Текст книги "Удар судьбы"

– Светает? – вдруг заволновался грек. – И в самом деле! Это очень плохо, друзья – пираты, прочухавшись, могут выслать погоню.

– Да ладно, – Лешка отмахнулся. – Вряд ли они заметят…

– Конечно, заметят! Три человека пропали – и не заметят. Обязательно заметят, рано или поздно.

– В таком случае, лучше – поздно, – подал голос Георгий. – Кстати, нас могут и не взять на торговое судно, приняв за беглых каторжников. Посмотрите-ка на себя!

– Лучше и не смотреть! – Лешка взъерошил половину своей шевелюры, ту, что не была выбрита. – Для «Плейбоя» с «Максимом» нас точно не снимут. Разве что для «Клубнички».

Заливая море нежным золотисто-палевым светом, из-за далеких гор поднималось солнце. Над головою синело небо, а воздух был столь прозрачным и чистым, что в другое время, несомненно, вызвал бы восхищение. Ну, а сейчас погода не вызывала ничего, кроме проклятий – слишком уж далеко вокруг было видно. Лучше бы моросил дождь.

– Кажется, позади паруса! – оглянувшись, промолвил Георгий. – Лодки. Наверное, рыбаки.

– Рыбаки? – в отчаянье воскликнул Владос. – Нет, не обольщайтесь, друзья мои. Это никакие не рыбаки. Это – погоня!

На лодках тоже заметили беглецов и что-то громко заорали, видно, предлагали сдаться.

– А вот уж фиг вам! – Лешка обозленно сплюнул. – Давайте уж, поиграем в догонялки. Слава богу, ветер есть, а горючее нам без надобности. Как думаешь, Владос, уйдем?

– Если в открытое море – да. А путь к Трапезунду они давно перекрыли.

– Не дураки…

– Корабль! – неожиданно закричал Георгий. – Клянусь святым Михаилом, корабль! Во-он там, впереди. Какое-то большое торговое судно… и не одно.

– Шкипер, держите курс на неизвестное судно! – шутливо распорядился Лешка.

Владос усмехнулся:

– Есть, господин капитан! Велите подать в каюту вино и привести девочек? Вы каких предпочитаете? Блондинок, брюнеток, нубиек?

– Пожалуй, предпочту нубиек. Никогда не пробовал, знаете ли!

– Тьфу ты! – не выдержав, скривился Георгий. – Нешто можно вот этак шутить?

А корабль – корабли – приближался, высокий и красивый, с четырьмя мачтами и белыми, выгнутыми надутой дугой, парусами. На верхушках мачт горделиво реяли на ветру вымпелы и флаги.

– Странные какие стяги, – всмотрелся Георгий. – Никогда таких раньше не видел.

– Почему странные? – Лешка тоже присмотрелся…

Красивый такой флаг трепетал на мачте – по лазоревому полю серебряные звезды. Звезды! Серебряные! По лазоревому полю!

«Звезда ведь не геральдический знак… А, впрочем, пусть будет».

Господи, неужели…

– Эй, эй! – привстав, Лешка замахал руками.

Корабль уже был совсем рядом!

– Вы кто такие? – перегнувшись через украшенный треугольными щитами фальшборт, осведомился юнга.

– Мы бежали от разбойников. Вон они, сзади!

– А, может, вы и сами разбойники? Почем нам знать? Идите своим курсом.

– Возьмите нас, мы заплатим. Можете даже взять лодку.

– Наверняка краденую! Проваливайте и не вздумайте к нам цепляться.

Вот-вот, сейчас, на мачтах взовьются все паруса, и красавец-корабль уйдет, растает среди лазурных волн, как последняя призрачная надежда.

– Постойте! – что есть мочи, закричал Лешка. – Мы – старые знакомые владелицы судна!

– Опусти им лестницу, Килос, – прозвучал грубый голос с кормы. А дальше – еще лучше: – Пушкари, готовьтесь к залпу по разбойничьим лодкам!

