Текст книги "Солнце для отшельницы(сборник)"

– Так ничего у нас не получится! – воскликнула она с досадой и кинулась дочитывать замечательный пост.

Чарльз выражал надежду, что совместная работа сблизит их с С.

– Ах, уже сблизила, Чарли! Какой же ты глупый у меня! – вздохнула девушка, и вдруг почувствовала себя лет на сорок старше своего избранника.

Еще ее сердило, что Чарли опасался конкуренции, как будто не знал, что у Сони никого нет. Впрочем, он вел себя всегда так сдержанно, что просто не давал ей повода сообщить об этом с полной откровенностью. Надо будет ему как-нибудь намекнуть…

Она твердо решила взять инициативу в свои руки, хотя это было очень страшно. А Чарли взял и пропустил субботу… На глаза Сони тогда навернулась слеза, заставившая дрогнуть изображение на экране.

Интересно, будет ли запись сегодня? Почему-то на этот раз блог долго не загружался…

Соня вспомнила, что давно пропустила звоночек микроволновки. Она заново разогрела тарелку с ромштексом и спагетти, поставила блюдо перед монитором, налила кружку чая, и принялась есть, не замечая вкуса.

Наконец по экрану проскакал анимированный Белый Кролик, и взгляду Сони предстала свеженькая подзамочная запись. Запахло чем-то глубоко личным, и глаза усердной исследовательницы алчно заблистали.

Тарелка сама собой была задвинута куда-то в сторону, и девушка впилась глазами в текст:

«Я понял, что так продолжаться больше не может, нужен решительный разговор. Или все, или ничего. Наше счастье в наших руках, не так ли, С.?»

Соня судорожно передохнула, кружка чуть не выпала из ее рук.

Она вцепилась в подлокотники, тут же вскочила и забегала по комнате. Из глаз брызнули слезы, из горла вырвался нервный смех. Девушка обеими ладонями обхватила пылающее лицо, вжалась лбом в холодное стекло окна. Потом кинулась обратно к монитору, принялась читать и перечитывать сообщение, не в силах осознать нечаянной радости.

– Да где же его носит!

Соня вдруг поняла, что больше не выдержит одиночества ни секунды. Она подскочила к двери, распахнула ее настежь и крикнула во весь голос:

– Ча-а-ар-ли-и-и-и!!!

Крик погас в листве деревьев, окружавших дом.

Девушка еще какое-то время стояла на пороге, вглядываясь в темнеющий провал лесной дороги.

Холодный воздух наконец остудил голову, и Соня вернулась в тепло комнаты уже несколько успокоенной. Но все еще хотелось летать от счастья, плясать и петь.

Его не было, но он был, его присутствие наполнило собой комнату, и Соня едва сдержалась, чтобы не нажать на кнопку мобильника.

– Милый Чарльз, где ты? Ты же видишь меня? Ты чувствуешь, как я тебя жду?!

Взгляд упал на часы. Восемь часов вечера. Нет, поздновато. Сегодня его уже точно не будет…

Она вздохнула, прошла на кухню, убрала в холодильник вторую порцию ромштекса, помыла посуду и отдалась сладкой волне новых чудесных мыслей.

– Ах, Чарли, как долго я ждала этого момента! Как трудно было тебе победить свою застенчивую натуру! Но ты у меня герой, ты решился… Я жду тебя, а ты не едешь ко мне. Но ты ведь скоро будешь здесь, правда, милый?.. Не бойся, Чарли! Только скажи первое слово, и все будет хорошо!

Но как же прожить эту ночь? И как наблюдать за Джеком и Джилл в таком состоянии?

Соня поняла: то, что сейчас произошло, изменило ее жизнь окончательно. Это рубеж. Как лучше его отметить?

– Надо устроить… выходную ночь! – весело воскликнула она.

Да, верно. Никуда не ходить, а просто лежать, закрыв глаза, и представлять грядущее счастье… Чарльз простит один пропуск. Он и не заметит этого.

Соня поставила будильник, погасила свет и легла на походную койку, накрывшись пушистым пледом.

Сон не шел. Сердце изнемогало от сладких предчувствий, и со всех сторон наплывали блаженные видения.

В окно ласково заглядывали звезды, обещая настоящее, неподдельное и неизменное счастье.

