Текст книги "Тропа снов"

В тот же миг я упал на колени и зарыдал. Все это было уже слишком. Раскопать могилу родной сестры и обнаружить в ней какого-то злобного карлика – мыслимое ли дело? Да и реально ли все это? Не свихнулся ли я? Может быть, на самом деле я до сих пор нахожусь в госпитале, барахтаюсь в объятиях смирительной рубашки, и доктора в крахмально-белых халатах старательно пичкают меня успокоительным?

Несмотря на то, что окружающая обстановка в тот момент показалась мне далекой и совершенно немыслимой, какой-то канал связи с внешним миром все еще оставался. И по этому каналу пришло ясное сообщение: рядом опасность! Уж не знаю, слух мне помог или какое-то иное чувство, но я резко уклонился, а в воздухе рядом с моей головой просвистела лопата. Похоже, некто вознамерился поступить со мною точно так же, как я мгновения назад поступил с уродцем из могилы!

Луна озарила простоватое землистое лицо смотрителя. В дрожащих руках он сжимал лопату, рот был приоткрыт, нижняя губа подрагивала. Детина был здорово напуган, и не спешил нападать теперь, когда упустил столь удобный момент. В его водянистых глазах отражался подлинный ужас.

Я тяжело поднялся на ноги, опираясь на рукоять лопаты, и начал надвигаться на врага. Он отступал, и с каждым шагом все сильнее дрожали его губы. Казалось, негодяй вот-вот расплачется.

– Прошу вас, господин… – прохрипел он. – Я не хотел, богом клянусь… Честное слово, это я не со зла! Просто не знал, как поступить… И теперь не знаю, что они сделают со мной!

– «Они»? – я вопросительно поднял бровь. – Кто такие эти «они»? И почему ты их так боишься?

– Ведьмы, – голос смотрителя дрогнул, его разжавшиеся руки выронили лопату, – ведьмы, господин! С ними шутки плохи. Я всего лишь выполнял их приказы…

Было видно, что малый действительно верит в то, что говорит. Но верил ли в это я? Пожалуй. Однако мне нужны были подробности.

– Рассказывай, что за чертовщина тут творится. Откуда взялась эта тварь? – мой палец указал на труп обезглавленного уродца. – Ты знал, что оно находится в гробу с моей сестрой. Я видел, как ты прикладывал ухо к могиле. Как оно там оказалось? И, богом клянусь, вздумаешь водить меня за нос, мигом череп расколю!

Смотритель, которого колотила крупная дрожь, тут же бухнулся на колени и принялся торопливо лепетать:

– Это ведьмы, господин, все их проклятых рук дело! Они существуют, живут среди нас, и их традиции живут! Черные традиции! Шабаши и жертвоприношения – все как в старые времена, верьте мне! У них множество помощников, фамильяров, выполняющих мелкие поручения. И могильные гоблины в их числе. У каждой ведьмы в Починске есть свой ручной гоблин, могильный гоблин – это давняя традиция, заведенная еще при поляках. Я мало знаю, лишь дьяволу ведомо, откуда эти твари пришли. Всякий гоблин поначалу – все равно что червь, пиявка. Маленький он, соображаете? Ведьмы говорят: чтобы гоблин рос, нужно класть его в гроб к покойнику, а потом ждать… На протяжении нескольких дней, иногда – недели, гоблин будет питаться мертвым телом, набираться сил, будет расти и крепчать… Тот, которого вы убили, еще не созрел – у него ноги были недоразвитые… Ему б еще денек-другой в могиле провести… Как только они достигают зрелости, начинают жутко вопить, издалека слышно… Тогда я сообщаю об этом ведьмам – мол, забирать пора – и ночью мы раскапываем могилу… Ведьмы смеются и уводят гоблина, иногда они платят мне, а и иногда, гм, оказывают знаки внимания, но чаще всего просто угрожают вырвать мне глаза, если я кому-нибудь проговорюсь… Такие они, эти ведьмы! Теперь я не знаю, как быть. Вы убили проклятого карлика, и ведьмам это чертовски не понравится! Ох, как не понравится!

