Текст книги "Жизнь души"

– Откуда ж нам знать?! – улыбнулся я. – Но то, что к чужому телу совсем непросто привыкнуть – это факт. Как только она решилась-то на такое! Опасно, можно же и свое тело потерять так!

– Ну когда терять особо нечего, тогда, видимо, пойти на риск проще! – ответила Соня, чуть приподняв брови, словно слегка возмутившись.

– Конечно, проще! Надо иметь определенный склад характера, чтобы вот так легко взять чужое!

– И я с тобой соглашусь. Вот поэтому чужое и я брать не хочу. Это неправильно!

– Ты о чем? – удивился я, но вскоре догадавшись куда клонила Соня, замолчал и опустил глаза.

– Не буду скрывать, Артур, – через небольшую паузу сказала она, – что мне очень приятно находится в твоем обществе, нам весело вместе, есть о чем поговорить, но ты – несвободен, у тебя девушка есть! Мы уже говорили об этом! Зачем ты приехал? Только лишь навестить меня? – встрепенулась Соня.

– Я приехал к тебе, потому что очень тебя увидеть хотел. – Я многозначительно посмотрел на нее, почувствовав как сжалось сердце от надвигающейся тоски, что она сейчас прогонит меня.

– Я тоже рада, что ты приехал на самом деле. Но мы должны скрываться! Ты понимаешь? И общаться не должны.

– Мы не скрываемся, а общаться мы должны, потому что с Варей я уже почти расстался. – Безапелляционно выдал я реальный факт.

– Почти! – ухмыльнулась Соня. – Почти – не считается! У меня же ведь тоже есть жених! Ты забыл?

– Ничего я не забыл! Но что я могу поделать? – я умоляюще посмотрел на Соню. – Не гневись, пожалуйста, и не спрашивай меня, я тебе ничего не могу сказать про твоего жениха тем более. Мне просто хорошо, когда ты вот так рядом сидишь и болтаешь со мной. Я не чувствую себя пустым, когда ты рядом. Понимаешь?

– Нет, не понимаю. – Строго ответила Соня.

– Ну что тут непонятного! Если уж быть честным, то с Варей я себя так не чувствую. Нам с ней и поговорить-то не о чем! – признался я.

– Вот, видишь, ты уже сравниваешь Варю со мной! Не надо этого делать. Я – одно, а Варя – другое. Я не очень-то хочу, чтобы меня с кем-то сравнивали и выбирали меня или не меня, здесь уже не важно.

– Ну да, я сравниваю. А как еще?! – удивился я.

– Свою девушку не надо ни с кем сравнивать. Если ты ее не примешь, то и меня ты тоже не примешь. Так оно и сеть, поверь, я много читала про отношения. Время было, знаешь… – Улыбнулась Соня.

– Возможно ты и права. Но я, к сожалению, не могу по-другому. – Искренне ответил я.

Соня глубоко вздохнула и опустила глаза.

– Хорошо, что ты приехал. – Перевела она тему. – Мне теперь точно будет веселее, да и ты сможешь восстановиться здесь.

– Ну вот видишь! Есть же что-то позитивное во всем этом! – воскликнул я.

– Есть, – грустно улыбнулась Соня.

Я посмотрел ей в глаза и накрыл ее тонкую белую руку, лежащую на столе, своей, ощутив нежность ее бархатистой кожи. Она слегка вздрогнула и мягким движением вынула свою ладонь, убрав ее за спину.

– Почему ты отстранилась? – тихо спросил я.

– Не надо, Артур. – Только ответила она и, опустив голову на бок, заправила волосы за ухо.

– Ну как скажешь! Ты доела? Может, пойдем тогда, прогуляемся после ужина?

– Ага, пошли. – Немного по-детски сказала она.

Мы поднялись из-за стола, загремев массивными стульями, и вышли уже последними из зала столовой. За нами официанты закрыли двери.

На улице мы появились, когда уже совсем стемнело. Дорожки, вымощенные декоративным камнем слегка подсвечивались, указывая путь между корпусами. И мы медленно двинулись по одной из них, вдыхая запах мокрой от недавнего орошения травы и вслушиваясь в тишину наступающей ночи.

