Текст книги "Крестовый поход"

– Верно вы заметили – опасный, – усмехнулся капитан «Агаменона». – Только опасен он не для девушки… а для того, на кого она положит глаз!

– Как? – вполне искренне изумился Лешка. – Она еще и…

– Вот именно, – Афиноген покачал головой. – Вот именно. Не забывайте мое предупреждение… впрочем, думаю, мы тут недолго пробудем, «Святой Николай» уж всяко прибудет завтра с утра.

– Дай-то Бог, – улыбнулся старший тавуллярий. – Дай-то Бог.

Допив кружку, он вышел на улицу – не выносил уже сгущавшейся в таверне духоты. Кругом открывался премилый вид: аккуратные домики, луга, сады, синие горы. И палевая гладь моря с нежно-золотистой дорожкой клонящегося к закату солнца.

Значит, завтра утром в гавань зайдет «Святой Николай». Что делать – уже решено, обговорено и с Орестом, и с капитаном. Сразу, едва скафа подойдет и опустит трап, на борт поднимется представитель владельцев судна – Алексей Пафлагон в сопровождении охраны. Поднимется – для инспектирования судна, в чем ничего необычного усмотреть было нельзя, так иногда поступали многие судовладельцы. Подняться на борт, ну, а уж дальше – дело техники. Укрыться на корабле – даже на таком большом, как «Святой Николай» – дело безнадежное: все пассажиры и их груз при посадке тщательно заносятся в корабельный журнал, копия которого имеется в Феодосийской гавани. Попробуй тут, скройся. Уж конечно, хорошо бы взять разбойников, что называется, без шума и пыли, лучше всего при разгрузке, но уж тут – как получиться, в конце концов, утешало одно – лиходеям совершенно не куда деться! Ну, разве что броситься вплавь.

Немного постояв у корчмы, Алексей поднялся чуть выше, в горы, что начинались почти сразу же за деревней. Ухватившись за кривой ствол какого-то дерева, он до боли в глазах вглядывался в море, над которым уже виднелись кое-где бледно-серебристые предвечерние звездочки. Вот, кажется… Ну, точно – паруса! «Святитель Николай»? А кто же еще-то?

– Господин любит смотреть на море? – с негромким смехом спросили снизу, с тропы, где Лешка давно уже услышал чьи-то шаги. А сейчас вот мелькнула за деревьями алая юбка.

Пелагея! И что она тут делает? Встречается со своим ревнивым возлюбленным?

– Хотите, покажу вам более удобное место?

Ах, ну и глаза у нее! Небесно-синие, с этакими желтоватыми чертиками. А уж лукавства во взгляде – не занимать!

– Ну, что же вы стоите? – в голосе девушки послышались требовательные нотки. – Идемте же, пока я не передумала показать вам наши красоты. Впрочем, наверное, они вас мало интересуют.

– Почти совсем не интересуют, – с улыбкой признался Лешка. – Вообще-то я высматриваю корабль.

– Корабль?! Я тоже бы хотела его увидеть… Идемте же, посмотрим вместе.

Не дожидаясь ответа, Пелагея повернулась и быстро пошла вверх по узкой, обросшей по сторонам ореховыми кустами, тропе. Алая юбка, черная бархатная жилетка поверх белой рубахи. Великолепные, вьющиеся волосы, падающие до середины спины. Узкий кумачовый поясок, самый простой, дешевенький, подчеркивал тонкую талию девушки. Ну и пояс… Лешка непроизвольно усмехнулся: в столице такой только служанки носят. Неужели этот чурбан Парос не в состоянии сделать любимой подарок? А. ведь обещал, между прочим – прилюдно, в корчме. А она ведь вовсе не бедная, эта немного странная – да-да, странная – девушка – ведь ее отец владеет корчмой. Впрочем, не такой уж и приличный доход она приносит – в этакой-то дыре!

– Вот, давайте сюда! – остановившись, девушка оглянулась, жестом показав влево – туда, где на крутом слоне горы образовалась каменистая, кое-где покрытая травой и кустами, терраса, к слову сказать, довольно широкая, так, что при нужде, здесь, наверное, могла проехать повозка, а то и две к ряду.