Безумная история прекрасно гармонировала с безумными событиями, участником которых мне довелось стать в эту ночь. Ведьмы… Та женщина в черном… Не иначе, приходила проведать будущего помощника! Кусочки головоломки сложились в моей голове, образовав цельную картину. Я бросил взгляд на разрытую могилу. Гроб был распахнут, и свет луны позволял рассмотреть каждую леденящую душу деталь. За прошедшие дни гоблин проделал славную работу. Лицо и грудь Клары были начисто обглоданы и лишены плоти, следы укусов виднелись на белых плечах, чуть прикрытых клочьями разорванной одежды. Череп смотрел в небо пустыми глазницами, золотистая прядь волос лежала на обглоданном лице…

Отбросив лопату в сторону, я побежал прочь, то и дело натыкаясь на могильные камни. Я плакал и издавал кудахчущие звуки, похожие на смех. Луна к тому времени скрылась в объятиях туч, и тьма хищно обступила меня со всех сторон. Перебраться через ограду в таком состоянии оказалось непросто, несколько раз я срывался и падал, но отправиться на поиски ворот так и не догадался. В конце концов, я кое-как перевалил через стену и побрел по ночным улицам прочь от кладбища, где в могилах укрылись уродливые карлики, терзающие зубами мертвую плоть.

Все это я пишу сидя в гостиничном номере. До утра еще далеко – не менее пары часов. Этот безвольный ведьминский прихлебатель наверняка уже донес обо всем своим нечестивым хозяйкам, и я уверен, что те не станут тянуть с местью. На то они и ведьмы – злопамятные стервы, вооруженные черным знанием. Подозреваю, что они подошлют ко мне своих мерзких карликов. Некоторое время назад я услышал приглушенное хихиканье за окном, а выглянув наружу в свете фонаря различил на противоположной стороне улицы ряд марширующих размытых теней. Должно быть, твари уже окружают гостиницу. Не знаю, сколько их – кажется, целый легион! Хоть ростом они и не велики, но опасны, как маленькие злобные чертенята. Предвижу, что скоро тут станет жарко. На этом заканчиваю писать – когда гоблины нагрянут, хочу быть готовым ко всему. Клара, дорогая моя, скоро мы снова будем вместе!

Не заставляй меня плакать

Именно эту фразу произнесла Лола, когда Джо положил ей руку на колено. «Не заставляй меня плакать», – сказала она. Дело было в кинотеатре под открытым небом на окраине города, во время ночного сеанса. Шел фильм под названием «Дьявол с глубины 10000 футов», и впереди, на огромном экране, гигантское рогатое чудовище как раз перешагнуло через Бруклинский мост и схватило яростно отстреливающийся военный корабль. Призрачное сияние экрана заливало ряды автомобилей, поблескивая на их хромированных частях.

– Ну, плакать тебе точно не придется, – улыбнулся Джо, демонстрируя ровный ряд ослепительно-белых зубов. – Я ведь не шутил вчера. Ну, насчет предложения. Вот, посмотри-ка.

Сунув руку в карман шикарного твидового пиджака, он извлек на свет маленькую черную коробочку. В это время чудовище на экране как раз принялось терзать зубами крейсер с той же легкостью, с какой мальчишка обгладывает кукурузный початок. Из соседнего автомобиля донеслись одобрительные крики.

– Ну, не хочешь открыть?

Лола колебалась. Она прекрасно знала, что по Джо сохнут все окрестные девчонки – знала и то, что он нередко пользуется плодами их благосклонности. Именно поэтому ее раздирали сомнения. Но тут Джо вновь пустил в дело свою фирменную улыбку, способную растопить лед даже самого неприступного сердца, и дрожащие пальцы Лолы приняли коробочку. Крышка была достаточно тугой и раскрылась со щелчком.

