Текст книги "Марибор. Тайник власти"

– Видимо, не удалось пересменку задержать, это патрульный катер эстонцев идет.

Брук и девушки тоже начали вертеть головами, пытаясь разглядеть приближающийся катер, но пока его видно не было, только нарастал звук мотора.

– Эй, слушай меня внимательно. Как только причалим, сразу бегом без оглядки бегите к дороге, прыгайте в машину! Поняли?!

До берега оставалось метров двадцать, когда из-за естественного поворота реки показался патрульный катер. Он двигался к ним. Дед Коля, выбиваясь из сил, греб к берегу.

– Готовьтесь бежать, – пропыхтел он, и через секунду лодка врезалась в берег. Первыми из нее выскочили девушки, Брук и Оливер протиснулись мимо деда Коли, который, по всей видимости, бежать не собирался.

– Бегите же, что встали! – прикрикнул дед, а в его руках появилась удочка и откуда ни возьмись – небольшой бидончик, в котором плескалась одна рыбка.

Друзья что есть сил побежали по довольно крутому склону к дороге. Оливер напоследок оглянулся – дед Коля сидел как ни в чем не бывало с закинутой удочкой, не спуская глаз с поплавка.

Пробежав метров сто до дороги, они действительно увидели серебристую машину с включенным двигателем. Рядом стоял высокий человек.

– Ну что, как водичка? – усмехнулся он – Давайте живее в машину и готовьте деньги!

Оливер усадил на заднее сиденье девушек, последним залез Брук. Убедившись, что все тихо, Ол прыгнул на переднее сиденье, и, как только дверь закрылась, машина рванула с места.

– Меня зовут Павел, – представился водитель.

На вид ему было лет тридцать, может, тридцать пять. Светлые волосы очень коротко стрижены, на щеке полукругом шрам.

– Сколько мы вам должны? – спросил Оливер.

– Куда ехать-то?

– Нам нужно попасть в Зеленогорск.

– Давай семьсот евро – и мы договорились. Нам еще по пятьдесят евро с человека надо будет сейчас на посту отдать, чтобы машину и документы не проверяли.

– Нам говорили, что будет дешевле, – попытался возразить Оливер.

– Ну если бы вы не спалились на реке, может, было бы и дешевле, а так, если сейчас поднимут заставу на ноги, и по семьсот сотен с носа не хватит откупиться.

– Ол, отдай ему, сколько просит. Человек нас до места доставит в лучшем виде. Верно? – спросила Абигейль.

– Конечно, как я могу подвести таких милых барышень, – подмигнул в зеркало Павел.

– Вообще-то это моя жена, – жестким голосом сказал Брук.

– Да за ради бога, – улыбнулся Павел, – я не претендую. Только что – если она ваша супруга, то перестает от этого быть симпатичной барышней?

Вопрос остался без ответа.

– Господа, мы подъезжаем к посту, нам бы рассчитаться до него, чтобы и я был спокоен, и вам не переживать лишний раз.

– Вот тысяча евро, – сухо сказал Оливер, – сдачи не надо. Но довезите нас в целости и сохранности, желательно без лишних приключений!

– Это мне уже нравится, – Павел посмотрел на купюры, спрятал их во внутренний карман куртки, – а теперь живо притворитесь, будто вы спите, глаза не открывать. Я скажу, когда можно.

Оливер откинулся на сиденье и притворился спящим, хотя на самом деле краем глаза поглядывал на дорогу. Сначала они ехали по весьма разбитой асфальтированной дороге с домишками по обе ее стороны. Какие-то из них на вид были совсем ветхими, какие-то более приличного вида. Все эти домишки объединяло одно: тут и там загорались светом прямоугольники окон, люди потихоньку просыпались, кто-то по рабочей надобности, кто-то на учебу или просто накормить вкусным завтраком и проводить по делам своих домочадцев. Машина выехала на более гладкую дорогу и буквально через минуту оказалась почти в центре города. Справа мелькнул Замок Германа на том берегу Нарвы, но он остался позади, постепенно удаляясь, а машина, набирая ход, мчалась к последней преграде, которая могла их остановить на пути к Марибору, – блокпосту на дороге в пограничном Ивангороде.

