Текст книги "Горящая черная звезда, пепел, подобный снегу"

Лань открыла глаза и поразилась увиденному.

Над ее головой возвышались две огромные змеевидные фигуры. Ци Серебряного Дракона подобно сетям обвилась вокруг Лань и ее друзей, защищая от огня, которым речной демон осыпал их. Увидев бледное сияние, отразившееся на ошеломленных лицах Дилаи и Тая, Лань поняла, что на этот раз они увидели ее Бога-Демона.

Серебряный Дракон сделал выпад, и ци рассыпалась потоками белых лепестков. Когда Дракон полоснул когтями живот водяного, тот закричал, а осколки его огненной чешуи упали в источник.

Стоило Серебряному Дракону отпрянуть, чтобы подготовиться к следующей атаке, как что-то изменилось. Водяной демон замер и наклонил голову так, словно прислушивался к голосу, что нес ветер. И вот он поклонился Богу-Демону, а стекающая с него вода погасила пламя. Призрак сжимался, растворяясь до тех пор, пока вода совсем не поглотила его. На его месте остался только узор из слабо мерцающих угольков. Печать.

Треск ци затих в воздухе, когда Серебряный Дракон повернулся к Лань. Возвышаясь над ней, он венчал своей головой ночное небо. Лань еще никогда не чувствовала себя настолько маленькой и беспомощной, как в этот момент, столкнувшись нос к носу с великим существом… богом.

Серебряный Дракон моргнул, и девушка осознала, что так сильно сжала кулаки, что ногти впились в кожу, раня до крови. Пусть она и прятала от него свои мысли, но Бог-Демон все еще мог чувствовать отголоски ее эмоций.

Если Дракон и ощутил всепоглощающий страх, то не показал этого. Они смотрели друг на друга, пока его очертания не замерцали и не исчезли, словно его никогда и не было.

– Лань…

Когда кто-то дотронулся до ее плеча, она подпрыгнула, но, подняв глаза, увидела бледное как полотно лицо Дилаи и ее наполненный ужасом серый глаз. Мгновение они смотрели друг на друга, и Лань знала, что они обе вспомнили о ее обещании не взывать к силе Бога-Демона.

Она и не просила его приходить, просто Серебряному Дракону было поручено защищать ее жизнь… Хотя Лань не думала, что Дилаю это заботило. Выпускать Бога-Демона в любом случае было рискованно.

Лань напряглась, готовая принять на себя гнев Дилаи.

Но та не стала злиться. Вместо этого она только сильнее поджала губы и сжала плечо Лань.

– Ты в порядке, – грубовато заверила она. – На своих ногах.

Их прервал крик.

– Смотрите. Смотрите, – энергично указывал Тай на центр источника.

Тлеющие угли, что остались от водяного демона, похоже, теперь уходили под воду, где разворачивались, как картина.

Картина, на которой был изображен дворец.

Он стоял на краю источника, который был изнутри уже найденного ими, как будто место и время каким-то таинственным образом разделились. Через него тянулся арочный каменный мост, по обе стороны которого простирались золотые пески. Свет, льющийся от красных фонарей, мягко покачивающихся на вечернем ветерке, золотил изогнутые крыши и алые колонны дворца, а также зазубренные зеленые сосны, окаймляющие его сады.

Шаклахира.

– Не могу в это поверить, – голос Дилаи звучал приглушенно из-за благоговейного страха. Троица стояла на краю Источника Полумесяца, смотря на отражение, которое совсем не было отражением. На дворец, который, как они думали, превратился в руины, но на самом деле остался нетронутым и был таким же великолепным.

Тай преклонил колено и, сосредоточенно нахмурившись, сжал челюсть.

– Печать Врат, – пробормотал он. – На этот источник наложили печать Врат. С подобными я еще никогда не сталкивался.