Конечно же, внутри на бархатной подушечке лежало кольцо. В отблесках экранного света блеснул камень, напоминающий маленькую пойманную звезду. Подбородок Лолы едва заметно задрожал. Она хотела заплакать, но сдержалась. И губы ее, четко очерченные темно-красной помадой, прошептали лишь одно слово: «Да».

Венчание состоялось через месяц, в церкви Святой Марты на Проджект-стрит. Был вторник, 17 июля 1959-ого, 11:30 утра. Погода стояла солнечная, умеренный северо-западный ветер лениво шевелил листву старых платанов во дворе церкви. Все эти подробности Лола стремилась сохранить в памяти, чтобы в будущем без труда можно было восстановить события одного из самых счастливых дней в ее жизни. Джо выглядел просто шикарно в своем новеньком черном смокинге. Он здорово напоминает Элвиса, думала Лола. Возможно, поэтому она в него и влюбилась – его прическа, и бакенбарды, и овал лица… Действительно, вылитый Король рок-н-ролла. К тому же, Джо сегодня представлял собой живое воплощение веселья. А вот его родители не разделяли подобного оптимизма. Лола знала, что она им не нравится, да пожилая чета и не пыталась это скрывать. «Она не достойна нашего Джо», – вот что говорили их холодные взгляды, полные презрения. А в глазах приглашенных подруг светилась самая настоящая зависть. «Только не плачь, – твердила себе Лола, – не вздумай заплакать».

И она действительно не плакала. Не плакала на протяжении десяти лет семейной жизни, которую при всем желании нельзя было бы назвать счастливой. Нет, в деньгах они никогда не нуждались – Джо выбился в люди и стал адвокатом в преуспевающей конторе, а Лола преподавала историю в колледже. Дело было в другом. Несмотря на приличную должность, Джо пристрастился к выпивке и в пьяном угаре любил дать волю кулакам. Несколько раз Лоле действительно крепко доставалось, так что по лицу расползались темные пятна синяков, а губы оказывались разбиты в кашу. Но она не плакала. Даже когда муж возвращался посреди ночи пьяный в стельку и перепачканный губной помадой. Периодически наступали действительно тяжелые дни, во время которых Джо подолгу пребывал в состоянии запоя, подвергаясь ощутимому риску лишиться работы. В такие моменты частенько заявлялись его родители и пытались наставить сыночка на путь истинный. В отношении Лолы их ненависть при этом только росла. «Вот до чего ты довела нашего сына, стерва! Жизнь рядом с тобой настолько невыносима, что Джо вынужден топить горе в вине – а вместе с горем там же он топит и свое счастье!» Все это Лола без труда читала на их лицах. Но она не плакала.

Однажды ее знакомая, вынужденная подрабатывать уборщицей в дешевом отеле на краю города, рассказала Лоле, что Джо частенько наведывается в их заведение и снимает там номер на один вечер. «Он водит туда женщин! – шептала подружка, всем своим видом выражая осуждение. – Ты ведь не можешь не замечать! Это повторяется почти каждую неделю. Отвратительно! До чего способны опуститься некоторые люди! Надеюсь, милостивый Господь однажды покарает всех этих извращенцев, вырвет им кишки и заставит жрать собственное дерьмо!»

На протяжении длительного времени Лола старалась игнорировать подобные сплетни. Но даже самый прочный утес однажды может рухнуть, методично подточенный набегающими волнами. Так же произошло и с ее терпением.

Был четверг, 8 октября, ее маленькие золотые часики показывали 23:15. Она стояла на автомобильной стоянке и смотрела на двухэтажное здание отеля. В темноте ярко переливалась неоновая вывеска с надписью «Отель Сан-Паломино». Свет горел во многих окнах, но Лолу интересовало только одно. Оно тоже было освещено, и на мгновение в нем промелькнул женский силуэт, стаскивающий с себя блузку. Именно этот номер сегодня снял Джо. Его жена тщательно старалась сохранить в памяти каждую деталь окружающей обстановки, как и в день их свадьбы. Такие моменты нужно помнить. Десять лет назад началась их супружеская жизнь, и сегодня она закончится.

