Текст книги "Широко шагая"

Красная стена

…Самая большая страна в мире, которая была одна как целый отдельный мир бескрайних просторов полей, зеленых лесов, глубоких широких рек и высокого голубого неба, многочисленных народностей и этносов, вдруг словно распалась на две части. Теперь все там измерялось принадлежностью между двумя цветами – белый и красный, между двумя сторонами – угнетенными и построившими свое счастье за счет других. Борьба, революция, противостояние и пролитая братская кровь. Каждая из сторон утверждала, что она есть благо для будущего России, каждая была уверена в своей правоте, но обе своей войной приводили лишь к ослаблению империи, лишь втягивали иностранных интервентов на родную землю. Компромисс всегда можно было найти мирным путем и без вмешательства извне. Однако это не бралось во внимание ни одной из сторон…

***

…Ночь в камере прошла почти без сна. Владимир лежал на нарах и думал о прошлом, о будущем и о настоящем, что настигло белогвардейца. На рассвете мужчину должны были расстрелять. И он фактически доживал последние часы или даже минуты. Сколько именно осталось ему жить, он уже не знал сам, потому здесь, в темной сырой камере с маленьким зарешеченным окошечком, время словно, потеряло свою привычную форму измерения, превратилось во что-то одновременно бесконечно долгое, за одну лишь ночь он словно прожил всю свою жизнь. Владимир лежал, неотрывно смотрел в одну точку и думал о прошлом. Эпизоды жизни всплывали из подсознания, как картинки бесконечно длинной галереи, как кадры многочасового фильма, где все вроде бы и знакомо, и, тем не менее, хотелось посмотреть еще раз. В последний раз…

Загремела холодным металлом решетчатая дверь. Там стояли красногвардейцы. Один открывал решетку ключом.

– Собирайся! На выход. Все… – какая-то страшная недоговоренность была в словах этих мужчин.

И Владимир встал, как во сне. В душе в какой-то момент всколыхнуло волнение, которое потом вдруг превратилось в равнодушие и смирение перед отсутствием альтернатив реальности.

Он и еще один вооруженный солдат вышли на крыльцо его временного пленения. Скрипучая дверь плохо открывалась, через щели которой пробивался уже бледный утренний свет.

– Выкурить хочешь перед смертью? – предложил красногвардеец вчера конфискованные у него же сигары.

– Да, – Соколовский взял одну сигару и зажег ее. В воздухе полетели сизые клочки дыма, а мужчина задумчиво курил и смотрел на светлеющее небо. Это был последний день его жизни, потому он хотел насладиться последними мгновениями ощущений своего пребывания на этой земле. На душе было одновременно и волнующее, и спокойно. С одной стороны он уже был мысленно готов умереть, но с другой стороны, любовь к жизни и какая-то надежда на чудо, не давала ему покоя, копошились мысли в голове о побеге, о спасении.

Сигара догорела. Минуты прошли…

– Все, теперь идем. Вперед! – направив револьвер на Владимира, сказал красногвардеец, когда последние минуты спокойствия и наслаждения жизнью улетучились с последним дымом сигары. И Соколовский пошел куда-то вперед, прорываясь через бурелом, что начинался сразу за бревенчатым двухэтажным домом.

Мысли вдруг натолкнулись на одно событие прошлого. Тогда он был мал, убежал из отцовского поместья, так же как сейчас шел в буреломе, слушал кваканье лягушек, свист птиц и натуженное жужжание болотных стрекоз. В какой-то момент даже казалось, что испытывает ощущение дежа-вю. Все вернулось назад? Но нет! За спиной Соколовский слышал шаги своего врага. И от этого становилось грустно и страшно. Все должно было закончиться не так! Мужчина посмотрел вверх. В вышине было только утреннее небо и слегка забрезжившая розовая заря нового дня, но белые звезды еще ярко сияли в холодной темной пустоте над головой. Бурелом кончился и впереди среди высокой травы, отдававшей свежестью и росой, была теперь какая-то грязная полуразрушенная кирпичная стена…

– Все стоять! – раздался окрик-приказ в сумраке утра.