А какой изумительный вид открывался вокруг! Палево-золотое море с красным закатным отливом, оливковая рощица, покрытый желтыми цветами луг, красно-белые домики внизу. Корчма. И, прямо напротив, в окружении рыбачьих челнов – стремительное тело «Агамемнона». Лешка, наверное, только сейчас и заметил – какой это красивый корабль. Невольно полюбовавшись плавными изгибами хищного корпуса, отвел взгляд… Ну, точно паруса! Или, все же показалось?

– Нет, вам не показалось, господин, – встав рядом, прищурилась Пелагея. – Это точно корабль и я точно знаю, какой.

Лешка хмыкнул:

– Интересно, какой же?

– «Святой Николай»! О, его невозможно спутать…

– «Святой Николай»? – старший тавуллярий с трудом подавил поднимающуюся в душе бурную радость. – Сколько ему еще плыть?

– Встанет у причала утром… Не самым, конечно, ранним. Ой… – девушка вдруг нагнулась над самым обрывом. – Какой прекрасный цветок, видите?!

– Где? – Алексей подошел ближе, инстинктивно отворачиваясь – высоты он боялся с детства.

– Да вот же, вот!

Как назывался цветок, Лешка не знал, как-то никогда не интересовался ботаникой, понимал только, что не одуванчик и не роза, но видел – что очень и очень красивый. Большие, темно-фиолетовые лепестки, ближе к середине бутона приобретали нежный небесно-голубой оттенок, а в самой середине, где пестики, словно бы горел желтый тигриный глаз!

– Давно мечтала поставить такой в вазу, – негромко произнесла Пелагея. И обернулась, и посмотрела, обдала таким взглядом, таки-и-им…

– Вы не можете мне его достать?

Достать…

– Просто наклонитесь, и я подеру вас за ноги… Нет! Лучше вы – меня, – девушка лукаво улыбнулась. – Я вот вдруг подумала, что вовсе не стоит доверять мужчинам столь деликатные вещи. Это же красота, понимаете!

– Понимаю, – Лешка сглотнул слюну.

– Так подержите?

– Ага…

Проворно опустившись на колени, Пелагея растянулась на траве, свесившись вниз, заскользила – и бросившийся рядом Лешка едва успел ухватить ее за бедра… Восхитительно стройные, упругие… Такая же, должно быть, и грудь!

– Я его сорвала! – донеслось снизу. – Теперь вытаскивайте меня… Ну же!

Совладав с собой, молодой человек резво вытащил девушку. Хоть и пытался не спешить, а все равно получилось быстро – так и в самом-то деле, не висеть же вниз головами обоим?

– Спасибо, – восторженно рассматривая только что сорванный цветок, поблагодарила девушка. – Ах, как я испугалась, особенно – в последний момент. Слышите, как бьется мое сердце? Вот, приложите ухо…

Лешка послушно приложился к девичьей груди, ощутив быстро покрасневшей щекой соблазнительную упругость под бархатным теплом жилетки. Пелагея тяжело задышала:

– Как вас зовут?

– Алексей.

– А меня – Пелагея.

– Знаю. Ваш отец держит корчму.

– Да… Вы к нам надолго?

– Нет.

– Жаль. Вы очень красивый.

Алексей помотал головой:

– Мужчине ни к чему красота. Красота – привилегия женщин… таких, как вы!

Пелагея медленно обняла его за плечи, прошептала:

– Мы могли бы хорошо провести время сегодняшней ночью…

Вот-вот! Вот о чем предупреждал капитан «Агамемнона»! Эх, если б не дело! Нельзя рисковать, нельзя – ведь, кто знает, не получиться ли из-за мимолетной связи какое-нибудь нехорошее осложнение с местными жителями? С тем же Паросом, он, кажется, тот еще ревнивец…

– Думаю, что ночью я буду сильно занят, – выдавил из себя Алексей.

– Занят? Ну что ж, – Пелагия порывисто вскочила на ноги. – Вы, верно, испугались Пароса? Так его сегодня в деревне не будет… прочем, для вас это уже все равно, трусливый господин из столицы!

– Стойте! Да постойте же!

Лешка сорвался с места и в три прыжка догнал девушку, ухватил за талию, обнял… И крепко поцеловал в губы…

Пелагея и не думала сопротивляться, наоборот, поддалась с таким пылом, что… В общем, следовало признать, что у бедолаги Пароса имелись все основания для ревности. Целуя. Лешка чувствовал, как решительные девичьи руки ловко расстегивают тунику, да и сам быстро справился с завязками жилета, рубахи… Лишь когда рука его нащупала в наступившей тьме твердую выпуклость на горячей упругой груди, лишь тогда, девушка, застонав, закусила губы.

