Текст книги "100 знаменитых символов советской эпохи"

Останкинская телебашня

«Ну что, товарищи, воткнем капиталистам нашу иголочку?» – Никита Сергеевич Хрущев, приехавший 1 июля 1964 года на строительство Останкинской телебашни, был чрезвычайно доволен. Еще бы, такой проект, самое высокое строение в мире (только в 1975 году Останкинскую телебашню «обошла» башня в Торонто высотой 555 метров), американцы и прочие капиталисты просто лопнут от зависти. Никита Сергеевич всегда хотел «догнать и перегнать Америку». Далеко не во всем это получалось, но Останкинская «иголочка» действительно была самым передовым сооружением того времени. Правда, самого Никиту Сергеевича, казалось бы, «непотопляемого» генсека, через три месяца сняли со всех постов. Были сомневающиеся и в прочности Останкинской телебашни. Когда строительство было завершено, кто-то из журналистов спросил Николая Васильевича Никитина, автора проекта самого высокого на тот момент несущего сооружения в мире: «Вы уверены в прочности вашей башни? Сколько она простоит?». – «Триста лет», – не раздумывая, ответил архитектор. «Но этого не может быть!». – «Приходите через триста лет и убедитесь», – пожал плечами неизменно серьезный Никитин и продолжил: «Я не хвастун, не честолюбец, но, ей-богу, хорошо при жизни увидеть эту постройку. Вы поднимались наверх? Нет? Советую. Я сам бываю там, как на празднике».

1 октября 1931 года из Московского радиовещательного технического узла (МРТУ), расположенного на Никольской улице недалеко от Красной площади, начались регулярные опытные передачи механического телевидения в европейском стандарте (30 строк, 12,5 кадров в секунду). Этот день считается официальной датой рождения отечественного телевидения. Через пять лет на улице Шаболовка, 53 было начато строительство Московского телевизионного центра (МТЦ). Строительство центра велось рядом со знаменитой шуховской башней, на которой было решено установить передающую телевизионную антенну. 9 марта 1938 года в эфир вышла первая пробная передача, 25 марта был показан первый кинофильм «Великий гражданин». Через год МТЦ начал регулярную работу.

Сигнал с шуховской башни обеспечивал уверенный прием телепрограмм практически во всех районах Москвы и Московской области, однако в масштабах страны его мощность была явно недостаточной. И поэтому в 1953 году группа специалистов (С.В. Новаковский, Ф.И. Большаков, Н.А. Скачко) обратилась с предложением к председателю Всесоюзного радиокомитета (ВРК) А.А. Лузину с предложением построить в Москве многопрограммный телецентр. По замыслу телевизионщиков, новый центр должен был располагать 15 – 20 студиями, оборудованными аппаратными для записи телефильмов и, самое главное, передающей станцией на 15 каналов с башней-антенной высотой 500 метров для уверенного приема передач вне пределов Москвы. А.А. Пузин проект «Фабрики телевизионных программ», как называли этот телецентр, одобрил и представил на рассмотрение Н.С. Хрущеву. После утверждения и согласования в верхах Совет министров СССР 15 июля 1955 года издал постановление «О строительстве нового телепередающего центра».

Весьма сложной задачей оказалось определение удачного места для нового телецентра. Проект ведь уникальный, и нужно учитывать множество факторов – состав почв, близость к жилым домам, рельеф местности для уверенной передачи сигнала, а кроме того, полукилометровая высота башни требовала согласования с авиационными службами. Сначала Моссовет в январе 1956 года утвердил для строительства участок земли в районе Черемушек. Провели некоторые планировочные работы, однако состав грунта явно не подходил для такого массивного сооружения. Строители присматривали участки около Берсеневской набережной, затем в районе Кропоткинской улицы и Калужской заставы. В конце концов подходящий участок был найден на территории Останкинского питомника Управления благоустройства города Москвы.

