Текст книги "Саманта"

Глава 16

– Дорогая, уже почти рассвело, – мягко сказал Ремингтон, откидывая прядь волос с лица возлюбленной.

– Давай сделаем вид, что мы этого не замечаем, – прошептала Саманта, не отрывая головы от руки Ремингтона.

– Мне не будет прощения, – с сожалением проговорил Ремингтон. – Не думаю, что Смитти меня одобрит.

– Смитти и не ожидает увидеть меня раньше полудня. Он ведь думает, что я танцевала всю ночь. – Саманта провела пальчиком по упругому животу Ремингтона, гадая, сколько раз за ночь они занимались любовью, надеясь, что бесчисленные ночи любви ждут их впереди.

– Неужели никто не будет волноваться? Даже Синтия?

– Синтия… О Господи… Она всегда дожидается моего прихода и не ложится спать. Должно быть, сейчас она…

– …укладывается спать, – завершил Ремингтон фразу, начатую Сэмми. – Она совершенно не в курсе того, что ты не ночевала дома. Вчера поздно вечером Бойд нанес ей визит. Поэтому я не думаю, что Синтия с нетерпением дожидается твоего прихода.

Саманта была заинтригована.

– Неужели Бойд ночью навещал Синтию?

– Хм-м…

– После полуночи? И она согласилась его принять?

– Он ведь хозяин таверны. Его заведение раньше полуночи не закрывается. Кроме того, его визит был сюрпризом.

– Представляю себе… – Саманта прикусила губу. – Ты уверен, что она не выставила его?

– Совершенно уверен. Если бы Бойд потерпел неудачу, Синтия бы места не нашла себе, ожидая твоего возвращения, и, несомненно, давно бы уже выломала дверь у меня в доме.

– Надеюсь, ты не ошибаешься. Оба они очень славные люди. Я была бы очень рада, если бы они были счастливы… друг с другом.

– Я тоже надеюсь на то, что я прав. В этом случае Синтия, возможно, перестанет так яростно защищать тебя от меня и переключит свою внимание на устройство своей личной жизни.

С этими словами Ремингтон накрыл ее губы своими.

– Я должен отвезти тебя домой, – шептал граф, а руки его в это время сами по себе скользили по телу возлюбленной, возбуждая в ней страсть, которая тотчас же передавалась ему.

Саманта выгнулась под его руками.

– Черт, – прошептал Ремингтон. – Я никак не могу насытиться тобой. – Он снова раздвинул ее покорные ноги, чтобы нащупать заветный вход в ее тело, которое ночью он объявил только своим. – Занятие не меньше, чем на час, – шепнул он ей, проникая в нее пальцем и ощущая тягучую влагу, ее благодарный ответ на его желание.

Он вдохнул пьянящий запах диких цветов, смешанный с ароматом возлюбленной, и с полустоном-полурыком утонул в ней.

– Мне надо будет незаметно проскользнуть в свою спальню, – посетовала Саманта, поправляя непослушную прядь волос и расправляя складки на платье, – как бы я ни старалась, платье все равно выглядит мятым.

Ремингтон, улыбаясь, завязывал галстук.

– Дорогая, – нежно сказал он, – даже если бы твое платье было только сейчас от портнихи, твои близкие ни на секунду не усомнились бы в том, чем ты занималась. Блеск глаз, румянец на щеках и еще нечто неуловимое свидетельствуют о том, что тебя любят и… любили всю ночь.

Первые лучи солнца застенчиво заглядывали сквозь портьеры. Обнимая возлюбленную, Ремингтон произнес:

– Нам пора. Я должен привезти тебя домой прежде, чем поднимутся слуги.

Саманте в голову пришла странная мысль, что она покидает спальню своего героя не влюбленной девочкой, а опытной женщиной. Она стала другим человеком. Свою девственность она подарила Ремингтону.

– Я готова, – мягко ответила она.

Обнимая Саманту на прощание. Ремингтон думал о том, что ждет ее впереди. Возможно, досужие сплетни отравят ей жизнь, возможно, ей придется перенести другие тяжкие испытания. Он же со своей стороны будет заботиться о том, чтобы в жизни этой женщины было достаточно радости для того, чтобы она не сожалела о потере. Раздумья Ремингтона были прерваны стуком в дверь.

