при урочище Руней от Далар-острова в трех милях прейс (приз), галанской флейт, имянуемой «Элизабет-Екатерина», которой имел путь свой в Стекхольм с товаром контрабантным. И потом (генерал-адмирал) пошел к местечку Содертелге».

После выяснения обстановки русский гребной флот под командованием умудренного опытом Ф.М. Апраксина 19 июля обошел крепость Даларё мористее и между островами Орно и Утта снова вышел на фарватер в шхерах, которым дошел до маяка Ландсорт. Во время похода на островах были сожжены медеплавильные и металлургические заводы, захвачено немало купеческих судов, часть которых была с грузом военной контрабанды.

Апраксин отправил отряды быстроходных островных лодок в окрестные шхеры и к материку. Теперь русские десантные отряды дерзко действовали всего в 20–30 километрах от Стокгольма, высаживаясь на берег в нужных местах. Разрушалось все, что требовалось разрушить на берегу, истреблялись любые суда, которые только находились в тех местах. Населенные пункты были совершенно пусты: их жители при виде на море русских судов привычно бежали подальше от берега, обычно в окрестные леса.

24 июля гребной флот достиг города Нечепинга, а еще через 6 дней – Норчёпинга, одного из центров металлургии в стране. В их окрестностях были уничтожены литейные заводы. По пути встречались небольшие воинские отряды и отряды местных ополченцев: при приближении русских поисковых отрядов они разбегались. Городские гарнизоны были заранее оттянуты к столице, которую следовало защитить любой ценой.

У Норчёпинга стоял кавалерийский отряд немалой силой в 12 эскадронов. Он поспешно отступил, не принимая боя, но успев затопить 27 купеческих судов, чтобы их не увели с собой русские. При отступлении шведы сами подожгли город, да так основательно, что русским солдатам, прибывшим к нему четыре часа спустя, «за великим запалением огня приступить было невозможно». Шведы оставили в Норчёпинге, который выгорел почти весь, огромное количество цветных металлов, купеческие суда, которые не успели повредить, и 300 чугунных пушек различного калибра. Часть всего этого добра стала трофеями.

Развернувшись у Норчёпинга, русский гребной флот 3 августа двинулся вдоль берега на юг снова к мысу Ландсорт. По пути к нему присоединялись отряды с десантом, производившие поиск по пути движения флота. 5 августа у острова Руней к генерал-адмиралу Апраксину присоединился отряд бригадира В.Я. Левашева (10 скампавей, 29 островных лодок, 2278 человек десанта), крейсировавший у Аландского архипелага. Левашев арестовал 8 купеческих судов, шедших в порты Швеции или покидавших их.

И на этот раз крепость Даларё была обойдена мористее, но с нее генерал-адмирал приказал на будущее снять тщательный план. В это время Апраксин получил от царя Петра I повеление идти всем флотом к Стокгольму. Выбрав там удобное место для стоянки, производить высадку десантов в окрестностях столицы с целью создания реальной угрозы нападения на главный город Швеции: «дабы тем неприятелю отдыха не дать и не почаял бы, что конец кампании».

Найдя удобную стоянку для гребного флота, флотоводец предполагал поставить скампавеи и прочие суда всего в 30 километрах от столицы Швеции и, высадив многотысячные десантные войска, идти на Стокгольм по суше. То есть им задумывалась оригинальная сухопутная наступательная операция, начинавшаяся от береговой черты. Имеемые силы позволяли ее провести.

Однако совет командиров отрядов и сам царь Петр I в письмах (переписка через море велась регулярно) нашел этот план очень рискованным. Во-первых, десантные войска почти не имели артиллерии, не считая возимых пушек малого калибра, и кавалерии, не считая малого числа конных казаков. Во-вторых, оставленный со слабым корабельным прикрытием гребной флот вполне реально мог подвергнуться нападению шведского парусного флота с его огневой мощью. Соперничать с корабельными пушками крупных калибров с их дальностью стрельбы в морском бою гребным судам не приходилось.

В итоге было решено, что в этом году под Стокгольмом следует ограничиться разведыванием фарватеров, ведущих к нему, и защищавших его крепостей, чтобы в будущем году «уже ни за чем ни стоять». По царскому указу Апраксину «из России» были присланы военные инженеры и сведущие флотские офицеры, умеющие описывать фарватер, получившие от Апраксина конкретные задачи. Они сразу же принялись за работу, будучи обеспечены «средствами передвижения» по воде и охраной.

