Текст книги "Широко шагая"

(2010).

В зеленой воде

Он как сейчас помнил тот день. Вспомнил те расстояния, необъятные горизонты, погруженные в марево утренней зари, что виднелись практически из окна. Душный воздух казармы сменяется утренним бризом, что касается нежно лица, что дарит незабываемые ощущения.

– Ро-ов-няй-ся! – зычно отдает команду морской волк. Поседевший, с южным загаром на крепком теле он смотрит на ребят, что собрались здесь и сейчас на строевой. Им многому еще нужно учиться, им еще нужно узнать вкус морской воды, узнать, что значит палящее солнце черноморской акватории, как звучит картечь стального крейсера. Парни стараются, они выстроились ровно, головы повернув в сторону моря…

Алекс также помнит тот разгорающийся на небе рассвет, что охватил полнеба, залил малиново-сиреневыми оттенками. Невольно хотелось задрать голову наверх и увидеть, то, что там скрывается в необъятной высоте. Небо ведь так похоже на море. Так, похоже… Ребята идут к морю, на корабль. База оставлена позади, она где-то там за зеленой густой прибрежной растительностью, и в милях двух-трех отсюда прячется прибрежный курортный городок. Там живет Вера…

Об этой девушке Алекс не может вспоминать без нежности. Ее утонченные черты лица: губы, глаза, брови, а также худенькие руки остались в памяти. Обычная дискотека на выходных, и теперь у него есть такие воспоминания. Еще помнится поцелуй в сумерках города, под темным небом. Это был сладкий поцелуй, не без привкуса моря. Здесь, в этом городе, вообще все напоминает о море. О стихии свободы.

Но это все осталось в воспоминаниях. Сейчас уже все разбились на команды. Погружение в воду, на глубину. Тело срывается с высоты, плюхаясь в водную гладь. Глубина. Зеленая вода смыкается над головой. Лучи солнца пробивают глубину. Свет преломляется здесь в другой проекции плоскости подводного мира. Водоросли зеленым бархатом трепещут под движением морских волн. Плыви куда хочешь, смотри, сколько хочешь на этот прекрасный мир, нельзя только на дно спускаться, там серные опасные облака.

***

И глядя лишь на морской узел, на дамской сумочке какой-то девушки, Алекс вдруг вздрогнул, словно проснулся. Повел в сторону взгляд, в окно автобуса. Там сейчас зима, там гололед и холод. Это другой город, и он просто пассажир, стоящий одним из многих в чернеющей массе людей. Все спешат куда-то, и он торопится куда-то в городе огней, в городе снегов…

И только почему-то перед глазами настойчиво потом все еще плыла картинка зеленой воды и яркого солнца…

(2010).

Спящая красавица

Зима опять ворвалась в этот северный край. Белым одеялом лег снег на землю, накрыл все кругом. На душе вдруг стало зябко и неуютно. Может это такими нотками отзывалась для него грядущая зима, или же это звучала стена одиночества, что нависла над разумом печальной пеленой, как серое зимнее небо над этим городом. В том городе, среди множества людей, среди множества автомобилей несущихся с ревом по улицам, проспектам, он был один. Нельзя было сказать, что это сильно удручало его, но нельзя было также отметить особой радости по этому поводу. Под светом ли фонарей, и огней города или же при свете зари, солнца или просто в серой неопределенности дня, он шагал один, свободный, совершенно свободный.

И все же были моменты, когда он вдруг сожалел об одиночестве или чувстве такой свободы. Сидя в каком-нибудь общественном транспорте, бросал искоса взгляды на какую-нибудь незнакомку, что понравилась ему. Она не замечала его, либо бросала ответные несмелые взгляды. Это были просто взгляды, ни к чему не обязывающие, ни к чему не ведущие. Взгляды, такие же как любование синей глубиной летнего неба, безмятежными пейзажами природы и красивой архитектурой урбанизации… Среди этой зимней серости, незнакомки выглядели цветками из забытого рая.

