Текст книги "100 знаменитых символов советской эпохи"

Иван Мичурин

Иван Мичурин не был бунтарем. Тихий, скромный ученый, очень непритязательный в быту, никогда, несмотря на свою славу, не считавший себя гением. И все-таки «в тихом омуте черти водятся»… В 17 лет Ивана выгнали из рязанской гимназии. «За непочтительное отношение к начальству», – таким было решение руководства гимназии. Но это, как оказалось, были еще «цветочки». Начальство приходит и уходит, а вот Мать-природа вечна и неподвластна человеку. Однако Иван Мичурин думал иначе, и кроме «непочтительного отношения к начальству», он также «непочтительно» относился и к природе. «Нам не надо ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача!» – сказал однажды Мичурин, и эту его знаменитую фразу очень полюбили большевики. Но в отличие от большевиков и главного «кремлевского мечтателя» Ленина, Мичурину удалось реализовать свои фантастические проекты и осуществить то, что раньше казалось невозможным…

28 октября 1855 года в поместье Вершина, близ деревни Долгое (ныне Мичуровка) Пронского уезда Рязанской губернии в семье мелкого рязанского дворянина Владимира Ивановича Мичурина родился сын Иван. Он был седьмым ребенком в семье, однако все его братья и сестры умерли в раннем возрасте.

Владимир Иванович, отец Ивана, был весьма образованным и просвещенным человеком, интересы его не ограничивались хозяйством и делами поместья. Он увлекался садоводством, целыми днями пропадал в саду, проводя различные опыты с плодовыми и декоративными растениями. Интерес к природе с самых ранних лет передался сыну – Иван как мог помогал отцу в его опытах, а когда подрос, сам стал начал проводить эксперименты с плодовыми и овощными культурами. В 1869 году Иван окончил уездное училище и готовился поступать в Петербургский лицей, однако из-за семейных и финансовых неурядиц (Мичуриным пришлось продать имение за долги) о Петербурге пришлось забыть. Иван поступил в Рязанскую гимназию, откуда его и изгнали через несколько месяцев.

На некоторое время Мичурину пришлось оставить свои любимые растения. В 1872 году он устраивается на должность конторщика на железнодорожной станции Козлов Тамбовской губернии. Способный молодой человек быстро продвигается по служебной лестнице – через два года он стал помощником начальника станции. Но очень престижная в те годы карьера железнодорожника юношу абсолютно не интересовала. Как только его материальное положение немного улучшилось, Иван покинул железную дорогу и в 1875 году арендовал недалеко от Козлова пустующую усадьбу площадью пять соток, где и занялся своим любимым делом – сбором коллекций растений и разведением новых сортов плодовых и ягодных культур.

Мичурин наконец-то получил свой участок, однако его научные изыскания требовали серьезного финансирования, а с этим-то в России во все времена было очень туго. Надо сказать, что российское садоводство в дореволюционное время находилось в весьма плачевном состоянии. В те годы бытовало мнение, что разведение новых сортов плодовых и ягодных культур в средней полосе России, а тем более в северных районах – дело абсолютно бесперспективное. Большая часть потребности в фруктах обеспечивалась за счет импорта, свои же родные садоводы и селекционеры находились в роли падчерицы при злой мачехе. Не был исключением и Иван Мичурин.

Молодому ученому вновь пришлось узнать, что такое катастрофическая нехватка денег. Чтобы как-то прокормить семью (в 1875 году Мичурин женился на дочери рабочего Александре Васильевне Петрушиной) и купить семена и саженцы для своего сада, Ивану Мичурину пришлось открыть часовую мастерскую. Работал он, как говорится, на два фронта – днем в саду, ухаживая за любимыми деревьями, а по ночам склонялся над верстаком, ремонтируя часы обывателей.

Своей целью Иван Мичурин ставил выведение новых улучшенных сортов плодовых культур, акклиматизированных для средней полосы России. Однако первые опыты оказались неудачными. Мичурин сначала пошел по традиционному в тогдашней селекции пути – пытался привить черенки южных растений, стараясь приспособить гибриды к более суровым условиям. Деревья вымерзали, но неудачи не остановили ученого, скорее наоборот, заставили его настойчивее искать решение проблемы. После нескольких лет безуспешных поисков Мичурин наконец-то добился результата.