Элен, ее верная подруга, тайком передала Лоле запасные ключи от номера. «Это омерзительно! Так низко! Ты должна положить всему этому конец, дорогая!» Лола устало кивнула и начала подниматься по лестнице на второй этаж. В коридоре царил полумрак – некоторые лампы не горели в полную силу, а лишь натужно мерцали, словно заходясь в агонии. Сапоги Лолы уверенно ступали по старой выцветшей ковровой дорожке. У двери 77-ого номера она остановилась. Именно это число было выбито на ключе, который она судорожно сжимала в руках. Она долго колебалась перед тем, как сунуть его в замочную скважину – так же долго колебалась она и в тот вечер, когда Джо протянул ей коробочку с кольцом. Затем из-за двери долетел взрыв задорного женского смеха, и Лола решилась. Щелкнул отворяемый замок, и легкий толчок заставил дверь медленно распахнуться.

Ее муж, изрядно разжиревший и полысевший за последние годы, возлежал на широкой кровати в объятиях двух полуобнаженных девиц. На полу валялись бутылки из-под виски и упаковки презервативов. Лола была готова к подобному зрелищу, но все равно ощутила прилив жгучей ненависти, почувствовала, как ее губы начинают дрожать. Эмоции усилились, когда в распутных девицах она опознала собственных учениц, которым преподавала историю. Памела и Сью. Обе были отличницами, родители ими гордились.

Ключ выпал из разжавшихся пальцев и звякнул об пол. Только сейчас присутствие Лолы оказалось замечено. Джо разинул испачканный помадой рот и вытаращил глаза, как будто увидел перед собой призрак Гитлера. Нимфетки завизжали и бросились собирать свою одежду. Они тоже узнали Лолу. Ни слова не говоря, шмыгнули мимо нее, мигом растворившись в полутьме коридора и оставив в номере лишь сладковатый запах духов да второпях оброненный лифчик.

Лола подошла к кровати, на которой валялся Джо. Он напоминал выползшего на берег тюленя – жирный, беспомощный и жалкий. Неужели у нее когда-то хватило ума отдать свое сердце этакому кретину? Он наполовину сполз с кровати и попытался встать во весь рост. Куда подевался тот Джо, которого она любила? Это существо ничем не напоминало человека, за которого Лола выходила замуж. И именно тогда она дала волю слезам. Первая капелька скатилась по бледной щеке и сорвалась с подбородка. Ее муж с трудом выпрямился и попытался зафиксировать тело в вертикальном положении.

– Не вздумай орать, – промямлил он, заправляя рубашку в брюки, – иначе мигом рот заткну. Я мужик, сечешь? И бабы меня все еще хотят.

Слезинки скользили по лицу Лолы, странно поблескивая в свете единственной лампы.

– Помнишь ту ночь? – прошептала она. – Ночь в кинотеатре под открытым небом, когда ты подарил мне кольцо? Я тогда сказала: не заставляй меня плакать!

Джо вдруг закашлялся, ощутив болезненную резь в горле. Своей дрожащей рукой расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, но это не помогло. Ему показалось, что из комнаты вдруг выкачали весь кислород.

– Знаешь, что я имела в виду? Знаешь, почему росла без родителей? Я никогда об этом не рассказывала, но сейчас расскажу. Мой отец был ученым, работал на правительство. В те годы люди были буквально одержимы ужасом перед растущей мощью Советского Союза. Угроза новой мировой войны и все такое…

Мужчина не удержался и рухнул на пол к ногам жены. Где-то внутри его тюленеобразного тела рождалась жгучая боль, заставлявшая каждую клеточку содрогаться в конвульсиях. Джо почувствовал, как распухает и вываливается изо рта непослушный язык.