А в этот день повезло больше… Он ехал в полупустом автобусе, рядом сидела спящая девушка. Это выражение ее надо было видеть, также как черты лица, и закрытые красивые глаза. В вязаной шапке, с плеером в ушах она слушала музыку, а может, спала. Еще один, как вариант, что она просто притворялась спящей, однако это не меняло внешнего вида незнакомки. Спящая красавица сидела рядом с ним, а парень смотрел на нее заворожено и не без улыбки. Такое зрелище притягивает к себе взгляд. И щечка ее так раскраснелась, что так и хотелось просто разбудить незнакомку поцелуем.

Это глупая и смелая идея, но именно до этого додумался он. Народу практически не было, автобус опустел, холодным паром валило в салон через раскрытые двери, и тут парень прикоснулся губами к ее холодной румяной щечке незнакомой девушки. Она вздрогнула, открыла глаза, изумленно глянула на него.

– Что вы делаете? – спросила она его, отстраняясь от него.

– Целую, разве не видно… – с улыбкой выдавил из себя молодой человек, давясь смехом.

– А кто ты вообще такой? – девушку вдруг начало охватывать негодование, хотя легкая улыбка отразилась на ее блестящих от помады губах.

– Я парень, – опять ляпнул с юмором он.

– Все, дайте, мне пересесть, – возмутилась девушка от такого «хамства».

– Просто ты мне очень понравилась… Очень, очень… Как тебя зовут? – уже серьезно продолжил разговор парень, откидывая в сторону идиллическую улыбку счастья.

– Настя, – отрезала коротко она, заметив опять его влюбленные глаза.

– Ты прекрасна, особенно спящая… – шепнул ей он еще слова.

– Спасибо, но мне действительно пора. Моя остановка, – девушка в вязаной шапочке с плеером в ушах встала, и засеменила к выходу. Парень, залюбовавшись ею, просто смотрел ей вслед. Автобус дернулся на остановке, Настя оглянулась на него. Их глаза встретились на мгновение, улыбки коснулись лиц. Она заспешила по ступенькам. Там на улице она быстро потерялась в толпе чернеющей массе людей. Фонари блестели тускло под серым низким небом.

На душе у него было тоскливо…

(2010).

Проблеск

…Он смеялся долго и протяжно, когда увидел вдруг все с другой позиции. Словно уже другими чужими глазами мужчина взглянул на себя. Серые облезлые стены, тусклый свет вливается в окна. Страшный, однако, дом изнутри. Все, абсолютно все говорит здесь о безнадежности ситуации. Темный низкий потолок, маленькие окошечки не способны на большее, едва впускают солнечный свет. Щербатые стены с облезлыми обоями. Нет, здесь давно, очень давно не было надежды.

Кто-то страшный и чумазый от сажи и копоти копошился в комнате. Изнуренный человек. Щеки впали. Взгляд остывший. Без надежды… Нет там надежды никакой! Только отчаяние и страх. И очень, очень хорошо, что он сейчас смотрел на себя со стороны. Видел, что все это осталось где-то там. Уже не нужное и забытое. Срок подошел к концу. Из звучных вечных снов лилась новая уже река, потока жизни вперед…

И только человек, как подсмотренный через скрытую веб-камеру еще что-то делал там. Он сидел, читал книги, он их же писал, наклоняясь над компьютером. Он еще жил. Писал умные речи, писал что-то личное для себя в дневник.

(2011).

Болевой шок

Страна Нефалимовых рощ.

– Смотрите! – восхищенно сказал Барвин, указывая рукой на далекий свет в конце этого туннеля.

– Невероятно.

– Поразительно. Мы дошли! – говорили люди. Неподдельная радость озарила их грязные, изможденные лица.

– Пойдемте быстрее, – поторопил их Гури.

Торопливо, словно выход из этого подземелья мог исчезнуть, люди направились к светлому проему. Они уже не думали о темном, мрачном лабиринте, в котором они блуждали много дней. Их мысли уже уносились туда, о чем они так долго мечтали.

Как только они выбрались из подземной страны, над ними разверзлось новое небо, абсолютно непохожее на то, старое небо. Это была бесконечная и безграничная колыхающаяся лазурь. Здесь все было другое. Люди стояли, как зачарованные, ничего не говорили, только улыбались. Теперь все позади. Уже не нужно было бояться опасных монстров, болезней и смерти, потому что это осталось со старым миром.