– Рем? – встрепенулась Саманта. – Уже половина шестого.

– Наверное, это Бойд. Он предполагал, что ты уже целый час должна была провести дома.

Граф обнял молодую женщину за плечи, и вдвоем, тесно прижавшись друг к другу, влюбленные преодолели лестничный марш и спустились к входной двери. Перед самой дверью Ремингтон накинул на голову и плечи подруги легкую накидку.

– Кто там?

– Бойд.

– Доброе утро! – произнес бодрое приветствие Бойд, будто за плечами у него вовсе не было бурной, бессонной ночи. Увидев Саманту, он сконфузился: – Простите, я не думал…

– Все в порядке, Бойд, – неожиданно сказала Саманта, выступая ему навстречу и протягивая руку. – Я рада, что задержалась и у меня появилась возможность поблагодарить вас. Ведь мы так и не поговорили во время экстравагантной поездки в экипаже.

– Вы правы, мы не поговорили, – согласился Бойд. Саманта поднялась на цыпочки и чмокнула его в лоб.

– Спасибо вам за то, что помогли Ремингтону устроить эту самую замечательную в моей жизни ночь. Надеюсь, вы также провели эту ночь с толком. Ведь вы нанесли визит Синтии, не так ли?

– Да, это так, – сдался Бойд.

– Надеюсь, ваш визит был плодотворным. Я знаю, Синтия любит вас. Всякий раз, когда в нашем разговоре всплывает ваше имя, она краснеет. Она очень нуждается в человеке, который будет заботиться о ней и защищать ее. В таком человеке, как вы. Она доверится вам, как только поймет, что намерения ваши чисты и бескорыстны. Ну а теперь скажите, удалось ли вам уберечь ее от понимания того, что меня нет дома?

Бойд был растерян.

– Что? Ах да… удалось.

– Это просто везение. Оно не может длиться вечно, – вмешался Ремингтон. – Чертенок, нам надо спешить. Ни рассвет, ни слуги ждать не будут.

– Хорошо. – Сэммми еще раз благодарно улыбнулась Бонду: – Спасибо.

– Я был счастлив доставить вам удовольствие, – ответил Бойд.

– Жди меня здесь, – строго сказал Ремингтон, обращаясь к другу. – Я скоро вернусь.

Обратный путь проходил в строгом молчании.

– Ты должен быть счастлив иметь такого друга, – наконец вымолвила Саманта.

– Я счастлив, – покорно согласился Ремингтон.

– А сам ты еще более блистательный герой, чем я предполагала, – польстила она возлюбленному.

Но Рем уже вернулся из волшебного сна в тяжелую реальность.

– Я обыкновенный мужчина, Саманта. Очень часто я вынужден поступать вовсе не так, как поступают герои. Я не герой.

– И ты осмеливаешься это говорить после минувшей ночи?

– Ночь была волшебной, сказочной фантазией, но из нее мы шагнули в реальность сегодняшнего дня.

– Я не могу поверить в это.

– Придется. Дорогая, есть вещи, касающиеся меня, о которых ты даже не догадываешься.

– Поделись ими со мной. Я люблю тебя и хочу знать о тебе все.

Ремингтон прикрыл глаза. Он полагал, что был готов к тому, что именно на его долю выпадет нанести Саманте удар. Он ошибался. Готов к этому он не был.

– Сегодня я буду беседовать с твоим братом. После этого я договорюсь о получении специального разрешения на то, чтобы нас обвенчали немедленно.

Радость Саманты разбилась о нечто странное и неприятное во взгляде Ремингтона.

– Ты сказал это как человек, ведомый на заклание. Неужели женитьба столь невыносима для тебя?

– Нет, дорогая. Ты прелесть. Ты бесценное сокровище. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива.

– А ты? Ты будешь счастлив?

– Да, я буду счастлив.

Сэмми внимательно посмотрела в лицо Ремингтону:

– Почему ты хочешь жениться? Потому, что переспал со мной?

– Все было совсем иначе. Я переспал с тобой потому, что предварительно принял решение о нашем будущем.

– Ты так бесстрастен. Ты принял решение о нашем будущем. Ты переспал со мной. Ты сделал предложение. Скажи, Рем, а чувства имеют хоть какое-то значение в твоей жизни?

