Текст книги "Саманта"

– Нет, у нас и в самом деле было деловое свидание. – Саманта играла с огнем и сама знала об этом, но что-то заставляло ее наступать, раздражая возлюбленного. – Не менее важное, чем то, на которое ездили вы этой ночью… к Энни.

Наступило неловкое молчание.

– Саманта… – Синтия положила руку на плечо госпожи, – пожалуй, нам пора домой.

– Ну уж нет! – Ремингтон сделал шаг вперед и взял Саманту под локоть. – Я бы хотел поговорить с вами. Сейчас. – Не дожидаясь ответа, граф отвел девушку в сторону и так, чтобы не слышали другие, спросил: – Что, черт возьми, происходит?

– А что, собственно, вы имеете в виду – мою встречу со Стефеном или ваш визит в бордель?

– Саманта, у меня было деловое свидание.

– И у меня тоже.

– На какой предмет? Относительно его пропавшего судна?

– Да. – Саманта съежилась Какой смысл лукавить? – Я надеялась, что Стефен поведает мне, где находится виконт Годфри. Но он ничего мне не сказал. Впрочем, это уже не имеет значения.

– Зачем тебе знать, где находится Годфри? – прищурившись, спросил Рем.

– На балу у Олмака я слышала, как Стефен рассказывал своему собеседнику о том, что Годфри находится на грани финансового краха из-за того, что потерял корабль, и вынужден скрыться из города. Я подумала, что виконту может быть хоть что-нибудь известно о таинственных исчезновениях. Очевидно, я ошиблась. – Саманта вздохнула: – Я хотела помочь Дрэйку.

– И что же поведал Андерс?

– Почти ничего. Только то, что не знает местонахождения Годфри и что последний исчез, чтобы избежать скандала.

– И что было потом?

– Потом я ушла.

– Ты хочешь сказать, что Андерс не делал тебе никаких предложений?

– Делал конечно. Но я их отвергла. – Глаза девушки засияли лукавством. – Не хотите ли вы сказать, что ни одна из девиц Энни никуда вас не приглашала?

Ремингтон долго-долго, не мигая, смотрел на свою возлюбленную, потом улыбнулся и шутливо произнес:

– Ну, одна, конечно, приглашала. Но я отверг ее предложение. Всюду я вижу только тебя. И хочу только тебя.

Презирая все условности и мнение окружающих, Саманта встала на цыпочки, обвила руками шею Ремингтона, поцеловала его прямо в губы и спросила:

– Когда?

– Всегда. Без остановки. Пока не перегорит желание.

– Нет. Я хотела спросить… когда мы сможем встретиться наедине? Ты найдешь для этого возможность?

– Конечно, пока я в состоянии передвигаться по земле. Больше всего Саманте хотелось рассказать возлюбленному, как она его любит, но вместо этого она прошептала:

– Бойд и Синтия будут беспокоиться.

– Ничего. Интуиция подсказывает мне, что они не нервничают из-за нашего отсутствия.

– Скажи… а что… Бойд так же интересуется Синтией, как и она им? – спросила Саманта.

– Несомненно интересуется.

– Ах, Рем! Как это замечательно! Синтия так нуждается в друге, которому можно было бы довериться. После всего, что случилось с ней.

И тут Ремингтона озарило.

– Синтия пострадала от какого-то мужчины, не так ли?

Саманта кивнула Это самое большее, что она могла сделать.

– А вы давно дружите с Бойдом?

– Больше десятка лет. Мы вместе служили на флоте.

– Понятно, – протянула девушка Если так, Бойд с пониманием отнесется к тому, что Ремингтон нуждается в сердечном друге и одновременно в человеке, на которого он может излить страсть.

– Бойд кажется мне хорошим человеком, – заметила Саманта.

– Это так и есть. Он просто великолепный человек. Где-то поблизости начали перекрикиваться портовые рабочие. Леди Баретт опустила руки.

– Увижу ли я тебя сегодня вечером?

У Ремингтона сразу заныло в желудке Вечером он встречается с волевым и целеустремленным старшим братом Саманты, с человеком, который немедля вызвал бы его на дуэль, знай он, чем занимается Ремингтон с его сестрой.

Но Ремингтон и сам был волевым мужчиной, и ничто не в силах было остановить его. Он должен выполнить задание правительства. Он должен уложить Саманту на ложе любви.