– Все позади! – произнес Фоэн, его душа захлебывалась от счастья.

Чистые, кристальные слезы стекали по щекам. Это были слезы счастья и печали. Они дошли, но какой ценой? Ценой гибели многих людей, ценой страданий и лишений.

– Это просто потрясающе! Это именно то, о чем я всю жизнь мечтала, – прошептала Ирри, глядя на своего маленького сынишку.

Теперь она не боялась за будущее своего ребенка, впрочем, как и свое.

Рагма тоже улыбалась и одновременно плакала, держа на руках двух своих детей.

– Не удивляйтесь, это только страна нефалимовых рощ. Мир, где лазурь неба сливается с синевой моря, где солнце всегда озаряет землю, где бескрайние, сочно-зеленые луга и прекрасные величественные леса наполнены доброй жизнью, находится дальше, за храмом Айдора. – сказал Гури.

Путешественники стали спускаться с холмов, приближаясь к нефалимовым лесам, где по преданиям, живут души умерших людей.

***

– Входим в лес мертвых, – настороженно сказал Гури. – Будьте готовы ко всему. Мертвые люди бывают как добрые, так и злые.

Жара сменилась прохладой этих рощ. Почти в полной тишине люди продолжили путь к храму. Воздух здесь был пропитан цветочными ароматами и кипарисом, от которых приятно кружилась голова. Вот и первые души умерших людей. Медленно и плавно они следовали за путниками. Печать страданий и печали была отложена на их лицах. Эти души мертвых людей словно хотели сказать что-то.

– Почему они на нас так смотрят? – невольно спросила Ирри, глядя в серые глаза женщины с печальным лицом.

– Они понимают, что уже ничего не могут изменить в своей жизни и пытаются сообщить об своих ошибках нам – живым. После смерти человек веками осмысливает свою жизнь здесь, в рощах Нефалима. Ценности меняются, с осознанием, истинных целей жизни. Только мудрые и добрые люди не сожалеют о делах совершенных, при жизни. Для всех остальных, мысли о своем неправильном прошлом терзают душу, причиняют неимоверные страдания, боль, – с какой-то грустью в голосе сказал Гури.

Он знал многое об самых непонятных и необъяснимых явлениях в этом мире. То, чего не понимали другие, было явственно и элементарно понятно ему.

Притихшие путники, молча слушали своего путеводителя, не спеша, двигаясь по этой прекрасной роще. Вдали появились очертания белого здания. Это был храм Айдора. В нем постоянно жил жрец, потомок главного жреца Айдора, основателя храма.

– Вот и храм.

– Да, это он, – проникновенно произнес Гури.

Дети уже сильно устали, поэтому родители несли их на руках. Ожидание окончания пути было мучительным для всех. Души людей настрадавшихся на родине, в долгом путешествии желали успокоения, как засыхающее растение ожидает живительной влаги.

– Здесь я вас оставляю, – опять начал Гури.

– Почему? – спросил его Барвин.

– Зачем? Пойдем с нами, в тот мир… – продолжила Ирри.

– Нет. Не могу. Я так решил. – Серьезно ответил проводник, протягивая руку всем для рукопожатия.

– Тот мир несравнимо лучше этого. Об этом говорил ты сам. Почему бы тебе ни пойти с нами, – предложила Рагма своим мелодичным и мягким голосом.

Недоумение и какая-то растерянность появилась на лицах путешественников. Тот, кто вел их почти весь этот долгий путь, теперь уходил, возвращался.

– Моя миссия не закончилась. Я должен привести сюда еще многих, которые подобно вам мечтают об этом мире, желают вырваться из оков рабства, несправедливости и зла. Да только мысль о том, что можно жить вечно, вселяет радость. Это извечная мечта человека, которую я просто не имею права оставить пустой фантазией. Она должна воплотиться в реальность для тех, которые живут в этом мире по правилам любви, чести, справедливости, – все эти слова мужчина сказал с нотками печали в голосе.