– Я полагал, ты догадываешься, как я беспокоюсь о тебе.

– Беспокоишься, – прикусила губу Саманта. – А как насчет любви?

Этой части разговора Ремингтон страшился больше всего.

– С моей стороны было бы глупо врать тебе, – продолжала между тем Саманта. – Я хочу быть твоей женой. Я хочу этого больше всего на свете и хочу с того самого момента, как увидела тебя в таверне. Но я хочу, чтобы ты женился на мне по любви, а не из чувства долга. Ты любишь меня, Рем?

– Саманта…

– Ты любишь меня? – настаивала она.

– Я беспокоюсь о тебе больше, чем о ком-либо в своей жизни; больше, чем, я думал, способен беспокоиться. Я постоянно хочу тебя. Но любовь? Вряд ли я способен на любовь, от которой умирают поэты, о которой мечтают женщины и которой от меня требуешь ты. Я просто неспособен чувствовать так глубоко и проникновенно.

– Я не могу в это поверить, – едва не всхлипнула Саманта.

– Дорогая… – попытался обнять ее Ремингтон, но тут экипаж остановился.

Саманта толкнула дверцу, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

– Уже поздно, Рем, или, скорее, рано. Сейчас не время для разговора.

Он поймал ее за руку:

– Саманта, мы не можем повернуть ни время, ни события вспять. Даже если бы я не уложил тебя в постель, я бы все равно сгорал от любви к тебе, я бы все равно стремился убрать с пути любого мужчину, который приближается к тебе.

– Не надо, Рем, – покачала головой Саманта. – Я должна подумать.

– Думать тут не о чем. Считай, что мы помолвлены. Позволь мне поговорить с твоим братом.

– Нет. Не теперь. – Одинокая слеза скатилась по щеке Саманты. – В данных обстоятельствах я не готова к разговору с Дрэйком.

Где-то поблизости от того места, где стоял экипаж, хлопнула дверь. Саманта встревоженно оглянулась:

– Мне надо идти.

Ремингтон чувствовал полную душевную опустошенность.

– Дорогая, давай встретимся сегодня вечером. Я покатаю тебя по Гайд-парку. Сегодняшняя ночь была слишком хороша, чтобы закончиться слезами.

В голосе Ремингтона было столько нежности, что Саманта замедлила шаг, ощутив в горле комок, который она никак не могла проглотить. Она не ошиблась в нем! Его любовь к ней сквозила во всем: в его взглядах, жестах, голосе. Она, несомненно, разузнает, что в его прошлом мешает ему в полной мере быть нежным и любить ее самозабвенно. Она одержит победу над всем, что мешает ей быть счастливой. Потому что ей известно нечто, чего не знает Ремингтон.

Возможно, он и не подозревает, как сильно ее любит.

– В пять пополудни я буду ждать вас, – взяв себя в руки, мягко сказала Саманта. И после этого она почувствовала себя еще в большей степени женщиной, чем когда покидала дом Ремингтона.

– Итак, ты собственными ушами слышал, что Саммерсон сказал, что будет следить за Самантой? – спросил Бойд.

– Да. – Ремингтон нервно мерил комнату тяжелыми шагами. – Совершенно ясно, что Саммерсона и Андерса связывают какие-то темные делишки и что Саманта является для них в некотором смысле угрозой.

– «Атлантис», – протянул Бойд. – Звучит как название корабля.

– Похоже, ты прав, – резко остановился Рем.

– Тебе в голову пришла та же мысль, что и мне, – сказал Бойд. – Что именно Саммерсон и Андерс являются теми негодяями, которые виновны в гибели кораблей и людей.

– Или ответственны, или работают на людей, которые это задумали. Я склоняюсь ко второй версии, во всяком случае в отношении Андерса. Один он был бы не в состоянии разработать и воплотить в жизнь столь тонко задуманное злодеяние. Я недостаточно хорошо знаю Саммерсона, чтобы судить о нем. Однако работают они в одиночку или на кого-то, начинать нужно с них.

– Страховые суммы, – многозначительно произнес Бойд.

– Вот именно, – подтвердил Ремингтон. – Наши люди с Боу-стрит проверили все счета Андерса и Саммерсона. Придраться не к чему.

