Текст книги "Граница джунглей"

У Осы в том шоу была особая роль. Как боец она смотрелась не особенно эффектно – слишком быстрая и точная, чересчур техничная, Оса укладывала любого противника за два раунда. Никак у нее не получалось растянуть зрелище раундов хотя бы на пять. И, само собой, однажды терпение хозяев иссякло. Осу отбраковали по причине профнепригодности, заплатили ей в последний раз и велели лечь под Быка Чжана – мастера джиу-джитсу, фактурного громилу, успешно двигавшегося к титулу чемпиона. Оса не послушалась – стукнула Быка по голове на десятой секунде схватки и отправила не только в нокаут, но и в больницу. Она уже знала, что из шоу ее выгонят, терять ей было нечего, хотелось хотя бы уйти красиво. Поступок Осы привел к неожиданным последствиям – ее вызывал к себе сам Клопски. Он заявил, что оставляет Осу в «Костоломке», но отныне она будет выступать в особом амплуа – избивать на ринге тех, кто считает себя слишком крутым и не подчиняется хозяевам. Казалось бы, Оса только что совершила то же самое, и не резон ей было становиться экзекутором. Однако она согласилась. Заработала в течение трех лет неплохие деньги. Потом шоу прикрыли – Урия увлекся новой идеей и бросил все силы на подготовку «Битвы деградантов». Вначале Оса была одной из тех, кто консультировал Клопски в вопросах устройства боевого шоу, но потом ее отодвинули от дел – при подготовке проекта обнаружилось бесчисленное количество препятствий и подводных камней, работа над организацией «Битвы» становилась все более закрытой, а в конце концов стала и вовсе секретной. Оса прекрасно понимала, что было самым уязвимым местом в проекте: он устраивался на Земле, и с точки зрения земной юрисдикции был практически неосуществим.

Однако Клопски и компания добились-таки своего – их упорству в достижении цели можно было позавидовать. Канал «Солар Тревел ТВ» начал регулярные трансляции и почти сразу же наткнулся на следующую проблему: деграданты оказались совсем не такими, как их представлял профессор Веллингтон…

Все, дальше на эту тему рассуждать не стоило – из-за элементарного недостатка информации. Веллингтон, в сущности, был мелкой сошкой, и Оса ни за что на свете не поверила бы, что Клопски довольствуется только теми знаниями о деградантах, которые мог предоставить профессор, ни разу не побывавший на Новых Андах. Клопски, без сомнения, имел собственную информацию, и делал из нее собственные выводы, кажущиеся со стороны иррациональными и даже шизоидными, но срабатывающие безотказно. Несмотря на первоначальные неурядицы, «Битва деградантов» быстро набрала обороты и стала самой рейтинговой передачей в Солнечной системе. Клопски знал, что и как делать.

Оса не могла рассчитывать на то, что Клопски, Нортона и прочих хоть в малейшей степени волнует ее судьба. Осу призвали в проект – сначала для того, чтобы насадить на крючок Выдру и заставить его работать, затем – чтобы сменить его, саботажника, на боевом посту. Ей пообещали золотые горы и комфортные условия проживания – в отличие от того же Выдры. Но если очередной деградант убьет ее завтра, никто не заплачет. Вовсе не потому, что ей в этом случае не придется платить – столь небольшие по масштабам шоу деньги вряд ли имеют для них значение. Просто им наплевать на Осу, вот и все. Стопроцентно гарантировано, что сменщик ей давно готов, а также готов сменщик сменщика. Наверняка целая очередь профессиональных бойцов ждет своего часа, чтобы вступить в игру и попытаться выжить и победить.

Осе нельзя рассчитывать на кого-либо, кроме самой себя. Она должна убить оставшихся деградантов, одного за другим, и не брезговать при этом никакими средствами. Никаких больше уступок Нортону – она будет бить свистунов по всем правилам боевого искусства, с полной выкладкой, не будет притворяться неумелой обезьяной – пусть сами делают с материалом все, что хотят, это не ее дело. Она вытребует себе затычки для ушей – самые совершенные, максимально звуконепроницаемые, и спасется от сонарной атаки – как выяснилось, наиболее серьезного оружия свистунов. На непредвиденный, самый тяжелый случай она обзаведется оружием – следует подумать, каким именно, и как протащить его к месту боя… Она сделает все, что нужно, и выживет, и победит. Победит не только обезьян, но и поганца Клопски. Не даст ему себя убить – в ее случае это будет более чем убедительной победой.