Мужчина остановился. В голове заскреблась мысль о смерти. Владимир сглотнул слюну, повернувшись к человеку с револьвером боком. Краешком глаза он видел, что красногвардеец делал последние приготовления. Курок взведен. Следующий шаг – выстрел.

– К стене, – после некоторой паузы сказал человек в форме.

И Соколовский опять шагнул вперед, рассекая высокую траву, к щербатой стене рыжего цвета. Эта стена запомнила все пули, прилетевшие к ней, все последние беспомощные движения жертв, все пятна крови. И теперь здесь стоял он у этой красной стены, разглядывание которой длилось недолго. Как-то гулко и неожиданно раздались выстрелы, и опять все стало тихо. Лишь в русском небе кричали журавли, вереницей улетая куда-то на юг…

(2009).

Риск высоты

– А слабо залезть туда, на крышу того предприятия? – начала подзадоривать Артема девушка с улыбкой на лице. Рядом с ней стояли еще две подружки, ожидая с нетерпением ответа парня.

– Почему же слабо? Не слабо. Хотите я и туда залезу? – закидал встречными вопросами парнишка. Еще пару минут назад он совершил довольно эффектный трюк, вызвавший восхищение у толпы ребят. Трубы теплотрассы здесь тянулись на высоте двухэтажного дома. Лазить на одних руках по арматурам с диаметром в один сантиметр поддерживающие утепленные стекловатой трубы, никто еще не решался. Результатом такого трюка стали разодранные в мозоли руки, все более возрастающая репутация и неуемное желание ощутить новый риск.

– Ой, да ладно! Не залезешь туда, – шутила Диана, а Артем уже загорелся мыслью вскарабкаться на крышу неприступного предприятия, обнесенного бетонными плитами и колючей оградой.

Сдернув канатную веревку с конструкций поддерживающие трубы, он пробрался на территорию предприятие. Здесь было угрюмо и пустынно. Земля была засыпана острыми камнями гравия. Старые бетонные плиты были изрисованы матерками и граффити.

– Ты, правда, решил слазить туда? – не успокаивалась одна девчонка.

– Ну а почему бы и нет, хочу увидеть свой район с высоты, – ответил «скалолаз» и двинулся дальше. Ребята остались за пределами бетонных плит, а Артем и Диана подобрались к фундаменту самого предприятия.

– Да я верю, верю! Ты смелый! Ты смог бы это сделать. Не стоит, лезь туда, – с улыбкой на устах уже отговаривала Диана упрямого парня, но тот не слушал ее. Карие глаза девушки сейчас изучали теплоту или даже влюбленность.

– Да, не. Я сейчас быстренько залезу, посмотрю как там на высоте.

В руках моток веревки. Начались броски веревки наверх. Десяток наверно попыток оказались неудачными, зацепить ее за обломанную на недоступной высоте металлическую ржавую лестницу оказалось сложно.

– Это глупая затея, – разочарованно воскликнула опять Диана. Каштановые длинные волосы девушки начали слегка колыхаться под порывами теплого вечернего ветерка, набежавшего, словно из ниоткуда. А в голове Артема в этот момент мелькнула мысль бросить это утомительное занятие, – подкидывание канатной веревки к ржавым обломкам лестницы, которая крепилась за такое же ветхое полуразрушенное здание. Последняя попытка оказалось удачной. Веревка перелетела через стальные крепления, Артем поспешно схватился обеими руками за канат, чтобы не упустить такой шанс.

Задрав голову вверх, парень увидел пронзительно синее летнее небо, еще светлое и не охваченное сумерками, медленно наползающими на руины завода. Монолитная серая стена без окон, болтающаяся веревка и ржавая старая лестница – словно манили сейчас Артема, подняться на ту высоту, на которой должно было пробивать приятное ощущение адреналина.