– Где тут можно погулять? Большая тут территория? – поинтересовался я у Сони.

– Нет, на самом деле территория – не очень большая, здесь вот есть речка, которую ты уже видел, садик при выходе с заднего крыльца главного корпуса, есть еще небольшая березовая рощица, через которую проложены дорожки и кое-где стоят скамейки, а также беседки, где можно посидеть и рядом там детская площадка. Ну и много места для прогулок вдоль корпусов. – Пояснила Соня.

– Понятно. Не скучно тебе здесь?

– Да не особо. Тут внутри у нас много залов, где есть и СПА, и массаж, и спортивный зал, комнаты отдыха, где играют в настольный теннис, в шахматы, шашки, рисуют, в общем отдыхают, есть еще мастерские, кинотеатр. В целом у меня весь день расписан. Вот сегодня вечером после ужина должна была кино смотреть. Кстати, если хочешь, можем сходить, фильм совсем недавно начался? – живо поинтересовалась Соня.

– Давай лучше немного пройдемся вместе. Хорошо бы прогуляться после ужина. – Ответил я. На самом деле мне очень хотелось побыть с Соней наедине. Так хорошо было в тот момент, что вряд ли я смог бы понять то, что происходит на экране. Все мои мысли занимала только она.

– Давай. – Согласилась Соня. – Только пойдем тогда вот по этой дорожке, она ведет к садику, там можно и на лавочке посидеть.

– Ну, пошли! – игриво согласился я и пожал ее руку, которую она опять отдернула.

Медленно и молчаливо мы шли по дорожке к садику, Соня, опустив голову на бок, о чем-то думала, я думал о ней, а точнее о своих ощущениях рядом с ней, мою пустоту в душе заполняло одно ее присутствие. Странно, но находясь на земле рядом с Соней, меня все равно тянуло вверх от душевного подъема, рожденного восторгом происходящей встречи, несмотря на то что в теле мне было очень хорошо в тот момент. Казалось, что вся моя верхняя часть туловища, с каждым вздохом поднималась все выше. Так, я словно парил в облаке от удовольствия, слегка отрываясь от земли. Соне, похоже, тоже нравилось мое присутствие, она видела мое отношение к себе и также спокойно его принимала, не сопротивляясь в душе, но почему-то сопротивляясь снаружи. Физически она меня ненавязчиво отстраняла, но я знал, что это отношение сформировалось в силу тех обстоятельств, в которых мы оба находились.

Мне показалось, что прошла лишь доля секунды, а мы уже дошли до небольшого садика, усажанного разноцветными кустами роз, и сели на небольшую резную скамейку, гармонично расположившуюся между клумбами. Перед нами журчал небольшой фонтан, сооруженный в центре прудика, струйки которого били точно вверх изо рта огромной рыбины.

– Там под фонтаном, вот в этом пруду плавают красивые рыбки. Так весело плещутся, когда им кидаешь хлеб. Тут хоть и запрещено их кормить, но мы все равно иногда для забавы хлебушек им подкинем, администрация закрывает глаза. – Поделилась Соня.

– Знал бы, привез удочку, – сказал я.

– Да, половили бы сейчас, – подхватила Соня и засмеялась, тихим детским смехом.

– А потом отнесли бы на кухню и попросили бы нам их пожарить, чтоб улов не пропал.

– Артур, перестань! – сказала, уже громче засмеявшись, Соня.

– Все, все, я замолкаю. Завтра у тебя какое расписание? – перевел я тему.

– Завтра я, как обычно, с утра иду на процедуры, а потом у нас в мастерской занятия.

– И когда мы увидимся?

– Получается, что в обед только.

– Понятно. Мне тоже сказали на ресепшен, что завтра я должен пройти какой-то медосмотр и мне тоже назначат процедуры. Зачем, правда, не знаю, я бы и без них обошелся.

– Здесь же санаторий. Лечение и восстановление – это главное, за этим сюда и приезжают. И первый медосмотр – это обязательное мероприятие. – Будто бы уговаривала меня Соня.

– Ладно, схожу. Так и быть. Смотри какое звездное небо. Полетать бы там сейчас! – сказал я с ностальгией в голосе, подняв голову вверх. – Ты бы полетала?