Господи! Лешка не поверил своим глазам – на кормовой палубе, картинно облокотясь на балюстраду, стоял… Кызгырлы! В синем шелковом тюрбане, алом плаще и… и в ослепительно белых шальварах!

Стоял и…

Глава 11
Зима 1439 г. – 1440 г. Трапезунд
Кирпичи

Смотри, исполнен договор! Иди ко мне, девица!

Родосские песни любви – Стослов

…Улыбался.

«Счастливый Юсуф» – так назывался принадлежащий Гюльнуз корабль – спокойно доставил беглецов в Трапезунд. Никакие пираты за ними не гнались, видимо, убоявшись, а, скорее, просто махнули рукой да вернулись делить награбленную добычу. Некоторое время друзья провели на борту судна, и Лешка с удовольствием и какой-то светлой грустью выслушивал рассказы Кызгырлы – бывшего надсмотрщика, а ныне – доверенного лица семейного торгового дома «Гвидо Сильвестри и Гюльнуз».

– Хозяйка частенько вспоминает о тебе, Али, – кивал головой Кызгырлы. – И я обязательно поведаю ей о нашей встрече. Кстати, не хотите ли вернуться назад? Мой бывший хозяин Ичибей Калы уехал, и в Кафе вам ничего не грозит.

– Нет уж, – Владос замахал руками. – Спасибо за предложение, но все наши пути теперь ведут в Константинополь!

– Жаль, мы туда не идем. Скоро будем готовиться к свадьбе!

– Как? – удивился Лешка. – Ее еще не сыграли?

Кызгырлы заливисто расхохотался:

– Да нет, сыграли давно. Просто теперь мы женим Алныза.

– Алныза?! – на этот раз удивился грек. – Неисповедимы пути твои, Господи!

Корабли Гюльнуз пустились в обратное плавание примерно через неделю, во время которой беглецы постарались привести себя в божеский вид. Подстриглись, побрились, да на занятые у бывшего надсмотрщика – а, вернее, у вышеуказанного торгового дома – деньги прикупили не очень дорогую, но вполне добротную одежонку. И еще хватало на оплату постоялого двора и попутного судна!

Лешка, между прочим, мучился совестью:

– Как же мы вернем Гюльнуз деньги? Перешлем через какого-нибудь купца? Но, кому доверить, ведь сумма немаленькая?

– Темный ты человек, Алексий! – громко расхохотался Владос. – Извини, конечно, но сразу видно, что вырос ты где-то в жуткой глуши, в далеком далеке от цивилизации. Верно, Георгий?

– Да, – Георгий тоже засмеялся и пояснил: – Мы просто-напросто зайдем в какой-нибудь банк и отправим в Кафу вексель на денежный перевод.

– Ах, вот оно что! – теперь уж захохотал и Лешка. – Значит, в банк. Значит, денежный перевод. Вот уж не знал, что у вас уже есть и банки и переводы. Интересно, Интернет еще не изобрели? А то б я, наверное, не удивился!

– Сколько удивительных слов в русских диалектах! – Владос наставительно поднял вверх большой палец. – Признаться, я таких слов в жизни своей не слышал, хотя с русскими общался много.

– Не с теми общался, – пошутил Лешка.

Грек покривил губы:

– Может быть, может быть. Кстати, не пора ли поискать хоть какое-нибудь жилье? Ведь, между прочим, уже скоро стемнеет.

Друзья покинули гавань и зашагали вдоль по широкой улице, мимо крепких крепостных стен с высокими башнями, мимо монастырей и церквей с золочеными куполами, мимо мраморных общественных зданий с колоннами и тенистыми портиками. Трапезунд поражал сказочным великолепием дворцов и храмов, ароматом виноградников и садов, привольем оливковых рощ. А уж когда колокола церквей зазвонили к вечерне, приятели и вовсе почувствовали себя благостно и завернули в первый же попавшийся храм, поблагодарить Господа за чудесное спасение. Внутри храма царил приятный полумрак, золотистые лучи заходящего солнца, проникая сквозь узкие окна, выхватывали из полутьмы великолепные фрески, изображавшие первых христианских святых – Петра, Георгия Победоносца, Николая Угодника. Чудесные краски фресок – небесно-голубые, золотистые, палевый – казалось, светились мягким приглушенным светом. Вкусно пахло горящими восковыми свечами, ладаном и еще чем-то сладким. Облаченный в сверкающие золотом ризы священник, помахивая кадилом, скороговоркой читал молитву. Все присутствующие – а в храме было довольно многолюдно – крестились и клали поклоны особо почитаемым иконам.