– Ну, все Диан я полез, – напоследок сказал парнишка, и руками начал перебирать метры веревки, ногами словно бежал по бетонной ровной стене. Девчонка осталась внизу, с интересом и легким страхом в глазах наблюдала за своим бой-френдом, пустившимся в очередную рискованную авантюру. А парню было совершенно наплевать, что веревка была сомнительно тонкой, что ржавая лестница наверху тревожно скрипела под тяжестью «альпиниста» и на то, что не было никакой подстраховки на «черный» случай. Ощущая себя космонавтом или первооткрывателем, он преодолел довольно легко метры веревки, зацепился за железные поручни ржавой лестницы, которая нагрелась за день под лучами июльского солнца. Но сейчас не было солнца, был лишь умирающий бледно-желтый закат, и полоска облачков выползала на небо с запада. Темнота мягко поглощала улицы, предприятие и дома этого района.

– Осторожно, там наверху, – кричала снизу Диана, но парень был как всегда слишком самоуверен в себе, лез по ступенькам лестницы, пока не наткнулся на роковую перекладину. Ржавая трухлявь, не выдержав тяжести человека, разломилась пополам, и рука Артема проскользнула мимо. Железо больно разрезало запястье руки в кровь. Высота вдруг в какой-то момент качнулась под парнем смертельным ощущением. Правой рукой Артем успел зацепиться за другую ступеньку, ту, что была рангом ниже. В висках зашумела кровь, легкая испарина покрыла тело. Падать было сейчас нельзя. Высота была большой, да и внизу его «приветливо» поджидали строительные плиты с обнаженной металлической арматурной сеткой и ржавые стальные трубы.

Артем услышал внизу легкий вскрик девушки, он не смотрел сейчас вниз, но был уверен, что она смотрит неотрывно вверх, на него, покоряющего вершину «Эвереста».

– Все окей, я в порядке, лезу дальше! – приободрить решил Диану Артем, и полез дальше, после того как самообладание полностью вернулось к нему. По левой руке тонкой струйкой потекла кровь из свежей раны, но это была все же мелочь, по сравнению с тем, что могло бы ждать его, если бы он не сумел удержаться на высоте.

Вот и бетонный козырек здания, дальше крыша. Парень осторожно соскользнул с ненадежной лестницы, подошвами кроссовок прилипая к толевой крыше здания, солнце за день расплавило смолу. Ветер резво пробежался по высоте, коснулся лица мальчишки, принося исключительно урбанизированные запахи: гудрон, бензин, смолу и пыль с улиц. Огромное пространство крыши предприятия поразили Артема, он сделал «липкие» шаги к краю крыши, и увидел весь свой район с высоты почти птичьего полета. Солнце уже спряталось, но умирающая заря еще освещала кусочек неба, заводские трубы «Азот» вычерчивались черными силуэтами, словно башни загадочного замка. С крыши предприятия парень увидел, тусующихся парней на соседней улице, они стояли плотной кучкой и курили травку. Ближе к предприятию Артем увидел двух девушек в мини-юбках о чем-то весело разговаривающих с назойливым ухажером – Стасом, который любил обхаживать всех местных девушек. На восточной части улицы в сумерках уже начинала разворачиваться активная наркоторговля, возле дома барона начинали кататься машины, худые и бледные молодые люди торопливо выскакивали из пыльного «Жигули», покупали отраву. Еще дальше на перекрестке пыльной улочки и трассы, стояла ментовская машина – еще один обязательный атрибут местных улиц этого района.

Потом Артем глазами стал искать свою школу, в которой проучился уже десять классов. Она находилась на севере относительно текущего местонахождения парня, но ее едва можно было заметить. В плотной чащобе домов и утопающая в зелени деревьев, она стояла тихая и забытая школьниками на целое лето.