Никто не возражал. Барвин молча кивнул понимающе и горячо пожал ему руку. Затем к нему подошел Фоэн, пожелал успеха в его великом деле. Ирри и Рагма благословляли его за добрые дела, которые он сделал для них и их детей. Прощание в нефалимовой роще стало одним из самых трогательных моментов в жизни каждого человека этой группы. Для путешественников, Гури был не просто путеводителем, он был тем, кто дал им надежду, мечту, зажег их сердца неугасимой верой в мир, в котором нет зла.

***

Несколько удрученные, они двинулись дальше к храму Айдора. Гури ушел, и вместе с ним ушла какая-то частичка их веры и мечты. Но белоснежный храм становился все ближе и ближе к ним, за которым начинался тот желанный мир.

Робко, с волнением пилигримы поднялись по ступенькам этого огромного великолепного здания построенного руками лишь одного человека. Пустые коридоры, огромные залы, наполненные какой-то успокаивающей тишиной, ожидали пришельцев.

– Куда же нам? – недоверчиво спросил Барвин.

– Не знаю, – тихо ответил Фоэн.

Дети притихшие, наблюдали за родителями, послушно подчинялись. Долгие поиски жреца ни к чему не привели. Похожие один на другой, залы сменяли друг друга, абсолютно безупречные, не лишенные архитектурной красоты.

– Как красиво! – восхитилась Ирри, когда они вошли в зал отличный от других, стены которого были покрыты удивительными рисунками, а потолок в форме полусферы был усеян алмазными камнями.

Посередине этого зала ожидал их старик в белой одежде. Мудрыми выцветшими глазами он смотрел на них.

– Ну, вот вы и пришли. Я долго ждал вас. Пойдемте за мной. – Указывая, жестом на одну из дверей этого зала, сказал жрец.

Путешественники вновь приободрились, уже выглядели более радостно.

– Это вы жрец этого храма? – осторожно спросил его Барвин.

– Да. Я здесь живу с самого рождения.

– Мы пришли, чтобы попасть в новый мир.

– Знаю, знаю. Однако для этого существуют очень суровые условия. Чтобы попасть в тот чудесный вечный мир, необходима смерть человека. Тоесть один человек должен умереть на жертвеннике за другого, чтобы тот смог бы пройти через портал в тот мир.

– Умереть?! – изумленно спросила Рагма.

– Да, да. Именно это позволяет человеку попасть в другой мир. Вечность и счастье – это очень дорогой дар человеку, который требует жизнь другого человека.

– Как же мы тогда попадем в тот мир? – спросил Фоэн.

– Не знаю. Вам решать. Либо кто-то попадет в тот мир, а кто-то умрет на жертвеннике, либо вы все останетесь в этом мире, вернетесь обратно на родину.

– Это ужасное условие!

– Что же будем делать? – спросил других Барвин.

Они остановились в небольшой комнате. У окна был расположен жертвенник, а рядом с ним дверь в другой мир.

– Это здесь, – сказал старик. – Вам нужно продумать ход ваших дальнейших действий.

Потухшими глазами, смотрели на него пришельцы, стараясь заметить в его словах, хоть какую-нибудь возможность другого пути к тому миру. Ирри заплакала, обняла своего белокурого сына. Мечта в ее душе моментально рухнула, как рассыпается глиняный горшок от сильного удара. Появилась боль души. Барвин прижал к своей груди малютку дочь, говорил ей успокаивающие слова. Рагма печально смотрела на играющих своих детей, на душе было тяжело. Фоэн стоял в стороне и наблюдал за остальными.

В этой комнате порхали белые голуби, они негромко ворковали, словно что-то говорили пришельцам о простом и прекрасном: о шуме прибоя, дыхание ветра, теплом луче солнца, безграничной лазури неба, о парящей птице, о распустившемся цветке. Однако все это было в том мире, недоступном им. Жизнь – это самое ценное и прекрасное для каждого существа, было жертвой, ценой перехода в тот мир.

Барвин медленно подошел к старику и негромко спросил его.

– Тот мир абсолютно безопасный?

– Да, конечно, – со слабой улыбкой на лице сказал жрец, поглаживая свою седую бороду.

– Ребенку можно в нем жить одному?

