Текст книги "Горящая черная звезда, пепел, подобный снегу"

16

Если ударишь по траве, спугнешь змею.

Леди Нуру Ала Шурайя из клана Джошеновой Стали

На следующее утро Лань проснулась рано с чувством, которому не могла подобрать названия. Темнота просачивалась сквозь щели в деревянных ставнях, до рассвета оставалось еще около часа. В призрачные часы пустыня становилась такой тихой… почти удушающей. Ни стрекотания сверчков, ни чириканья птиц, ни даже песни песка. В воздухе витало нечто, что тревожило Лань до глубины души.

Над ее кроватью шевельнулась тень. Лань только успела схватиться за окарину, когда кто-то прикрыл ей рот ладонью. Ладонью, что пахла очень знакомо… сталью меча. В темноте сверкнул серый глаз, а затем изогнутые красные губы.

– Это я, – шикнула Дилая.

Когда подруга отняла от ее рта руку, Лань закатила глаза.

– Ты не думала просто постучаться в дверь вместо того, чтобы нависать надо мной посреди ночи, как наемный убийца?

– Нет, но я подумываю настучать тебе всякий раз, как ты отпускаешь свои остроумные замечания. – В голосе Дилаи слышалось волнение. – Где тебя черти носили?

Лань рассказала подруге о том, как она провела день, обучаясь искусству, которое позволяло проникнуть в чужую голову и мысли. О том, как данный вид практики передавался по наследству в семье ХунИ. От удивления Дилая открывала рот все шире и шире, пока наконец не издала странный звук, услышав, что теперь Лань помолвлена с наследником императорской семьи.

– Именно такой союз нам и нужен, – сказала Лань и огорошила Дилаю следующей новостью: – К нему привязан Алый Феникс.

Дилая выхватила Соколиный коготь, который сверкнул сталью в темноте.

– Трусливый ублюдок, вскормленный кролик! Все это время Бог-Демон был с ним, а он предпочел остаться в комфортном призрачном королевстве?

– Он во власти Феникса, Дилая. Должно быть, мы не знаем, насколько он контролирует принца. – При мысли о Цзэне и его прадеде – Ночном Убийце – Лань сжала шелковые простыни. – Со временем Боги-Демоны порабощают тех, кто их к себе привязал, потому что практики не прекращают использовать силу Демонов.

– Люди сами делают подобный выбор, Сун Лянь, – возразила Дилая, в порыве указав на нее мечом. – Неважно, как сильно ты его любишь, Тэмурэцзэнь сам решил привязать к себе Черную Черепаху. Ради силы он предпочел оставить тебя.

Лань резко втянула воздух и отвела взгляд.

– Я не это имела в виду, – пробормотала Дилая, настолько приблизившись к извинению, насколько могла. И на удивление вложила меч в ножны. – Кстати, о примерах, ты сама связана с Серебряным Драконом, но не собираешься отдавать ему контроль над собой.

Прежде чем ответить, Лань убедилась, что Бог-Демон не слышит ее мыслей.

– Моя сделка отличается, – тихо сказала она. – Дракон поклялся душе моей матери, что будет меня защищать.

Лань не упомянула о новой сделке, которую она сама заключила с Драконом: пообещала заменить душу матери своей. После смерти Лань (а этим заканчивались все демонические сделки) Дракон поглотит ее душу и отпустит душу ее матери.

– Я сама это видела, Дилая. Цзэнь сделал свой выбор, и я ненавижу его за это, но… в Наккаре он боролся с Черной Черепахой каждой частичкой своего существа.

– Как бы то ни было, люди, которые привязывают к себе Богов-Демонов, сами решают, сколько силы использовать, – упрямо надавила Дилая. – Не говоря уже о том, что ХунИ солгал нам, когда сказал, что двенадцать циклов назад сбежал от восстания элантийцев. Он что-то скрывает.

– Вот почему я и согласилась на помолвку, – ответила Лань. – Мне нужно завоевать его доверие. Он же живой наследник императорской семьи. Какие бы секреты они ни скрывали, он – наша последняя надежда. Я планирую сблизиться с ним, чтобы выяснить, что ему известно.