Оса одела пижаму, достала бутылку виски, лед из холодильника, налила четверть стакана – совсем немного, но больше нельзя, завтра драться, – и теперь сидела, скрестив ноги, на кровати, медленно оживала и отходила от пережитого. Руки ее слегка дрожали, никак не могли уняться, и лед позвякивал о стенки стакана. Дождь барабанил по крыше трейлера – ливень зарядил нешуточный, противно было даже думать о том, что происходит снаружи. Оса включила музыку, чтобы приглушить шум. Любимая ее группа – «Свидетели Крысолова», альбом «Угрюмые твари». Что-то древнее, русское, рок-балладное, слова непонятны, но все равно приятно, успокаивает, снимает напряжение…

Успокоиться как следует ей не дали. Проклюнулся Нортон.

– Ну, ты как, дорогуша? Оклемалась?

– Все нормально, – не задумываясь, соврала Оса. Ни к чему уродцам знать об ее проблемах.

– Выпуск «Битвы» прошел полчаса назад. Сейчас прогоним тебе повтор – посмотришь, как сегодня сработала, повеселишься.

– Давайте…

Оса отсмотрела выпуск на удивление спокойно, почти не испытав эмоций. Комментатор Клопски захлебывался слюной от восхищения, расписывая неукротимую ярость, звериную жестокость и уникальные бойцовские качества деграданта по кличке Людоед. Варан и Людоед совершали немыслимые прыжки и кульбиты, бегали по деревьям, катались в яростных объятиях по земле, размашисто били друг друга по свирепым мордам, вонзали в плоть врага жуткие клыки и вырывали кровавые куски плоти. Побоище продолжалось почти двадцать минут и Оса начала зевать к его окончанию. Это не имело ничего общего с тем, что происходило сегодня в действительности. Или почти ничего – в нескольких эпизодах Оса все-таки узнала себя, изрядно отретушированную и превращенную в самца. Наконец, Людоед разорвал когтями сонную артерию Варана, кровь залила фонтаном его торжествующую физиономию, и все закончилось.

Оса уже было обрадовалась, что от нее отвязались, но снова прогремели аккорды из заставки к «Битве», комната озарилась мигающими вспышками и в центре ее появился развеселый жирдяй Клопски.

О господи… Вот уж кого Оса хотела видеть меньше всего!

– Ну, как настроенье, моя Амаранта, отрада души моей нежной? – оперным баритоном пропел Клопски, ловко выбивая чечетку и одновременно жонглируя тросточкой, котелком и здоровенной гроздью бананов. – В знойном томленье, о горсть бриллиантов, я чаю любви безнадежной!

Фу! Осу затошнило от Клопски больше, чем от Варана. Она с трудом преодолела желание запустить в проекцию стаканом.

– Привет, – вяло произнесла она.

– Что-то ты грустненькая, детка! Веселее, веселее, еще веселее! Ликуй, моя девочка, будь радостной до невозможности! Как тебе сегодняшний выпуск? Как понравилось твое великое, супер-труперское сражение с Вараном?

– Говно сражение.

Клопски перестал танцевать – резко, словно кончился механический завод. Поймал тросточку, водрузил котелок на голову, бананы со стуком шлепнулись на пол.

– И впрямь говно, – согласился он, помрачнев лицом. – Дерьмище жуткое! Не поверишь, Оса, но мне стыдно.

– Тебе стыдно? – переспросила Оса. – Я не ослышалась?

– Прекрати ерничать, Амаранта! Мне очень-очень стыдно, я просто сгораю от стыда!

Клопски щелкнул пальцами и густо покраснел, в долю секунды налился помидорной пунцовостью. Вот клоун, даже в приватном разговоре не может удержаться от компьютерных эффектов.

– Это все, что ты мне хочешь сказать? – осведомилась Оса, втайне надеясь, что у Урии есть более важные дела, чем ее моральное истязание, и он уберется сам, подобру-поздорову, без скандала.

