Текст книги "Марибор. Тайник власти"

– Чем я могу вам помочь? – с улыбкой спросила она, жестом приглашая посетителя войти.

– Здравствуйте. Мне нужен Жак. Он у себя? – коротко ответил Оливер.

– Да. Месье Жак у себя. Как вас представить?

– Я думаю, меня он хорошо помнит.

Оливер пошел прямиком к двери, ведущей в кабинет Жака.

– Сэр, постойте. Я должна доложить о вашем приходе, – голос девушки был встревожен, а цокот каблуков говорил о том, что она вот-вот преградит дорогу Оливеру.

– Не утруждайте себя, – спокойно ответил он и без стука распахнул дверь в кабинет.

Жак сидел за большим столом. Это был высокий, грузный мужчина. У него было слегка опухшее лицо с огромным носом картошкой, чуть желтоватые зубы, небольшие глазки, жидкие засаленные соломенные волосы, свисавшие почти до плеч. Но при всей его неопрятности на нем был чистый, дорогой деловой костюм, на руке красовались элегантные дорогие часы, а на пальцах, больше похожих на сосиски, – золотые перстни с крупными камнями. Обстановка кабинета также была шикарна: большой стол из ценных пород дерева, огромное кожаное кресло. Стены украшали около десятка картин, и, без сомнения, каждая из них стоила не меньше двадцати или даже тридцати тысяч евро. Венцом гордости хозяина кабинета был старинный буфет XVI века, который он приспособил под бар, заставив полки дорогим венецианским стеклом и бокалами из горного хрусталя. Ассортимент этого бара был столь разнообразен, а напитки так редки, что даже у эксперта наверняка разбежались бы глаза. Словом, в этом кабинете не было ничего, что можно было бы купить в обычном магазине. Все в нем было только самое дорогое, редкое и даже уникальное.

– Месье, я пыталась его остановить, – щебетала из-за спины Оливера секретарь.

Жак поднял глаза, посмотрел на Оливера. Его лицо скривила ехидная улыбка. Он махнул рукой, от чего Женевьева моментально замолчала и скрылась за дверью, плотно ее за собой прикрыв.

– И что же вам понадобилось на сей раз, инспектор? – спросил Жак, опустив глаза в бумаги на столе.

– Мне нужна твоя помощь.

– О как, – всплеснул руками Жак, откинувшись на спинку кресла. – С чего это я буду тебе помогать? Какие у нас с тобой могут быть дела? А, инспектор?

Оливер подошел ближе к столу Жака, уселся в кресло напротив, предназначенное для посетителей.

– Ты мне должен. И ты мне поможешь.

– Чё, серьезно? Может, я всему Скотланд-Ярду должен? – глаза его стали еще более жесткими и колючими. – Хотя о чем это я? Ведь всю вашу контору подняли на воздух! – усмехнулся Жак.

– Ты мне должен, – так же спокойно, как и в первый раз, сказал Оливер. – Или ты забыл про свою любимую и единственную дочь Колет? Кстати, как она?

– Колет учится в университете. В каком, знать тебе не обязательно, – огрызнулся Жак.

– Вот и хорошо. Колет – прелестная девушка, которая теперь имеет возможность учиться в одном из лучших университетов мира. А я не сомневаюсь, что ты ее отправил учиться в самый лучший, на твой взгляд, университет. Но вот незадача, – Оливер изобразил растерянный вид, – если бы не инспектор Эвенс, милая девушка Колет сидела бы сейчас в тюрьме. А ведь мне тогда пришлось пойти практически на должностное преступление.

– Ты прекрасно знал, что она ни при чем. Просто один из моих служащих не выполнил моих указаний, вот она и оказалась в той машине.

– Да, видимо, речь идет о Готье, который сбежал, когда мы взяли твой караван машин. Кстати, Готье мы так и не нашли. Не знаешь, в какую нору он спрятался?

– И не найдете, – с гадкой улыбкой ответил Жак. – Готье получил по заслугам.

– Плевать мне на Готье, – так же спокойно продолжил гнуть свою линию Оливер, – ты мне должен.

– Черт с тобой. Что тебе нужно? – скривился Жак.