«Невозможно привить черенки с деревьев южных сортов, которые уже прошли все стадии своего развития, только выведение растений из семян, полученных при помощи гибридизации, поможет создать новые морозоустойчивые сорта; чем дальше отстоят между собой пары скрещиваемых растений-производителей по месту их родины и условиям их среды, тем легче приспособляются к условиям среды в новой местности гибридные сеянцы». Открытие этих принципов позволило Ивану Мичурину сделать настоящий прорыв в селекции. За несколько лет он создает несколько десятков новых сортов яблонь, груш, вишен, слив, прекрасно приспособленных к климатическим условиям средней полосы России и по урожайности не уступающих южным сортам. Кроме того, Мичурин не боялся экспериментировать, отходить от канонов традиционной науки. Он скрещивал сорта, не родственные другу, а иногда для получения гибридов использовал даже различные виды и семейства.

Имя Ивана Мичурина вскоре стало широко известно и почитаемо в кругу его коллег-ученых как на родине, так и за рубежом. Однако дальше публикаций в самых престижных научных журналах и признания во всем мире дело не шло. Иван Владимирович неоднократно посылал свои предложения в департамент земледелия, но чиновники обычно отвечали отписками, а то и вовсе оставляли без ответа письма ученого. Правда, Указом Его Императорского Величества потомственный дворянин Иван Владимирович Мичурин за свои заслуги был награжден орденом Святой Анны третьей степени. Но награды и звания не интересовали ученого. Он мечтал вывести российское садоводство на мировой уровень, хотел, чтобы дело многих лет упорного труда не пропало даром. По подсчетам экспертов, если бы идеи Мичурина в дореволюционное время были реализованы, это практически сняло бы зависимость России от импорта фруктов и дало бы российской экономике прибыль в сотни тысяч рублей золотом в год. Однако до 1917 года большинство идей Мичурина остались нереализованными.

В 1899 году Иван Мичурин приобрел на окраине Козлова новый участок, куда и перенес свои растения и оборудование. К 1917 году «на счету» селекционера было почти 160 новых сортов плодовых и ягодных культур. Однако еще раз повторимся – титаническая работа ученого, по сути, не имела практического применения. И потому-то, наверное, потомственный (хотя и бедный и не очень родовитый) дворянин Иван Мичурин безоговорочно принял революционные события 1917 года и советскую власть. И в этом нет ничего удивительного – Мичурину было уже за 60, когда его работу наконец-то оценили по заслугам.

В 1920 году Ленин дал указание наркому земледелия организовать специальную комиссию по изучению научных работ и практических достижений Мичурина. Указание это было выполнено безукоризненно, с тех пор работа Ивана Владимировича получила поддержку на самом высшем уровне. К середине 20-х годов малоизвестный до того времени ученый стал главным селекционером страны и располагал практически неограниченными возможностями для работы. В ноябре 1923 года питомник имени И.В. Мичурина указом ЦИК был признан учреждением государственного значения. Через пять лет мичуринский питомник был преобразован в селекционно-генетическую станцию плодово-ягодных культур, которая в 1934 году была реорганизована в Центральную генетическую лабораторию имени И.В. Мичурина. Ученый стал академиком ВАСХНИЛ и почетным членом АН СССР, был награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени, и, пожалуй, наивысшая форма признания – в 1932 году город Козлов, где жил и работал ученый, был переименован (прижизненно!) в Мичуринск.

Любопытно, что образ жизни ученого со сменой власти, в общем-то, не очень изменился. И в 60, и в 70 лет, как и в молодые годы, Мичурин вставал в пять утра, работал в питомнике, библиотеке, принимал посетителей, передавал свои знания сотрудникам, отвечал на корреспонденцию и, позволяя себе только короткий послеобеденный отдых, ложился спать около полуночи. Пожалуй, единственное, но очень существенное отличие – ученый мог совершенно не заботиться о деньгах и обеспечении своего питомника нужным оборудованием и материалами. Если ранее Мичурину и его немногочисленным помощникам приходилось экономить каждую копейку, то при советской власти питомник в Козлове обеспечивался всем необходимым по первой же просьбе.