3

Соня проснулась от того, что окна внезапно задрожали. Снаружи творилось нечто невообразимое.

Внезапно раздался бешеный стук огромных белых градин, и Соня всерьез испугалась, что они разобьют стекло.

Следом хлынул водяной поток такой силы, как будто сама Пармагоса сорвалась с цепи и устремилась на землю с небесной высоты.

Зрелище разбушевавшейся стихии сначала не на шутку расстроило Соню. Значит, сегодня Чарльз точно не появится… Но открыв его блог и вдоволь налюбовавшись последней записью, она рассмеялась.

Дожди, град, ураган… Какие пустяки! Ни одна стихия теперь не помешает нашей встрече! Вот теперь можно спокойно ждать!

Но вдруг экран потемнел. В тот же момент погас свет и отключилось отопление.

Где-то нарушилась электросвязь.

Окна в очередной раз затрепетали от мощных порывов ветра.

Досадно: не успела приготовить завтрак. Ну что ж, такая сильная буря не может длиться долго. Подождем немножко.

Перекусив всухомятку, Соня забралась под одеяло и почти сразу заснула под стук дождя и завывание ветра.

Проснулась она от того, что в домике резко похолодало. Стихия разгулялась не на шутку.

Соня отправилась в бойлерную и включила электрогенератор. Он уже не раз помогал ей в трудные минуты. Правда, агрегат давно выработал свой век, и мощности хватало ненадолго. Придется экономить энергию. Компьютер лучше не включать, все равно связи не будет.

Соня забралась с ногами на койку, укуталась во все теплые одежды, для верности накрылась сверху пледом и уютно устроилась с любимой книгой – Генри Торо «Жизнь в лесу». Исповедь добровольного отшельника о своей успешной робинзонаде успокаивала и настраивала на оптимистический лад. Соня уже не помнила, сколько раз перечитывала Торо, но почему-то юмор этой книги ничуть не померк с годами, хотя многие места Соня помнила уже почти наизусть.

Время от времени она вскидывала взгляд на стенные часы: день шел к вечеру, а электричество все не появлялось. Если провода порвались на ее линии, ожидание не поможет, придется вызывать электриков.

Соня проголодалась и занялась приготовлением обеда, соображая, что бы такое приготовить на этот раз, чтобы удивить Чарльза? Возможностей было немного.

Правда, лучше бы Чарльзу в такую погоду не приезжать. Только ведь он наверняка захочет осуществить свое намерение и приедет объясниться… Может быть, позвонить ему, предупредить, что ехать сейчас опасно? Нет, так она только выдаст себя. И с какой стати она решила, что именно сегодня он приедет? Он и сам должен понимать, что здесь творится…

А вдруг он что-нибудь написал в блоге? – с беспокойством подумала Соня. Но связи нет, не узнать. Можно было как-то выйти через телефон, но из-за своей проклятой замкнутости она никогда не пыталась это сделать и научиться прямо сейчас не было никакой надежды.

Девушка становилась все мрачнее и все больше убеждала себя, что она просто обязана под каким-нибудь предлогом позвонить Чарльзу, но страшно трусила. Внутренняя борьба ее совершенно измучила. Она смотрела с тоской на телефон и не решалась нажать кнопку.

Вдруг мобильник ожил. Засиял огоньками, задвигался и запел голосом Билли Холидей «The Man I love» про то, что однажды ее возлюбленный придет, что он будет высоким и сильным, и она сделает все, чтобы он остался. Это звонил Чарльз, как раз неделю назад этот рингтон был установлен на его номер.

Соню охватил какой-то паралич, она не могла шевельнуться, словно завороженная голосом певицы.

Он взглянет на меня и улыбнется, я все пойму, он возьмет мою руку, и хотя это кажется абсурдным, но мы не скажем ни слова…

Соня смотрела на фотографию улыбающегося Чарльза и понимала, что это действительно абсурдно, что если она сейчас не скажет Чарльзу что-нибудь, звонок прервется, и удержать его будет совершенно невозможно…

Может быть, мы встретимся в воскресенье или в понедельник…

Наконец Соня опомнилась и, глубоко вздохнув (только бы не дрожал голос!), нажала зеленую кнопку.

– Да, сэр!

