Текст книги "Взвейтесь соколы орлами!"

На следующий день мы улетели обратно в Москву. И несколько дней подряд Бершадский натаскивал нас на вывод из штопора. Довёл наши действия до автоматизма. Но по-другому было нельзя. На заре авиации сваливание в штопор было самым коварным врагом каждого пилота. Как-то утром за завтраком я не увидел Комрада.

– Так он ещё вчера до обеда попросил залить полные баки в первого «Орлана» и сказал, что полетит в Ковно – ответил дядя Лёша.

– Собирайся, Зинуля. До обеда вылетим в Гамаюн. Думаю, Комрад уже там.

– Как скажешь. Только мне и собирать-то нечего. Все моё всегда при мне!

– Борис Григорьевич! Спасибо тебе за науку. Вот только надо и всех научить, как выходить из штопора. Особенно на «Орлах».

– А вот с «Орлами» не получится. Я несколько раз пытался вогнать его в штопор, а он только свалится на крыло и тут же сам выходит. И четверти витка не делает. Видать крепко над ним профессор Жуковский покумекал.

К обеду мы были уже в Гамаюне. Неподалёку от ангара стоял «Орлан». Мы подрулили рядом. Дядя Лёша с тремя помощниками вылезли с пассажирских сидений. Потянулись:

– А олени лучше! – сказал моторист Калабердыев.

На крыльце терема нас уже встречали Мария Петровна и Комрад.

– Как же вас папенька с маменькой-то отпустили?

– А некому было и задерживать. Они оба сейчас в Царском Селе у Государя. А на нянек, как вы, Андрей, и советовали. я ножкой топнула. Герцогиня я или где! Зато от Ковно и до Гамаюна я почти всю дорогу сама рулила, Комрад только лишь на посадке чуть помог. Чудо как хороша машина.

– Это её дядя Лёша с Зарубиными придумал – их и благодарите.

– Да мы-то что? Подумаешь – самолет. Случай чего можем и вторую карусель построить и тоже с музыкой. Вы какую песню больше любите?

– Да есть такая – «Надежда, мой компас земной, а удача – награда за смелость! А песни довольно одной…» ну и т. д. – пропела доктор Шагумова с улыбкой.

– А тебе, Комрад, какая песня нравится? – спросила Зина.

– «У самовара я и моя Маша!» И пойдемте пить чай. С плюшками.

* * *

На следующий день нанесли визит к Государю. Он как раз со Столыпиным обсуждал земельную реформу. Пришлось вмешаться:

– Пётр Аркадьевич! И ты, Николай. Реформа эта необходима, но её надо пока отложить. Сложились наши с князем Кириллом сны. Война нас ждёт в скором времени.

– Ты пугать-то нас постой! Или швед под Петербургом! Или турок под Москвой?

– Сейчас не время для шуток. И шведа Великий прадед наш под Полтавой колачивал. Да и туркам от батюшки Вашего досталось. А новый враг ещё коварней. Война будет с Японией.

– Да иди ты! Эта ж Япония просто запятая на глобусе, а мы Россея – от Котки и до Чукотки. Куда им супротив нас то?

– В том-то вся и фишка. Флот у них уж больно силён. По Корее они пройдут, как дети в школу. И попрут нас и из Манчжурии, и с Курил. Любая война заканчивается миром. С ними-то мы замиримся. Но на каких условиях? И после такого мира в сторону России только ленивый не плюнет. А уж британцы вконец оборзеют. Они и сейчас-то твой флот не считают за силу, а после позорного мира вообще наглость потеряют.

– И что же предлагаете делать?