– Мне нужно не много. Во-первых, – начал загибать пальцы Оливер, – мне и двум моим друзьям нужно перебраться через Ла-Манш во Францию. Во-вторых, мне и моим друзьям нужны документы. В-третьих, во Франции нам нужна будет машина и шесть тысяч евро наличными. В-четвертых, мне нужен контакт любого твоего человека, который мне поможет во Франции. Есть вероятность, что мне придется переместиться в другую страну за пределами зоны Шенгена.

– Слушай, а с Папой Римским тебя не познакомить? – рассмеялся Жак. – Да ты, видимо, спятил, раз думаешь, что я буду помогать полиции. А может, ты просто хочешь меня с поличным взять и вскрыть все мои каналы переправки и связи. Что, угадал? А?

– Я больше не работаю в Скотланд-Ярде, – сухо парировал Оливер. – Поможешь мне?

– И когда тебе все это нужно?

– Сейчас, – так же спокойно ответил Оливер.

– Да ты явно с катушек слетел! Ты чё, пьяный или обкурился? – Жак буравил взглядом Оливера, но тот не отвел взгляда. – Вроде не похоже. Скажи, это какая-то новая дурь? В башке полная каша, а с виду никаких признаков? Где купил? Как называется?

– Жак, как ты думаешь, бархатная кожа Колет или, быть может, ее золотые локоны… – Оливер нагнулся ближе к столу Жака. – Как ты думаешь, ее кожа в тюрьме оставалась бы такое же нежной или огрубела бы от скудного пайка и отсутствия СПА-процедур? Ее волосы были бы столь ухожены и пахли дорогими духами или они пахли бы дешевым мылом и сокамерницами?

Жак побагровел – то ли от наглости Оливера, то ли он живо представил описываемую Оливером картину возможной жизни дочери. Но голос его не дрогнул.

– Даже если я очень захочу, я не смогу тебе сделать сегодня документы. Это займет два, три дня при хорошей погоде, а при условии того, что Скотланд-Ярд подлетел на воздух, думаю, сейчас этот срок может увеличиться в разы. А быть может, это вообще стало невозможно.

– Жак, мне нужны какие-то документы. Может, ты нас перекинешь через Ла-Манш без документов и вы сделаете нам французские паспорта? Но тогда мне нужно четыре паспорта.

– Да у тебя аппетиты растут просто как на дрожжах.

– Ты мне поможешь. Ты же уже решил это. Зачем мы сидим и препираемся?

– Черт с тобой, – отмахнулся Жак, – где твои спутники?

– Они ждут внизу, – с улыбкой ответил Оливер, – но я не думаю, что им надо лично с тобой знакомиться. Зачем им знать, кто им подал руку помощи?

– Да плевать я на них хотел, – Жак дернул за ручку ящик стола, достав толстую пачку евро, отсчитал ровно шесть тысяч купюрами разного достоинства, остальное бросил в ящик и захлопнул его, – вот тебе деньги.

Оливер взял со стола купюры, разделил их приблизительно на три разные стопки, разложил по разным карманам.

– Спасибо.

Тем временем Жак что-то писал на небольшом квадрате бумаги.

– Вот тебе телефон и имя, – протянул он бумажку. – Когда будешь во Франции, позвонишь этому человеку и скажешь: Жак просит найти для него халву.

– Халву? – удивленно переспросил Ол.

– ДА, халву! – раздраженно огрызнулся Жак. – Что это значит, тебе знать не нужно. Главное, что после этой фразы он тебе поможет. Сделает все, что только в его силах. Документы он подготовит за несколько дней. Вам нужно будет только сфотографироваться у него в мастерской.

– Хорошо, спасибо. А автомобиль? – продолжил Оливер

– Тачку получишь в порту Кале. «Мерседес» не обещаю, – скривил рот Жак.

– «Мерседес» и не нужен. Нужна простая, неприметная машина на ходу и с полным баком бензина, – развел руками Оливер в знак того, что много не просит.

– У тебя есть час, – брезгливо сказал Жак, – чтобы сменить эту одежду на человеческую. Что-то неброское: джинсы, футболка и темная куртка, чтобы не привлекать особого внимания ни тут, ни там. Через таможенные посты вы не пойдете, вас проведут окольными путями. Правила просты: делайте то, что сказано, и без разговоров. Тогда быстро окажетесь за пределами всех таможенных и полицейских кордонов. Понятно?