– Здравствуйте, Соня! Как вы там? – голос Чарльза был явно беспокойным. – Я весь день волнуюсь за вас и за станцию. У нас тут сплошная дождевая стена, на улице вода по колено!

– Здравствуйте! Не знаю, сколько тут воды, – весело ответила Соня, – а вот света весь день уже нет! – и, предупредив реплику шефа, бодро продолжила: – Но я завела электрогенератор в точности по вашим инструкциям, так что приготовить ужин в любом случае сумею!

– Отлично, – обрадовался Чарльз. – А может быть, согласитесь поужинать со мной?

Соня ахнула и порозовела от радости – насколько долгожданной, настолько невероятной.

– Почту за честь, сэр, но сейчас опасно ездить! Приезжайте завтра!

– Да-да, сегодня никак не выйдет! Но завтра я бы хотел обязательно повидаться с вами. И лучше не на биостанции, а в ресторане «Кленовый лист». Как вам такой вариант?

– Ой, здорово! – Соня даже подпрыгнула на кровати. – А я не опоздаю вернуться к своей смене?

– Ничего, пусть бобры отдохнут от вас, а вы – от них, – успокоил Чарльз. – И сегодня запрещаю вам выходить! За вами заехать?

– Нет, не надо, моя машина на ходу! – радостно воскликнула Соня.

– Очень хорошо. Надеюсь, завтра погода исправится… Не вздумайте рисковать, если что – завтра созвонимся! Жду вас ровно в пять! И оденьтесь потеплее!

– Да, сэр!

– Ну, всего доброго!

– До свиданья, сэр!

Раздались гудки, на лице Сони застыла блаженная улыбка.

В тот же миг вспыхнул свет и заработали все приборы.

Она зажмурилась, потом открыла глаза и запела на весь дом «Долог путь до Типперери», потом запрыгала и закружилась по комнате, а вечернее небо вопреки всякой логике просветлело и подарило совершенно чудесный закат.

Отключив генератор, Соня принялась угощаться, блаженно согреваясь возле исходящей жаром электробатареи. Значит, сегодня еще одна выходная ночь. Прекрасно! А вместе со следующей будет три. Ну что ж, не нужно идти в холод, мерзнуть… Стоп!

В чем же я пойду в ресторан?..

От этой неожиданной мысли Соня чуть не подавилась.

Немногочисленные выходные наряды в последний приезд в Россию были розданы родственницам и школьным подругам: все равно уже не в моде. А туфли?! Разумеется, нет ничего подходящего. Кажется, последний раз Соня была в ресторане еще с родителями в школьные годы. Да и не годится сейчас все это. Одно дело – диплом получать, другое – предложение руки и сердца!

И приличной косметики нет, всегда обходилась минимумом, да и то по настоянию Кэтрин… А еще эта чертова бобровая струя… Вот не зря же Чарли меня отговаривал! Может быть, даже знал, что в ресторан позовет. А я вечно своим умом пытаюсь жить – и вот что выходит! Тут-то, конечно, не очень заметно, но в ресторане, где благоухают цветы и дамы, примешать к тонким ароматам блюд запах бобровой струи… Скандал!

Боже, что же делать?

Соню бросало то в жар, то в холод.

Наконец она поняла, что остается только один, обычный выход, и решительно набрала номер Кэтрин.

Подруга ответила сразу:

– Привет, Соня, не ожидала! Ты так давно мне не звонила, думала, уже и забыла меня!

– Привет, Кэти! – Соня смутилась. – Но ты ведь тоже… Прости.

– А что тоже? Не звоню? Да как-то все некогда было!.. Но я беспокоилась уже, хотела тебе звонить… Ох, если бы ты видела, что тут творится! Несколько деревьев повалило! С тобой все в порядке?

– Со мной все о’кей, только свет пропал, но уже вернулся, а я сутки из дома не выхожу…

– Ну, это в твоем репертуаре! – хохотнула Кэтрин. – Ты же никогда из дома носа не высовывала! Эх, Соня, так ведь и просидишь всю жизнь с книжками! Хоть бы иногда выбиралась в город!

– А… я вот как раз и собиралась…

– Правда?! Не шутишь? Вот молодчина! И к нам заедешь? Все, теперь не отвертишься, будем ждать! Когда?

– Да завтра вот…

– За-автра? Неужели завтра?! А… приезжай! Я как раз задумала новый пирог и заодно заставлю своих сорванцов порядок навести!