Не успела машина толком разогнаться, как Оливер краем глаза увидел блокпост. Ничего особенного: будка, пара машин полиции да несколько сотрудников, проверяющих документы у всех въезжающих и выборочно – у выезжающих. Полицейский жезлом приказал остановить автомобиль, Павел так и сделал. Открыв окно, он подождал, пока сотрудник полиции подойдет ближе.

– Сержант Перепелкин, документы на машину и паспорта, пожалуйста, предъявите, – козырнул он.

– Сержант, – шепотом начал Павел, – это друзья дядьки из Эстонии, они с ним пили до шести утра, так что их сейчас не растолкать. Вот, проверь мои документы, а этих я везу в Эрмитаж, показать красоты нашей Северной столицы.

Сержант взял документы, раскрыл их и тут же захлопнул. Между страниц лежало несколько сотен евро. С деловым видом он обошел автомобиль, заглянул в окна и проверил номера.

– Ладно, счастливого пути! – отдал сержант документы, в которых уже не было купюр. – Но в следующий раз не поите своих гостей до шести утра, чтобы они могли не только осмотреть красоты города, но и запечатлеть их в памяти!

Павел закрыл окно, машина тронулась, набрала ход и уже беспрепятственно понеслась по шоссе в направлении Санкт-Петербурга.

– Это так любой может проехать? – открыл глаза Оливер.

– Нет, что ты. Любой не может. Если бы, скажем, ты, въезжая на иностранном автомобиле, вот так пихнул бы ему деньги, тебя тут же скрутили бы.

– А тебя почему не скрутили? – поинтересовался Оливер, посмотрев на заднее сиденье.

Абигейль и Синтия действительно задремали, Брук поднес палец ко рту, чтобы Оливер говорил потише.

– Это такие наши негласные договоренности. Они знают, что мы не возим наркотики, оружие и уж тем более не повезем террористов. А до мелкой контрабанды водки, икры да прочей съедобной ерунды им дела особого нет, взяли свою плату да пошли дальше родине служить.

– Слушай, там, когда мы плыли, катер пограничников вроде показался. Как дед Коля выпутается?

– Да ему вообще все по барабану. Кто ему что сделает? Конечно, рыбачить с лодки тут запрещено, только с берега, и то гоняют под настроение. Если это эстонские, так он у нашего берега, а если наши пограничники, так он их к едрене фене пошлет – и делу конец. Ему под девяносто лет, кому надо, чтобы в камере от сердечного приступа помер ветеран войны? Это ж такой шум будет. Уверяю, что погоны полетят с плеч враз, даже у достаточно высокопоставленных пограничников. Так что они просто его прогонят, задерживать не станут – себе дороже выйдет.

– Интересно у вас тут все устроено, – ухмыльнулся Оливер, – получается, если преступник престарелый, то ему и сделать ничего не могут?

– Ну, если дед не начнет стрелять из винтовки по людям… А по мелочи никто не будет его трогать – так, пригрозят, ну на крайний случай штраф выпишут.

– А ты вообще давно этим занимаешься?

– Чем этим? – улыбнулся Павел.

– Контрабандой.

– Жить-то как-то надо. Тут у нас работы особо нет, на хорошее место по двадцать-тридцать человек кандидатов наберется. Я же когда-то служил на благо Родине, был сотрудником налоговой полиции, а потом наше ведомство просто сократили. Вот теперь работаю торговым представителем, да чуть помогаю своим друзьям в разных не слишком грязных делах.

– Так ты бывший полицейский? – удивился Оливер.

– Ну да, а что такого? Понимаешь, в России так получается, что, пока ты служишь в армии или полиции, ты нужен и вроде какие-никакие деньги получаешь, льготы. А потом кто-то решил, что налоговая полиция не нужна, всех просто уволили. А что люди умеют после армии да полиции? По сути, ничего. Рабочих специальностей нет. Вот и идут, кто куда пристроится. Кто в охрану, кто в бандиты, ну а остальные – на простую и не слишком хорошо оплачиваемую работу.

– Да, я тебя понимаю, – вздохнул Оливер.

– Это как? Ты тоже из бывших? – удивился Павел.

