Текст книги "Тайны советской империи"
Автор книги: Андрей Хорошевский
Жанр: Политика и политология, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)
ДАМАНСКИЙ, ЖАЛАНАШКОЛЬ И ДРУГИЕ ТАЙНЫ СОВЕТСКО-КИТАЙСКИХ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ
«Советское правительство заявляет правительству Китайской народной республики следующее. 2 марта в 4 часа 10 мин московского времени китайские власти организовали на советско-китайской границе в районе пограничного пункта Нижне-Михайловка (остров Даманский) на реке Уссури вооруженную провокацию. Китайский отряд перешел советскую государственную границу и направился к острову Даманский. по советским пограничникам, охранявшим этот район, с китайской стороны был внезапно открыт огонь из пулеметов и автоматов. Действия китайских нарушителей границы были поддержаны из засады огнем с китайского берега реки Уссури. В этом провокационном нападении на советских пограничников приняло участие свыше 200 китайских солдат.
В результате этого бандитского налета имеются убитые и раненые советские пограничники.
Наглое вооруженное вторжение в пределы советской территории является организованной провокацией китайских властей и преследует цель обострения обстановки на советско-китайской границе.
Советское правительство заявляет решительный протест правительству Китайской народной республики по поводу опасных провокационных действий китайских властей на советско-китайской границе.
Советское правительство требует немедленного расследования и самого строгого наказания лиц, ответственных за организацию указанной провокации. оно настаивает на принятии безотлагательных мер, которые исключали бы всякое нарушение советско-китайской границы.
Советское правительство оставляет за собой право принять решительные меры для пресечения провокаций на советско-китайской границе и предупреждает правительство Китайской народной республики, что вся ответственность за возможные последствия авантюристической политики, направленной на обострение обстановки на границах между Китаем и советским союзом, лежит на правительстве Китайской народной республики.
Советское правительство в отношениях с китайским народом руководствуется чувствами дружбы, и оно дальше намерено проводить эту линию. Но бездумные провокационные действия китайских властей будут встречать с нашей стороны отпор и решительно пресекаться».
Эта нота протеста советского правительства правительству КНР от 2 марта 1969 года была опубликована в «Правде» и других советских газетах. На первый взгляд, все ясно и понятно – «наглое вооруженное вторжение», «бездумные провокационные действия», «бандитский налет» и прочие выражения и соответствующие эпитеты не оставляют сомнений в том, кто виноват в этом конфликте, кто является агрессором, а кто – жертвой нападения. Однако не будем торопиться с выводами. Газеты выходили и по другую сторону границы, и в них тоже печатались ноты протеста и гневные статьи.
«2 марта, двинутые кликой ревизионистов-ренегатов, советские вооруженные войска нагло вторглись на остров Чжэньбаодао на реке Усулицзян в провинции Хэйлунцзян нашей страны, открыли ружейный и пушечный огонь по пограничникам народно-освободительной армии Китая, убив и ранив многих из них. Это крайне серьезная пограничная вооруженная провокация со стороны советского ревизионизма, спровоцированный им бешеный антикитайский инцидент и новое самообличение его хищнической социал-империалистической природы. Китайский народ и народно-освободительная армия Китая выражают величайшее возмущение и самый решительный протест по поводу этого тягчайшего преступления клики советских ревизионистов-ренегатов.
Этот серьезный инцидент пограничной вооруженной провокации был целиком и полностью заблаговременно спланирован и умышленно подстроен кликой советских ревизионистов-ренегатов. остров Чжэньбаодао на реке Усулицзян является китайской территорией. Наши пограничники несут патрульную службу на своей собственной территории – это наше священное право. но советские ревизионистские власти вопреки всему двинули большой контингент вооруженных войск, а также бронемашины и автомашины, которые вторглись на территорию нашей страны и напали на наш патрульный отряд. Наши пограничники многократно предупреждали советские пограничные войска, однако безрезультатно. только при создавшемся нетерпимом положении наши пограничники вынуждены были дать в целях самозащиты отпор и должным образом наказали вторгшихся провокаторов, победоносно защитив священную территорию нашей страны. Вся наша армия и весь наш народ выражают самую решительную поддержку справедливому действию героических пограничников, вставших на защиту территории и суверенитета своей Родины…
Наш великий вождь Председатель Мао Цзэдун указывает: «В истории человечества всегда бывает так, что умирающие силы реакции бросаются в последнюю судорожную схватку с силами революции». Именно так поступает клика советских ревизионистов-ренегатов. Нынешняя ее военная провокация против Китая есть не что иное, как проявление присущей ей слабости.