До самых последних дней жизни (Иван Владимирович Мичурин скончался 7 июня 1935 года) ученый продолжал работать с литературой, отвечал на письма, писал научные статьи. К сожалению, после смерти имя Мичурина было использовано шарлатанами от биологии во главе с президентом ВАСХНИЛ Трофимом Лысенко для создания так называемого «мичуринского учения» (абсолютно псевдонаучного по своей сути) и борьбы с «буржуазной наукой», под которой подразумевалась генетика и принципы наследственности. Да, при жизни Мичурин выступал против сторонников генетики и евгеники[5]5
  Евгеника – теория о наследственном здоровье человека и путях его улучшения.


[Закрыть]. Да, он в своих речах и статьях восхвалял колхозный строй и коллективизацию. Но он никогда не был агрессивен в своих выступлениях и никогда не принимал участия в травле коллег-ученых. Таких впоследствии были сотни и тысячи, тех, кто на ученых советах и заседаниях Академии наук послушно поднимал руку в знак одобрения бездумных «решений» и «постановлений». Их имена никому не известны. Имя же Ивана Мичурина навсегда останется вписанным в историю науки. Его работа определила развитие селекции на многие годы вперед, а значимость его открытий не нуждается в переоценке по прошествии лет и смене эпох…

«Как закалялась сталь»

«Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире – борьбе за освобождение человечества». Эти слова Николая Островского знал каждый советский человек, миллионы раз советские школьники цитировали их в сочинениях на тему «Образ Павла Корчагина» или «Павел Корчагин – положительный герой поколений 30 – 50-х годов». И от такого бесконечного повторения истрепались они, стали штампом, школьной повинностью. Выучил «от сих до сих», ответил учителю, получил свою оценку – и все, а о том, что «жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», можно и не задумываться. А жаль, слова-то ведь хорошие и правильные…

Николай Алексеевич Островский родился 29 сентября 1904 года в селе Вилия Острожского уезда Волынской губернии, в семье отставного военного. Предки его сражались на различных войнах – дед участвовал в героической обороне Севастополя в 1854 – 1855 годах, отец прошел Русско-турецкую войну 1877 – 1878 годов, за проявленную храбрость был награжден двумя Георгиевскими крестами.

Наверное, читатели постарше помнят, как начинается роман «Как закалялась сталь», главное произведение Николая Островского. Двенадцатилетнего Павла Корчагина выгоняют из церковно-приходской школы, и он устраивается на работу в станционный буфет. И хотя сам Николай Островский просил не отождествлять себя с Павлом Корчагиным и говорил, что Павел – это самостоятельный герой, роман фактически является автобиографией писателя. Так же как и Корчагин, Островский рано пошел работать, сначала в буфет, где, как он вспоминал, «воспитание получал в основном подзатыльниками и пинками», затем на железную дорогу электромонтером. А потом грянула революция.

В это время большая семья Островского бежала от войны в Шепетовку (ныне – город в Хмельницкой области). «Николай Островский с воодушевлением принял Великую Октябрьскую социалистическую революцию», – так писали в биографиях писателя, изданных в советское время. В общем-то так и было, хотя вряд ли тринадцатилетний подросток разбирался во всех перипетиях политической борьбы в стране. Однако, несмотря на совсем еще юный возраст, Николай с головой окунулся в дело борьбы за «счастье трудового народа». В 1919 году Островский втайне от родных вступил в комсомол, добровольно ушел на фронт, воевал в бригаде легендарного Григория Котовского. Однажды под Львовом отряд Котовского преследовал отступающего противника. В этой погоне Николай был ранен в голову, слетел на всем скаку с коня и при падении сильно повредил позвоночник. Дальше было долгое и трудное лечение, уже тогда врачи настоятельно рекомендовали Островскому не возвращаться на фронт. Но он вернулся, попал в знаменитую Первую конную армию под командованием Семена Буденного. В очередном бою вновь был ранен, получил тяжелейшую контузию, правый глаз практически перестал видеть. На этот раз врачи были непреклонны – Николай был комиссован и был вынужден уйти из армии. В 16 лет Островский – инвалид войны…

«Только вперед, только на линию огня, только через трудности к победе… И никуда иначе» – такой девиз был у Николая Островского. Он снова на фронте – на этот раз трудовом, на котором, пожалуй, еще труднее, чем в бою с врагами. В 1922 году Николай по заданию киевского губкома комсомола отправляется на строительство узкоколейной дороги от лесхоза до станции Боярка. Эта дорога позволит быстро доставить топливо в замерзающий Киев, и Островский не остается в стороне: вместе со своими товарищами в сорокаградусный мороз он долбит промерзшую землю. И вновь болезнь – тиф, который в условиях голодного времени и практически полного отсутствия медикаментов побеждают не многие. Николай выжил, но его силы были практически на исходе. После выздоровления Островского посылают в качестве военного комиссара батальона всеобуча в Березово и Изъяславль, затем – в качестве секретаря окружкома комсомола в Шепетовку.

