Текст книги "Взвейтесь соколы орлами!"

Глава 5. И волки сыты!

 
Куда мне до неё, она была в Париже,
И я вчера узнал – не только в нём одном!
 

(В. Высоцкий)

Награждение прошло быстро. Потом был банкет, но Борюсик к тому времени уже сладко спал в своей любимой салатнице с оливье. После банкета настала очередь танцев и все отправились в бальный зал. А мы же с братом заманили Николашу в его же кабинет.

– Ну что, кузен! У тебя было время за эти дни осмыслить всю грандиозность того, что мы для тебя сделали? Ты видел, что могут сделать всего шесть лёгеньких мотопланов. А если не шесть, а шестьсот? И не лёгоньких, а потяжелее? А если не шестьсот, а шесть тысяч и тяжелых бомбовозов?! Ты можешь стать самым могущественным Повелителем в мире. И будущее планеты будет в твоих руках. Мы заявляем тебе это, как пророки, способные заглянуть в будущее. И сейчас только от тебя самого зависит, будет так или нет. Тебе решать одному за весь мир.

– Что для этого надо, братья? – чуть не прослезился Ники.

– А нужен нам для этого кредит! – сказал Комрад.

– Так Вам деньги нужны? Берите из казны сколько хотите и без отчёта.

– Что деньги – деньги вздор! Нам совсем другой кредит нужен. Его ни рублями, ни франками, ни долларами не оценишь.

– Что же это за кредит такой? – оторопел Государь.

– А это кредит твоего бесконечного доверия!

– А в чем же он заключается?

– А в том, что что бы мы не сделали, что бы не затеяли и не замыслили, ты должен верить нам, что это всё на благо тебе и России. Как ребёнок верит матери, когда та берёт его на руки. Такой кредит дорогого стоит. Так давай поклянемся на крови, что будем верны Отчизне! – с этими словами я картинно выхватил наградной кинжал с Золотым эфесом и полоснул себе по ладони. Тоже самое сделал и Кондрат. У Никуши была сабля и он тоже сделал разрез на ладони. Мы скрепили рукопожатие. Николай прослезился.

– Я даю вам такой кредит! Отныне вы можете делать всё, что хотите и я всегда и всем могу сказать, что такова моя воля. В своих действиях вы теперь не подотчетны ни перед кем. Даже передо мной. Захотите как-то объяснить какой-нибудь свой поступок – выслушаю с интересом. Не захотите – ваше право!

– Вот теперь мы видим, что ты нам не только брат, но и единомышленник, а мы – твои соратники и сподвижники! – мы обнялись и поочередно расцеловались с кузеном: – Это был наш ЗОЛОТОЙ КРЕДИТ.

В «Гамаюн» возвращались молча. Каждый думал о своём. Ведь клятва была не шуточной. Но мы не покривили душой. Ведь всё, что мы делали, шло в результате во благо Отчизне, а не лично нам. Оставалось только скрупулёзно распределить время до начала войны с Японией. Нельзя было показать свою силу до её начала. Надо было всё снова и снова обсудить и взвесить. Но теперь у нас был главный союзник – Император Российской Империи!

* * *

Близился конец летнего сезона в Гамаюне. Днём мы с Зиной зашли в слесарку к морячкам. Дядя Лёша было хотел всех построить, да я его остановил:

– Вот что, братишки, я должен вам сказать. Полеты временно прекращаются. Все мотопланы в ангар. Выверните все свечи и плесните в каждый цилиндр масла. Консервация на зиму. Один двигатель я с собой заберу. Его в ящик запакуйте, но снимите переднюю и заднюю крышки, что бы все шестерни было видно. За отличную работу положен вам отпуск. По месяцу Государь распорядился и ещё по месяцу от меня и от брата – итого три месяца можете провести дома. Ещё Государь пожаловал вам на всю бригаду тысячу рублей отпускных. Рты-то прикройте, а то мухи залетят. Понимаю – деньги не малые. Но графиня Зинаида Павловна заспорила с Государем. Мол, таких денег стоит только ваша работа руками. А вы же ещё и головой работали, а это гораздо дороже стоит. Тогда Государь передумал и повелел выдать не тысячу на всех, а по тысяче каждому. Получите, да не потеряйте по пьяни!