– Да, я был инспектором Скотланд-Ярда, а теперь вот получается, безработный, – улыбнулся Оливер, – хотя у нас пенсии вроде неплохие. Не шикарные, конечно, но жить можно.

– Первый раз вижу английского копа живьем.

– А кстати, у вас тут что – все по-английски так хорошо говорят?

– Нет, что ты. Вот у меня ребенок, дочка. Ей уже одиннадцать лет. Все пытаюсь ее заставить учить иностранные языки, а она ленится, отмахивается. Им, молодежи, только модные шмотки подавай да гаджеты новенькие. А больше ничего не интересует.

– А ты-то где выучил? – упорствовал Оливер.

– А мне для работы надо. Спасибо, дед Коля помог выучить. Сейчас уже не все эстонцы по-русски говорят, брезгуют. Мол, язык оккупантов. Кто-то им промывает мозги, люди не понимают, что не народы враждуют, а их правительства. Вот они все обижаются на советскую власть, но забывают, что и мы страдали от советской власти: репрессии, доносы, каторга.

– А как же бизнес? Ведь, если я правильно понимаю, много туристов едет отдыхать и за покупками. Мы со счету сбились, сколько в Нарве громадных торговых центров стоит.

– Да, это так. Люди более старшего возраста нормально к русским относятся и на русском умеют говорить, ну или, по крайней мере, понимают. А молодежь не хочет, они все больше на Запад смотрят, там свое будущее видят, хотя большинство из них так и останется в Эстонии, так и будут среднестатистическими жителями со своими несбывшимися мечтами.

– Мне кажется, что несбывшиеся мечты знакомы любому человека на планете, – как-то грустно подтвердил Оливер, всматриваясь в серые пейзажи. – Далеко ехать до Зеленогорска?

– Примерно двести километров. Сейчас поедем не очень хорошими дорогами, так что скорость будет небольшая, потом, когда попадем на кольцевую, там можно ехать быстро. Думаю, часа через два с половиной будем на месте.

– Хорошо, – ответил Оливер, – у нас спешки нет, можно не торопиться, главное – без приключений добраться до места.

Павел вез своих пассажиров действительно аккуратно. Неизвестно, было ли это вызвано просьбой Оливера или, быть может, он просто бережно относился к своему автомобилю, не желая гнать по ухабистой дороге. Он оказался довольно разговорчивым. Весь путь развлекал сначала Оливера, а потом, когда проснулись девушки, и всю компанию интересными байками о жизни в России, опровергал нелепые представления о балалайках и медведях, на них же играющих, уверяя, что сейчас найти балалаечника трудно, а на медведей скорее можно посмотреть только в зоопарке или цирке, ну или, быть может, в глухой тайге, но точно не на улицах Петербурга.

Единственное, что вызвало затруднение, – это перевод названий маленьких селений, через которые пролегал их путь. Павел никак не мог объяснить, что значат названия Куты, Большие Озертицы, Пружицы, Корчаны, Зимитицы, Чирковцы. Оказалось, что выговаривать эти названия с английским акцентом весьма забавно, особенно этим увлеклись девушки. Бурное обсуждение вызвало селение Тикопись, потому что Павел точно знал, что в переводе с эстонского это значит «гнездо улитки», и данный факт вызвал массу домыслов, веселых предположений и положительных эмоций, которых так не хватало в эти тревожные часы.

Как только автомобиль попал на гладкий асфальт кольцевой дороги, Павел прибавил скорость. Особенную гордость на этой дороге, судя по его словам, у него вызывал тоннель под Финским заливом. Его воображение будоражил тот факт, что, когда он проезжает по тоннелю, над его головой может горделиво проплывать круизный лайнер или огромный транспортный корабль, груженный сотнями контейнеров, приплывших на берега Невы с какой угодно стороны света. Оставив в стороне Кронштадт, друзья меньше чем через час оказались в центре Зеленогорска.

– Вы уверены, что хотите, чтобы я высадил вас именно тут? – уточнил Павел. – Может, вас куда-то еще подбросить?

– Нет, спасибо. Ты сделал все, как надо: довез нас до места в целости и сохранности, еще и развлекал интересным разговором по пути.

– Ладно, как знаете. Был рад помочь! Счастливо! – с этими словами Павел закрыл окно и уехал.