– А что мы все эти годы делали? Хочешь мира – готовься к войне! Вот мы и готовились. Создали тебе целый воздушный флот. Ты лесовозы видал. Никакие это не лесовозы – авианосцы это. С их верхних палуб самолёты могут взлетать и садиться. По два десятка на каждом. Ты дорогу на Мурман провел, а там капитан второго ранга Рожков тебе верфи и целый подводный флот построил. Лейтенант Колчак ушел на пару лет на Ермаке в ледовую разведку, чтобы авианосцы Северным Морским Путём на Дальний Восток перебросить втихаря. А на них, пока вместо самолётов, Рожков свои подводные эскадренные миноносцы пассажирами повезет. На Сахалине в посёлке Оха уже нефть нашли и нефтеперегонный завод поставят. Мы перекинем на Дальний Восток с полтысячи самолетов и им бензин нужен. А эсминцам мазут. И всё это за каких-то три года. Ты думал мы дурью маемся, звёздочки себе на эполеты выслуживаем. Помнишь, как на крови клялись быть тебе первыми сподвижниками и соратниками. Мы вот помним. Так что давай, впрягайся. Время пошло и оно ждать не будет, а вот земельная реформа подождёт.

– А что же я должен делать?

– Да много чего. Но не пугайся – не всё сразу, – сказал Комрад: – Для начала назначь Петра Аркадьевича премьер– министром. А чтобы у него возможностей было побольше, заодно и МВД ему поручи. Наместнику твоему, Евгению Ивановичу строго настрого повели срочно тянуть железную дорогу от Читы через Харбин на Владивосток. Пусть южнее этой дороги создаст полосу отчуждения с линией обороны. Над всем флотом поставь командовать адмирала Макарова, а линией обороны железной дороги генерала Кондратенко. Как видишь, пока всего твоего труда, только подписать Указы. Пусть их Пётр Аркадьевич составит. Борюсик-то хоть и верен тебе, но глуп. Может где и сболтнуть лишнего.

– А мне, Государь, отдай пока в пользование в Москве Петровский Путевой дворец и Ходынское поле. Я с дядей Серёжей уже об этом говорил. Он твоя верная опора в старой столице. Нам много опытных пилотов подготовить надо. Самолёты сами-то не полетят. А Вы, Пётр Аркадьевич на Машу-то не серчайте. Она умна не по годам. И такую пользу сможет ещё миру принести, что все наши заслуги поблекнут в её лучах. Правда, Мария Петровна?

– Скажете тоже. Но кое-что хочу уже сейчас начать делать.

– И что же? – спросили хором и Государь, и Столыпин.

– Раз войны не миновать, то будет и много раненых. Значит надо в Чите уже сейчас возводить много госпиталей. Хирургов надо готовить тоже уже сейчас. Перевязочные материалы потребуются тоннами. Лекарства из Германии и Франции закупать сейчас надо. Потом они вдесятеро подскочат в цене. В Средней Азии надо наркотики закупать – опиум. Из него опийное молоко делать. Ампутаций будет много. Так, может, хватит солдатиков по живому-то резать? Санитарные поезда надо оборудовать заранее, что бы раненых перевозить, как с линии обороны, так и из Владивостока. Да и много чего ещё понадобится. Это я так. Навскидку перечислила.

– Видали, судари мои? А Вы говорите, что она ещё маленькая девочка. Да Марию Петровну хоть сейчас можно ставить министром здравоохранения! – с гордостью сказал Кондрат.

– А вот этого делать как раз и не надо. Назначьте её министром и через месяц Мария утонет в бумагах. Государь, а ты создай новый орган власти и назови Государев здравоохранительный надзор – ГосЗдравНадзор. А Марию Петровну назначь комиссаром этого надзора. Чтобы она не подчинялась никому, кроме тебя, а министров могла бы менять как зонтики. Вот тогда может и зашевелятся. Фактически она не будет отвечать ни за что, а вот спросить сможет с любого. От себя мы с герцогиней Зинаидой Павловной жертвуем на целый санитарный поезд со всеми прибамбасами. И платим чистым золотом. А сейчас дозвольте откланяться – заболтали мы Вас.

Когда покидали Царское Село, солнце уже близилось к закату.

– Что, Мария Петровна! Взвалили мы на твои хрупкие девичьи плечи ношу непосильную?

– И не такое вытягивала, – ответила доктор Надежда Викторовна Шагумова.

– Ужинать-то где будем?

– Махнём в «Асторию»! Я за новую должность проставляюсь! – сказала Маша.