Возблагодарив Господа, перекрестились и беглецы. Священник прочел каноны за здравие и за упокой, и друзья встали в очередь за свечками. Лешка исподтишка рассматривал собравшихся – все они производили на него впечатление чрезвычайно добрых и благонравных людей, да и вообще – атмосфера в храме стояла самая благостная, и юноша пожалел, что раньше, еще у себя, так редко захаживал в церковь. Хорошо хоть вот здесь зашел… И словно бы повеяло чем-то родным и до боли знакомым!

Выйдя из дверей храма после вечерни, друзья с просветленными лицами остановились у паперти. Церковь – храм Святой Софии – стояла на пологом холме, с которого открывался изумительный вид на всю округу. Солнце уже опустилось за далекие горы, но последние лучи его еще окрашивали небесный свод мягким нежно-палевым светом. Было тихо, ни ветерка и на небе – ни облачка. Лишь серебрилась луна в окружении рассыпанных мелким жемчугом звезд.

– Эй, уважаемый, – Владос задержал какого-то старичка. – Мы – паломники, возвращаемся из Святой Земли. Не подскажешь ли, где нам отыскать недорогой постоялый двор?

– Паломники?! – старичок улыбнулся, кивнул. – Святое дело! А правда ли говорят, что безбожные турки не чинят никаких препятствий тем, кто идет поклониться Гробу Господню?

– В общем-то, не чинят, – кивнул Георгий. – Хотя случается всякое.

– Так что насчет постоялого двора?

Вместо ответа старичок пристально оглядел друзей и принялся дотошно расспрашивать их о роде занятий и родственниках.

– Ну, я вижу, вы люди почтенные, – наконец резюмировал он. – Но, видно, придется вас огорчить – по морю до Константинополя вы сейчас не доберетесь – не сезон, а по суше – не советую. Сами знаете – турки.

– Да уж знаем.

– Правда, случайно может зайти какое-нибудь одинокое судно. Надо следить. Есть у меня один знакомый в порту…

– Так где бы нам сегодня переночевать, дедушка? – напомнил Владос.

В ответ старичок лишь прищурился и поинтересовался, какими средствами располагают его новые знакомцы.

– А какие здесь цены?

– Недешевые! Нет, думаю, вам совсем не стоит связываться с постоялыми дворами. Поверьте мне, их хозяева такие выжиги… Тем более вам придется ждать корабля до самой весны.

– Так что же ты нам посоветуешь, добрый человек?

Старичок снова обвел всех взглядом и улыбнулся:

– А ведь можно не только прожить до весны, но и хорошо заработать!

– Да что ты говоришь? – переглянулись приятели. – И каким же образом?

– Я – староста причта церкви Святой Софии, – старичок наконец соизволил представиться. – Зовут меня Николай, Николай Скадос, и у меня есть неплохая работа для достойных людей. Ну – и жилье, разумеется.

– Ну и что же нам придется делать? – недоверчиво поинтересовался Владос. – Надеюсь, ничего предосудительного?

– О, что вы, что вы, – Николай замахал руками. – Так, кое-что привезти, отвезти… Короче говоря, будете возить кирпичи. Надеюсь, лошадьми править умеете?

– Да у меня на мотоцикл права и на грузовик… скоро будут! – обиделся Лешка.

– Ваш друг не ромей? Ах да – русский. Но, видно сразу – человек достойный.

– Вы, Николай, тоже вроде бы ничего.

Старичок улыбнулся:

– Ну, так что? Согласны?