Мы предупреждаем клику советских ревизионистов-ренегатов: мы ни в коем случае не допустим посягательств на территорию и суверенитет Китая. Пусть нас не трогают, и мы не тронем, а если тронут – мы не останемся в долгу. Безвозвратно ушло в прошлое то время, когда китайский народ оскорбляли. Вы еще хотите обращаться с великим китайским народом так, как с ним обращалась в свое время царская Россия? Это же слепота, это бред средь бела дня. Если вы будете продолжать военные провокации, то непременно получите суровое наказание. Сколько бы вас ни пришло и с кем бы вы ни пришли, мы решительно, окончательно, начисто и полностью уничтожим вас. 700-миллионный китайский народ и Народно-освободительная армия Китая, вооруженные идеями Мао Цзэдуна и закаленные в Великой пролетарской культурной революции, сильны как никогда. Кто осмелится напасть на нашу великую социалистическую Родину, тот будет разбит наголову, стерт в порошок!
Долой новых царей! Долой социал-империализм советских ревизионистов!»
«Наглое вторжение», «бешеный антикитайский инцидент» и т. д. и т. п. – тон передовой статьи под названием «Долой новых царей!», опубликованной в центральных печатных органах Китая «Жэньминь жибао» и «Цзефаньцзюнь бао», был, пожалуй, еще более резким, в какой-то мере пафосным, но столь же категоричным, как и нота советского правительства. И самое главное – разве после прочтения этой статьи могли у кого-либо возникнуть сомнения в том, кто же истинный виновник боестолкновения на границе?
Конфликт на острове Даманском, события, предшествовавшие ему и последовавшие за ним, сами по себе не являлись тайной ни в СССР, ни в Китае. О них сообщали телевидение и радио, в газетах писали о героях, проливших кровь за родину. Все, в общем-то, было похоже, вот только каждая сторона по-своему видела черное и белое, по-своему расставляла точки над «i».
С тех пор, как на льду Уссури пролилась кровь советских и китайских солдат, прошло уже более сорока лет. Конфликт был улажен, в 1991 году стороны официально урегулировали все спорные вопросы, касающиеся их границы. Но несмотря на это, несмотря на обилие информации по поводу конфликта на Даманском, он по-прежнему остается одной из загадок как Советской империи, так и Китая.
* * *
Для того чтобы разобраться в причинах, по которым остров Даманский ранней весной 1969 года стал камнем преткновения между двумя великими державами, рассмотрим историю русско-китайских отношений. Тема эта настолько необъятна, что нам придется остановиться только на самых основных моментах. Итак, первые контакты между славянами и представителями народов, населявшими Китай, историки относят к XIII–XIV векам, к временам, когда Китай являлся частью Юаньской империи монголов, а на Русь шли орды потомков Чингисхана. В середине XVI века, при Иване Грозном, в Китай было снаряжено два посольства. В течение XVI–XVII веков русские стали продвигаться на восток, осваивая Сибирь и граничащие с Китаем регионы. В 1608 году Василий Шуйский направил к монголам отряд томских казаков, особо распорядившись также узнать и про Китайское государство и его правителя. Казаки, встретившие со стороны монголов ожесточенный отпор, были вынуждены повернуть назад, но все-таки некоторые сведения о Китае им собрать удалось.