– Да не надо мне никакого порядка, Кэти!.. И готовить не надо! Меня пригласили на ужин, в ресторан…

– Вот уж это мы сами как-нибудь решим, надо или не надо! Ресторан – это одно, а мы – это другое. Ты так давно у нас не была…

– Конечно, Кэти, ты права! Как хочешь, так и делай. Но мне от тебя нужно другое…

– Другое?.. Что именно? Не томи!

– Понимаешь, меня пригласили в ресторан… Ты не думай, это не свидание, конечно…

Кэтрин смешливо фыркнула в трубку. Соня поежилась, но продолжала:

– И мне надо прилично выглядеть, а я… а от меня пахнет этой дурацкой бобровой струей! И вообще надеть нечего, я как Золушка…

– Ясно! Тебе нужная фея! Платья, туфли, карета?

– Да, почти все, кроме кареты…

– О’кей, не проблема! Ты же знаешь, сколько у меня тряпок! Что-нибудь из старого тебе точно подойдет, хе-хе… Новое-то тебе будет великовато! – Кэтрин вздохнула. – Туфли мои тебе тоже подойдут, есть у меня подходящие…

– Ах, Кэти, ты просто чудо! Я всегда знала, что ты поможешь!

– В этом можешь не сомневаться, солнышко мое! Во сколько приедешь?

– В пять я должна быть в «Кленовом листе»…

– Ну вот с утра и приезжай!

Пока что все складывалось самым замечательным образом, и чтобы предстать перед любимым во всей красе, Соня не откладывая отправилась в душ.

Когда она чистая, распаренная и укутанная в халат, с тюрбаном из полотенца на голове, раскрыла «Жизнь в лесу», было уже очень поздно. Душа летала где-то в Ньюмонте, и никак не удавалось сосредоточиться на чтении. Вскоре она и сама не заметила, как заснула.

Когда прозвенел будильник, за окном стояло ясное утро. Циклон закончил свои дела в этом районе и ушел далеко на запад.

Наскоро собравшись, Соня выехала в Ньюмонт.

Дорога была почти пустой. Последствия урагана, к счастью, оказались не слишком опасными. Только груды бурелома по краям трассы и оттащенные в сторону стволы упавших деревьев напоминали о недавно бушевавшей стихии.

По бокам дороги бежали назад леса и перелески. Золотая, розовая, красная, зеленая пестрота сопровождала Соню, как бесконечная гирлянда праздничных фонарей.

Чем ближе к городу, тем легче и веселее становилось на душе. Не в силах больше скрывать свое счастье, она улыбалась во весь рот встречным машинам, постам дорожной службы, птицам, полям, лесам, мостам, рекам и городу, который становился все ближе, ближе и, наконец, настежь распахнул улицы, дома и окна, чтобы принцесса могла как можно скорее встретиться со своим принцем.

Вот и поворот направо, вот и улица, на которой стоит большой двухэтажный дом ее друзей, Кэтрин и Дональда Куинли. Еще блестит от дождя темно-красная крыша, а в открытое окно выглядывает Кэтрин.

Заметив знакомую машину, она мигом исчезла и распахнула входную дверь раньше, чем Соня нажала на тормоз.

– Ну наконец-то! – крикнула она, нетерпеливо протягивая руки.

Подруги расцеловались. Соня смущенно отпрянула:

– Ой, слушай! От меня не пахнет бобрами?

Кэтрин зашмыгала носом с азартом заправской ищейки.

– Вроде нет. Лесом немного пахнет…

Соня досадливо передернула плечами, но Кэтрин не дала ходу ее беспокойству:

– Так! Пошли на кухню, и пока будешь пить кофе, я приготовлю тебе ванну. Ой, как же ты похудела в своем лесу! Просто тростиночка! – воскликнула она, усадив Соню за стол перед чашкой кофе с горячей булочкой.

Вскоре ванна была готова, и Кэтрин просунула голову в дверь кухни:

– Слушай, я сделаю тебе полный массаж, хочешь?

– Ой, не надо, обойдусь без массажа! А с волосами можно что-нибудь сделать? – Отставив кружку, Соня озабоченно внюхивалась в приложенную к носу прядь черных волос.