– Нет, – прошептала она. – Не здесь. Могут увидеть.

– А, может, все-таки – здесь? – Лешка не убирал руку с девичьей груди. – Только не сегодня, завтра… Ближе к полудню.

– Завтра ближе к полудню… – шепотом повторила девчонка. Потом задумалась, снова что-то зашептала… – А ведь и правда! Завтра в горах никого уж точно не будет! Все выйдут встречать «Святой Николай»… Вот только Парос… Впрочем, к вечеру его не будет…

Алексей не провождал ее, на том настояла сама Пелагея – в горах, несмотря на наступающую темноту, было довольно людно. То и дело с разных сторон слышались чьи-то голоса, смех, овечье блеяние: это возвращались домой пастухи с горных пастбищ, сборщики птичьих яиц и ягод.

«Святой Николай» вошел в гавань ближе к полудню, когда над островом Дракона вовсю светило яркое летнее солнце. С рифлеными парусами на четырех мачтах, огромное судно вальяжно продвигалось к причалу. Хорошо было видно, как лазали по вантам матросы, как на палубе, на носовой и кормовой надстройках собралась нарядно одетая толпа. Паруса лучились белизной, блестела надраенная палуба, на кормовой мачте вился сине-золотой стяг с изображением Святителя Николая.

А к причалу уже в нетерпении подходили люди. Все, абсолютно все жители деревни – никто не пошел сегодня в море, никто не отправился на охоту или не занялся иным каким промыслом, все вышли встречать корабль. Ах, как нарядно были одеты все эти люди, видно, они долго готовились к этой встрече, поистине, долгожданной. Шли, как на праздник, целыми семьями, впрочем, подростки и молодежь собирались отдельными стайками, восторженно глазея на судно.

Вся эта суета вдруг напомнила Лешке прошлое: вот точно так же в деревне Касимовке, где он подрабатывал на машинном дворе, встречали рейсовый автобус из райцентра, ходивший два раза в неделю. Кто-то приезжал, кто-то собирался уехать, все обменивались новостями, встречали знакомых, друзей, родственников, тут же рассматривали и хвалились городскими гостинцами.

Вот точно так же и здесь. Только встречали не автобус, а огромный – даже по российским меркам – корабль. Который привозил все! И всех!

Было похоже, словно бы сюда, в эту забытую богом деревушку, по мановению волшебной палочки переместился вдруг кусок огромного и шумного города!

Прямо на палубе «Святого Николая» были открыты лавки, разбиты торговые ряды, поджидавшие покупателей, для которых был спущен широкий парадный трап, украшенный алыми лентами, и сам капитан в шитом золотом плаще цвета летнего неба радушно встречал посетителей, предоставив для грузовых надобностей спущенные с носовой части палубы сходни.

Это нетерпение, эта сумасшедшая праздничная радость как-то незаметно передалась вдруг и Лешке, и он тоже чувствовал в душе ликование. Правда, несколько по иному поводу, нежели все остальные.

– Поднимаемся, – обернувшись, Лешка кивнул Оресту. – Пусть твои люди встанут и у грузового трапа.

– Сделаем, – серьезно заверил сотник. – Не беспокойся, Алексей, ни одна мышь не проскочит!

Подходя к трапу, там же, в толпе, Лешка увидел Пелагею. Заметив его, девушка улыбнулась и украдкой подмигнула, явно напоминая на обещанную в горах встречу. Молодой человек вздохнул – хорошо бы, конечно, все срослось, поучилось… Тогда бы, может, и можно было бы улучить момент… Впрочем, а почему б и не улучить? Почему бы и не срастись всему? Получится, обязательно получиться – ведь к этому все и шло.

Пелагея была все в том же наряде, лишь на шее сияли карминно-красные коралловые бусы, да поясок был другой, несравненно более праздничный – ярко-зеленого шелка, с золотой вышивкой в виде вздыбивших хвост кошек. Странно, но Пелагея, похоже, не очень-то и рвалась на корабль – больше смотрела, болтала, смеялась. Рядом, ухмыляясь, с гордостью вышагивал Парос.

