Текст книги "Горящая черная звезда, пепел, подобный снегу"

30

Эра Десяти Тысяч Цветов, цикл 13 Где текут реки и кончаются небеса

Зацвели снежные камелии, и в Школу Белых Сосен пришла весна. По зигзагообразным горным тропинкам поднимались и спускались ученики в белых пао. Они ныряли под ветками цветущей сливы, лепестки которой покрывали каменные ступени Края Небес бледно-розовыми пятнами. Солнечный свет, точно мед, разливался по извилистым ручьям, а теплый ветерок подгонял нежные струйки тумана, вьющиеся между соснами.

– А ну вернись, крыса с черепашьими яйцами!

Сун Лянь ворвалась в Зал Водопада Мыслей, едва не доведя до сердечного приступа медитирующих учеников. Мастер Печатей, сидевшая в дальнем конце зала, даже не подала виду, что что-то не так. Так и продолжила сидеть, словно камень. Даже концы белой шелковой повязки на глазах не всколыхнулись.

– Эланжуя, – уперев руки в бока, позвала Лань. – Где он? Клянусь, он сюда забежал… – Она умолкла, когда еще одна женщина приложила палец к губам. – Ох, – Лань оглядела зал, полный изумленно уставившихся на нее учеников. Она сложила руки и, прочистив горло, перешла на тон, более подходящий для учителя школы. – Приношу свои извинения за то, что нарушила вашу медитацию, ученики.

Когда до нее донеслись смешки, она подмигнула молодым девушкам и попятилась из зала. Теперь она заплетала волосы в две длинные косы, как было принято в клане ее покойного мужа. С возрастом черты лица Лань стали более суровыми. У глаз, которые она часто щурила от смеха, залегли морщинки. Однако в ее взгляде сохранилась искра озорства, которое унаследовал и ее сын.

Неподалеку зашуршали кусты. Из них выскользнула маленькая фигурка, которая тут же направилась к ступенькам, ведущим вверх по склону.

– Ксан Тсомужэцзинь, – крикнула Лань, поспешив за ним следом. – Вот я тебе задам!

Она снова мельком увидела его, бегущим по деревянному мосту к Комнате Ста Исцелений. Карпы в пруду бросились врассыпную от его тени. На другом конце моста двое приглушенно беседовали, склонившись над водой.

– Тайшу! – позвал Тсомужэцзинь, и более высокий из двух мужчин вскинул голову. – Дядюшка Тай! Спрячь меня!

Чо Тай ничего не сказал, но то, что он позволил мальчику укрыться в складках его широкого фиолетового пао, говорило лучше любых слов. Он повернулся ко входу едва ли не оборонительно. Глаза с золотой радужкой сверкнули, когда он, вскинув брови, посмотрел на Лань. Стоящий рядом с ним мужчина тоже выпрямился. При виде происходящего на лице его расцвела улыбка.

– ЦзиньЭр, – сказал Шаньцзюнь, заглянув за спину Чо Тая, чтобы улыбнуться мальчику. – Что ты опять натворил?

Возрастом в двенадцать циклов Тсомужэцзинь начал расти со скоростью побегов бамбука. Благодаря густым черным бровям и высоким скулам он казался точной копией отца и снискал любовь тетушек в столице. Даже член совета клана Ешин Норо Дилая по-своему проявляла к нему привязанность и, когда он стал достаточно взрослым, чтобы посещать занятия по Искусству Владения Мечом, подарила ему меч из Джошеновой Стали.

Хотя свою энергичность и склонность к шалостям Тсомужэцзинь унаследовал от матери. Он был так же остроумен и улыбчив, мог казаться очаровательным, хотя на самом деле замышлял какую-то глупость.

– Шаньцзюньшу, – рассмеялся мальчик. – Маме ты нравишься больше всех. Не попросишь ее меня пощадить?

– Этот маленький неуч, воспитанный кроликом, украл мою окарину, – сообщила шагающая по мосту Лань. – Она мне нужна. У меня урок по Искусству Песни в Народной столице. Мы должны были отправиться туда еще полперезвона назад. Ешин Норо Дилая свернет мне шею, если я снова опоздаю.