Пока он говорил, поверхность Источника Полумесяца отодвинулась, открывая на дне арочный каменный мост. Зеленый мох покрывал его края, водоросли свисали с перил, украшенных золотыми завитками, которые не только не стерлись, но и не потускнели от времени. Воды источника расступились, и первый мост соединился со вторым, который тянулся с другой стороны.

Все выглядело так, словно Забытый город приветствовал их.

– Я думала, от дворца остались одни руины, – сказала Дилая, повернувшись к Таю. Ее тон казался безэмоциональным, но Лань знала, что так матриарх скрывала свою неуверенность. А возможно, даже страх. – К чему эти огни?

Лань взглянула на Тая. Его глаза с золотистой радужкой вспыхнули, когда в них отразился свет далеких фонарей, свет города, который, казалось, возник из другого мира. – Не знаю, – пробормотал он скорее себе самому. – Не знаю. Но… именно здесь нам стоит начать поиски Убийцы Богов.

Дилая поджала губы. И она, и Лань поклялись своим матерям, которые состояли в ордене Десяти Тысяч Цветов, найти Убийцу Богов, уничтожить Богов-Демонов и подарить мир народу Последнего царства.

Но Лань возвела глаза к небу и озвучила мысль, которая не давала ей покоя с тех пор, как загорелись звезды.

– В забытом городе мы найдем не только Убийцу Богов, – сказала она. – Вы видели карту, ведущую к Алому Фениксу?

Оба кивнули, но на лице Тая отразился ужас понимания.

– Они совпали, – хрипло сказал он. – Совпали с небом. Алый Феникс…

Глаза Дилаи расширились. В Школе Белых Сосен она точно изучала звездные карты с мастером геомантии. Когда карта совпадала с созвездиями над головой, место, указанное на ней, были либо тут же, либо где-то неподалеку.

Лань затянула пояс на талии и положила одну руку на Тот, Что Рассекает Звезды, а другую – на окарину.

– Если я не ошибаюсь, – тихо произнесла она. – В городе, в который мы собираемся войти, нас дожидается Бог-Демон.

Все трое молча уставились на мираж золотого дворца. Нельзя было догадаться, какие еще опасности ожидают их на другом конце моста, по другую сторону источника.

Лань обхватила пальцами амулет, который был спрятан под ее одеждами. В каком-то смысле это стало привычкой… почти талисманом. Способом помнить, за что она боролась: первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь туманные горы, школьный звонок и звонкие голоса учеников, обещания парня, которого она когда-то любила. Воспоминания, что превратились в пепел, прошлое, которое уже не воскресить… Но, возможно, она все еще могла построить будущее для тех, кто остался, разрушить источник хаоса, что властвовал на их землях на протяжении всей ее истории.

Сун Лянь ступила на арочный мост и направилась навстречу огням Шаклахиры, Забытого города.

12

Императорский ужин должен состоять из пятнадцати блюд, включающих пять вкусов: сладкий, кислый, соленый, острый и горький, как гармонию пяти элементов. Необходимо соблюдать баланс: равное количество холодных и горячих, сырых и вареных блюд, соотношение мяса и овощей, а также злаковых.

Как в приведенном ниже примере.

Записи с кухни хинского императора, глава четвертая, «Об ужинах»

В воде на этой стороне мира отражались все те же звезды. Сияние, исходившее от дворца, придавало небу аметистовый оттенок. Проходя по мосту, Лань заметила под поверхностью источника какие-то очертания: испуганные ее тенью карпы, с бледными брюшками и чешуей, сверкающей как драгоценные камни, плыли в разные стороны.

Все вокруг представляло собой сцену, похищенную из лап времени, – как будто не было событий последних двенадцати циклов, и Лань шла по дворцу императора, который все еще правил Последним царством. Сады изобиловали всевозможными цветами – османтусами, нарциссами, бегониями и азалиями – то тут, то там росли стройные сосны. Дворец будто бы был недавно выкрашен в ярко-красный и украшен поблескивающими в свете фонарей темно-зелеными и золотыми узорами.