Ему хотелось навестить деда Колю, чтобы убедиться, что у того все хорошо.

Друзья остались стоять напротив железнодорожного вокзала города Зеленогорска. Необычным элементом здания была центральная огромная застекленная арка в три или, быть может, четыре этажа. С обратной стороны здания арка была так же застеклена, и можно было посмотреть через здание насквозь, рассмотреть платформы или прибывающие поезда.

– Какой у нас план? – поинтересовалась Синтия. – Так и пойдем по тому адресу?

– Да, иначе зачем мы сюда ехали? – улыбнулся Оливер, вдыхая новые незнакомые запахи.

– Может, для начала отойдем к фонтану, – предложила Абигейль, – чтобы не стоять тут у всех на виду?

– Пойдем, – взял под руку жену Брук.

Фонтан располагался в середине небольшой круглой площади, к центру вели четыре дорожки, по краям стояли скамейки, на которых отдыхали прохожие. Сам фонтан представлял собой композицию из четырех дельфинов; вряд ли на Финском заливе можно встретить дельфинов, но, видимо, авторы хотели показать близость Зеленогорска к морю. Как многие уважающие себя курорты местного значения, он имел даже свой пляж – «Золотой».

– Я предлагаю пойти всем вместе, – заявила Абигейль.

– А я против, – возразил тут же Оливер, – там может быть опасно.

– Конечно, там будет опасно! – тут же встрепенулась Синтия. – А если вас там на мелкий салатик порубят, то как считаешь – нам-то с Абигейль что делать в России? Языка не знаем, надеяться на то, что нам и дальше будут попадаться те, кто говорит по-английски… Все равно что верить в лепреконов.

– Вы умные девочки, что-нибудь придумаете, – возразил Оливер.

– Что-нибудь?! – возмутилась Синтия. – Нам что, по-твоему, обратно потом плыть с этим столетним дедом? Да и где мы его будем искать?

– Не говоря уже о том, что нас никто не пустит в этот городок, там же блокпост на въезде, – поддержала свою новую подругу Абигейль.

– Синтия, пойми, – упорствовал Оливер – представим, если там началась заварушка… Поверьте, нам с Бруком вдвоем легче уйти, чем вчетвером. Понимаете это?

– И что, мы будем тут на лавочке сидеть, пока вы там в заварушке… – глаза Синтии блестели то ли от ярости, то ли от каких-то других нахлынувших эмоций.

– А можно, я предложу вариант, который, вероятно, устроит всех? – решил внести свою лепту Брук, наблюдая, как спор заходит в тупик.

– Конечно, – сказала Абигейль, крепко держа его под руку.

– Мы с Оливером идем впереди. Ты и Синтия пойдете за нами, но будете держаться от нас метрах в ста, может, чуть больше. Чтобы вы видели нас, а мы, если обернемся, смогли увидеть вас. Таким образом, визуально мы будем рядом.

– Отличная идея, – обрадовалась Синтия. – Я ЗА!

– Я тоже, – согласилась Абигейль.

– Трое против одного, – улыбнулся Брук.

– Ладно. Но у меня будет условие! Если я хлопну Брука по плечу или он так сделает, значит, вам надо разворачиваться и уходить! А ждать нас будете не тут, чтобы не светиться, а вон в том большом магазине, – Брук показал на большой двухэтажный комплекс за его спиной, – там наверняка есть кафе или ресторанчик. Договорились?

– Да, хорошо. Тогда идем? – довольная своей победой, Синтия была готова к финальному рывку.

– Идем. Пока идем вместе, а когда выйдем на прямую, вы отстанете от нас, – сдался Оливер.

Решили не рисковать и не ходить через дворы, чтобы не заблудиться. Дойдя до торгового центра и миновав парковку, через несколько минут друзья оказались в начале Путейской улицы, которая потом, чуть вильнув вправо называлась уже Моховой. Пройдя до конца, друзья планировали встретиться лицом к лицу с Марибором.