– Нет. – Категорично ответила Соня. – Я наслаждаюсь землей и телом. Я так рада быть в теле, что, мне кажется, я больше никогда его не покину. Я теперь все это больше ценю, чем полеты. – С каким-то напряжением в голосе сказала она.

– Ты просто напугана. На самом деле, если предпринять меры безопасности, то все будет хорошо.

– Возможно, только я пока останусь лучше в теле. Буду восстанавливать свою целостность, свое единство. А-то мне до сих пор кажется, что я иногда улетаю, мне бывает тяжело сконцентрироваться, я тебе уже говорила. Какая-то неуклюжесть появилась, может что-то из рук выпадать ни с того, ни с сего.

– Ничего, Соня, восстановишься. – Я произнес ее имя с особой теплотой. – На самом деле я тоже стал больше понимать, зачем нам дано наше тело. Какую роль оно для нас выполняет. Ведь только с помощью тела мы можем претворять задуманное в жизнь, реализовать идеи и мечты, например, мечту обнять тебя я могу реализовать только с помощью тела. – Сказал я и посмотрел Соне в глаза, но она отвернулась. – Ну что ты отвернулась?

– Артур, давай не будем это обсуждать. И прекрати эти намеки! – взволновалась она. – Иначе мы с тобой видеться больше не будем!

– Хорошо, хорошо. – Поспешил я успокоить Соню.

– Лучше подробнее расскажи мне, как ты лежал в больнице. Что там с тобой делали?

Я начал свое повествование о том, как провел в больнице несколько недель, что делали со мной доктора, о том, что ко мне приезжал Манусов, мама и папа. Всю нашу дальнейшую беседу я помню лишь фрагментарно, мы как обычно болтали обо всем на свете, обсуждая то книги, то здоровье, то кого-то из моих друзей. Чаще всего я рассказывал какие-то веселые истории из своей студенческой жизни, Соня слушала с удовольствием.

Про себя она говорила, что мечтала восстановиться в Московском Государственном Университете и окончить биологический факультет, а учебу совместить с работой на кафедре. Она хотела стать преподавателем и заниматься научной работой, как папа. О своих планах она говорила с особым энтузиазмом и несвойственной ее характеру решимостью, чем меня даже немного удивляла. Соня мне представлялась немного отстраненной и, возможно, даже несколько зависимой, лишённой самостоятельности, что, безусловно, было следствием ее воспитания и сложной ситуации с телом. Поэтому та наивная решимость, с которой она говорила о научной карьере, меня удивила и радовала одновременно.

Как обычно заболтавшись, мы совсем потеряли счет времени, поэтому Соня вскликнула, посмотрев на экран телефона, когда было уже два часа ночи.

– Артур, завтра рано вставать. Точно не выспимся! – категорично сказала Соня.

– Все, все, пошли спать. Я, кстати, знаю, где ты живешь! Седьмой корпус, 214 комната! – с наигранной гордостью сказал я.

– Я в тебе не сомневалась! – парировала Соня. – На ресепшене сказали?

– Ага!

Я проводил ее до номера и на прощание хотел поцеловать в щеку, но у меня опять ничего не получилось, потому что Соня отстранилась и убежала вверх по небольшой лесенке в приоткрытую дверь седьмого корпуса. Несмотря на это, я был в очень приподнятом настроении от того дня и весело, слегка подпрыгивая от удовольствия, пошел к себе в номер.

Комнатка, которую мне отвели для проживания, была небольшая, но очень уютная. Светлый ковер с крупным ворсом на полу, мягкий голубой диванчик в углу, круглый стеклянный столик, темно-синие шторы и большая устланная бархатным покрывалом в цвет штор кровать, создавали приятное ощущение заботы о приезжающих гостях. Погрузившись в эту атмосферу, я уснул, как только положил голову на подушку.

Звонкая трель будильника рано подняла меня с утра, и я, толком не успев отойти ото сна, оказался в приемном отделении медицинского корпуса, где меня встретила строгая медсестра в белом халате с ярко накрашенным лицом. Она выдала мне пустую медицинскую карту, на обложке которой были красивым шрифтом выведено мое имя и должность, и объяснила в какой последовательности мне необходимо было посетить кабинеты. Полдня я потратил на то, чтобы обойти всех врачей и получить направления на процедуры, которые мне необходимо было пройти для завершения восстановительного курса, первые из них были назначены на послеобеденное время того же дня. «Да, график здесь действительно плотный! Соня была права!» – подумал я.