– Что-то здесь не так, – низким голосом произнесла Дилая. Она держалась прямо за Лань и отказывалась отпускать рукоять Соколиного когтя, выискивая единственным серым глазом надвигающуюся опасность.

– Люди, – в голосе Тая слышалось напряжение. – Здесь люди.

Фонари осветили силуэты, стоявшие на другом конце моста. Подойдя ближе, Лань смогла рассмотреть их: двое, побритые налысо и облаченные в военное одеяние песочного цвета. Один из них держал обоюдоострое копье с наконечниками в форме полумесяца. У другого не было никаких видимых регалий кроме набора деревянных четок для молитвы.

– Не может быть, – пробормотала Дилая. – Они похожи на танских монахов. Монахов-воинов, – добавила она, заметив растерянность Лань. – Этот клан исчез еще в конце Срединного царства.

Между двумя фигурами стояла миниатюрная девушка. Сначала она показалась Лань всего лишь призрачным видением, потому что волосы длиной до плеч белоснежным каскадом падали на лицо, нежное и бледное, как блеклый нефрит. У нее был изящный носик и губы цвета вишни, но больше всего внимания привлекала повязанная на глаза ткань, расшитая теми же узорами, что и пао, которое она носила, – бледная парча с бронзовыми и фиолетовыми завитками. Хотя ночь была прохладной, девушка держала в каждой руке по вееру.

Когда троица приблизилась, она приоткрыла губы, и у Лань сложилось впечатление, что она видит их, даже с завязанными глазами.

– Вы проделали долгий путь, – голос девушки оказался слабым и нежным. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Лань чувствовала себя не в своей тарелке. Здесь, посреди Эмаранской пустыни, стоял целый дворец, в котором жили представители давно исчезнувшего клана.

Как такое вообще было возможно?

Последовав за девушкой с завязанными глазами, она легким движением пальцев коснулась мешочка, в котором лежала окарина.

Их повели вверх по ступеням, высеченным из белого камня, в котором Лань узнала мрамор: самый желанный материал на рынках Нефритовой тропы. Его привозили из королевства, что располагалось на далеком западе, у моря, в местечке с умеренным климатом. Ступени блестели так, словно были инкрустированы осколками звезд.

Она-то думала, что чайный домик «Роза» в Хаак Гуне ослеплял своим великолепием, но когда огромные красные ворота затерянного во времени дворца распахнулись и она взглянула на отделанный золотом интерьер, то сразу поняла, что никогда прежде не видела настоящей роскоши.

Нефриты, сапфиры, лазуриты и сотни других драгоценных камней вились по стенам и потолкам. На карнизах поблескивали позолоченные изображения четырех Богов-Демонов, наряду с другими богами пантеона хинов. Алые колонны устремлялись ввысь, подобно пальцам титанов.

В конце зала располагалось золотое возвышение с откидным троном, вырезанным из розового дерева. И трон не был пустым.

Лань почувствовала, как рядом с ней напрягся Тай, услышала, как резко втянула воздух Дилая. Они направились к возвышению, но остановились в девяти шагах от него… Девять, как количество императоров.

Восседающий на троне молодой мужчина поднялся, и Лань показалось, что она смотрит на бога. Все в нем говорило о далеком прошлом: как ханфу цвета сердолика, с широкими развевающимися рукавами и длинным подолом, так и то, как ниспадали его черные, не остриженные волосы. Они расходились ровным пробором на лбу, открывая нарисованный на лбу глаз цвета киновари. Обычного роста и телосложения, мужчина выглядел молодым – возможно, несколько циклов до совершеннолетия – и все же было в его красоте и в глубине глаз нечто древнее. Щеки незнакомца горели, как если бы у него был жар, а губы казались такими красными, словно он их накрасил.

Девушка с завязанными глазами запрыгнула на возвышение. Лань даже не заметила движения – только ткань ее пао, как и повязка на глазах, зашуршали и тут же утихли.

– О, – сказал молодой человек высоким, мелодичным и плавным голосом. – Что ж, довольно неожиданно.