Времена были ударные – если уж браться за такое грандиозное дело, так уж всей страной. Был объявлен всесоюзный конкурс на лучший проект телебашни. Победителем была объявлена группа киевских архитекторов, предложивших ажурную металлическую конструкцию, напоминавшую знаменитую парижскую Эйфелеву башню. И вроде бы все ясно: раз проект признан лучшим, значит, он и должен быть воплощен в жизнь. Но… «В мире не удалось создать красивого архитектурного сооружения из металлических уголков, – вспоминал главный инженер Останкинской башни В.А. Орешников. – Башня Эйфеля в Париже – в этом смысле единственный, непревзойденный экземпляр, который неоднократно пытались повторить, но безуспешно». Не лежала душа у архитекторов к киевскому проекту, не хотелось им строить в Москве копию Эйфелевой башни, разве что более высокую. Но ведь строить-то что-то надо. Ситуация сложилась тупиковая…

Среди членов конкурсной комиссии Останкинской телебашни был и Николай Васильевич Никитин, крупный специалист в области железобетонных и металлических строительных конструкций, лауреат Государственной премии СССР. И такой серьезный человек вдруг предложил совершенно несерьезную, как многим казалось, вещь: построить башню из бетона. В понимании обычного человека, далекого от строительной науки, бетон – это символ прочности, сам Бог велел строить из него такие здания, как Останкинский телецентр. Но на самом деле специалисты знают, что бетон, по сути своей, материал достаточно хрупкий. И потому-то Никитину и его коллегам пришлось доказывать, проводя бесчисленное количество экспериментов, что бетон вполне пригоден для такого высотного сооружения.

Конструктивно башня по проекту Н.В. Никитина состояла из трех частей: фундамента, железобетонной конусообразной части с развитым основанием и стальной трубчатой опоры для антенны. Основная часть сооружения высотой 385 метров строилась из отдельных блоков, поставленных друг на друга и находящихся в напряженном режиме, создаваемом натяжением 149 стальных канатов. Эти тросы уберегали бетон от появления трещин и придавали конструкции необходимую прочность.

Строительство Останкинской башни началось в 1960 году весьма странным образом: проект еще не был окончательно утвержден, а строительные работы по закладке фундамента уже велись. Кроме использования в качестве основного материала бетона, сомнения у специалистов вызывали соотношение диаметра башни к ее высоте (классическим для такого рода сооружений считается соотношение 1:14 – 16, у Останкинской башни – 1:26), а также глубина фундамента. Обьганые высотные дома в то время строились на фундаменте с глубиной закладки семь метров, а Никитин для 500-метровой башни предложил всего лишь трехметровое заглубление. Позиция скептиков возобладала, и весной 1961 года строительство было приостановлено: уж слишком смелым казался такой легкий фундамент. В результате технических согласований основание фундамента было увеличено на 2,25 метра в глубину и 1,5 метра в ширину. Окончательно проект Останкинской телебашни был утвержден 22 марта 1963 года, после чего и возобновилось прерванное строительство. В 1970 году Н.В. Никитин и его коллеги Б.А. Злобин, М.А. Шкуд, Д.И. Бурдин и Л.Н. Щипакин были награждены Ленинской премией в области науки и техники. Что любопытно, авторы проекта получили свою награду спустя три года после того, как Останкинская телебашня была сдана в эксплуатацию. Такой временной разрыв не случаен: несмотря на огромное количество положительных технических экспертиз и испытаний, скептики еще долго сомневались в прочности «царь-башни»: «Выдержит – не выдержит, упадет – не упадет?». Многие москвичи год-два обходили башню за километр, а после каждого сильного урагана, не раз проносившегося над Москвой, в Останкино раздавались звонки с одним и тем же вопросом: «Ну что, стоит?». – «Стоит, куда ж она денется?» – отвечали в телецентре. За все время эксплуатации Останкинской башни максимальное отклонение от оси в верхней точке достигало всего пяти метров, при этом по расчетам специалистов при отклонении на 14 метров конструкция все равно сохраняет двукратный запас прочности. Время показало, что конструкция Николая Никитина способна выдержать самые серьезные испытания.

В те годы строительство крупных (и не очень) объектов обычно завершали к какому-нибудь празднику. Не стал исключением и Аппаратно-студийный комплекс (АСК), в состав которого входила и Останкинская телебашня. 4 ноября 1967 года, к 50-летию Октябрьской революции, с высоты 540 метров (в ходе строительства к проектным 505 метрам решили добавить еще 35) впервые ушел в эфир телевизионный сигнал. Строительство на башне продолжалось до 26 декабря 1968 года когда был подписан Акт Госкомиссии о сдаче в эксплуатацию второй очереди строительства. АСК начал вещание по четырем телевизионным и трем радиоканалам. Ввод в эксплуатацию Останкинского телецентра позволил сделать первую программу общесоюзной, обеспечил уверенный прием сигнала в самых отдаленных уголках страны, в Москве к трем существующим добавился еще один канал.

