Текст книги "Конец наивности. Уроки мудрости для взрослых девочек"

Роль старшей женщины рода – преемственность через осознание исторического пласта того матриархального мира, в котором мы когда-то жили, где род объединялся старшей женщиной. Ее задачей было приумножать процветание рода. И это другая форма исторического развития, в которой нет «захватнического» элемента патриархального мира.

Женское устройство заключалось в том, чтобы расширяться. И не мужским, захватническим способом, а именно по-женски. Раньше захват территорий заключался в том, чтобы уничтожить местное население, как, например, в Америке. Задолго до этого Александр Македонский на захваченных территориях ставил своих людей управляющими. Солдаты женились и заводили детей от местных женщин. И это уже более прогрессивный путь.

А как сделала бы женщина? Она открыла бы двери своего «дома», угостила, расспросила. Проявить гостеприимство – шаг диагностический. Если, например, гость не стал принимать еду из ее рук, значит, он пришел не с добрыми намерениями. А потом спросила бы, что вы можете сделать для нас в обмен на наше гостеприимство? Предложила бы объединиться под ее началом, потому что вместе – мы сила. Так, кстати, в свое время поступил Советский Союз. Недаром пелось в песне «республик – пятнадцать сестер». Это вариант женского сотрудничества. Так попытался сделать и Евросоюз. К сожалению, женские энергии еще слишком слабы, они только возрождаются, поэтому эти инициативы оказались не очень прочными.

Наше женское расширение – это объединение и ассимиляция. Другими словами, «ты можешь быть с нами и быть собой». В отличие от мужской интеграции, где «если ты с нами, ты должен быть как мы».

Роль мужчины – защищать и помогать своей силой выполнять задачу женщины – сохранять, процветать и взращивать. Женский ум работает в созидательном ключе. Например, женщина думает о том, что семье необходимы запасы на зиму. И роль мужчины в этом – добыть их и придумать технологию сохранения. Женщина знает, как приумножить, а мужчина – воплощает это в реальность.

Женщина имеет силу влияния, и с возрастом сила эта приумножается. Поэтому нормально, когда женщина с годами поправляется: такова физиология, женщина расширяется. Она становится хранительницей и источником, к которому все припадают. Современные женщины настолько обеспокоены лишним весом, что совершенно не учитывают этого. Привлекательность для них важнее функциональности. Они теряют связь с собой. Для близких перестают быть источником. Скорее они похожи на суетливую, мечущуюся, неугомонную особу, которая нуждается в опоре.

Современная женщина к третьему возрасту устает, ей все надоело, она истощена и потрачена, она хочет уединения. И это может стать для нее формой жизни. Но, как я писала выше, женщина не может жить в уединении весь период третьего возраста. Ей нужно занять свое место во главе рода – место великой матери. Великая мать – это позитивная женская реализация. В негативе же эта роль может видоизмениться, и женщина будет цепляться за детей и внуков, контролировать и манипулировать членами семьи. Так может проявиться патологический симбиоз, о котором мы подробнее будем говорить в седьмой главе.

Все это сжигает и истощает женщину изнутри. И чем ей хуже, тем активнее она ищет энергию снаружи. Поэтому многие молодые мамы не любят отправлять детей к бабушкам. Они чувствуют, что бабушки буквально «выпивают» из их детей энергию. Говорить об этом неловко. Мамы чувствуют себя виноватыми. И внуки часто становятся заложниками в этой незавершенной истории между взрослыми детьми и их родителями. Кстати, именно поэтому учителя и воспитатели не хотят уходить на пенсию, оставаясь даже за небольшую зарплату работать с детьми и «подзаряжаться».

Женщины-амазонки исторически представляли собой племя женщин, взявших на себя защитную функцию. В меняющемся мире, где экспансия мужских цивилизаций постепенно вытесняла образ жизни матриархальных племен, выбор женщин самостоятельно справляться с внешней угрозой был понятен.

Мы, амазонки современности, стали такими не от хорошей жизни. Мы нуждались в защите, но не получили ее. И тогда сами «вскочили на коня». Для большинства из нас это был не добровольный выбор, а вынужденный. Но это не меняет требований возраста. Даже воины по духу в женском обличье должны поменять образ жизни.