В мае 1618 года по инициативе тобольского воеводы князя И. С. Куракина с целью найти дорогу в Китай и установить с китайской стороной добрососедские отношения направился отряд казаков во главе с владевшим несколькими языками учителем Иваном Петлиным. До Пекина миссия добралась в конце августа. Правда, встретиться с китайским императором казакам не удалось. Дело в том, что, согласно китайской традиции, все люди, в том числе и иностранцы, рассматривались как подданные императора и, следовательно, должны были выражать свои верноподданнические чувства в дорогих подарках и строгом следовании церемониалу, согласно которому послы должны были пасть ниц перед владыкой Китая и стукнуться несколько раз об землю. Подарков у послов не было, как и не было желания присягать на верность «не своему» царю. Но несмотря на это, миссию Петлина нельзя считать провальной: во-первых, казаки провели переговоры с высокопоставленными китайскими чиновниками, во-вторых, они получили официальную императорскую грамоту на имя русского царя с разрешением русским вновь направлять посольства и торговать в Китае[10]10
Распространенное выражение «китайская грамота» произошло именно от этой грамоты. Дело в том, что этот документ почти полвека лежал в Посольском приказе, до тех пор, пока дипломат и ученый Николай Гаврилович Спафарий (по происхождению молдаванин), собираясь ехать в Китай, не занялся его переводом.
[Закрыть], и в-третьих, отчет Ивана Петлина об этой поездке – «Роспись Китайскому государству и Лобинскому, и иным государствам, жилым и кочевным, и улусам, и великой Оби, и рекам, и дорогам» – стал наиболее полным после Марко Поло описанием маршрута из Европы в Китай через Сибирь и Монголию.
К середине XVII столетия относятся и первые конфликты, возникавшие на границах (пока, конечно, очень условных) двух государств. Дело в том, что русские постепенно стали составлять конкуренцию маньчжурам и китайцам в таком важном деле, как сбор дани с заселяющих Сибирь и Дальний Восток эвенков, дауров, нанайцев, солонов и других малых народов. Отношение этих таежных народов к русским было гораздо лучше, чем к китайцам, поскольку казаки и ясак собирали необременительный, и за это обещали защиту и покровительство (правда, нужно отметить, что этот факт отмечен только в русских источниках; в китайских, как не трудно догадаться, все выглядело с точностью до наоборот). Визит отправленного в 1654 году для урегулирования спорных вопросов посольства под управлением Федора Байкова оказался, по сути, провальным фактически по тем же причинам, что и миссия Петлина – русским послам предлагалось признать подданство китайского императора, с выполнением соответствующих ритуалов и обрядов. Послы, имея на этот счет строжайшее указание царя Алексея Михайловича, делать это отказались. В результате Байков и его товарищи полгода были фактически арестованы, в это время им угрожали казнью. Правда, до этого дело не дошло, и в сентябре 1656 года Байков и его свита были высланы из Пекина.
Последовавшие в 1660-х годах столкновения привели к тому, что маньчжурам удалось практически полностью вытеснить русских из районов Приамурья. Московское государство пыталось наладить отношения с восточным соседом. Отправленное в 1675 году посольство Николая Спафария прошло более спокойно, чем миссия Байкова, однако и оно не добилось каких-либо позитивных результатов. Однако заселение русскими Забайкалья все же продолжалось. В 1655 году по указу Алексея Михайловича статус казаческого воеводства получил Нелюцкий острог, переименованный в 1659 году в Нерчинский и получивший в том же году статус города. Еще раньше, в 1651 году, знаменитый русский путешественник и исследователь Ерофей Хабаров-Святитский основал первый русский город на Амуре недалеко от слияния рек Шилки и Аргуни, напротив устья реки Албазихи на месте селения даурского князька Албазы, от этого и получивший название Албазин.
Вскоре после своего основания Албазин был сожжен, однако в середине 1660-х годов стал возрождаться. В это время на место сгоревшего острога прибыла группа из примерно 80 казаков и крестьян во главе с Никифором Романовичем Черниговским. Интересно, что с точки зрения московского правительства эти люди были преступниками – незадолго до этого казаки Черниговского на Лене в устье реки Киренги убили илимского воеводу Лаврентия Обухова. Справедлив ли был гнев казаков против воеводы или же нет, но согласно царскому указу они объявлялись «ворами» и часть приговаривалась к смертной казни, а часть – к битью кнутом и отсечению руки. Правда, исполнить столь грозный указ не было возможности. Казаки спокойно отстроили острог, и со временем албазинский воевода фактически стал правителем окрестных земель, заменив собой официальную власть. К чести Черниговского и его товарищей, они вели себя разумно – собирали ясак с местных племен и отправляли его в Нерчинск, не забывая бомбардировать Москву челобитными и прошениями о помиловании. И в итоге добились своего – в 1672 году Черниговский и его товарищи были помилованы, а острог, до того в государственных бумагах именовавшийся исключительно «воровским», был признан официально. В 1681 году было образовано Албазинское воеводство.