Такого громогласного УРА я ещё никогда не слышал. Когда вернулись на веранду, то Зина спросила:

– И зачем ты это всё выдумал?

– А затем, что о тебе теперь по всем флотам Российской Империи легенды ходить станут. Что ты – главная Заступница и Благодетельница для моряков. А они уж, будь уверена, добром отплатят.

– Так уже отплатили! – и Зина с улыбкой кивнула на газету с замёткой.

– Я сейчас к Зарубиным пойду расчёт делать. Пойдёшь со мной?

– Иди сам. А я пока вещи буду помаленьку укладывать. Как же я не хочу отсюда уезжать. Здесь я была хозяйкой всему, а в Питере только и гляди, что ваша маменька скажет, да как посмотрит.

– Об этом не печалься. Она – тётка, в общем-то, беззлобная. Да и осень-то тут тоскливая пора, очей очарованье. А в Питере начнутся осенние балы, потом зимние. До Нового года нам нужно будет выехать в Европу. Там вопросы порешать в нескольких странах. Оттуда пароходом в Америку. В Нью-Йорке и в Филадельфии дел по гланды. Потом через все Штаты на поезде к Западному побережью, чтобы к концу зимы оказаться в городе Сиэтле. А дальше ещё больше. Не затоскуешь!

– Ты так красиво рассказываешь – у меня аж голова закружилась. Неужели это всё со мной будет?

– А как же иначе? Я ведь без тебя пропаду!

Долгий поцелуй был мне наградой за красноречие.

* * *

Зарубинское семейство в полном составе усадило меня за самовар.

– Вот что, братовьё. Поработали вы на совесть. И жёнушки ваши славные хозяйки, готовили вкусно. Посулил я вам за безотказную работу по тысяче премиальных на семью, да молодая графиня Зинаида Павловна меня отговорила и присудила выдать по три тысячи на каждое семейство. Вот получите всё в целости. Она сама считала. Деньги ваши и вам решать, как их потратить. Я лишь посоветовать могу.

– За такую награду уж не знаем как тебя и благодарить! – сказал старший из братьев: – А уж графиню твою бабы наши отблагодарят отдельно. А что сам-то присоветуешь? Как нам деньги-то потратить? Мы ведь сроду таких деньжищ в руках не держали.

– А тут два пути. Можете в Питер вернуться. Там обустроите по новой мебельной мастерской. Но сыны-то подросли – пора обженить. А они отделиться захотят. Не вечно же им из отцовых рук смотреть. Опять же мебель такой товар – то ли купят, то ли нет. А тут ещё из-за моря мебелей понавезут. Вы же не табуретки строгать будете. А фигурную резную мебель вельможи охотнее берут английскую да французскую. Своя-то может и лучше, да им для престижу не годится. Так что можно и прогореть без всякого пожару.

– А какой другой путь?

– Другой понадежнее будет. Руки у Вас золотые. Как аэропланы изготовить Вы уже знаете – учить не надо. Ещё год, другой здесь просто аэроклуб будет. Мало самолетов и работы не много. Но потом обоснуем лётную школу. Понадобится много новых самолётов сделать, да и те, что уже будут летать, надо будет постоянно чинить. Вот и стройте за часовней себе просторные дома. Проекты архитектор Коряков даст. Стройки тут много будет. И получится село, не село, а Авиагородок. Как старших сынов обжените, то им отдельные дома надо строить, с большим подворьем, огородами. Коров заведёте. Луг-то огромный, а для самолетов скошенная земля нужна. Косить-то есть кому. У полковника Волкова целый батальон солдатушек. Так они за нехитрое угощение стока сена накосят, стадо прокормить можно. Опять же молоко, творог, масло. Поди с ним на базар – то ли купят, то ли нет. И какую цену дадут? А тут для офицерской столовой всё казна купит и по твёрдой цене – без обману. А внуки пойдут, так к часовенке и школу прирубим, чтобы грамоте обучать. Вот и денежки-то вложите в надёжное дело – в свои же дома, да в коров. Пока и думайте! Вас никто не торопит. Времени ещё целая зима. И вот ещё что. Вы летучих мышей видали когда-нибудь?

– А то как же – тыщу раз!

