Текст книги "Саманта"

Годфри затрясло, как в лихорадке, и он в изнеможении опустился на стул.

– Где гарантии, что я могу доверять вам?

– Не припомню, чтобы когда-либо надувал вас, – усмехнулся Рем. – Я даже не надувал вас за карточным столом, хотя вы самый никудышный игрок из всех, с кем мне приходилось когда-либо перекидываться в карты. Кроме того, вы прекрасно знаете, что я осторожный человек. Да и… надо же вам хоть кому-то доверять.

Даже не улыбнувшись, виконт опрокинул в глотку третий стакан вина.

– Ноллвуд паразит и кровопийца, Гришэм. Хитроумный ублюдок, который жиреет за счет надувательства таких доверчивых и романтических душ, как я. Я должен ему бездну денег и… не могу заплатить их.

– Как много вы ему должны?

– Двести тысяч фунтов… Я молюсь о том, чтобы случилось чудо, но… ничего просто так не случается.

Рем молча изучал печально склоненную голову собеседника.

– Но ваша страховая компания, несомненно, выплатила вам сполна…

– Выплатит, а Ноллвуд хочет получить деньги сейчас же. – Годфри горько рассмеялся: – Самое нелепое заключается в том, что последний корабль я снаряжал в спешке, потому что купец, чьим грузом были набиты трюмы моего корабля, пообещал заплатить мне космическую сумму денег за срочную перевозку товара. На борту судна находились три великолепные кареты, сработанные английскими мастерами, и, очевидно, у получателя груза был на примете богатый покупатель, который согласился платить за срочность. – Годфри схватился за голову: – Мне следовало самому проверить корабль самым тщательным образом, надо было предварительно нанять плотника, чтобы он осмотрел корабль сверху донизу. Это было необходимо сделать… особенно в свете последних событий. Но я не сделал ничего. Мне так нужны были деньги, что я не прислушался к голосу разума. Из-за моей жадности погибли десятки людей, я потерял искуснейшего капитана.

– Кто же тот купец, который посулил вам большую сумму денег?

– Хэйес.

Мертвое дело. Рем хорошо знал Хэйеса. Он был порядочным человеком. Неожиданно у Гришэма забрезжила догадка.

– Скажите, а этот ваш… Ноллвуд… он знал, что у вас не будет времени тщательно проверить прочность судна?

– Я допускаю это. Но… почему вы спрашиваете?

Потому что, подумал Рем, цинизм этого кровопийцы простирается намного дальше, чем вульгарное вымогательство денег.

– Я хотел спросить, как вы думаете, не рассчитывал ли он заранее на ваше бегство? Многие мужчины не смогли бы справиться с чувством вины и постоянного давления.

– Гришэм, я не могу вернуться, – слезы появились на глазах Годфри. – Я не могу ничего ему выплатить… ничего.

– А что ваша семья? Она, наверное, беспокоится, не зная, куда вы пропали.

– Моя жена понятия не имеет о нашем стесненном материальном положении. Если бы она узнала, она бы не задумываясь сказала Ноллвуду.

– Но ваше исчезновение не решает проблем.

– Еще меньше проблем можно решить, оставаясь в Лондоне.

Интуиция подсказывала Ремингтону, что вина Годфри заключалась в безответственности, жадности и слабости характера. Она также подсказала Рему, что виконт находится на грани самоубийства. Вопрос заключался в следующем: как помочь Годфри, не раскрывая при этом собственных карт.

– Гришэм, умоляю, никому не говорите, что видели меня. К ночи меня уже здесь не будет. Если Ноллвуд узнает, где я, он пойдет по следу.

– Хорошо, Годфри, – согласился Рем, – я никому не скажу о вас, но при одном условии.

– При каком?

– Расскажите мне все, что знаете об этом подлеце Ноллвуде.

– Зачем? – В глазах Годфри блеснул огонек подозрения.

– Я хотел бы, чтобы заинтересованные люди проверили его личность и деятельность. Я ни словом не обмолвлюсь о вас.

После недолгого раздумья Годфри проговорил:

– О нем я знаю очень мало. Не я его нашел – он вышел на меня. И всегда он назначает наши встречи.

– Где?

– В Тауэре. Всегда в час дня. Он предварительно оповещает меня запиской.

– А ему известно, когда вы нуждаетесь в деньгах?

