Текст книги "Взвейтесь соколы орлами!"

– Заманчивые вы прожекты рисуете, Кирилл Владимирович. Вот только пойдёт ли на это Государь? Он сейчас в слишком подавленном состоянии из-за болезни наследника.

– Так никто и не говорит, что это будет завтра. Мы обсуждаем перспективы на будущее. Сегодня у нас только штурмовые бомбёры «Орлы» – главная ударная сила. А я вот уже рисую эскизики для четырёхмоторных тяжелых бомбовозов. Надо исходить из реальных сил противника. Кто сейчас в состоянии противостоять России? Китай не посмеет – у них наши базы на Японских островах в самом подбрюшье. Турция целиком покрывается нашими бомбёрами из Крыма и из Израиля. Франция – наш верный союзник. Без России её тевтоны сожрут. Остаётся только Германия и Австро-Венгрия. Вот если они объединяться, то это будет очень сильный противник! Так и надо готовиться к отражению именно этих врагов. Пётр Аркадьевич, а как Ваша аграрная реформа скажется на Польше?

– Польша – это самый трудный вопрос. У них все земли принадлежат мелким шляхтичам и сами они ту землицу не отдадут. Нам бы лучше вообще отказаться от Царства Польского. Выгоды от них никакой, а вот вся страна, как на пороховой бочке. Того гляди рванёт.

– Вот и надо предоставить Польше автономию. И когда в России начнём раздавать землю крестьянам, то поляки сами своих панов на вилы поднимут и землю отберут силой. А для России Польша станет прокладкой между нами и Германией. Надумает кайзер Вилли идти на Русь, а перед ним Польша. За свою землю поляки будут биться насмерть. А мы им и оружия подбросим. Годик Вилли повоюет с поляками – глядишь аппетит-то и поубавится. А мы за это время успеем возвести вдоль всей границы глубоко эшелонированную оборону! – подвёл итог Комрад.

– Позвольте откланяться! – сказал Лёва: – Я – в «Асторию», ужин заказать. А вечером жду вас всех! – и вышел.

Мы остались втроём, но тут вошёл дежурный офицер и сообщил, что Государь ожидает всех нас в Малой гостиной. Когда мы туда вошли, то кроме Николая, застали там Великих князей Михаила Александровича, Бореньку и незнакомого нам господина. Борюсик опять уже был в лёгком подпитии и прилаживался щекой к своей любимой.

– Позвольте представить вам нового лейб-медика двора Евгения Сергеевича Боткина! Сейчас он вкратце ознакомит вас с тем, что только что поведал мне, – представил нам незнакомца Николай.

– Господа! Буду краток. Наследник престола Цесаревич Алексей Николаевич безнадёжно и смертельно болен гемофилией. Эта болезнь неизлечима. Гемофилию, как наследие, передала своим дочерям и племянницам ныне покойная королева Виктория. Но страдают от этого недуга только мужчины. Совсем недавно скончался принц прусский Генрих в возрасте 4-х лет, а его маман, принцесса Ирэна, – родная сестра нашей императрице. Излечить Алексея Николаевича медицина бессильна. Мы можем только продлить годы его жизни. Но для этого ему нужен абсолютный покой. Никаких ни физических, ни умственных перенапряжений. И постоянное нахождение рядом родителей. Только так мы сможем продлить его пребывание на этой грешной земле. Покой и родительское внимание. У меня всё.

Наступило тягостное молчание, которое никто не смел нарушить. Первым заговорил сам государь:

– В свете сказанного я больше не могу управлять Российской Империей. А уж тем более возлагать эту непосильную ношу на моего единственного любимого сына. А потому, находясь в здравом уме и светлой памяти принял решение отречься от престола в пользу своего младшего брата, великого князя Михаила Александровича Романова. Сам же я собираюсь остаток дней своих посвятить заботам о семье. Так что, Миша, готовься принять на себя бремя власти.

– Государь! Я сразу заявляю, что не приму на себя корону. Ещё только год, как я стал Главкомом ГВФ. Я получил отлаженный механизм управления этим новым видом войск. И я с большим трудом справлялся со своими обязанностями. Хотя у меня и было-то всего 500 лётчиков и тысячи три наземного персонала. А ты сейчас хочешь взвалить на меня всю Россию. Это непосильная для меня ноша и я категорически отказываюсь!