– Вот и сделайте мне два подобия такой мыши с размахом крыл примерно в метр. Перепонки так же тканью прошейте и с клеем. Но вот вместо головы приляпайте подобие кресла в которых мы летаем. Да хвост почудней устройте. И подвесьте этих уродцев к потолку. Один в кабинет к полковнику Волкову. Он здесь будет главный начальник. А другой – к его помощнику поручику Фроловскому. Он тут будет и комендант и начальник штаба. Они оба мужики правильные и во всём вам помощь окажут. Ну спасибо за чаи-сахары, а хозяюшкам отдельное спасибо за плюшки! – На том и расстались.

На веранде я повстречал майора Сигаева. Он только что приехал из Питера и опять со струнами.

– Валерий Павлович! А ты тут часом стрелять-то ещё не разучился?

– А что? Хочешь испытать Судьбу? Давай на спор. Я на сто метров, а ты в упор!

– Ну уж дудки с тобой стреляться. Я же с Беломора не головой шмякнулся, а наоборот. Лучше скажи, какое сейчас стрелковое оружие в САСШ самое ходовое?

– Из револьверов Кольт да Смит-и-Вессон. Из ружей – кавалерийский винчестер.

– А в Питере они есть?

– Конечно, есть. Я же не только струнами интересуюсь. В оружейные магазины регулярно захаживаю.

– Прикупи тогда по полсотне Кольтов и винчестеров.

– А куда так много то?

– Раздашь казакам Плаксина и каждый день тренируй их в стрельбе. Главное упражнение – стрельба с пояса не целясь. Ты американские открытки видел, где ихние пастухи нарисованы?

– Ковбои, что ли?

– Они самые! Видел, какие у них пояса и как в них Кольты вложены? Вот закажи шорнику пошить такие же каждому и тренируй их до глухоты. Быстро выхватить, выстрелить и попасть. А из винчестеров пусть палят по движущейся мишени из всех положений.

– А зачем оно надо?

– Валерочка! Мы же в Штаты собираемся. И не просто в Штаты, а на Дикий Запад этой страны. А там сначала стреляют, а потом спрашивают «зачем».

– Так бы сразу и сказал. Тебе к какому дню их подготовить?

– Ко вчерашнему!

– Заманчиво. Из российских казаков сделать ихних пастухов!

– И барышням нашим прикупи по дамскому браунингу и по сотне патронов к ним. И тоже научи стрелять – авось пригодится.

– Да ты прямо, как на войну собираешься.

– А ты разве с нами не поедешь?

– Ты ещё спрашиваешь, конечно поеду. В стране, где все стреляют, вам без меня делать нечего.

* * *

Вещи все были уложены, все долги розданы. Переезд в Питер наметили на завтра. Вечерком собрались на веранде все свои. Брат раздавал последние указания и поручения:

– Анатолий Алексеевич! Вы назначаетесь начальником аэроклуба, вы, Владимир Евгеньевич, заместителем, начальником штаба и комендантом в одном лице. Но и жалование будете получать лишь одно. Так что занимайте свободные комнаты себе под кабинеты. Что делать с Дашей и Глашей? Вы сами-то, девицы, как хотите – тут остаться или обратно в Питер?

– Да нам бы лучше тут. А то в Питерском доме полов много, а тут всего ничего. Да и там нами командует баронесса Анна Марковна, а тут господин комендант. А женщине гораздо легче, когда ею командует молодой мужчина, а не другая женщина! – и обе опять прыснули от смеха.

– Ну что с вами делать? Оставайтесь, раз так вам больше нравится. А вы Анатолий Алексеевич, распорядитесь один мотоплан без колёс установить в пустой малый ангарчик на брёвнышко. И туда же занести вентиляторы с площадки. Возможно с Нового года у нас появятся новые учлёты. До весны всё равно луг под снегом – вот и тренируйте их пока держать горизонт под вентиляторами. Пусть приезжают раз в неделю по выходным. А вы, Владимир Евгеньевич будете их учить. Методика вам известна. Время не подпирает. Чем лучше учлёты освоят тренажер, тем проще будет их потом научить летать. Если Луцкий нам к весне усилит движок Анзани, то взлетать уже сможете сами и без битюгов. Мы-то в Питере ещё до середины декабря пробудем. Так что все вопросы можем помочь порешать. Да и мы сами будем до снега сюда наведываться. Архитектор Коряков начнёт строительство новой гостиницы из камня или кирпича. Стройка – его забота, а вот обеспечение рабочих горячим питанием лежит на коменданте. А теперь спать. Всего всё равно не предугадаешь.