Годфри пожал плечами:

– Каким-то образом это становится ему известно. И он всегда решает сам, когда потребовать деньги назад.

– Как он выглядит?

– Низенький. Пухлый. Бледно-голубые глаза. Всклокоченные седые волосы. Среднего возраста. Пожалуй, это все, что я могу сказать о нем.

– Этого вполне достаточно, – успокоил собеседника Рем и поднялся со стула.

– Гришэм! – воскликнул вслед ему Годфри. – Помните, вы обещали никому ничего не говорить!

– Обещал – и не скажу, – с жалостью посмотрел на Годфри Ремингтон. – Но мне нужно знать, где вас искать: мне небезразлична ваша судьба.

– Зачем вам знать, где я?

– Если Ноллвуда арестуют, я дам вам знать.

– Не думаю, чтобы арест Ноллвуда имел для меня существенное значение. Мне в любом случае крышка.

– В том, чтобы вы жили, крайне заинтересован я. Неужели вы запамятовали, что одолжили у меня пятьдесят фунтов во время нашей последней встречи? Так вот: я хочу получить свои деньги назад, поэтому очень хочу, чтобы вы сберегли себя.

Годфри слабо улыбнулся:

– Спасибо за поддержку Гришэм. – Он огляделся. – Я остановлюсь у своего дальнего родственника в Эдинбурге. Давайте я напишу вам адрес.

Ремингтон взял у него листок бумаги:

– Большое спасибо. А сейчас я вынужден попрощаться с вами: мне предстоит встреча с другом. Желаю вам всего доброго. Не падайте духом.

Саманта дожидалась своего героя у парадной двери.

– Здравствуйте, сэр!

Несмотря на мрачность, Ремингтон не смог сдержать улыбку:

– Чертенок, этикет требует, чтобы меня встречал у двери слуга.

– Я знаю, но я не могла дождаться вас.

– Вы прелестно выглядите.

– Вы тоже выглядите весьма элегантно. – С этими словами Саманта окинула дерзким взглядом Ремингтона, затянутого в узкие темные брюки со штрипками и сюртук в полоску. – Какой у меня великолепный кавалер!

По лестнице торопливо спустилась Милли:

– Я готова, госпожа. Добрый день, сэр.

– Экипаж к вашим услугам, мисс, – пропел Ремингтон, оборачиваясь к Саманте.

– Ах! Так вы не в кабриолете! – раздосадованно воскликнула девушка. По-видимому, она руководствовалась теми же соображениями, что и Бойд. По правде говоря, Ремингтон никогда бы не смог внятно объяснить, почему, отправляясь на прогулку, он остановил свой выбор на закрытой карете.

– Сегодня на удивление тепло, – дипломатично заметила Саманта, – так что Милли будет намного интереснее сидеть на скамеечке рядом с возницей.

– Но… – Милли была ошеломлена, но на сопротивление у нее не осталось времени: Саманта уже сидела внутри экипажа.

Ремингтон помог Милли устроиться на сиденье рядом с кучером, потом закрыл за собой дверцу экипажа и велел трогать. Едва опустившись на сиденье, он расхохотался:

– Чертенок, вы неисправимы, вы знаете об этом? Вам известно, что ваша репутация может существенно пострадать, если кто-нибудь узнает о том, что вы находились с молодым мужчиной наедине?

– Мне все равно, – отозвалась Саманта. – Мне очень хочется побыть с вами.

– А мне с вами, – непроизвольно вырвалось у графа Гришэма. – Так вам понравился ваш первый бал?

– Вы и сами прекрасно знаете, что понравился.

– Может быть, вы были утомлены танцами и бессонной ночью?

– Вовсе нет.

– А что… кому-нибудь из армии ваших поклонников… удалось произвести на вас впечатление?

Черт возьми, одернул себя Ремингтон, зачем он об этом спрашивает?

Саманта неопределенно пожала плечами:

– Кое-кто просил позволения нанести мне визит.

– Вы имеете в виду Андерса?

Девушка удивленно приподняла бровку:

– Да, виконт, действительно просил меня об этом.

– Он мастер соблазнять невинных девиц. Он известный негодяй с нравственностью пресмыкающегося и репутацией гада ползучего.

– Неужели у него такая же репутация, как у вас, сэр? – сверкнув глазами, спросила Саманта. Ремингтон едва не поперхнулся.