Сейчас он скажет, что она – не фактурная. Что она не телегеничная и дает плохой материал. Что ему насрать, что она боец супер-трупер класса, потому что любой мясистый дебил, натасканный на примитивный рестлинг и накачанный стероидами, дает материал гораздо лучший, потому что он кретин, и кретинская публика воспринимает его как своего, по причине того, что он олигофрен и не оскорбляет их намеками на наличие интеллекта. Все это Оса слышала из уст Клопски уже десятки раз и сомневалась, что он сменит репертуар.

– Знаешь, почему получилось говно? – набычившись, начал Урия. – Потому что из говна трудно сделать конфетку, как ни старайся! Мне нужен качественный материал, хорошая фактура, и из этого мои ребятки могут сделать все, что угодно. Выдра, каким бы он придурком ни был, давал мне то, что надо. Нам почти ничего не нужно было добавлять – Выдра идеально владел телом, он врубался в дело с ходу, идеально имитировал манеру движения деградантов, стоило ему пару раз деградантов увидеть. Он был талант, скажу я тебе – не зря я столько сил потратил, чтобы затащить его к нам. А что мы получили от тебя? Что у нас за картинка? Голая земная бабенка с титьками – она то скачет вокруг свистуна и изображает, что не умеет драться, то вдруг вырубает его за пять секунд, отправляет в аут профессионально и скучно, как на чемпионате мира по карате, то ложится под него и раздвигает ножки, и начинается веселый трах на полянке!!! Нам это нужно? Нам это совсем не нужно! У нас в результате такой материал, что только в порношоу его показывать, а не в «Битве деградантов»! В сегодняшнем релизе твоей работы всего пятнадцать процентов, а все остальное сработано аниматорами. Вопрос: за что мы платим тебе деньги? Еще вопрос: кто, если не ты, уверяла нас, что без проблем заменишь Выдру и сделаешь все по высшему классу? И наконец, последний вопрос: ты будешь работать нормально, или нет? Знаешь, я очень не люблю, когда мне пудрят мозги…

Оса сделала последний глоток, поставила пустой стакан на тумбочку и спустила ноги с кровати. Медленно поднялась в полный рост и поглядела в глаза Урии. Это не имело особого смысла – здесь он присутствовал лишь в виде голографии, – и все же ей хотелось, чтобы он поймал ее взгляд, уловил ее отношение к нему.

– Одного я не понимаю, – спросила Оса, – если Выдра был таким замечательным, зачем вы его убрали?

– Ты прекрасно знаешь, почему. Он не хотел работать.

– А может, я тоже не хочу?

– Так-так… – Клопски сложил руки на груди, выпятил нижнюю губу, его обрюзгшее лицо надменно перекосилось. – А вот это ты прекрати, дорогуша. Прекрати немедленно, даже не заикайся, детка. Если что не так – уберем тебя в два счета, зароем прямо здесь, в лесу, и пикнуть не успеешь, несмотря на всю твою крутизну. Выдра не знал, что мы из себя представляем, но ты-то знаешь, подружка! Мы с тобой, можно сказать, прошли огонь и воду! У нас с тобой другие отношения – серьезные, деловые, не такие, как с Выдрой. Уанапаку был для нас случайный человек, и, как положено, не получал никакой информации. Он не имел никаких гарантий, кроме гарантированной пули в лоб, он чувствовал это, потому и дергался, психовал. А тебе чего психовать? Ты – наш человек, тебе мы говорим все честно. Ради бога, не строй из себя революционерку и поборницу правды – тебе это не идет. Работай спокойно, без нервов, и получишь все, что тебе обещано.

– Ладно, ладно, я поняла! – Оса примирительно выставила перед собой ладони. – Хотя бы одну просьбу можно?

– Само собой, дорогуша. Слушаю тебя со всем вниманием.

– Я убила бы Варана без проблем, сделала бы все как нужно, но он оглушил меня свистом. Ты видел, как он это сделал?

– Видел.

– Мне нужны затычки для ушей. Не маленькие резиновые «беруши», а качественные, композитные, которые крепятся к ушной раковине – такими пользуются взрывники. Без них ничего не выйдет.