– Ты не должна называть меня неучем, воспитанным кроликом, мама, – хитро сказал Тсомужэцзинь. – Ты же говорила, что это неуважительно по отношению к папе.

– Отец назвал бы тебя так же, – нахмурилась Лань. – Отойди, Чо Тай. Я покажу ему, как меня воспитывали, когда я была ребенком.

Чо Тай почесал бороду, а затем потянулся за спину и неловко подтолкнул мальчика локтем.

– Ты, – сказал он. – Иди.

Тсомужэцзинь ухватился за рукав Шаньцзюня. Мастер Медицины ласково погладил мальчика по голове.

– Давай же, Цзинь, – нежно произнес он. – Отдай маме окарину. У вас впереди дорога.

Тсомужэцзинь поджал губы.

– Можешь поехать со мной, шушу?

– Дядюшке Шаньцзюню нужно остаться, чтобы провести занятия, – с нежностью ответил мастер Медицины. – Ведь здесь так много других учеников. Было бы нечестно оставить их, верно? К тому же в этом путешествии ты многое узнаешь об истории твоей земли. Ведь она не всегда была такой. Да и Дилая пообещала вырастить из тебя ученика Мечей.

– Хах, пусть мечтает! – возмущенно воскликнула Лань. – ЦзиньЭр унаследует Искусство Песни.

И все же упоминание об этом тронуло ее. Лань думала, что Ешин Норо Дилая будет презирать наследника Мансорианского клана, но матриарх клана Джошеновой Стали относилась к Ксан Тсомужэцзиню с суровой добротой и, возможно, даже с некоторой грубоватой нежностью. Член совета клана даже исправила исторические записи, отдав дань уважения роли, которую тринадцать циклов назад сыграл Ксан Тэмурэцзэнь в победе над элантийцами… и жертве, которую он принес после.

В эту эру быть членом Мансорианского клана было почетно.

– Ладно, – Тсомужэцзинь вышел из-за спины Шаньцзюня и подошел к Лань. Опустив голову, он вытащил окарину из рукава своего пао. – Прости, мама. Вот твоя окарина.

Лань приняла инструмент и спрятала его в шелковый мешочек на поясе.

– Ты прощен, маленький крысиный пук, – сказала она, ущипнув сына за нос. – Увидимся при следующей луне, – помахала она друзьям. – Не слишком скучайте.

– Не будем, – проворчал Чо Тай. – Не будем.

– Я приготовлю целебный отвар к вашему возвращению, – с энтузиазмом воскликнул Шаньцзюнь.

– Только не это, – пробормотала Лань.

– Много, очень много супа с грибами-гусеницами. Да помогут вам попутные ветры!

Тсомужэцзинь молчал, пока они спускались с холма. У подножия горы, за Пограничной печатью, их ждала отправленная из столицы повозка. На ней были выгравированы переплетающиеся цветы: сливы, желтые хризантемы, розовые пионы, яркие лотосы и по личной просьбе Лань – снежные камелии.

– Мама, – тихо сказал помрачневший Тсомужэцзинь. Между его бровями залегла небольшая складка, которая напомнила Лань кого-то еще. – Каждый раз, как я посещаю столицу или то место, где рождается огонь и падают звезды, люди говорят со мной о папе. Что, если я не смогу стать таким, как он, когда вырасту?

Лань замедлила шаг и слегка наклонилась, чтобы заглянуть сыну в глаза. Он носил короткую стрижку, которую некоторые хинские мужчины продолжили делать даже после того, как элантийцы увели свои войска за море Небесного Сияния. Прядь упала на лицо Тсомужэцзиня.

Лань нежно заправила ее сыну за ухо.

– Так вот о чем ты волнуешься?

Когда он опустил взгляд, ресницы очертили черные полумесяцы на его щеках.

Лань погладила сына по лицу.

– Ксан Тсомужэцзинь, – начала она. – Сегодня я скажу тебе то, что когда-то сказал мне твой отец. Запомни эти слова.

Тсомужэцзинь вскинул голову. Мечтая узнать как можно больше об отце, которого никогда не видел, мальчик только кивнул.

Лань сделала глубокий вдох. Подумала о дождливом бамбуковом лесу, где когда-то потеряла все и всех, кого любила, где парень взял ее за руку, снова наделив жаждой жить.