– Нет… впрочем, да. Черт возьми, Саманта, я бы не хотел, чтобы вас обидели.

– Меня никто не обидит, Ремингтон, – мягко объяснила ему девушка. – Вы же будете меня защищать.

Ремингтон взглянул в доверчивые зеленые глаза и прижал Саманту.

– Что же мне делать с вами, чертенок?

– Вы и сами знаете.

– Ну что ж… тогда поцелуйте меня, прекрасная героиня. – Он слегка погладил ее по щеке. – Ничего не могу представить себе лучше, чем ваш мягкий, нежный ротик.

Второго приглашения Сэмми не потребовалось.

– Тогда на балу… когда вы поцеловали меня… я почувствовала себя в раю. Всю ночь я мечтала снова оказаться на Небесах.

– Тогда позвольте я покажу вам, о чем еще можно мечтать, – пробормотал Ремингтон, накрывая ее рот губами.

Черт возьми! Что начинает твориться с ним, когда он дотрагивается до этой женщины?! Ему начинает казаться, что на свете не существует никого и ничего, кроме них двоих. И единственное, о чем он думает, так это о том, чтобы прижать ее к себе покрепче, слиться с ней и обладать ею. Проклятие!

Огненный вначале, поцелуй стал нежным и трепетным в своем завершении. И вот Гришэм уже ласкал губами нежную шею и плечи девушки. Саманта забылась в блаженстве, шепча имя возлюбленного, который дерзко скользил руками по ее плечам, освобождая ее от белого платья, которое мешало ему целовать ее груди. Ремингтон слышал частые удары ее отважного сердечка и стон блаженства.

– Вы так прекрасны, – прошептал граф, поглаживая ее юную грудь пока еще сквозь тонкую преграду платья, – так невозможно, невыносимо прекрасны.

Сэмми вздрагивала при каждом бесстыдном, но приятном прикосновении его рук. Ремингтон поглаживал большими пальцами ее соски, которые встревоженно, но соблазнительно набухали. Его охватило пламенное желание, но не мог же он обладать юной леди в карете, направляющейся в Гайд-парк?! Тогда он решил заменить одно удовольствие другим. Ремингтон наклонил голову и провел по соскам языком.

Реакция Саманты обескуражила даже его. Она воскликнула от удовольствия и с силой наклонила его голову ниже, а сама грудью подалась к нему.

– Господи, Саманта, перестаньте, – едва сдерживая рычание, пробормотал Ремингтон, – иначе я потеряю контроль над собой.

– И что тогда будет? – спросила Саманта, пытая его наивным взглядом широко раскрытых глаз.

– Я совершу то, о чем мы оба впоследствии будем жалеть.

– Будем ли?

– Чертенок, вы шутите с огнем. – Ремингтон прижался губами к жилке, трепещущей на ее нежной шее.

– Я вовсе не шучу.

– Дорогая, мы уже в центре Гайд-парка. Сейчас не время предаваться любовным утехам.

– Когда же будет время?

Взгляды их встретились.

– Саманта… вы прелестная, вызывающая страсть женщина.

– Но для вас я недостаточно опытная и умелая, не так ли? – Саманта печально отпрянула, оправила на себе платье и привела в порядок волосы.

– Опыт не имеет значения. Поспешное кувыркание в моей карете ниже вашего достоинства. Вы заслуживаете красивой любви: цветов, музыки, зажженных свеч, долгих часов ухаживаний.

– Звучит божественно, – прошептала Саманта, видимо представив себе, как красиво должно быть ухаживание. – Когда же это случится?

Господи, как ему хотелось отправиться с ней в постель!

– Во время вашей брачной ночи, дорогая. И с тем человеком, которого вам еще предстоит встретить, с тем мужчиной, который будет вашим мужем.

Чувствуя возбуждение, нарастающее в девушке, сдерживая свое собственное возбуждение, Ремингтон пожалел о том, что он не монах.

– Саманта, дорогая, вы заслуживаете всего самого лучшего: восхищения, ласк, мужа, семьи.

– А своего героя я не заслуживаю? – На него с пристрастием взглянули изумрудные глаза.

– Да… героя.

– Но я уже нашла его.

Черт возьми, почему ему хотелось быть таким, каким она его видела? Но желание ничего не значило. Героем он не был.

– Нет, дорогая, я вовсе не герой.