* * *

Уезжали налегке. Весь багаж следом солдатики доставят. Правда совсем налегке не получилось. К самому отъезду от терема подошли зарубинские жены с двумя тяжеленными корзинами. Поклонились, как водится на Руси и попросили принять гостинчика, не побрезговать:

– Графинюшка, благодетельница ты наша! Прими земляничного вареньица на зиму. Сами ягоду сбирали, сами варили по дедовым рецептам. И с медком, и с мятою. Баночек-то по две дюжины в каждой корзинке. Всю зиму простоят – не засахарятся. А как откроешь, то духом лесным так пахнет в горнице – сразу вспомнишь про наш «Гамаюн».

Зинуля так же с поклоном приняла подарочки и поблагодарила, а я отметил про себя, что они сказали именно НАШ Гамаюн. Одобряю их выбор.

А когда ставили корзины в коляску, то что-то ещё и пошептали на ушко Зинуле. Когда уже ехали в поезде, Кондрат посоветовал барышням:

– Как приедем, то дюжину баночек вручите баронессе Анне Марковне, дюжину себе оставьте, а остальные нашей матушке. Да соврите, что сами всё лето ягоду собирали и варили. Они, конечно, поймут, что врёте, но им приятно будет! – посоветовал Комрад.

А Зина ко мне обратилась:

– А что же ты, Андрюша, им такое соврал, что они меня благодетельницей назвали?

– Не соврал, а приврал. И то лишь чуток! Зато теперь в каждый наш приезд варенье и плюшки будут нам обеспечены. Люблю я плюшками побаловаться.

– А тебе моих плюшек мало? – и Зина поправила платье на груди: – Баловник!

Дома конечно не обошлось без суматохи в связи с приездом. Девчонки принялись разбирать и раскладывать шмотки, а мы с братом уселись в гостиной читать свежие газеты. Барон Марк Николаевич нас не подвел. Поместил-таки очерк о полётах в «Гамаюне». Да такого туману напустил, что и мы-то не сразу поняли о чем речь. А уж молодая баронесса Жанна была вообще вне всяких похвал. С её лёгкой руки вся полиция Санкт-Петербурга ловит сектантов белоризников и уже есть результаты. Арестовано несколько человек по имени Юрий Деточкин, а один так даже страховой агент. И под окнами околотка, где его держали, народ скандировал: – Свободу Юрию Деточкину!!! Юра! Мы с тобой!!!

Была и ещё одна короткая замётка о том, что инженер Луцкий Б.Г. в одностороннем порядке расторг контракт с Нюрнбергским машиностроительным заводом и возвращается в Россию.

– Кондрат! По десятку эскизов «Волги» и «Чайки» у нас уже готовы. Давай теперь набросаем эскизы движков. Я у себя на Волге как-то мотор перебирал, примерно помню, что и где. Нарисую примерную схему. А ты же свой движок от Запорика помнишь – вот и воссоздай его, но только с 8-ю цилиндрами и с рубашкой для водяного охлаждения. Особая точность тут не нужна. На то инженеры есть. А мы лишь саму идейку должны подать. Я и схемку движка своего первого вертолёта изображу. Правда помню всего несколько параметров, да и то потому, что они почти из одних пятёрок состоят. Пока мы год по Европам да Америкам будем шлындать, глядишь они и в чертежах что-то воплотят. Интересно, а где сейчас Густав Тринклер?

– Вот Валера Сигаев покажется, его и озадачим поиском.

– Ну его скоро я не жду. Пока он не научит казачков муху бить с бедра, сюда не заявится даже к арфисткам. Стрельба это его всё – такой уж он человек.

– Вот ещё замётка из судебной хроники. «Золотоискатель Гаранчук Л.И. подал в суд иск о незаконном отобрании у него золотого прииска на реке Миас и этот процесс проиграл. Постановление суда было в пользу добывающей корпорации. Золотоискатель разорён!» – прочел Кондрат.

– А вот его-то нам и надо к себе завлечь. Вот только где его искать?