– Да, чертенок, мы увидимся вечером. Даю слово.

Глава 12

– Кто там?

– Это Гришэм. Нам надо поговорить.

Андерс открыл дверь кабинета и неприязненно уставился на посетителя:

– С чем пожаловали?

Ремингтон даже не пытался скрыть недовольство:

– Саманта.

– Саманта? – сжал зубы виконт. – В этом случае нам не о чем разговаривать.

– Вы ошибаетесь, – отчеканил Рем, удерживая дверь, чтобы, захлопываясь, она не ударила его по лицу. Войдя без приглашения в кабинет Андерса, он продолжал: – Итак, мы можем побеседовать или с глазу на глаз, или при всех ваших работниках. Выбирайте.

После короткого раздумья Андерс сделал шаг в сторону.

– Располагайтесь. – С этими словами он подошел к заветному шкафчику и налил себе очередную порцию спиртного. – Надеюсь, вы меня простите, если я не стану предлагать вам выпить со мной.

– Мой визит к вам не является визитом вежливости. – Ремингтон быстро окинул внимательным взглядом кабинет Андерса и, убедившись, что они были только вдвоем, быстро перешел к предмету своего посещения: – Ваше поведение на балу достойно осуждения.

– Мое поведение? Но ведь вовсе не я устроил сцену.

– Но вы ее спровоцировали.

С безжалостной улыбкой Андерс опрокинул в рот содержимое стакана.

– Неужели вы, человек, не имеющий моральных устоев, осмеливаетесь осуждать меня?

– Мы обсуждаем ваше поведение в той части, которая касается чести Саманты. Достоинство прочих дам, с которыми вы спите, меня не касается.

– Гришэм, вы потеряли остатки разума! В конце концов, не я, а вы увели Саманту из танцевального зала во время ее первого бала… и сделали это дважды! И не я дважды приводил ее снова наверх… почти бездыханную и растрепанную! – Андерс снова наполнил стакан. – Нет, Гришэм… я всегда старался поддержать достоинство леди Саманты. Это все, что я имею вам сказать.

Кровь бросилась Ремингтону в голову. С трудом ему удалось взять себя в руки.

– Вы что… хотите уверить меня, что вовсе не пытаетесь затащить Саманту в постель?

– Нет, вовсе не это я вам сказал. Я жду не дождусь, чтобы Саманта стала моей, но сперва я намерен украсить ее пальчик обручальным кольцом.

– А что заставляет вас думать, что Саманта хочет выйти за вас замуж? – поинтересовался Гришэм сквозь стиснутые зубы. Андерс гордо вскинул голову:

– Я знатен, богат и могу дать женщине все, что она пожелает. Через месяц я собираюсь просить ее руки у герцога, ее брата. В течение долгих лет наш с ним общий бизнес процветал. Не вижу причин, по которым бы эта сделка нам не удалась.

Ремингтон с трудом проглотил комок, застрявший в горле.

Этот подлец осмеливался говорить о его бесценной Саманте как о разменной монете, но он же только что дал возможность Гришэму ущипнуть себя.

– Я слышал, вы только что потеряли еще один корабль. Андерс подозрительно прищурился:

– С чего вы взяли?

– Дурные новости почти невозможно скрыть.

– Вы правы, – наконец сдался Андерс. – Это большая потеря для меня. Корабль был превосходным: его строил Баретт. Команда небольшая, но груз очень ценный.

– По-моему, это ваша третья неудача, не так ли?

– К несчастью, да… но… почему вы спрашиваете? Ремингтон повел плечами:

– Секунду назад вы объявили о своем намерении жениться на Саманте Баретт. Я бы хотел знать, как вы собираетесь обеспечивать будущее своей супруги, если вас преследуют неудачи.

– Какая забота! Правда, глядя на вас, сразу бросается в глаза, что вы имеете свои виды на Саманту.

Глядя на искривившиеся в злобной усмешке губы виконта, Ремингтон понял, что достиг цели: Андерс решил, что им, Гришэмом, руководит только ревность.

– Не хотелось бы разочаровывать вас, Гришэм, но я очень состоятельный человек. Что касается судов, то за первые два пропавших я получил страховое возмещение. Пройдет немного времени – и я верну деньги, затраченные на третье судно.