Еще одна черта возраста – наставничество. Это способ делиться мудростью. И кто-то будет делиться кулинарными секретами, а кто-то боевыми стратегиями. А где вы видели учителя без окружающих его учеников? Вот и еще одна форма для объединения.

Современные условия позволяют нам иметь отдельное жилье. Уже никто не видит особого удовольствия жить всем под одной крышей. Но последние годы показали, как важно иметь возможность встречаться всей семьей. Как важно иметь «отчий дом», который должен быть «местом силы». Местом, куда всегда можно вернуться и припасть к источнику, напитаться энергией и набраться сил для новых полетов в дальние края. Дети «привозят» и разделяют с нами не только горести и проблемы, но и свои достижения, давая нам поводы для гордости. Так же, как когда-то мы «приносили» им пропитание.

В первой трети третьего возраста наши родители чаще всего еще с нами. То, как мы общаемся с родителями, – лучший образец для наших детей. Это время благодарности. Время, когда нужно успеть сказать то, что должны. Сделать то, что можем. И время, когда на поверхность поднимаются все скрытые и подавленные чувства. Для нас родители не меняются. Мы для них тоже. Мы застываем в тех далеких временах, когда они были молоды, а мы малы. Когда мы нуждались в них, а они еще не так нуждались в нас. Теперь все развернулось на сто восемьдесят градусов. Они очень нуждаются в нас, а мы уже не очень в них. Но модель восприятия друг друга осталась прежней. И время, когда мы должны были быть с ними на равных, могло быть упущено. Сегодня мы могли бы сесть за стол переговоров и прояснить наши отношения. Могли бы выразить свои претензии, услышать аргументы, найти точки соприкосновения для подготовки этого трудного периода взаимозависимости.

К сожалению, у многих этого не произошло. И важно организовать это с нашими детьми. Они ходят к психологам, взрослеют, они не отягощены чувством вины, как были отягощены мы. Мы выдержим их гнев и не разрушимся. Мы слышим свои чувства и поддерживаем детей в том, что они смогут найти в этом мире нечто, что мы не смогли им дать.

Но с родителями нам это не удалось. Поколению «выживших» было не до чувств. Им надо было вырастить нас сытыми и здоровыми, и они с этой задачей справились. Как смогли. Старость стала для них временем, когда очень хочется отдохнуть, а навыков нет. И мы бьемся с ними за то, чтобы покупать картофель тогда, когда это необходимо, а не горбатиться на огороде. И что дача – это не рабочее место на выходные, а место отдыха. Но они нас не слышат. Они и себя-то не слышат. Не привыкли. Не привыкли жаловаться, просить, не привыкли лежать.

Конечно, это касается не всех родителей. Есть и те, кто всю жизнь ждал этого времени, чтобы упасть детям на руки, потому что никогда не лежал на руках своих родителей. Парадокс в том, что и первые, и вторые падают на руки нам, их детям. Только обращаться с ними как с детьми невозможно. Их нельзя заставить или переубедить. И нам приходится наблюдать, как они терпят или жалуются. И мы, не успев рассчитаться с ними за долги детства, должны снова стать терпеливыми и заботливыми. И к детям надо быть такими, и к родителям! И где, спрашивается, взять столько сил?

Отношения с пожилыми родителями – это еще один вызов третьего возраста. Если мы не отнесем свой гнев в кабинет психотерапевта, то он разрушит нас изнутри. Если мы выразим его пожилым родителям, то будем чувствовать вину, которая разрушит нас снаружи, ибо чувство вины требует наказания. Придется решить эту задачу.

Самый простой и быстрый способ, который нам предлагает общество, – прощение. Такой способ легко вписывается в христианскую мораль, выглядит привлекательно и соблазняет своей простотой и благородством. Но он не работает. В главе о смерти я упоминала о том, что прощение возможно только после гнева, вины, страха, печали, тревоги и множества других чувств. Прощение родителей считается последней стадией психотерапии. Как думаешь, почему? Потому что простить раньше, чем пройти предыдущие чувства, это все равно что наложить гипс на незалеченную рану. Каким бы красивым и функциональным ни был гипс, нога будет гнить изнутри.

И весь этот сложный путь нам придется проходить не с ними. Нам придется окончательно избавиться от надежды, что родители изменятся. Это самая трудная часть, думаю. Я помню, как злилась на маму, что она никак не хочет просить у меня помощи, когда нуждается, а вместо этого отдаляется и терпит. Я даже завидовала подругам, мамы которых жалуются им с утра до ночи. Им хотя бы не надо было догадываться и постоянно все держать под контролем, чтобы не пропустить опасность.