Вскоре правители Китая, недовольные активными действиями русских и стремясь вытеснить их из Амурского региона, начали против них военные действия в районе рек Зеи и Сунгари. В 1685 году двухтысячный китайский отряд (по другим данным, китайцев было до пяти тысяч) подступил к Албазину. После десяти дней осады и обстрела из пушек воевода Толбузин, под командованием которого было не более 400 человек, принял решение сдаться.
26 июня 1685 года Албазин был сдан китайцам с условием, что все русские жители будут вывезены в Нерчинск или Якутск. Однако китайцы в городе не задержались, и в том же году русские поселенцы вернулись, чтобы собрать урожай и отстроить свои дома. К лету 1686 года «третий» Албазин снова превратился в боеспособную крепость. Через год под ее стенами вновь появились отряды китайской армии. Пять тысяч человек и сорок пушек представляли грозную силу. Правда, и защитников крепости было больше, чем год назад, – порядка тысячи казаков. Пять месяцев продолжалась жестокая осада. Воевода Толбузин был убит, к ноябрю защитников Албазина осталось не более 200. В конце ноября начались мирные переговоры, в Пекин пришло известие о том, что в Китай едет посольство во главе с князем Федором Головиным. Свита князя составляла около 2 тысяч человек, причем большинство из них были ратные люди. Посольство выглядело весьма воинственно, так что неудивительно, что китайский император распорядился прекратить активные военные действия, хотя осада Албазина снята не была.
Подготовка к мирным переговорам между Московским царством и Китаем шла очень тяжело. Не менее сложными были и сами переговоры, начавшиеся в августе 1689 года в живописном месте под Нерчинском[11]11
Интересно, что в подготовке этих переговоров в организационной части (разбивке шатров и т. д.) принимал участие бывший украинский гетман, а тогда ссыльный Демьян Многогрешный.
[Закрыть]. Стороны предпочитали действовать с позиции силы – посольство русских было немалым, однако китайское – куда более внушительным. Под Нерчинск прибыли около 15 тысяч китайцев, и нетрудно догадаться, что большинство из них явно не относились к «дипломатическому корпусу».
Ведя переговоры, китайская делегация открыто угрожала русским взять Нерчинск силой, кроме того, представителям Поднебесной удалось настроить против русских окрестные племена бурят, онкотов и др. Головин стремился выторговать как можно больше «землицы», однако силы были неравны. Результатом этих переговоров стал Нерчинский мирный договор от 9 августа 1689 года. Согласно этому договору, Московское царство уступало Цинской империи почти все земли по верхнему Амуру и обязалось ликвидировать там русские поселения. Албазин, согласно третьей статье договора, подлежал «разрушению до основания». Пожалуй, единственной территориальной уступкой со стороны Китая было обязательство не заселять «Албазинские земли». Другие статьи договора регулировали торговые отношения, порядок разрешения пограничных споров и т. д.
* * *
Как видим, до поры до времени инициатива в освоении забайкальских и приамурских районов принадлежала Китаю. Что было неудивительно – китайцы с давних пор обитали в этих местах, русские же, в силу огромной оторванности от «базы», не могли оказывать им достойного сопротивления. Однако в XIX веке ситуация стала кардинально меняться. Российская империя превратилась в одну из ведущих мировых держав, развитие промышленности и путей сообщения привело к тому, что интересы русских продвигались все дальше и дальше на восток. Иной была ситуация с Китаем. Некогда могучая империя постепенно скатывалась на задворки мировой политики.
С середины XVIII века Китай стал постепенно расширять свои торговые отношения с другими странами, прежде всего с Великобританией. Правда, политика изоляционизма, проводимая династией Цин, сказывалась и на торговле. Китайцы, чувствуя себя вполне самодостаточными, с удовольствием и немалой выгодой продавали свои товары иностранцам, но вот покупать что-либо у них не стремились. Британцы тем временем пристрастились к китайскому чаю, полюбили они и местный фарфор и шелк. Но за эти товары приходилось платить серебром. Английские купцы пытались найти какой-либо товарный заменитель серебра, однако, за редким исключением, эти попытки оказывались провальными.