– Вас удерживает моя неопытность?

– В некотором смысле.

– Отлично. Это можно быстро исправить. Я быстро обучаюсь. Завтра меня навестит виконт Андерс. Я начну с него. За короткое время я смогу…

– Только через мой труп! – воскликнул Ремингтон. Он пришел в ярость при мысли о том, что его нынешняя возлюбленная может оказаться в объятиях другого мужчины, особенно этой змеи… Андерса.

Сэмми, казалось, недоумевала:

– Почему же нет? Вы только что сказали…

– Я сказал, что вам следует поберечь невинность для своего мужа, а не вручать ее негодяю, который увильнет в сторону, как только вы наскучите ему.

– Но ведь я и хочу, чтобы он увильнул, ведь у меня нет намерения выходить замуж за Стефена.

– Стефена? – едва не подавился от ревности Ремингтон. – Если он притронется к вам, я убью его.

– Вот видите, а вы отрицали свой героизм, – усмехнулась Саманта.

– Шутки в сторону. Лучше расскажите мне о судостроительной компании Бареттов.

– О судостроительной компании? – изумилась Саманта. – Полагаю, вы решили сменить тему разговора.

Сама о том не подозревая, девушка подсказала собеседнику, как он может объяснить свой интерес к делам ее брата.

– Чертенок, полагаю, что нам действительно требуется сменить тему.

– Тогда о чем бы вам хотелось поговорить?

– Скажите, вы беспокоитесь о Дрэйке?

– Конечно. Если с ним что-нибудь случится, я умру. Ремингтон взял ручку девушки в свою:

– Я не хотел расстроить вас, дорогая.

– Я печалюсь не только из-за Дрэйка. Из-за всей этой неразберихи. Так много ненужных жертв. Может, виконт Годфри что-нибудь объяснит… – Неожиданно Саманта осеклась.

– Что вы сказали?

– Только то, что слишком много народу погибло. – Девушка нервно сжала кулачки.

– Почему вы упомянули имя Годфри?

– Я слышала, он потерял много народу, когда затонул его последний корабль.

Черт возьми, что она говорит? Ремингтон должен как следует в этом разобраться.

– Саманта…

– Сэр, мне бы хотелось поехать домой как можно скорее. Она была бледной как полотно.

– Хорошо. – Граф спешно соображал, что бы такое сказать. – Вы позволите пригласить вас завтра в оперу? Сэмми в раздумье прикусила губку.

– Я обещала Стефену…

– Избавьтесь от него. – Ремингтон нежно провел большим пальцем по ее ладошке. – Пусть он навестит вас днем, а в оперу отвезу вас вечером я, хорошо?

– Хорошо.

– И запомните, Саманта, если Андерс только притронется к вам…

– Вот так? – С этим якобы невинным вопросом девушка пододвинулась к собеседнику и поцеловала его.

– Нет, – страстно ответил граф, – вот так, – и с силой утопил ее губы в своих.

Прошло немало времени, прежде чем он оторвался от возлюбленной.

– Пожалуй, милая леди, я, как и вы, направлюсь сейчас домой. Иначе я забуду о всех своих добрых намерениях.

– Мечтаю о том дне, когда это случится, – улыбнулась Саманта. – Правда, это ожидание мне очень дорого стоит.

Глава 7

Разыскать Смитти оказалось значительно проще, чем предполагала Саманта.

Когда, уже в сумерках, девушка вышла из экипажа и оказалась в обширном вестибюле, то там она и обнаружила Смитти, разъяренного, словно лев.

– Ах, Смитти! Как я рада, что вы здесь! Я искала вас в полдень, но вас нигде…

– Госпожа, нам надо поговорить, – прервал ее возгласы Смитти.

Сэмми с удивлением взглянула на слугу. Лишь в самых крайних случаях Смитти позволял себе металл в голосе.

– Ну конечно. Что случилось?

– Полагаю, будет лучше, если мы проследуем в библиотеку, – официально предложил Смитти.

– Хорошо, – снова согласилась девушка, отправляясь в библиотеку и гадая, что могло привести верного камердинера брата в столь сумрачное состояние.

– Смитти, мне кажется, вы чем-то огорчены, – начала разведку Саманта.

– Да, огорчен.

Внезапно мурашки страха побежали у Саманты по спине.

– Может, что-нибудь с Алекс… или с ребенком?