Когда родители уходят, нам нужно занять их место. Место старших. Мы больше не дети. Мы старшие, взрослые. Мы становимся носителями традиций. Если у нас много неоплаченных счетов к родителям, то мы не захотим быть ими для наших детей. Есть риск либо совсем отказаться от родительства, потеряв шанс на удовольствия от этой роли, либо повторить неудачную модель своих родителей.

Если же мы хотим прожить это время с удовольствием, нам придется потрудиться. Простить своих родителей, если мы раньше не сделали эту работу, и наладить отношения с детьми. Практика прощения, позиционируемая в разных духовных школах, на мой взгляд, имеет один важный недостаток. Прощение – это выдох, освобождение. Что нам надо «выдохнуть», от чего освободиться? Прежде всего, это чувства. Накопленные за многие годы. Каждое из них требует внимания, анализа, понимания и выражения. Часто это похоже на запутанный клубок. И нельзя делать резких движений, нить может порваться. Так рвутся отношения между самыми близкими. И восстанавливать их всегда труднее, чем разрывать.

Эти чувства похожи на слоеный пирог. Слой за слоем мы «снимаем» целый пласт спутанных, склеенных мыслей, чувств, поступков, выводов и убеждений. Сверху может быть обида или равнодушие, гнев или зависть. Под этим слоем окажется другое чувство, под ним – третье и так далее. И только на самом дне будет настоящее чувство, настоящая боль. Обычно мы избегаем к ней прикасаться, поэтому она прячется на самом дне. Прощение невозможно без очищения этой раны. Поэтому прощение – это процесс, а не акт. Единственный, кого мы должны простить как можно скорее, это мы сами. Или наша жизнь превратится в постоянное искупление наказанием.

Другая сторона того же самого процесса – отношения с родственниками мужа. Злополучные свекрови, нейтральные свекры и золовки, «змеиные головки», и еще много разных не очень знакомых и не очень приятных для нас людей.

Почему же они нам неприятны?

Все дело в механизме переноса. Наши отношения со значимыми людьми строятся на первичных моделях, созданных в далеком детстве. В основном мамой и папой, ну и еще парой-тройкой людей. Несознательные отношения с неосознаваемыми чувствами становятся полем битвы с теми, кто будет значимым для нас человеком с похожими ролями. Вот мама мужа и становится носителем проекций наших невыраженных, а чаще даже неосознанных, чувств к собственной маме. Можешь продолжить эту тему самостоятельно и рассмотреть свои чувства к родственникам мужа через призму твоих отношений с родителями.

Есть еще отношения с братьями, сестрами. Это очень важные люди в нашей жизни. И наши отношения с ними во многом были определены в детстве и зависели от родителей. Посеянная между детьми вражда, попытка сформировать коалицию с кем-то из детей против других членов семьи – довольно частая история. Но братья и сестры – это равные нам близкие люди. По крови они даже ближе, чем кто-либо. Отношения с ними – огромный ресурс для жизни. А их дети – важные люди для наших детей. Прерывая отношения с сиблингами, мы лишаем своих детей важной системы поддержки и общения. Кузины и кузены всегда принадлежали близкому кругу, в котором человек проходил важные этапы формирования близких и дружеских отношений и сексуальности. В моей практике часто встречались случаи, когда именно разорванные связи клиента с сиблингами были местом утечки энергии.

Ксения никогда не считала младшую сестру Лизу подругой. Разница в возрасте между ними была небольшая, всего три года, но ни общих подруг, ни общих историй у них в детстве не было. Лиза всегда была маминой гордостью, отличницей, умницей и моделью для подражания. Когда мама слегла после инсульта, оказалось, что Лиза мало того что в другом городе живет, но и в принципе не собирается менять свой образ жизни, чтобы помочь ухаживать за мамой. Кроме собственной семьи на плечи Ксении легла и забота о матери. И каждый день она продолжала выслушивать истории о том, какая Лиза замечательная, а она, Ксения, – неудачница.