– Он сказал, что мы живем не только ради себя. Мы живем ради тех, кого потеряли. Внутри себя мы храним их наследие.

За тринадцать циклов она привыкла к боли, которую несла изо дня в день. То была хорошая боль: напоминание о том, что когда-то она сильно любила. Эта боль делала грустные моменты в ее жизни куда приятнее.

– Твой отец отдал жизнь за это царство, – продолжила Лань, – чтобы мы смогли жить так, как хотели бы. Мы с ним были рождены в мире, в котором у нас не было выбора. – Она махнула рукой на школьные здания, приютившиеся в широких горах. Изнутри доносились тихие звуки медитаций и лекций. – Когда-то все это было запрещено.

– Тайшу рассказывал нам об этом на уроках истории, – сообщил Тсомужэцзинь, но глаза его были широко раскрыты, и в них читалось любопытство.

– Было время, – продолжила Лань, – когда мы даже не могли изучать собственную историю. Тогда тебе пришлось бы вырасти с другим именем, и ты никогда бы не узнал о кланах твоих родителей. – Она коснулась пальцами груди сына. – Так что пока мы живы, мы несем внутри себя все, что они уничтожили. И в этом наш триумф.

Тсомужэцзинь посмотрел на ее руку. На его лице появилось задумчивое выражение, по которому Лань поняла, что слова отца пустили в нем свои корни.

Тсомужэцзинь с нежностью сжал руки матери в своих ладонях. Его губы изогнулись в усмешке, но Лань видела по темным глазам сына, что в его голове все еще кружились мысли. Он повернулся и продолжил идти по каменной дорожке.

– Звучит ужасно. Не знаю, смог бы я выжить без того, чтобы прокатиться по степям на лошадях.

Тсомужэцзинь обожал длинношерстных лошадей, что водились в Северных степях. Каждое лето, что он проводил там, где рождается огонь и падают звезды, считалось одним из лучших.

– Никаких лошадей, – подтвердила Лань. – Никакого подслащенного молока, никаких печатей, сплетенных из мелодий твоей флейты.

– Хвост собачий, – вздохнул он.

– Никаких ругательств, – упрекнула Лань, но между тем одарила его заговорщической улыбкой. – Папе это бы не понравилось. А теперь пойдем. Посетим Народную столицу, а после направимся в Северные степи.

При этих словах лицо ее сына просветлело. Вместе они преодолели девятьсот девяносто девять ступеней, ведущих вниз с горы.

Перед ними возвышался древний валун, на котором было написано: «Там, где текут реки и кончаются небеса».

Внезапное дуновение ветра коснулось щек Лань. У нее появилось странное чувство, что кто-то смотрит на нее сзади. Но, обернувшись, она никого не увидела: только пустой двор, усыпанный лепестками сливы. В Зале Водопада Мыслей никого не было, поскольку урок был отменен. И все же, пока Лань вглядывалась в него, с горы пронесся еще один ветерок, шевельнувший сосны и цветущие деревья, что низко нависли над зданием школы. В углу колыхнулась одна из газовых занавесок, отбрасывая тени и солнечный свет. И на мгновение, всего лишь на мгновение, Лань увидела две фигуры, появившиеся в тени. Они склонились над чернильницами, свитками и трактатами. Девушка с кисточкой из хвоща в руке вздрогнула, когда парень обхватил ее ладонь нежными пальцами, чтобы направить движения.

Но стоило Лань моргнуть, как они растворились. Газовые занавески и лампы в виде лотосов трепетали на ветру. Возможно, это была всего лишь игра света.

Сун Лянь улыбнулась.

«В следующей жизни, Цзэнь», – подумала она и, взяв их сына за руку, вышла в Царство Десяти Тысяч Цветов.

Благодарности

В путешествии, которым стала эта серия, следующие люди бросили вызов демонам пустыни, сражались с мифологическими монстрами, разрушили империю зла и вместе со мной открыли для себя чудеса Богов-Демонов:

Бесстрашная, остроумная и блестящая Криста Марино, которая владела могучим клинком, рассекающим слишком медленное развитие событий, и создала печать Арки персонажей, чтобы вывести эту книгу на новый уровень мастерства. Спасибо за то, что всегда приводишь эти истории в наилучший вид – мне невероятно повезло, что я нашла тебя и твои безумные истории о пенных вечеринках, настоящих домохозяйках и неудачных поездках.