– Андерс шептал Саммерсону что-то насчет проверок. А это говорит о том, что документы могут быть поддельными.

– Все правильно, – согласился с предположением друга Ремингтон, – но в нашей теории возникла явная дыра: в том списке, который нам дал Бриггс, нет корабля «Атлантис».

– Это может говорить о том, что в министерстве нет сведений об этом судне, о том, что это судно не затонуло, или о том… что оно еще не построено.

– Как, ты думаешь, мы должны действовать? У нас никаких зацепок и никаких доказательств.

– Во-первых, я бы обратился к Бриггсу с просьбой проверить, не значится ли в реестре кораблей судно «Атлантис», если значится, кто его владелец, где оно было построено и где находится сейчас. Пока Бриггс поднимает все документы по «Атлантису», мы с тобой займемся Андерсом и Саммерсоном и выясним, кто скрывается за ними, чем они занимаются и почему вынуждены назначать деловые свидания по ночам в саду. – Ремингтон залпом опрокинул в рот кофе из крохотной чашечки. – Если они не позволяют сунуть нос в свою деловую жизнь, давай поинтересуемся их личной жизнью.

– Следует ли мне привлечь к этому Тэмплара и Хэрриса?

– Неплохая мысль. Пусть потрудятся. Что касается меня, то я займусь безопасностью Саманты. Ни одному человеку не удастся причинить ей вред.

Чуткое ухо Бойда уловило беспокойство в тоне Ремингтона.

– Неужели ты связываешь ухаживания Андерса с его незаконной деятельностью? Неужели ты полагаешь, что он хочет стать близким Саманте человеком, чтобы ему легче было выуживать из нее сведения, касающиеся деятельности фирмы, которую возглавляет ее брат?

– Думаю, его интерес к Саманте был изначально вызван именно этими обстоятельствами. Однако… я видел, как жадно он смотрит на нее. Можешь мне поверить, это не имеет ничего общего с судостроением. Я полагаю, что он действительно хочет извлечь максимальную пользу от знакомства с сестрой известного судовладельца, но у него есть и явный личный интерес к Саманте.

– Что, ты полагаешь, я должен открыть Тэмплару и Хэррису?

– Просто назначь им встречу у Энни. Сегодня ночью. К этому времени я набросаю план наших дальнейших действий.

– Хорошо, – согласился Бойд. – А теперь не хочешь ли поговорить о том, что действительно для тебя важно?

– Не хотелось бы мне причинить ей боль, – резко повернувшись к другу, сознался Ремингтон.

Бойд не сомневался, что речь идет о Саманте.

– Почему ты предполагаешь, что заставишь ее страдать?

– Ты лучше других знаешь, что чувства мои неглубоки и недолговечны. Я не могу подарить ей ту любовь, о которой она мечтает.

– Весьма затруднительное положение, – ухмыльнулся Бойд. – И как же ты собираешься из него выходить?

– Я намерен нанести визит герцогу Аллонширскому и просить у него руки сестры. После этого я сделаю все возможное, чтобы Саманта никогда не пожалела, что стала моей женой. А теперь поговорим о тебе. Как прошел твой вечер с Синтией?

– Саманта очень верно описала Синтию. Стену, которую эта женщина возвела вокруг себя, разрушить очень трудно. Поверишь ли, я потратил час времени, чтобы уговорить ее впустить меня в дом. Смиттерз позволил нам побеседовать в гостиной, если уж хозяйка Синтии уехала развлекаться на весь вечер.

– Итак, вы сидели в гостиной и беседовали. Удалось ли тебе смягчить ее сердце?

– Она вовсе не бессердечная особа, Рем, но ее кто-то сильно обидел, и с тех пор она потеряла доверие к людям, особенно к мужчинам.

– Почему она… работала у Энни?

– Она пробыла там всего неделю до того, как ее спасла Саманта. Но сперва она выручила Саманту из беды. Ремингтон, ничего не понимая, уставился на друга:

– О чем ты говоришь?

– Разве Саманта не рассказывала тебе, как она познакомилась с Синтией? Синтия уверена, что тебе это известно.

– Расскажи мне, и уверенность Синтии будет соответствовать действительности.