– Это я должна сказать нечто подобное, – ответила Лань. – Особенно после того, как вы отправили водяного демона поприветствовать нас.

В ее голове кружился целый вихрь мыслей. Последнее, чего они ожидали, – это обнаружить, что Шаклахира была неким подобием императорского дворца, потерянного двенадцать циклов назад. Потому что раз уж Шаклахира так хорошо сохранилась и все эти циклы оставалась спрятанной от остального мира, тогда этот молодой человек…

Он, запрокинув голову, рассмеялся. Его долгий и раскатистый смех эхом разнесся по позолоченным залам. Пока не перерос в приступ кашля. Молодой человек сгорбился, прижимая ко рту красный шелковый платок. Когда кашель утих, он выпрямился, а на ткани осталось темное пятно.

Лань вспомнился старый лавочник и его свистящее дыхание. Она знала о чахотке, болезни, часто встречающейся в бедных хинских деревнях. Но как ее подхватил молодой человек, скрывающийся в своем позолоченном дворце?

– Клянусь Четырьмя Богами! – воскликнул он, спускаясь по ступеням со своего пьедестала. – Какая приятная встреча, – он окинул их долгим взглядом.

– Кто вы? – похоже, к Дилае наконец-то вернулся дар речи.

Взгляд молодого человека переместился на нее. Но на вопрос ответил не он.

А Тай, который прошептал:

– ХунИ.

Это имя пронзило Лань, всколыхнуло воспоминания о той зиме двенадцать циклов назад, о том мире, который до этого момента считался потерянным. Она вспомнила усадьбу, маму, которая сидела с ней в кабинете и рассказывала истории об императорском дворе, правителе и его наследнике. Единственном, поскольку императрица и наложницы оказались слишком слабы, чтобы родить императору еще одного сына. Лань вспомнила деревни в первые дни Завоевания, шепот и слезы, пролитые по императору Шо Луну, Светящемуся Дракону, и его единственному сыну, потерянному наследнику Последнего царства. О том, что он ушел таким молодым.

«ХунИ, ХунИ, – рыдали они. – Юный наследник, Красный Лучезарный принц!»

Выражение лица молодого человека стало задумчивым.

– Это имя обычно следовало после «Ваше императорское высочество», – заметил он. – Хотя я утратил право на этот титул. – Он раскинул руки, взмахнув длинными красными рукавами. – Приятно познакомиться. Чжао ХунИ, бывший принц и императорский наследник Последнего царства, которое, как известно, пало. Правитель Шаклахиры и всех подданных, находящихся в пределах этой Пограничной печати. Надеюсь, СюэЭр тепло поприветствовала вас от моего имени.

Лань в изумлении застыла. Наследник императора Последнего царства во плоти. Сын правителей, которые преследовали клан Лань, которые вырезали семью Цзэня.

– Ну так? – продолжил принц ХунИ, изучая их с нескрываемым любопытством. – Не представишь своих друзей, Чо Тай? Прошло столько времени.

Лань знала о бывших императорах только из историй, которые ей сначала рассказывала мать, а потом Цзэнь. Она считала их умершими, больше не имеющими отношения к происходящему. Если принц был жив, что же он делал здесь, в пустынном дворце, спрятанном от мира, да еще и с целым штатом прислуги в своем распоряжении? Почему же он не сражался за Последнее царство или не попробовал собрать войско и пойти против Элантийцев?

А еще – значило ли это, что он прятал и Убийцу Богов, и Алого Феникса? Или же он сам оказался жертвой императорских козней?

Имелся только один способ выяснить.

Лань изогнула губы в улыбке и склонила голову.

– Меня зовут ЛяньЭр, – представилась она, меняя произношение на южное, которому научилась в Хаак Гуне. – Я родом из Хаак Гуна, из чайного домика, который совсем недавно разрушили элантийцы.

– ДиЭр, – сказала Дилая. Очевидно, она поддержала намерение Лань скрыть их реальные имена и личности. – Мою деревушку на севере разграбили во время Завоевания.