– Да искать-то проще простого. В суде-то наверняка есть адрес постоялого двора, где этот бедолага проживается на последние гроши. Пошлю туда Чубчика. Он мастер по судам мотаться – враз отыщет.

– Где сегодня будем ужинать?

– Так в «Астории», где же ещё. Надо же отблагодарить барона с баронессой за их помощь.

– А вот ещё забавная замётка из раздела полицейской хроники: – «На улицах Санкт-Петербурга всё чаще и чаще стали появляться женщины в юбках, длинна которых лишь на ладонь была ниже колен. Полиция пыталась их задерживать, но на защиту встали все сапожники столицы. Благодаря такой длине подолов стала видна работа обувщиков и спрос на модельную обувь резко возрос. Своим кумиром эти дамы считают молодую красавицу графиню Теплякову З.П. – первую в мире женщину лётчицу и обладательницу Золотой Звезды Героя России за номером один!»

– Ну вот, теперь и все сапожники России за мою Зинулю горой. Прям не Теплякова, а Терешкова получается! У тебя-то с Мариной как? Какая-то она задумчивая стала!

Когда к нам вошли наши пассии, то Кондрат показал им эту замётку. И их как ветром сдуло – понеслись на Невский в ателье подолы укорачивать.

– Вот видишь! – сказал брат: – Оказывается припев авиационного марша, «Всё выше, и выше, и выше», – не только к самолетам относится, но и к подолам!

– Так и должно быть! Лётчики и юбки неразделимы!

– Звучит, как тост! – усмехнулся брат, откупоривая бутылочку «Вдовы Клико».

Ужинали в «Астории» весёлой компанией. Вот только молодая баронесса была задумчива, хотя пила на равных с мужчинами.

– Не печалься, Жанна Николаевна! Есаул сейчас на стрельбах. Но он же боевой офицер и быстрее всех усвоит эту науку и прибудет сюда! – при этих моих словах, баронесса просто засветилась изнутри от радости.

– Князь Андрей! – обратился ко мне Марик: – Мне тут намедни принесли полный конверт денег из царской канцелярии. Это за что?

– Или ты забыл, барон! А кто у нас теперь Главный пресс-атташе при Императорском воздушном флоте и с тройным окладом? А кто твой Главный помощник с окладом двойным? На то и царский указик имеется!

– За это мы ещё не пили! – сказал Марик, подставляя фужер официанту, разливающему коньяк.

А дома нас ожидало приглашение в Николаевское кавалерийское училище на субботний бал, посвященный очередному выпуску корнетов. Господам офицерам разрешалось пригласить на это торжество своих дам.

Утром я первым делом навестил Котлярского. Он меня встретил фразой:

– Князь! Щоб Вы здохли, какой я радый снова Вас видеть! И щоб Вы мне были здоровы!

– И тебе не кряхтеть. А дело вот какое. Видишь Георгиевский крест на ленте. Его на шее носят. Так вот надо эту ленту теми же цветами заменить на алмазы. Справишься? Колье это на женскую шею молодой барышни.

– Черные и оранжевые алмазы большая редкость, но чего не сделаешь для щедрого покупателя. Влетит конечно это вам в копеечку. Но бедный Петя готов работать и себе в убыток. Оставляйте крест. Послезавтра будет готово!

* * *

На бал в Училище мы прибыли одними из последних. Все ждали государя императора. Когда мы с Зинулей вошли в парадный зал, все корнеты стояли вдоль стен в ожидании высочайшей особы. Я пропустил Зину немножко вперёд, а сам скромно шел за нею. И только лишь она переступила через порог, как грянуло троекратное «Ура!» в честь Первой женщины Героя России.

На левой бретели её платья горела Золотая Звезда. На правой груди сиял знак – Покоритель неба – над ним, широко расправив крылья, парил двуглавый орёл. А посередине, чуть ли не упираясь в ямочку между грудей, красовался Георгиевский крест на алмазной ленте. И всё это на фоне тёмно-фиолетового платья с глубоким декольте. Зрелище было умопомрачительное. Сам начальник училища, убелённый сединами генерал, не выдержал, вышел ей навстречу и даже ручку облобызал. Это был полный триумф. Зинины глаза светились от счастья.