Проводив девушку взглядом, Алексей напустил на себя официально-важный вид и в сопровождении воинов подошел к капитану.

– Старший тавуллярий Алексей Пафлагон.

– А. военные, – понятливо кивнул капитан. – Желаете выборочно проверить груз?

– И судовую книгу.

– Судовую книгу?

– Вот, – Лешка вытащил из поясной сумы грамоту. – Половина этого корабля принадлежит моей невесте – госпоже Ксанфии Калле.

– Госпожа Калла – ваша невеста? – капитан сразу же сделался сама любезность. – Что изволите посмотреть, господин Пафлагон?

– Списки пассажиров… В первую очередь тех, что должны сейчас сойти здесь, на острове.

– Пожалуйста, прошу в мою каюту.

Ага! Едва взглянув в судовую книгу, Алексей понял, что напал на след. Ну, вот оно – «два воза керамики и деревянной посуды, три мешка скобяного товара – зафрахтовано до острова Дракона компанией г-на Алоса Навкратоса». А дальше шел список из двенадцати человек.

– Ну? – старший тавуллярий азартно потер руки. – И где сейчас все эти люди? Небось, готовятся к выгрузке багажа?

– Про кого вы говорите? – капитан пробежал глазами список и покачал головой. – Нет, господин, не готовятся.

– Как – не готовятся?

– А так. Они уже вышли…

Глава 5
Лето 1443 г. Мраморное море. Остров Дракона

Надевай же платье ало

И не тщись всю грудь закрыть,

Чтоб, ее увидев мало,

И о прочем рассудить.

Анакреонт.

…раньше.

Вышли раньше?

Лешке показалось, что он ослышался. Как – раньше? Да и где там можно было сойти, что, «Святой Николай» заходил куда-то еще? К туркам, что ли?

– Да нет, не к туркам, – засмеялся капитан. – Просто на подходе к острову их встретил баркас. Видать, договаривались – так многие делают, кому не нужно в деревню. Остров-то не такой уж и маленький.

– И что, тут еще есть какие-то деревни?

– Деревень нет. Есть несколько усадеб. Плохонькие такие усадьбы, убогие, сказать прямо.

– Усадьбы… – Алексей немного подумал. – А кто правил баркасом?

– А черт его… Наверное, кто-нибудь с дальней усадьбы, кто – не разглядел, темновато было, да и баркасник – в плаще с капюшоном.

– Ну, может, хоть вахтенные его разглядели? Они же знакомы с местными… Неужели, не узнали?

Капитан задумчиво покачал головой:

– Вряд ли. У меня полкоманды – новички, меньше года. Сейчас они как раз вахту и несут – привыкают. Впрочем, если хотите, можем их позвать.

Матросы ничего существенного не сказали. Действительно, новички. Баркасника, конечно же, как следует, не разглядели, да особо и не пялились – чего в нем интересного-то? Тем более, что люди из компании Алоса Навкратоса перегрузили весь свой товар сами, и, надо заметить – сноровисто и быстро. А, перегрузив, тут же отчалили. Куда? Вот вопрос, который нужно было срочно решать.

Попросив у капитана портолан, Алексей тщательно рассмотрел остров, прикидывая, куда можно добраться на баркасе… Да хоть куда – выходило так! Тем более, не ясно было, сколько времени они плыли… может, и сейчас все еще плывут?

Нужно искать, искать, проверить все усадьбы… Не так уж они и далеко, если прямиком, через горы. Впрочем, можно и по морю, на корабле.

Простившись с капитаном, погруженный в свои не очень-то веселые думы, старший тавуллярий медленно сошел на причал. Вдруг пришла мысль, что бандиты выбрали Остров Дракона не просто так, вероятно, здесь у них кто-то был, какой-то верный, свой человек… или свои люди. Этот человек их и встречал, точно зная маршрут прибывающего судна. И – не только маршрут, но и примерное время. А что это значит? А то и значит, что человек этот был извещен заранее! Каким именно образом? Телеграфа с интернетом нет, мобильников тоже. Значит – корабль! Определенно – корабль. На худой конец – рыбачий челн, способный добраться из Константинополя к острову. Не так тут долго и плыть. А еще может быть, что весточку послали втемную – просто передали по кому-нибудь письмо.