Принц ХунИ слабо улыбнулся. На его губах все еще виднелся кровавый след, но он либо привык к этому, либо просто не замечал.

– Где же мои манеры? Вы, должно быть, устали и проголодались после путешествия. Отужинайте со мной.

Их привели в сад у воды, который Лань, Дилая и Тай видели, пересекая Пограничную печать. В прохладном воздухе стоял свежий аромат сосен, когда они уселись за круглым столом из розового дерева. Двое танских монахов удалились, но СюэЭр, как бледная тень, осталась возле принца.

Слуги спешили с подносами, уставленными горячими блюдами. За всю свою жизнь Лань еще не видела столь широкого выбора: жареная перепелка с редисом, украшенная цветами османтуса, копченая утка с грибами и сладкой фасолью, рисовые лепешки с медом и дымящийся глиняный горшочек супа из баранины. И все это в сопровождении разнообразных холодных закусок.

– Прошу вас, – произнес наследник императора. Слуга поставил перед ним нефритовый поднос. Когда ХунИ снял крышку, внутри оказалось одно-единственное семечко лотоса на маленьком фарфоровом блюдце. Идеально круглое семя, отполированное, словно жемчужина, отливало золотом, будто было покрыто медом. – Лекарство, – пояснил ХунИ, заметив удивление троицы. – От кашля. Прошу, не ждите меня, приступайте к еде.

Закинув семечку в рот, он проглотил ее. Казалось, что-то всколыхнулось внутри императорского наследника: Лань почувствовала, как ци задрожала так, словно началось землетрясение.

ХунИ прикрыл глаза, нахмурился и сделал несколько вдохов. И только потом снова открыл глаза. Его бледная кожа приобрела здоровый золотистый оттенок. Палочками для еды он подхватил кусочек копченой утки, но, заметив, как все смотрят на него, рассмеялся.

– Я же сказал вам, ешьте. В следующий раз проявлю большую воспитанность и не стану принимать лекарство от чахотки прямо за столом.

Чахотка. Так, значит, она была права. Медленно прогрессирующая болезнь, которая в конце концов приводила к смерти.

– Чахотка, – повторил Тай. – У тебя ее не было. Когда мы были детьми.

– Жизнь полна сюрпризов, – пожал плечами ХунИ. – Как хороших, так и плохих.

Дилая вдруг принялась громко прихлебывать суп. Лань же взяла крыло перепелки и, чтобы сменить тему разговора, сострила:

– Где вы все это взяли? Вокруг не так много рынков.

Императорский наследник откинулся на спинку стула, изготовленного из того же дорогого розового дерева, что и его трон. В одной руке он держал чашку чая, а другой выбирал сухофрукты, лежащие на маленькой эмалированной тарелочке.

– С Нефритовой тропы, – ответил он. – Торговцы часто нанимают моих воинов, чтобы те защищали их караваны от промышляющих в пустыне демонов. А расплачиваются они своими товарами.

– Не ожидал такого, – заметил Тай. Он все еще смотрел на ХунИ так, словно боялся в любую секунду проснуться и обнаружить, что это был всего лишь сон. – Не ожидал найти тебя. Живым.

– Действительно. Так чего же ты ожидал? – тон принца стал резким, когда он выпустил свой вопрос так же быстро, как стрелу из лука.

– Пустой миф. Руины.

– А теперь, когда нашел меня? Разве я не… – Наследник императора согнулся в новом приступе кашля. А потом, утерев губы, неуверенно улыбнулся. – Я не такой, каким ты хотел бы меня увидеть? – его голос стал хриплым.

Лань отложила палочки. Ее внезапно затошнило от такого большого выбора угощений.

– Все это время вы были здесь, – тихо заметила она. – Почему? Вы же принц, наследник Последнего царства. Где вы пропадали, когда королевство рушилось, а народ так в вас нуждался?

Принц поставил чашку с чаем, избегая взгляда Лань.