– Нет, госпожа, – покачал головой Смитти. – Сегодня я получил письмо от его светлости. Все в порядке. Доктор и акушерка сходятся во мнении, что ребенок должен появиться на свет к концу будущей недели.

– Слава Богу, – успокоилась девушка. – Но… тогда что же тревожит вас?

Смитти откашлялся:

– Госпожа, мне чрезвычайно трудно вести этот разговор. Я знаю вас с вашего рождения и забочусь о вас, как о собственном ребенке.

Саманта улыбнулась:

– Спасибо, Смитти. Я и сама отношусь к вам как к родному и близкому человеку.

– Тогда… тем более. Прошу простить мою дерзость. Когда его светлость понял, что не сможет выехать с вами в Лондон и сопровождать вас во время празднеств, он поручил вас моим заботам. Я очень серьезно отношусь к своим обязанностям.

– Да, я знаю все это.

– Буду говорить прямо: я полагаю, что вы только что вернулись с прогулки в сопровождении лорда Гришэма.

– О Господи! Сплетни передвигаются быстрее, чем люди! Да, конечно, я ездила гулять в Гайд-парк вместе с Ремингтоном.

– Госпожа, мне не кажется, что граф – подходящая для вас компания.

– Почему?

– Леди Саманта, вы очень молоды и очень наивны в некоторых делах. Граф заработал себе репутацию человека, знакомство с которым не может не бросить тень на столь юную особу, как вы. Я не думаю, что вы в состоянии оценить мои слова в полной мере, но…

– Нет, Смитти, я все понимаю, – уверила слугу Саманта. – Вы говорите о том, что изрядный кусок жизни Ремингтон посвятил тому, чтобы пленить многих женщин, а другой кусок жизни потратил на то, чтобы затащить в постель тех, кто клюнул на его удочку. Не так ли?

У Смитти медленно поползла вниз нижняя челюсть.

– Я тронута вашей искренностью, – потрепала по плечу слугу Саманта. – Но я не смогу выполнить вашу просьбу и отказаться от встреч с Ремингтоном.

– Это почему? – Голос Смитти прозвучал неожиданно резко.

– Потому что я собираюсь выйти за него замуж. – Смитти едва не сполз по стене вниз. – Разумеется, сначала я положу конец его распутной жизни. Не беспокойтесь, Смитти, со мной Ремингтон демонстрирует чудеса самоконтроля и хладнокровия. – Глядя на поражение Смитти и жалея его, Саманта произнесла: – промежутках между встречами с Ремингтоном я буду принимать других молодых людей. Вот завтра, например, к нам в гости придет виконт Андерс. Со временем и Гришэм придет в приличное состояние. Договорились? – Не дожидаясь ответа, Саманта поинтересовалась: – Да, Смитти, не припоминаешь ли ты человека по имени Годфри? У него были кое-какие дела с братом.

– Простите, я не расслышал. – Смитти все еще не мог отделаться от шока, вызванного предыдущим заявлением Саманты.

– Я спросила, знакомо ли вам имя Годфри?

– Знакомо, госпожа. Виконт Годфри является владельцем очень крупной компании в Лондоне, занимающейся перевозкой грузов. За последние годы он купил у вашего брата несколько кораблей. А почему вы спрашиваете?

– Да, просто… на балу я слышала, как какие-то джентльмены говорили о том, что мистер Годфри потерял свои лучшие корабли, – небрежно обронила Саманта. – Я надеюсь, что эти корабли были построены не на нашей верфи. А кроме того, – продолжала девушка, – один из джентльменов сказал другому, что мистер Годфри сбежал.

– Я уверен, что это чудовищная сплетня. – По тону слуги Саманта поняла, что говорить о Годфри ему было так же неудобно, как и об ее отношениях с графом Гришэмом. – На вашем месте, леди Саманта, я бы не стал тратить свое время на то, чтобы во время первого сезона вникать в деловые разговоры. На лорда Гришэма я бы тоже не стал тратить время. Я не сомневаюсь, что ваша двоюродная бабушка познакомит вас со многими благородными и заслуживающими внимания молодыми людьми.

– Да, но тетушка Герти была очарована Ремингтоном, – лукаво сверкнув глазами, сказала Саманта.

– Возможно, она пребывает в неведении о его репутации.