Появление Государя даже не сразу и заметили. Но потом спохватились и всё пошло по протоколу. Зачитали Указ о производстве в чин корнетов, Ники их поздравил, поурякали и перешли в банкетный зал. Там посыпались тосты. Несколько раз исполнили нашу юнкерскую песню: – «Съёмки примерные, съёмки глазомерные, вы научили нас женщин любить! Лейсь песнь моя, любимая, буль-буль-буль бутылочка казённого вина!»

Все уже были в лёгком подпитии, но последний куплет исполняли стоя: –

 
Грянем УРА!!! – лихие юнкера,
За матушку Россию и за русского ЦАРЯ!!!
 

Вот от этого «Ура», даже висюльки с хрустальных люстр чуть не осыпались.

Потом был бал. Я и приблизиться-то к Зинуле не мог. Все вальсы и мазурки были уже расписаны корнетами наперёд. Ко мне подошли несколько моих приятелей и поинтересовались, как записаться в аэроклуб «Гамаюн»? Аверьянов, Матвеев, Посохин, Вдовин, Ламин, Сиченко, Павлов, Голубцов – всех их я хорошо знал и был бы рад продолжить службу вместе.

Я сообщил им, что в этом году аэроклуб уже закрыт, но с Нового года они могут обратиться к полковнику Волкову и начать занятия по воскресеньям. Обязательных требований только два. Отличное зрение и запрет на курение. У каждого ещё есть время избавиться от этой пагубной привычки. Тут к нам подошел Государь и посетовал:

– Сманиваешь к себе молодых офицеров?

– А как же иначе то? Летать-то я их научу за одно лето, а тайну слова приказ, назначенье границ, смысл атаки и верность присяге они должны уже знать! «Пилотом можешь ты не быть, летать научим всё равно, но офицером быть обязан!» Ну вот как-то так!

Государь саркастически хмыкнул и отошёл. Бал продолжался и Зинуля была в центре внимания молодых офицеров. А их подруги в своих бледно-розовых кринолинах и смотрелись весьма бледненько. Были среди них и бывшие Зинины одноклассницы. Они дружно приглашали её в Павловский институт благородных девиц на Новогодний бал. На что она жеманно отвечала:

– Право и не знаю, душечки! Мы с Великим князем Андрюшей Новый год где-нибудь в Европе отмечать будем, а Широку масленницу уже в Америке!

Не хочу говорить, что при этом выражали лица её бывших подружек.

Даже дома после бала Зина всё никак не хотела снимать платье – ей хотелось танцевать. Вполне нормальное желание для девушки в 16 лет, но не для меня в мои почти что 70 по сознанию.

На следующий день Чубчик привёз Леонида Ивановича Гаранчука.

– Присаживайтесь, Леонид Иванович! И давайте без чинов. Я гораздо моложе Вас и потому можете сразу говорить мне ты. Махнём по 50 грамм за знакомство?

– Нет, нет, нет, ну никак не могу отказаться – наливай!

После третьей рюмки беседа пошла оживлённее:

– Я же этот прииск открыл и добычу наладил, а они, козлы вонючие, нашли какую-то запятую в оформлении. Подмазали кого надо и прииск у меня отбасманили. Оставили меня без порток и без лаптей. И куда податься, ума не приложу. Был бы я ещё один – пошел бы в старатели на Колыму. А у меня подруга, Ира Поречина. Куда мне с ней то?

– Я знаю куда. Сегодня же переезжайте в гостиницу «Астория». Номер люкс вам уже заказан и оплачен. А потом мы с вами махнём аж на другой конец глобуса и там всё начнём сначала. И прииск новый, и драги, и всё что нужно будет.

– А Иринушку-то я куда дену? Нет. Без неё я никуда не поеду – боюсь её потерять.

– А не боишься, что там рядом будет полсотни молодых казачков? И на тысячу вёрст ни одной живой души?

– Вот за это я ничуть не боюсь. Иринушка у меня дама строгая, но дородная и если надо, то может так уполовником осадить, что мало не покажется. Опять же должен же кто-то и варево на всю артель готовить!

– Ну с варевом-то казаки и сами справятся.

– А хлеба выпекать казаки тоже сами будут?

– Вот об этом я как-то и не подумал.

– А я подумал. Лучше моей Ирины хлеб никто не испекёт – на том крест целовать готов.