– Да, – уже улыбаясь сильнее, сказал старик. – В нем все заботятся, помогают друг другу и люди, и животные, и растения.

– Тогда я готов умереть, – с чувством сказал Барвин.

– Уверяю тебя, что ты поступил правильно, решив так. Гуляя по нефалимовым садам, ты будешь радоваться, что подарил своему дитя вечную, прекрасную жизнь.

– Я тоже так хочу… – сказала Ирри со слезами на глазах.

– А как же мне быть? – прошептала побледневшая Рагма. – У меня двое, а я одна. Только один ребенок сможет попасть в тот мир?

– Да, ты права, – констатировал жрец.

Наступила пауза.

– Ах, если бы у меня было две жизни! – воскликнула Рагма. – Я бы их отдала им.

– Я умру. – Неожиданно сказал молодой юноша, Фоэн. – Все равно я в тот мир не попаду.

Все изумленно посмотрели на него.

– Ты? Ты хочешь умереть за моего ребенка?! – дрожащим от волнения голосом, сказала женщина.

– Да.

– Хорошо, – сказал жрец, уже с серьезным и даже суровым выражением лица. – Приступим.

Из небольшого шкафчика с причудливыми рисунками, он достал большой бронзовый кинжал с позолоченной рукояткой.

– Кто первый? – спросил он людей, стоя рядом с жертвенником, выложенным из мрамора.

Барвин уверенными шагами подошел к старику.

– Сначала, подведи своего ребенка к порталу.

Тот выполнил все то, что велел ему сделать жрец.

– Теперь поднимайся на жертвенник.

Мужчина послушно взобрался на жертвенник в позе кающегося грешника. Старик начал быстро произносить непонятные заклинания с закрытыми глазами. Подняв свои руки с кинжалом над Барвином, он медленно стал его погружать в тело человека. Мгновенная боль пронзила бок мужчины. Нож входил все глубже и глубже так, что уже было невозможно вобрать воздух в легкие. Кровь начала скапливаться в жертвеннике.

Дверь-портал стала разгораться, синим светом. Ребенок испуганно стоял и смотрел то на отца истекающего, на жертвеннике кровью, то на странное свечение за дверью.

– Открывайте дверь. – Хриплым голосом с каким-то напряжением сказал старик.

Ирри торопливо открыла дверь. Синеватый свет хлынул в эту комнату. Там виднелся тот чудесный мир.

– Иди малышка, – подталкивая слегка рукой, сказала Ирри.

Плачущий ребенок неуверенно шагнул вперед. Синеватая пелена света заколыхалась, словно водная гладь, нарушенная падением камня. Еще один шаг, и маленькая девочка очутилась в том мире. Улыбка мгновенно отразилась на ее лице.

Жрец медленно наносил удары кинжалом умирающему Барвину, а он смотрел на свою дочь. Болевой шок охватил мужчину. Губы неестественно искривились не то в полуусмешке, не то в полуулыбке. В глазах его читалось понимание своей смерти. Это была смерть во имя жизни. Неожиданно тело мужчины исчезло, словно растворилось.

Второй была Ирри. Полная самоотдача читалась у нее во всем: во взгляде, в движении стана. Со слезами на глазах она целовала сына, прощалась с ним, а затем подошла к жертвеннику и сказала.

– Я готова, – глядя на жреца своими черными глазами.

Боль, страх перед смертью мешали ей увидеть, как сын ее уходил в новый мир. А потом ее сознание померкло, перенеслось в нефалимовую рощу.

Затем к жертвеннику подошел Фоэн.

– Ты уверен в своем выборе, – спросил его старик.

– Да. Я не могу отобрать мечту о вечности у ребенка, также как не мог этого сделать Гури у всех людей.

– Ты прав. – Железным голосом произнес хозяин храма.

Снова вознесеннож над человеком, пролилась кровь, и еще раз отрылась дверь в этот чудесный мир. Юноша смотрел на маленького мальчика и представлял себя им, и весь тот, недоступный ему, мир. Шок от боли заглушил почти все мысли, осталось лишь осознание своей абсолютной правоты в этом деле.

К двери Рагма подвела своего последнего ребенка. Жертва жизни совершила чудо вновь. Синеватый свет озарил ребенка.