– Да, но как вы собираетесь продолжать руководить своей судоходной компанией? Страховые суммы взлетели на невиданную высоту, соответствующую количеству без вести пропавших судов. Страшно подумать, что ждет вас в будущем. Не подорвут ли возможные потери ваше благополучие?

– Мой бизнес процветает.

Из донесений с Боу-стрит Ремингтону было известно прямо противоположное. Конечно, Андерс кривил душой, чтобы сохранить лицо, но…

– Какая удача! Интересно, многие ли из ваших партнеров могли бы повторить то же самое?

– Ваша забота трогает меня. Не беспокойтесь обо мне. Даже если я потеряю весь свой торговый флот, дела мои не пошатнутся. На меня работают деньги, которые я удачно инвестирую в различные начинания, приносящие мне постоянный доход. И когда Саманта станет моей женой, она будет купаться в роскоши, которую она, безусловно, заслуживает. Я исполню любую ее прихоть… и не только в постели.

Черт возьми! Ремингтон понял, что если он сейчас же не покинет кабинет Андерса, то разорвет его хозяина на мелкие кусочки.

– Держитесь подальше от Саманты – угрожающе произнес он, покидая незадачливого дельца. – Не пренебрегайте моими предостережениями, Андерс! – прорычал Ремингтон на прощание и, не дожидаясь ответа, вышел.

– Добрый день, лорд Гришэм! Мы получили ваше послание. Герцог ждет вас. Я проведу вас в кабинет герцога, – с поклоном сказал Ремингтону дворецкий.

– Спасибо, Хамфри.

Гришэм бывал в Аллоншире, но всего несколько раз и уже успел забыть роскошь особняка. Ниши холла были украшены прекрасными скульптурами, позолота лепного потолка отражалась на бесценных полотнах старых мастеров, которые были развешены в коридорах, расходившихся в разные стороны. В особняке было больше сотни комнат, великолепие отделки которых говорило не только о богатстве, но и о могуществе владельцев.

Ремингтон следовал за дворецким, готовя себя к тому, что разговор ему предстоит не из легких. Владелец Аллоншира ни в чем не походил на своего делового партнера Андерса, пускающего пыль в глаза. Светлая голова, Дрэйк Баретт сразу должен будет понять, что не простое любопытство привело к нему в дом Ремингтона Уорта. Гришэм призывал себя к осторожности.

– Ваша светлость… лорд Гришэм! – провозгласил дворецкий.

Дрэйк Баретт отвернулся от окна и направился к Ремингтону, глядя посетителю прямо в глаза.

– Здравствуйте, Гришэм!

– Давненько не виделись, – сказал последний, протягивая хозяину руку для пожатия. – Пожалуй, около года.

Во внешности Баретта проступали знакомые Ремингтону черты: изумрудные глаза, густые темные волосы, аристократический профиль.

– С прошлого сезона, чтобы быть точным, – сказал Баретт, пожимая протянутую руку. Указывая на удобное кресло, он произнес: – Присаживайтесь, и перейдем к цели вашего визита. Чем могу служить?

Заметив почти пустой стакан на столе Баретта, Ремингтон сказал:

– Я бы не отказался от порции бренди.

– Хамфри, все, что нужно, я подам графу сам, а вы, будьте любезны, ступайте и позовите меня в случае необходимости, – распорядился Дрэйк, обращаясь к дворецкому.

– Слушаюсь, – ответил Хамфри, направляясь к двери. Ремингтон с удивлением заметил, что руки Дрэйка дрожат и он очень волнуется. Несомненно, что-то его печалило.

– Кажется, вы расстроены, – заметил Ремингтон, удобно располагаясь в кресле. – Неужели это из-за судна, которое только что пропало?

– Хм-м? Ах судно… – пробурчал герцог, протягивая собеседнику стакан с бренди. – Конечно, я страшно потрясен потерей. Я уже дал указания тщательно исследовать причины катастрофы. – Он опрокинул в рот содержимое собственного стакана. – Что касается моего волнения… простите меня. Я немного выбит из колеи. Моя жена рожает. Невыносимо видеть ее мучения.

Ремингтон поднялся было с кресла:

– Простите. Я выбрал неудачное время для обсуждения деловых вопросов. Обсудим их потом.