С Соней в тот день мы смогли увидеться за обедом, но только мельком, поскольку сидели за разными столиками, и мне было плохо ее видно за другими людьми. Договорившись встретиться вечером в садике, мы опять разбежались по процедурам. Я освободился немного пораньше, и, расположившись на резной скамейке в саду с книжкой, ждал когда же она появится, но она все не приходила. Появилась Соня как всегда неожиданно, когда я уже начал нервничать от волнения, и мгновенно успокоив меня, потащила за рукав в столовую ужинать. Нам опять пришлось усесться за разными столами, но на тот раз мы все съели гораздо быстрее. И вот наступило наше время! Наконец-то, я его дождался!

– Ну вот, можем теперь побыть вдвоем! – сказал я, как только мы подошли друг к другу перед выходом из столовой. – Ты все дела закончила? Погуляем?

– Если на вечернюю программу не пойдем, тогда, можно сказать, что все закончила. Погуляем. – Кивнула она.

– Может ты хочешь на эту программу сходить? – деликатно поинтересовался я.

– Нет. – Улыбнулась Соня. – Я вообще устала за сегодня, вчера так поздно легли.

– Да, я тоже немного притомился. Но целый день о тебе думал и усталость как рукой снимало. – Я покосился на Соню. Она, казалось, никак не реагировала и делала вид, что последней фразы вообще не было.

– Куда пойдем? – живо поинтересовалась она.

– Ну, пойдем по тому же маршруту, что и вчера. Можно до садика, потом по набережной до беседок, а потом обратно, и в садике посидеть. – Предложил я.

– Согласна! – бодро произнесла Соня.

Тот вечер был еще теплее предыдущего, ветра почти не было, и стрекотание насекомых стало как-то тише. Соня была одета в легкий светло-зеленый сарафанчик на бретельках, что полностью открывало ее белокожие изящные плечики. А я нарядился, как мне тогда казалось, в свою лучшую белую майку, ту единственную которую привез с собой на смену, поэтому чувствовал себя очень уверенно. Так мы направились по уже знакомым подсвечивающимся дорожкам, болтая о том, как прошел день. В основном рассказывал я о своих посещениях врачей и процедур, которые мне назначили. Соня тоже поделилась результатами интересного мастер-класса по лепке из глины, где она своими руками сделала настоящий кувшин. Как всегда, казалось, очень быстро пройдя все, мы подошли обратно к садику и уселись на ту же скамейку. Я сел так, чтобы слегка ногой касаться ее ноги, мне были очень приятны эти легкие и нежные прикосновения.

– Артур, послушай, – сразу же начала Соня, – когда мы летали, точнее когда я была там в небе, делать было особо нечего и я часто придумывала различные стихи. Когда вернулась в тело и здесь поселилась, решила все их записать на бумагу. Один вот тебе хочу отдать. Прочитай потом, как будет время, мне этот стих нравится. – Соня передала мне в два раза сложенный тетрадный листок, который я тут же засунул в карман пиджака.

– Спасибо, обязательно почитаю. Верю, что твои стихи должны быть великолепны! – искренне сказал я. Мне казалось, все, что окружало Соню, все что она делала, было великолепно, неповторимо и очень ценно.

– Хорошо. – Улыбнулась она моему пылу и опустила глаза.

Я придвинулся к ней немного ближе и положил свою руку на край спинки скамейки, стараясь ее обнять. Она слегка повернула голову, осмотревшись, и немного подалась вперед, стараясь отстраниться от моего прикосновения, но я все равно слегла притянул ее к себе за плечи, еще сильнее ощутив тонкий и нежный аромат ее длинных волос.

– Артур! Мы же договорились! – запротестовала она.

– О чем мы договаривались? – наиграно спросил я, делая вид, что не понимаю о чем это она.

– Ты знаешь о чем, не притворяйся. Не трогай меня! Ты когда только повзрослеешь?

Я еще сильнее прижал ее к себе и постарался поцеловать, но она не дала мне этого сделать, вырвавшись и вскочив на ноги.

– Артур! – возмущенно сказала она. – Все, мне пора, я пошла в номер!

– Сонечка, извини! Я не хотел тебя обидеть. Не уходи!

– Нет, нет, – запротестовала она. – Уже поздно и я совсем не выспалась, я итак сама собиралась идти. И она направилась в сторону своего корпуса. Я пошел за ней, провожая ее.

В тот вечер мы попрощались довольно-таки быстро и разошлись по номерам. То ли от недосыпа, то ли от того, что вымотался на процедурах, я опять мгновенно уснул, закутавшись в мягкое белое одеяло.

На следующий день все было то же самое: с утра процедуры, потом быстрый обед, потом опять процедуры, перед ужином мы снова договорились встретиться в саду, только в тот раз меня ждала уже Соня. Когда я подошел, она со скучающим видом сидела на лавочке и бросала хлебные крошки в фонтан с рыбками.

– Привет! – громко поздоровался я. – Скучаешь? Как сегодня день прошел?

– Привет! Хорошо…

Только и успела ответить Соня, когда у меня зазвонил телефон. Я посмотрел на загоревшийся экран мобильника и увидел яркую надпись «Манусов», мне звонил профессор.

– Артур, привет! – тут же сказал он, как только я снял трубку.

– Здравствуйте, Анатолий Федорович, – ответил я и многозначительно посмотрел на Соню, она кивнула, давая понять, что знает кто звонит.

– Как чувствуешь себя? – поинтересовался он.

– Все хорошо, спасибо. Я восстанавливаюсь. Мне назначили процедуры, которые по мнению врачей приводят меня в порядок.

– Сколько тебе еще осталось?

– Мне назначили до конца недели.

– Отлично, тогда, как закончишь, сразу выезжай в Москву и ко мне в кабинет. У меня есть одно неотложное дело, для которого ты нужен.

– Хорошо, – несколько смутившись, ответил я, думая, стоит ли спрашивать о продлении моего лечения, поскольку хотелось побыть с Соней подольше. Но Манусов, воспользовавшись паузой, не дав мне задать ни одного вопроса, отключился.

– Профессор Манусов звонил? – участливо поинтересовалась Соня.

– Ага. Пойдем на ужин. – Только и ответил я. Почему-то не захотелось говорить ей о том, что мне необходимо будет уехать на следующей неделе. Я подумал, что, возможно, съезжу только одним днем до работы и обратно. Соня понимающе промолчала.

В своих мыслях я тогда ошибался не только по поводу следующей недели, но даже и по поводу этой. Мне не удалось нормально закончить все назначенные процедуры и пришлось покинуть санаторий, оставив Соню в объятьях Ивана.

Он ворвался как фурия, широко распахнув дверь в столовую, когда мы ужинали с Соней, сидя уже рядом, за одним столом. В два прыжка он оказался около нас и начал хватать ее за руки и просить выйти из-за стола. Я попытался как-то препятствовать этим маневрам, но, видя, что Соня сама готова за ним пойти, ослабил свой напор. Пару раз выкрикнув ругательства в мой адрес, он буквально уволок Соню за дверь и больше я ее не видел.

Когда я увидел реакцию Сони, что-то мгновенно замкнуло у меня в груди. Я был поражен, обескуражен и зол одновременно. Я понял, что проиграл, что выбрали не меня и мне захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть навсегда. Одному пережить эту боль. Мне было совершенно непонятно как Соня могла так поступить! Однако я быстро понял, что это конец. В глубине души, по совершенно понятным мне причинам, я спокойно отнесся к тому, что Соня снова исчезла из моей жизни, я обиделся и не хотел выглядеть униженно в неё глазах. Безусловно, я тосковал первые дни, не понимал, что мне делать, но эта ситуация меня как-то освободила. Поначалу мне тяжело было самому себе признаться в том, что я больше ей не нужен, но я, как смог, все принял. За то время, что мы провели с Соней вместе, мне так и не удалось поцеловать ее, так и не удалось сказать о главном – о своих чувствах к ней; я так и не понял, что она испытывала ко мне; не понял, когда говорила о том, чтобы я не сравнивал ее с Варей, о том, что мне необходимо повзрослеть. Не понял очень многое.