Еще в XVII веке голландские купцы для того, чтобы выменять у индонезийцев перец и другие пряности, использовали опиум. Помимо чисто экономической выгоды, у подобного обмена была и политическая подоплека: голландцы, массово делая наркоманами подвластных им индонезийцев, таким образом снижали сопротивление колонизации. Опиум оказался отличным средством (а в перманентном сражении за деньги и государственные интересы, как известно, любые средства хороши) и в борьбе за китайский рынок.
Англичане получили доступ к обширным опиумным плантациям в 1770-х годах, после завоевания Бенгалии. Вначале они не понимали, что им делать с таким невероятным количеством опиума, пытались даже противодействовать нелегальному ввозу наркотика в Китай. Но вскоре ситуация изменилась.
Китайцы знали о медицинских свойствах опиума еще с V века. Опиум, который в самом Китае не выращивался, легально ввозился в страну в небольших и жестко регламентированных количествах, его применение в иных, кроме медицинских, целях, было строжайше запрещено. Первую попытку нелегального ввоза опиума британцы предприняли в 1770-х годах, но окончилась она неудачей, нераспроданный опиум пришлось продавать в Сингапуре по демпинговым ценам. Однако следующие партии стали расходиться уже гораздо быстрее. Китайцы массово стали привыкать к опиуму, количество наркоманов росло с катастрофической быстротой и вскоре стало исчисляться миллионами человек. К 1835 году покупка опиума составляла 3/4 всего китайского импорта. Экономика разваливалась, население стремительно уменьшалось, страна становилась все более и более зависимой от иностранного влияния.
Естественно, что такое положение не устраивало китайских государственных мужей. Но и британцы в ситуации, когда уже не они, а китайцы платили им огромные суммы, не собирались легко расставаться с завоеванным. Подобное противостояние так или иначе должно было привести к войне, что, собственно, и произошло в 1839 году, когда между Великобританией и Китаем началась так называемая Первая опиумная война. Ее результатом стало поражение Цинской империи. Согласно условиям Нанкинского договора 1842 года, Китай обязывался выплатить Британской империи огромную контрибуцию, передавал в собственность остров Гонконг, открывал свои порты для беспрепятственного входа британских судов и т. д.
Еще более печальным для Поднебесной империи был итог Второй опиумной войны, продолжавшейся с 1856 по 1860 год. Правящая династия оказалась в тяжелейшем положении: помимо внешних агрессоров – Великобритании и Франции, при поддержке США, ей пришлось бороться и с внутренними врагами. Так называемое восстание тайпинов привело к возникновению на территории Китая Тайпинского государства, под контролем которого находилось более 30 миллионов человек. И хотя тайпины в итоге были побеждены, Китайское государство было полностью обескровлено изнурительной борьбой. Неудивительно, что китайская армия не могла оказать достойного сопротивления британским и французским войскам, которые захватили Пекин и разграбили императорский дворец.
Этот пусть и несколько пространный исторический экскурс позволяет понять, в каком положении оказался Китай во второй половине 1850-х годов. Российская же империя, как мы уже говорили, находилась на подъеме. И хотя Россия и не вмешивалась в ход войны между Китаем и западными странами, воспользоваться ослабленным до предела состоянием Китая она не преминула. На Поднебесную империю со стороны Петербурга оказывалось недвусмысленное давление с целью пересмотра явно несправедливого (по мнению России, естественно) Нерчинского договора. Отчасти это было действительно так – с точки зрения международно-правовых норм Нерчинский договор был очень несовершенен и давно устарел. Его тексты на русском, китайском (точнее маньчжурском) и латинском (переговоры велись через двух монахов-иезуитов, состоявших на службе у китайского императора) не совпадали, отличались не просто в буквах, а в принципиальных положениях. Делимитация (т. е. определение общего положения и направления) границы была проведена не на должном уровне, не был даже произведен обмен картами, а демаркацией – проведением государственной границы на местности с обозначением соответствующими знаками – из-за ее продолжительности и труднодоступности вообще никто и заниматься не собирался.
Цинская же династия в тот период времени находилась в таких условиях, что переговоры и мирное урегулирование пограничных споров для нее были выгоднее, чем война еще с одной сильной державой.