– Очевидно, в тот вечер, когда ты возил Саманту в оперу, ты сообщил ей, что после представления едешь на срочную деловую встречу, потому что испытываешь материальные затруднения. Саманта, обеспокоенная твоей судьбой, спряталась в карете, которая привезла ее к заведению Энни. Пока Саманта дожидалась тебя у борделя, к ней пристали подвыпившие бродяги, от которых ее избавила Синтия. Благодарность Саманты была бесконечной. И она пригласила Синтию в свой дом в качестве горничной. Конец истории.

Ремингтон бросился в кресло и выругался:

– Ведь ее могли убить.

– Наверное, поэтому она и не стала рассказывать тебе о своем приключении.

– Черт подери, что я должен с ней сделать?

– Думаю, повторить то, чем вы занимались прошедшей ночью, – улыбнулся Бойд.

– Очевидно, ты прав. В этом случае я по крайней мере буду уверен в том, что она вне опасности. Впрочем, вернемся к Синтии. Саманта уверена в том, что работа в борделе была для нее случайной.

– Я тоже. Очевидно, ее вынудили обстоятельства. Надеюсь, когда-нибудь Синтия доверится мне настолько, что расскажет историю своей жизни. Ты знаешь, я терпеливый человек, я подожду. Кроме того, я хочу, чтобы Синтия стала моей. Правда, многие из нас предпочли бы забыть свое прошлое. Потому что значение имеет только наше настоящее и… будущее.

– Ты собираешься встретиться с ней снова?

– Сегодня у Синтии свободный день. Я собираюсь пораньше скрыть таверну и пригласить Синтию на обед.

– Желаю удачи.

– А какие планы у тебя? Встречаешься ли ты с ней сегодня вечером, или твой путь лежит прямо в поместье ее брата?

– Сегодня я пригласил ее на прогулку по парку, а потом… посмотрим. Если я не смогу спланировать свое время так, чтобы успеть нанести визит герцогу и посетить Энни, я перенесу поездку в Аллоншир на завтра. В любом случае мы с Самантой обвенчаемся на ближайшей неделе.

– К чему такая спешка?

– А почему бы и не поторопиться?

– Такая женщина, как Саманта, безусловно, мечтает о венчании в церкви, о прелестном свадебном платье, о том, что на свадьбе будет море гостей, не говоря уже о том, что у ее брата тоже есть свои желания в отношении сестры.

– Кто-кто, а ты-то должен понимать, что это неразумно в сложившихся обстоятельствах.

– О каких обстоятельствах ты говоришь? О своей работе?

– О том, что Саманта может уже носить под сердцем моего ребенка.

– Весьма маловероятно после первой ночи, проведенной вместе. Кроме того, этого никто не заметит по крайней мере несколько первых месяцев беременности. Этого времени вполне достаточно, чтобы организовать такие свадебные торжества, каких эта женщина заслуживает. Если до свадьбы ты не будешь открыто навещать Саманту, наследники твои не подвергнутся скандальному обсуждению.

– Не могу. Поверь мне, Бойд, чем раньше я надену обручальное кольцо на ее пальчик, тем лучше. Кроме того, положение мужа даст мне возможность защищать ее от всяких кривотолков. Нет, нет… жениться надо как можно скорее.

Бойд слегка присвистнул:

– У тебя с мозгами даже хуже, чем я предполагал.

– Я выжат как лимон. – Ремингтон провел рукой по щеке, которая была покрыта темной, жесткой щетиной. – Поэтому… если мы завершили нашу беседу, я бы хотел отправиться поспать.

Выражая другу сочувствие и понимание, Бойд поднялся:

– Встретимся у Энни. Желаю успехов… с Самантой.

Саманта мысленно возносила Господу молитвы, прося его о том же самом. В третий раз поправляя бархатную ленту в волосах, она взглянула на часы и нахмурилась.

Время ползло чрезвычайно медленно. Целый день она провела у окна, глядя на улицу и думая о Ремингтоне, потом долго выбирала платье и причесывалась.

Хорошо, что у Синтии выходной день, думала Саманта, и она может побыть в одиночестве. Надо было привести в порядок свои чувства.