– Нет, нет. – Дрэйк жестом велел Ремингтону остаться. – Наша беседа немного отвлечет меня. Кроме того… мне строго-настрого велели не показываться в спальне Алекс.

– Акушерка? – поинтересовался Ремингтон.

– Нет, сама Алекс. Она полагает, что я в большей степени обуза, чем помощь. – Дрэйк усмехнулся: – Герцогиня тиранка. Мысль о том, что жена покоряется мужу своему, по крайней мере, спорна. Мало того что она управляет мной, она распространяет свое влияние и на нашего сына. Этот двухлетний дьяволенок держит под пятой весь дом, а напроказив, одаривает меня одной из обворожительнейших улыбок Алекс, и я сдаюсь. Это чертовски невыносимо для человека, который привык, чтобы ему подчинялись!

Ремингтон был сражен. Во-первых, тем, что ему были понятны чувства Дрэйка, во-вторых, тем, что он завидовал этому обремененному семьей человеку.

– Мне трудно представить Александрин тиранкой. По-моему, она прелестная, обворожительная женщина.

– Все это так. Она полностью изменила мою жизнь, ворвавшись в нее три года назад, и ни за какие сокровища мира я не отдам ни одного мгновения, проведенного с ней. – Дрэйк принялся катать стакан между ладонями. – Впрочем, давайте займемся делами, которые привели вас ко мне.

– Я собираюсь выгодно вложить деньги и хотел бы выслушать ваше мнение на этот счет.

– Мое мнение? – От удивления брови Дрэйка поползли на лоб. – Почему мое?

– Потому что моя идея касается покупки судна. Или, вернее, постройки его на заказ.

– Вы решили вспомнить молодость?

– Не совсем. Речь идет о торговом корабле, а не о военном судне.

– Понятно. – Дрэйк поставил стакан на стол. – Каким вы представляете себе корабль?

– Достаточно вместительным, чтобы перевозить большие массы грузов, и достаточно подвижным, чтобы обгонять конкурентные суда.

– И всего-то? – усмехнулся Дрэйк. – Просто-напросто корабль водоизмещением в пять тонн с тремя грузовыми палубами, который бегает быстрее, чем его хозяин мигнет глазом?!

– Точно так. – Ремингтон подался вперед. – И еще одно… самое главное. Корабль должен быть сконструирован таким образом, чтобы его не постигла участь тех судов, которые за последние месяцы в небывалом количестве пропали или пошли ко дну.

Последние слова Ремингтона стерли улыбку с лица его собеседника.

– Этого я не могу вам гарантировать.

– Что я должен сделать, чтобы вы смогли?

– Могу ли я предположить, что вы предлагаете мне взяться за создание сверхмогучего корабля для вас?

– Совершенно верно.

– Список судов, построенных нашей компанией, говорит сам за себя.

– Неужели? – Ремингтон ехидно склонил голову. – Не вы ли вчера потеряли свой второй корабль?

– Да, это так, – сквозь зубы выдавил Дрэйк. – Но если вы предполагаете, что исчезновение судна было связано с недобросовестной работой или некачественными материалами, я предлагаю вам покинуть мой дом.

– Я ничего не предполагаю, – процедил Ремингтон, потягивая бренди. – Я просто не хотел бы потерять свои вложения.

– Ну хорошо, – решительно проговорил Дрэйк. – Что же вы хотите знать?

– Я бы хотел поинтересоваться тем, какие материалы вы используете в строительстве и какие шаги предпринимаете на последнем этапе для того, чтобы убедиться в том, что корабль полностью готов к плаванию.

– Мы с большой тщательностью разрабатываем каждое судно. Каждый корабль подвергается тщательному осмотру на специальном стапеле. Мы используем самую лучшую древесину и обшивочные материалы, не говоря о железе, которое идет на изготовление пушек. Компания нанимает самых искусных рабочих.

Когда корабль полностью построен, его осматривают ведущие специалисты, выявляя все погрешности и изъяны. После этого я лично наблюдаю за спуском судна на воду и вывожу его в открытое море. Удовлетворили ли вас мои объяснения? Ремингтон торжествующе поднял высокий стакан:

– Я нахожусь под сильным впечатлением. То, что вы сказали, серьезно повлияло на мое решение. У меня с каждой минутой крепнет предчувствие, что мы станем с вами деловыми партнерами.