Правда, это отнюдь не означает, что китайцы были согласны совсем уж на любые условия. Попытки переговоров по вопросу территориального разграничения были предприняты в 1855-м, затем в 1857 году, однако они закончились неудачей. В конце 1857 года китайское правительство было уведомлено, что проведение переговоров об уточнении границы вдоль Амура и Уссури и о плавании по этим рекам с российской стороны поручено генерал-губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву.
Очередной этап переговоров должен был пройти в китайском городке Айгунь (Айхунь), на правом берегу Амура (в районе современного города Хэйхэ). 26 апреля 1858 года губернатор Муравьев в сопровождении нескольких доверенных лиц отплыл вниз по Амуру. Вскоре они прибыли в Айгунь, где должны были дождаться специального императорского представителя И-Шаня. Переговоры начались 10 мая. Аргументируя свою позицию, Муравьев отмечал, что Россия готова обеспечить защиту интересов Китая от иностранных посягательств в этом регионе, однако для этого ей, естественно, нужно иметь такую возможность. Китайская сторона поначалу настаивала лишь на легкой модернизации Нерчинского договора. Тогда 12 мая П. Н. Перовский, пристав православной духовной миссии в Пекине (он заменил на переговорах заболевшего Муравьева), занял гораздо более жесткую позицию. Это возымело действие – китайская сторона согласилась практически на все условия русских. 16 мая договор был подписан.
Со времени подписания Айгуньского договора до событий на Даманском прошло более 110 лет. Но случилось так, что положения и принципы этого договора (о чем более подробно мы поговорим ниже) стали первоосновой конфликта между СССР и Китаем. Именно поэтому мы приведем этот договор полностью.
«Великого российского государства главноначальствующий над всеми губерниями Восточной Сибири, е.и.в. государя императора Александра Николаевича ген. – ад., ген. – лейт. Николай Муравьев, и великого дайцинского государства ген. – ад., придворный вельможа, амурский главнокомандующий князь И-Шань, по общему согласию, ради большей вечной взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных, постановили:
1
Левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья р. Амура, да будет владением российского государства, а правый берег, считая вниз по течению до р. Уссури, владением дайцинского государства; от реки Уссури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будут в общем владении дайцинского и российского государств. По рекам Амуру, Сунгари и Уссури могут плавать только суда дайцинского и российского государств; всех же прочих иностранных государств судам по сим рекам плавать не должно. Находящихся по левому берегу р. Амура от р. Зеи на юг, до деревни Хормолдзинь, маньчжурских жителей оставить вечно на прежних местах их жительства, под ведением маньчжурского правительства, с тем, чтобы русские жители обид и притеснений им не делали.
2
Для взаимной дружбы подданных двух государств дозволяется взаимная торговля проживающем по рекам Уссури, Амуру и Сунгари подданным обоих государств, а начальствующие должны взаимно покровительствовать на обоих берегах торгующим людям двух государств.
3
Что уполномоченный российского государства генерал-губернатор Муравьев и уполномоченный дайцинского государства амурский главнокомандующий И-Шань, по общему согласию, постановили – да будет исполняемо в точности и ненарушимо на вечные времена; для чего российского государства генерал-губернатор Муравьев, написавший на русском и маньчжурском языках, передал дайцинского государства главнокомандующему И-Шань, а дайцинского государства главнокомандующий И-Шань, написавши на маньчжурском и монгольском языках, передал российского государства генерал-губернатору Муравьеву. Все здесь написанное распубликовать во известие пограничным людям двух государств.
Город Айхунъ, мая 16 дня 1858 года
(На подлинном подписали:)
Всемилостивейшего государя моего императора
и самодержца всея России
ген. – ад., ген. – губернатор Восточной Сибири, ген. – лейт.
и разных орденов кавалер Николай Муравьев
Службы е.и.в., государя и самодержца всея России,
по Министерству иностранных дел ст. сов. Hemp Перовский
Амурский главнокомандующий И-Шань
Помощник дивизионного начальника Дзираминга
Скрепили:
Состоящий при генерал-губернаторе Восточной Сибири
переводчик губернский секретарь Яков Шишмарев
Ротный командир Айжиндай».