– Понятно, – без лишних слов ответил Оливер, – через час. Где нам ждать человека и как мы его узнаем?

– Через час ждите в той же зоне ожидания, где сейчас твои друзья. К вам подойдет мой человек, скажет, что от меня. Большего тебе знать не обязательно.

– Тогда я пойду, времени не так много, – Оливер встал и направился к выходу.

Жак открыл небольшой хьюмидор, стоявший на его столе, достал толстую сигару. У самой двери Оливер обернулся и спросил:

– Жак, скажи, а ты случаем не знаешь человека по кличке Джек?

Раскуривающий сигару Жак не спешил с ответом, его маленькие глазки буравили Оливера сквозь легкую пелену сигарного дыма. Наконец он раскурил сигару, затянулся и выпустил несколько больших колец дыма.

– Нет, не знаком и даже не слышал про такого.

Оливер захлопнул дверь, подмигнул улыбающейся девушке с ярко-алыми губами и вышел из офиса Жака. Просить помощи у отъявленного преступника, контрабандиста и убийцы ему было непросто, но ради друзей он был готов поступиться принципами. Пока ноги отсчитывали ступеньки вниз, ему не давала покоя одна мысль: сколько раз еще придется поступиться принципами ради спасения друзей?

Друзья ожидали его на диване точно там, где он их оставил. Синтия читала газету, а Брук уминал очередную пачку чипсов. Коротко рассказав о достигнутой договоренности с Жаком, Оливер раздал деньги и попросил разложить их по разным карманам.

– Синтия, мы с Бруком должны сходить в магазин одежды, чтобы избавиться от формы. Ты с нами или тут побудешь?

– Я думаю, что тут я в безопасности. Почитаю журнал. Кроме того, таскаясь с этими сумками продуктов, мы только будем привлекать к себе внимание, – не отрываясь от чтения, ответила Синтия.

– Хорошо. Мы вернемся через полчаса, максимум через сорок минут. Так как чуть меньше чем через час за нами придут.

Действительно, ребята вернулись через тридцать пять минут. Портовые магазинчики, конечно, не радовали широким выбором, не говоря уже о завышенных ценах, но найти пару новых джинсов труда не составило. Сейчас Брук с Оливером были похожи на братьев, которым мама покупает одинаковые вещи. Джинсы, кроссовки, толстовки и спортивные куртки – все было одинаковое, разве что только толстовки отличались по цвету.

– Вы прям как два брата, – усмехнулась Синтия, откладывая журнал в сторону.

– Главное – тепло и удобно, – ответил Оливер. – К тому же одежда неприметная, такую все носят. Не будет в глаза бросаться или запоминаться.

– Ладно, не принципиально, – отмахнулась Синтия. – Когда за нами придут?

– Должны с минуты на минуту, – ответил Оливер, глядя на часы.

– Мне кажется, это за нами, – кивнул в сторону длинного коридора Брук.

Быстрым шагом к ним приближался мужчина средних лет в спецодежде работников порта: на нем был серый комбинезон и ярко-зеленая куртка со светоотражающими полосками. На груди болтался бейдж.

– Вы Оливер? – сходу спросил мужчина, не удосужившись даже поздороваться.

– Да, это я, – спокойно ответил Ол. – Вы от Жака?

– Следуйте за мной, – мужчина развернулся и таким же быстрым шагом двинулся в обратную сторону.

Друзьям ничего не оставалось, кроме как, подхватив сумки и Синтию, столь же быстро следовать за ним. Через несколько секунд, сократив расстояние до нескольких метров, они сбавили ход и уже шли с провожатым в одном темпе.

В итоге все шествие уперлось в закрытую дверь с табличкой «Служебное помещение. Посторонним вход запрещен». Приложив бейдж к магнитному замку, провожатый открыл дверь и жестом попросил их зайти внутрь, после зашел сам.