Государь перевёл взгляд на Комрада:

– Что ж, Великий князь Кирилл Владимирович, по старшинству твой черед стать продолжателем династии Романовых. Твое образование и боевые заслуги вполне соответствуют статусу монарха.

– Что касаемо образования и заслуг – тут ты прав, Государь. Но ведь это и великая ответственность. А к этому я ещё не готов. Я могу стать верным советником тому, кто возглавит государство, но сам опасаюсь, что не справлюсь. Следующим по престолонаследию идёт Великий князь Борис Владимирович – вот значит ему и править. За Бориса царя! – звучит, как тост.

Борюсик оторвал лицо от салатницы, обвёл нас всех туманным взглядом и сказал:

– А чо! Я – согласный!

И вот тут случилась метоморфоза с Николаем. Всегда спокойный и сдержанный, он вдруг побелел и желваки на щеках заходили. Да как грохнет кулаком по столу – аж чернильница подпрыгнула:

– Какого Бориса царя!? Бориску? Бориску на царство? Так ты, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее!!! Сам захотел царствовать и всем владети! Повинен смерти! – гаркнул государь.

При этих его словах Бориска тонко, но звонко испортил воздух и сполз под стол вместе с салатницей.

– Аз есьмь! Житие моё… – залепетал Борюсик.

– Какое житие твое, пёс смердящий! Ты посмотри на себя! Житие! На кол и вся недолга!

– Охолони, Государь! – встрял я: – То что Борюсик ляпнул, так-то от скудости умишка, а не из-за тяги к власти. И на колу ему будет весьма некомфортно. Мы ему другое наказание пропишем – дальнюю ссылку, чтоб и словом по-русски ни с кем обмолвиться не смог. Там ему и будет житие – лягушек жрать заставим. А вот то, что князь Кирилл сегодня не принял из твоих рук державу и скипетр, так это ещё не факт, что он тоже отрекается. Дай ему и нам время. Такие решения слегонца не принимают. Тут всё хорошенько обдумать надо. А пока дозволь нам удалиться. Ты дал нам информацию к размышлению, а дальше уж положимся на Божью волю!

– Да идите уже с миром, но чтоб завтра же мне доложили, куда вы этого хороняку законопатите.

– Вельми понеже, аки хирувимы! – только и смог выдавить из себя Бориска.

Когда вернулись в свои покои, то я сказал Борюсику:

– Ты ведь у нас от кавалерии служишь. Вот и собирайся на север. На север Франции в провинцию Нормандия. Там между городом Руаном и побережьем понастроишь с десяток ипподромов для скачек. С просторными конюшнями. Землю скупай, не торгуясь, на подставных лиц. И питайся лягушками из самых дорогих ресторанов. Руан – город исторический. На его главной площади когда-то сожгли Жанну Д’Арк. Помни об этом.

– А зачем тебе столько ипподромов? – спросил Боря.

– Так скачки будем устраивать и другие увеселительные конные представления. Весь мир знает, что русские казаки лучшие наездники. Вот и начнём демонстрировать это искусство. А там глядишь, Государь и простит тебя. Так что вали отселева побыстрее, пока мы не передумали.

Борюсика как ветром сдуло. А мы с братом стали обсуждать предложение Николая.

– Ну и как ты представляешь меня на троне? – спросил Кондрат?

– Да очень даже отчётливо представляю. Даже опираясь на тот осадок знаний по истории, ты уже сможешь избежать целого ряда ошибок, которые допустили и Николай, и Ленин, и Сталин. На ближайшие годы план один.

Подготовиться к Первой мировой войне и не вступить в неё. Тогда не будет ни Февральской революции, ни Октябрьской, ни опустошительной Гражданской войны. У вас сложится неплохое трио. На тебе вся внешняя политика, на Столыпине вся экономика, а на докторе Шагумовой здравоохранение. Чтобы из русского языка постепенно сами исчезали такие слова, как «голод», «война» и «эпидемия».

– А себе ты какую роль отводишь в этой изменённой истории?