– Уговорил, Иваныч. Но Ирине передай, что если кого из казаков половником приголубит, то чтоб без фанатизма.

– Так ясен пень. Половник-то один. Его поберечь надо. Наливай!

– А ещё понадобится хороший землемер, что бы все участки застолбить и на карту нанести.

– Есть у меня такой. Тезка мой, Лёнька Брежнев, голубятник. Ежели ему пить не давать, то он любую карту без астролябии нарисует.

– Так отпиши ему. Пусть катит сюда через пару месяцев. С оплатой не обижу. А сам пока прими, пожалуйста, пять Катеринок на обустройство!

На том и разошлись.

* * *

Дни бежали за днями. Несколько раз встречались с архитектором Александром Степановичем Коряковым. В общих чертах обрисовали ему какой должна быть гостиница для будущих учлетов, человек на 50. Какими должны быть дома и подворья для персонала будущего училища. Ведь надо было распланировать целый Авиагородок с учетом роста населения.

– Александр Степанович! А целый завод спроектировать сможете?

– Отчего же не смочь. Надо только знать каких размеров будет завод. Сколько цехов и каких габаритов будет продукция. А спроектировать можно всё.

К Луцкому поехали вместе с братом. Вывалили ему на стол целую кучу эскизов и автомобилей, и моторов. Объяснять ничего и не надо было.

– Борис Григорьевич! Заводов-то на Москве придется ставить сразу два. Один для авиадвигателей. А другой для автомобилей. На базе «Чайки» можно будет и грузовую машинку придумать, что бы тонны полторы могла перевозить для начала. Один сборочный цех для «Волг», другой для «Чаек», а третий для ЗиЛов грузовых? А завод так и назовём – ЗиЛ!

– А что это означает?

– Завод имени Луцкого! Сокращенно ЗиЛ. – сказал я.

– Ох и вводите вы меня в соблазн такой открытой лестью. А ну как не справлюсь?

– А если не вы, то кто? Майбах с Даймлером приедут к нам моторы и машины строить? – спросил Кондрат: – Так это вряд ли!

– У нас точное машиностроение ещё только в зачатке, станков нужных нет. Вот вы и прикиньте, какие детали можно заказать по Европе, что бы у нас потом собирать. И заказчики пускай разные будут из подставных. Что бы даже ихняя разведка не пронюхала, что мы собираемся делать. – пояснил Кондрат: – Там ведь тоже не дурачки сидят. На раз смикитят что мы затеваем. А ещё мы привезли вам движок Анзани. По типу он веерный. А вот если снизу ещё радиусом приделать пару цилиндров или все четыре, то получится-то и двигатель радиальный. А это можно уже патентовать. Вот на семи цилиндрах попробуйте применить такие габариты: Ход поршня сантиметров 15. Диаметр поршня столько же и степень сжатия 5. Сколько силёнок он выдаст – все наши. Ну, а на пятицилиндровом диаметр и ход поменее. И главное внимание смазке. Шариковые подшипники не годятся – надо делать бронзовые или сталюминовые. Сами прикинете. Но пока хоть в чертежах всё изготовьте. И поезжайте сразу в Москву. Там и здание под КБ подберете и штат сотрудников. Себе и помощникам жалованье кладите сколько захотите. Государь в курсе. Заводы будет закладывать архитектор Коряков. Мы вас ещё познакомим. Сами же вернёмся через год, не раньше. Глядишь к тому времени что-нибудь да сделают!

Менделееву дали список добавок к алюминию. Это брат ещё с института помнил, как дюраль выплавляли. Я лишь добавил, как потом этот сплав закалить. Это уж нам в училище как-то упомянули. Мол разогреть до полтысячи градусов, а потом неделю держать при комнатной температуре в 20 градусов. И станет летающий металл ещё крепче.

Пару раз ещё до снега съездили в Гамаюн. Полетали маленько на единственном незаконсервированном мотоплане. Чтобы не разучиться.

Полковник Волков отбыл к семье в имение Лопасню до Рождества.

В Гамаюне и Фроловский со всем управлялся, а в батальоне у полковника и заместители были и ротные командиры. Владимиру Евгеньевичу я передал примерный список корнетов, которые захотят у него обучаться.

