Текст книги "Некрасавица и чудовище"

Клеа с шумом плюхнулась в воду. Она нырнула, и на поверхности мелькнули ее голые пятки. Эдмунд перевернулся и поплыл к дальнему краю озера. Клеа не показывалась. Я даже начала волноваться. Но она вынырнула, фыркая и отплевываясь, и быстро нагнала Эдмунда. Они начали брызгаться и смеяться, как малые дети.

Наконец-то вылезли на берег. Оба замерзли и едва не стучали зубами. Эдмунд выглядел еще бледнее. Теперь его кожа приобрела синеватый оттенок и покрылась мурашками. Маг принялся растирать себя рубашкой.

– Д-д-давненько не плавали, а, Клеа?

Принцесса прыгала на одной ноге, стараясь избавиться от воды в ухе.

– Да, Эдмунд, ты бледный, как привидение. Слишком много времени проводишь за чарами, – уколола она его.

Маг улыбнулся и подставил лицо солнцу.

– Это точно, – откликнулся он.

Я уселась рядом.

– Пожалуйста, Эдмунд, расскажите, как вы это сделали? Как показали нам дракона? И что произошло потом? Его убили?

Клеа сходила в охотничий павильон и принесла плед, на котором мы все уютно устроились. Сама же принцесса растянулась на животе и болтала ногой.

Эдмунд сощурился, точно кот.

– Ну… Тут все дело в магических колебаниях. Я нашел одну забавную закономерность. Если посылать заклинание по дуге Эльвира, оно оставляет отражение в зеркальной перспективе. – Маг осекся и посмотрел на меня с сомнением. – Это высшая магия, – извиняющимся тоном добавил он. – Вряд ли вы понимаете, о чем я. Но если объяснять просто, то этот фокус возможен п-при удачном совпадении нескольких факторов. Во-первых, – маг воздел палец вверх, – правильное место. Вы же учили географию, дамы?

Клеа фыркнула:

– Еще бы! Я собиралась отправиться на земли Темных и возглавить собственную армию, и моя учительница сказала, что для этого нужно хорошо знать географию. Эх, каким же я была ребенком. Но про разломы, смешения и параллели я все выучила твердо.

Она рассмеялась.

– Ну а вы, Магда? – спросил Эдмунд.

– Конечно. Изначально Свет и Тьма существовали в своих параллелях и не смешивались. Мы даже не подозревали о существовании другой стороны, – я отвечала, словно на уроке. – Но потом Тьма слишком приблизилась к Свету, и произошел первый прорыв. Темные вышли на Свет, и… им здесь понравилось. Они решили захватить наши земли.

– Еще непонятно, кто первый чего решил. Уверен, они рассказывают, что первыми на их территории вторглись мы.

– Не может быть, – удивилась я. – Всем известно, что войну развязали Темные.

– Хорошо, что для вас, девы, так очевиден вопрос, кто на кого напал, – в голосе мага послышалась явная насмешка.

Он нашел прутик и принялся чертить им на песке.

– Наш мир чем-то похож на слоеный пирог, который пребывает в постоянном движении.

Эдмунд нарисовал волнистую линию.

– Это Тьма изначальная. Начинка нашего пирога. Свет наверху, – пояснил маг, кивая на линию. – Где-то Тьма толще, где-то тоньше, а где-то прорвала Свет, и среди наших земель появились темные территории с темными тварями. И это не учитывая того, что обе стороны ведут бесконечные завоевания.

Мы с Клеа терпеливо слушали. То, о чем говорил маг, было мне хорошо известно. Недавно наставницы сказали, что целый наш город ушел во Тьму. Два дня все постились, не отходя от статуи Светлейшей и прося, чтобы она защитила бедных жителей. Ужасная трагедия.

– Почему мы пришли именно сюда? – продолжил Эдмунд и отметил несколько точек на песке. – Я позволил себе провалиться на темные земли, здесь это сделать довольно просто. И потом оставил несколько магических зацепок.