– Без проблем. Считай, затычки у тебя уже есть. Заткнем тебе все, что пожелаешь, – Клопски похабно усмехнулся.

– И еще: завтра, когда я пойду на разборку со следующим деградантом, то буду, считай, глухой. Речь Нортона я буду при этом слышать?

– Будешь. Сигнал, который идет с трансляторов, минует барабанные перепонки и передается непосредственно в мозг.

– Значит, Нортону придется координировать меня более тщательно – он станет моими ушами и будет предупреждать обо всех подозрительных звуках. Как ты думаешь, справится?

– Нортон-то, да не справится? – хохотнул Урия. – Нет такой задачи, с которая не по плечу нашему крутому вояке Джону!

* * *

Оса проснулась посреди ночи. Ощущение, что кто-то смотрит на нее, прорвалось сквозь дрему и разрушило сон, заставив сердце биться судорожными толчками. Оса открыла глаза и вперилась в темноту комнаты, уши ее напряглись, едва не стали торчком, пытаясь выловить хоть один чужеродный звук. Да, выловишь тут – дождь грохочет по крыше неуемно и яростно.

Оса потянулась к кнопке лампы, но чужая рука перехватила ее запястье. И тут же, не успела она и глазом моргнуть, сильное, пахнущее пряным мужским потом тело оседлало ее сверху, обхватило ногами и прижало к постели, уколов лицо небритой щекой.

– Тихо, Оса! – горячий шепот в ухо. – Я ничего тебе не сделаю! Я пришел лишь поговорить!

Оса могла бы скинуть человека с себя, отправить его в аут парой точных ударов, но вместо этого расслабилась – резко, с неожиданным облегчением.

Сон. Все-таки это сон, и ничто иное. Потому что быть явью это никак не могло. Потому что Выдра умер.

Она не могла не узнать этот запах, этот шепот, это дыхание. Томас. Он умер, и он пришел к ней во сне. Пришел так, как приходят духи мертвых, если держать их голодными и не приносить им жертвы.

– Чего ты хочешь, Томас?

– Хочу, чтобы ты больше не убивала свистунов. Хочу, чтобы ушла из этого трейлера и присоединилась к нам.

– К вам? К мертвым? По-моему, еще рано, Томас. Я еще собираюсь пожить на этом свете.

– Ты думаешь, я мертвый?

– Я знаю это. Я видела твою гибель собственными глазами…

– Я тоже видел твою смерть, Амаранта. Я убил тебя, милая, а ты ожила, чтобы придти и убить меня. Твоя гибель оказалась бессовестным трюком.

– Так что, ты хочешь сказать…

– Именно так. Я не умер, я просто ушел со сцены, чтобы выжить.

– Выдра, Выдра… Нет, подожди, я не могу так быстро… – Оса всхлипнула. – Ох ты, боже…

– Я жив, милая! Никакой крокодил меня не сожрал. В конце концов, не только ты имеешь право на обманные финты.

– Жив… И пришел, чтобы меня убить? Теперь твоя очередь убивать?

– Ну уж нет! Один раз я пережил твою смерть, с меня довольно. Мы с тобой должны жить, Амаранта.

– Жить? Жить с тобой?

– Ну, не так буквально…

– Я хочу тебя, – шепнула Оса. – Хочу тебя сейчас, пока ты здесь. Я проснусь завтра, и тебя опять не будет, и все это окажется лишь безнадежным сном, подлой иллюзией. И я снова буду думать о том, как любила тебя, и ненавидела тебя, и что никогда уже больше не смогу тебя поцеловать…

– Тогда поцелуй сейчас.

Они целовались долго, исступленно, и жадно тискали друг друга, и Оса, собиравшаяся было прогнать грязного Выдру в душ, сама не заметила, как он проник внутрь нее, и стало горячо и совсем хорошо. А потом он все-таки пошел в душ – вернее, она повела его за руку, потому что нельзя было включать свет, и оказалась в душе вместе с ним, и мыла его, а он мыл ее. Они сделали это еще раз в душе, а потом – после душа, снова в постели, трудно даже сказать, сколько раз. Оса была яростна и ненасытна, а Выдра на удивление неутомим и в то же время нежен.