Сигаев продемонстрировал выучку казаков стрельбе. Я сразу вспомнил фильм – «Великолепная семёрка». Казаки стреляли не хуже, чем в кино.

Беломор обрадовался встрече, но ехать в Питер отказался. С таким гаремом в большом городе недолго и единорогом стать, а то и вовсе оленем. Вернулись домой вместе с Сигаевым и Плаксиным, а Коновалов на хозяйстве остался. Так за мелкими заботами времечко и пролетело.

К профессору Жуковскому в Москву я съездил без брата. Только с Зиной.

Она с радостью отправилась и сестричку повидать и троюродную тётушку, которая Оленьку взяла на воспитание. Я же отправился в будущее высшее училище имени товарища Баумана. Николай Егорович встретил меня радушно. Мы побеседовали о его будущих учениках.

– Николай Егорович! Мы такую задумку имеем, чтобы на Ходынском поле годика через два три начать осваивать новые аэропланы. Опытные образцы проектировать в Москве, а вот массовый выпуск наладить в недальнем Подмосковье. Неподалёку от городка Раменское. Там и чугунка проходит и река Москва рядом. Все опытные образцы летательных аппаратов проектировать и собирать будут в Москве. Хорошие-то инженеры в деревню не поедут, а плохих нам не надобно. А вот уже готовый опытный самолёт можно погрузить на баржу и пусть себе плывёт малой скоростью. Всё одно быстрее будет, чем, разобрать, доставить в вагонах, а потом собирать. А так скатили на баржу, накрыли брезентом и плыви. Опять же секретность легче соблюдать. А вот на аэродроме под Раменским надо бы поставить громадный ангар с десятками мощных вентиляторов. И каждый опытный образец продувать по многу раз, что бы пилот хоть примерно знал, что его ожидает в воздухе. Дело новое и надо там такого человека во главе поставить, что бы смог такую глыбу работы на себя взвалить.

– Так есть такой человек. Благов Виктор Михайлович. Он и живёт там рядом в Ильинке. Подполковник в отставке.

– А почему отставной?

– Так он же из правдорубов. А начальство-то ох как не любит, когда правду-то в глаза говорят. Вот его в отставку и сплавили. Хорошо ещё что не посадили, как бунтаря.

– Так такие же люди в России на вес золота. Вы уж озаботьтесь, пожалуйста, поговорите с ним. И если он согласится этот аэродром возглавить, то дайте мне короткую телеграмму со словом – «ДА» – и тут же будет Указ от государя о присвоении ему полковника и назначением главным над всеми испытаниями. Так и назовём этот аэродром – Центральный Аэродром Государевых Испытаний. Сокращенно – ЦАГИ. Деньги из казны переведут столько, сколько потребует. Это уже моя забота.

– Как-то у вас всё быстро получается, Андрей Владимирович. Всё-то вы торопитесь.

– Не я тороплюсь – жизнь торопит. Кто не успел, тот опоздал. Вот один из лозунгов века грядущего.

Расставались мы с профессором уже как единомышленники.

Перед отъездом из Москвы я заехал за Зиной к её тётушке. На семейном совете порешили графиню Оленьку ещё на годик оставить здесь, пока мы не вернёмся из путешествия. А на будущий год по осени уже смело можно будет отдавать её в Смольный институт благородных девиц – самое престижное женское учебное заведение. При расставании не обошлось и без слёзок – так уж все женщины устроены.

В Питере Комрад рассказал, как встречался с адмиралом Макаровым, о чем говорили и какие планы наметили. В разговоре адмирал обмолвился, что в Филадельфии заложили строительство нашего крейсера «Варяг» – одного из самых новейших для того времени. Меня это очень заинтересовало. Сигаев разыскал Густава Тринклера. Оказалось, что тот в один из последних дней отдыха в Каннах не удержался и съездил-таки в Монте-Карло. И теперь за свой счет содержит целую группу молодых студентов-двигателистов. Таких людей надо поощрять без меры. Я не стал подчинять его Луцкому. Каждый из них талантлив сам по себе. Я лишь подсказал ему, пусть попробует спроектировать двигатель по принципу дизеля, но с продольным расположением на 4 цилиндра и на 8. В таких движках скоро возникнет необходимость. А все его расходы будут покрыты из казны. Он этим очень заинтересовался.