– Себе же я оставляю развитие авиационной промышленности. Скоро подрастёт Игорёк Сикорский, а за ним и Андрюша Туполев. А я им уже такую базу подготовлю – тысячи готовых пилотов и сотни аэродромов. А уж когда Сикорский свой первый вертолёт изобретёт – должен же кто-то его облетать. А в сегодняшней России лучше меня этого никто сделать не сможет.

– Тебя послушать, так ты был лучшим вертолётчиком в своем отряде.

– Увы, это не так. Лётчиком я был весьма средним. Но мне выпала честь летать вместе с такими мастерами лётного дела, как Волков, Аверьянов, Посохин, Матвеев. Этот список можно продолжить, да разве всех упомнишь.

– А с ипподромами это ты ловко придумал. Ведь на каждом можно без труда разместить по воздушному корпусу. В Английской разведке-то чай не дурачки сидят. На раз сообразят, что вся Англия легко покрывается нашими бомбёрами и даже рыпнуться не посмеют. Вот только что делать с Германией и Австро-Венгрией?

– А и делать-то с ними ничего не надо. Вдоль русско-польской границы строить оборонительные рубежи. Поручи это генералу Кондратенко. У него уже есть опыт в Маньчжурии. Сеть железных дорог по всей Западной Украине надо увеличить. Аэродромов понастроить побольше. И дать автономию Польше. Да мы об этом уже говорили. А тестя своего озадачь развитием сельского хозяйства. Его аграрная реформа уже готова. Но принять её надо именно в начале твоего правления. Залежных земель полно и за Волгой и на северном Казахстане. «Даёшь целину!», как при Брежневе. Японцы начнут выпускать для нас трактора и грузовики. Переделать трактор в лёгкий танк не проблема. А значит, можно и кавалерию вдвое сократить и в крестьянском хозяйстве лошадей резко поубавится. А это дополнительные площади под посев хлеба, а не овса, и сено пойдет не лошадям, а коровам.

– Как-то гладко у тебя всё получается, а вот мне боязно. А ну как не сдюжу и державу подведу?

– А ты не менжуйся. Хуже, чем Никита, не сделаешь. Это только он мог такую богатую аграрную страну, как СССР, в мирное время оставить без хлеба. Вот он ни в чем не сомневался, а пёр, как бульдозер по выставке. Только форму правления надо несколько изменить. Создать что-то типа конституционной монархии. Американская система президентского правления себя не оправдала. Каждые четыре года лидер может поменяться и взять другой курс развития. Да и две конкурирующие партии вносят раздрай в работу госаппарата. Ну да это пока в будущем. А тебе надо уже сейчас принять весь груз власти на себя. А то, что ты с премьер министром будешь работать в одной связке, так это только на пользу. Мы-то уже имеем такой пример. Их называют тандемом. А я бы сравнил их с двумя опытными альпинистами, которые тянут за собой весьма разношерстную группу. Кто-то тянет, как все, кто-то скулит, кто-то за спиной нашёптывает, кто-то по ночам тушенку ворует. Но эти парни в связке тянут всех вверх. Пусть не так быстро. Пусть с ошибками, но вперёд и вверх. А шелуха сама отвалится по дороге. Вот так же и ты со Столыпиным сможешь вытянуть Россию.

– А про Израиль что слыхать?

– В Израиле президентом поставим Лёву Кнэпа. Наш человек. Такой не предаст. Помаленьку через подставных начнёт скупать земли в Кувейте и Саудовской Аравии. А это – нефть. И для защиты наших граждан сможем на законных основаниях ввести туда наши гарнизоны. Вот и получится, что как бы и колония, но без колониального ига. Оленька Зинуле письма пишет, так они с князем Сергеем прочно в Израиле обосновались и уезжать оттуда и не думают. А вот мы с тобой лишь частично воплотили свои мечты. Ты так и не стал адмиралом, а я – генералом. И звезду Героя России я так и не получил.

– Так не вопрос! В первый же день восшествия на престол издам указ и всё получишь! – воскликнул брат.

– Ну вот ты и согласился! Ловко я тебя купил! А что касаемо указа, так теперь ты меня хоть фельдмаршалом назначь и звёздами осыпь, как у Леонида Ильича, каждому будет ясно, что это не за мои заслуги, а за то, что я твой брательник. Мне таких наград не надобно. А вот медаль «За победу над Японией» я заслужил честно. Больше чем у меня боевых вылетов нет ни у кого. И тебе звание капитана 1-го ранга и полковника гвардии превышать нельзя – такая традиция у Российских царей.