В «Астории» застали есаула Плаксина и баронессу Жанну. К концу ужина я обратился к нему с просьбой:

– Тут такое дело, Валерий Сергеевич. Надумали мы новый аэроклуб в Москве создать. Лётное поле уже есть, здание под штаб роскошное. Но вот наладить оцепление, охрану и службу безопасности – всё надо начинать с ноля. У нас теперь есть шестиместный самолёт. Завтра мы с Зиной туда отправимся. Полетишь с нами?

– А куда ж я от тебя денусь! Как нас тогда судьба в трактире свела, так грех теперь и разлучаться. Конечно, полечу.

– Тогда и я полечу. А-то Марик в Москве по театрам ходит, а я тут звезды между стогами считаю. Это несправедливо! – заявила красавица Жанна.

– Ну вот и славненько. Там дворец огромный – места всем хватит.

* * *

На следующее утро позавтракали наспех и в самолёт. Летели против солнца. Чтобы не слепило глаза пассажирам, задёрнули шторку за кабиной.

Лететь было легко. Железная дорога под нами сначала довела до Твери, а потом и до Москвы. Ходынское поле было ровнёхонькое и подходы открытые. Сверху я показал Зинуле Петровский дворец, а за ним большой Петровский парк с аллеями:

– Вот здесь и будем жить. И тут уж ты будешь полновластной хозяйкой!

После посадки Жанна и Валера вышли какие-то раскрасневшиеся. Заднее сиденье в Орлане было разложено и от обоих попахивало коньяком.

– Это где же вы успели разжиться?

– Так Жанночка с собой бутылочку прихватила, для храбрости!

А я лишь пропел про себя знакомую песенку: «Стюардесса по имени Жанна, исполняет в полёте желанья…»

Генерал-губернатора Москвы дядю Серёжу я загодя оповестил телеграммой и он встречал нас на двух «Чайках».

– Порадовал ты меня, племяш! Получил я от государя письмо, так он меня благодарит так, будто это я в Москве новый аэроклуб открываю.

– Дядя Сережа! Скоро 18 августа. День Воздушного флота. Нам на днях ещё два самолёта подгонят и мы устроим показательные полеты над Москвой. И будем листовки сбрасывать с приглашением записываться в аэроклуб. Так предоставь типографию, чтобы их напечатать.

– Да не вопрос. Хоть все типографии забирай.

– Вот и ладненько. А сейчас показывай где нам жить, убогим и бездомным.

* * *

Дворец конечно поражал своей роскошью. Во всём чувствовалась основательность Петра Великого. А уж мажордом выглядел не меньше, как фельдмаршал – Зинуля аж оробела вначале. Прислуга была вышколена до автоматизма – ни одного звука или лишнего движения. Спальня была огромной. Из ванной комнаты меня окликнула Зинуля:

– Андрюш! А здесь тоже есть краники-фонтаники!

Я лишь успел подумать: «Опять попал!»

* * *

Через несколько дней прибыл на поезде и Патрикеев со всей бригадой.

Расположились они шикарно – по бокам-то от дворца масса служебных помещений. Лёха пришел доложиться Зинаиде Павловне об благоустройстве, да не вовремя. Как раз в тот момент, когда мажордом отчитывал Зину о поведении во дворце. На следующий день он заявился ко мне весь в слезах.

– Меня вчера ваши морячки выпороли!

– Как так выпороли? Что, подвесили за ноги к потолку и медными бляхами на ремнях забили до полусмерти?

– Нет! Просто разложили на лавке и всыпали десять горячих ремнём.

– Ну это тебе, братец, повезло. Как правило, они того, кто на герцогиню лишь косо глянет, подвешивают за ноги под потолок и бьют до полного изумления. А у тебя вон и зубы целы и нос не сломан. Да ты счастливчик! Но жалобу непременно подай. Только не мне. Я флотскими не командую. Ты князю Кириллу отпиши. Он-то разберется. Но не забудь – князь свято чтит Петровскую заповедь – Доносчику первый кнут! – А теперь ступай и наперёд думай кому, что и как говорить.

А вечером в Большом был балет. Я конечно ценю высокое искусство. Но кордебалет мне как-то ближе. А на балерин смотреть было жалко. Не кормят их что ли. Хотя одна была в норме. Кажется Тося Волочкова. Вот её, видать, кормили по полной программе.