Первой бросилась им в глаза идеально гладкая асфальтированная дорога, которая сильно контрастировала с разбитой дорогой, окружающей торговый центр. На улице нигде не валялся мусор или сухие ветки. С обеих ее сторон стояли домики. Судя по виду, жили в них люди с разным достатком: чей-то дом явно нуждался в ремонте, другой же мог служить образцом современной загородной архитектуры. Сама улочка оказалась довольно узкой, на ней с трудом бы разъехались два больших джипа, не говоря уже о грузовиках, которые могли только поочередно ездить друг другу навстречу. Как и договаривались, девушки, идя под руку, отстали, держась на условленном расстоянии.

В самом начале Моховой внимание Оливера привлек стоявший на обочине огромный черный джип с такой тонировкой, что не было понятно, есть кто-то в нем или нет. Чем ближе друзья подходили к заветному дому, тем гуще становился лес вокруг, и вот уже все дома остались позади, а впереди были еще несколько сот метров асфальтированной дороги, которая неизвестно почему сузилась всего до одной полосы – теперь на ней не смогли бы разъехаться даже две небольшие легковушки. Улицу все больше поглощал лес, а воздух становился все чище и приятнее. Уже казалось, что это не улочка маленького городка, а скорее лесная тропинка, которая ведет к домику лесника.

Вдруг слева в кустах Оливер заметил какое-то движение, остановился и придержал Брука. Перед ними метрах в десяти на дорогу выскочил олененок. Еще молодой, может быть, родившийся этой весной. Его тонкие ножки застыли на асфальте, когда он увидел людей. Посмотрев внимательно, через несколько секунд он в несколько прыжков достиг леса и скрылся в кустах там же, как появился.

– А Павел говорил, что медведей на улицах не встретишь, – усмехнулся Брук.

– Это всего лишь олененок, – сказал Оливер, оглядываясь. Девушки замерли метрах в ста от них – судя по виду, задержка их обеспокоила. – Пойдем дальше, а то девчонки переживают…

Дойдя до конца улицы, друзья увидели тот самый поворот направо, которого не было на картах. Дорога вела прямо к дому, стоявшему метрах в двадцати от поворота. Проход к дому преграждали деревянные невысокие ворота, но калитка была почему-то открыта. Домик действительно оказался невзрачным, со стороны могло даже показаться, что он вот-вот развалится. Между тонкими досками виднелись небольшие щели, а один угол дома был явно ниже другого. Забор был сделан из натянутой сетки-рабицы. И что самое интересное, от дома до леса оставалось не более двадцати метров, и на этом участке никакого забора не было видно. Конечно, возможно, что территория, оцепленная забором, была значительно больше, но с того места, где стояли друзья, казалось, что препятствие перед ними больше похоже на фикцию, чем на настоящую попытку отгородиться от мира.

– Ну что, пойдем? – спросил Оливер, оглядываясь вокруг. – В окнах горит свет, значит, там кто-то есть. Если не сам Марибор, то, может, что-то удастся узнать.

– Конечно, пойдем, глупо было бы отступить сейчас, когда мы в двух шагах от … – Брук не успел договорить, как сзади послышался знакомый насмешливый голос.

– Ну и что, мои зайчата, вы решили прыгнуть в пасть льву самостоятельно?

Обернувшись, друзья увидели стоявшего посреди улицы Джека, как всегда, аккуратного, в дорогом костюме. Единственное, что изменилось в его образе, – появилась белая накладка на ухе.

– Джек!? – выдохнул Оливер. – Мы думали, тебя завалило там, в центре.

– ТЫ… – глаза Джека загорелись безумием. – Ты отстрелил мне ухо! Я вырезал людям сердце и за гораздо меньшие проступки! Но ты… Ты заслужил моего особого внимания, я даже пока не придумал, что буду с тобой делать, – Джек скривил задумчивую гримасу, – хотя нет, я, наверное, знаю. Сначала я заставлю тебя смотреть, как твоих девок насилуют уголовники, потом я сам лично буду их медленно резать на части. Вырежу все самые вкусные, лакомые кусочки и буду морить тебя голодом, пока ты сам не захочешь их сожрать, – Джек сделал удивленный вид. – Нет, ты не думай, я не маньяк! Конечно, мы для тебя приготовим это мясцо, немного специй и… Ты какую прожарку мяса любишь?