В 1924 году Николай впервые почувствовал первые признаки непонятной болезни, которая быстро прогрессировала. Появились серьезные проблемы со зрением, все труднее и труднее становилось ходить. А вскоре врачи ставят страшный диагноз: токсический полиартрит, костный паралич, прогрессирующее ухудшение зрения. В перспективе – полная неподвижность и слепота. В жизни будущего писателя начинается кажущаяся бесконечной череда пребывания в больницах, клиниках, санаториях. Но операции и процедуры ничего не дают, болезнь не отступает. Есть ли выход? Есть, и Николай не раз думает о нем…

«Шлепнуть себя и конец всему…». Под рукой всегда есть верный браунинг – и за секунду все проблемы и несчастья уйдут далеко-далеко. Но… «Сделай жизнь полезной, когда она становится невыносимой», – сам себе отвечает Николай. Именно в этот период у него появилась мысль о том, чтобы стать писателем. Николай понимает, что одного желания мало, что нельзя так просто сесть за стол и писать хорошие произведения. Он с детства любил читать, его любимыми книгами были «Спартак» Р. Джованьоли, «Овод» Э.Л. Войнич, романы Фенимора Купера и Вальтера Скотта, в которых отважные и смелые герои борются с несправедливостью в лице коварных злодеев. Таким видел себя и Островский. Но теперь, когда болезнь начала сковывать его, Николай стал читать запоем, одну книгу за другой. Пока он мог читать сам, он практически не выпускал книги из рук…

К осени 1927 года Николай Островский уже не может ходить, он навсегда прикован к постели. И в это же время он начинает неумолимо слепнуть. В 1929 году Островский приезжает на лечение в Москву. Восемь месяцев он лежит в больнице, после чего вместе с женой поселяется в столице. И начинает писать. Он ослеп и практически парализован, но руки еще сохранили подвижность. Друзья сделали ему специальный транспарант (трафарет с прорезями для строчек), и Николай медленно, тщательно выводя каждую букву, пишет первые страницы романа «Как закалялась сталь» (первоначальное название – «Павел Корчагин»). Такое название выбрано не случайно. «Сталь закаляется при большом огне и сильном охлаждении, – говорил Николай Островский. – Тогда она становится крепкой и ничего не боится. Так закалялось и наше поколение в борьбе и страшных скитаниях и училось не падать перед жизнью».

Однако работа продвигалась медленно, к тому же состояние писателя ухудшалось. Болезнь поразила весь организм, Островский уже был не в состоянии даже пошевелить руками. Теперь Николай мог только диктовать – его слова записывали жена и мать, друзья и соседи по квартире, и даже девятилетняя племянница.

Когда первая часть книги была закончена, друзья писателя отправили ее в издательства. Но везде их ждали отказы и отрицательные рецензии. Наконец роман приняли в журнале «Молодая гвардия». И вдруг, вопреки ожиданиям, роман «Как закалялась сталь» получил широкое признание у читателей. Журнал, где печатались главы романа, невозможно было достать, в библиотеках надо было записываться в очередь и ждать как минимум месяц. В конце 1934 года вышло первое массовое издание тиражом 100 тысяч экземпляров. Еще при жизни писателя роман был переведен на украинский, польский, французский, английский и даже японский языки.

Несмотря на успех, писатель понимает, что роман далеко не совершенен. «Я ошеломлен и смущен своей популярностью, – писал Островский своему литературному учителю, известной писательнице Анне Караваевой. – Я понимаю, как далека от совершенства и истинного мастерства моя книга… Но меня успокаивает одно: я перестал даром есть хлеб у победившего пролетариата». Кстати, позже, когда черновики рукописи романа попали в руки исследователей, возникли сомнения в том, что Островский сам писал (точнее, диктовал) весь роман. Николай Алексеевич, безусловно, является автором сюжета и персонажей, и, скорее всего, он написал первую часть романа. Но материал был сырой, и за дело взялись профессиональные литераторы Марк Колосов и Виктор Кин, которые официально считались редакторами книг Островского. Персонажи романа «Как закалялась сталь» весьма близки по характеру к персонажам рассказов Колосова. А популярный в те годы роман Виктора Кина «По ту сторону», рассказывающий о борьбе комсомольцев на Дальнем Востоке во время Гражданской войны, близок по духу к произведению Островского, к тому же многие диалоги в обоих романах очень похожи.