Дилая хоть и поджала губы, но спорить не стала. Она выглядела растерянной. Взволнованной.

– Чо Тай пропал, – сообщила она, а затем отвернулась к резным ставням.

– Что? – Лань похолодела. Она не видела ни его, ни Дилаю с тех пор, как согласилась на неожиданное предложение принца. – Разве вчера ты не осталась с ним, чтобы осмотреть дворец?

– Да. Я была с ним весь день, пока он не начал говорить, что слышит призраков в источнике. Я уже собиралась согласиться на это безумие и последовать за ним, но именно тогда появилась эта маленькая белая лисица.

Лань потребовалось мгновение, чтобы понять, кто такая «маленькая белая лисица», поскольку, когда Дилая была раздражена, каждый второй становился для нее «лисицей».

– СюэЭр?

Дилая, поджав губы, кивнула.

– Понятное дело, мы больше не могли осматривать окрестности, когда она ходила за нами по пятам. Поэтому мы договорились вернуться в спальни и подождать, пока все во дворце стихнет. Когда я отправилась искать Чо Тая, его нигде не было. – Она подошла к ставням и бесшумно приоткрыла их. – Но я все же кое-что нашла. Пойдем.

Через панорамные окна в комнату ворвался теплый ветер, несущий с собой сладкий аромат роз. Еще одна вещь в Шаклахире, которой Лань должна была радоваться, но вместо этого она находила ее странной. Предполагалось, что ночи в пустыне были холодными, а дни жаркими, но Пограничная печать и множество других, что пульсировали то тут, то там, окутывали дворец его собственным саваном.

Из-за россыпи звезд небо было окрашено в нежно-голубой. Свет падал на Источник Полумесяца, серебрил шелестящие травы, которые его окружали, и освещал ведущие к воде следы.

Они явно принадлежали Таю – Лань слишком долго плелась за ним по пустыне, чтобы не узнать размер и отпечатки его ботинок. Дилая бросила на Лань полный тревоги взгляд.

Вместе они последовали по отпечаткам от боковых дверей, ведущих из комнаты Тая, до источника. Следы тянулись вдоль береговой линии и вели на другую сторону, дальше дворцовых садов.

Там они обрывались. Как если бы Тай растворился в воде.

Лань уставилась на Источник Полумесяца, в котором ночное небо отражалось так же, как в зеркале. Она вспомнила, что, когда они впервые пересекли мост, ведущий в тайное королевство, в воде плавали карпы. Теперь же источник был совершенно неподвижным. Тем не менее перед тем местом, где обрывались следы Тая, было что-то еще. Посреди воды виднелась группка лотосов, чьи бледные лепестки отражали звездный свет. Странно, но семена этих цветов были золотистыми и гладкими, как жемчуг.

Лань осенило – она уже видела их раньше.

– ХунИ принимает их против чахотки, – пробормотала она.

– Похоже, мальчик-призрак тоже ими заинтересовался, – хрипло отозвалась Дилая. – Чертовы цветы.

– Должна быть причина, почему Тай пытался до них добраться, – размышляла вслух Лань, сбрасывая соломенные сандалии и приподнимая подол пао.

– Что ты делаешь? – Дилая схватила Лань за руку. – С ума сошла? В этом источнике водится демон!

– Ты хочешь найти Тая или нет? – возразила в ответ Лань. Взгляд Дилая помрачнел, и она отпустила ее.

Вода оказалась ледяной. Заходя все глубже, Лань дрожала, несмотря на то, каким теплым выдалось утро. Поверхность источника была черной, как чернила, так что, передвигая ноги, Лань не могла видеть дальше того места, где вода поглощала ее ступни. Холод просачивался в вены, пускал там корни: энергия инь, казалось, пронизывала ее насквозь. Туман сгущался, надвигаясь на серебристые травы, пока те не посерели. И только лотосы оставались такими же яркими, а их округлые семена золотистыми, как мед.

Лань протянула руку.

Стоило только ей коснуться семени кончиками пальца, как ци завибрировала, будто Шаклахира глубоко вздохнула, приподнимая невидимый занавес. Вода прояснилась, и Лань обнаружила под ее поверхностью девушку: бледную, с выражением ужаса на лице.