– Иди. Иди.– Торопил девочку жрец. Последний человек перешел портал, и вновь тихо и сумеречно стало в этой комнате. Лишь старик шептал еще какие-то заклинания.

***

Четыре призрака появились в этот день в нефалимовой роще, абсолютно неотягощенные мыслями о прошлом. И в этот же день появились четыре ребенка в том чудесном мире, где золотой песок омывается, синей волной, лазурь неба поражает человека своей необъятностью, где любая светлая мечта – реальность, где нет ни смерти, ни страха. Четверо детей пока еще не осознали в полную силу цену своей идеальной вечной жизни, но скоро они подрастут и все поймут…

(2006).

Мир вне ракушки

И вот оно море, синева которого у горизонта сливается с безликим пасмурным небом. Мерный шум набегающих волн успокаивает, убаюкивает, как и раньше. Жалобные крики чаек, прорываются временами сквозь гул великой стихии. Знакомые очертания огромных валунов, расположенных близ берегов, сейчас расплывчаты и неясны. Ветер доносит до девушки запахи, напоминающие о прошлом. Она с каким-то облегчением вдыхает этот морской воздух, который дышит свежестью, силой, свободой моря. И эти властные морские ноты в сочетании с древесными аккордами заставляли все сердце девушки содрогаться от неописуемого волнения и чувства ностальгии. Влажный песок под ногами податлив и нежен, он запоминает человеческие следы. Море выбросило на почти белый пляж множество ракушек, причудливые водоросли, маленьких крабов, которые упорно шевелись, вздымая свои крохотные клешни к небу.

Слезы застилают глаза Лалы, она уже не может смотреть на море. Она устало садиться на белый песок. Ветер трепет ее волосы, надувает как парусину ее легкое летнее платьице. Ее худенькие пальчики процеживают песок. Синие, как море, глаза девушки блестят. А мысли только о нем. Молодой человек с темными волосами и глазами, с приятной улыбкой на лице не выходит из ее головы. И от одной только этой мысли о нем в душе Лалы становилось сумеречно и тоскливо. «Зачем была вся эта игра в любовь?! Зачем он разбил ее сердце? Зачем оставил ее одну, после такого солнечного романа?» – думала девушка со светлыми волосами и смотрела на море.

Седые волны сильней и настойчивей бегут к берегу, возвращая все с берега обратно в море. Лишь большие валуны, как черные молчаливые великаны, неподвижны, неподвластны морской стихии. И кажется порой, что эти огромные силуэты куда-то смотрят вдаль, напряженно ждут надежду, которая должна появиться на горизонте под алыми парусами и забрать их отсюда навсегда.

Здесь у моря ей все же было лучше, чем в городе. Работая официанткой, постоянно испытывала угнетенность, удрученность от такого образа жизни. Изо дня в день девушка с утра рано приходила в ресторан, работала как заводная, а поздно вечером приходила домой. Немного поужинав девушка засыпала, свернувшись клубочком на диване перед телевизором. А на утро опять вставать на работу. Но однажды появился молодой человек с темными волосами жгучим взглядом на пороге ее ресторана. И ей вдруг почудилось, что он не такой как, остальные посетители. Он не торопил ее, не требовал скорости от официантки, долго-долго ждал притомившуюся работницу ресторана, когда она обслужит его. А когда девушка подошла, парень мило улыбнулся и просто предложил познакомиться. Так красиво начиналось их любовь. Потом первые цветы, первое свидание. Первая поездка на море. Оно было тогда такое же неспокойное, но вселяющее в душу мир и спокойствие.

Притихшая Лала уже просто задумчиво смотрела за горизонт. Слез уже не было, глаза высохли, наверное, устали постоянно плакать в подушку. Морской пейзаж прекрасен. Кажется, на море можно смотреть вечно, слушать эту, то нарастающую, то затихающую музыку моря. Оно говорит о чем-то сложном и одновременно простом: о времени, которого не повернуть вспять, о том, как прекрасен этот мир, каким он может быть безграничным и сложным, о людях, как они беспечны, неразумны, бросаются в неизведанные пространства жизни. Стихия гремела о любви, о чувствах, которые далеко не всегда найдут ответа, со временем умрут или навсегда заснут в душе человека. Девушка мечтала о том, чтобы оказаться в совершенно другом мире, где все будет не так как здесь. Там она не будет официанткой, не будет бегать по ресторану и разносить заказы клиентам. В новом мире Лале уготована более значимая роль, более сказочная. И эта роль непременно будет связанна с морем. Девушка улыбнулась даже от такой нелепицы, которую насочиняла, сидя на берегу моря.