Друзья немного подумали и, договорившись об оплате, ударили по рукам. Сделку не обмывали – все ж таки стоял предрождественский пост – тем не менее настроение у всех троих парней было приподнятое. Ну, еще бы! Теперь-то жить можно – и корабля дождутся, и денег подзаработают, так, что, наверное, можно будет сразу же и осуществить перевод в Кафу. Эх, и повезло же им нынче! Ну, просто какая-то счастливая полоса настала! И давно пора бы!

Старик Николай не обманул – работа и в самом деле оказалась неплохая: нужно было возить кирпичи из загородной деревни, где располагалась мастерская некоего мрачного бородатого субъекта по имени Аристарх, на задворье у церкви Святой Софии. Возили вдвоем – Владос и Лешка, потом, уже втроем, быстренько разгружали – и Георгий, тщательно пересчитав привезенные изделия, отправлялся с докладом к «деду Николаю», как приятели прозвали меж собой старосту церковного причта. Когда выходил один рейс в день, когда два – старика, это, похоже, не очень-то волновало. Правда, в иные дни приходилось и погорбатиться немного – съездить туда-сюда раза три, а то и четыре. Стражники у ворот парней уже знали, пропускали беспрекословно и не обыскивали – да и что можно отыскать в груде только что обожженного кирпича? Такая вот была работа. Жили приятели в небольшой каморке при церкви – довольно-таки уютной и теплой. Помещалось три узеньких ложа, застланных верблюжьими одеялами, небольшой стол, полочка, обитый медью сундук для вещей.

Трапезунд Лешке понравился – ничего не скажешь, красивый был город, да и за городом глаз нельзя было отвести от синих гор, зеленых и темно-голубых виноградников, желтых оливковых рощ. И это сейчас, зимой! Каково же будет летом? Правил городом – и всей империей, вернее, ее остатками – император Великий Комнин, которого редко кто видел и, такое впечатление, мало кто уважал, в отличие от предыдущего императора Мануила. На базаре открыто шептались, что Великий Комнин панически боится турок, впрочем, турок здесь все боялись. С другой стороны, на взгляд всех трех приятелей, император отличался гуманностью – не производил никаких публичных казней, никого не пытал, не бросал в тюрьмы, и указы его громко не зачитывали на площадях глашатаи. Правил незаметно, тихо, так, что иногда казалось, что в империи и вовсе никакой власти не было. И, говорят, пьянствовал. Но город все же был чудесен! И Лешка все чаще подумывал даже, что не стоит ехать в далекий Константинополь – а пожить здесь. Подкопить деньжат, нанять людей да двинуть на Русь – искать Черное болото. Неплохой, вполне приемлемый план.

Владос и Георгий – другое, они ведь были ромеи, и во всем мире для них имелся лишь один город – Константинополь. А Трапезунд – красивейший, чудеснейший Трапезунд – оба, не сговариваясь, презрительно именовали нищей провинциальной деревней.

Ну, что и говорить – каждому свое.

В свободное время, по вечерам и церковным праздникам, Георгий истово молился, а Владос с Лешкой отрыто тосковали – дед Николай одним из условий поставил то, чтоб ребята ни с кем не общались, не заводили друзей-приятелей, дескать – это одна лишь помеха в работе и строительных делах. Мол, потерпите, парни, до весны-то не так и много осталось. Парни, конечно, терпели – больно уж условия были выгодными – но все ж тосковали, тосковали. О чем вообще может тосковать молодежь? По компаниям друзей, по посиделкам с песнями и танцами, по девчонкам. Да-да, по девчонкам! Природа брала свое, и странно бы было иначе. Иное дело – Георгий, тот истово верил и молился – вот и все развлечения. Впрочем, судя по довольному виду, парню этого хватало вполне. Ну, кому что…

И, конечно же, парни не выдержали. Первым задал провокационный вопрос Владос – они как раз остановили повозку на перекрестке – пропускали возвращавшийся со службы отряд ночной стражи. Чеканя шаг, шли тяжеловооруженные панцирники-акриты, крупные чешуйки из брони ярко блестели в лучах зимнего солнца, над шлемами покачивались плюмажи из страусиных перьев, угрожающе торчали короткие копья.