Почесав голову, Алексей, не глядя на веселящихся людей, быстро зашагал в корчму, пока еще практически безлюдную – на «Святом Николае» сейчас было куда интереснее и веселее.

Отец Пелагеи, толстый и жизнерадостный кабатчик по имени Эраст, при появлении посетителя оживился и самолично поднес Лешке стаканчик терпкого местного вина, про которое говорили, что оно ничуть не хуже Родосского. Молодой человек выпил… Да, определенно – не хуже.

– Сколько с меня?

– За счет заведения, – широко улыбнулся хозяин корчмы. – Вы у меня сегодня – первый. Все на корабле… Ничего, скоро пойдут обратно…

Лешка попросил еще стаканчик, кабатчик с улыбкой принес, налил и себя, присел рядом. Совсем хорошо – вот и пошла беседа…

Корабль? Нет, «Святой Николай» первый. Рыбаки? А что им делать в столице? Улов они здесь продают, перекупщику… Постойте-ка! Так ведь он здесь и был. Ну, да, третьего дня как раз и швартовалась его шебека.

Вот как! Перекупщик!

Чего же разбойники не использовали для вывозки награбленного добра его судно? Да мало ли чего! Причин тому может быть множество: не успели, не хотели зря подставлять своего человека, да и вообще – может быть, этот самый перекупщик и вовсе не их человек? Просто попросили передать записку… Даже не записку – просто передать на словах некоему рыбачку, чтоб встречал «Святой Николай» на баркасе – там-то, сям-то и тогда-то. Могло такое быть? Вполне. Да, наверное, все так и было. И, тем не менее, перекупщика надо бы по возвращении проверить, обязательно проверить, незаметненько так понаблюдать – не связан ли, не замазан ли, не вхож ли?

Ладно, с перекупщиком потом. Главное сейчас – усадьбы! Уже то хорошо, что подтвердилась версия – именно на «Святом Николае» бандиты увезли награбленное, и – именно на остров Дракона. Оставался, правда, ма-а-аленький червячок сомнения – а что, если эти липовые представители Алоса Навкратоса на само деле – вовсе не липовые, а совершенно честные посторонние люди? Нет, не может быть! Уж слишком много совпадений, а когда их много, это уже никакие не совпадения – это правило.

– Усадьбы? – переспросил Эраст. – Да, есть тут, на острове несколько. Пасут скот, хлеб сеют, оливы выращивают. А вам что до них? Добраться? Не, добраться до них только по морю… Прямиком, через горы? Ой, я бы не рисковал… Да, может, кто и знает тропинки… Какие-нибудь пастухи. Ха! Да вот хоть тот же Парос – он много где шастает.

Алексей допил вино.

Парос! Опять этот Парос.

Как бы только его расспросить? Или просто взять и нанять в проводники. А что, идея неплохая!

Вернувшись к причалу, Алексей поискал глазами Пароса – уж такого видного парнягу нельзя было не заметить даже в праздничной веселой толпе… А вот, не было! Невеста – или кто там она ему. Скорее всего – никто – была, а самого парня – нет. Но, ведь, он только что тут крутился! Спросить у Пелагеи? А и спросить!

Поймав взгляд девушки, Лешка мотнул головой, увидев, как красивое лицо Пелагеи на миг озарилось лукавой улыбкой. Отстав от подруг, девушка нарочито медленно пошла по причалу, обогнула корчму, остановилась, оглядываясь… Убедившись, что молодой человек идет за ней, как привязанный, прибавила шагу… И остановилась лишь за деревней, в заросших густыми кустами предгорьях. Подбежавший Лешка едва не налетел на нее, тяжело дыша, остановился…

– Ну, наконец-то! – обняв парня за шею, Пелагея принялась целовать его в щеки и губы, и Лешка чувствовал, что быстро поддается столь яростному напору, поддается с большой охотой и почти с такой же яростью.

Сняв с девчонки жилетку, он зубами развязал завязки рубашки и, обнажив грудь, принялся ласкать языком быстро ставший твердым сосок Пелагея застонала:

– О, не здесь, не здесь… Бежим туда, к лугу.

Луг, заросший мягкой зеленой травой и ярким желто-розово-голубыми цветами был великолепен. Ласково светило солнце, и сине небо казалось звенящим хрустальным куполом, как оно и было по канонам священных книг.