И все-таки удовольствие кончилось. Оса откинулась на спину и вытерла пот со лба. Она была мокрой – вся, от макушки до пяток, и Выдра был совсем мокрым, а простыня – хоть выжимай.

– Спасибо, милый, – шепнула она.

– И тебе спасибо…

– Ты должен остаться, Томас, – Оса приподнялась на локте над Выдрой, пытаясь разглядеть его лицо во тьме. – Ты останешься здесь, со мной, в домике. Я возьму тебя под защиту, переговорю с Урией – у нас с ним хорошие отношения. Я скажу, что ты мой, и они ничего тебе не сделают.

– Я уйду, – твердо заявил Выдра. – Уйду отсюда, и ты уйдешь со мной.

– Куда? В лес?

– Именно так.

– К вонючим безумным деградантам?

– Не зови их деградантами, они свистуны, яхи. И вовсе они не безумные…

– Тогда безумный – ты. Вообразил себя Тарзаном – живешь в лесу, дружишь с обезьянами. Что ты там делаешь? Скачешь по лианам, героически сворачиваешь шеи львам и издаешь боевой клич? Может, и ручным шимпанзе обзавелся, Выдра? Это все детские игрушки, дорогой мой. Ты человек, и место твое среди людей. А обезьяны умрут, ничего с этим не поделаешь. Работы осталось немного – я добью их, и мы уйдем вместе с тобой. Уйдем туда, где нам будет хорошо, вернемся в Боливию.

– Ты не убьешь их, – упрямо повторил Выдра. – Не убьешь больше ни одного яхи. Они не животные, Оса. Они люди.

– Люди? Кто человек – Варан, который пытался меня трахнуть? Человеческого в нем не больше, чем в гамадриле! Он беспросветный, безнадежный кретин! Я убивала его, а он не понимал этого, видел во мне лишь самку…

– Варан был болен.

– Ага, это пневмония довела его до такого состояния! Очень, знаешь ли, человеческая манера поведения: если издыхаешь от воспаления легких, бросаться на всех дамочек, проходящих мимо, оглушать их до потери сознания и пытаться засунуть в них член…

– Пневмония не имеет отношения к делу. У Варана была болезнь под названием «шусу» – при ней свистуны теряют разум, пытаются убить всех прочих самцов и овладеть всеми особями женского пола.

– И это ты называешь болезнью? По-моему, такое поведение обычно для деградантов.

– Ничего подобного! То, что вбивает в головы зрителей Клопски – наглая ложь. Конечно, новоандские свистуны – не совсем люди, они мутировали и стали новым разумным видом. Но здоровые свистуны не убивают друг друга, поверь мне! У них есть семьи, есть друзья, они умеют радоваться и смеяться, рассказывают друг другу забавные сказки…

– Не знаю, кто нарассказывал сказок тебе, – перебила его Оса, – но не думай, что я поверю в эту чушь! Я видела деграданта своими глазами и знаю, что он из себя представляет. Зверь – он и есть зверь. Конечно, с точки зрения защитников природы убивать диких зверей плохо. Но, смею заметить, не намного хуже, чем убивать домашних животных – тех же овечек и лам, которых ты с таким удовольствием приносишь в жертву, перерезая им глотки. Сейчас я не убийца, я охотник! Я доделаю свое дело, и ты меня не остановишь!

– Да какой ты охотник?! – Выдра все-таки вышел из себя. – Пожирательница падали – вот кто ты! Знаешь ведь, что дело нечисто, но идешь на поводу у подонка Клопски, выполняешь любую прихоть, которая приходит в его больную голову, и надеешься при этом остаться в живых…

– Да, вот именно – собираюсь остаться в живых! Ты лелеешь свою гребаную гордость, думаешь, что можешь позволить себе все, что захочешь, причем в любой ситуации! Ты еще не отвык от статуса лесоруба, Выдра! Но все твои привилегии закончились, ты больше не элиминатор, ты обычный человек! Да какое там обычный – ты голый и жалкий человечишка, оторванный от цивилизации и выброшенный в сельву, на участок, который полностью контролируется людьми, способными убить тебя в любой момент. И при этом ты еще пытаешься вести свою игру? Да ты понятия не имеешь, с кем связался!