Тут в комнату вошла доктор Шагумова.

– Мария Петровна, вы в курсе последних событий? – спросил я.

– Да, папенька уже рассказал мне обо всём. И это что же получается – мне придется стать императрицей Всея Руси?

– А кому, как не вам? На сегодняшний день вы самая образованная и самая дальновидная женщина на планете Земля. Да имея такую опору, как муж Император и отец премьер министр, вы как раз, как Архимед и сможете перевернуть Землю. Вот только делать этого не станете. Но пользу сможете принести неоценимую. С вашим-то объёмом знаний и опытом из той жизни, сколько новых лекарств и методов лечения различных болезней вы сможете привнести в мировую медицину. У вас впереди ещё почти 80 лет активной жизни. Я даже представить себе не могу на сколько вы облагодельствуете всё человечество. А вот ваш муженёк ещё сомневается, принимать ли на себя весь груз ответственности за будущее России. Вам вместе решать, как жить дальше. Ведь зачем-то Бог или Провидение перекинуло наши сознания сюда. Так, может, это и сделано ради того, что бы создать сверхдержаву, которая и сама не станет более воевать, но и не допустит вооружённых конфликтов во всем мире? Может, в этом и есть наше великое предназначение?

– Ну не знаю, что и сказать. Одно дело оборудовать несколько санитарных поездов, и совсем другое – здоровье человечества в целом.

– Да, это несравнимые величины. Как Луна и апельсин. Но и то, и другое имеет форму шара. Так и принцип-то для ваших величин один – не навреди. Делайте, что должно и будь, что будет!

– Звучит как тост! – улыбнулся Кондрат.

* * *

На Дворцовой площади всё было готово для казни. Ровными рядами стояло около сотни виселиц. Приговорённых депутатов заранее накануне помыли в бане и выдали всем белые саваны. Народу скопилось великое множество. В первых рядах стояли родственники обречённых. Приговор за измену Родине был короток – «Лишить всех достоинств дворянства, конфисковать всё имущество и земли в пользу государства, а самих изменников повесить».

И вот под барабанную дробь думцы начали подниматься на эшафот. И когда уже палачи были готовы накинуть петли на шеи осуждённых, на балкон вышел государь Николай Второй и через глашатаев объявил помилование и замену смертной казни вечной ссылкой в Тигроссию. Ссыльным дозволялось взять с собой семьи и деньги, снятые со счетов в иностранных банках. Но тратить на себя они могли лишь десятую часть этих средств, а остальные деньги были обязаны внести в фонд развития нового российского конгломерата. Далее всеобщее ликование толпы и восторженные выкрики в адрес Николая Милосердного, а не Николашки Кровавого. Хэппи-энд во весь рост и по полной программе.

* * *

Мы сидели в малиновой гостиной и пили чай.

– Пётр Аркадьевич, вот вам и земли для раздачи крестьянам. Можете смело проводить в жизнь свою аграрную реформу. Рассылайте своих комиссаров на места. Вот только назвать их надо Народными Комиссарами – Наркомами. Делёж помещичьей земли – это всегда болезненный процесс. Не обойдётся и без мини-бунтов. Но сначала надо все же огласить манифест об отречении Государя в пользу Великого князя Кирилла Владимировича. Землю крестьяне должны получить из его рук. А ты, кузен Николаша, войдёшь в историю, как Николай Милосердный. Куда уж лучше-то.

– А куда мне переезжать на жительство? – спросил Николай.

– Так никуда переезжать и не надо. Ты остаёшься здесь. Это мы переносим столицу в Москву. Питер прекрасен, но с оборонной точки зрения очень уязвим. С севера шведы, с юга и запада немцы, а с моря британцы. Не приведи Бог война, город за неделю может оказаться в блокаде. Александр Первый это понимал. Потому и отдал приказ Кутузову сдать Москву без боя. Он боялся, что Наполеон развернёт свои войска на Питер, а это бы означало гибель империи. А так Бонапарт увяз в Москве и дальнейшую историю Вы знаете не хуже меня.