– Как славно!

Обернувшись, Пелагея, смеясь, повалилась в траву, и Лешка последовал за нею – как в омут. Упал – о, как сладковато-пряно пахнуло цветами! – погладил девушку по щеки, осторожно снимая одежду.

Вот ярким большим цветком расцвела в траве сброшенная алая юбка… Туда же последовал и красивый шелковый поясок, и коралловое ожерелье, и рубаха…

И, крепко прижав любовника, Пелагея приняла его в свое лоно…

А потом они валялись в траве, счастливые и довольные всем: и тем, что только что меж ними произошло, и тем, что еще произойдет – и, быть может, не раз – и этим прекраснейшим лугом, пряным запахом трав, цветами, бездонно синим небом. Всем!

Ни о каком Паросе, естественно, спрашивать не хотелось. Но надо было.

– Какое красивое ожерелье! – протянув руку, Лешка поднял из травы бусы и попросил:

– Надень. И пояс.

Карминно-красные бусы еще больше подчеркивали приятную смуглявость нежной девичьей кожи, а пояс, повязанный чуть ниже пупка скрывал… нет, совсем ничего не скрывал, а тоже – подчеркивал.

Встав, Пелагея потянулась – хищно и грациозно, словно пантера:

– Представь, если б это был мой повседневный наряд!

– Тогда б вся деревня точно сошла с ума! – засмеялся молодой человек.

Порыв теплого ветра играл темно-русыми волосами девушки.

– Какие красивые цветы! – посмотрев вокруг, она с улыбкою повернулась, нагнулась, лукаво стрельнув глазами. – Ты похвалил ожерелье…

А пояс? Подойди, рассмотри поближе…

Ага, пояс ей нужен, как же…

Лешка подошел сзади, медленно провел пальцем по спине Пелагеи и, не сдерживая себя, ухватил обеими руками за талию…

Девушка только охнула…

А потом – и закричала, радостно и довольно…

Пояс… Перед Лешкиными глазами сверкал вышитыми золотыми кошечками пояс… Шелковый такой, зеленый…

Пояс…

– Что-то не так? – дернулась девушка, и Легка постарался прогнать от себя посторонние – в этот момент, уж точно, посторонние – мысли…

Но вот потом…

Он вытянулся в траве, с удовольствием ощущая, как нежно щекочут кожу травинки. Погладил прильнувшую к нему девушку по плечу.

Пояс… При чем тут пояс?

А при том!

Ну, точно… В голове старшего тавуллярия словно бы включился компьютер. Зеленый шелковы пояс с вышитыми золотыми нитками кошечками. Такие только что продавали на «святом Николае», и местные модницы их с удовольствием покупали. Вот и Пелагея купила или, скорее всего, подарил кто-нибудь… Кто-нибудь… Да Парос – кто же еще-то? Кажется, в корчме речь шла о каких-то подарках… Стоп!

Алексей во всех подробностях вспомнил всю сцену швартовки «Святого Николая». Вот судно подходит к причалу, швартуется. Спускают парадный трап, к нему, по причалу, идут празднично одетые люди, и среди них – Пелагея с Паросом. На Пелагее карминно-красные бусы и пояс. Шелковый, зеленый, с золотыми кошечками. Вот этот.

И появился он до того, как все хлынули на корабль! До! А не после.

Значит, тут можно кое-что предположить, очень даже можно… Что же, выходит, наш таинственный инкогнито – Парос?!

– Послушай-ка, у этого твоего знакомого верзилы… Пароса… есть баркас?

– Есть, – тут же отозвалась Пелагея. – И очень вместительный, пожалуй, что самый большой на острове. А почему ты спрашиваешь?

– Так… Этот твой Парос…

– Он не мой, понял?! – расслабленная красавица в миг превратилась в тигрицу! – Если этот дурень по мне воздыхает, так это еще не значит, что пользуется взаимностью. И вообще, я боюсь таких огромных мужчин – пусть лучше любит кого-нибудь себе под стать: коров там, кобыл, ну, я не знаю… И еще устраивает какие-то тайны, куда-то таскается раненько по утрам – наверное, завел себе любовницу, гад, а еще ко мне клеится! Как-нибудь обязательно за ним прослежу, вот, соберусь, и прослежу. Застану обоих – пускай потом попробует показаться мне на глаза, орясина подлая!