На День Воздушного Флота из ЦАГИ прилетело сразу три «Орлана». Медленно проплывали над городом в разных направлениях. А над ними кружили Орлики. Под занавес взлетели мы с Зиной и разбросали листовки с приглашением всем молодым офицерам записаться в Аэроклуб. Условий было только два. Не курить и иметь отличное зрение. Уже на следующий день записалось больше сотни. Пришлось устроить медкомиссию. Осматривал кандидатов в учлёты сам профессор Преображенский. Когда я спросил его о гонораре, он даже руками замахал. Мол, ничего не надо, но вот только хотел прочесть лекцию о пересадке мозжечка и гипофиза. В конце лекции он обратился к залу:

– Друзья мои! У Вас наверняка возник ряд вопросов! Задавайте! Не стесняйтесь! Я с удовольствием на них отвечу!

В зале нависла тишина. Это можно было счесть невежливым. Я моргнул дяде Лёше и он спас положение:

– Значится так, профёссор. А вот ежели к примеру пингвину прост-таки вправить гипофиз аиста. Да так что бы до самого мозжечка. Сможет он тогда прямо из-под воды взлетать?

Этот вопрос поверг Филиппа Филипповича в ступор, а Шарик жалобно завыл.

Годными оказались почти все. И занятия начались. Летали от темна и до темна. И Зина, и Сигаев, и Аверьянов, ну и я конечно. До первого снега все учлёты вылетели самостоятельно. Можно было отправлять всю толпу в ШВЛП переучиваться на «Орлов». Приехал и Саша Дорский. Оказалось он у себя в Кременчуге подготовил сотню пилотов на «Орлёнке». Теперь хочет всю зиму летать с ними на «Орлике», а по весне отправить всех в ШВЛП на «Орлы».

Так и встретили 1901 год. Весна – не лучшее время для полётов. Лыжи уже не годятся, а колёса ещё вязнут в грунте. Вынужденная передышка. По моей просьбе в Петровском дворце собрались почти все Апостолы.

– Предстоит нам через год всем оказаться на Дальнем Востоке. Будет сформировано четыре воздушных Армады по 80 самолётов в каждой. Первая Сахалинская Армада – командарм Зубов. Вторая Владивостокская – командарм Фроловский, третья Харбинская – командарм Маркелов. А вот где разместится четвёртая и кто её возглавит – вопрос пока открытый. В каждой Армаде будет по два авиакорпуса. Командиры корпусов комкоры – Матвеев, Пасохин, Сиченко, Павлов, Голубцов, Вдовин. Кто и в какой Армаде захочет летать – решайте сами с командармами. Пока все свободны. А Вас, Ламин. я попрошу остаться.

– Александр Васильевич! Прошу понять меня правильно. Ты без сомнения достоин возглавить четвёртую Армаду. Она будет самой многочисленной. В ней будет не два, а три корпуса. Но именно потому, что ты самый образованный из всех, тебе придется возглавить всего лишь корпус из сорока самолётов. Но этот корпус будет ключевым в решении стратегической задачи. Все остальные армады будут решать лишь тактические. Ты видел в затоне на Волге длиннющую баржу с верхней палубой аж в 160 метров. Это копия авианосца. У нас их два: «Моховой» и «Проскуров». На каждом будет базироваться по 20 Орлов. И по пять в ящиках про запас. И лётчиков будет по двадцать пять. Командовать эскадрой будет Колчак. Ты же будешь командовать всей палубной авиацией. Я постараюсь сделать так, что бы вы были в одном звании. Вот потому-то нам и нужен именно ты, с твоим чувством такта и грамотностью, что бы вы с Колчаком делали одно дело. А дело будет очень важное. Что скажешь?

– Андрюх! А чего говорить то. Мы же туда полетим не в бирюльки играть и не должностями меряться. Куда направят, туда и пойду.