– Но в архивах нет ни одного документа, подтверждающего твои слова.

– А может никакого документа и не было, а лишь устный приказ. Ну, сам посуди, Москва уже сама по себе представляла собой укрепрайон, взять который штурмом Наполеон сразу бы не смог. Да и Кутузов разве посмел бы без боя сдать древнюю столицу? Да Михайло Илларионович сам бы пошел в штыковую атаку и лёг бы на поле брани. Мёртвые сраму не имут. Значит, был приказ. Вот мы и вернём столицу на прежнее её место. А тут, в Питере, ты – полновластный хозяин и мы ещё не раз будем прилетать к тебе в гости за советом. Так что, дорогой кузен, ничего не меняй в своей жизни! – сказал я.

– Вы так говорите, будто я уже дал свое согласие! – возмутился Кондрат.

– Дорогой брат! – обратился к Кондрату Николай: – Когда наш общий прадед Александр Первый, так же как и ты отказывался взойти на престол, то граф Пален сказал ему одну фразу, я её лишь повторю: – Хватит ребячиться!

СТУПАЙТЕ ЦАРСТВОВАТЬ, ГОСУДАРЬ!

Глава 12. С лёгким паром!

 
Протопи ты мне баньку по белому
Я от белого света отвык.
Угорю я и мне угорелому,
Пар горячий развяжет язык!
 

(В. Высоцкий)

Восшествие на престол императора российского Кирилла Первого и императрицы Марии Петровны прошло с надлежащей пышностью и помпезностью. Вся Москва гудела чуть ли не неделю, а когда молодой император огласил свой первый манифест – Землю крестьянам!!! – то загудела вся Россия матушка. Мелкопоместные дворянчики получили солидный куш за свои перезаложенные имения и тут же принялись их усердно пропивать. А земель, конфискованных у крупных землевладельцев, сосланных в Тигроссию с лихвой хватало, что бы обеспечить каждого крестьянина своим наделом. Столыпинские Наркомы превратились на какое-то время в землемеров и лучшим среди них был Лёнька Брежнев.

Как-то за чаем Государь спросил у меня:

– А что там слыхать про Адика Гитлера?

– Так растёт мальчик. Рисованием увлёкся.

– Может, распорядиться снять его с дистанции, пока не поздно?

– Так ему же всего пока лет 16. Фёдор Михайлович будет недоволен. Слеза ребёнка и всё такое. Давай лучше его перекупим – пусть у нас рисует.

– А если не согласится?

– Деньгами задавим. Я слыхал у него хорошо получаются рисунки зданий. Значит и в архитектуре что-то смыслит. Так и давай его перенацелим на авиацию – пусть рисует самолёты и станет первым авиационным дизайнером! Самолёт-то должен не только хорошо летать, но надо, что бы он был ещё и красивым. Некрасивый самолёт просто не полетит.

– Да ты с ума сошел. У нас же в авиапроме большинство самых гениальных инженеров – евреи. Мало нам своих черносотенцев, так ты ещё предлагаешь ярого антисемита к ним подпустить!

– Ну антисемитом он ещё не стал. И потом еврейские девушки очень красивые. Вот и женим его на еврейке. И какой же он тогда будет анти, если у него и жена, и дети семиты? Если и пришибёт кого, то разве что маму жены. Но замочить одну еврейскую тёщу – это ещё не холокост.

– Идея не плохая. Пусть пока подрастает. И ещё мне тут из разведуправления Генштаба прислали сообщения от нашего резидента в Берлине, Фон-Штирлица, что немцы приступили к разработке своих самолётов, но скопировали их не у нас, а у англичан. Что скажешь, брат?

– А что тут говорить – мы вступаем в войну моторов. Но наши-то моторы, изготовленные в Японии, похлеще ихних будут. Но раз у англичан появятся свои истребители, то и нам надо озаботиться постройкой нового поколения и истребителей и бомбовозов. Так что кто куда, а я – за кульман, рисовать эскизы по памяти. Если Луцкий сможет совместить две Семёрочки в одну, то получится движок, каких в мире ещё нет. Вот под эти движки я и буду выдумывать эскизы. А там уж инженеры сами разберутся, что к чему.

– Да, Андрей, война с Англией неизбежна. Ты уж возьми это на контроль!