– Ладно, ладно, не кипятись, почем зря!

Вышедшую из себя девчонку нужно было как можно быстрей успокоить… и Лешка хорошо знал – как.

Парос! Значит, Парос!

Его не было вчера вечером – ага, выплыл заранее, поджидал «Святой Николай» на рейде, боялся пропустить. Хм… Интересно, почему бандиты просто не выгрузились у причала? Не хотели лишних глаз? Очень может быть. Или – у них на острове имеется какой-то схрон, к которому куда удобней добраться по морю – и тогда совершенно логично там же, поблизости и выгрузиться. Что они и сделали. А он ведь не так уж и далеко, этот схрон! Ну, точно – близко. Так, так… Попробуем вычислить. Итак, «Святой Николай» подошел к острову на рассвете, тогда же бандиты перегрузили добычу на баркас… И Парос еще при этом успел на встречу судна! Сколько это по времени? Часа три, много – четыре. Допустим, баркасу надо добраться до схрона, выгрузиться – на все про все минимум час. Час. Так ведь тогда выходит, что этот самый схрон находится где-то поблизости, можно сказать – рядом!

Да, и Парос сегодня после полудня снова ушел. К лиходеям?

Насвистывая, Алексей вышел из своего закутка и, разбудив Ореста, справился, нет ли у него в подчинении каких-нибудь ловких и быстрых парней.

– Парней? – усмехнулся сотник. – Да у меня все – парни, девок нет! Ловких и быстрых? Так недотеп в морской пехоте не держат.

– Желательно, знаешь, чтоб были откуда-нибудь из горной местности, ну, на худой конец, из леса… Что б и лес, и горы знали, как свои пять пальцев. И море – тоже.

– Хм, – Орест задумался. – Не знаю даже, кого тебе и назвать… Хотя… Есть один парень! Антиной, из Фракии – там и горы, и лес. Ловок, хитер, ухватист – мы иногда поручаем ему всякие щекотливые дела… ну, об этом распространяться не буду. Выпьем?

– Охотно. Только сначала покажи мне этого парня.

– Хорошо, – сотник потянулся за кувшином и одновременно крикнул. – Эй, часовой!

– Я, господин сотник! – тут же откликнулись с кормовой палубы.

– Покличь-ка мне Антиноя.

Антиной явился минут через пять, когда Алексей с Орестом уже успели пропустить по стаканчику Родосского.

Постучал, вошел, доложил, как положено:

– Явился по вашему приказанию, господин сотник!

Лешка с недоверием рассматривал юношу – слишком уж молодо тот выглядел. Да и вообще, прямо сказать, не производил особого впечатления. Смугл, тощ, белокур, росточком тоже не вышел. Что такой сможет?

Однако, внешнее впечатление часто бывает обманчивым, ну, и непосредственный начальник парня Орест, похоже, ничуть в нем не сомневался. А ведь кому и знать собственных бойцов, как не их командиру?

– Поступаешь в распоряжение господина старшего тавуллярия, – вытерев губы, негромко приказал сотник. – Будешь делать то, что он тебе скажет.

– Прямо сейчас оденешься понезаметнее – я спрошу такую одежку у капитана – и затаишься на берегу, возле деревни, у какого дома – я покажу. Будешь дожидаться одного местного парня – верзилу косая сажено в плечах…

Алексей быстро описал Пароса.

– На протяжении суток станешь его тенью, куда он – туда и ты. Обо всем доложишь после смены… Есть, кем его сменить, Орест?

– Найдем.

– В конфликты ни с кем не вступать, – продолжал инструктировать старший тавуллярий. – Твоя задача – сбор информации. Если вдруг Парос тебя поймает…

– Не поймает, – уверенно возразил Антиной.

– Хорошо. С ним может оказаться собака.

– Я знаю, как обращаться с собаками, господин.

Алексей усмехнулся:

– Все-то ты знаешь, как я погляжу!

– Других не держим! – горделиво хохотнул Орест.

– Ладно, теперь вот еще что. Если он сядет в баркас – тут же доложишь.

– Я могу последить за ним, пробираясь вдоль берега.

– Отлично! Тогда – доложишь и проследишь.