Лань пришлось прикусить язык, чтобы не вскрикнуть. Вокруг нее в воде шевелились какие-то фигуры: призраки, чья холодная ци тянулась за ними, а шепот наполнял воздух жутким бормотанием.

Девушка потянулась к Лань. Семя лотоса засияло еще ярче.

– Помоги мне, – сказал призрак голосом, напоминающим дуновение ветра. – Не позволь ему или его водяному демону забрать мою душу.

Мир в одночасье перевернулся с ног на голову. Мысли Лань замерли, она была не в силах осознать то, что видела и слышала.

В водных глубинах открылся огромный глаз, когда демон на дне Источника Полумесяца проснулся и посмотрел на Лань. Призраки устремились к ней, подальше от демона. Пока они пытались спастись бегством, она слышала слабое эхо их отчаянных криков. Внутри нее, почуяв опасность, зашевелилась ци Серебряного Дракона.

Лань подготовилась к нападению, схватившись за окарину и Тот, Что Рассекает Звезды, но никто не атаковал. Вместо этого демон переместился: его внимание привлек порыв сильного ветра откуда-то с того конца моста, где находились ворота, ведущие во внешний мир.

Он повернулся и нырнул обратно, в глубины источника. Когда демон метнулся к другому концу моста, последнее, что увидела Лань, было толстое змеевидное тело, размером больше гребной лодки.

Лань вытянула шею, сквозь туман пытаясь разглядеть, что же привлекло внимание водяного демона.

Чья-то рука обвилась вокруг ее талии. И в следующее мгновение ее уже тянули к берегу. В поле зрения появились песок и трава. Когда она в очередной раз моргнула, туман рассеялся.

– Что ты видела? – взгляд Дилаи был бешеным. Она тут же схватилась за рукоять Соколиного когтя. – Что это было?

– Призраки, – ответила Лань. Она промокла насквозь, дрожала от холода, а пао прилипло к телу. Похоже, она даже не поняла, как глубоко зашла в воду. – Души, Дилая… Семена лотоса. Он приносит в жертву чужие души и поглощает их, чтобы укрепить ядро собственной ци. Вот как, будучи привязанным к Богу-Демону, он поддерживает здравость рассудка.

Ей снова вспомнилось испуганное лицо призрака, писклявые вскрики духов, убегающих от водяного демона.

Она обернулась, чтобы взглянуть на источник. Демона нигде не было видно.

– Это ты отвлекла водяного демона?

Дилая, побледнев, покачала головой. Прежде чем она успела что-либо сказать, в окнах дворца вспыхнул свет фонарей. Она резко повернулась в ту сторону.

– Он идет, – произнесла Дилая и так крепко сжала меч, что костяшки пальцев побелели. – Сун Лянь, если придется драться…

– Нет, – поспешила ответить Лань. – Ударив по траве, мы спугнем змею. Я не могу рисковать доверием ХунИ, Дилая.

Вдалеке послышался скрип открывающихся дверей. Красный свет фонаря залил небо, которое уже начинало светлеть, становясь предрассветно серым. К ним приближались тени.

– Уходи, – попросила Лань. – Со мной все будет в порядке. Придумаю какую-нибудь отговорку… Я же в этом хороша.

По тому, как ее подруга скривила губы, Лань поняла, насколько ей не понравился этот план. Но она ничего не сказала. Лань почувствовала рябь ци, сгустившиеся тени, а затем Дилая исчезла.

Буквально секунду спустя пламя фонаря согрело ее прохладную кожу, а позади послышался шорох шагов по песку.

– Сун Лянь, – раздался знакомый голос, от которого кровь стыла в жилах. – Моя нареченная. Удивлен найти тебя снаружи в час тигра.

Лань приложила всю силу воли, чтобы заставить себя повернуться и встретиться с ХунИ лицом к лицу. Он пришел один – без свиты слуг и даже без своего верного телохранителя. Почему-то это вызвало у Лань дурное предчувствие. Она подумала о призраках в воде, об их испуганных мольбах.

– Я хотела поплавать, чтобы собраться с мыслями, – прошептала она. Лучшая ложь всегда была недалека от правды. Лань широко раскрыла глаза, ее губы фальшиво задрожали. – Я видела призраков в воде.