После смерти матери прошло семь лет, прежде чем сестры впервые поговорили друг с другом по-настоящему. Без ссор, претензий и взаимных укоров. И у них был один и тот же вопрос: «Почему они не дружили?» Разве много на свете людей с общей кровью, общим детством и общими воспоминаниями? И разве теперь, когда им обеим за пятьдесят, не хочется обняться вот так, втроем с мамой? Пожаловаться ей на детей и мужей, услышать совет, поесть ее борща, который они обе никак повторить не могут? Посмеяться втроем над соседкой, которая еще с детства их булочками называла, а сама была круглой, как пончик. И почувствовать, что есть в этом мире тихая гавань, с теплыми материнскими руками и сердцем, которое навсегда останется любящим.

После разговора пройдет еще пара лет, прежде чем они рискнут общаться. Инициатором, как ни странно, будет Лиза, участница моего Женского тренинга. Именно боль от разрыва контакта с сестрой оказалась для нее тем местом, куда утекала энергия. Она открыла это понимание на второй день, после того как мы поговорили о ее вытесненном трауре по маме. И это был катарсис. Спустя год ее старшая сестра Ксения пришла ко мне учиться на психолога и поведала эту историю. Она сказала, что после случившегося с Лизой поверила в силу психологии. Я улыбалась тогда со слезами на глазах, улыбаюсь и сейчас, когда пишу эти строки.

Часто только после смерти родителей братья и сестры сближаются. И это хороший исход. К сожалению, редкий. Трудно изменить отношения, сложившиеся годами. Если наша связь была через родителей, она с их уходом может и вовсе прерваться.

В то время как люди теряют близких на войне, мы можем потерять их в мирное время. Это обидно и больно. Братья и сестры могут стать в третьем возрасте самыми близкими друзьями, соратниками, надежной опорой. И именно нам, женщинам третьего возраста, нужно взять на себя эту роль – дипломата, переговорщика и миротворца. Без гарантий, что результат будет, как в красивом фильме. Но разве не важно знать, что ты сделала все от тебя зависящее, даже если в итоге не получилось? Ведь это счет, который мы обязательно предъявим себе уже скоро, в конце жизни. Разве муки о несовершенных шагах стоят того, чтобы не рискнуть?

Мы «собираем» семью. Это трудная, но благодарная работа. В мире, где человеческая близость все больше становится эксклюзивом, родственная и кровная связь по-прежнему прекрасная основа для крепких, надежных отношений. Многие проходят тесты, для того чтобы найти родственников по всему миру. А некоторые живут с родными братьями и сестрами в соседних подъездах и не здороваются.

У меня не было родных братьев и сестер в детстве, только двоюродные. Родных по отцу и по матери я нашла в зрелом возрасте. И сейчас счастлива, что в этом мире у меня есть кровные родственники. Когда мы встречаемся, то часто фантазируем, какими бы мы были в детстве вместе, как хулиганили бы, секретничали, путешествовали.

Иметь кого-то, с кем у тебя есть общее прошлое, – бесценный дар. И разве речь идет только о родных братьях и сестрах? А двоюродные, троюродные и так далее? Тетушки и племянники, дядюшки и кузены и даже родственники бывших супругов. Так много людей, которых мы можем считать своим кругом родства. Отношения с ними – это огромные возможности для проявления и ощущения близости и принадлежности, а не только опора в преодолении тягот жизни.

Возможность поехать в гости к родственникам в другой город, страну – разве это не прекрасная возможность? Разве гулять вместе с тем, кто знает город изнутри и питает к тебе родственные чувства, не приятнее, чем с чужим, пусть даже опытным экскурсоводом? А болтать до утра, разглядывая старые фото, и вспоминать, как вы вместе дразнили соседскую собаку на даче у бабушки, – разве это заменят даже самые дорогие гостиницы?

В век цифровой реальности так важно помочь детям и внукам сохранить возможность человеческого контакта, чувства общности и близости. Ценность кровных уз будет только возрастать.

Резюмируя все вышесказанное, хочу еще раз напомнить: отношения с родственниками регулируются старшей женщиной в семье. Она как центр притяжения и источник мудрости объединяет всех. Это место и роль помогают ей самой напитаться энергией, чувствовать себя нужной, востребованной, значимой. Принимать уважение, благодарность и любовь близких людей, которые являются не отдельными, а единой мощной силой.