– Другого ответа я и не ожидал. Тогда уже сейчас начинай тренировать всех для взлёта и посадки на палубу. Из 500 пилотов отбери 50 самых лучших. Структура такая – две пары это звено. Два звена – эскадрилья, плюс два самолета комэска и его зама. Две эскадрильи – бригада. Комбригов и комэсков назначай сам. Главный критерий, что бы все летали, как Фроловский – сел и полетел. Самолёты в разобранном виде уже сейчас начнём отправлять по чугунке. А в остальном пока продолжай учить пилотов в ШВЛП. Пора переходить к прицельному бомбометанию. Пикирование с 1000 метров до 100, сброс и уход. И все должны освоить полёт на бреющем над водой. Следующий этап – это сброс торпед метров за 300 до цели.

– А с кем воевать-то будем?

– С Японией – больше-то не с кем.

– Противник серьёзный. Нам в Академии Генштаба приводили цифры их флота. Впечатляет.

– То, что впечатляет это хорошо. Нельзя недооценивать врага. Главное, что не пугает. Рад что ты меня правильно понял. А теперь давай по пятьдесят.

Весь год прошел в интенсивных полетах. Пилотов готовил и Комрад с Волковым в Питере, и Дорский с его братом в Кременчуге, ну и мы с Аверьяновым и Сигаевым в Москве. Потом всех отправляли в Симбирск, а там уж командармы делали из них настоящих ассов. Пару раз приезжал Николай Николаевич Рожков. В Мурманске он гонял своих подводников до седьмого пота. Слабаки отсеивались сами.

* * *

И вот наступил 1902 год. Общее число пилотов приближалось к 1000. А требовалось 500. Было из кого выбирать. Мария Петровна развила бурную деятельность. Сама носилась на «Орлане» между Питером, Москвой и Симбирском. Кондрат был у неё за второго пилота – ему это нравилось. Как только в Челябинске и в Омске построили новые аэродромы, то они и туда зачастили. В Омске формировались санитарные поезда. По весне Зубов, Маркелов и Фроловский выехали на Дальний Восток. Каждый должен был в своей вотчине оборудовать по два-три аэродрома. Иногда и мы с Зиной прилетали в Питер на Орлане. Там у полковника Волкова появился персональный ученик – Великий князь Михаил. Младший брат Николая Второго и первый претендент на престол до рождения наследника.

Начальное обучение на Орлике Анатолий Алексеевич дал ему сам. А вот осваивать Орла решили в ЦАГИ. Лучше Бершадского его никто не научит.

Была и неожиданная встреча. На дирижабле прилетел с визитом вежливости кузен Вилли – кайзер всея Германии. На «Орликов» вообще не взглянул. С усмешкой осмотрел пассажирский салон «Орлана» и тут же пригласил к себе в гондолу Цеппелина. Там были и пассажирские купе, и отдельный столовый салон, и барная стойка. Всё с позолотой и вычурным блеском. Мы сделали вид, что обзавидовались. Где уж нам-то, сиволапым до такого прогресса. Похвастался он и новыми колониями в Африке и в Китае.

– Ну про Китай-то не заливай. Так тебя туда косоглазые и пустили.

– Ещё как пустили – весь Шанхай мой! Клянусь пивом и сосисками!

– А нас туда в гости пустишь?

– Так прилетайте или приплывайте.

– Да нам бы только шматок землицы где-нибудь за Шанхаем. Даже не на побережье, а километров десять в глубине. Только бы три-четыре вот таких лётных поля разместить.

– Да сколько хотите. У меня там всё схвачено. А самолётики ваши пускай там травку щиплют, как овечки беззащитные – нам не жалко.

– То что беззащитные – ты прав. Вот ты и защитишь. Кто посмеет сунуться в Шанхай с моря, когда там твои дредноуты дымят. Может, и для пары наших пассажирских судёнышек место выделишь.

– Что ж Вы попрошайки-то такие! Уж хоть бы просили чего серьёзного, а то про всякую ерунду клянчите.

– Да куда уж нам, сирым и убогим, до Вас – просвещенной европейской державы. Только ты уж не обмани нас.

– Клянусь свиной рулькой с капустой – слово сдержу.

Как же был прав дедушка Крылов в своей басне про Ворону и Лисицу.