– Так вот, старине Трумэну пришла в голову замечательная идея изобрести какое-нибудь новое чудо-оружие, сам факт существования которого позволил бы Америке вырваться вперед в гонке вооружений. И работа эта свалилась на таких ребят, как мой отец, а уж он-то всегда доводил дело до победного конца. Ты ведь читал комиксы в детстве, правда, дорогой? Какое оружие может быть эффективнее, чем старая-добрая раса сверхлюдей?

Поднеся руку к глазам, Джо увидел, что его плоть отвратительным образом вздувается и набухает, а затем словно начинает плавиться, наподобие тающего парафина. Буквально через несколько мгновений кожа и жир бурой жижицей стекли с его руки, обнажив розоватую мякоть мышц, но и они быстро становились дряблыми и начинали расползаться. Глаза Джо лопнули и вязкой кашей потекли по щекам.

– Папочка ставил эксперименты на людях, и даже родную дочь не пожалел. С тех пор мои слезные железы выделяют летучий токсин, напоминающий сенильную кислоту, но гораздо более смертоносный. Впрочем, ты ведь и так уже все понял, правда, милый?

Ее муж не смог бы ответить при всем желании – большая часть плоти уже слезла с его тела, обнажив бьющийся в агонии скелет, кое-где еще обтянутый последними тающими мышцами. Внутренние органы, вывалившиеся из лопнувшего живота, бурлили и пенились на полу, словно подгорающая яичница.

– Я сбежала из чертовой лаборатории, так как не желала быть орудием войны. Я не желала убивать, и дала себе клятву – больше никаких слез. А ты… Ты заставил меня эту клятву нарушить!

Пожиратели снов

Тайлер сидел в сумрачной приемной психотерапевта. За последнюю неделю его глаза покраснели, лицо сделалось бледным, как у вампира, а под кожей проступили синие росчерки вен. Неделя без сна. Хорошо, что он заставил себя побриться сегодня утром – если бы к этой картине добавилась недельная щетина, то вид его стал бы в высшей степени непрезентабельным. Тайлер был не один. Рядом с ним сидел человек, одетый в жуткие обноски. Длинное коричневое пальто было заштопано не менее чем в десяти местах, но и этого не хватило, чтобы скрыть все прорехи. Его неухоженная борода напоминала веник, в котором застряли опавшие листья.

– Они и до вас добрались? – внезапно спросил он, не поворачивая головы. Вопрос был явно обращен к Тайлеру, так как в полутемном помещении больше никого не было.

– Что, простите?..

– Я спрашиваю, они и до вас добрались?

Тайлеру не хотелось вступать в диалог – своим неопрятным видом незнакомец вызывал у него отвращение. От подобного сорта людей Тайлер всегда старался держаться как можно дальше.

– Никто до меня не добирался. Я плохо сплю.

– В том-то и дело, – тут незнакомец повернул к нему своё заскорузлое лицо и постучал себя пальцем по лбу. – Это означает, что они уже в вашей голове. Едят ваши сны.

Присутствие бродяги несказанно раздражало Тайлера. Вид этого опустившегося двуногого животного вызывал в душе целый ряд негативных эмоций, начиная с отвращения и заканчивая страхом, но еще больше пугали глаза незнакомца – распухшие и красные, как у самого Тайлера. Иметь хоть что-то общее с подобным отребьем было крайне унизительно.

– Не думаю, – сухо бросил он, давая понять, что беседа окончена. На счастье Тайлера, вскоре объявили его очередь.

Сухопарый лысеющий доктор очень долго расспрашивал его о всевозможных малозначительных жизненных мелочах, и в итоге пришел к выводу, что расстройство сна в данном случае вызвано нереализованным сексуальным влечением к начальнику.

– Но мой босс – мужчина! – попытался было защититься Тайлер.

– Ага! – хитро прищурился психотерапевт.

Кабинет доктора Тайлер покидал в смятенных чувствах. Вступать в половые отношения с начальником он точно не собирался, а прописанное ему снотворное и так употреблял каждый вечер – без малейшего результата.