Кэтрин махнула рукой:

– Ты все со своими бобрами! Да не пахнет от тебя ничем! Но если хочешь, сделаем маску для волос! Сейчас все устрою! – и унеслась в глубины дома.

Вскоре Соня, закрыв глаза, блаженствовала в ванне, сладостно ощущая, как заветные ароматы проникают в кожу все глубже, закрепляются все надежнее, пропитывают тело насквозь, словно создают его заново.

Хотелось так лежать как можно дольше, но вода начала остывать, а в дверь нетерпеливо стучала неугомонная Кэтрин с вопросами, советами и предложениями.

Наскоро высушив волосы, Соня запахнулась в шелковый халатик подруги, обожавшей азиатские наряды, и перешла в гардеробную.

– Вот оно, мое любимое… Увы, мне в него уже не влезть. Ох, можно сказать, от сердца отрываю… – Кэти приложила к плечам Сони вынутое из прозрачного футляра бархатное темно-вишневое платье с высоким воротом и короткими кружевными рукавами.

Соня взглянула на себя в зеркало и улыбнулась. Платье так точно легло по изящной фигуре девушки, точно она в нем и появилась на свет.

Расторопная подруга тем временем принялась раскрывать коробки с обувью, и вскоре Соня закружилась по комнате, поглядывая, как отражается сияющее видение в зеркале и в восхищенных глазах Кэтрин.

– Ох, Кейт, на таких каблуках легче танцевать, чем стоять! – смеялась Соня.

– Ну вот, заодно и танцевать научишься… А потом и стоять привыкнешь. Теперь завершающий штрих, – с этими словами Кейт накинула на плечи подруги широкий шелковый шарф вишневого цвета, и он заструился прозрачным водопадом, обращая девушку в подобие статуи.

Кэтрин взглянула на часы, ахнула и бросилась на кухню. Соня уселась за туалетный столик.

Вернувшись, Кэтрин только всплеснула руками, увидев на лице и ногтях подруги результаты макияжа и маникюра. Под ее руководством Соня послушно начала все с начала и вскоре смущенно смеялась, не в силах оторвать взгляд от собственного отражения в зеркале, пока Кэтрин занималась ее волосами, блестевшими как вороново крыло.

Кэтрин любовалась подругой еще сильнее, чем она сама. Так художник любуется на завершенное творение, которому суждено стать его главным шедевром.

Вдруг она спохватилась:

– Погоди! Стой! Чтобы ты уж совсем не беспокоилась насчет своих бобров…

С этими словами подруга вынула из заветного ящичка туалетного стола темно-красную коробочку и со вздохом невероятного великодушия нанесла последние капли своих любимых французских духов на края шарфа, запястья и темную пышную шевелюру Сони.

Принюхалась, внимательно оглядела ее с головы до ног, перекрестила и осторожно чмокнула, не касаясь нежной щеки.

– Ну вот, теперь ты в полном порядке. Можешь отправляться!

Соня ответила таким же воздушным поцелуем, чтобы не тронуть дорогую перламутровую помаду, открыла дверь и с видом полководца, воодушевленного решающей битвой, вышла на улицу к машине.

Без пяти минут пять она вырулила на маленькую центральную площадь Ньюмонта.

Как только показалась вывеска «Кленовый лист», руки затряслись, и пришлось изо всех сил вцепиться в руль и стиснуть зубы. К счастью, это не помешало аккуратно припарковать машину на стоянке.

Тут же широкая стеклянная дверь, украшенная вензелем ресторана, распахнулась, и на улицу выбежал Чарльз.

Он что-то говорил, приветливо улыбаясь, но Соня ничего не слышала. Сердце застучало так громко, что заглушало все слова.

Ресторан встретил теплом, ароматом вкусной еды, тихой музыкой, негромким гулом оживленных голосов.

И вот совсем рядом, у самого лица прозвучали слова, сказанные обычным мягким, ровным тоном, в котором, однако, сквозило искреннее восхищение:

– Вы просто великолепны, Соня!

Эти слова в одно мгновение привели в чувство, сознание прояснилось. Девушка восторженно улыбнулась и взглянула на спутника.

Чарльз выглядел более буднично – в черно-синем элегантном костюме, но без галстука и с небрежно расстегнутым воротом светло-голубой рубашки, под стать глазам.