– Очень может быть. Тетушка пребывает в неведении об очень многом. – Саманта рассмеялась и приподнялась на цыпочки, чтобы чмокнуть Смитти в щеку. – Не терзайте себя. Со мной все будет хорошо. А сейчас я иду в спальню, чтобы продолжить чтение «Парка Мэнсфилда». Я спущусь к обеду.

Под стук удаляющихся шагов Смитти провел носовым платком по влажной щеке. Встретиться лицом к лицу с противником, вдесятеро превосходящим его, казалось ему плевым делом по сравнению с тяжелой обязанностью опекать Саманту Баретт во время ее первого сезона. А возможность быть захваченным противником в плен была пустяком по сравнению с необходимостью в ближайшем будущем давать отчет герцогу Дрэйку.

Рем разорвал записку Бойда в клочки и бросил их в огонь. Хорошо. Фундамент был заложен. По Лондону уже ползли слухи о том, что Ремингтон понес значительные убытки из-за сорвавшегося дела и теперь находится в стесненном материальном положении. Он холодно высчитывал, какое время понадобится, чтобы слухи доползли до Ноллвуда. Годфри уверял, что кровопийца получает информацию мгновенно. Что ж… посмотрим. Но единственное, что оставалось делать Ремингтону в настоящий момент, – это ждать.

С Годфри были связаны животрепещущие вопросы, на которые у Ремингтона не было ответов. Что известно Саманте о затруднениях Годфри? Каким образом ей удалось связать имя Годфри с пропажей кораблей? Откуда ей все это известно, черт возьми?!

Логика подсказывала, что она могла узнать это от брата. Должно быть, у него были свои люди, которые его информировали об интересующих его вещах. Рему предстояло выяснить, что это за люди или что это за источник информации. И сделает он это сегодня вечером. Он нежно выудит все сведения из нее, чтобы не будоражить и не травмировать ее романтическое воображение. Которое вело ее к сексуальному возбуждению. Надо это прекратить. Сейчас же.

Страсть, вспыхнувшая между ним и сестрой Баретта, не может завершиться ничем, кроме неприятностей. Особенно для Саманты. А при его образе жизни длительная любовная связь и вовсе непозволительная роскошь. Для него значимы только две ценности, и обе несовместимы с мечтами Саманты о браке: свобода, чтобы иметь возможность делать свое дело, и разнообразие, чтобы удовлетворить его страсти.

Разнообразие. Честно говоря, до Саманты он не встретил ни одной женщины, которая бы привлекала его, да и не стремился к этому. Да, надо всему этому положить конец. И как можно скорее.

Ремингтон решительно направился наверх, чтобы переодеться перед театром. Но его последней мыслью была та, что он все-таки убьет Андерса, если тот только осмелиться дотронуться до Саманты.

– Милли, ради Бога, перестань плакать! Я знаю, что ты не хотела порвать платье! Давай просто-напросто выберем другое. – Саманта мало-помалу начинала выходить из себя.

– Все усилия бесполезны! – причитала Милли, ломая себе руки. – Я никудышная горничная!

– Ты превосходная горничная, только…

– Я ненавижу это занятие.

– Что?

– Простите, госпожа, но я ненавижу делать все это! Я не приспособлена для этого.

Впервые за все время пребывания в Лондоне Саманта поняла, что Милли не неловкая горничная, а просто несчастная.

– Успокойся, Милли, успокойся, не плачь! – Саманта бросила порванное платье на кровать и принялась успокаивать девушку. – У всякой проблемы есть свое решение. Скажи мне, что же ты делала в доме тетушки в Хэмпшире?

– Ах, госпожа! Вот там-то я никогда не плакала! Я помогала на кухне. Моя тетушка была там поварихой. Еще я убирала нижний этаж, а иногда… даже срезала свежие цветы для украшения гостиной.

– Я понимаю. – Саманта нежно потрепала девушку по плечу.

– Не сердитесь, госпожа. Я плачу не из-за вас. Вы очень добры ко мне.

– Я все понимаю, не надо ничего объяснять. Милли, скажи, ты будешь довольна, если я попытаюсь отправить тебя обратно в Хэмпшир? Только честно?

– Да, мисс, буду.

– Очень хорошо. Дай мне на раздумье день-два Я обдумаю, как преподнести мое желание отправить тебя обратно тетушке, не расстраивая ее при этом.