– Говорю один раз, повторять не буду, – сухо начал провожатый. Его низкий, чуть с хрипотцой голос и желтоватые зубы выдавали в нем заядлого курильщика. – Сейчас молча следуете за мной. Никуда не сворачивайте, ни с кем не заговаривайте, даже если вас кто-то окликнет. Просто идите за мной. Я проведу вас через служебный отсек погрузки. Далее выведу на палубу. На пароме можете вести себя как обычные пассажиры. Когда паром прибудет в Кале, вам нужно быть возле той же двери, через которую я проведу вас на палубу из служебного помещения. Там вас встретит другой человек, он также назовет твое имя и выведет вас с парома, потом обходными путями проведет через здание таможни. На том берегу нельзя мешкать, нужно будет быстро двигаться вслед за провожатым. Все понятно?

– Да. Жак еще обещал на машину в Кале, – напомнил Оливер.

– Тачка будет, о ней спросите человека на том берегу, но все вопросы строго после того, как он вас выведет из здания таможни. Все, пора идти.

Мужчина, не дожидаясь ответа, развернулся и быстро зашагал по служебному коридору, друзьям пришлось следовать за ним по пятам. Пройдя еще несколько закрытых дверей и длинных коридоров, компания вышла на огромную парковку для автомобилей, которые уже прошли все формальности и ожидали своей очереди для заезда на паром.

– Садитесь, – скомандовал мужчина, указав пальцем на микроавтобус, стоящий у дверей.

Микроавтобус казался вполне обычным, только на крыше была желтая мигалка, а борта украшала надпись: «Служебный автомобиль. Паромная компания Marine Line France». Провожатый ловко забрался за руль и начал нервно барабанить пальцами по рулю в ожидании, пока разместятся пассажиры. Как только дверь захлопнулась, машина резко дернула вперед и понеслась по асфальтированной дорожке. С правого борта остались ждущие своей очереди, а слева за зданием открылся вид на величественные паромы, ожидающие очередную партию пассажиров, желающих пересечь Ла-Манш. Свернув на причал, машина помчалась вдоль парома, в самый его конец, где был открыт шлюз, чтобы погрузить товары для магазинчиков на борту, припасы для многочисленных ресторанов и баров, развлекающих туристов во время непродолжительного плавания. Возле шлюза царило оживление, но как только машина подкатила и остановилась прямо напротив входа, рабочих как ветром сдуло. Кто-то просто отошел в сторону, делая вид, что увлечен ревизией стоящих там коробок, кто-то забежал внутрь парома.

– Пошли, – буркнул немногословный проводник, вылезая с водительского места.

Также быстрым шагом взбежав по трапу, провожатый уже торопил своих подопечных, подгоняя их жестами. Через несколько секунд вся компания уже практически бежала по узким коридорчикам парома, то и дело поднимаясь на пролет выше, туда, где играла приятная музыка. Синтия и Брук уже прилично запыхались от такой гонки и начали отставать, но вот наконец их провожатый замер возле одной из запертых дверей в ожидании, когда все подтянутся.

– Номер этой двери 587А. Она находится на второй палубе в самом конце коридора, ведущего от кинотеатра в сторону винтов парома. Внимательно запомните путь. Если вы заблудитесь и не придете… – мужчина сделал паузу, – искать по парому вас никто не будет, тогда выкручивайтесь как хотите. Понятно?

– Да, понятно. Дверь 587А, вторая палуба, в самом конце коридора от кинотеатра в сторону винтов парома, – повторил Оливер.

– Быть вам нужно тут в тот момент, когда паром будет причаливать. Все, прощайте.

Мужчина открыл дверь магнитной карточкой и буквально выпихнул друзей в хорошо освещенный коридор с красной ковровой дорожкой. Дверь захлопнулась.

– Ну что, насколько я понимаю, до отхода минут двадцать-тридцать. Предлагаю пока пойти на палубу и посмотреть оттуда, как будем отчаливать.

– А можно минутку отдышаться? – жалобно пробубнил Брук. – Вон Синтия тоже запыхалась!

– Ладно, думаю, теперь спешить некуда, – улыбнулся Оливер, – но действительно: надо хорошенько запомнить путь обратно. Я думаю, что тот парень не шутил и им, в общем, без разницы, придем мы сюда в назначенный час или за борт сиганем.