В голове у Оливера крутилась только одна мысль: как выбраться из этой патовой ситуации? Если они с Бруком рванут в лес, Джек, вероятнее всего, схватит Синтию и Абигейль. Если попытаются его убить… У него наверняка есть оружие, и тогда в любом случае не стоит надеяться на счастливый конец для девушек. Оливер хлопнул Брука по плечу.

– Ну что, дружище, кажется, Джеки хочет прокатить нас обратно в Лондон.

– Я тебе не ДЖЕКИ! – рассвирепел Джек. – Ты умудрился испоганить мое красивое лицо!

– А мне кажется, стало лучше, – ухмыльнулся Брук.

– Ну, да ладно, – вдруг неожиданно ярость Джека пропала, и он присмирел, – ухо – это что, ухо – это не проблема. Я говорил уже с хирургами, они мне смогут пришить новое. Ну, конечно, придется постараться, чтобы найти донора – ухо должно быть похоже на мое. Но в конечном счете, что я теряю? Если мне не понравится, я вырежу всю больницу, – Джек улыбался, его белоснежная улыбка, его спокойствие и переменчивость эмоций мешали Оливеру придумать план действий.

– Ну что, мы так и будем стоять? – спросил Джек. – Может, заглянем-таки к Марибору? Я так понимаю, вы к нему на поклон шли?

– Нет, не на поклон, – ответил Оливер.

– Ну что ты! Такие рабы, как ты, только на поклон и ходят. Но ты не переживай, – Джек поднес руку ко рту и прикрыл его на половину, как бы шепча, – девяносто девять и девяносто девять сотых процента людей на земле просто рабы, но им нравится думать, что они свободные люди. Им просто дали возможность так думать, – Джек подмигнул.

– Мы не рабы, – огрызнулся Брук.

– Да ладно, – улыбнулся Джек, – а кстати, где мои прелестницы? Там зэки уже заждались свеженькой белой плоти.

Брук вздрогнул от неожиданности, когда за их спиной раздался голос:

– Можешь не переживать, Джек, они в безопасности.

Оливер с Бруком расступились и оглянулись. В проеме открытой калитки стоял мужчина ростом примерно метр восемьдесят, чуть полноватый. Легкая небритость скорее ему шла, чем свидетельствовала о запущенности. Карие глаза всматривались в гостей, в них не было злобы или агрессии. Одет человек был просто: джинсы и футболка навыпуск. Рядом с ногой Марибора сидел большой пушистый черный кот. Два огромных желтых глаза недоверчиво смотрели на незваных гостей. Оливер тут же кинул взгляд туда, где должны были быть девушки, но увидел только перегородивший дорогу огромный черный джип, который раньше они видели в начале улицы.

– Марибор? – удивленно спросил Джек. – Так вот это ты что ли Марибор? – во взгляде Джека читалось презрение.

– Я Марибор, – спокойно ответил мужчина, – а ты, Джек, возвращайся в Лондон и жди моих дальнейших указаний. Ты забросил дела и увлекся игрой. Ты подставил весь Синдикат, ведь из-за тебя был уничтожен исследовательский центр во Франции.

– П-ф-ф… Из-за меня? Да, знаешь, что я тут подумал. Мне тесно в Лондоне, мне тесно в Европе. Я хочу обладать всем миром! Думаю, что пора тебе на пенсию.

Джек расстегнул пуговицу пиджака и откинул его полу. За поясом блеснул пистолет.

– Тебе стоит убраться отсюда, Джеки, – спокойно ответил Марибор, – и ждать моих указаний. Молиться, чтобы я не приказал сместить тебя, назначив более адекватного руководителя на твой регион. Мне надоели эти бессмысленные человеческие жертвы. Сколько девушек ты убил за последний год? А?

– Это не твое дело! Сколько захочу, столько и буду играться с этими шлюхами, а потом резать их медленно на маленькие кусочки.

Джек достал пистолет.

– Джек, я думаю, это плохая идея, – спокойно ответил Марибор, сложив руки на груди.

Брук и Оливер застыли между двух огней, как каменные изваяния на острове Пасхи.

– А я думаю, хорошая, – возразил Джек – обожаю эту пушку, она такая сексуальная! Особенно если даровать смерть, вставив ее в самое сладкое место обессиленной девице и спустив курок, – Джек поднес пистолет к лицу, медленно облизал ствол. – А теперь, я думаю, тебе пора отправляться к праотцам.