– Это зависит от того, захочу ли я иметь дело с вами.

– Ну что ж… вперед! Спрашивайте теперь вы меня, я попробую удовлетворить ваше любопытство.

– Хорошо, – согласился Дрэйк. – Насколько я знаю, вы на мели. Как вы рассчитываете расплачиваться за этот корабль? Ремингтон широко улыбнулся.

– Я рад тому, что вы в курсе происходящего. Это лишний раз убеждает меня в том, что мои деньги в надежных руках. Теперь отвечу на ваш вопрос: мои неудачи были временными. Я восполнил с лихвой все свои потери. Если вам нужны доказательства, я мог бы пригласить сюда своего банкира.

– Нет. Вашего слова вполне достаточно. Но что же на самом деле у вас на уме, Гришэм?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду ваше неожиданное желание купить торговый корабль. Я имею в виду то, что вы готовы рисковать деньгами. Это на вас не похоже. Раньше вы вкладывали деньги только в очень надежные предприятия, доходы с которых давали вам возможность шиковать и перебирать женщин одну за другой. И вдруг такие изменения…

Ремингтон холодно пожал плечами:

– Наверное, мне все это надоело. А может, инстинкт подсказывает мне, что заказ корабля у вас – наилучший способ вложения денег. Я плавал по морям, герцог, я знаю корабли и хорошо в них разбираюсь. Полагаю, что лучше всех из тех, кто вел с вами дела. Не пора ли использовать мои знания на практике? Вы должны согласиться со мной, что мы с вами составим славную команду.

– Несомненно, – кивнул головой Дрэйк. – Я начинаю чувствовать к вам все большее и большее уважение. Надеюсь, что мы сработаемся. – Дрэйк уставился на дно стакана. – Полагаю, что в первую очередь мы должны обсудить проблему пропавших кораблей. Угроза повторения чрезвычайно сильна. Должен сознаться, я сильно обеспокоен этим. Зная, что судостроительная компания Бареттов относится к своим обязанностям со всем тщанием и не допускает недобросовестности в работе, я должен предположить, что исчезнувшие корабли – следствие терроризма, который приобретает невиданный размах. Терроризм – угроза не только судоходству, но и всей экономике Англии.

– Я согласен с вами.

– Я уже успел сообщить вам, что нанял группу экспертов, которые должны прояснить эту странную ситуацию. Если мы с вами договоримся о том, что судно вы заказываете моей компании, я беру на себя обязательство ознакомить вас с обстоятельствами дела, как только они будут выяснены.

Ремингтон был потрясен.

– Я высоко ценю ваше предложение. А теперь я бы хотел письменно удостоверить мой заказ.

Секунду Дрэйк тщательно изучал Ремингтона, будто пытаясь обнаружить в нем то, что до сих пор обнаружить ему не удалось. Затем он поднялся и протянул руку:

– По рукам, Гришэм. – Ремингтон с чувством пожал ее.

– Давайте встретимся на следующей неделе, чтобы обсудить детали строительства корабля – после рождения вашего ребенка.

– Договорились, – улыбнулся Дрэйк. – Это невероятное чувство – иметь детей, – смущаясь, сказал он. – Я прекрасно помню, как я впервые взял на руки Грея. Казалось, что частичка меня, соединившись с частичкой Алекс и образовав нечто новое, смотрит на меня, и Небеса склоняются перед этой новой жизнью. Я испытываю невероятную потребность любить и оберегать. Всю свою любовь я отдам своему ребенку и тем, еще не рожденным, которые могут появиться вслед за ним. – Дрэйк возвел глаза кверху. – Если бы только Алекс не приходилось так страдать… Как бы я мечтал взять на себя ее боль…

Такое же чувство Ремингтон испытывал к сестре Дрэйка.

– Вы очень любите Александрин.

– Больше, чем я предполагал, что это вообще возможно. Я мало верил в любовь, пока Алекс не ворвалась в мою жизнь. По правде сказать, я вообще ни во что не верил, ничем не дорожил. Кроме моря. И Саманты. – Неожиданно лицо герцога изменилось, словно неожиданная мысль посетила его. – К слову сказать, я хотел бы поблагодарить вас за услугу, оказанную сестре. Правда, это запоздалая благодарность.