Но этот наряд, и сама близость Чарльза вызвали у Сони такую дрожь восторга, которую она не могла себе ни объяснить, ни унять, из последних сил надеясь не выдать себя.

Чарльз бережно провел гостью по темно-красному вестибюлю, не переставая восхищаться ею. На пороге зала он воскликнул:

– Значит, наша спящая красавица пробудилась!

Соня взглянула на него с испугом и непониманием.

– О чем вы?

Неужели она все-таки открыла свои тайные помыслы? Как? Может быть, чересчур блестят глаза?

Чарльз подвел ее к столику, накрытому на двоих, пододвинул стул, уселся напротив и весело спросил:

– Неужели вы забыли, как объясняли мне значение слова «соня» по-русски?

Девушка облегченно расхохоталась:

– Да, конечно! «Любительница поспать!»

– Вот именно! – кивнул Чарльз. – А я тогда подумал – но не сказал, каюсь! – что имена даются недаром, и смыслов в них заключено немало… И вы одушевили один из них… Может быть, самый…

Тут явился официант и вручил меню.

– Что желаете? – галантно поинтересовался Чарльз, не закончив фразу.

Соня честно пыталась прочесть названия блюд, но не видела ни слова. С извиняющейся улыбкой она взглянула на Чарльза:

– Закажите сами, что хотите. Доверяюсь вашему вкусу.

Пока Чарльз, деловито углубившись в меню, делал заказ, Соня зачарованно глядела на него, словно видела впервые. Что он хотел сейчас сказать? В памяти в полную силу вспыхнули и зазвучали слова, прочитанные недавно на экране.

Чарльз, словно почувствовав призывный взгляд, обернулся и спросил:

– Ну, как идут дела в лесу? Как поживают наши подопечные?

Соня, ожидавшая совсем другого вопроса, с трудом подавила усмешку. Ну конечно, он тоже смущен, это так понятно! Такой большой, такой красивый мужчина, а робеет, как мальчик на первом свидании!

Хотелось сказать что-то утешительное, но Чарли ждал ответа на свой вопрос, и Соня, тряхнув головой, нежно взглянула на шефа и с энтузиазмом принялась перечислять события последних дней. В лицах изобразила ночную суету вокруг бревна, высказала свое мнение о происходящем и поделилась предположениями о будущих событиях.

Увлеченно рассказывая, она время от времени вглядывалась в лицо Чарльза и ловила его ответный взгляд. Конечно, он только делал вид, что слушает, хотя смеялся при этом совершенно искренне. В глазах Чарльза тоже явно светилась нежность, как будто он хотел выразить взглядом все, чего не мог сказать словами.

– А вот и блюда приехали! – бодро воскликнул он.

Перед Соней возникло аппетитно благоухавшее посреди горки разноцветного риса горячее куриное филе с большим количеством салата.

Официант принялся разливать по бокалам темно-красное вино.

Только тут Соня осознала, до чего она проголодалась – ведь у Кэтрин кроме кофе с булочкой ничего не удалось попробовать из-за долгой подготовительной суматохи. А потом нельзя было портить с трудом достигнутый роскошный имидж. Теперь же было можно все. И, позабыв про дорогую помаду, Соня с азартом принялась уплетать еду.

– Да! – спохватилась она. – Сэр! Знаете, что я нашла?

– Золото инков? – улыбнулся Чарльз. Казалось, его смущение прошло, с каждой минутой он становился все милее и проще.

– Нет! Кое-что поинтереснее! Я нашла вашу давнюю заметку в «Любителе природы», помните? Почему вы ничего не говорили про нее?! Там же про наших Джека и Джилл!

– Нашли, значит? – усмехнулся Чарльз. – А что, от нее еще может быть какая-то польза? Насколько помню, я писал ее по просьбе Джины, редактора этого «Любителя», – так, наспех: ситуация в общих чертах да несколько соображений…

– Что вы, это очень хорошая заметка! Я наконец-то поняла некоторые ваши идеи, но хотела бы еще поспорить…

– Только не сейчас! Давайте выпьем за ваше великое научное будущее!

Его бокал с легким звоном коснулся бокала Сони.

Она едва удержалась от желания броситься на шею любимого и расцеловать его.

Стало жарко, и Соня небрежно откинула шарф на спинку стула.

Лицо Чарльза просияло в широкой улыбке.