Проснулась Саманта в двенадцать, но поднялась с постели только в час дня, долгое время вспоминая и переживая вновь события минувшей ночи. Она стала женщиной в объятиях Ремингтона. Никакая мечта не могла сравниться с реальностью.

Правда, впереди ее ждало неведомое будущее, раздумьям о котором она посвятила остаток дня.

Саманта надеялась, что ее любви хватит, чтобы залечить раны Ремингтона. Он выполнил свою роль героя: вызволял ее из беды, оберегал ее, любил ее; теперь настала ее очередь. Как настоящая героиня, она должна восстановить мир и покой в душе возлюбленного. Ремингтон влюблен в нее, и она это знала. Как только она выполнит свои обязательства перед ним, он станет принадлежать ей полностью, как она принадлежит ему.

Но прежде чем исцелять возлюбленного, она должна знать, в чем причина его душевного смятения, кто нанес ему раны и обиды. Не женщина, это точно. Ремингтон прямо сказал ей об этом в тот вечер, когда возил ее в оперу. Но что тогда?

Может, сегодня во время прогулки по Гайд-парку ей удастся что-нибудь выяснить. Для этого надо задать вопрос настолько тонкий и глубокий, чтобы он не задел самолюбия Ремингтона.

Она была уверена, что о тайне Ремингтона не известно никому, кроме разве что Бойда. Но не может же она выйти замуж за человека, который не доверяет ей, не хочет, чтобы души их слились.

С улицы до ее слуха донеслись чьи-то голоса, и Саманта не удержалась – полюбопытствовала. То, что она увидела, заставило ее улыбнуться. Бойд помогал Синтии подняться в фаэтон, видимо, отправляясь с ней на обед. Но как преобразилась ее подруга! Она смеялась, лицо ее сияло. Синтия сменила форму горничной на синее дневное платье и выглядела весьма привлекательно. Усадив женщину в легкий экипаж, Бойд устроился рядом и тронул вожжи.

Знаменательный для Синтии день, подумала Саманта, улыбаясь.

Улыбка ее увяла, едва она услышала, как возле дома остановился экипаж Ремингтона. Слуга в ливрее тут же соскочил, чтобы распахнуть перед графом дверцу кареты, и Ремингтон ступил на грешную землю – весь олицетворение мужской силы и элегантности.

Саманта провела кончиком языка по пересохшим губам. Молодая женщина не раз и не два провела рукой по складкам белого прогулочного платья, успокаивая нервы. Наконец она открыла дверь спальни и на пороге столкнулась с молоденькой девушкой-служанкой, которая спешила сообщить ей о приезде графа.

Ремингтон дожидался ее в гостиной.

– Чертенок, ты великолепно выглядишь!

Саманта кивнула.

Ремингтон сам помог юной женщине устроиться в экипаже, и лишь только карета тронулась с места – пересел с противоположной скамьи на сиденье рядом с возлюбленной.

– Сколько у нас времени? – поинтересовалась Саманта.

– Я велел кучеру продолжать ездить вокруг парка, пока он не получит другого указания.

– Очень хорошо. Нам надо обсудить много вопросов.

– Нет, дорогая, нам вовсе не надо ничего обсуждать. Ты будешь моей женой. Честно говоря, все остальное время я надеялся посвятить более интересным занятиям, чем обсуждение проблем.

– Рем, я не игрушка. Я женщина.

– Я знаю, – мягко отозвался граф и обнял свою возлюбленную. – То, что произошло между нами, намного превосходило все мои ожидания. Когда ты выйдешь за меня замуж?

– Рем… – На лице Саманты появилось выражение неуверенности.

– Даже не думай отказывать мне, – предупредил возлюбленную Ремингтон. – Возможно, у тебя под сердцем зарождается новая жизнь, мой ребенок.

– Ремингтон, я так люблю тебя… – прерывающимся шепотом пробормотала Саманта.

– Тогда давай поженимся. – Ремингтон прижал Саманту к себе и погладил ее по головке, как ребенка. – Позволь мне завтра же поговорить с твоим братом.

Саманта подумала о том, что ответ может быть только один. Только так она сможет принять на себя его боль и исцелить его душу. Этот ответ был единственно возможным для каждого из них.

– Хорошо, Рем, я выйду за тебя замуж.