Пит Кнапп, Безымянный мастер Агентов, который остается одним из моих яростных защитников. Спасибо за то, что всегда готов прикрыть меня, за твою безоговорочную и безупречную работу и за то, что стал одним из лучших партнеров в этом бизнесе.

Лидия Грегович, замечательная помощница редактора и будущая ученица Храма Издательского Дела! Спасибо за то, что присматривала за «легендарными покемонами»[7]7
  Отсылка к благодарностям из первой части. Лидия Грегович описала суть Богов-Демонов комментарием «Они же как легендарные покемоны!».


[Закрыть] до самого конца. Я так благодарна за твой острый редакторский взгляд и за все наши беседы о балансе между работой и написанием книг.

Мастера Delacorte Press: Старший мастер Беверли Горовиц и мастер Рекламы Мэри Маккью – благодарю вас за замечательное руководство и поддержку моих историй. Огромное спасибо Коллину Феллингему и Кэндис Джаннетти, которые владеют древней, таинственной и безошибочной магией редактирования; Сидже Хонг за еще одну потрясающе яркую иллюстрацию, а также Анджеле Карлино и Элисон Импи за прекрасную финальную обложку.

Стути Телидевара, Андреа Май, Эмили Свит, Кэтрин Тулан и команда Park & Fine, благодарю вас за многолетнюю поддержку моих книг и за то, что мои истории распространяются за границами и океанами. Я так счастлива работать с лучшими представителями этой отрасли.

Мои друзья, которые поддерживали и вдохновляли меня на протяжении многих лет. Вы так волновались за мою издательскую карьеру… Время требуется не только для того, чтобы развить Искусство Практики, но и для того, чтобы познать истину и глубину дружбы. Я по-прежнему рада каждому из вас в моей жизни.

Мама и папа Син, Райан и Шерри, спасибо вам за праздники, проведенные всей семьей, за чудесные, наполненные солнцем дни в Редлендс[8]8
  Город в округе Сан-Бернардино в штате Калифорния.


[Закрыть], империи Ее Величества Олив. Мне так повезло присоединиться к вашей замечательной семье.

Клемент, своего человека я бы выбрала и в этом мире, и в следующем, и в десяти тысячах других. Прости, что едва не забыла добавить тебя в список, но думаю, в этом и заключается настоящая любовь. Если уж мне суждено провести с тобой вечность, пожалуйста, перестань съедать всю мою еду.

Ариэль, моя сестра и лучшая подруга, которая сочиняла со мной сказки еще когда мы были маленькими странными детьми в Северной столице. Наша любовь к песне значила для меня очень много. Не могу представить жизни без тебя. Та, что хоть и выглядит устрашающе, но на самом деле белая и пушистая, прекрасно дополняет меня, белую и пушистую на вид, но с чертенком внутри, ENFP[9]9
  Типология личностей Майерс-Бриггс: Е (Еxtraversion, экстраверсия), N (iNtuition, интуиция), F (Feeling, чувство), P (Perceiving, восприятие).


[Закрыть] для моей ESTJ[10]10
  Типология личностей Майерс-Бриггс: Е (Еxtraversion, экстраверсия), S (Sensing, ощущение), T (Thinking, мышление), J (Judging, суждение).


[Закрыть]. Братья будут продолжать охранять нашу вечно умирающую империю, а Тога так и будет складывать носки.

Мама и папа, спасибо вам за то, что все время поддерживали мою писательскую деятельность, рассказывали мне об истории и культуре, возили по стране в поисках монстров из «Шанхай Цзин»[11]11
  «Шань хай цзин» («Книга гор и морей» или «Каталог гор и морей») – древнекитайский трактат, описывающий реальную и мифическую географию Китая и соседних земель и обитающих там созданий.


[Закрыть] (ха-ха!). Надеюсь, что мы всегда сможем так «скитаться».

Мои дорогие бабушки и дедушки, надеюсь, вы нашли счастье и умиротворение на небесах. Благословите нас. Я так сильно по вам скучаю.