На восточной части пейзаж был совсем иным, там прорисовывались очертания «большого» города. Высотные дома чернеющими контурами сливались уже во что-то единое целое, пронзенное светлыми дырочками-окнами. Там у людей была, наверное, совсем другая жизнь, они жили в тесных и скучных квартирках, оградившись безопасными стенами от этих районов частных секторов, от опасных улиц, от других людей, ведущих другой образ жизни.

Множество звуков прилетали к парню сейчас со всех сторон. Мотоциклы мелькали в сумерках района, наполняя улицы трещащими механическими звуками. Слышны были людские голоса: крики парней с соседней улицы звучали сейчас. Эти парни недруги ему – Артему, у него на улице свой «альянс» парней, и территорию уже давно негласно поделили с соседними уличными подростками, чтобы не конфликтовать без надобности. На трассе мчались цепочкой светящихся фар автомобили, уезжая куда-то вдаль, за пределы города Кемерово.

Еще в этой гамме звуков, парень уловил знакомый девчачий голос.

– Ну, где ты там пропал? Все в порядке? – кричала снизу Диана, которая все это время терпеливо ожидала его.

– Да, все хорошо. Тут здорово. Не хочешь подняться ко мне? – восторженно отвечал парень, но ее такое предложение не вдохновило.

– Нет, спасибо. Боюсь, – отвечала она с милой невинной улыбкой на лице.

– Сейчас спущусь. – Ответил Артем, только сейчас заметив какой махонькой и едва заметной казалась ему сейчас Диана, с высоты трех-четырех этажей жилого дома. Там же внизу сумерки уже плотно сомкнули район малоосвещенный фонарями. Редкие ламповые огни, как звезды, загорались на улицах его района, а парень, вдыхая свежесть летнего вечера, наслаждался высотой и до боли знакомым пейзажем…

(2010).

Вкус талой воды

– Хорошо, я посмотрю эти документы, – как-то невыразительно и устало ответил он.

Рита кивнула головой, на какой-то момент остановила взгляд на нем, словно искала ответ на мучительный вопрос.

– Когда можно будет подойти? – спросила длинноволосая девушка, разговор начал опять веять сухостью офиса.

Дмитрий погладил правой рукой щетину на щеке и выдал ответ, глядя в синеватое окно с зимними узорами на стекле.

– Думаю в понедельник, возможно во вторник… – эмоций было ноль, словно произносил их не человек, а машина-автоответчик.

– До свидания, – почти выпалила с какой-то обидой Рита, в глазах ее мелькнул упрек. Она стояла вся такая красивая и накрашенная, с длинными волосами со стройными ногами перед ним, так старалась ради него, хотела пробудить в нем хоть какие-то чувства взаимности, а Дмитрий с равнодушным отрешенным лицом называл ей очередную дату, когда можно было забрать бумаги.

– Всего хорошего, Рита Александровна, – ответил мужчина, запустив свои руки в карманы брюк, и пиджак в клетку начал топорщиться. Наступила тишина в кабинете, стук каблуков смолк где-то в коридоре. Безмятежное солнечное спокойствие охватило пространство этого офисного помещения сейчас, когда лучи солнца прорвались сквозь завесу февральских облаков. Зима должна была кончиться, и снег начинал уже покрапывать с крыши каплями талой воды…

Попав в мысли этого человека можно было увидеть инженерные сооружения проектов, можно было увидеть планы на будущее, расписанное по датам, часам и даже минутам, там были только цели, которые нужно достичь, и сухие факты, напрочь лишенные чувств.

«Все могло быть иначе», – вдруг подумал неожиданно Дмитрий про девушку с длинными каштановыми волосами и курносым носиком. Зубы мужчина плотнее сжал, словно боялся сказать лишнее слово, какое нужно было сказать пару минут Рите. Чертежи планировок помещений, планы, проекты полетели к черту в этот момент, всю его работу заслонила сейчас в мыслях виртуальная стройная фигура девушки. Дмитрий потер устало висок, и подошел к окну, по-прежнему, не вынимая рук из карманов брюк.