– Имею.

– Не имеешь! Привык к тому, что на Земле преступников давят как вшей, не дают им разгуляться! На Ганимеде все не так – ты сам видел это. Для «Солар Тревел» ты сам – вошь, и все понятия о законе, вбитые в твои элиминаторские мозги, не имеют для них ни малейшего значения! Они сделают все так, как им нужно, и идти против них с голыми руками – все равно что бросаться под поезд, пытаясь его остановить.

– И все-таки здесь территория Земли, и здесь властвуют земные законы…

– Властвуют?! – Оса прыснула коротким смешком. – Ни хрена здесь не властвует! Да, мы не на острове Унисина, я давно это поняла, но это не меняет дела. Мы в дикой сельве, на Ничьих Землях, и здесь есть только один закон – закон джунглей. Кто сильнее, тот сожрет слабого – вот и все! Сожрет и косточек не оставит. На что ты надеешься – на то, что через несколько дней проект закончится, они снимут заграждение и уйдут? Рассчитываешь пересидеть, переждать неприятности? Ты же элиминатор, Выдра, ты должен все просчитывать! Неужели ты не понимаешь, что перед тем, как уйти отсюда, они произведут тотальную зачистку?

– Деградантов в сельве найти почти невозможно, – заявил Выдра, – и меня вместе с ними. Никакие чичиланха… пардон, видеокамеры в этом не помогут.

– Да зачем вас искать? Охотиться на вас с винтовками и автоматами они не будут – козе понятно, что это бесполезно. Вряд ли они даже выжгут лес – участок небольшой, но из космоса такой пожар точно заметят, а пожар в сезон дождей – нечто аномальное. Скорее всего они траванут все живое комбинированным ядом. Двадцать квадратных километров – площадь ерундовая. Обработают с воздуха, с вертолета, и повторят обработку через недельку, когда вся листва с деревьев осыплется. И выключат ограждение только тогда, когда убедятся в гарантированном результате. Ты со своими дрессированными обезьянами к тому времени будешь давно мертв.

– Значит, выжить хочешь? – мрачно констатировал Выдра.

– Хочу! И еще хочу, чтобы выжил ты, дурень этакий!

– И поэтому завтра отправишься убивать очередного свистуна?

– Именно так. Пойду и убью, и мир от этого не перевернется.

Выдра пожал плечами, невесело вздохнул и встал с постели.

– Похоже, ты так ничего и не поняла, – сказал он. – Ладно, не поняла сегодня – поймешь завтра.

– Подожди, Выдра! – крикнула Оса. – Томас, не уходи, очень тебя прошу! Не будь идиотом, останься!

– Прощай, Оса, – холодно бросил Выдра и нравился к выходу, затеребил ручку двери. – Ты заперла, что ли? Открой немедленно!

– И не подумаю! Ты останешься здесь!

– Открывай быстрее! Мы с тобой разорались на всю Бразилию, сейчас здесь будет куча жуков…

– Каких еще жуков?

– Навозных! Дай ключ!

– Не дам!

– Ну ладно, как хочешь, – согласился Выдра и вышиб дверь одним ударом ноги.

Черт! Ведь просила же Оса поставить ей приличный замок – нет, ограничились силуминовой соплей на один оборот – понятно почему, чтобы Оса не могла по-настоящему запереться от своих надзирателей. А если бы не Выдра пожаловал, а кто-то из деградантов? Что бы он с ней, спящей, сделал – изнасиловал и убил?

Выдра выскочил под дождь и понесся по поляне как спринтер. Оса, стоящая в дверном проеме, хорошо видела его – охрана еще не успела доехать, а вот два десятка камер-стрекоз уже пожаловали, кружились в воздухе и освещали бегущего человека яркими лучами. Затравят ведь бедного Томаса. Зачем он ушел? Почему не понимает очевидных вещей?