Кроме главной задачи – обеспечивать страну надежным телесигналом – на Останкинскую «иголочку» были возложены и другие «обязанности». На башне была запущена новая система связи Центра управления полетами авиации. Гидрометеоцентр СССР получил в свое распоряжение высотную метеорологическую станцию, оборудованную по последнему слову техники и позволяющую вести наблюдения на полукилометровой высоте. В начале 90-х Останкинскую телебашню стали активно использовать операторы мобильной и пейджинговой связи, сейчас на башне стоят передатчики порядка тридцати компаний.

С первых же дней Останкинская телебашня стала принимать экскурсантов, желающих полюбоваться видами Москвы с высоты птичьего полета. Посмотреть действительно есть на что: со смотровой площадки, расположенной на высоте 337 метров, открывается потрясающая панорама города и ближайшего Подмосковья. За все время существования телебашни ее посетили более 10 миллионов экскурсантов, в том числе гости из более чем 100 стран мира. Особой популярностью у туристов пользовался знаменитый ресторан «Седьмое небо», три этажа которого расположены на высоте 328, 331 и 334 метра. Особый шик ресторану придавали столики для посетителей, расположенные на вращающемся участке пола, который за 40 минут совершал полный оборот вокруг оси башни. В советское время «Седьмое небо» был одним из самых прибыльных ресторанов Москвы.

27 августа 2000 года Останкинской телебашне пришлось пережить самое тяжелое испытание в своей истории. Впервые возникла реальная угроза обрушения уникального сооружения. В 15 часов 8 минут на пульт пожарной части поступило сообщение о возгорании в антенной части башни. На высоте между отметками 454 и 478 метров загорелись кабели, связывающие передатчики с антеннами. Через 11 минут к телебашне прибыли первые пожарные экипажи и расчеты МЧС России.

Быстро остановить огонь не удалось, пожар с угрожающей скоростью стал распространяться по башне. В 15:19 огонь достиг высоты 450 метров и продолжал опускаться ниже. Все попытки пожарных остановить горение с помощью водяной завесы и асбестовых полотен окончились неудачей. Вскоре огонь распространился до отметки 119 метров. Около шести часов вечера башня была полностью отключена от электропитания, и Россия осталась на некоторое время без центральных телевизионных каналов. Персонал телецентра и посетители были своевременно эвакуированы, но, к несчастью, три человека – Владимир Арсюков, Александр Шипулин и Светлана Шкатила – оказались заперты в одном из скоростных лифтов и погибли.

Пожар был настолько сложным, что на борьбу с огнем потребовалось более суток. Всего в тушении пожара на Останкинской телебашне было задействовано 2400 человек, 269 единиц техники и 4 пожарных вертолета. Полностью пожар был ликвидирован около шести часов вечера 28 августа. Сразу же после этого на Останкинской телебашне начались восстановительные работы, которые продолжаются и по сей день.

Температура при пожаре была настолько высокой, что возникло серьезное опасение в надежности стальных тросов, удерживающих бетонную конструкцию башни. К счастью, тросы хотя и пострадали, но напор огня выдержали.

Скоро Останкинская телебашня отметит сорокалетний юбилей. Ее автор Николай Никитин прогнозировал, что башня простроит триста лет. Что ж, осталось подождать всего каких-то 260 лет и посмотреть, сбудется ли этот прогноз…

Ледокол «Ленин»

Как проплыть из Европы на Дальний Восток, как связать европейские и дальневосточные советские порты? Расстояние от Ленинграда до Владивостока, если плыть через Суэцкий канал – 23 200 км, если идти вокруг мыса Доброй Надежды – то 29 400 км. А если через Северный Ледовитый океан, по Северному морскому пути, то дистанция от северной столицы до столицы дальневосточной составит каких-то 14 280 км. Арифметика простая. Но только на первый взгляд. Полярное лето короткое, месяц-другой – и навигация закончилась. А потом водная гладь покрывается льдами, с которыми не справиться простым судам. Зажмут корабль, словно в тиски, и безжалостно сомнут своей неукротимой силой…

Без ледоколов на Севере никак не обойтись, только они могут справиться с многометровым слоем льда и провести суда. Однако есть здесь своя проблема. Ледокол с дизельной силовой установкой, даже самый лучший и экономичный, не обладает необходимой в условиях Севера автономностью. Запасы топлива составляют почти треть веса судна, но при этом их хватает на 30 – 40 суток работы, а если лед особенно толстый, то и того меньше. За час ледокол может сжечь более двух тонн топлива. Иногда ледокол и ведомый им караван судов замерзали во льдах просто потому, что топливо заканчивалось до того, как кораблям удавалось выйти на свободную ото льда воду.

В начале 50-х годов атомная энергетика развивалась семимильными шагами. Становилось реальностью то, что раньше казалось лишь теорией. К сожалению, усилия ученых были направлены, в основном, на создание новых видов ядерных вооружений. Но кое-что перепадало и на мирные цели. Однажды ученые подсчитали, что ледокол, оснащенный атомной силовой установкой, будет расходовать до 50 граммов ядерного топлива в сутки. Вот оно, решение проблемы, ведь такой ледокол будет обладать практически неограниченным запасом хода. К тому же строительство первого в мире корабля с атомной силовой установкой должно было еще раз доказать всей планете «неоспоримые и очевидные» преимущества советского строя.

20 ноября 1953 года было принято постановление Совета министров СССР «О разработке первого в мире мощного арктического ледокола с ядерной энергетической установкой». Научным руководителем работ был назначен академик А.П. Александров, главным конструктором ледокола – В.И. Неганов, главным конструктором проекта атомной силовой установки – И.И. Африкантов. Строительство корабля поручалось ленинградскому Адмиралтейскому судостроительному заводу, а разработка проекта атомной силовой установки – ОКБ горьковского завода № 92. Всего к созданию первого в мире атомохода было привлечено более 500 предприятий со всей страны.

В планах и мечтах все выглядело прекрасно, однако в реальности проектировщики столкнулись с серьезными проблемами и задачами, за решение которых ранее никто в мире не брался. Одно дело стационарный атомный реактор, и совсем другое – реактор, который устанавливается на корабле. Атомщикам необходимо было создать установку компактную и одновременно мощную, устойчивую к условиям качки и постоянной вибрации. Необходимо было также обеспечить надежную защиту команды корабля от вредного воздействия радиоактивного излучения. И здесь была своя специфика, ведь в отличие от наземной электростанции на морском судне гораздо сложнее установить громоздкое защитное оборудование.

К весне 1956 года работа над проектом атомного ледокола, получившего название «Ленин», была завершена. Согласно проекту, судно предполагалось оснастить ядерной паропроизводительной установкой водо-водяного типа, расположенной в центральной части судна. Установка должна была вырабатывать пар для четырех главных турбогенераторов, питающих постоянным током три гребных электродвигателя, которые должны были приводить в действие три гребных винта (два бортовых и один средний) особо прочной конструкции. Основные характеристики ледокола «Ленин» были следующими: водоизмещение (без балласта) 16 тыс. тонн, мощность главных турбин 32,4 МВт (44 тыс. л. с), наибольшая длина 134 м, ширина 27,6 м, высота борта 16,1 м, скорость хода на чистой воде 18 узлов и 2 узла во льдах толщиной более двух метров.

27 июля 1956 года на стапеле Адмиралтейского завода состоялась торжественная церемония закладки первой секции атомохода. 5 декабря 1957 года был завершен первый этап постройки судна, ледокол был спущен на воду, его достройка продолжалась на плаву. 20 октября следующего года начался третий этап сооружения ледокола «Ленин» – швартовные испытания. Проверке подвергался весь сложный комплекс атомно-энергетической, дизель-генераторной установок, систем и устройств судна. 12 сентября 1959 года ледокол «Ленин» покинул пирс Адмиралтейского завода. После испытаний в водах Балтийского моря в декабре 1959 года атомоход поступил в распоряжение Мурманского морского пароходства.

19 августа 1960 года началась первая арктическая навигация ледокола «Ленин». За три с лишним месяца атомоход прошел более 10 000 миль, провел через льды Карского моря и моря Лаптевых 92 судна. В тяжелых ледовых условиях атомный ледокол продемонстрировал свои лучшие качества. Ядерная силовая установка показала неоспоримые преимущества по сравнению с двигателями, работающими на жидком топливе. И все было бы хорошо, если бы не одно «но». Атом, хоть и мирный, все равно оставался опасным и не всегда удавалось обуздать его неконтролируемую силу…

«На корабле полностью обеспечивается радиационная безопасность личного состава ледокола и окружающей среды». Это цитата статьи из Большой Советской Энциклопедии, посвященной атомоходу «Ленин». К сожалению, действительность отличалась от написанного в энциклопедиях. В СССР все инциденты, связанные с ядерными объектами, умалчивались и засекречивались. И лишь после распада СССР стали известны некоторые факты. По данным международных экологических организаций, в 60-х годах на «Ленине» произошло две аварии, вследствие которых в окружающую среду попали радиоактивные вещества. Первая случилась в феврале 1965 года, во время планового ремонта и перезарядки атомных реакторов ледокола. Второй инцидент произошел в 1967 году. Из-за течи трубопроводов реакторного контура было решено удалить весь реакторный отсек. Его упаковали в специальную капсулу и утопили в районе архипелага Новая Земля. Эта операция была настолько секретной, что и поныне координаты затопления реакторного отсека неизвестны.

Первая атомная установка ледокола «Ленин» отработала шесть лет. После замены реакторного отсека трехреакторная ядерная установка была заменена на двухреакторную. Эта конструкция оказалась более надежной, с ней ледокол отработал до 1989 года. После 30 лет эксплуатации атомоход «Ленин» был снят с обслуживания арктических трасс. За время работы на Северном морском пути первый в мире атомный ледокол прошел 654,4 тыс. морских миль, из них – 560,6 тыс. во льдах, и провел через льды 3741 судно. Атомоход был поставлен на вечную стоянку возле мурманского Морского вокзала. Недавно было принято решение создать на базе ледокола «Ленин» Музей истории и развития атомного флота.

Важнейшим искусством для нас является кино

«Фитиль»

Те, кто хотя бы раз был в советском кинотеатре, наверняка помнят одну особенность кинопроката тех времен – каждый сеанс имел свою дополнительную «нагрузку». Перед началом художественного фильма 10 – 15 минут зритель должен был смотреть абсолютно ему не нужный и не интересный документальный киножурнал. Обычный набор – идеологическая «жвачка», рассказывающая об очередных успехах народного хозяйства, выполнении пятилетних планов в четыре года или же о происках всякого рода империалистов в какой-нибудь банановой республике на краю Земли. И вдруг появился «Фитиль». Он был похож на остальные киножурналы разве что продолжительностью выпуска. А в целом же это было абсолютно новое явление, уникальное и неповторимое. Это тоже была идеология, причем спущенная сверху, по инициативе самого главного партийного органа. Но, пожалуй, впервые идеология делала упор не на достижения и успехи, а била, и очень серьезно, по недостаткам.

Главным редактором «Фитиля» был назначен мэтр советской литературы, знаменитый автор «Дяди Степы» Сергей Владимирович Михалков. «Меня вызвали в ЦК и спросили: "Что вам надо для нормальной работы?" – вспоминал Михалков-старший свое назначение. – Я ответил единственное: "Не мешать!"». Конечно, и для «Фитиля» были рамки, конечно, ни у кого не было в мыслях критиковать систему в целом и докапываться до причин освещаемых в «Фитиле» негативных явлений в жизни страны. Михалкову и его коллегам не разрешалось «трогать» чиновников рангом выше замминистра, но и это для тех времен было очень необычно. Резонанс от выпусков «Фитиля» был огромным, часто новый выпуск «Фитиля» вызывал гораздо больший интерес и отклик у зрителя, чем собственно художественный фильм.

«Фитиль» был своего рода «черной меткой», высылаемой сверху начальникам различного ранга. Если тот или иной руководитель напрямую или в завуалированной форме упоминался в «Фитиле», то практически однозначно его ждало в лучшем случае увольнение с занимаемой теплой должности. Но и это еще не все. «Фитиль» вызывал цепную реакцию. К примеру, появлялся сюжет о птицефабрике в городе А и ее нерадивом директоре Иванове. Это означало, что о спокойном сне могли забыть и директор птицефабрики Петров в городе Б, и директор такой же фабрики Сидоров в городе В, и сотни других руководителей. По всей стране прокатывалась волна проверок и ревизий птицеводческих предприятий. Неудивительно, что через год-два после появления «Фитиля» (первый выпуск киножурнала вышел на экраны 4 июня 1962 года) журналистов и операторов боялись куда больше, чем ревизоров.

Конечно, с «Фитилем» пытались бороться. В Политбюро постоянно поступали жалобы на корреспондентов, которые «мешают воплощать в жизнь решения партии и правительства». Приходилось авторам киножурнала идти на хитрости. На предварительных просмотрах (а проходили они чаще всего не где-нибудь, а на так называемых «кремлевских дачах») членам Политбюро сначала показывали то, что было вырезано из выпуска. Срабатывал такой метод практически безотказно – руководство соглашалось и давало разрешение на показ сюжета.

Самая громкая история, связанная с «Фитилем», произошла в 1981 году и была связана с тогдашним всемогущим «хозяином Кубани», первым секретарем Краснодарского крайкома КПСС Михаилом Медуновым. В 60 – 70-х годах по решению Политбюро на кубанских землях активно развивалось рисоводство. Одновременно были построены и несколько рыбоводческих заводов, разводивших осетровых рыб. И то и другое – вполне похвальные начинания. Но только если все делать по уму. А вот с этим-то как раз были проблемы. Медунов в духе тех времен решил не просто выполнить указ Политбюро, а перевыполнить на сколько-то там процентов. И перестарался. Рисом были засеяны все мыслимые и немыслимые земли, в том числе и территории рыбозаводов, тех самых, где разводили осетровых. Мальки попадали на рисовые поля, обильно поливаемые гербицидами и ядохимикатами, и практически полностью гибли. В «Фитиле» об этой истории сняли сюжет под названием «Рыбозагубители». Медунов узнал об этом и решил нанести упреждающий удар. В ЦК из Краснодара пришла традиционная «телега» на «Фитиль» с жалобой на журналистов и требованием запретить показ сюжета. Вопрос решался на самом верху. Выйдет или не выйдет сюжет «Рыбозагубители» на экраны страны, решала специальная комиссия во главе с тогдашним секретарем ЦК по сельскому хозяйству Михаилом Горбачевым. И Горбачев дал «добро». После этого Медунова иначе как «рыбозагубителем» в Политбюро не называли, а вскоре сняли с должности и отправили на пенсию…

«Работа в "Фитиле" чрезвычайно полезна – она тренирует режиссерскую мускулатуру, оттачивает мастерство, будит мысль, – сказал корреспонденту РИА «Новости» народный артист России Леонид Марягин, снявший около 40 сюжетов для «Фитиля». – Здесь в кратком остром сюжете нельзя ошибаться – в большом кино есть линия развития, там можно компенсировать качество одного эпизода следующим, а здесь такой возможности нет, просто потому, что нет следующего эпизода». Действительно, при всей кажущейся простоте сделать короткометражный сюжет, одновременно смешной, социально-острый и лаконичный, совсем нелегко. К тому же новым в жанре киножурнала было соединение документалистики и игрового кино. Неудивительно, что в «Фитиле» работали настоящие мастера. Сюжеты для киножурнала снимали Леонид Гайдай, Георгий Данелия, Александр Митта, с «Фитиля» начинал Вячеслав Котеночкин, автор знаменитого «Ну погоди!». Среди авторов сценариев к самому известному сатирическому киножурналу в стране были Михаил Жванецкий, Григорий Горин, Аркадий Арканов. А недобросовестных руководителей и взяточников, нечестных и грубых продавщиц, пьяниц и тунеядцев, несунов и расхитителей социалистической собственности (таковы уж законы сатирического жанра – почти все роли в «Фитиле» отрицательные) играли Фаина Раневская, Михаил Филиппов, Евгений Леонов, Анатолий Папанов, Игорь Ильинский, Евгений Евстигнеев, Андрей Миронов, Владимир Этуш, Ия Саввина, Людмила Касаткина и многие другие известные и любимые народом артисты.

В конце 80-х годов «Фитиль» практически потух. На зрителя обрушился такой невероятный поток правды, полуправды и откровенной лжи, что «Фитиль» стал никому не нужен. Выпуски киножурнала продолжали снимать, однако они клались «на полку» и до зрителя не доходили. Казалось, что один из символов советской эпохи так и останется в том времени. Но в 2004 году «Фитиль» возродился благодаря стараниям известного актера, телеведущего и продюсера Игоря Угольникова. Нынешний «Фитиль» сменил формат, отныне выпуски популярного журнала показывают не в кинотеатрах перед началом сеанса, а по телевидению. Наряду с новыми сюжетами зрители канала «Россия», на котором транслируется «Фитиль», могут видеть и старые выпуски киножурнала. А главным редактором «Фитиля» по-прежнему, как и сорок с лишним лет назад, остается Сергей Михалков. И почти в каждом интервью его спрашивают: «А нужен ли сейчас "Фитиль", может ли он сейчас бороться с пороками общества?». – «Не уверен, что "Фитиль" может изменить что-то в глобальном плане, – отвечает Сергей Владимирович. – Но обозначить, попытаться определить ориентиры необходимо. А пороки общества – они вечны, как само общество…».