Впервые она видела своего шефа таким счастливым. Наконец поняла: сейчас и произойдет то, ради чего ее позвали сюда.

Чарльз слегка подался вперед и сказал одновременно смущенно и доверительно:

– Знаете, я почему-то раньше никогда не замечал, как вы красивы… Вы расцвели, как роза!

– Ну да, «Роза Бобровой Долины»! Отличное название для песни, правда? – отшутилась Соня, густо покраснев.

– М-м-м… Бобровая долина тут не очень к месту, – покачал головой Чарльз, – но не вечно же вы будете там пропадать?

Соня расхохоталась.

– В общем-то, я тоже на это надеюсь! – призналась она и с надеждой взглянула в глаза собеседнику.

В этот миг по телу пробежала сладкая дрожь от раздавшихся за спиной первых тактов «The Man I Love». Она обернулась и увидела парочку, медленно плывущую по пустому центру зала в ритме гениальной музыки Гершвина.

Соня быстро обернулась к Чарльзу и выпалила неожиданно для себя самой:

– А давайте потанцуем?

И подчиняясь все тому же нежданному импульсу, привстала, не дожидаясь ответа.

Чарльз растерянно замер с приоткрытым ртом.

Соню как камнем по голове ударило. Помучившись пару секунд в дурацкой позе, она медленно опустилась на стул, не смея поднять глаза. Щеки ее пылали огнем раскаяния.

– Простите меня, пожалуйста, – выдавила она, чтобы прекратить невыносимую паузу.

– Нет, нет, что вы! Это вы извините меня! Я ведь совсем не умею танцевать, даже не пробовал никогда… – пробормотал Чарльз. – Хотя, знаете, я даже умею играть на фортепьяно… Мне нравится смотреть…

– Извините, я не знала! – взмолилась Соня.

– Нет, вы правы, надо уметь танцевать… и вообще, надо наконец-то выбираться из своей скорлупы, из этого черепахового панциря науки, в котором мы все… я погряз. Вот видите: мне уже сорок, а я даже танцевать не научился. Пора менять все это… В общем, Соня, я принял решение… Вы меня слушаете?

Соня машинально кивнула, не замечая, как впилась побелевшими пальцами в край стола.

– Это очень серьезно… Я не могу больше оставаться вашим научным руководителем…

Соня почувствовала, что ей не хватает воздуха. Шеф так круто перешел к самому главному, что Соня поняла, как отчаянно боится. Столько раз представлялось, как он сбрасывает маску ментора и заключает ее в объятья. Но сейчас хотелось крикнуть: пусть все будет по-прежнему, я только – ваша ученица, а вы – только мой профессор, давайте вернемся к нашим бобрам!..

Но Чарльз не собирался останавливаться, глаза его остекленели, в голосе звучала фанатическая решимость:

– Поверьте, лучше студентки у меня не было, уверяю вас… За время совместной работы, дорогая Соня, вы стали для меня больше, чем студентка.

Соня мучительно улыбнулась, едва не теряя сознание.

– Вы очень талантливы и далеко пойдете! Можете не сомневаться! Вам как прирожденному исследователю и не очень-то требуется научное руководство…

Соня хотела возразить, но не стала перебивать любимого в столь ответственный момент и только с нетерпением ждала финала.

– Я не могу оставаться научным руководителем, но, ведь правда, ничто не мешает мне оставаться вашим другом?

Соня едва слышно произнесла:

– Вы давно, давно мой лучший друг, Чарльз. Мой единственный друг. Не считая Кэтрин…

Чарльз вдруг громко рассмеялся, словно Соня выдала весьма остроумную шутку.

– Ну и отлично! – облегченно воскликнул он. – А я так боялся, что вы обидитесь… Соня, никто никогда не понимал меня так хорошо, как вы! Это правда…

– Я знаю, сэр, – робко откликнулась Соня.

Чарльз как-то по-особенному взглянул на нее и продолжил:

– Тогда вы не осудите меня… – И он порывисто схватил ее за руку. – Я решил уйти из науки!

Соня не поверила своим ушам.

Стало страшно: не сошел ли с ума любимый? Разве любовь и наука несовместимы? Что за чепуха! Разве двое ученых не идеальная пара? Или правила университета запрещают жене и мужу работать вместе?