– Вернее всего, – положив руку на плечо Брука, начала Синтия, – дойти сейчас по прямой до кинотеатра. Потом выйти на палубу. Каждый вход имеет свой номер. Таким образом мы не заблудимся. Да, мой запыхавшийся друг? – спросила она у Брука.

– Все, вовсе я не запыхался, – отшутился Брук, – пошли уже.

Прогулочным шагом компания добрела до кинотеатра и, свернув направо, вышла на палубу. Свежий морской ветерок обдувал их лица, в такие моменты человек, даже далекий по духу от моря, всегда испытывает прилив необоснованной радости и маленького секундного счастья. Синтия подставила лицо солнцу, ее волосы, повинуясь дуновению ветра, парили в воздухе. На лице девушки сейчас не было ни тревоги, ни озабоченности, она наслаждалась осенними лучами. Оливер, как завороженный, смотрел на нее, находя этот миг невероятно прекрасным и удивительным. Ему хотелось продлить его – мгновение наслаждения созерцанием. В его образе жизни, в его работе ему не хватало таких моментов, что омрачало жизнь.

– Пойдем, – открыв глаза, озорно сказала Синтия, – надо занять лучшие места. Хочу посмотреть, как мы будем отплывать.

– Пойдем, – согласился Оливер и, взяв ее под руку, повел в направлении кормы.

Брук плелся за ними, как мальчик-паж, неся поклажу.

Минут через пять друзья заняли на палубе место с наилучшим обзором. Обычно корабль сдает задом, разворачивается и направляется к противоположному берегу, ему предстоит преодолеть порядка пятидесяти километров через Ла-Манш. Оливер с Синтией о чем-то весело болтали, шутили, подкрепляя непринужденный разговор снеками из пакетов и запивая их соком. Брук стоял в задумчивости, поглощая еду и не особо чувствуя ее вкуса. Его заботила только одна мысль: как там Абигейль? Он пытался мысленно послать ей весточку о том, что скоро они встретятся. Уже сейчас начнет свой путь через водную преграду и обязательно вытащит ее из этого адского места.

Двигатели парома завибрировали сильнее, паром дрогнул и пришел в движение. Стал медленно отходить от причала, пятясь назад. Когда наконец он развернулся, направив нос корабля в сторону Франции, друзьям открылся потрясающий вид на английский берег и городок Дувр. Но более всего желанен взору туриста вид белых клифов. Лазурная вода билась о белоснежные клифы, увенчанные зеленой шапкой травы. Вокруг защелкали фотоаппараты, защебетали восторженные пассажиры парома, стремясь сфотографироваться на фоне столь прекрасного создания природы.

– Чего ты загрустил, Брук? – решила подбодрить друга Синтия. – Смотри, как красиво!

– Да, очень красиво. Я думаю, видела ли эту красоту Абигейль, – растерянно ответил Брук.

– Даже если не видела, то увидит еще, – бодро заметила Синтия. – Когда мы будем возвращаться сюда на пароме, мы обязательно ей покажем эти меловые скалы! Я уверена, ей тоже понравится.

– Я не уверен, что мы когда-то сюда вернемся, – задумчиво сказал Брук, всматриваясь куда-то вдаль, как будто пытался что-то или кого-то разглядеть на берегу.

– Пойдемте внутрь, – предложил Оливер, – тут становится зябко, к тому же, так как у нас нет каюты, нам надо занять места, чтобы потом не искать, где присесть, по всему судну.

Разместились друзья на огромном подоконнике, который был оборудован как диванчик, только вместо спинки – огромное окно с видом на воду. Синтия прилегла, положив голову на колено Оливера, и быстро заснула. Через несколько минут задремал Брук, откинувшись спиной к прохладному стеклу окна. Последним сдался Оливер. По старой кадетской привычке он завел свой внутренний будильник, запрограммировав себя на сон не более часа. Эту привычку он приобрел в полицейском колледже, когда приходилось много заниматься, но нужно было восстанавливать силы и коротким сном.