Опять я погрузился в ситуацию недосказанности, полной неопределенности, но при этом стало на какое-то время легче, поскольку я четко осознавал, что в тот момент определённости нам не достичь. Ходя вокруг да около, мы только запутывали друг друга, а от недостатка эмоций начали даже скучать. Мы были молоды и нам не хватало драйва, решимости, ответственности и знаний. От этого иногда накатывала тоска. Иван внес определенную искру в наше монотонное пребывание в том санатории, и отчасти разрешил сложную ситуацию, взяв ее в свои руки.

Быстро сообразив, что Соню я больше не увижу, а одному мне в этом санатории совсем оставаться не хотелось, я собрал свою дорожную сумку и поехал в Москву, мне очень захотелось увидеть друзей, родителей и, безусловно, профессора.

2. Свадьба

Как только я вернулся в Москву, тут же созвонился с Серегой.

– Привет, дружище, как дела? Что там у вас со свадьбой? – спросил я.

– Приветик! Через две недели женимся! – задорно отозвался Серега.

– Ну отлично, наконец-то!

– Да, ну тебя же ждали! Как же я без лучшего друга? Как ты? Пришел в себя?

– Я – отлично, настроение – супер, здоровье – тоже! – бодро отчитался я.

– Ну тогда ждем вас с Варей у нас на свадьбе! Приглашение чуть попозже передам, мы их только печатаем.

– Здорово! Будем рады прийти! – ответил я.

Мы поболтали еще немного, я рассказал другу какие процедуры проходил в санатории, обсудили футбол и его новости на работе а, прощаясь я посоветовал ему определиться с выбором подарка на свадьбу. Говорили мы последнее время совсем коротко, поскольку Серега был полностью погружен в подготовку предстоящей церемонии.

Появившись через пару дней на работе, я сразу же наткнулся на Марго, которая тоже была приглашена на свадьбу к Сереге, поэтому накинулась на меня с этой темой:

– Привет! Как ты? Пришел в себя? Серега вчера всех обзванивал и меня позвал. Я с Петей пойду, он вроде не против, хоть и не знает его. – Гордо декларировала она.

– Привет! Да, пришел, как видишь. – Сухо сказал я. – Я с Серегой тоже говорил на днях, он обещал прислать нам приглашение.

– Вам с Варей? – спросила она и покосилась на меня.

– Да, нам с Варей. А что? Почему ты спрашиваешь?

– Да так просто. Она все время жалуется, что ты ей не звонишь совсем. Может у тебя кто другой есть? – Марго опять покосилась на меня.

– Передай Варе, что никого у меня нет. И идем мы с ней на свадьбу к Сереге. Ты же по ее указке спрашиваешь? – раздраженно спросил я.

– Спокойно! Я просто спросила. Хорошо, передам. Хотя лучше сам ей набери и скажи про приглашение.

– Я разберусь кому и когда мне набрать, хорошо Марго? – ее поучительный тон еще больше распалил меня.

– Ладно, – примирительно сказала она, улыбнулась и отошла на свое место.

А у меня подошло время, в которое мне было назначена встреча у Манусова, и, немного успокоившись, я направился в его кабинет.

– Прежде всего скажи мне, как ты себя чувствуешь? – спросил профессор, как только увидел меня на пороге.

– Все хорошо, подлечился. Спасибо, что направили меня в тот санаторий, Анатолий Федорович. – Учтиво поблагодарил я.

– Наскучила тебе там размеренная жизнь? – неожиданно, ехидно хихикнув просил он. А я в очередной раз удивился его проницательности.

– Немного, – честно признался я. – Откуда вы все знаете? – замотал я головой.

– Вы же все одинаковые, – ответил он. Кого всех он имел в виду, я так и не понял. А он продолжал: – пока девушка там, где-то в небе, за горизонтом, или еще лучше на другой планете, вы готовы рваться, спасать и добиваться до потери пульса, а как она вот тут рядом сидит, то сразу все как-то не то, сразу все для вас обыденно. – Говорил Манусов, слегка гнусавя и театрально покачиваясь из стороны в строну. «А ведь он прав!» – промелькнула шальная мысль.