– Простите? – не понял Ремингтон.

– Я говорю о Саманте. Смитти написал мне, что вы едва ли не спасли им жизнь во время шторма, когда они только появились в Лондоне.

– Ах… да. Это ерунда. Не стоит благодарности. Я уже забыл об этом.

– Полагаю, вы едва узнали Сэмми. Когда вы видели ее в последний раз, она была совсем ребенком.

Ремингтон услышал предупреждающую трель колокольчиков, доносящуюся из глубины его души.

– Вы правы. Но теперь она обворожительная молодая леди.

– Слишком молодая, чтобы достаться распутникам большого света. Я послал ее в Лондон под присмотром бдительного Смитти, чтобы она могла принять участие в своем первом сезоне. Я чувствую себя страшно виноватым за то, что не смог сопровождать ее, но оставить Алекс одну я не в силах. Тем не менее я чертовски беспокоюсь о Саманте. Она слишком наивна и доверчива. Боюсь, это моя вина. Но, будучи старше ее на семнадцать лет, я всегда старался оберегать ее от несправедливости, царящей в мире. Все эти годы я был ей скорее отцом, чем братом.

– Понимаю вас.

Нечто в голосе Ремингтона насторожило герцога. Склонив голову набок, он с легким оттенком подозрения спросил:

– Вы видели ее с тех пор? Я имею в виду… после случая в таверне?

Будь осторожен, предупредил себя Ремингтон.

– Ваша тетушка Гертруда сопровождает Саманту на все балы и приемы сезона. Они были на балу в Карлтон-Хаус и на всех торжественных приемах, которые приходят в голову в первую очередь.

– Следовательно, вы видели ее на этих празднествах?

– Да, видел.

– Вы танцевали с ней? Ремингтон кивнул:

– Танцует ваша сестра превосходно. Вообще… она восхитительна.

– Восхитительна и наивна. Чудовищно наивна. Мишень для аморального подлеца, вы согласны со мной?

– Определенно согласен.

– Я, не раздумывая, убью всякого, кто прикоснется к ней. Вряд ли меня можно будет за это осуждать.

– Трудно осуждать мужчину за то, что он сделал то, что должен был сделать, – мудро заметил Ремингтон.

– Рад слышать это от вас, Гришэм, очень рад.

– Ваша светлость? – В дверь настойчиво стучал дворецкий. Дрэйк в два прыжка оказался у двери и распахнул ее.

– Что-нибудь с Алекс?

– Да, – подтвердил Хамфри. – Герцогиня попросила меня передать вам записочку. Она также попросила напомнить вам, что абсолютно все женщины, как бы молоды они ни были, не любят, когда их заставляют ждать мужчины, особенно в том случае, когда юные леди едва появляются на свет.

Уже преодолев половину длины коридора, Дрэйк остановился как вкопанный:

– Что?

Губы Хамфри растянулись в необъятной улыбке.

– У вас дочь, ваша светлость. Примите мои поздравления.

– Дочь… – едва просипел герцог. – А что Алекс… уже…

– Герцогиня лично беседовала со мной. Она утомлена, но выглядит обворожительно. Но она проявляет нетерпение.

Дрожащей рукой герцог пригладил волосы и, запинаясь, сказал:

– Гришэм, я должен отправиться к ней. Гришэм… я…

– Мои самые лучшие пожелания всей вашей семье, – сказал Ремингтон. – А теперь ступайте с Богом.

– Я провожу лорда Гришэма, – услужливо предложил дворецкий.

– Отлично, – бросил на ходу герцог, через две ступеньки взбегая по лестнице.

Гришэм подошел вслед за Хамфри к входной двери и через секунду оказался в роскошном саду герцога. Ремингтон был взволнован. Только что он присутствовал при одном из самых важных моментов в жизни человека, которого в обыденной жизни с трудом можно было назвать чрезмерно эмоциональным.

А что же Саманта?

Только что герцог пообещал убить любого, кто притронется к его сестре. Все то, что сказал Дрэйк о сестре, было сущей правдой, и Ремингтон знал, что должен стыдиться того, что сделал и собирался сделать. Но стыдно ему не было. Почему? Может быть, потому, что союз с Самантой казался ему совершенно неизбежным. Почему? В голове у Ремингтона крутились слова Бойда о том, что его светлость влюбился в Саманту Баретт. Ремингтону стало страшно: а ведь Бойд прав.