* * *

Приближался очередной День Воздушного Флота. Особенно праздновать-то его и не собирались. Агитировать в авиацию необходимость уже отпала.

Луцкий на своём ЗИЛе освоил массовый выпуск грузовиков. Брали они полторы тонны груза – потому и прозвали их полуторки. Основным заказчиком была оборонка и он выпускал грузовики с цистернами под бензин. Нам же потребуется много заправщиков. Как-то брат спросил:

– А не много ли мы самолётов наклепали?

– Пятьсот боевых машин это ты называешь много? За время Великой Отечественной войны, только штурмовиков Ил-2, на которых наш батя летал, было выпущено 36 тысяч. А японец-то, как противник, ничуть не слабей немца. Вот и прикинь много это или мало. Меня сейчас другое волнует – где Колчак? Если до августа он Карские ворота прошел, то скоро должен объявиться.

Так оно и случилось. Уже в середине августа Александр Васильевич был с нами. Задержался лишь из-за того, что «Ермак» за два года без ремонта на обратном пути выдавал только по 7-8 узлов. Но это было поправимо. Главное Колчак доказал – пройти Северным Морским Путём из Кольского залива в Тихий океан можно без риска быть затёртыми льдами. Тут уж мы с Кондратом надавили на Николая:

– Готовь Указ о присвоении чина капитана 1-го ранга лейтенанту Колчаку и капитану 2-го ранга Рожкову, а звание полковника капитану Ламину. И не спрашивай за что. Мы ведь зря не попросим!

Николаша расщедрился и до кучи и Комрада произвел в Кап-раза и меня в полковники. В общем-то, не очень-то и хотелось, но это говорило о том, что он проникся серьёзностью угрозы.

Обмывали новые эполеты как всегда в «Астории». Это был прекрасный повод познакомить Колчака и Ламина. Вышли на балкон продышаться:

– Вот что Александры Васильевичи. Воевать вам придётся вместе бок о бок. Так что не забывайте кому вы доводитесь полными тезками – самому Суворову! А это ко многому обязывает. Сейчас отпуска отгуляйте – в Крыму бархатный сезон. Саша возьмёт моего «Орлана» и с дозаправкой в Кременчуге туда за один день долетите. Дорский вам на карте отметит его новый аэродром в местечке Кача. Берите туда жён, невест или любовниц – это уже на ваше усмотрение. Но очень хочу встретить вас обратно лучшими друзьями. В добрый путь.

* * *

В Гамаюне перед сном устроили чаепитие с Аверьяновым и Сигаевым.

– Для вас, други мои, уготовано длительное заграничное турне. На паровозе доедете аж до Владивостока. Там на ремонте обретаются два грузопассажирских судна, которые у Колчака были вспомогательными углевозами. Пока вы туда доедете, они как раз из дока выйдут. Переоборудованы они в пассажирские лайнеры повышенного комфорта. Вот на них-то и отправляйтесь в Шанхай. Кайзер Вильгельм дал распоряжение во всём вам помощь оказывать. Выберите затон понезаметнее, да поглубже. Что бы под килем не меньше 10 метров было. И заякорите их намертво носом к берегу, но чтобы между ними тоже метров по 10 было. А сами уже на берегу за Шанхаем подыщите место для трёх аэродромов. Туда в середине следующего лета уже по воздуху перекинем три авиакорпуса. Первыми двумя корпусами командовать будете вы, а третьим корпусом Саша Дорский из Кременчуга. Вот это и будет Четвёртая Армада. Кто будет командармом ещё не решено. Но ваша задача пока полностью оборудовать аэродромы. Что брать туда с собой из Владивостока решайте сами. Те оба парохода ваши.

– А как хоть они называются-то?

– Так сейчас и придумаем. Назначение у них будет очень непростое во время войны. Потому и назовём их в честь гатчинских жриц любви: «Даша» и «Глаша»!

– А вот они мы! – отозвались девицы и повели комкоров в баню.

А из офицерской гостиницы доносилось пение гимна лётной погоде:

 
– Мы пьём седьмую за день,
За то что все мы сядем,
и, может быть, ТУДА, КУДА ЛЕТИМ!