Наследный принц помрачнел, в уголках его рта залегли тени. Свет красного фонаря, который он держал в руке, отразился в его глазах, из-за чего принц сам стал похож призрака. Даже в такой час он был облачен в придворный наряд: фонарь освещал искусную золотую строчку на красной парче.

ХунИ наклонился, приблизил свое лицо к ее. Он пытался встретиться с ней взглядом, и Лань почувствовала легкое прикосновение ци в момент, когда принц проскользнул в ее сознание. Она позволила ему войти, открывая доступ к воспоминанию о той девушке, о водяном демоне, что ускользнул от нее прочь.

Она вложила свою ладонь в руку принца: его пальцы обожгли, когда он помог ей подняться. Лань отметила здоровое золотистое сияние его кожи, румянец на щеках и алые губы.

И постаралась не выдать своего гнева.

– Ваш источник одержим, – сказала она дрожащим голосом и попыталась улыбнуться. – Следовало предупредить меня об этом, ведь вскоре дворец станет и моим домом тоже.

– В этом источнике всегда водились призраки, – ответил ХунИ. – Но я избавлюсь от них, если они расстраивают мою нареченную. В конце концов, ты права – скоро этот дворец станет твоим вечным домом.

Он провел пальцем по ее лицу, и от этого движения Лань содрогнулась. Цзэнь всегда прикасался к ней сдержанно, с нежным желанием, из-за которого она чувствовала себя в безопасности, понимала, что ее уважают. Прикосновения ХунИ заставляли ее чувствовать себя всего лишь призом.

– Хорошо, – отозвалась Лань, приподнимая подбородок. – Тогда проводите меня обратно в мою комнату, чтобы я успела еще немного отдохнуть до церемонии.

ХунИ хмыкнул, как бы раздумывая, и скривил губы.

– Я подумал, что мы могли бы провести церемонию прямо сейчас. – Его улыбка стала шире. – И прямо здесь.

Лань напряглась, когда он положил руку ей на поясницу.

– Ни в коем случае, – сварливо ответила она. – Я же промокла и замерзла. И церемониальное платье я не надела.

– Все это можно легко исправить, – заметил ХунИ. Вспыхнула ци, и появилась печать, которую Лань едва успела заметить.

Красные и золотые нити расцвели на ее ночной рубашке, образуя замысловатый узор из бутонов роз. Ткань высохла и стала более прочной, превратившись из шелка в парчу. О таком уровне мастерства Лань даже не смела мечтать… О практике, что впечатлила бы даже мастеров Школы Белых Сосен.

– Вот и все, – сухо сказал принц.

Он отступил от нее и вытянул руки. В них материализовался трактат, на обложке которого была изображена неизвестная Лань печать. Ци книги была настолько сильной, что у Лань создалось впечатление, будто она смотрела в самое сердце огня. Когда ХунИ открыл первую страницу, та оказалась пустой.

Он начал рисовать ключ, состоящий из таких сложных черт, что Лань не успевала их проследить. Демонические энергии пришли в движение. В воздухе клубился дым, густой и едкий, а свет фонаря, казалось, становился все ярче. Печать соединилась с ключом, превратившись в пепел, и на кожаном переплете тома появились вышитые золотыми нитями слова.

Классика Богов и Демонов

Чернила потекли по страницам, завиваясь в символы, которые не принадлежали хинскому языку. Пусть они тоже выстраивались вертикально, но отличались круглыми петлями и штрихами, более плавными, чем ровные и напоминающие квадраты хинские символы.

ХунИ поднял на Лань горящий взгляд. Позади него на фоне ставшего коралловым неба раскрылись огромные огненные крылья, оставшуюся темноту поглотила корона из перьев.

– Связанные, мы станем более могущественными, чем любой бог или демон, что когда-либо ходил по этой земле, – сказал принц, сокращая расстояние между ними и притягивая Лань к себе. В другой руке он все еще держал трактат, от которого исходила демоническая ци.

Связанные. Лань взглянула на книгу, и тревожные звоночки зазвучали в ее голове. Она подумала о душах в воде, о золотых семенах лотоса, о криках призраков, запертых в источнике.

Сейчас или никогда.