Было выяснено, что в шхерах к Стокгольму ведут три пути. Это были: Стекзунд, севернее крепости Даларё – узкий пролив, в некоторых местах не более 30 метров шириной и до 2 метров глубиной; два пути северо-восточнее острова Капельшера и юго-восточнее замка Корсё соединялись у крепости Ваксхольм (она сторожила здесь подступы к столице), находившейся в 20 километрах к северо-востоку от Стокгольма. Этих данных для генерал-адмирала оказалось вполне достаточно.

13 августа гребной флот Апраксина подошел к фарватеру Стекзунд, и на оба берега пролива были высажены отряды князя И. Барятинского и С. Стрекалова по 3 батальона пехоты каждый. На левом берегу наступавший отряд Барятинского, пройдя чуть более километра пути, наткнулся на передовой отряд шведов, состоявший из двух полков пехоты и одного полка кавалерии. Эти полки входили в состав армии принца Ф. Гессен-Кассельского, созданной для защиты Стокгольма. Армия насчитывала около 17 тысяч солдат и офицеров.

Три батальона русской пехоты пошли в атаку на позицию противника. Шведы на первых порах не дрогнули, разгорелся ожесточенный бой. Он длился полтора часа. В конце концов, защитники столицы Швеции не выдержали накала полевого боя и, бросив позицию, обратились в бегство, растеряв всякую организованность. Наступившая темнота избавила их от преследования русской пехотой.

Бой, который провел князь Барятинский, отличался ожесточенностью. О том говорят потери трех русских пехотных батальонов: «При той акции наших на месте побито и от ран померло 104 человека, да ранено 328 человек». В числе потерь значатся 8 офицеров. Потери обращенных в бегство шведов оказались несомненно больше: «А неприятелей против того побито и ранено вдвое или втрое, чего за краткостию времени счесть их было невозможно».

На следующий день вперед по Стекзунду был выслан небольшой отряд для разведки. Он обнаружил значительные силы шведов, а фарватер – перегороженным затопленными судами – карабасами (карбусами). Получив такие данные, Апраксин приказал обследовать фарватер от острова Капельшера до Ваксхольма. Для рекогносцировки был послан сильный отряд из 21 скампавеи и 21 островной лодки под командой шаутбенахта М.Х. Змаевича и генерал-майора Дюпре (Дюпрей).

Основные силы гребного флота с 15 по 18 августа стояли у островов Мейан, дожидаясь высланного вперед отряда. Змаевич, не дойдя до крепости Ваксхольм три километра, остановился и, несмотря на пушечную пальбу, обследовал на шлюпках крепость, с которой инженеры сняли план. Под крепостью стояло 5 линейных кораблей (на одном из них развевался адмиральский флаг) и 5 прамов. Фарватер, который вел к Стокгольму, был перегорожен железными цепями.

Разведывательный отряд был вынужден повернуть назад. На обратном пути Змаевич, которого не смутило нахождение на берегу шведской пехоты и кавалерии, под прикрытием пушечного огня с скампавей высадил на берег десант, который сжег богатое имение графа Вредена. 18 августа отряд соединился с гребным флотом.

На следующий день флот генерал-адмирала Ф.М. Апраксина взял курс на Аландский архипелаг, к острову Лемланд, куда прибыл в 10 часов вечера. Там флотоводца встречал сам царь Петр I, прибывший на Аланды по такому случаю. Их торжественная встреча состоялась у вновь построенной береговой батареи. Поход к Стокгольму в целом был удачен: на шведов появление русских войск под их столицей произвело должное впечатление.

Столь же успешно действовал севернее Стокгольма отдельный отряд гребного флота под командованием генерал-майора П.П. Ласси. Он шел сеферным фарватером, высаживая десанты в Эстхаммаре и Эрегрунде, уничтожая литейные заводы. 20 июля 1400 русских пехотинцев у Капеля в равном бою разбили шведов, взяв у них три пушки.

25 июля Ласси, высадив на берег десант в 2400 человек, успешно провел бой со шведским отрядом такой же численности. Под натиском русских противник в панике отступил, бросив на укрепленной полевой позиции 7 пушек. Защищаемый шведами большой медеплавильный завод Леста-Брука был уничтожен.