– Я прятался, – тихо ответил ХунИ. – Когда сопротивление элантийцам стало ослабевать, отец решил отослать меня. Но он умер раньше, чем успел это сделать. А вместе с ним умерла и императорская власть… и Последнее царство. Я сбежал. Я был настолько слаб и болен, что едва не умер по пути к старинному дворцу, который мои предки построили как раз для такого случая.

Лань, которая ловила каждое слово императорского наследника, задержала дыхание. Рассказ ХунИ настолько захватил Дилаю и Тая, что те не шевелились.

– Я провел целые циклы в попытке выжить, запастись припасами. Не только я укрывался в этой огромной пустыне, так что, когда остальные пришли ко мне… шаг за шагом я начал создавать армию. Хотя я понятия не имел, был ли в этом смысл… Не тогда, когда мое королевство столь стремительно и быстро пало под натиском элантийцев.

– Значит, вы ждали своего часа. – Лань не могла скрыть дрожь разочарования в голосе. – Вы смогли призвать могущественного водяного демона. У вас есть охранники, воины, которые расправляются с пустынными монстрами, но от реальных монстров, захвативших ваше королевство, вы предпочли отвернуться. Как и от людей, которые страдали последние двенадцать циклов, ожидая спасения. – Ее голос становился все громче, пока не надломился на последнем слове.

Она сама была одной из этих людей.

Принц склонил голову.

– Я был молод и напуган. Я был… Я был трусом. Нет смысла просить прощения, но, возможно, я смогу загладить вину за бездействие в течение последних двенадцати циклов. – Наконец он посмотрел ей в глаза и не отвел взгляда. – Разве вы не практики? Вы прятались от элантийцев и выжили, чтобы найти меня. Помочь мне. Помочь спасти это царство.

Лань приоткрыла рот. У Дилаи от услышанного округлились глаза. Тай же, глядя на принца с непроницаемым выражением на лице, только моргнул.

ХунИ прочистил горло. Со взмахом длинных рукавов он превратился из отчаявшегося принца в жизнерадостного, принимающего гостей за роскошным пиршеством.

– Прошу меня простить. Мы знакомы не больше перезвона, а я уже пытаюсь сделать из вас союзников. Такие тяжелые темы лучше обсуждать утром.

– У некоторых из нас нет такой роскоши, как время, – резко ответила Дилая. Лань пнула ее под столом, но та не обратила на это внимания. – Я не стесняюсь в выражениях, поэтому позвольте прояснить все сразу. Я – Ешин Норо Дилая из клана Джошеновой Стали. Ничего не напоминает?

Лань уже подумывала о том, чтобы придушить Дилаю. Матриарх не была создана для ведения искусных переговоров за изысканными обедами в придворных шелках; она разговаривала на языке войны и мечей. Одним словом, она полностью разрушила их прикрытие.

ХунИ склонил голову.

– Наши предки воевали. Мои пытались уничтожить ваших. – В следующее мгновение наследник Последнего царства сделал нечто невероятное: поднялся с места и опустился на колени. – Члены Девяноста девяти кланов спасли мою жизнь. Я не в силах изменить прошлое, но, возможно, я смогу искупить это, построив другое будущее.

Лань стало легче дышать. Все могло пойти совсем в другом, менее приятном направлении. Замолчавшая Дилая тоже выглядела изумленной. Пока не прищурила серый глаз.

– Хорошо, – только и сказала она, но Лань знала – признание принца тронуло ее. Для Ешин Норы Дилаи ответить хоть на что-то утвердительно было равносильно тому, как для солнца встать на западе.

ХунИ поднялся на ноги.

– Полагаю, вы останетесь на ночь. – Он не стал ждать ответа. – Охранники проводят вас до гостевых спален. Чувствуйте себя как дома. Много времени прошло с тех пор, как ко мне кто-то заглядывал.

Все трое встали, чтобы проследовать в нужном направлении. Когда Лань почувствовала, как кто-то коснулся ее плеча, она обернулась и увидела принца.