Лань заключила лицо ХунИ в ладони, ее взгляд смягчился, когда она из-под полуопущенных ресниц посмотрела принцу в глаза. Сердце так громко колотилось о ребра, что она была уверена – он это слышит. У нее был только один шанс.

– Обезоружить, – говорил принц, когда рассказывал об искусстве овладевания ци чужого разума. – Успокоить.

И она поцеловала ХунИ. Сначала он приоткрыл рот от изумления, но вскоре с жадностью сжал ее, обвив рукой талию. Лань дрожала, живот свело от подступающей тошноты, а дыхание участилось. Она снова учуяла аромат дыма и опаленных вещей. У горячих губ принца был металлический привкус… как у крови.

– …а потом разрушить. – Лань мягко отстранилась. – Разрушить ментальные стены прежде, чем они успеют воздвигнуть щиты. – Она коснулась подбородка ХунИ и встретилась с ним взглядом.

Если скажу не думать о чем-то, ты тут же поймешь, что именно об этом и думаешь.

– Где Убийца Богов? – выдохнула Лань. Когда глаза принца расширились от нескрываемого удивления, она запустила свою ци в поток его мыслей.

Перед ней пронеслись яркие всплески красок, видений и звуков. В мгновение ока ее поглотил яркий свет: двойные двери из дорогого розового дерева. Изображенный на них расплавленным золотом феникс, размах крыльев которого простирался от одного конца до другого.

Двери приоткрылись ровно настолько, чтобы она могла заглянуть внутрь. Увидеть охвативший комнату огонь. Увидеть, как дым подсознания ХунИ выстраивается в символы: Убийца Богов.

И тут Лань утянули назад, а двери захлопнулись перед ее носом. Ци разума ХунИ исказилась, с неприкрытой яростью обрушиваясь на ее подсознание.

В следующее мгновение она снова оказалась у источника, в крепких объятиях принца. Бушующий ветер поднимал волны, которые бились о берег. Небо пылало от демонической ци, что подобно крыльям расходилась от наследника императора.

ХунИ оттолкнул от себя Лань с такой силой, что та упала на песок. Когда она снова взглянула на принца, тот навис над ней. Его красивое лицо исказилось в уродливой гримасе. Он прижал книгу – «Классику Богов и Демонов» – к груди.

– Маленькая жалкая лгунья, – прорычал он.

– Не тебе мне это говорить. – Лань ахнула, когда он обхватил пальцами ее шею. Она было потянулась за окариной, но ХунИ наступил на ее запястье.

– Эта печать привяжет ко мне и тебя, и Серебряного Дракона, – заявил он, поднимая «Классику Богов и Демонов». – И ты с этим согласишься.

– Попробуй меня заставить.

– Раз уж ты так просишь, – уголок его рта приподнялся. ХунИ отступил, из-за чего давление на шею и ладонь Лань спало. Он отряхнул свое красное одеяние, а затем махнул рукой в сторону источника.

Вода покрылась рябью. Под ней показалась фигура, которая вскоре всплыла на поверхность.

– Тай! – вскрикнула Лань.

Заклинатель Духов, каким-то таинственным образом оставшийся сухим, находился без сознания. Его голова была опущена, а черные кудри упали на глаза. Он висел в воздухе, раскачиваясь, как марионетка, под действием печати, которую наложил ХунИ.

– Ты определенно поняла, откуда берутся мои пилюли, – холодно произнес принц. – Лекарство от моей, э-э, чахотки.

На Лань обрушилось осознание.

– Ты никогда и не болел.

Наследник императора резко усмехнулся.

– Больной одинокий принц, который ищет свое предназначение, союзников, чтобы спасти его царство. Думала, ты единственная, кто умеет притворяться, Сун Лянь? – его улыбка погасла. – Если откажешься от церемонии, Чо Тай присоединится к призракам, которые томятся в источнике в ожидании, когда превратятся в семена, укрепляющие мою ци.

Лань содрогнулась, представив Тая одной из беспомощных душ, оказавшихся запертыми под поверхностью воды.

– Зачем ты это делаешь? – выдавила она.