Все эти и другие мысли промелькнули в голове Сони с быстротой молнии. Она задала только один вопрос:

– Но зачем же вам уходить из науки?

Чарльз озадаченно взглянул на нее, в голосе прозвенело раздражение:

– Я же только что вам все объяснил! Вы сами сказали, что хорошо понимаете меня…

– Но это невероятно! Вы же столько сделали в науке – и уйти?!

– Да, да, – тихо проговорил Чарльз. – Конечно, в это трудно поверить. Я ведь только вам и сказал об этом, еще никто не знает… Поймите, я и так отдал свои лучшие годы науке. Не такая уж она длинная, эта жизнь, – если хочешь успеть сделать все, для чего пришел в этот мир. Кому интересны эти статейки в отраслевых научных журналах? – усмехнулся он. – Ну сколько человек тебя прочтет? Десять от силы. А поймет – еще меньше. Ну и что это за радость?

– А разве наша работа… ваша работа, сама по себе, – разве она не радость? Мне казалось, что вы были просто счастливы там, в заповеднике… Порой казалось, что вы готовы там остаться навсегда… – пробормотала Соня.

Чарльз покачал головой.

– У меня семь пятниц на неделе. Да, вы правы. Я любил это дело, с удовольствием бывал на биостанции, особенно в последнее время, когда там поселились вы. Может быть, из-за вас я и колебался так долго. С вами интересно работать…

– И чем же вы хотите заняться теперь? – еле слышно вымолвила вконец запутавшаяся Соня.

Чарльз широко развел руками:

– Боже мой! Да чем угодно! Столько непройденных дорог! Бизнесом, искусством, завести семью, наконец! Да-да! Вас это удивляет?

– А как же… бобры? – проговорила Соня, из последних сил скрывая переживаемое потрясение.

Чарльз пожал плечами:

– Ну что бобры? Как жили, так и будут жить, – он улыбнулся, – тем более что я воспитал прекрасную ученицу, которая сама стоит двух заправских биологов. Слушал ваш рассказ – и все больше убеждался, что вы отныне прекрасно справитесь без меня!

Смысл слов едва доходил до совершенно ошарашенной Сони. А Чарльз увлеченно продолжал:

– Если хотите, я буду и дальше вас консультировать, помогу пристроить статью, когда напишете. Но хочу дать вам один совет: живите полной жизнью, не лишайте себя всех радостей ради одной науки. Вы ведь можете выйти замуж, родить детей, как ваша подруга Кэтрин. Честное слово! Есть в этом какая-то несправедливость! Ведь вы гораздо красивее ее, а я не помню, чтобы у вас когда-нибудь был кавалер…

Соня сидела, опустив голову, и не знала, куда себя деть. Стало вдруг окончательно понятно, что она где-то крупно просчиталась.

Возникло безумное желание броситься в окно или перебить посуду на столе.

Это был конец.

Собеседник инстинктивно почувствовал ее состояние.

– Знаете, мне нужно спешить… – засуетился он, беспокойно поглядывая на часы.

Соня резко вздернула голову.

– Что, Герцогиня отрубит голову?

Чарльз живо взглянул на нее и удивленно улыбнулся.

– Верно. Погодите! Это вы о чем?

– Ах, становится все чудесатее и чудесатее?!. – Соня с гневной иронией взглянула на шефа.

– Так вы знаете про мой блог? – изумился Чарльз.

– О, мистер Белый Кролик! Я много чего знаю! – медленно произнесла Соня. – И много чего поняла. Кажется, зря я ушла от мистера Кларка…

Чарльз смутился:

– Да, нехорошо получилось. Но я ведь не думал, что так получится… Кажется, он к вам относится по-прежнему неплохо. Это дело поправимое. Я напишу ему. А вообще вы многого достигли, и я уверен, что с такими материалами вас примут в любой семинар…

– Не стоит беспокоиться! – резко остановила его Соня. – Уж я как-нибудь сама выберусь из своего чайника!

– Что? Так это вы были?!. Ах да! Dormouse! Спящая мышь!

Он просиял:

– Ну конечно! Как же я не сообразил сразу! Послушайте!..

– Теперь все это уже неважно, мистер Белые Уши! Вы кажется, спешите? Я тоже!

Она швырнула на стол салфетку со следами туши, румян и слез и в упор взглянула на Чарльза: