Текст книги "100 знаменитых символов советской эпохи"

«Бриллиантовая рука»

Леониду Гайдаю не везло в кино. Фронтовик, прошедший пекло войны и привезший с фронта не только награды, но и тяжелое ранение в ногу и туберкулез легких, он поступил в театральную студию при Иркутском областном театре. После окончания учебы в 1947 году Леонид несколько лет играл на сцене местного театра. А в 1949 году он поступил на режиссерский факультет ВГИКа и попал в мастерскую мэтра советского кинематографа Григория Александрова. В 1955 году Гайдай окончил ВГИК и начал снимать фильмы. Но у первых его картин была трудная судьба, хотя молодого режиссера и поддерживали такие значительные фигуры советского кинематографа, как Иван Пырьев и Михаил Ромм. Фильм «Жених с того света» с Ростиславом Пляттом в главной роли был изрезан цензурой вдоль и поперек и в результате пошел в прокат в очень сокращенном варианте. В 1960 году Гайдай снял еще один фильм – «Трижды воскресшие» – правдивую историю о героизме моряков Черноморского флота во время войны. Но бывший тогда министром культуры Михайлов наложил на фильм резолюцию: «К кинопрокату не рекомендую». В те годы такая формулировка означала запрет. Окончательный и бесповоротный.

Гайдай был на грани нервного срыва – годы работы из-за одного росчерка пера шли насмарку. У него обострилась болезнь. Жена, Нина Гребешкова (они познакомились еще во время учебы во ВГИКе), решила, что смена обстановки и климата пойдет ему на пользу. В Иркутск, откуда Гайдай был родом, они добирались на поезде, поскольку на самолет денег не было. На одной из станций Леонид Иович купил в киоске газету «Правда». Сел в купе, начал рассеянно перелистывать страницы. И вдруг взволнованно сказал жене: «Смотри, да это же отличный сценарий для короткометражки!». В газете был напечатан фельетон украинского писателя Степана Олейника о псе Барбосе. Во время отдыха Гайдай написал сценарий короткометражного фильма. Вернувшись в Москву, показал его своему учителю и директору «Мосфильма» Ивану Пырьеву.

Пырьев сразу же охладил пыл Гайдая. «По-моему, это какая-то абракадабра…» – сказал он. «А мне кажется, Иван Александрович, можно сделать смешную картину», – возразил Гайдай. «Ну что же тут смешного – бежит один, бежит второй, бежит собака…». Все, если уж Пырьев против, значит, ничего не получится. Но Иван Александрович, к счастью, все-таки сжалился над молодым коллегой. «Ну ладно, иди в съемочную группу, – сказал он. – Даю тебе из ее сметы 30 тысяч рублей, попробуй. Не получится – так и быть, спишем…».

«Официально рождение троицы произошло 27 декабря 1960 года в 17 часов 30 минут по московскому времени, – рассказывал Леонид Гайдай. – В это самое мгновение худсовет нашей студии "Мосфильм" утвердил состав исполнителей одночастевки по моему сценарию…». Тогда, правда, никакой торжественности не наблюдалось. Обычный рабочий процесс – утверждение исполнителей главных ролей в фильме не слишком известного режиссера, к тому же короткометражном. Тогда никто не догадывался о том, что именно в этот момент на свет появилась самая знаменитая троица советского кино: Вицин – Моргунов – Никулин, они же Трус, Бывалый и Балбес. И никто не мог предполагать, что корометражка под названием «Пес Барбос и необычный кросс» с незатейливым сюжетом и легкой эксцентричной игрой актеров, как и другие фильмы Леонида Гайдая, обретет колоссальную популярность у зрителя и станет чемпионом советского кинопроката.

В 1962 году на экраны вышла следующая работа Леонида Гайдая – «Самогонщики». Гайдай нащупал свою «золотую жилу» – та же незаменимая троица, та же эксцентрика и легкие веселые шутки. А в 1965 году к Трусу, Бывалому и Балбесу присоединился еще один «культовый» персонаж советского кинематографа – скромный, добрый, интеллигентный студент-очкарик Шурик, которого сыграл актер Александр Демьяненко. «Операция "Ы" и другие приключения Шурика» – первый фильм из знаменитой гайдаевской комедийной трилогии 60-х годов. Сказать, что «Операция "Ы"…» имела успех у зрителя, значит не сказать ничего. Этот фильм смотрели все от мала до велика, от Ленинграда до Владивостока. Причем смотрели по десятку раз, заучивая фразы наизусть и «растаскивая» фильм на цитаты. Только в одном 1965 году в кинотеатрах «Операцию "Ы"…» посмотрели 70 миллионов человек. Вся страна хохотала над тем, как студент Шурик наказывает хулигана Верзилу в «Напарнике» (напомним, что фильм состоит из трех отдельных киноновелл), готовится к экзамену в «Наваждении» и расправляется со злодеями Трусом, Бывалым и Балбесом в «Операции "Ы"». Пожалуй, единственный грустный момент – то, что для великолепного артиста Александра Демьяненко роль Шурика оказалась губительной в актерском плане. «Мне уже за 60, а я по-прежнему – Шурик…» – с грустью сказал актер в одном из последних своих интервью. Он так и остался до самой смерти Шуриком, как для зрителей, так, что самое печальное, и для режиссеров, которые после съемок у Гайдая перестали предлагать ему серьезные роли.

Но не будем о грустном. В 1967 году Леонид Гайдай снял «Кавказскую пленницу», своеобразное продолжение «Операции "Ы"…». Шурик опять сражается с Трусом, Балбесом и Бывалым, теперь уже в колоритной кавказской обстановке. Излишне говорить, что «Кавказская пленница» сразу же завоевала любовь у зрителей и стала самым кассовым фильмом года. Но мало кто знает, что фильма могло и не быть. Юрий Никулин, прочитав сценарий, забастовал: «Я в этой ерунде сниматься не буду!». Понятно, что найти равноценную замену Никулину было просто не реально. Однако Гайдай сумел выйти из трудного положения, пообещав актеру, что сценарий будет основой, а в процессе съемок актеры смогут сами придумывать шутки и трюки, и он с удовольствием будет вставлять их в фильм. Говорят даже, что за каждую удачную шутку Гайдай поощрял артистов… бутылкой шампанского. Так это или нет, но Вицин, Моргунов, Никулин и другие артисты, снимавшиеся в «Кавказской пленнице», придумали немалого смешного, например знаменитую сцену, когда герои становятся стеной перед едущей прямо на них машиной; огромный шприц, которым колют Бывалого, и многое другое.

Казалось, что после «Кавказской пленницы» трудно снять что-то лучше и смешнее. Но в 1968 году на экраны выходит «Бриллиантовая рука», фильм, ставший вершиной в творчестве Леонида Гайдая. В 1995 году телеканал РТР провел опрос среди зрителей, и «Бриллиантовая рука» была признана «лучшей комедией в истории советского кино». Надо сказать, что Гайдай пошел на определенный риск, отказавшись от персонажей и актеров, приносивших неизменный успех его картинам. Но риск этот оказался оправданным.

Как и идею короткометражки «Пес Барбос и необычный кросс», сценарий «Бриллиантовой руки» был взят «из жизни». В еженедельнике «За рубежом» появилась заметка о том, как итальянский контрабандист пытался провезти через границу ювелирные изделия в загипсованной руке. Из этой небольшой заметки сценаристы Яков Костюковский, Морис Слободской и Леонид Гайдай и сделали комедию, вот уже тридцать с лишним лет остающуюся эталоном комедийного жанра. Интересно, что уже после того как фильм вышел на экраны, в печати появилась другая заметка – некие контрабандисты, посмотрев «Бриллиантовую руку», решили использовать гипс для провоза бриллиантов.

3 января 1968 года Главное управление кинематографии утвердило сценарий и разрешило начать съемки фильма. Через месяц начались пробы актеров, и, как это часто бывает, режиссер планировал одно, а получилось совсем другое. Проблем не было только с главной ролью – сценарий изначально писался под Юрия Никулина, и вопросов, кому играть Семен Семеныча Горбункова, не возникало. А вот на остальные роли претендентов было немало. Трудно себе представить «Бриллиантовую руку» без Андрея Миронова. А между тем, его кандидатура на роль Геши Козодоева была отнюдь не приоритетной. «Миронов кривляется, а не играет», – таково было мнение многих членов худсовета киностудии «Мосфильм» после просмотра кинопроб. А кроме того, его «конкурентами» были Михаил Пуговкин и Георгий Вицин, актеры известные и популярные. «Спас» Миронова Морис Слободской. «Миронову в кино не везет, – сказал он на худсовете. – Убежден, что только Гайдай сделает из него комедийного героя».

Михаил Пуговкин (кстати, снявшийся позже у Гайдая в фильмах «Иван Васильевич меняет профессию» и «Спортлото-82») претендовал и на роль контрабандиста Лелика. Но эту роль отдали Анатолию Папанову. Очень много вопросов вызывала игра Нонны Мордюковой, создавшей образ гражданки Плющ, один из самых колоритных в фильме. «Мордюкова не получилась», – сказал на худосовете Эльдар Рязанов. «Ее слишком много, и играет она не смешно… Плющ – безумная, одержимая пошлость», – говорили другие члены худсовета. С большим трудом, но роль Нонны Мордюковой Гайдаю все-таки удалось отстоять. О другой женской роли, соблазнительницы Семен Семеныча Горбункова, которую сыграла Светлана Светличная, говорили, что «слишком сексуальна и соблазнительна». Что, в общем-то, неудивительно – Гайдай, наверное, первым в советском кино решился снять актрису без верхней части купальника. Вид был хоть и сзади, но для тех времен и это было очень смелым шагом.

Вообще, Гайдай в своих фильмах позволял себе гораздо больше, чем другие режиссеры, и касалось это не только интимных сцен. Взять хотя бы сцену прощания Геши Козодоева и Лелика в порту. Все эти страстные поцелуи очень напоминали лобызания членов Политбюро. Или «заграница», на самом деле, правда, не настоящая – в фильме роль Стамбула «исполняла» столица Азербайджана Баку. Однако атмосфера пребывания советского человека за рубежом была передана очень точно. Это сейчас нашим согражданам достаточно купить путевку – и вперед, можно познавать мир и его красоты. Главное условие – соблюдение местных законов, в остальном же турист может ехать куда хочет и делать то, что хочет. Совсем иначе было во времена СССР. Перед заграничной поездкой турист обязательно проходил несколько комиссий, на которых бдительные товарищи проверяли его «идеологическую подкованность». Не менее бдительные экскурсоводы сопровождали советского человека и за границей, а кроме того, в состав каждой тургруппы под видом туриста входил товарищ из «компетентных» органов. Все это было, в определенных рамках, передано в «Бриллиантовой руке». «Когда снимали мою сцену с экскурсоводом, – рассказывала в интервью еженедельнику «Аргументы и факты» жена Юрия Никулина Татьяна, сыгравшая в фильме экскурсовода, – я вспомнила руководителей наших экскурсий на Западе, это вечное: "По одному не ходить!.. Лучше по трое!.. Ни с кем не разговаривать!.. Опасайтесь провокаций!..". И я старалась изобразить именно такую даму: "железную", распорядительную, следящую».

Конечно, в окончательном варианте «вырезано» из ленты было немало. Самый известный эпизод, когда гражданка Плющ говорит жене Горбункова: «Я не удивлюсь, если выяснится, что ваш муж тайно посещает любовницу». В сценарии эта фраза заканчивалась словами «тайно посещает синагогу». Ответственному работнику из Госкино эта фраза не понравилась: «Пусть уж лучше она говорит: "Посещает тайный дом свиданий". На это Гайдай ответил: «Я знаю, что в Москве есть синагога. А вот о доме свиданий до сих пор не слышал. Может, вы расскажете?». Что на это ответил чиновник, неизвестно, но в фильме появилась «любовница». Кроме того, было «недопустимое опошление пионеров в ресторане», как говорилось в протоколе заседания худсовета, а также рекомендация (которая, естественно, носила обязательный характер) исключить реплики, носящие двусмысленный характер: «Главное в нашем деле – социалистический реализм», «Партию и правительство оставили на второй год».

Естественно, что при съемках ленты произошло немало курьезных и забавных случаев. Актерам, например, пришлось пострадать от действий ассистентов и технических работников. Зато многие случайно снятые эпизоды и непредусмотренные сценарием реплики вошли в фильм. При съемках сцены рыбалки, когда Анатолий Папанов под водой нанизывает рыбу на крючок удочки Никулина, что-то не ладилось с аппаратурой. Раз за разом приходилось переснимать эпизод, а вода-то была холодная, и Анатолий Владимирович изрядно замерз. В конце концов Папанов не выдержал, и, вынырнув в очередной раз из воды, рявкнул на ассистента: «Идиот!». Это прозвучало так классно, что Гайдай оставил эту реплику в фильме, только адресовалась она Геше Козодоеву. Андрею Миронову досталось, когда проходили съемки в кафе. Мальчик, стрелявший в него из пистолета мороженым, целился мимо актера. Так было задумано. За кадром ассистент бросал в актера смесь молока с творогом, и тоже промахивался… Это уже задумано не было. За десяток дублей Миронов наелся досыта творога с молоком, пока наконец ассистент не попал ему точно в лицо. Но больше всех натерпелся Юрий Никулин. Всем известна финальная сцена, когда на голову Горбункову падает крюк от крана. Так вот это произошло совершенно случайно, финал по сценарию был совершенно иным. Когда крюк упал на Никулина, съемочная группа на несколько мгновений просто замерла от страха, и только оператор продолжал снимать. У Никулина была рассечена кожа на голове, он получил легкое сотрясение мозга, но продолжал играть, и в итоге именно этот эпизод остался в окончательном варианте фильма…

За свою творческую карьеру Леонид Гайдай снял 18 фильмов. Конечно, не все они были шедеврами, не все собирали аншлаги в кинотеатрах, не все получали награды и премии. Но «Пес Барбос и необычный кросс», «Операция "Ы" и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Иван Васильевич меняет профессию» по-прежнему остаются золотым фондом не только советского, но и мирового кинематографа. «К сожалению, юмор стареет и умирает. Я имею в виду юмор не как понятие вообще, а юмор, рожденный в определенную эпоху». Так сказал еще один классик советского кино Эльдар Рязанов. Трудно не согласиться с этим мнением. Однако к шедеврам Леонида Гайдая это, похоже, не относится. На них не влияет смена эпох и поколений, и они, как хорошее вино или коньяк, с годами приобретают новый вкус и становятся только лучше.

«Семнадцать мгновений весны»

Как получился этот фильм? В том, чтобы написать сценарий, принести его хорошему режиссеру, собрать известных и любимых народом артистов, снять фильм, озвучить, смонтировать и показать его по Центральному телевидению в самое лучшее время (в «прайм-тайм», как говорят современные телевизионщики), ничего сверхудивительного, в общем-то, нет. Но как получились именно «Семнадцать мгновений весны», как удалось снять самый популярный в истории советского телевидения телесериал?

Наверное, какой-нибудь недоброжелатель (если, конечно, таковой найдется) может сказать, мол, советское телевидение было настолько убогим, за редким исключением, что зритель был готов проглотить любой сериал, и тем более «на ура» пошла «мыльная опера про шпионов». И что интересно, в некотором смысле этот недоброжелатель будет прав. Действительно, хороших телефильмов было немного. Но как быть с теми, кто советского телевидения в глаза не видел или помнит его разве что по смутным воспоминаниям детства? Им-то сериалов и шпионских фильмов хватает, и даже больше, чем надо. И все равно те, кому сейчас не больше двадцати, не отрываясь смотрят «Семнадцать мгновений весны», что называется «от титров до титров», так же как когда-то делали их родители.

Нет, в том, что «Семнадцать мгновений весны» – фильм, как говорится, на все времена, – сомнений нет. Интересно другое. Кому-то это может показаться странным, но предпосылок к тому, что из задумки режиссера Татьяны Лиозновой получится что-то стоящее, по большому счету, практически не было. Вся история создания «Семнадцати мгновений» настолько незакономерна и нелогична, что возникает закономерный вопрос: «Как же это получилось?».

Обо всем по порядку. Среди киношников издавна бытует мнение, что женщина и профессия кинорежиссера – понятия несовместимые. К счастью, на то и существуют правила, чтобы делать из них исключения. Москвичка Таня Лиознова с детства мечтала стать кинорежиссером. А было это, надо сказать, в начале 1940-х годов, и тогда такие мечты даже для юноши были весьма необычны, а уж тем более для девушки. Таниным родителям увлечение дочки доставляло немало волнений, особенно нервничала мама. «Что с дочкой делать будем?» – спросила она, когда отец Татьяны в 1941 году уходил на фронт. «Дай ей решать самой, но, по мне, пусть лучше она будет хорошим врачом, чем плохой актрисой». Врачом Таня Лиознова так и не стала, а сразу после школы поступила на режиссерский факультет ВГИКа, попала в мастерскую знаменитых С.А. Герасимова и Т.Ф. Макаровой. Правда, взяли Татьяну Лиознову с испытательным сроком. «Не справишься на первом курсе – выгоним!» – сказали девушке при поступлении. Она не справлялась. В ректорате уже лежал приказ об отчислении Татьяны Лиозновой и еще трех таких же студентов. Другая на ее месте, может быть, и сдалась бы, но Татьяна боролась за свою мечту до конца. Она написала рассказ, вместе с тремя другими отчисленными студентами сняла по нему небольшой фильм и показала его Сергею Герасимову. В итоге Герасимов всех восстановил. «Это был мой первый режиссерский урок, – вспоминала Татьяна Михайловна, – после которого я поняла, какая это ответственная профессия».

Татьяна закончила ВГИК, некоторое время работала ассистентом режиссера у своего учителя Сергея Герасимова. Ее первой самостоятельной режиссерской работой стал снятый в 1958 году фильм «Память сердца» – драматический и одновременно лирический рассказ о судьбе английского летчика, во время Великой Отечественной войны сбитого над русской деревней и спасенного простой русской женщиной. Затем были фильмы «Евдокия» с Людмилой Хитяевой в главной роли, «Им покоряется небо» с Евгением Евстигнеевым и Николаем Рыбниковым. А в 1973 году на экраны вышел фильм «Три тополя на Плющихе» – история любви московского таксиста и жительницы Подмосковья, приехавшей на рынок продать мясо. Случайная встреча двух одиноких людей переросла в большое чувство, любовь, последнюю для обоих. Сюжет простой и незатейливый, однако фильм «Три тополя на Плющихе» стал одной из самых популярных киноработ 1970-х годов, а исполнители главных ролей Татьяна Доронина и Олег Ефремов были признаны одной из самых лиричных и запоминающихся актерских пар советского кинематографа. В общем, в том, что Татьяна Лиознова состоялась как режиссер, – сомнений нет. Но откуда взялся Штирлиц, откуда в творчестве режиссера появилась тема разведки и политики?

Как известно, любой фильм начинается с идеи, которая затем воплощается в сценарий. Татьяна Лиознова в отношении идеи и сценария – режиссер очень «привередливый» и скрупулезный. «Я по 2 – 3 года искала ту историю, которую я бы прочла и у меня заколотилось сердце, – рассказывала Татьяна Михайловна в интервью газете "Известия". – Только из-за этого я сняла так мало картин. Я годами сидела без зарплаты, ходила в одной юбке и продолжала искать свой материал». В начале 1970-х у Лиозновой был как раз такой период мучительного поиска. В библиотеке киностудии имени Горького она случайно наткнулась на журнал «Знамя», где была опубликована повесть Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны». Прочитала и поняла – это именно то, что нужно.

Юлиан Семенов – безусловно, мастер остросюжетного политического детектива, но надо сказать, что некоторые критики считают «Семнадцать мгновений весны» не лучшим произведением писателя. Правда, Татьяна Лиознова была совершенно другого мнения. «Когда мне в руки попал журнальный вариант "Семнадцати мгновений…", я поняла, что должна поставить фильм. Я читала и чувствовала, как мороз пробегает по коже – это было не просто захватывающее повествование. Это была история войны, в которой я потеряла всех мужчин нашего рода, включая отца и трех маминых братьев. Это моя история».

Есть идея, есть хороший материал, который нравится режиссеру, – значит, можно начинать снимать? Не тут-то было, для режиссера Лиозновой с этого момента началось самое «интересное». Татьяна Михайловна сказала о своем намерении Семенову, а тот ее и огорошил: «Тань, да ты что, я уже продал сценарий в Ленинград и даже деньги уже получил…». Но Лиознова настаивала на своем: «Этот фильм должна снимать я!». И здесь надо отдать должное Юлиану Семенову. Будучи, по воспоминаниям знавших его людей, человеком достаточно расчетливым, он, тем не менее, в данном случае поступил благородно. Он послал телеграмму на «Ленфильм», сообщив, что передает его на киностудию имени Горького, а деньги, полученные за сценарий, отправляет переводом.

Татьяна Лиознова с нетерпением ждала начала съемок, надо было только получить из Ленинграда сценарий Семенова – и вперед… Но когда сценарий попал в руки Татьяны Михайловны, ее постигло глубочайшее разочарование. Это было совершенно не то, что она увидела в книге Семенова. А сам автор в это время уехал в Болгарию охотиться на кабанов, так что пришлось режиссеру делать двойную работу, так сказать, «за себя и за того парня» – перерабатывать литературный сценарий и писать режиссерский. «Катастрофа! – вспоминала Татьяна Лиознова. – Я работала по 12 часов в сутки, не помню, спала ли. Но не скажу, что не получала удовольствия, ведь у меня были развязаны руки, к тому же я не шла против книжного материала, а, наоборот, отстаивала его». И именно благодаря «вмешательству» Татьяны Лиозновой в фильме появились едва ли не самые знаменитые сцены, которых не было в первоначальном сценарии, – празднование Штирлицем 23 февраля и безмолвная встреча разведчика с женой в кафе «Элефант». Интересный факт: эпизод свидания Штирлица с супругой вышел настолько удачным и выразительным, что произошел обратный процесс – из фильма сцена перешла в книгу. «Я теперь, когда буду переиздавать книгу, туда впишу встречу с женой», – сказал Юлиан Семенов после просмотра фильма.

До начала съемок претендентом № 1 на главную роль считался Арчил Гомиашвили. По стране с огромным успехом только что прошла гайдаевская экранизация «Двенадцати стульев», в которой грузинский актер сыграл роль Остапа Бендера, к тому же на кандидатуре Гомиашвили настаивал Юлиан Семенов. Однако Татьяна Лиознова пригласила на роль Штирлица Вячеслава Тихонова, хотя первое впечатление от проб будущего «штандартенфюрера всех времен и народов» у нее было, мягко говоря, неоднозначное. «Когда мне сказали, что Татьяна Лиознова хочет попробовать меня на роль Штирлица, я пришел на студию, чтобы сделать фотопробу, – вспоминал Вячеслав Васильевич. – Я для себя решил так: Штирлиц там один среди врагов – значит, не должен отличаться от них. А у фашистов в моде были гитлеровские усики, которые узкой дорожкой торчали из-под носа. Ну и я себе соорудил такие же. Когда мою фотографию показали Лиозновой, она пришла в неописуемый ужас, увидев Тихонова с гитлеровскими усиками. "Уберите сейчас же! – говорит. – Это страшно!". А потом мы с ней решили, что я буду сниматься, так сказать, со своим лицом. Пусть зрители в первых сериях узнают известного артиста – тем сложнее и интереснее задача: заставить их забыть, что я – Тихонов, и думать только о Штирлице».

Вообще актеров на роли в «Семнадцати мгновениях…» подбирали по принципу похожести на исторических прототипов. Единственное исключение – Леонид Броневой, совершенно не похожий на Генриха Мюллера. Зато Вальтер Шелленберг получился настолько «натуральным», что после показа сериала по восточно-германскому телевидению Олег Табаков, сыгравший шефа немецкой внешней разведки, получил письмо от племянницы Шелленберга. «Благодарю Вас за то, – говорилось в письме, – что Вы сыграли интеллигентного, обаятельного и проницательного человека, каким на самом деле и был дядя Вилли».

Актерский состав подобрался звездный – Тихонов, Табаков, Плятт, Евстигнеев, Куравлев и многие другие. Актеры с удовольствием соглашались на съемки у Лиозновой, хотя и знали, что характер у Татьяны Михайловны очень жесткий и требовательный, за ней даже закрепилась слава «железной леди» советского кинематографа. Пожалуй, единственной актрисой, которую, несмотря на желание Лиозновой, заполучить не удалось, была Фаина Раневская. Во время съемок режиссеру пришла идея ввести в фильм новый персонаж – фрау Заурих – старую служанку Штирлица (нечто вроде миссис Хадсон при Шерлоке Холмсе). Татьяна Лиознова вместе с Юлианом Семеновым, написавшим несколько сцен с участием старой немки, отправилась к Раневской. Фаина Георгиевна быстро просмотрела сценарий и со свойственной ей прямотой заявила: «Это что за идиотство? Разве это можно сыграть?». Так и не появилась фрау Заурих в «Семнадцати мгновениях…».

Съемки «Семнадцати мгновений весны» начались 11 апреля 1971 года в Берлине и продолжались два с лишним года. Сколько же за это время пришлось пережить Татьяне Лиозновой и ее коллегам! Сложностей и курьезных случаев была масса. Были тут и «шестеро детей радистки Кэт» (дети растут быстро, а вот сцены с ними снимали долго, так что «роль» детей Кэт исполняли шестеро младенцев), и наколка «Слава» на руке у Вячеслава Тихонова, из-за которой крупным планом приходилось снимать «чужие» руки, и сложности с костюмами для фильма и оформлением декораций.

Особый разговор – музыкальное сопровождение к фильму. Исполнять песни в «Семнадцати мгновениях…» должен был Муслим Магомаев. Работа над записью уже подходила к концу, когда певец неожиданно получил приглашение на стажировку в знаменитый миланский театр «Ла Скала». Неимоверными усилиями запись все-таки удалось завершить, и Магомаев улетел в Италию. Однако при прослушивании выяснилось, что в одной из песен он перепутал слова… Как Татьяна Лиознова выдержала все это… Заменой Магомаеву мог стать Иосиф Кобзон, однако и тут были свои сложности. У Иосифа Давыдовича и композитора Микаэла Таривердиева, написавшего музыку к «Семнадцати мгновениям…», не сложились отношения. Кто прав, кто виноват в конфликте – это, как говорится, не тема данной статьи, но Таривердиев категорически возражал против кандидатуры Кобзона. «Или я, или он», – сказал он Лиозновой. А режиссеру-то нужны были оба…

Есть в фильме такая сцена – Штирлиц проходит по зданию гестапо, а адъютанты сообщают заместителю Мюллера: «Штирлиц идет по коридору… Штирлиц подходит к двери…». Примерно так же пришлось делать Татьяне Лиозновой. Запись песен в исполнении Кобзона делалась втайне от композитора, а по коридорам киностудии Лиознова расставила своих помощников. «Таривердиев идет по коридору, – сообщали они. – Таривердиев поднимается по лестнице». А когда композитор приближался непосредственно к студии, Кобзона попросту прятали. Так до самой премьеры Микаэл Леонович и не узнал, кто пел песни на его музыку.

В довершение всех бед перед съемкой последней 12-й серии бюджет картины был полностью исчерпан. Большое число актеров и костюмов, разнообразного реквизита, поездки по всей стране и миру сделали свое дело. Сериал вышел очень дорогим, одним из самых затратных в истории советского кино. И все-таки всеми правдами и неправдами к лету 1973 года съемки фильма были закончены.

«Когда Штирлиц идет по улицам Берлина, улицы всех городов Советского Союза пустеют…». Успех «Семнадцати мгновений весны» был просто ошеломляющим. Первая серия фильма была показана в полвосьмого вечера 11 августа 1973 года. А уже через три месяца, как говорили в те времена, «по многочисленным просьбам трудящихся» сериал был показан еще раз. С тех пор на разных каналах «Семнадцать мгновений весны» показывали сотни, если не тысячи раз.

Сказать, что фильм пользовался популярностью у телезрителей, – значит не сказать ровным счетом ничего. Сериал «Семнадцать мгновений весны» после первого же показа стал явлением культурной жизни страны, а его герои перешли в разряд народных фольклорных персонажей, Штирлиц встал в один ряд с Ильей Муромцем и Чапаевым.

В чем же секрет фильма? Отвечая на этот вопрос, Вячеслав Тихонов однажды сказал: «В "Семнадцати мгновениях…" есть баланс между вымыслом и фактом, между жесткостью и жестокостью, есть лирика, но нет сантиментов, нет и упрощений. В нем нет шаблонной бесспорности правильных и неправильных поступков. Есть образы и историческая правда, "перебора" художественных допущений нет». От себя добавим, что Татьяна Лиознова пошла на смелый эксперимент в изображении противника советского разведчика, и это понравилось зрителям. Да, фашисты в «Семнадцати мгновениях…» – жестокие и коварные враги. Но вместе с тем они в «Семнадцати мгновениях…» – живые и умные люди, а не придурковато-карикатурные персонажи, которых другие режиссеры иногда любили изображать в фильмах о войне. Не случайно Леонид Броневой наряду с другими актерами был удостоен в 1976 году Государственной премии СССР, и это за исполнение роли шефа гестапо! Случай просто уникальный для советского кино. Как и сам фильм…

Со времени премьеры «Семнадцати мгновений весны» прошло уже более 30 лет. Ныне многочисленные конкуренты полковника Исаева сражаются с врагами на просторах телеэфира. Но штандартенфюрер Штирлиц по-прежнему уверенно идет по коридору, а Мюллер все так же просит его остаться. Кто-то может в это не верить. Может быть, и правильно. «Сейчас верить нельзя никому. Даже себе. Мне можно…».