Вот и в нашем новом доме всегда будет и чем угостить, и куда спать уложить, и каким словом утешить или подбодрить. Он станет нейтральной и безопасной территорией, где можно примиряющимся сторонам провести переговоры, а мы станем теми, кто рассудит. И это точно не гостиница с бесплатными завтраками, не зал суда и не поле для битвы. Наш дом будет местом силы, энергетическим центром всей семьи. Сюда нельзя заявиться без приглашения. Быть принятыми в нашем доме могут только те, кто готов привнести в общий родовой «котел» свой вклад для сохранения и развития.

Глава 6. Кабинет-мастерская: работа и деньги
Откуда берутся деньги и при чем тут счастье

Город полон женщин-амазонок. Активно работающих, целеустремленных, уверенных, профессиональных, добросовестных и очень ответственных. Они развивают и продвигают проекты, организуют всю рутинную работу, готовы трудиться практически без выходных и не нормируют свое рабочее время.

На них можно положиться. На них можно опереться. Им можно доверить что угодно.

Им нельзя ни на кого положиться. Им нельзя опереться. Они не могут доверять никому.

Вся их сила и надежность работает только в одну сторону. Им можно отдавать, но нельзя принимать.

Они очень хотят всего того, что сами дают другим людям и миру. Но они в этом не признаются. Им кажется, что если они признаются и развернутся в сторону себя, то мир рухнет и они останутся в одиночестве. Но они не понимают, что давно уже одиноки – их внутренние девочки одиноки очень давно. И чтобы не сойти с ума, они когда-то придумали способ: быть нужными, важными, значимыми. И стали много работать. Их таланты позволили им стать успешными. Ну, почти успешными. В этом «почти» и кроется вся интрига. Это история про ослика, идущего по кругу за привязанной перед носом морковкой.

Ты думаешь, они не догадываются, что морковка гнилая? Многие догадываются. Но боятся остановиться, потому что знают, что увидят под ногами.

Трупы. Собственные. Свои годы, свои несостоявшиеся свидания, свою гладкую кожу, свою разбитую любовь, свои удаленные яичники, своих нерожденных детей, свои мечты.

Поэтому они не останавливаются. Они просто должны упасть. Сами. Замертво, если повезет. Или от болезней, которые дадут шанс немного отдохнуть. Или от удара судьбы, который сломает им позвоночник.

Им нужно принять решение. Решение жить или не жить свою собственную жизнь.

В этой главе я хочу поговорить о том, как женщине реализовываться через деятельность без необходимости падать замертво.

Любой работодатель скажет, что женщины намного трудоспособнее мужчин. Но когда я говорю о женщинах и работе, то вспоминаю про корень «раб» в слове «работать». И слово «труд» мне тоже не по душе. Самое точное слово в этой теме – «творчество». Женщина способна творить по своей природе. Материя – женское естество, и традиционно связана именно с женской сутью. Творческая функция женщины божественна. Ведь она способна родить Человека. Весь процесс творения от зачатия до рождения происходит внутри нее самым естественным способом. Ей даже не надо прилагать к этому особых усилий. Способность сохранять и взращивать лежит в основе женского существа.

Получается, что главный процесс в жизни женщины – это реализация своей способности творить. Если мы не творим, то вытворяем. «Что же я натворила», – говорим мы себе в ситуации, когда эта функция проявлялась без нашего руководства и внимания. На физиологическом уровне именно матка является главным смыслообразующим органом, на обеспечение которого работает весь женский организм. Начиная от устройства органов чувств и заканчивая строением скелета, весь женский организм сосредоточен на выполнении функции выращивания и рождения ребенка. Не только тело, но и психика устроена таким образом, что функция творения поддержана всеми возможными способами. Мы чувствительны, внимательны, выносливы, заботливы. Мы все время находимся во взаимодействии с миром, людьми, событиями, явлениями. И каждое взаимодействие что-то создает.

Мы вызываем чувства, а они порождают действие. И один плюс один становится чем-то третьим. После встречи с нами у человека может измениться настроение: он напишет прекрасную музыку или уйдет в депрессию. Наш суровый взгляд остановит разрушение или сам станет началом разрушения. Мы влияем. Мы не можем не влиять. Мы слишком важны для жизни. Поэтому взаимодействие с миром мы должны сделать творчеством. Процесс творчества для женщины – это не хобби, а божественная функция созидания. Это естественный процесс, который происходит, хотим мы того или нет.