– Ну да, есть, конечно, такой момент, но Соня мне и вправду очень нравится, хорошая девушка, чистая такая, легкая! – честно признался я.

– Ну, вот видишь, Ивану нашему она тоже нравится. Я так понял, он все-таки прознал, что вы там вместе и нарушил вашу идиллию?

– Да, – вздохнул я, – нарушил. Примчался опять как угорелый, с выпученными глазами.

– Понятно. Я его тут держал как мог. И летать без надобности не разрешал, но видимо, все-таки он заметил вас. Значит, что-то заподозрил. – Сказал профессор и пристально на меня посмотрел.

– Я тут ни при чем. Это точно. – Оправдываясь, искренне сказал я.

– Знаю, знаю. – Отвел взгляд профессор, а я выдохнул. – Он сказал, что увозит Соню за границу, в Америку пока переезжают. Там и он будет в большей безопасности, а то румыны могут что-то за ним заподозрить. А ты у нас пока не выездной! – Констатировал довольный профессор. – Кроме того, умер профессор Горин на той неделе, об этом Соня вроде бы не знала, потому что на похоронах ее не было. – Профессор покосился на меня, изучая реакцию. Но я почему-то не был удивлен всем этим новостям, словно ждал чего-то подобного.

– Понятно. – Ответил я. – Да, для Сони это будет удар. А она как? Согласна с этим переездом?

– Я тоже спросил Ивана, он ответил, что она поддерживает его в этом решении, она сама сказала, что так будет лучше, но пока профессор жив, не уедет. А теперь, как ты понимаешь, вопрос решен. – Меня почему-то не удивил ответ Сони, но внутри что-то защемило в области сердца, мне было очень жаль, что так все вышло.

– Значит, Соня уже все знала. – Тихо и с сожалением сказал я. – Поэтому так и вела себя, наверное.

– Знала, конечно. – Сказал профессор. – Ну, я вижу ты уже гораздо спокойнее относительно всей этой ситуации. Вас это общение явно остудило! Артур, так правильно и так должно быть!

– Вы правы как всегда, Анатолий Федорович! – Только и ответил я, зная, что придется смириться с неизбежным. На душе начала зарождаться тоска от несбывшейся надежды, но я понимал, что мне необходимо было отвлечься, переключить внимание, иначе начну сходить с ума. Словно услышав мои мысли, профессор заговорил о работе.

– Иван, конечно, молодец. Отработал все как надо! Мне пришлось надавить на него, нельзя было дела останавливать. Он же вырубил мне ценного секретного агента! Поэтому работал за двоих. Но не подставился при этом, очень все грамотно и профессионально сделал! Опыт, Артур, вот что значит опыт! – словно с укором в мою сторону произнёс Манусов, встал с места и заходил по кабинету.

– Я рад за него. – Сквозь зубы сказал я.

Я испытывал противоречивые чувства по отношению к Ивану тогда. То ли ревность, то ли горечь поражения, то ли желание принять вызов. «Только какой вызов, когда ему начальник сам поручил дела, Соня сама с ним согласилась ехать? Все ему в итоге удалось: и Соню забрать, и на работе отличиться, и не рассекретиться! А я как последний неудачник, как неопытный школьник сижу тут перед Манусовым и чувствую угнетение и недовольство за свой провал по всем фронтам: как в личной, так и в профессиональной жизни. Хорошо хоть профессор меня вообще не уволил!» – думал я. Хотя, глядя на него, я бы не сказал, что он был готов это сделать, скорее наоборот, чему-то радовался.

– Надо расти, Артур, созревать и развиваться! – наставлял профессор. – Надеюсь, ты теперь понимаешь, что одного умения выходить из тела мало, надо еще и расти профессионально и развиваться как личность. Больше брать ответственности за себя самого сначала, не подставляться! О чем я тебе все время и говорил! Ну это ладно, со временем разберемся во всем! – заключил профессор.

– Я готов стараться. – Тихо сказал я.

– Во-о-от! – протянул он. И подняв указательный палец вверх, продолжил: – главное, что намерение у тебя есть! Значит, все у тебя получится! – заключил он, и слегка, ударив по столу рукой, сказал: – ну все, давай к делу. Начнем сначала. Сейчас главное – это то, что эстафета переходит к тебе.