– Спасибо, госпожа! Спасибо! – Милли, растроганная, бросилась обнимать свою хозяйку, потом, покраснев, отпрянула назад.

– Ну хорошо, – постаралась утихомирить ее Сэмми, – но пока я не нашла замены для тебя, может, мы все-таки постараемся одеть меня во что-то приличное, чтобы я не появилась в опере с Ремингтоном в одной нижней сорочке?!

– Конечно, мисс Саманта. – Милли решительно направилась к шкафу. – Какое платье вам хотелось бы надеть, госпожа?

– Я думаю, вот это… бархатное, темно-красное. Как ты думаешь, мне пойдет?

– Думаю, вы будете в нем неподражаемы.

– Замечательно. Давай попробуем надеть его на меня и не порвать при этом.

– Хорошо, госпожа. – Милли неуклюже помогла Саманте вползти в длинное вечернее платье и с облегчением вздохнула, когда застегнула последнюю пуговицу на спине. – Виконт очень красив, мисс.

– Хмм? – проурчала Сэмми, которая как раз в это время мечтала о том, чтобы вновь оказаться на небесах с Ремингтоном.

– Я говорю о джентльмене, который нанес вам сегодня визит… виконт Андерс, кажется.

– Ах, Стефен! Да, он привлекательный джентльмен. – Саманта как раз вертелась перед зеркалом, прикидывая, какую прическу лучше сделать. – Я думаю, лучше зачесать волосы наверх. Так я буду выглядеть старше и опытнее, что ты на это скажешь?

– Думаю, да. А виконт будет сопровождать вас?

– Ах нет. – Честно говоря, Саманта с трудом припомнила, что происходило в те четверть часа, пока виконт сидел у нее в гостиной Он был воспитан, уважителен, обворожителен, но она думала только о Ремингтоне. – Сегодня меня будет сопровождать граф Гришэм.

– Ах, это тот джентльмен, который находится у вас… на особом счету?!

– Да, это так. – Сэмми устроилась на пуфик перед туалетным столиком, продолжая играть локонами. – Милли, пожалуйста, приложи максимум усилий, чтобы я выглядела самой желанной девушкой, хорошо, Милли?

Служанка вспыхнула:

– Хорошо, мисс.

Через полчаса Саманта снова вертелась перед зеркалами, на этот раз накладывая последние мазки на свою внешность: подправляла прядки волос, вкалывала заколки, поправляла венок из роз, венчающий ее прическу.

– Милли, скажи, выгляжу ли я настолько очаровательно, что ни один мужчина не в силах устоять?

– О да, мисс, – едва сдерживая восхищение, выдохнула Милли. – Вы выглядите великолепно.

– Спасибо. Надеюсь, Ремингтон согласится с твоим мнением.

Ремингтон согласился.

Ему, человеку, который видел множество восхитительных женщин в разной степени одетых и раздетых, понадобилось не менее минуты, чтобы прийти в себя, когда вечером перед ним явилась Саманта.

– Ну как… я вам подхожу, сэр?

Очевидно, она решила свести его в могилу.

– Более чем, мисс. – Ремингтон шумно втянул в себя воздух. – Не уверен, что хоть один мужчина моложе семидесяти сможет сегодня сосредоточиться на музыке.

– А вы сможете? – Саманта задрала кверху подбородок и бросила на возлюбленного невинно-кокетливый взгляд.

Ах, эта ее чертова наивность и прямота. Ремингтон сжал кулаки. Он не может второй раз попасться на одну и ту же удочку. Но символ его мужского достоинства, кажется, воспротивился ходу его мысли.

– Я приложу все усилия.

Рем открыл и закрыл за девушкой парадные двери и криво усмехнулся, глядя на ее недовольное личико.

– Сегодня я приехал за вами в фаэтоне. Дорога до «Ковент-Гардена» займет у нас не много времени. Сэмми, казалось, была сражена.

– О!

– Надеюсь, вы постараетесь справиться с вашей всесокрушающей искренностью, – попросил ее Гришэм, подводя девушку к коляске.

– Я пыталась. И не могу. Кроме того… это ведь не вы совращаете меня, я сама этого хочу.

– Это не извиняет потерю самоконтроля с моей стороны. Ремингтон усадил девушку в фаэтон, устроился рядом с ней и тут же поймал ее губы своими.