– Будет исполнено, Государь!

– Ты мне это брось, Андрюшенок! Какой я тебе Государь? Мы ведь братики!

– Тебя-то я ещё могу по прежнему называть Комрадом, а вот обращаться к доктору Надежде Викторовне Шагумовой – матушка-императрица или ваше величество, или государыня, для меня особая радость. Она уж как никто другой заслужила этот титул.

* * *

Очередной, 1908-й Новый год встречали, как и положено победителям. Аж до самого Рождества Россия-матушка не просыхала. Но печень-то следовало бы и поберечь. А тут ещё и императрица Мария Петровна пригрозила, что если не завяжем, то пропишет нам касторку. А мы не послушались и продолжали квасить. Но ведь царицы слов на ветер не бросают. И однажды в графинчике с водкой оказалась касторка. А мы-то с бодуна поутру и не поняли – хватанули по лафитнику. Горькая, зараза. Но ничего – прижилась. После Рождественских празднеств получался уже десятый день запоя. Так и до белочки недалёко. Пора было выходить из штопора. Лишь чуть позже мы с Кондратом узнали, что против нас был составлен заговор. Заговорщицы Зинуля и Мария, эротическими намёками коварно заманили нас в Сандуновские бани и заперли там почти в одиночестве. Из обслуги был только здоровенный, глухонемой мужик-банщик Герасим. Парил и хлестал нас вениками он нещадно. Стол в предбаннике ломился от всяческих закусок и заедок. А вот из напитков были только квас «Вырви глаз» и рассол от квашеной капусты. Выход из штопора производился по полной программе. Уже на вторые сутки наступило прояснение в мозгах. Можно было и потолковать о делах государственных.

– А что там слыхать про земельную реформу? А-то я всё время то в Раменском, то на Ходынке, – спросил я у брата.

– Да Пётр Аркадьевич развил весьма кипучую деятельность. Выкупленные и конфискованные помещичьи земли раздает направо и налево всем желающим. Условие одно для крестьян – не хапать больше, чем смогут обработать. Но всё равно, конечно, хапают. Такова уж человеческая натура. В первый-то год налог будет мизерный. А вот в последующие годы маненько увеличим. И брать будем не с урожая, а с земли. Вот тогда хапуги репу-то и почешут. Придется им платить и за ту землю, которую обработать не смогли и прибыль с неё не получили. А это – в убыток. Вот так и будет постепенно формироваться новый класс крестьянства – фермеров кулаков.

– Так в штатах на этих фермерах всё сельское хозяйство держится. И прямо надо сказать – неплохо держится.

– А на пустующих землях Столыпин создал Госхозы. Трактора-то уже потекли в Россию. Движки и основные детали японцы делают, а в Харькове и в Минске их только воедино собирают. А на посевную и на уборочную сборочные заводы закрываются – все либо пахать и сеять, либо косить и молотить. И рабочим лишняя копейка с урожая, и державе хлеба в избытке будет.

– Будем надеяться, что получится Россию от голода уберечь. А то в той нашей истории, Ленин выкрикнул лозунг: – «Землю крестьянам!» – да умолчал кому с той земли урожай достанется. Вот и начались продразверстки, продотряды, бунты, расстрелы и прочее. Нам до такого никак допустить нельзя. Надо бы начать и фермерам бесплатно трактора раздавать. Оно, конечно, им в диковинку будет. В этом-то году ещё и лошадками управятся, а зимой милости просим на учебу. Нечего на печи-то лежать. Пускай трактор изучают и ездить, да пахать на нём учатся. Придет время и свиней, и домашнюю птицу хлебом откармливать станем. Не бывать голодомору!

– Звучит как тост! – ответил Кондрат и мы хлопнули по стаканчику ядрёного кваса. Аж до затылка прошибло.

– Меня вот другое беспокоит. Япония нам пока делает трактора из переплавленных ихних же потопленных и поднятых броненосцев и крейсеров. Но надолго ли этого металла хватит? Ну года на 3-4, максимум на 5. А что потом. В сегодняшней-то России с выплавкой железа не жирно. Надо бы индустриализацию затевать. А нужных-то людей нет. Как там говорил тов. Сталин: – Кадры решают всё! – Ну и где эти кадры брать? Я из той Истории помню только имена Кирова и Орджоникидзе. Да и то, Киров, скорее всего, это партийный псевдоним.