Джек медленно вытягивал руку, целясь в Марибора, он явно наслаждался каждой секундой… Но он не успел выпрямить руку до конца. Раздался негромкий хлопок. Голова Джека дернулась назад, тело обмякло и рухнуло на асфальт, как безвольная кукла. От его головы по дороге начала растекаться кровь.

– Он мне надоел, давно уже мечтал избавиться от этого психопата, все удобный случай не подворачивался, – как бы извиняясь перед друзьями, сказал Марибор.

Тем временем из леса вышли две бесшумные фигуры в камуфляже. Брук даже вздрогнул от неожиданности, так как они практически отделились от деревьев или выросли из-под земли. Подхватив тело и забрав оружие, они так же бесшумно скрылись в лесу. Марибор махнул рукой, после чего черный джип тронулся и через несколько секунд остановился возле все еще не решающихся сойти с места друзей. Из машины выскочили девушки и бросились обнимать своих мужчин.

– Вы простите, что так получилось. В знак извинения я предлагаю вам выпить чаю. Причем не простого, а нашего русского. Я сам его собирал на далеких алтайских лугах и сушил на солнце.

– Что за чай? – с интересом спросила Синтия.

– Называется иван-чай. Поверьте, что он ничуть не хуже цейлонского.

Марибор звал за собой. Друзья, еще толком не отошедшие от происшествия с Джеком, послушно вошли в дом. Черный кот неотступно следовал за хозяином. То, что они увидели, можно было назвать настоящей метаморфозой. Снаружи дом выглядел запущенным и неприглядным, но внутри оказалось все наоборот. Все было очень добротным, но при этом отсутствовал какой-либо пафос в виде золоченых потолков или антикварной мебели. Теплый, уютный, современный дом – так можно было его охарактеризовать.

– Прошу вас. Снимайте обувь, переобувайтесь в тапочки. Руки можно помыть, если пройдете налево по этому коридору, – Марибор указал направление. – Я вас жду на кухне, дверь оставлю открытой, чтобы вы не заблудились.

Сменив уличную обувь на мягкие тапки, друзья отправились в ванную комнату.

– Как это понимать? – в глазах Оливера были сплошные вопросы и ни одного ответа. – Что вообще происходит? Он просто убил Джека.

– А ты не рад? – спросил Брук. – Разве не этого мы хотели? Теперь Джек нам точно не опасен.

– Да, но тебе не кажется, что это все весьма странно? – настаивал Оливер.

– Ол, мы все целы, а что будет дальше… – Синтия замолчала на мгновение, – я думаю, все будет хорошо, у меня хорошее предчувствие, а оно меня еще ни разу не подводило!

– Значит, мы сможем спокойно вернуться домой? – с надеждой в голосе спросила Абигейль.

– Посмотрим. Я призываю быть осторожными. Возможно, тут мягко стелют, да спать будет жестко, – хмуро ответил Оливер.

Марибор ждал их на кухне. Это было просторное помещение с большим овальным столом посередине. На столе стояли различные угощения, а в кружках уже дымился горячий чай. Черный кот тоже был тут, он сидел в кресле в дальнем углу комнаты, замерев, как фарфоровая фигурка. На соседнем кресле умывался другой кот, он был чуть меньше размером и не такой пушистый, белый с рыжими пятнами и полосатым хвостом, причем бело-рыжие полоски были нанесены как будто по линейке. Когда кот встал, отвлеченный от своего занятия приходом гостей, друзья смогли увидеть на его боку огромное рыжее пятно в форме сердца.

– Прошу вас, присаживайтесь, где вам будет удобно. Чай я уже налил. Если нужны сахар или сливки, вы все найдете на столе. Надеюсь, вас не смущают мои животные? Они всегда следят за моим покоем и недоверчивы к новым гостям. Первого зовут Черныш, а второго Силя.