Резюмируя в двух словах итоги Айгуньского договора, можно сказать, что Российская империя вернула себе практически все земли, потерянные ею согласно Нерчинскому договору. Дальнейшим развитием переговорного процесса между двумя государствами стали Тяньцзиньский и Пекинский договоры, подписанные, соответственно, в 1858-м и 1860 годах. Первый из них с русской стороны был подписан адмиралом Е. В. Путятиным, с китайской – полномочным представителем императора Хуа Шанем. Тяньцзиньский договор в основе своей касался вопросов торговли, входа русских кораблей в китайские порты, назначения консулов и т. д. Что же касается пограничных вопросов, то в договор была включена специальная статья (она шла под номером девять, всего договор состоял из 12 статей). Она обязывала Российскую империю и Китай безотлагательно исследовать на местности неопределенные участки и заключить соглашение о граничной черте. При этом в статье 9 отмечалось: «По назначении границ сделаны будут подробное описание и карты смежных пространств, которые и послужат обоим правительствам на будущее время бесспорными документами о границе».
В марте 1859 года с целью дальнейшего уточнения вопросов, связанных с границей, Петербург направил в Китай очередное посольство, главой которого на этот раз был генерал Николай Павлович Игнатьев. К этому времени ситуация в противостоянии китайских и союзных англо-французских войск несколько изменилась. Ряд побед китайцев привел и к трансформации их позиции по отношению к России. В начале переговоров китайские представители даже заявляли Игнатьеву, что их страна готова воевать с русскими, дабы не допустить их посягательства на «исконно китайскую землю». Отказывались представители цинского императора и ратифицировать Айгуньский договор. Однако вскоре, как мы уже говорили, союзники снова переломили ход Опиумной войны и своими ударами заставили китайцев покинуть даже их древнюю столицу – Пекин. Неудивительно, что представители Поднебесной в такой ситуации опять стали очень сговорчивыми на переговорах с русскими.
Начавшиеся в октябре 1860 года в Пекине переговоры шли медленно. В какой-то момент китайская сторона заявила, что брат императора Гун Цинван якобы не уполномочен вести разговор о границе. Но все же 27 октября последовал указ китайского императора с одобрением договора, а 2 ноября состоялась торжественная церемония подписания Пекинского договора.
Пекинский договор устанавливал восточную часть границы России с Китаем почти на всем ее протяжении – от слияния рек Шилки и Аргуни, т. е. от начала Амура до реки Туманной. Статья 1 определяла, что граница должна пройти вниз по течению Амура до ее слияния с рекой Уссури. Территория по левому берегу Амура объявлялась собственностью России, по правому – до устья реки Уссури – Китая. Затем от устья Уссури граница определялась по рекам Уссури и Сунгача, соответственно, территория по правому берегу этих рек объявлялась российской, по левому – китайской. Далее граница шла по озеру Ханка к устью реки Тур, от устья этой реки по горному хребту к устью реки Хубту (русское название – Гранитная), а оттуда – по горам до реки Туманной. Территории к востоку от этой линии объявлялись принадлежащими России, к западу – Китаю.
Первая статья Пекинского договора утверждала также карту, на которой граничная линия, «для большей ясности», была обозначена красной чертой и направление ее показано буквами русского алфавита от А до У. Это «Карта государственной границы от слияния рек Шилки и Аргуни до моря», составленная в 1859 году топографической экспедицией под командованием полковника К. Ф. Будогоского. Поначалу китайцы не хотели принимать ее в качестве приложения к договору, ссылаясь на то, что они просто не понимают ее. Н. П. Игнатьев, тем не менее, подписал ее и передал Гун Цинвану. Последний своей подписи не поставил, однако пообещал передать карту самому императору. Впоследствии Гун в одном из писем Игнатьеву отмечал, что выполнил свое обещание, однако было неясно, одобрил император такой вариант границы или же нет.
Как предполагают историки, красная линия на карте Будогоского была проведена Н. П. Игнатьевым. Линия эта шла почти у правого, китайского берега границы. Она проходила через правый рукав Амура – протоку Казакевичева на Уссури, где снова следовала по китайскому берегу и доходила до притока Уссури реки Мурены (Мулинхэ). Затем, вследствие неясности характера местности, которую следовало уточнить особой комиссии, линия обрывалась и возобновлялась у верховьев реки Хубту, доходя до реки Туманной.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.