Пополнив собою неумолчно галдящую толпу прохожих, он в унынии протолкался ко входу в подземку, где народу оказалось на порядок меньше. По правде сказать, вагон, в который успел нырнуть Тайлер, был совершенно пуст – если не считать неопрятного вида старуху, что развалилась в кресле по соседству. Бегло окинув ее взглядом, Тайлер нахмурил брови – старуха была одета не по возрасту вызывающе, как двадцатилетняя девица, да к тому же густо размалевана косметикой. Подобное несоответствие между возрастом и внешностью Тайлер находил глубоко порочным, и поэтому отвернулся к окну, но картина, представшая ему там, вызвала еще большее омерзение. В отражении он увидел собственные глаза. Боже, что стало с его глазами! Капилляры раздулись так, что белков почти не видно, зрачки расширены, будто он только что наглотался ЛСД. Веки набухли, под глазами залегли темные тени – глубокие, как Марианская впадина… «Вот что делает с человеком недосыпание!» – печально посетовал Тайлер самому себе.

Вскоре поезд замедлил ход и Тайлер приготовился покинуть вагон – встал с места и направился к ближайшему выходу, миновав спящую старуху. Тут-то он и заметил, что она вовсе не спит, да и никакая это не старуха – девчонке и впрямь лишь недавно перевалило за двадцать, но её исхудалое лицо было испещрено не по возрасту глубокими морщинами, а щеки бледны настолько, что казались напудренными мелом. Когда она подняла на него взгляд, Тайлер ужаснулся пуще прежнего – эти глаза были ему знакомы. Такие же он видел в собственном отражении. И у бродяги в клинике. Сухие губы девушки с трудом разлепились, затем она тихо прошептала:

– Мой коралловый замок посреди атолла в Тихом океане… Розовый известняк, прозрачная теплая вода на мелководье, белый песок… Где это всё? Где? Я больше не могу туда попасть, остались лишь черные дыры… Они сожрали всё…

Едва двери распахнулись, Тайлер метнулся вон из поезда, подгоняемый отвращением. Сердце учащенно бухало в груди тяжелым молотом, красные глаза девушки прочно застыли перед внутренним взором. Распухшие, гноящиеся глаза – кажется, вот-вот лопнут, заливая кровью бледные щеки… Тайлер зажмурился и встряхнул головой, прогоняя назойливое видение. Может ли быть, что и он сам через некоторое время превратится в такую же развалину? Нет, нет, это не возможно! В ту секунду Тайлер страстно возжелал поверить, что его собственное расстройство сна действительно связано с сексуальным влечением к шефу. Хотел поверить, но не мог. Чувствовал – вокруг него что-то происходит. Что-то меняется. И сам он оказался участником неких событий, о сути которых не имел ни малейшего представления.

Вернувшись к себе в квартиру, он тщательно запер входную дверь и уселся перед телевизором, не снимая пальто. Яркая телевизионная реклама по-прежнему обещала выгодные скидки, чистоту под ободком унитаза, а также повышенную стойкость краски для волос. Все это несколько успокоило приземленный разум Тайлера. Он щелкнул пультом, переключившись на круглосуточный магазин на диване, и расплылся в улыбке, созерцая привычные лица телеведущих. По крайней мере, в радужном мире телевидения ничего не изменилось, а это навевало приятные мысли о стабильности.

– Можешь ли ты поверить в это, Магда?! – восклицал белозубый мачо, размахивая блестящим кухонным ножом. – С этим замечательным набором ножей я сразу превратился в настоящего повара! Взгляни, всего несколько движений – и я уже мелко нарубил морковь!

– Поверить не могу, Билли! – его соведущая восторженно выпучила глаза и всплеснула руками – от этого движения её силиконовая грудь пришла в бурное волнение под покровом розовой блузки. – А теперь попробуй петрушку!..

– Нет проблем, Магда! Раз – и готово!

– О Боже, Билли, это так просто! С набором ножей «Ультра-Мастер-Плюс» каждый сможет профессионально приготовить любой салат всего за пять минут! Только у нас! Не прикладывая никаких усилий! По минимальным ценам! Звоните прямо сейчас!