Свет мощных фар осветил поляну, с раскисшей дороги с ревом вывалился вездеход на толстых гребенчатых шинах. С него посыпались люди в скафандрах, помчались по следу Выдры. Как назвал их Выдра – навозные жуки? И впрямь похожи на жуков – только не на навозных, а хищных, быстрых, ядовитых. Сколько у Выдры форы? Метров триста, не больше. Да и какая разница – стрекозы не упустят его из вида, будут преследовать до конца…

Камера, летящая в трех метрах от Осы, резко мотнулась, замедлила движение, задрала хвост вверх и спикировала на землю. Поелозила в грязи боком, словно птица с перебитым крылом, и затихла. Рядом с ней шлепнулся второй вертолетик, неподалеку – третий. Оса подняла голову – стрекозы сыпались с неба, словно на них нашел мор. Через полминуты в воздухе не осталось ни одной – те, что не упали, удрали в панической спешке.

Оса накинула дождевик с капюшоном, спустилась по ступенькам трейлера, прочавкала босыми ногами к ближайшей камере и присела рядом с ней на корточки. Вертолетик лежал неподвижно, мертво, из его бока торчала тонкая, словно спица, деревянная стрелка. Оса протянула руку к стреле, но тут же кто-то грубо схватил ее за плечи.

– Не трогай! – рявкнул Нортон, рывком ставя Осу на ноги. – Не трогай эту дрянь, даже близко не подходи – сдохнешь!

– Что такое? Что случилось?

– Не важно! Меньше будешь знать – дольше проживешь! Какого хрена ты не позвала нас сразу, когда пришел Выдра?

– Вы знали, что он жив? – ответила вопросом на вопрос Оса.

– Знали, конечно. Кайман его съел, видите ли… Нашли мы потом этого каймана – только башка да половина шкуры от него остались. Скорее, Выдра сам его сожрал.

– А почему меня не предупредили?

– Не успели.

– Врешь ты все! – крикнула Оса. – Не убивайте Томаса, пожалуйста! Просто поймайте его. Отдайте его мне после окончания шоу, я сама с ним разберусь.

– Типа, опять убьешь? – осклабился Джон.

– И не подумаю. Выдра мой, я его люблю! Отдайте его мне!

– Ты же его ненавидела!

– Я его люблю! – Оса сжала кулаки, она с радостью съездила бы по ухмыляющейся морде Нортона, но сейчас не могла себе этого позволить. – Слышишь, Джон, немедленно скомандуй, чтобы его не убивали.

– Как хочешь, – Нортон согласился неожиданно легко. – Эй, Мартинес, Нортон на связи! – крикнул он в рацию. Взяли Выдру? Взяли?! Ну отлично, ребятки! Живой? Из шокера шарахнули? Замечательно. Значит так, приказ два отменяется, даю новые указания: доставить его живым. Все понял? Выдру – на Базу, и держать его там, глаз не спускать. Пусть его подлечат, если понадобится. Все, отбой.

– Я хочу увидеть В-выдру, п-прямо сейчас, – заявила Оса. Колотило ее не на шутку, зуб на зуб не попадал от нервной дрожи. Она стояла, обхватив себя руками, и никак не могла согреться. Дождь барабанил по плащу и струями стекал на босые ноги.

– Закончишь работу – увидишь своего Выдру, – флегматично отозвался Нортон. – А будешь халтурить, выпендриваться – сама понимаешь, что будет в таком случае. Тогда Выдра нечаянно откинет копыта.

– Я все сделаю как надо, только не трогайте его!

– Ишь, как тебя повело! – Нортон покачал головой с неподдельным удивлением. – Много я видел сдвинутых на голову баб, но настолько долбанутых, как ты, не встречал. Ты же сама пыталась убить Выдру, и не раз! А теперь вдруг полюбила до смерти! Что тебе мешало помириться с ним раньше, он же тебе предлагал?

– Не твое дело, – бросила Оса и пошла к трейлеру. – Да, кстати, – добавила она, обернувшись, – пусть мне замок починят, Выдра его вышиб. И замок поставьте нормальный, не такое дерьмо, как было!

– Поставим, – негромко проворчал вслед Нортон. – Всё мы тебе поставим! Раком поставим – и тебя, и твоего придурка Выдру, и всех его голозадых приятелей…