– Привет!

Тоненький голосок, казалось, доносился с цветочной клумбы. Ремингтон с удивлением заморгал и посмотрел вниз.

Прелестное дитя, чьи зеленые глаза не оставляли сомнений в том, что он является сыном герцога, улыбалось Ремингтону.

– Ну здравствуй, – ответил Гришэм, присаживаясь на корточки.

В руках у малыша был большой букет ноготков.

– Должно быть, ты Грей.

Мальчик кивнул и подбросил цветы к небу.

Лорд огляделся в поисках гувернантки малыша. Опыта общения с маленькими детьми у него не было совершенно, и Ремингтон не знал, как ему прекратить эту забаву малыша. К несчастью, рядом никого не было.

– Могу я поинтересоваться, зачем вы оставляете без цветов этот чудный сад? – наконец задал вопрос герой флота.

– Прелестные цветы. И очень яркие, – медленно выговаривая слова, ответил будущий герцог.

– Согласен, – вынужденно сказал Ремингтон, беспомощно оглядываясь, не появилась ли гувернантка. – Где же ваша воспитательница?

Малыш радостно указал на особняк:

– Там. Читает!

– Почему же ее нет с вами?

– Она уверена, что я сплю. – Рем улыбнулся:

– Так, значит, вы должны спать?

– Нет, – замотал головой ребенок. – Цветы лучше. – С этими словами он с силой вырвал очередную порцию стебельков из земли и запустил ими в небо.

– Но, Грей, почему вы выбрали именно цветы?

– Мама в постели. Скоро у меня появится братик. Или сестричка. И я подарю маме цветы.

– Должно быть, ваша мама счастлива иметь такого заботливого сына. Думаю, что это самые красивые цветы в ее жизни. И знаете что? Полагаю, сейчас наилучшее время, чтобы вручить цветы вашей матушке.

– Ну что ж… я, пожалуй, пойду, – сказал малыш. – Пока. Ребенок улыбнулся ему на прощание, и Ремингтон вообразил, как эта прелестная улыбка согреет сердце отца и матери.

– Мне было очень приятно побеседовать с вами, – сказал лорд Гришэм малышу, протягивая ему свою большую ладонь. – Меня зовут Рем.

Грей утер нос и пожал протянутую руку:

– Пока, Рем!

Но лорд задержал малыша:

– Да, Грей, а как тебе твоя тетя Саманта? У малыша глазки засветились радостью.

– Ах, тетя Сэмми!

– Она, наверное, особенная, твоя тетя? И она очень любит твоего папу, не правда ли?

– Тетя Сэмми говорит, что папа… герой! – Это слово так живо напомнило Ремингтону о возлюбленной, что он растрогался.

– Это правда. Тетя Саманта действительно считает твоего папу героем. Знаешь почему?

Грей покачал головой и остался ждать объяснения.

– Потому что он ее старший брат. А для девушки нет ничего более важного, чем старший брат. Поверь мне, Грей, – продолжал Ремингтон. – Если у тебя родится братик, это будет хорошо, но если у тебя появится сестричка, это будет просто великолепно, потому что она будет считать тебя самым замечательным человеком на земле. На твоем месте я бы желал только одного – чтобы твоя мама родила девочку, которая будет восторгаться тобой так же, как тетя Саманта восхищается твоим папой.

Малыш сжал в руках букетик цветов и прошептал:

– Хорошо. Я уже желаю.

– Отлично. А теперь торопись домой и проверь, не сбылось ли твое желание.

Грея как ветром сдуло с дорожки сада.

Дверь спальни скрипнула, и Александрин тут же повернула голову. Легкая улыбка появилась на губах, едва она встретилась глазами с мужем.

Дрэйк осторожно опустился на кончик стула у постели супруги и мягко поцеловал ее в лоб, щеки и подбородок.

– После того как ты бесцеремонно выставила меня прочь, я не был уверен, придусь ли я ко двору.

– Ты уже видел ее?

– Нет. Сперва я решил навестить тебя. Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно. Так же, как наша дочь.

– Спасибо, принцесса. Спасибо тебе за дочь.

– Еще одна принцесса, – проворковала герцогиня. – Сможешь ли ты это перенести?