Тем временем Жак, сидя в своем кабинете, раскурил потухшую сигару, пуская дымные кольца. Он вглядывался в окно, рассматривая уходящий вдаль паром с беглецами. Его терзали сомнения: что-то в этой истории было нечисто. Но найти связь между взрывом Скотлан-Ярда и бегством Оливера Жак не мог, хотя и чувствовал, что эти события взаимосвязаны.

В приемной хлопнула дверь, послышался короткий разговор, но не успел Жак даже повернуться, чтобы нажать на кнопку громкой связи и попросить Женевьеву не шуметь и никого к нему не пускать, как дверь в его кабинет распахнулась. В проходе стоял невысокий человек в дорогом костюме, за его спиной просвет в двери закрывали здоровые телохранители.

– Приветики! – протянул Джек. – Тебе не говорили, что курение убивает?

Жак на своем веку повидал немало, но такая наглость непрошенного гостя ввела его в легкое замешательство.

– Женевьева, – крикнул Жак хриплым голосом, но ответа не последовало.

– Ой, ты знаешь, она не может больше ответить. Но это не самая большая твоя беда. Ты вот лучше мне скажи: как ты посмел выпустить из страны моих кроликов? С кем я теперь буду играть?

Жак положил сигару в пепельницу и собрался встать, но передумал, увидев наставленный на него из-за плеча кривляющегося гостя пистолет. Сев обратно в кресло, Жак подался вперед, упершись локтями в стол, сложил руки в замок и, крепко сжав пальцы, прорычал:

– Ты кто такой?

– Кто я? – задорно переспросил Джек. – Я твой король! Я тот, кто решает, кому жить и работать в этой части света, а кому сдохнуть в канаве. Меня зовут Джек.

– Ах, Джек, ну что ж ты сразу не представился. Садись, – показал Жак на кресло.

– Вы чрезвычайно любезны. А что там с моими кроликами? – усевшись в кресло, спросил Джек, закинув ноги на край стола, от чего у Жака побагровело лицо.

– Джек, вы, видимо, что-то спутали, я не занимаюсь кроликами. У нас скромная паромная компания, мы не разводим и не перевозим животных.

– Ну, как же, – удивился Джек, – а по мне так весьма и весьма. Вот, например, сегодня к тебе сюда в кабинет прискакал кролик Оливер Эвенс.

Жак что-то хотел сказать, но Джек, скривив злобное лицо, зашипел:

– Не смей меня перебивать!

Сменив выражение лица, он продолжил:

– Ты с этим кроликом общался. Вероятно, он уговорил тебя ему помочь. Я хочу знать, как именно ты ему помог и куда он сейчас направился.

– Я дал ему немного денег, еще он попросил меня помочь с переправкой на тот берег. Это все, – спокойно ответил Жак.

– М-м-м, и когда же он переберется на тот берег? – вкрадчиво спросил Джек.

– Вон на том пароме, – показал пальцем Жак на пришвартованный паром.

– Очень хорошо. А то получается так, что кролики отбились от дрессировщика. Значит, я успею их снять с парома, – Джек поднялся с кресла, поправив пиджак.

– Не думаю, что успеешь, – сухо возразил Жак, – этот паром отходит через пять минут. Кроме того, даже я не знаю, в какой части парома их искать, ведь они, как обычные пассажиры, бродят среди толпы.

– Ну вот, – расстроенный Джек закатил глаза, – а я думал, ты послушный мальчик, а оказывается, ты просто издеваешься. Придется тебя наказать.

Джек развел руками, щелкнул пальцами обеих рук одновременно. Телохранители, стоявшие в дверях, моментально достали пистолеты. Жак хотел дернуть ящик стола, в котором у него лежал револьвер, но не успел. Первая пуля пришлась ему в правое плечо, адская боль лишила его возможности открыть ящик. Еще несколько секунд – и комната наполнилась запахом пороха, а Жак лежал в своем кресле с десятком красных точек на рубашке, его тело медленно сползало вниз.

Сильно втянув воздух ноздрями, Джек насладился зрелищем и вышел из кабинета.

– Оревуар, Женевьева, – махнул он рукой в сторону секретаря.

Девушка сидела в кресле неподвижно, ее взгляд уперся в точку на полу, тонкая струйка алой крови, стекающая от красного круга на лбу, уже достигла ярко накрашенных губ.