Услышав свои имена, оба кота утвердительно мяукнули. Абигейль с удивлением рассматривала пятно в виде сердца. Оливер сел с краю, девушки посередине, а с другого края примостился Брук. Получилось так, что Марибор сидел прямо напротив своих гостей. Если убрать чай и угощения, можно было бы подумать, что проходит собеседование, когда одного кандидата пытаются раскусить сразу четыре интервьюера. За столом возникла неловкая пауза, Марибор сидел абсолютно расслабленный, потягивая чай из кружки и вглядываясь в лица сидящих напротив людей.

– Угощайтесь, что же вы? Надеюсь, вы не думаете, что я хочу вас отравить? Меня бы это оскорбило – улыбнулся Марибор.

– Нет, что вы, – первой вышла из ступора Синтия, – если честно, мы просто немного в шоке от произошедшего там, на улице.

– О, прошу меня простить, но Джека уже давно пора было уволить.

– Интересный способ у вас увольнять людей, – как-то ехидно прокомментировал слова хозяина дома Оливер.

– А по-вашему, я должен был отпустить его на все четыре стороны, чтобы он и дальше продолжал убивать людей, доставляя им перед смертью такие муки, кои и врагу пожелать страшно?

– Много у вас таких сотрудников? – поинтересовалась Синтия.

– Таких как Джек? – усмехнулся Марибор. – О нет, поверьте на слово, Джек был в своем роде уникален, таких социопатов надо еще поискать, ведь ему в подметки не годится любой самый кровавый маньяк-убийца из всех, которых вы можете припомнить.

– Простите, но что будет дальше? – не выдержала Абигейль, в ее голосе чувствовалась тревога.

– Что будет дальше? У меня есть свои предположения на данный счет, но вы целенаправленно шли ко мне, нарушили массу законов разных стран и заработали себе тюремные сроки не на один десяток лет. Что вы ожидаете от встречи со мной? Зачем вы пришли?

– Ну… мы хотели просить у вас помощи в избавлении от Джека, – неуверенно ответила Абигейль.

– Вы ее получили, – коротко парировал Марибор. – Что-то еще?

– Послушайте, не надо давить на Абигейль, – вступился Брук, – вы не знаете, что она пережила!

– Я думаю, что нужно начать сначала. Конечно, я про вас все знаю, но мне интересно послушать и вашу версию событий, – Марибор положил себе кусочек торта и явно приготовился слушать.

– Раз получилось так, что я всех втянул в эту историю, то рассказывать ее буду я. Если что, мои друзья меня поправят или дополнят. Зовут меня Брук Бутмен…

Рассказ Брука занял около пятнадцати минут, периодически свою лепту вносили Оливер и девушки. Незаметно для самих себя друзья расслабились, начали пить чай со свежими пирожными и тортом. Марибор очень внимательно слушал, ему было интересно все, особенно его заинтересовал Кайс, который смог каким-то чудом найти его местоположение. После того как рассказ был окончен, за столом повисла пауза. Друзья не знали, что говорить дальше, а Марибор не спешил со своими ответами.

– Мы просто хотим вернуться домой, – в глазах Абигейль была надежда.

– Домой? А домой – это куда? В ту маленькую тесную квартирку, в которой вы жили? Или, быть может, в дом старого Старкада? Он до сего момента приносил вам только несчастья. Или, быть может, просто в Лондон?

– Я могу пожить и в нашей старой квартире, для меня это не так важно. Главное, чтобы Брук был рядом, чтобы наши друзья были в добром здравии и чтобы наш ребенок не знал таких горестей, через которые прошли мы, – ответила Абигейль.

– Я боюсь, что это невозможно, – начал Марибор, отставив чашку с чаем. – Дело даже не в том, куда бы вы могли вернуться, дело не в Джеке, даже если бы он остался жив. Все дело в том, что вы, мы – вообще мы все подошли к черте человечности и, взявшись за руки, с хохотом перепрыгнули ее. Вы посмотрите, что случилось с англичанами. Конечно, вы не можете помнить, но можете знать из книг о том, какими были ваши предки: гордыми, благородными, пусть даже чопорными. А сейчас? Что сейчас? Раньше, если судья ставил пенальти в ворота по ошибке, джентльмен бил специально мимо ворот, а теперь что? Нырнуть рыбкой в штрафной, чтобы получить преимущество, считается инструментом в достижении цели. Да и ладно, наплевать на футбол, но посмотрите, во что превратилась нация!