– Нужно было все же сказать о чувствах или сказать хотя бы комплимент… – прошептал он сам себе слова, ощущая себя бесчувственным бревном. Именно в этот момент он вдруг начал с удивлением вспоминать о прошлых событиях, когда Рита пыталась привлечь его внимание, она действительно старалась завоевать его сердце без всякой вульгарности и навязчивости. Девушка была всегда очень милой и обаятельной, однако она не укладывалась в его планы жизни. Дмитрию не хотелось ее втягивать в свой скучный образ жизни, лишенный артистичности и иррациональности.

Незаметно для себя мужчина почему-то прильнул губами к холодному стеклу, за которым солнце уже начинало свою работу над снегом.

«Если было все не так», – мысль понеслась вдаль горизонта мечты, в прошлое.

Давнишняя встреча с ней была такой же сухой и неэмоциональной. Дмитрий вспомнил, что ему пришлось провожать Риту тогда до дому, потому что они долго задержались на работе. На улице была практически ночь, оба уставшие, они закончили разговор, банальными словами прощания, пожав руку друг другу. А сейчас в мыслях, стоя у окна, мужчина, хотел переиграть момент прошлогодней давности. Все должно было случиться тогда не так…

***

Она тогда внимательно смотрела на него. Что-то наивное и доверчивое светилось в ее зеленых глазах. Странное чувство вдруг проснулось у парня где-то очень глубоко-глубоко в сердце, словно, кто-то древний, спящий все это время в зимней спячке, ожил теперь, ощущая дыхание весеннего тепла.

– Я тебя… – последнее слово не было договорено. Наступила непродолжительная пауза. Молчаливый обмен пламенными взглядами страсти и нежности. Сомнений уже нет, взаимность очевидна.

– Ты что-то хотел мне сказать? – прервала девушка тишину взаимного созерцания.

– Да, я хотел сказать, что только сейчас понял, что тебя люблю. ЛЮБЛЮ! Сердце словно проснулось у меня! Внутри горячо! – выпалил пламенно слова, как в бреду, Дима. Голос его вдруг срывался в эту минуту, не то от досадной случайности, не то от волнения. Это было поразительно!

Рита заулыбалась, нежная приятная улыбка озарила ее лицо, а парень смотрел на девушку, и думал, что нет никого на свете прекраснее, чем она. Дальше слова были неуместны. Парень нежно погладил ее по щеке, прильнул к девичьим губам жадно и страстно, словно ему не хватало воздуха без поцелуя. Она вся трепетала в его объятьях, а он нежно и порывисто целовал Риту. Потом Дмитрий уткнулся в ее плечо, ощущая приятный цветочный запах женских волос, долго не хотел поднимать голову, и прекращать эту удивительную минуту.

«Я тебя люблю!» – шепнул он ей на ухо. Девушка слегка засмеялась.

– Я тебя тоже люблю! – ответила она, в глазах сиял свет новой любви.

Минута прощания подошла к концу. Она помахала ему ручкой и пошла домой. Подъездная железная дверь хлопнула, и стало немного тоскливо и одиноко опять на душе. Дмитрий посмотрел на небо, там была только синеющая темнота, и бледные весенние звезды, едва доносили свой свет до этой планеты, затерянной в безграничном пространстве пустоты. Скоро все изменится. Весна войдет в свои права, и снег растает, фонари не будут светиться в темноте холодным светом. Вечера будут светлыми и солнечными…

«Домой пора, завтра опять на работу», – с неохотой подумал парень, мысленно оставляя за собой ту ненаглядную и единственную, по которой теперь терзалось сердце. Дмитрий зашагал по дороге, мартовский лед захрустел под ногами. Мысли сейчас были только о Рите. На губах почему-то ощущался вкус талой воды, словно его только что в уста поцеловала сама девушка-весна…