– Если не возражаешь, я бы хотел сам проводить тебя до твоей комнаты, – сказал он.

Лань позволила провести себя по коридорам дворца. Входные двери были распахнуты навстречу прохладному воздуху пустыни, сквозь бумажные окна струился лунный свет. Шторы, вышитые золотом, трепетали на легком ветру, что гулял по залам.

ХунИ остановился перед раздвижными дверями из розового дерева.

– Здесь было так не всегда, – заметил он. – Когда элантийцы захватили Тяньцзин, Небесную столицу, я был бессилен. У меня был только эскадрон охранников и роскошная золотая клетка – этот пустой дворец.

– А теперь все поменялось? – уточнила Лань.

Он взглянул на нее из-под длинных ресниц и ответил:

– Возможно. Ты спросила меня, где я пропадал последние двенадцать циклов, пока мой народ страдал. Скажи я тебе, что выжидал подходящего момента, собирал ресурсы и искал способ вернуть свое царство обратно, ты бы мне поверила?

Лань молчала.

Он подошел ближе. Ей показалось, что кроме запаха духов и шелка принц пах чем-то горьким – огнем и сожженными вещами, дымом, от которого сводило горло. Должно быть, так пахло лекарство от чахотки.

– Я понимаю, что у тебя есть свои секреты, – тихо произнес ХунИ. – Они есть у каждого. Но мне также известно – чтобы победить демона у Пограничной печати, простым практиком быть недостаточно. Надеюсь, что мы сможем доверять друг другу настолько, чтобы поделиться своими секретами. Надеюсь, мы станем союзниками, ЛяньЭр.

Секреты. Лань подумала об огромном Драконе, что скрутился кольцом внутри нее. О том, как в этом месте квадрант Алого Феникса слился со звездами ночного неба, окрашивая их в цвет крови.

Тай говорил, что члены императорской семьи хранили множество секретов… один из которых был их собственный Бог-Демон. Что-то не сходилось.

– Вы сказали, что ваш отец умер вместе с императорской властью, – заметила она. – Имели ли вы в виду Алого Феникса?

Принц моргнул, и длинные ресницы коснулись щек. На его лице отразилось явное волнение.

– Да. Наша мощь была подорвана. Вот как элантийцам удалось победить.

«Но моя звездная карта, – подумала Лань. – Она показала, что Алый Феникс где-то неподалеку».

А еще Убийца Богов. Если Тай прав, намеки на его существование должны были храниться в секретном дворце императорской семьи, где правители прятали сокровища, дарующие им силу.

Ей следовало бы заручиться доверием падшего принца. Тогда, может быть, он предоставил бы информацию, которая привела бы ее к тому, что она искала.

Не зря же в Хаак Гуне ее прозвали острячкой. К тому же, узнав принца поближе, она, возможно, поняла бы, что они хотят одного и того же.

Лань подняла к нему лицо. Скривила губы в улыбке и прищурила глаза.

– Тогда, принц ХунИ, надеюсь, что мы станем друзьями.

Улыбка внезапно сменила выражение печали на его лице.

– Мне бы очень этого хотелось, – сказал ХунИ, взяв ее руки в свои. Она вздрогнула, но все же это прикосновение было по-детски невинным. Пальцы принца были теплыми, почти горячими… что объясняло болезненный румянец на щеках. – Здесь было так одиноко, ЛяньЭр. Хорошо, что вы приехали.

Лань не знала, что на это ответить. Она мягко высвободила руки и сказала:

– Спокойной ночи, Ваше высочество.

– Пожалуйста, зови меня просто ХунИ.

Хины придавали большое значение именам и титулам, тому, как те отражали статус человека в обществе. Возможность называть кого-то по имени указывало на некоторую интимность. Принцу же, самому императорскому наследнику, было немыслимо просить кого-то обращаться к нему без титула.

Лань прошла через двери из розового дерева и закрыла их за собой. В голове роилось слишком много мыслей.