– Скажите… нам обязательно ехать в оперу? – поинтересовалась Саманта.

– Обязательно.

– Почему?

– Потому что если мы не поедем, я затащу вас в постель.

– Но это меня вовсе не пугает. – Саманта куснула спутника за подбородок.

– А должно. – Ремингтон непроизвольно крепко сжал ее в своих объятиях. – Дело в том, что вы чертовски невинны, чтобы понимать, что это значит.

Сэмми отстранилась от возлюбленного, но ровно настолько, чтобы только видеть его лицо.

– Я знаю, что люди занимаются любовью в постели. Я знаю, что они предварительно снимают одежду и прижимаются друг к другу таким образом, что обоим становится приятно Я знаю, что так зарождается новая жизнь.

Ремингтон почувствовал, как его сердце захлестнула теплая волна.

– Вы настолько прекрасны, что я снова готов поверить.

– Поверить… во что? Что же это, во что вы не верите? Ремингтон ослабил объятия.

– Чертенок, понадобятся долгие часы, чтобы объяснить вам это. А так как представление начинается через десять минут…

– Это связано с женщиной?

– Нет. – На глаза его словно опустился непроницаемый занавес. – От потрясения, вызванного женщиной, очень легко прийти в себя.

– Тогда….

– Сейчас не время, Саманта.

– Ремингтон, – Саманта дотронулась до его руки, – у нас ни на что нет времени. Ни на то, чтобы поговорить, ни на то, чтобы поблаженствовать в объятиях друг друга. Вы сказали, что я мечтательница. Может быть. Но на самом деле это вы все время пытаетесь убежать в миражи, а вовсе не я.

Долгое время Ремингтон провел в молчании. Потом он поднес ладошку Саманты к своим губам и произнес:

– Может, вы и правы, чертенок.

И они тронулись в путь.

Не успело представление закончиться, как перед фаэтоном Ремингтона выросла фигура посыльного.

– Лорд Гришэм?

– Да.

– У меня до вас срочное дело. Вам послание.

– Спасибо. – Ремингтон взял листок бумаги и вдавил несколько шиллингов в ладонь посыльного.

– Спасибо, сэр – Подождав, пока Ремингтон прочитает записку, посыльный спросил: – Вы напишите ответ, сэр?

– Нет, ответа не будет.

– Хорошо, сэр. Еще раз спасибо и спокойной ночи. – Посыльный поклонился и исчез.

– Ремингтон, что это? – Саманта попыталась заглянуть в записку, чтобы узнать, что там написано.

Ремингтон смял листок и сунул его в карман.

– Я должен сейчас же встретиться с одним человеком. Незамедлительно.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, это по делам. Но по очень важным. Может, мне удастся вернуть назад большую сумму денег.

Саманта с удивлением взглянула на своего спутника:

– Вы нуждаетесь в деньгах?

– К несчастью, да. В данный момент. – Ремингтон нахмурился: – Саманта, вы расстроитесь, если я попрошу кого-нибудь проводить вас домой?

– Я буду разочарована, но не расстроена, особенно если речь идет о вещах великой важности. В театре я видела много знакомых лиц. Любого джентльмена можно попросить, и, я думаю, он не откажется довезти меня до дома. Не расстраивайтесь.

На губах графа появилась улыбка.

– Я расстраиваюсь, потому что беспокоюсь о вас.

– Это потому, что вы…

– Я знаю – герой. – Он слегка щелкнул ее по носу. – Но мы поговорим об этом в другой раз.

– Ремингтон, вон… я вижу здесь приятельницу тетушки Герти, вдовствующую герцогиню Арвельскую. Я постараюсь доехать в ее карете.

– Хорошо. Давайте пойдем поговорим с ней. Я не уеду до тех пор, пока не буду знать, что у вас все в порядке. Мне очень жаль, чертенок, что наш вечер кончается так печально. Я обещаю исправиться.

– Когда?

Он смачно щелкнул языком:

– Может, в понедельник вечером? Будет большой прием в Воксхолле. Мы сможем погулять по саду.

– Звучит, как райская музыка.

– Ну пойдемте, – он взял Саманту под локоток. – Я договорюсь, чтобы вас отвезли домой.

Отвесив пару комплиментов, Ремингтон уговорил стареющую вдовицу доставить Саманту в объятия тетушки Герти и тотчас же скрылся.