Профессор встал у окна, сложив руки перед грудью, приготовившись говорить.

– Я внимательно слушаю!

– Ты же помнишь, что смерть Бориса Орлова стала первой в череде последовавших убийств. Иван тогда только-только начал работать с профессором Гориным, с большим трудом постигая азы телепортации, в то время как Борис уже был нашим серьёзным агентом. Орлов был одним из первых учеников Горина и был в прекрасных отношениях с ним, они же примерно одного возраста, поэтому имели обширный круг совместных интересов, даже на рыбалку вместе ездили и на хоккей ходили. Профессор практиковал с помощью Бориса свою методику, а Борис достигал всё новых высот в телепортации и имел возможность применять свои навыки в работе. Именно благодаря этому агенту, наша разведка обрела новый уникальный способ получения необходимой информации. Его очень ценили. Но он рассекретился, не сразу, конечно, поскольку до него никто подобного не делал, они просто не могли понять как утекает информация, но потом, когда метод телепортации стал все больше известен в научных кругах, они догадались. Борис написал записку с полученной информацией для передачи начальству, а ее перехватили, ну а потом было уже дело техники. Ты сам понимаешь! А тут ещё появился и новый разведчик-телепат – Марк Либерман. Марка к Горину привёл я сам и попросил его подготовить. Он обучался в строжайшем секрете. Даже Иван не знал, что Горин кого-то готовит. Как ни странно, с Марком мы сами допустили оплошность. У него было одно условие: при каждом покидании тела он встречался с отцом. Его отец не обладал такими способностями, как Марк, но все же был очень сильным экстрасенсом, и мог покидать тело, хоть и совсем ненадолго, поэтому Марк обычно долетал до него, они встречались и разговаривали несколько минут в небе. Мы знали об этом и приняли решение регламентировать их встречи для обеспечения всеобщей безопасности. Мы решили, что обсудить это с отцом Марка должен Горин, так как сможет более грамотно и без намёков на служебное положение объяснить суть проблемы. Так состоялась их встреча в Израиле. Она была строго конфиденциальной, по всем правилам, но все же как-то информация просочилась. Ну, и сам понимаешь, что случилось дальше. Это был наш промах! И каково было мое удивление узнать, что единственная дочь Горина может летать! В такой-то обстановке! Да еще и ты там путаешься! Ты понимаешь насколько все это серьезно?

Я кивнул.

– Да, Анатолий Федорович, я все понимаю. – Тихо сказал я.

– Ну вот как ты понимаешь? Сколько я твердил тебе о принципах безопасности? Кому я это все говорил? Почему ты нарушаешь? Что за глупая самоуверенность? – сыпал он вопросами.

Я не отвечал на них, зная, что нет смысла. Но спросил через паузу:

– А как Иван с румынами начал работу?

– Иван был наше спасение! Он, посещая различные международные конференции с профессором Гориным, познакомился в Румынии со Стефаном Рудковичем. Румынская разведка, представители которой часто присутствовали на более-менее серьёзных симпозиумах и конференциях, все больше интересовалась работами профессора Горина. Они обратились к Горину с просьбой подготовить для них сотрудников, но профессор отказал им, сказав, что не занимается подготовкой шпионов. Тогда румыны решили попытать счастье с Иваном. Но мы уже с ним тогда работали, подозревая, что так оно и будет, поэтому Иван под моим руководством согласился с ними сотрудничать. Ивану даже приводили какого-то уроженца Польши, чтобы он его натренировал для выхода из тела, но там якобы ничего не получилось, благодаря опять же его стараниям. Поэтому они остались без телепата. А Иван тем временем активно начал с ними работать, уверив румын, что как-нибудь подготовит для них нового агента, а пока его нет, будет работать сам. Он выходил по заданиям Рудковича из тела и якобы искал новых агентов у нас. Но про тебя он узнал совсем недавно, где-то перед мюнхенской конференцией. Иван мне, кстати, сразу же сказал, что Соня встретила в небе тебя. И сказал, что ты покидал тело, там в Мюнхене, он тебя сразу засек! Он-то меня поставил в курс дела. Я знал, что ты Соню нашел. Но мне не говоришь! Вот как-то так!