1 августа были опустошены окраины города Евле, в котором укрылись войска (3 тысячи солдат и 800 ополченцев) генералов Армфельда и Гамильтона. Проход к городу был защищен 4-пушечной батареей. Ласси город брать штурмом не стал и повернул в обратный путь. 16 августа его гребной отряд прибыл на Аланды, бросив якорь у острова Лемланд. Командиру отряда было о чем доложить генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину.

Аландские острова для гребного флота безопасным для стоянки местом не виделись. Поэтому по царскому указу генерал-адмирал 26 августа увел его вместе с десантными войсками в более удобный для зимовки и хорошо защищенный Або. Его бухта отличалась вместительностью и была защищена артиллерийскими батареями. Аланды покинул и парусный флот, ушедший перед осенними штормами в Ревель. Свою задачу прикрытия с моря и поддержку связи апраксинского гребного флота он успешно выполнил.

Десантные операции русского гребного флота на побережье Швеции в большинстве случаев противодействия не встретили. Королевский флот, стоя на защите Стокгольма, активности не проявил. Шведское население было потрясено беззащитностью своей территории. Военная экономика страны оказалась сильно подорванной.

Операция по высадке десантов на побережье Швеции, под стенами ее столицы Стокгольма, проведенная русским гребным флотом под командованием генерал-адмирала графа Ф.М. Апраксина в июле – августе 1719 года, уникальна по своему размаху и результатам. Флотоводческое дарование позволило ему окончательно доказать, переведя военные действия на территорию собственно Швеции, что ее морская мощь ушла в прошлое и возврата к ней у королевства уже не будет. Побежденная ранее на суше северная держава теперь была побеждена и на водах Балтики. В этом и была заслуга петровского соратника Федора Матвеевича Апраксина перед Отечеством, пробившего себе в многотрудной Северной войне «окно в Европу».

В сентябре мирные переговоры были сорваны: за спиной Швеции зримо стояла Англия, и гадать, «откуда подул ветер», не приходилось. Петровская Россия решительно приступила к подготовке победно завершить Великую Северную войну. На берегах Невы понимали, что только новые виктории, прежде всего на море, вынудят Стокгольм пойти на мир.

Наступал 1720 год. Королева Ульрика-Элеонора (сменившая на престоле брата Карла XII) продолжала упорствовать при ведении мирных переговоров. Петр I решил в новой кампании продолжить десантные операции гребного флота на побережье Швеции. Легкие русские суда проникали в самые недоступные места шхер, высаживая там десанты. Как выразился генерал-фельдмаршал светлейший князь А.Д. Меншиков, «наши стерляди (скампавеи и островные лодки) везде прошли».

Шведская армия и флот оказались не в состоянии парировать удары отрядов апраксинского гребного флота с моря. Царь Петр I поставил перед Федором Матвеевичем Апраксиным новую задачу: за зиму построить столько различных судов, чтобы его гребная армада могла взять на борт 30 тысяч десантных войск. Это был уже не огромный 25-тысячный армейский корпус, а полноценная действующая на чужой территории армия со своей полевой артиллерией и небольшим числом кавалерии.

Для будущей военной кампании на Балтике было приказано построить 10 «конных галер», 12 шхерботов, а количество вместительных островных лодок довести до 150. Каждой скампавее придавалась шлюпка. Генерал-адмиралу, президенту Адмиралтейств-коллегии повелевалось не только заниматься новой кораблестроительной программой, но и заботливо сохранить зимой те гребные суда с их имуществом, которые числились в строю.

Поскольку угроза войны с Англией нарастала, Россия в условиях международной напряженности приступила к подготовке завершения военных действий. В этой работе генерал-адмирал граф Ф.М. Апраксин как главное должностное лицо в морских силах России принимал самое непосредственное участие. В конце 1720 года и в начале следующего, 1721 года он в государственных заботах не знал покоя, стараясь оправдать доверие государя.

Начались работы по дополнительному укреплению острова Котлин с его Кронштадтом, этих морских ворот к столичному Санкт-Петербургу, и порта Ревель как передового пункта базирования Балтийского флота. Гавани оградили бонами, в некоторых местах надстроили крепостные стены и поставили дополнительные артиллерийские батареи, благо новых и трофейных орудий имелось в достатке.