– Глянь-ка во-он туда! – воскликнул вдруг Владос. – Ну что за красивая девчонка!

– Рыжая? – Лешка присмотрелся.

– Нет. Та, что с ней рядом.

– Ах, эта… Да она, кажется, толстая!

– Сам ты толстый. Вот, что, Алексий, – пропустив воинов, грек тронул поводья и, оглянувшись по сторонам, зачем-то понизил голос: – А не гульнуть ли нам немного? Так сказать, согрешить! Пост-то, чай, давно кончился.

– А, пожалуй! – с готовностью откликнулся Лешка. – Только вот как? Боюсь, старик прознает. Мне почему-то кажется, что церковный сторож ему о нас стучит.

– Стучит?!

– Ну, докладывает.

– А, это ясно, что докладывает, – Владос хохотнул и, пригладив рыжую шевелюру, заговорщически подмигнул приятелю. – Так мы ведь не из дома будем на гулянки бегать!

– А как же тогда?

– А прямо днем… Вот, зачем нам вдвоем ехать? Телегу и один может загрузить – тяжело, конечно, но оно того стоит. В общем, предлагаю ездить за кирпичами по очереди. Сегодня – один, завтра – другой. Вот и погулять можно будет – считай, целый день! Знаешь, сколько в Трапезунде «веселых домов» – лупанариев?

Лешка усмехнулся:

– А сколько?

– Много! – со значением отозвался грек.

– Но там ведь надо девкам деньги платить.

– Во, дает! Конечно, надо. А ты что, проходимец этакий, хотел за так? Ничего-ничего, не жмотничай.

– Но денег-то маловато осталось, – озаботился Лешка.

– Так попросим у старика! Скажем, новые башмаки хотим справить.

Дед Николай деньги дал. Поворчал, но дал, в счет будущей зарплаты, так сказать – авансом. Обрадованные друзья всю ночь шептались, а утром, как только выехали за ворота церковного двора, подбросили вверх мелкую медную монетку – обол:

– Ну, голова или нос? – зажав медяху в кулак, осведомился грек.

– М-м-м… Нос! – решительно заявил Лешка.

Владос разжал руку – вместо ожидаемого изображения вражеского корабельного носа – ростра – там бугрилась кудрявобородая голова императора Мануила.

– Моя очередь! – радостно закричал грек и, хлопнув приятеля по плечу, добавил: – Не отчаивайся, ведь завтрашний день – твой!

Он спрыгнул с телеги, едва та успела завернуть за угол – и был таков.

– Везет же людям, – Лешка покачал головой и улыбнулся. И в самом деле, чего расстраиваться-то? Ведь завтрашний день – его.

А сегодня уж пришлось потрудиться. Загрузить целую телегу кирпича – и вдвоем-то не получится, а уж одному…

Святящийся, как голый зад при луне, грек внезапно вынырнул из темноты уже у самой церкви – Лешка нарочно ехал помедленнее, крутил головой. И все ж – не заметил.

– Ну, слава богу, успел! – запрыгнув на облучок, Владос перекрестился на церковный купол с большим золоченым крестом.

– Скажи спасибо, что я подождал, – буркнув, Лешка повернулся к приятелю. – Ну, как?

– Просто, как в сказке! Недалеко от старой башни есть одно заведение, я тебе расскажу, как найти…

Лупанарий Лешка отыскал сразу, заведение располагалось на втором этаже ничем не примечательной харчевни, в подробностях описанной Владосом.

– Что угодно господину? – к гостю тут же подбежал лысый трактирщик с небольшой черной бородкой и вислыми усами. – Есть хорошее вино, родосское… – трактирщик понизил голос и, весело подмигнув, осведомился: – Желаете подать на второй этаж?

– Ж-желаю, – Лешка чувствовал себя как-то скованно, все ж таки впервые в жизни посещал столь одиозное заведение, да еще и черт знает где.