***

Дмитрий оторвал свои губы от стекла. Мечты и воспоминания пропали. Молча, кивнул головой, словно, согласившись со своими мыслями, что правильным были его мечты, а не реальность. Нужно было все изменить сейчас, но время ушло, но можно ли вернуть прошлое или нет? На этот вопрос мужчина не знал ответа. Узнал ответ только в понедельник, когда увидел девушку Риту в объятьях другого парня в клетчатом костюме и черных брюках…

– Добрый день, Дмитрий Васильевич! Документы можно забрать? – спросила Рита. Огонь любви уже потух в ее глазах.

– День добрый, Рита Александровна! Да можно забрать, все готово, – опять сухо и без эмоций ответил Дмитрий.

– Спасибо! Вы очень пунктуальны, – улыбнулась она, когда он вручил ей кипу бумаг, приятно пахнущих новизной документов…

– Не за что, – уголки губ его слегка приподнялись, а в душе он уже опять топил свое чувство в своем мире обязательств, планов и проектов…

(2010).

Новая весна: Дыхание юности

…Как сейчас она помнила то дивное мгновение весны, помнила тот упоительный аромат цветов, разносящийся по улицам города и тот момент счастья, когда тяжелые и тревожные мысли сбрасывались и рушились в один момент, как ржавые запоры. Годы прошлого, словно, остались навсегда позади. В синем небе чисто и светло, как и на душе. Кажется, и не было никогда войны! Не было тех полуголодных лет жизни! Не было того одиночества, тех переживаний, тех слез! Не было тех вероломных фашистов, что вторглись в страну! Сейчас наши победили, сейчас все хорошо! Все впереди. Теперь только широкий полет мыслей и мечты. Приторные лучи солнца ослепляли улицы города, вокзал, серебристым цветом заставляли отливать рельсы путей и озаряли множество улыбающихся и заплаканных ожидающих лиц. Поезда прибывали и прибывали с запада, привозя сюда тех, кого не видели много лет, тех, кто воевал за честь и независимость страны. В этой людской суете стремительно бежала по перрону, и она с внимательными и заплаканными глазами, искала взглядом того, кто должен был приехать домой. Русые волосы ее заплетены и прикрыты платком, в руках цветы и сумочка набитая пирогами с картошкой. Тревога и радость умещаются в ее сердце одновременно, девушке хочется увидеть скорей то родное лицо того, кто снился ей каждую ночь, о ком она переживала, кого любила больше жизни.

Сердце учащается. Все случается, как во сне. Девушка видит перед собой среди множества суетящихся людей того, кого так долго искала. Он стоял перед ней немного уставший, в грязноватой гимнастерке, в черных сморщенных чищенных солдатских сапогах и щетиной на лице, внимательно смотрел на нее. А девушка, чуть не теряя сознания, бежала уже к нему. Слезы и смех – вот ее первая реакция при виде молодого человека. Рыдания вырвались из груди, выплеснулись сейчас и эмоции, что накопились у нее за годы одиночества и переживания.

– Вернулся, ты мой родненький! Вернулся, Леша! – непрестанно целуя, шептала она, руками обхватив его за шею, а Алексей целовал ее в ответ сухими потрескавшимися губами. Сгреб ее маленькую в охапку и понес девушку куда-то вперед, прорываясь сквозь толпу народа. Всюду пестрят цветные женские платки, зеленоватые гимнастерки солдат, букеты цветов. Играет музыка. Звучат обрывки слов: «Победа… Победили… Берлин… Война кончилась». Это волшебные слова, от которых кружится даже голова, от одного осознания, что все наладится. Нет больше врагов! Страна свободна, ценой героизма многих, ценой самоотверженности большинства, ценой самопожертвования смельчаков! Все будет хорошо! Светлое будущее построим!