Море не затихает ни на минуту. Гармония силы и необузданности, свободы и свежести сочетается в этой стихии. Удивительно прекрасные краски неба делают этот пейзаж по-настоящему сказочным. Соленый запах рождает у Лалы уже новые воспоминания. Детство. Маленький дом у моря чернеет на фоне светлого неба. Море такое же, как и сейчас. Лала видит, как ее мать развешивает белье на веревке, как с ним балуется слабый ветерок. Морской бриз приносит соленый запах моря смешанный с ароматами цветов, который кажется, растворяется в ней, распространяет мягкую чувственность по телу.

«А ведь что мешает начать жить сначала? Что мешает поменять образ жизни? Найти надежного нового молодого человека, который сотрет все ее старые неудачные воспоминания любви?» – подумала девушка, глядя на то, как море уже начало добегать до ее ног. Волны ласково касались босых ног Лалы. И бывшая официантка решила просто лечь на песчаный берег, ощутить единение с природой, прочувствовать, как стонет земля от рева морской стихии. Да, теперь она была бывшая официантка, так как уже твердо для себя решила бросить эту работу. Ей надоели наглые клиенты мужского рода, которые при первой же возможности раздавали ей непристойные шлепки, надоела убийственно громкая музыка, в ушах оставшаяся до сих пор, домогательства шефа, тяжелая работа. Симпатичный брюнет-соблазнитель остался там же для нее, по ту сторону прошлой жизни. Сейчас Лала лежала на влажноватом белом песке и смотрела в небо. Облака клубились в высоте, и закат едва пробивался через эту плотную завесу летающих паров влаги. «Все изменить, все сначала…» – уже погружаясь в легкую дремоту, подумала девушка.

***

Первыми и самыми запоминающимися впечатлениями об окружающем мире появились у нее с самосознанием собственной жизни. Лала осторожно вобрала в легкие морской воздух, слегка приоткрыла веки. Поначалу свет ослеплял ее, но потом она стала привыкать к нему. Девушка чувствовала, что еще не совсем готова для познания этого нового мира, поэтому она просто лежала, свернувшись в своем временном убежище.

Подолгу Лала смотрела на пробивающийся сквозь перламутровые стенки ракушки солнечный свет, слушала успокаивающий шум моря. Ее душу переполняли чувства счастья, ощущение новизны и собственной жизни. Абсолютно все было новым для Лалы. Ощущая тепло дневного светила, нагревающего поверхность ракушки, девушка воспринимала солнце, как олицетворение добра, света. Что скрывали за собой стенки ракушки? Кто она? Откуда она появилась в этом мире? На эти все вопросы Лала не знала ответов. Она лишь знала, что скоро придет ее время для познания этого мира, присутствие которого девушка ощущала уже сейчас.

Когда же свет исчезал, и все погружалось во мрак и тьму, Лала пугалась, еще крепче сворачивалась клубочком в ракушке. Медленно дыша, она погружалась в сон. И даже во сне Лала видела, те первые воспоминания об этом теплом, светлом мире и что-то еще обрывочное и смутное из прошлой земной жизни. Хотя навряд ли она уже вспомнит об этом, никогда не узнает, что существует мир – земля.

И лишь несколько дней спустя Лала почувствовала себя способной к самостоятельной жизни, вне стенок тесной ракушки. Фаза света была в разгаре, поэтому девушка не боялась. Выход из ее ракушки был заблокирован эластичной защитной пленкой с маленькими отверстиями. Призадумавшись, девушка пыталась рассмотреть через эти поры внешний мир. Слабый ветер донес до нее соленый запах моря. Затем Лала стала колотить своими ручками по непрочной преграде. Через пару секунд образовалась прореха. На человека пролился солнечный свет, ничем не заглушенный.