– Прошу, мой господин! – поклонившись, лысый повел посетителя к лестнице, почтительно интересуясь, какую закуску подать к вину:

– Белые пышки, черные маслины, оливки?

– Оливки, – решительно кивнул юноша.

– Прошу!

Резким движением руки хозяин заведения откинул одну из тяжелых портьер, скрывавшую вход в небольшой альков, все убранство которого составляли широкое ложе и небольшой столик на гнутых деревянных ножках.

– Придется немного обождать, – гостеприимно кивнув на альков, улыбнулся хозяин. – Не очень долго… Да, извините, что спрашиваю – у вас имеются платежные средства?

Лешка без лишних слов вытащил из кошеля несколько небольших серебряных монет – денариев:

– Этого хватит?

– Вполне, – улыбнулся трактирщик. – Еще раз прошу прощения… видите ли, любезнейший господин, в последнее время развелось столько жуликов, и таких, я вам скажу, ловких, что и не отличишь от честных людей, таких, как мы с вами.

Еще раз попросив немного обождать, хозяин заведения зажег зеленоватый светильник и задернул портьеру.

Усевшись на ложе, Лешка недоуменно пожал плечами. Вино… закуска… А где же девочки? Он что, ошибся? Или не так попросил? Или это грек все напутал?

Портьера внезапно качнулась, и в комнату, грациозно покачивая бедрами, вошла… нет – вплыла – пэри! Красавица из восточных сказок, с темными чуть раскосыми глазами и нежно-оливковой кожей. Полупрозрачные шальвары из тонкой зеленоватой ткани отнюдь не скрывали стройные бедра, а кроме шальвар, на красавице была лишь узенькая, затканная золотом жилетка, оставлявшая обнаженным живот с темной ямочкой пупка. Темные волосы девушки стягивал узкий серебряный обруч. Придерживая обеими руками, пэри несла на голове большое серебряное блюдо с кувшином и двумя бокалами.

– Ты просил вина, господин! – изогнувшись, красавица поставила блюдо на столик и уселась рядом с Лешкой. – Как твое имя, о благородный юноша?

– Алексей… Али… А ты?

– Меня зовут Балия.

– Ты очень красивая…

Девчонка лишь усмехнулась.

Лешка потянулся к кувшину:

– Выпьем вина?

– Охотно…

Рука юноши дрогнула, и рубиновые капли упали на серебро, растеклись кровавыми кляксами.

– Ложись, мой господин, – выпив вина, промолвила Балия. – Я сделаю тебе чудесный массаж!

Лешка потянулся к поясу…

– О, нет, господин. Я сама тебя раздену… Поверь, у меня это лучше получится.

Лежа на животе, быстро освобожденный от одежды юноша чувствовал, как нежные девичьи руки гладят его спину и плечи… Не выдержав, перевернулся – голая красавица грациозно изогнула спину…

– О Балия! – парень набросился на нее, словно тигр.

– Постой, постой… – шептала девушка. – Не так быстро… Я ведь никуда не спешу…

Темные соски пэри казались Лешке терпкими на вкус, кожа была горячей и шелковистой, а тело – гибким и соблазнительным.

– Балия… Балия… Балия…

Бессильно откинувшись на ложе, Лешка погладил девушку по бедру:

– Какая ты красивая, Балия!

– Красивая? – девчонка прилегла рядом и вздохнула. – О, у нас есть девушки куда красивее меня! Ты можешь их попробовать… Правда, не советую – дорого. Да и вообще…

– Нет, – Лешка покачал головой. – Мне кажется, здесь самая красивая – ты.

– Наверное, ты просто не видел других, – улыбнулась Балия. – Знаешь такой поцелуй – «вкус лотоса»?

– Нет.

– Сейчас я тебе научу… Иди сюда!

Их губы снова слились в поцелуе, долгом и страстном, Лешка никогда еще ни с кем так не целовался… даже с почтальоншей Ленкой. А руки девушки уже ласкали его тело, и твердые, налитые любовным соком соски крепко прижимались к груди…

– Балия… – сладко простонал юноша. – Поистине нет тебя прекрасней… Нет! Нет! Нет!