– С радостью.

– Я люблю тебя, Дрэйк.

– В тебе вся моя жизнь, – просто ответил он.

– Простите, ваша светлость. – Из-за приоткрывшейся двери показалась головка Молли, горничной герцогини. – Очевидно, девочка проголодалась. Не прикажите ли…

– Принесите ее мне. – Герцогиня высвободилась из объятий мужа и устроилась поудобнее на подушках.

– Но, ваша светлость…

– Молли, мы уже не раз обсуждали это. Мы с герцогом чувствуем себя не менее сильными, чем мы были два года назад, когда родился Грей. Свою дочь я буду кормить сама. Итак, не изволите ли принести ее сюда, чтобы она могла посмотреть на своего отца?

Молли вздохнула и кивнула.

– Алекс, ты уверена, что не слишком утомлена беременностью и родами? – Дрэйк осторожно провел большим пальцем под глазами супруги, где лежали темные тени. Ему все не верилось, что его хрупкая женушка может перенести тяготы и боль родов.

– Я уверена, – ответила Алекс и протянула руки навстречу небольшому сверточку, который ей уже подавала Молли. – Посмотри. Правда, она красавица? – спросила герцогиня, обращаясь к мужу.

Дрэйк заглянул под кружевную накидку, откуда на него взглянули большие серые глаза, глаза Алекс. Взяв дочь на руки, он ощутил прилив гордости и силы.

– Привет, малышка, – громко прошептал он. Девочка, которая до этого негромко кричала, тотчас замолчала.

– Господи, еще одна женщина не устояла перед твоими чарами, – округлила от удивления глаза Алекс.

Дрэйк передал ребенка матери, которая бережно приложила дитя к груди. Девочка тут же поймала сосок и уютно зачмокала.

– Ты хорошая ученица, моя прелесть, – прошептала Алекс. Едва герцогиня завершила кормление и привела в порядок ночную сорочку и пеньюар, в спальне появился маленький Грей.

– Мама, скажи, у меня появилась сестричка?

– Простите, ваша светлость… – раздалось лепетание гувернантки. – Я положила мальчика спать и думала…

– Все в порядке, мисс Хач, – улыбнулась герцогиня. – Пусть Грей войдет. А вы и Молли – обе свободны.

– Мамочка, ответь мне, это правда, что у меня родилась сестричка? – радостно переспросил Грей.

– Удивительная перемена, – изумилась роженица. – А я-то боялась, что тебе подойдет только братец.

– Нет, мама. Я хочу быть героем. Как папа! Поэтому мне нужна только сестра.

Алекс с супругом обменялись радостно-изумленными взглядами.

– Ну что ж… Ты действительно герой. Встречай свою сестру. – Глаза Грея стали двумя блюдцами, когда он взглянул на крошечный белый сверток.

– Какая она ма-аленькая…

– Она подрастет, сынок, – утешил его герцог.

– Но она хорошенькая… Как ее зовут? Герцогиня потрепала сына по голове:

– Мы с папой еще раздумываем над этим.

– Бонни. – Алекс удивилась:

– Что?

– Ее имя. Бонни. По-моему, хорошо. Выбираю я, потому что я герой.

Материнской гордостью вспыхнули глаза Алекс.

– Бонни. Прелестное имя, правда, Дрэйк?

– Я выбираю. Я герой, – настаивал Грей. Герцог рассмеялся:

– Хорошо. Раз ты настаиваешь, ты действительно герой.

– Не просто герой. Я герой для Бонни. Как ты для тети Сэмми.

– А-а… – протянул отец, постигая хитросплетения ума старшего сына.

– А это тебе, мама, – вспомнив о подарке, произнес малыш, протягивая матери букетик ноготков. – За то, что ты сделала меня героем.

Слезы умиления показались на глазах Алекс.

– Спасибо, Грей. Это самые красивые цветы, которые мне когда-либо доводилось получать. Ты действительно герой.

– Рем так и говорил.

– Рем?

– Да, тот человек, который приходил к нам. Он сказал, что папа герой для тети Сэмми. Именно он посоветовал мне хотеть, чтобы ты родила сестренку, чтобы я тоже мог стать героем.

– Понятно, – протянул Дрэйк. – Когда же ты видел этого джентльмена?