Голуби сидят на карнизе двухэтажного дома. Все плывет в какой-то весенней майской безмятежности и спокойствии мирной жизни. Утренний пробирающий до дрожи туман рассеялся, в прозрачной пустоте воздуха теперь повис лишь запах цветов и сирени. Люди спешат. Они спешат вернуться по домам, к тем, кто их любит, к тем, кто их ждал…

– Как ты тут без меня все эти годы? – голос солдата, кажется хрипловатым, или Алина совсем отвыкла от него. Находясь на руках молодого человека, она немного смущенно разглядывала заострившиеся черты лица Алексея.

– Скучала без тебя. Думала о тебе! – коснувшись щекой его плеча, пролепетала девушка. Слезы опять потекли по щекам. Платок сполз, великолепная заплетенная коса осталась ничем неприкрытой.

– Я тоже по тебе скучал! Даже когда воевал… – перед глазами молодого человека промелькнули картины окопов разрывающихся от вражеских ударов, фигурки врагов маячащие вдали за укрепленным рубежом, и множество солдат со звездами на погонах, бегущие вперед с бравыми криками, и посылающие врагу свинцовые приветы. Тогда он бежал среди однополчан и думал о ней. Алексей хотел вернуться однажды домой, сойти с поезда на перрон с клокочущим чувством радости и увидеть ее, ту которую любил…

– И не плачь! Мы уже вместе, – солдат крепко поцеловал девушку.

***

…Как сейчас она помнила то дивное мгновение весны. В эту ночь он снился ей вновь. Она видела себя юной. Она видела его опять молодым с едва уловимой улыбкой на лице. Но ночь кончилась, старческий сон пропал. Тусклый рассвет пришел незаметно, запотевшее окно просветлело, впуская в себя лучи солнца, запутавшегося в сиренево-серых тучках. В доме было душно. Печка, натопленная с вечера, еще не остыла, кирпичная побеленная стена отдавала теплом и уютом, какое возникает только в утренний час, когда совсем не хочется выбираться из теплой кровати, из-под мягкого одеяла.

Портрет усопшего в военной форме висел на стене. Баба Аля бросила взгляд на стену, потом в угол на иконы. Свеча уже потухла, воск растекся. Желтые лучи пронзили сумрак комнаты.

«Пора вставать», – подумала старая женщина, посмотрела в окно, превозмогая боль и усталость в суставах начала подниматься с кровати. Сегодня великий день! Сегодня день победы, хотя с тех времен минуло так много лет. Отрезок шестидесятипятилетней давности разорвал, прошло и настоящее, но который не умалил событий прошлых лет.

Уже спустя несколько часов, она наблюдала за шествием людей в городе, слышала те до боли знакомые песни победы, звучащие в ее душе эхом прошлых лет. «Мой милый был бы рад. Он был счастлив видеть, что люди не забыли ту Великую Победу!» – думала баба Аля, стуча немного нетерпеливо палочкой по асфальту, словно ощупывая пространство вокруг нее.

А какой-то молодой человек со стороны наблюдал за ней, и видел в этом старом человеке дыхание юности, не увядшую жизнь, не погибшее эхо победы.

– Спасибо Вам за победу! – выскользнуло из уст парня, также как звучало и в плакатах города и мыслях людей…

***

…Юность – это не состояние молодости, это не ощущение беззаботности, и это не точка времени, когда впереди человека ожидает еще километры жизни и неизвестности временного промежутка. Юность – это, прежде всего чувство молодости души, неподвластное времени, которое может жить и спать в наших сердцах годами, и даже десятками лет, чтобы однажды проснуться вновь. Каждый из нас однажды станет старым, но каждый может сохранить это чувство юности, эту новизну осознания окружающего его мира. Воспоминания любви, воспоминания чувства правоты в совершение великого дела на благо страны, воспоминания событий затронувших самое хорошее и светлое в душе не забываются никогда, они остаются в сердцах. Они будут, звучат однажды на старости лет светлым гимном, как дыхание юности при каждом приходе новой весны…

(2010).