Они уговорились встретиться через день, и Лешка еле дождался, когда этот день наступит. На этот раз Балия танцевала для него, тихонько ударяя в бубен. Босые ноги ее скользили по ворсистому ковру алькова, обнаженное оливковое тело изгибалось… так, что юноша увлек ее в постель, не дожидаясь окончания танца.

– Балия…

– Мне тоже хорошо с тобою, Али! Налей еще вина… Впрочем, как хочешь.

Поднявшись с ложа, девушка подошла к узенькому окну и посмотрела в небо:

– Опять тучи. Кажется, снова пойдет дождь.

– И пусть…

Балия зябко поежилась:

– Все равно, не люблю зиму. А ты?

– Замерзла? – вскочив на ноги, Лешка обнял девчонку за плечи, погладил по животу и груди…

– О, ты хочешь меня согреть, мой господин? – девчонка изогнулась, упираясь руками в край столика. Обернулась лукаво: – Что ж, я не против.

– Балия…

Потом они наконец допили вино и, обнявшись, уселись на ложе.

– Расскажи мне о себе, – попросила девчонка и, вдруг оглянувшись на портьеру, добавила шепотом: – Расскажи то, что хочешь рассказать, а чего не хочешь – не рассказывай. Абдылчак, хозяин, заставляет нас расспрашивать посетителей. Расспрашивать не просто так – с хитростью. А я не хочу хитрить – устала. Тем более, ты мне очень понравился… Ты не такой, как все. Другой. Я это чувствую!

– Да ладно, – Лешка не знал, огорчаться или радоваться. – Ну, если тебе надо – расскажу. Только предупреждаю, рассказ будет длинным.

Он рассказал Балии почти все, естественно, исключая трактор, Черное болото и прочее. Почему-то утаил и Гюльнуз, но все, что касается рабства, пиратов, побега и нынешней работы на старика Николая Скадоса – изложил в подробностях и даже с юмором.

– Так, говоришь, этот старикашка запрещает вам заводить любую дружбу? – хохотала девчонка. – А ты со своим другом все ж таки его обманули! Молодцы. Сколько он вам платит, этот старик?

– Десять денариев за каждую ездку.

– Сколько?! – Балия удивленно округлила глаза.

– Десять… А что, это мало?

Девушка пристально посмотрела на Лешку:

– Десять серебряных монет – это много, очень много, Али. Никому столько не платят. Что, вы получаете их после каждой ездки?

– Да нет… – юноша пожал плечами. – Старик обещал расплатиться потом. Правда, мы все же вытребовали у него немного.

– Потом… – тихо повторила Балия. – Ты добрый парень, Али… – Она немного помолчала, а затем продолжала серьезно и тихо: – Мне почему-то очень не нравится ваш хозяин, уж больно много он обещал заплатить.

– Думаешь, кинет? Ну, не заплатит?

– Клянусь Джебраилом, я уверена в этом! Ну, кто будет платить столько денег за такую простую работу? И… как бы не обошлось и хуже… Вот что, – девушка приподнялась, посмотрев Лешке в глаза. – Я бы на вашем месте поскорее ушла. Просто взяла бы – и скрылась. Слишком уж все подозрительно.

– Да брось ты! – расхохотался Лешка. – Думаешь себе, черт знает что. Николай Скадос – нормальный мужик… Ну, если и кинет, так и черт с ним – мы, чай, за его счет сейчас и живем.

– И все ж я б убежала.

* * *

Этот разговор с Балией оставил в Лешкиной душе неприятный осадок. И в самом деле, с чего бы деду Николаю им так много платить? Согласились бы и за меньшую плату – никуда б не делись. И впрямь, подозрительно.