С изумлением на лице Лала, осторожно стала покидать ракушку. Когда она вылезла и встала во весь рост, то ей показалось, как на нее обрушился целый шквал новых впечатлений, эмоций. Девушка звонко засмеялась, подставляя свои розовые ладошки солнцу, которое ослепительно сияло на южном синем небе. Она находилась на берегу моря. Желтый песок был теплым и даже горячим, в котором утопали ее босые ноги. Седые волны плавно набегали на берег, лаская ноги девушки. На горизонте лазурное море сливалось с безграничной синевой небосвода. Другая же сторона горизонта была загромождена черными блестящими скалами, на которых грелись маленькие рептилии, там же был виден грот.

Наивной Лале этот мир казался ее личным миром, в чем она ошибалась. Девушка не подозревала о существующих опасностях, которые подстерегали ее, даже на этом песчаном берегу моря: ядовитая медуза, рептилия и пираты, живущие в черных пещерах. Она побежала вдоль набегающей волны, оставляя следы босых ног на песке. Но все действительно сбылось! Новый мир, новая роль и новые возможности распахивались перед ней.

Девушка слегка вздрогнула, когда из-за каменистого мыса появились очертания судна. Черные паруса надувались от ветра, и десяток крепких загорелых мужчин бегали по палубам небольшого корабля. Кто-то натягивал канаты, кто-то стоял у штурвала, а кто-то драил деревянные палубы с тряпкой в руках.

«На берегу женщина!» – крикнул кто-то из пиратов, обратив внимание на Лалу, которая с интересом изучала корабль. «Дьявол! Она совсем голая. Это наверное призрак или русалка» – предостерег второй мужчина. Черная повязка на лице скрывала невидящий глаз от окружающих. Какое-то время все совещались. Капитан не очень-то хотел брать на борт незнакомку, но напор одичавшей его команды мешали ему сказать: «нет». «Она чертовски хороша!» – уже вожделенно смотрел на берег Ричард.

– Это русалка уверяю вас… – говорил старый одноглазый Джо.

– Русалка, русалка, ты ноги ее видел? Человеческие, никого рыбьего хвоста… – перебивал его юнг.

– Да, я тебе сейчас врежу промеж глаз! Будешь мне тут разговаривать в таком тоне со стариком Джо, – завопил звериным голосом пират.

«Хватит! – пересиливая крики распри, рычал капитан, – выслать шлюпку на берег с двумя матросами. Узнать кто такая и почему без одежды»

Сразу же началась непродолжительная драка между добровольцами, которые должны были отправиться на берег. В лодку прыгнул бугай Ричард и матерый пират Освальд. Все остальные остались на корабле и с легкой тоской смотрели на берег, где маячила фигурка девушки. Двое моряков в шлюпке прилежно изо всех сил гребли и было видно, как напрягаются их загорелые спины и руки.

Лале подсознательно не хотелось, чтобы этих двое со свирепыми лицами причалили к берегу, и поэтому, немного подумав, она побежала вдоль берега назад к ракушке. «Стой, стой!» – разносились крики моряков с моря, но девушка не останавливалась. Со скал, привлеченные криками пиратов, на нее с интересом смотрели гигантские рептилии. Желтые не моргающие глаза хищников изучали потенциальную жертву. Одна из ящериц, преодолев лень, зашевелилась под жаркими лучами солнца и медленно начала спускать на золотистый берег. Розовое тело девушки привлекало сейчас не только пиратов, но и зеленую рептилию. Мир вне ракушки оказался опасным для Лалы. Испуганно она бежала прочь от преследователей. Моряки уже были на берегу, бежали за ней и ящером. Один из них достал мушкет из лодки, начал стрелять в хищника. Рептилия огрызалась страшным ревом, развернулась к обидчикам. А на капитанском мостике пират уже отдавал приказ морякам, начать стрелять из орудий по зеленой твари, разгуливающей по берегу. Сердце девушки от страха, казалось, ушло в пятки, когда она слышала за своей спиной рев монстра, звуки канонады, крики моряков.