Принц сдвинул пальцы на ее шее: смертельная хватка превратилась в скользящую ласку. Выражение его лица смягчилось, стало почти задумчивым, пока он смотрел на нее, скорее всего, представляя Бога-Демона, что таился внутри.

– Потому что я жажду власти.

– Она у тебя есть. Ты был с ней рожден.

– Но я хочу больше. – Его глаза вспыхнули. – Я хочу все. Мои предки объединили это царство под своим правлением, но пропустили брешь… уязвимое место. Если точнее, три бреши. Нам принадлежал только один из Богов-Демонов. Вот почему Мансорианский клан едва не одолел нас. Вот что позволило мятежникам восстать. Если я заполучу всю власть этого мира, то обеспечу нашему царству такую стабильность, какой оно еще никогда не обладало.

– И чтобы достичь этого, ты готов принести в жертву души невинных хинов, твоих подданных?

– В этом природа силы, да и этого мира, Сун Лянь. Те, что не способны править, призваны служить общему благу. Ярко горящее пламя должно подпитываться простым деревом. – Взметнув рукава обжигающе красного одеяния, принц поднял руки и начал выписывать штрихи связывающей печати, указанной в «Классике Богов и Демонов». Воздух задрожал. Когда, наконец, Бог-Демон внутри ХунИ начал обретать форму, от него волнами исходила демоническая ци. Огненные перья растянулись по горизонту; увенчанная короной голова с глазами цвета расплавленного золота засияла ярче солнца. Алый Феникс, мерцая, явился в этот мир.

Лань сглотнула. Ее пристальный взгляд метнулся к наследнику императора, и девушка сменила тон на умоляющий – все что угодно, лишь бы достучаться до той крупицы человечности, что еще оставалась в принце.

– Феникс развращает тебя, – сказала она, поскольку, несомненно, Бог-Демон внутри принца уже завладел его разумом, телом и, скорее всего, большей частью души. – Ты не хочешь этого делать. Мы могли бы стать союзниками, вместе вернуть царство…

ХунИ прочертил в воздухе сверкающий круг. Связующая печать вспыхнула между ними, и Лань почувствовала, как она тянется к ядру ее ци, обвивается вокруг угнездившегося глубоко внутри Серебряного Дракона.

Со стороны источника послышался отдаленный грохот.

ХунИ замер, и они оба взглянули на забурлившую воду, на поверхность которой поднималась гигантская тень.

– Что… – прищурился принц.

Водяной демон с душераздирающим воплем вырвался из источника и бросился на них. Колоссальный поток демонической энергии, который следовал за ним по пятам, разрушил связующую печать. Волны обрушились на Лань, выбив воздух из легких. Вокруг была только демоническая ци. Она ничего не видела, не могла дышать и двигаться.

Из дезориентирующего водоворота ее вытянули чьи-то нежные руки. Лань приготовилась к тому, чтобы рухнуть на землю… но приземление оказалось мягким. Плавным. Лицо царапала мокрая ткань, под которой слышалось чье-то дыхание.

Лань открыла глаза и увидела до боли знакомое лицо.

Цзэнь больше не был болезненно бледным, круги под глазами тоже исчезли. На его щеках виднелся здоровый румянец, а губы были будто подкрашены красным. Мягкие, как черный шелк, волосы выглядели пышнее обычного. Но больше всего изменились глаза. На мгновение они встретились взглядом. В глазах Цзэня не было пугающей, бесконечной черноты или вихрей взбудораженного штормом моря, которые она видела раньше, когда они, стоя по разные стороны утеса на Краю Небес, выбрали разные дороги. Вместо этого его ци чувствовалась спокойной и устоявшейся.

Цзэнь легко, как перышко, провел большим пальцем по щеке Лань. Время замерло, и она в противовес всем своим суждениям потянулась навстречу прикосновению. Она было открыла рот, чтобы что-то сказать, но впервые ей не хватило слов.

Цзэнь перевернулся и поднялся на ноги. С его пао и волос все еще стекала вода, когда он выпрямился и встретился с ХунИ лицом к лицу. На востоке пламя зари и Алого Феникса, казалось, тускнело по мере того, как на западе удлинялись тени, а колоссальная энергия Черной Черепахи с ревом оживала, поглощая даже звезды.