Своими подозрениями – вернее сказать, подозрениями Балии – Лешка, опасаясь насмешек, не делился с друзьями, а решил для начала уяснить самому – беспочвенны они или все же нет. Просто-напросто начал повнимательнее присматриваться к тому, что творилось – сопоставлять, анализировать. Старик Николай в последнее время заставлял друзей делать по три ходки за день – так, что тем пришлось пока бросить все развлечения на стороне. Чем вызвана такая спешка, Лешка не знал и у старика не спрашивал, опасался вызвать подозрения. Пытался догадаться сам. Думал. Что такое случилось в последнее время? Выходило, что ничего. Абсолютно ничего – все так же уныло, постыло, скучно. Пригородная мастерская – кирпичи – подворье – опять мастерская. И так – по три раза в день. Но в их жизни ничего не менялось! Как же так? А если… Лешку вдруг осенило. Как-то ночью, вернее, поздним вечером, когда все уже улеглись, а ему вот что-то не спалось, юноша вдруг вспомнил одну интересную головоломку. Там нужно было соединить расположенные в три ряда точки тремя прямыми линиями. Сделать это было бы невозможно, если не видеть, что точки – это не точки, а небольшие кружки, а линии могут выходить далеко за границы рисунка. Далеко за границы… Вот именно! Лешка даже сел на постели.

А утром специально заговорил с привратником о городской жизни. И узнал такое…

– Ты знаешь, Владос, что в город приехало турецкое посольство? – поинтересовался юноша, когда повозка выехала со двора.

– Не знаю, – грек пожал плечами. – Да и не очень интересуюсь, честно сказать. Ну, посольство… Что нам до него?

– Турки приехали ровно три дня назад, – тихо пояснил Лешка. – И уже ровно три дня мы делаем по три рейса.

– Совпадение! Случайность.

– Совпадение? Может быть…

Владос расхохотался:

– Ну и мысли тебе в голову лезут! Вот что значит – три дня без женщины. Уже ведь три дня?

– Да ну тебя, Владос! – обиделся Лешка. – Я ему серьезно, а он…

– А, если серьезно, старик мне тоже весьма подозрителен, – понизив голос, признался грек. – Думаю, он и не собирается нам платить. Но – пока-то мы ведь живем за его счет! Ждем себе корабля – что еще надо? Дождемся – сговоримся матросами. И никаких денег не надо!

Лешка покачал головой:

– Завидую тебе, дружище! Все-то у тебя просто выходит. А в жизни так не бывает!

– А как бывает? – завелся грек.

– Не знаю… Но точно – не просто. У нас поговорка такая есть – простота хуже воровства.

Разогнавшаяся повозка чуть было не своротила тележку зеленщика.

– Смотри, куда правишь, тетеря! – Владос выхватил у Лешки вожжи. – Заладил – просто ему, сложно… Чего это они там столпились? – привстав, он посмотрел вперед.

Лешка тоже вытянул шею, увидев впереди, у пересечения с улицей Комнинов, скопление людей и повозок.

– Во, блин – пробка!

– Там и стражники… Наверное, ждут, когда проедет кортеж правителя.

Ждали почти до обеда. Кто-то ругался, кто-то искал обходные пути, а парни просто радовались возможности повалять дурака. Тем более день-то выдался славный – теплый и солнечный.

– Смотри, смотри! – вдруг закричал грек, показывая пальцем вперед.

Лешка и сам уже увидел проехавших по широкой улице воинов на красивых конях, с чалмами и тюрбанами на головах. За спинами всадников развевались разноцветные плащи, у поясов, в золоченых ножнах висели тяжелые сабли. Разноцветные бунчуки развевались на копьях, гремели привязанные к седлам барабаны.

– Турки уезжают, – пояснил кто-то в толпе.

– Туда им и дорога – пусть катятся.

Лешка ухмыльнулся:

– Ну, что, Владос? Спорим – мы завтра съездим за кирпичами только один раз?

– Да не буду я с тобой спорить.

– Ну, давай… Ну, хоть на денарий. А я поставлю десять.

– Один к десяти? Идет!

Улыбаясь, грек тряхнул поводьями, и пустая повозка, быстро набирая ход, покатила…