Безусловно, мы говорим об этом не для того, чтобы бросить тень на писателя, смешать его имя с грязью. Просто правда, какой бы она ни была, должна оставаться правдой. А Николай Островский достоин всяческого уважения как человек, который в безнадежной, казалось бы, ситуации не упал духом и смог сопротивляться неумолимой в своей жестокости судьбе. Но… Если бы Островского не было, то его следовало бы придумать. «Я за этот тип революционера, для которого личное ничто в сравнении с общим», – говорил Павел Корчагин, а значит, так думал сам Николай Островский. Он искренне верил в то, что скоро наступит то самое «светлое будущее», «сказка для трудового народа», наверное, потому, что не видел (цинично, но факт), что происходит вокруг. В отличие от множества «придворных» писателей, которые выполняли заказ партии, Островский писал то, что думал. Когда он сражался на фронтах Гражданской войны, он свято верил в идеалы «классовой борьбы». И точно так же он продолжал верить в эти идеалы, когда оказался прикованным к постели и его единственным оружием осталось слово, надиктованное друзьям или родным. Но такой человек, как Островский, такой литературный герой, как Павел Корчагин, яростно беспощадный и к себе, и к врагам, безоговорочно преданный делу «всемирной революции» и готовый пожертвовать ради дела собой, был нужен режиму, который всегда ставил интересы государства выше интересов личности (точнее, никогда не принимал эту личность и ее мнение в расчет). И из Островского еще при жизни начали делать миф, советского святого мученика. Знаменитый французский писатель, нобелевский лауреат Андре Жид так и сказал о нем после того, как посетил Николая в больнице: «Я не могу говорить об Островском, не испытывая чувства глубочайшего уважения, я бы сказал: "Это святой"».

А когда в 1934 году в «Правде» появился очерк известного журналиста Михаила Кольцова «Мужество», когда миллионы читателей узнали, что Павел Корчагин и его трагическая судьба – это не плод выдумки автора, это и есть сам автор и его жизнь, Николай Островский стал поистине народным героем. «Николай Островский лежит на спине, плашмя, абсолютно неподвижно… – писал Кольцов. – Тонкие кисти рук, только кисти, чуть-чуть шевелятся: они влажны при пожатии… Но лицо живет. Страдания подсушили его черты, стерли краски, заострили углы. Губы раскрыты, два ряда молодых зубов делают рот красивым. Эти уста говорят. Этот голос спокоен, хотя и тих, но только иногда изредка дрожит от утомления… И тут мы делаем страшное открытие: нет, не вся голова этого человека живет! Два больших глаза своим тусклым стеклянным блеском не отвечают на солнечный луч. Ко всему человек еще и слеп».

1 октября 1935 года Указом ЦИК СССР Николай Островский награжден орденом Ленина. Писателю предоставляют большую квартиру в Москве на улице Горького, специально для семьи Островского строят новую благоустроенную дачу. У Николая есть все, о чем мог мечтать советский человек, – персональная пенсия, постоянная медицинская помощь, личный автомобиль и даже прицепной вагон для переездов по стране. Но Островскому все это, по большому счету, уже не нужно: дни его сочтены. 22 декабря 1936 года Николай Островский скончался. Хоронили его как солдата, погибшего на боевом посту. Он был достоин такой чести…

Николай Островский и его герой – это часть советской истории, символ советской эпохи. Роман «Как закалялась сталь», несмотря на его однозначную идеологическую направленность, интересен как взгляд человека, прошедшего через горнило Гражданской войны, непосредственного свидетеля и участника событий в послереволюционной России. Да, это взгляд с одной стороны баррикад, но ведь общая и истинная картина событий и складывается из мозаики взглядов и суждений. Главное, чтобы мы всегда имели возможность видеть ту или иную проблему или событие с разных сторон, могли слышать разные мнения. Ведь это первостепенное право любого человека – думать и говорить то, что он хочет, а не то, что от него требует кто-то другой…