Парнишка вернулся на следующий день, к вечеру:

– За серой скалой, неподалеку от моря, имеется пещера. В ней живут люди – около десятка. Точнее нельзя было сосчитать. Живут тайно, и, как мне кажется, расположились там ненадолго. Парос носит им еду и вино.

– Почему тебе показалось, что эти люди расположились там ненадолго?

– Они не охотятся, не ловят рыбу, не разжигают костер – так можно продержаться очень недолго. Чего-то ждут. Думаю – проходящего судна. Там рядом небольшая бухточка и глубоко – вполне может подойти карбас или какое-нибудь мелкосидящее судно, типа шебеки или мавританского дау.

– Глубоко? Ты что, нырял?

– Конечно, господин старший тавуллярий. Вы же сказали – нужна информация.

– Молодец! Как далеко отсюда расположена пещера?

– Напрямик, по горной топе – два летних часа. По морю – в два раза дольше, там длинный мыс.

– Хорошо. Теперь опиши людей.

– Около десятка человек. Думаю, из плебса – речь грубая, ругань, часто ссорятся между собой. Один – коренастый, сильный, косорылый – видимо, главный. Все остальные его боятся.

– Косорылый?! – Лешка насторожился. – Почему ты его так назвал?

– Ну, лицо у него такое… рот словно бы перекошен влево, видать, когда-то здорово поранил скулу.

– Косорылый… – шепотом, словно опасаясь спугнуть удачу, повторил Алексей.

Герасим Кривой рот – вот кто это! Больше некому. Что ж, все сходится…

– Будем брать! – после ухода лазутчика старший тавуллярий сжал руки. – Завтра же, поутру. Да, не забыть бы еще переговорить с капитаном.

Утром, едва первые солнечные лучи окрасили золотистым пурпуром восточный край неба, «Агамемнон» отшвартовался от пирса и, не поднимая парусов, на веслах ушел в море. Лешка, Орест и двадцать воинов проводили его восхищенными взглядами – залитый рассветными лучами дромон выглядел сейчас просто великолепно!

– Да, хорошее судно, – улыбнулся Алексей.

Орест дернул плечом:

– Еще бы!

Далеко обойдя деревенское пастбище, ведомый Антиноем отряд направился к заброшенной горной тропе. Шли ходко – никаких лишних веще с собою не брали: мечи, стальные нагрудники, луки. У некоторых – легкие арбалеты.

Идущий вслед за проводником Алексей, естественно, нагрудника не имел, как, впрочем, и Орест и некоторые из воинов. Да и меча у старшего тавуллярия не было – просто билась о бедро тяжелая турецкая сабля, трофей, на время предоставленный сотником.

Желтое палящее солнце медленно поднималось над горами и лесом, било в глаза, отбрасывало от скал длинные изломанно-черные тени. Над белеными домиками деревни вились прозрачные дымы очагов. И еще слышно было, как у причала громко ругаются рыбаки – кажется, у кого-то пропала лодка…

– Вон там, за корявой сонною – тропа, – обернувшись, шепотом предупредил Антиной. – Вообще-то, похоже, что по ней мало кто ходит. Там, недалеко, возможен оползень… Я покажу.

– Идем, – отдал приказ Алексей.

И в туже секунду идущий впереди проводник замер, неслышно прижимаясь к сосне. Сотник Орест тут же махнул рукой – и все его воины залегли в траве. И Лешка – тоже.

Чуть приподняв голову, он всмотрелся в заросли… И закусил губу – по тропе, раздвигая колючие кусты своей широкой грудью, шагал Парос с большим полотняными мешком на спине.

Ну, ясно – понес лиходеям припасы.

– Чуть подождем, – негромко произнес Алексей и, подозвав Антиноя, поинтересовался, сразу ли Парос пускается в обратный путь, или какое-то время остается в пещере.

– Не, в пещеру он не заходил, – шепотом доложил проводник. – Но и сразу не отправлялся, сидел с остальными, наверное, с час. О чем-то беседовали.

– Ясно, – Лешка кивнул. – Ну, тогда…

– Смотрите, господин! – Антиной возбужден указал пальцем на ту же тропу, на те же заросли, в которых вот только что прошагал Парос. И там же теперь шла Пелагея! Вышагивала в неприметной серой хламиде из грубой крестьянской ткани, иногда даже бежала, а иногда останавливалась, словно бы затаясь.