– Так у них же, как и большинства революционеров, образование-то никакое, – возразил мне брат.

– Верно. Но они прирожденные лидеры. Дмитрий Иванович Менделеев наладил в Кольчугино выплавку отечественного алюминия. Ну, а на Урале давно уже металл льют. Вот и надо послать туда Орджоникидзе, чтобы воочию ощутил и убедился как каждая желязяка достаётся, каким трудом обходится. Там же и подучится маленько. А мы его потом министром Тяжмаша назначим. Молодой, горячий, он нам горы свернёт. Ну а помощников ему дадим образованных металлургов. Своих не хватит – из Германии пригласим.

– Ну а Кирова куда?

– А вот Сергей Миронович дюже до женщин охочий. Не зря же в Ленинграде Мариинский театр переименовали в Кировский. Похаживал видать Сергей Мироныч к балеринкам, похаживал. До того доходился, что его чей-то ревнивый муж пристрелил в коридорчике. А оно нам надо? Вот и пошлём его в Иваново. Там ревнивых мужей не густо. И пусть он всю специфику лёгкой промышленности изучит изнутри. От дамских панталон и нижних юбок до солдатских шинелей. А мы его потом в министры. И опять же с образованными помощниками. Он нам лёгкую промышленность наладит и всю страну оденет и обует.

– А самого главного вдохновителя всех наших бед и побед куда пристроим?

– Это ты о ком? – не понял я.

– О Джугашвили Иосифе Виссарионовиче. Он же по образованию и духовной семинарии не закончил. По профессии бандит с Болшой Грузинской дороги. Но личность-то выдающаяся. Такого, если к нужному делу пристроить, то он огромную пользу принести может.

– Да есть у меня задумка создать ещё один наиглавнейший орган – Министерство оборонной промышленности. Чтобы свести под единую руку все заводы и фабрики, что для армии трудятся. А то ведь военные заказы, начиная от портянок и заканчивая дредноутами, расходятся по частным заводикам. И там уж воруют на широкую руку. Казне убыток. А надо создать военно-промышленный комплекс. Под единым министерством и министром. Вот и получим, как результат, государевы заводы и фабрики на государственном заказе. А во главе поставим Иосифа Джугашвили. Он и сам не украдет и другим не даст. Даёшь индустриализацию!

– Звучит как тост! – теперь уже мы выцедили по лафитнику капустного рассола. Освежает.

– Пойдём хоть в бассейн окунёмся перед парилкой.

– А этот Герасим с нами в Му-му не сыграет? Чой-то взгляд у него смурной.

– Да не должен бы. По чину-то он небось не ниже жандармского полковника. Стегать веником Государя и наследника престола кого ни попадя не поставят. Эвона как глазищи-то вытаращил.

После парилки и бассейна прилегли охолонуть. А когда проснулись, то на столе в предбаннике уже матерушил самовар. И чаёк был знатный, цейлонский. По вкусу и аромату похлеще китайского.

– А как бы нам у нашего Цербера выспросить, долго ли ещё продлится наше банное заточение? – поинтересовался брат.

– А ты говори громко, но медленно. Глухонемые-то они и по губам читать умеют.

– Ге-ра-сим! Ког-да на во-лю?!!! – прокричал Кондрат.

– Да слышу, не глухой! – ответил полковник Герасимов и вытянулся в струнку: – Ваши мундиры и шубы в раздевальной комнате уже давно вас дожидаются. Коли понравилось – заходите ещё. Отстегаю за милу душу. Ввек не забудете.

– Вот нам и будущий министр коммунального хозяйства! – усмехнулся брат: – Кадры решают всё!

* * *

В Кремле жены встретили нас так, будто мы были в дневной отлучке, а не в десятидневном запое. В приёмной Государя нас уже поджидал наш старинный приятель, архитектор Александр Степанович Коряков.

Раз уж мы перенесли столицу в Москву, то надо было перекраивать её заново. Никаких Кривоколенных переулков. Только большие площади и широкие проспекты. Ведь придет время, когда машин будет столько, что и не запарковать и не проехать. Об этом надо было думать уже сейчас с перспективой на будущее.