Привычное зрелище расслабило Тайлера настолько, что он почувствовал, как понемногу проваливается в зыбкую кашицу сна. «Наконец-то! – мелькнуло в его голове, – значит, ничего серьезного… Просто легкая бессонница от переутомления…»

Его глаза сомкнулись, но это не многое изменило, потому что во сне Тайлер продолжал наблюдать за тем, как Магда и Билли пытаются втюхать доверчивым домохозяйкам свои дурацкие ножи. Тайлер привык видеть во сне только то, что его глаза созерцали во время бодрствования, поэтому нисколько не удивился. Однако в его сонном мозгу очень быстро созрело какое-то неприятное подозрение. Что-то было не так.

– Как видите, наши ножи «Ультра-Мастер-Плюс» прекрасно режут морковь, – произнес Билли, затем заговорщицки подмигнул зрителям и добавил, – а теперь давайте посмотрим, как они справятся с силиконом!

Последовал молниеносный взмах сверкающего лезвия, и вот уже отрубленная грудь Магды небрежно шлепнулась на стол. Женщина завопила, с ужасом таращась на темное кровавое пятно, растекающееся по розовой блузке.

– Режет так режет! – восторженно расхохотался Билли.

Спящий Тайлер напрягся и заскрипел зубами, осознав, что угодил в самый настоящий кошмар. Попытался проснуться – не вышло. Он продолжал беспомощно созерцать ужасную передачу, а тем временем Билли решил выяснить, как их замечательные ножи справятся с костью. Улыбаясь своей керамической улыбкой, он положил руку Магды на стол и полоснул по ней ножом. Раздался сухой скрежет, в воздух взметнулся фонтан крови. В то же время отрубленная грудь выпустила из себя тонкие паучьи ножки и попыталась отползти в сторону, оставляя за собой кровавый след. Но Магда успела прижать её к столу свободной рукой.

– Невероятный результат! – вопил Билли, все лицо которого густо покрывали красные капли. – Всего пара взмахов, и дело сделано!

– Это просто чудесно, Билли! – превозмогая боль, вторила ему Магда, размахивая в воздухе окровавленной культей. – Вы только взгляните, какой ровный срез!..

Она хотела что-то добавить, но Билли повалил её на стол, где были в беспорядке разбросаны ранее нарезанные овощи, и, вооружившись вторым ножом, начал озлобленно кромсать. Воспользовавшись неразберихой, отрубленная грудь шмыгнула под стол. Тайлер до ужаса боялся вида крови, поэтому сон вызвал у него подлинный шок. Самое противное – он никак не мог все это прекратить. Он – не мог, но сумел кто-то другой. Или ЧТО-ТО другое.

Тайлер увидел, как открывается дверь в залитую светом софитов студию. За дверью – тьма, черная как гудрон. И из этой тьмы медленно появляется нечто неописуемое. Нечто, отдаленно напоминающее длинные гибкие руки, целый клубок рук. Вместо кистей на концах этих рук – пасти. Клыкастые пасти, истекающие желтой слюной. Тайлер видел их как наяву, всё больше убеждаясь, что его рассудок поврежден. Безусловно, здоровому человеку подобная мерзость никогда не приснится!

Тут Билли заметил вторжение и завопил:

– Эй, кто пустил посторонних в студию?!

Это было единственное, что он успел сказать, так как жадные пасти быстро накинулись на него и поглотили кусок за куском. Улыбающийся труп Магды отправился следом, растерзанный мириадами острых зубов. Но извивающиеся черные твари не насытились этим – они начали грызть окружающую обстановку, откусывая от неё неровные куски. В образовавшиеся прорехи Тайлер видел такую же чернильную тьму как и та, что была за дверью. Создавалось впечатление, что его сон – не более чем плоская двухмерная картинка, грубая декорация, скрывшая от глаз чудовищную бездну тьмы. И мерзкие твари стремительно пожирали эту декорацию, жадно глодали, поглощая, пока не осталась одна только непроглядная чернота…