– Александр Степанович. Не зря же Москву зовут городом сорока сороков. Эвона сколько церквей понастроено – лепота. Златоглавая, звон колоколов. Гимназистки, саночки-бараночки. Вот и надо бы каменные церкви не сносить, а деревянные перенести на новые места, но закладывать уже в камне. И чтобы в общем их осталось столько же. А иначе духовенство нас сожрёт. Производства оставить только ткацкие и механосборочные, которые воздух не портят. Единственный сталелитейный завод на Рогожской заставе трогать нельзя. Там аж 9 мартеновских печей и прокатные станы. Ну да один завод всю Москву не отравит. И побольше бульваров и парков. Чтобы в каждом районе был свой Парк культуры имени отдыха. Москва, будущий мегаполис мира, должен буквально утопать в зелени. Тут работы не на одно десятилетие. Ну да и мы сюда не на покурить заглянули! – начал беседу Государь.

– А начать бы надо с водопровода и канализации. Город будущего должен быть чистейшим. Мы вот с братом много путешествовали по Соединенным Штатам и заметили характерную особенность. Там под землёй проложены толстенные трубы с водою, а через каждые сто метров наружу выходит пожарный кран. Случись беда, так к пожарищу подъезжает только пожарная машина, а на ней мощнейший насос – сразу несколько шлангов можно подключить. Потому и пожары тушат быстро. Но американцам-то легче было это всё организовать. Они-то страну с чистого листа строили. А нам придется исходить из того, что есть. И вот чего у них не отнять – строят они быстро и качественно. А не прогуляться ли и Вам на полгодика в САСШ, да и подглядеть, как это ловко у них всё устроено? – предложил я Корякову.

– Отчего же и не прогуляться? Путешествовать я люблю.

– Вот и славненько. Заодно и письмецо передадите от государя Николе Тесла, с приглашением посетить нас поближе к лету. Мы ему давно обещали! – завершил я Высочайшую аудиенцию. Стальное Коряковское рукопожатие было нам ответом.

Когда дверь за Главным архитектором Российской Империи затворилась, то брат обратился ко мне:

– Хорошо, что ты хоть вспомнил про Теслу. А то я с этой предвоенной суматохой, а потом и самой войной, напрочь забыл про обещание пригласить его. А ведь нынче то 1908-й – скоро Тунгусский метеорит прилетит.

– Скоро, не скоро, а в середине лета. А вот метеорит ли это – надо ещё два раза посмотреть.

– В смысле?

– На коромысле. Я когда ещё на севере летал, то частенько засиживался из-за непогоды с учеными геологами за рюмкой чая. О чем только ни толковали – и про баб, и про спорт и про науку. И вот вспоминаю из обрывков разговоров, что была такая версия, мол, был это вовсе и не метеорит или комета, а что-то земное, рукотворное. Сейчас вот лишний раз убеждаюсь, что эти версии не на пустом месте родились. Возьми хоть Чебаркульский метеорит. В считанные секунды пролетел и жахнул. Кто успел, тот на видеорегистратор заснял. А с Тунгусским феноменом было всё иначе. Дня за три до него в Украине по ночам наблюдали Северное сияние. Это сколько же горилки надо выжрать, что бы всем народом такие глюки словить. Да во всей Украине столько шмурдяка не наберётся. А в Крыму вдруг выдалась белая ночь, как в Питере – газету можно было читать без лампочки. И по словам очевидцев, все показывали что свечение происходило с разных сторон падения. Ещё геологи говорили про разломы земной коры и что по этим разломам можно управлять земной энергией и подстроить её выброс в определённом месте. Ведь на месте Тунгусского метеорита был взрыв, деревья повалены в разные стороны от центра, а посерёдке-то даже воронки нет. А если бы он рванул, не долетая до земли, то разброс осколков-то был бы на многие версты. Однако за сто лет так ни одного и не нашли. А вот если был выброс энергии из недр земли, то это меняет дело. И подстроить такой выброс для эксперимента мог только один человек в начале века 20-го. Никола Тесла. Но это лишь версия! – закончил я обзор воспоминаний о пьяных бреднях ученых в маленькой гостинице на Крайнем Севере.