Он задумался, подбирая слова.

– А! Можно сравнить с зеркалами. Если одно зеркало установить под особым углом к другому, то можно увидеть отражение отражения. Именно это и произошло. У вас перед глазами встало отражение отражений того, что видел я. Надеюсь, понятно объяснил.

Нет, ему бы точно заведовать кафедрой в магическом университете. Но меня взволновал один момент.

– Неужели дворец стоит в столь опасном месте и тьма подходит так близко, что можно в нее провалиться?

– Раньше Тьма была далеко. Но все меняется. Не исключено, что скоро прямо на этом самом месте, где мы ведем приятную беседу, произойдет прорыв.

Я испугалась.

– Но произойдет это не раньше чем через пятьсот зим. Так что еще немного времени есть.

Эдмунд устроился поудобнее. Его плечи и нос порозовели от солнца.

– Я бы хотела научиться такой магии, – восхищенно сказала я. – Чтобы передавать то, что видишь, другому человеку.

Эдмунд серьезно кивнул.

– Это весьма занятно, – поддержал он.

– Как по мне, скука смертная, – зевнула Клеа. – Нет. Смотреть на дракона – это весело. А вот разбираться в отражениях, провалах, петлях, зацепках… Это не по мне.

– И тем не менее, – Эдмунд придвинулся к нам поближе, – «скучную» высшую магию необходимо знать, чтобы победить, например, дракона.

Клеа оживилась.

– Так его убили? Вот бы шкуру доставили во дворец! Какой трофей! Из его зубов получилась бы арка, а из костей… – Клеа приподнялась на локте. – Я бы хотела себе куртку для тренировок из драконьей кожи, – призналась она.

– Н-нет. Дракон вырвался, – сообщил Эдмунд.

Почему-то мне показалось, что мага радует подобный исход дела. Клеа тоже это заметила.

– И ты рад! – возмутилась принцесса.

– Откровенно говоря, да. Все-таки редкая тварь. Их осталось совсем мало. Жаль, если он пойдет на к-куртки, арки и прочие украшения. Искупаемся еще? Магда?

– Нет. Нет…

– Возможно, в следующий раз. Хотя вам, Магда, совершенно нечего стесняться, – сказал Эдмунд. – Ваши пропорции идеальны.

Ох! Мои пропорции.

Этот странный комплимент заставил меня покраснеть до корней волос. Но почему-то стало очень приятно.

Глава 15

– Магда, отчего сегодня ты так молчалива и задумчива? Что за думы тебя тревожат?

Эдмунд налил воды в высокий бокал и подал мне.

За последние дни, под жарким солнцем на озере, кожа мага утратила прозрачную бледность и приобрела неожиданно смуглый оттенок. У меня тоже загорели лицо и руки. По примеру Клеа я надела мужскую одежду. И совершенно не стеснялась плавать в нижней рубашке. Видела бы меня матушка-настоятельница! Я щеголяю в штанах, закатанных до середины икры, и смотрю на мужчину без рубашки.

Почти все время мы втроем проводили у озера: купались, загорали и разговаривали. Эдмунд временами исчезал, чтобы наведаться в магическую лабораторию. Он возвращался с фруктами, конфетами или каким-то приятным сюрпризом. Кавалером он был галантным, и для меня оставалось загадкой, как Клеа может не замечать его чувств. Хотя, возможно, это и к лучшему.

Краткое пребывание во дворце полностью излечило меня от всяческих иллюзий. Никто не посмотрит на любовь этих двоих. Если правителю нужно, чтобы его дочь вышла замуж за советника, – так оно и будет.

Орин осыпал Клеа подарками. Похоже, он намеревался привить принцессе любовь к украшениям с крупными драгоценными камнями. Ожерелья свешивались до пояса, а сама Клеа едва ли не сгибалась под их тяжестью. Некоторые я даже примерила. Оказалось, мне безумно идут украшения. Вообще мы отлично проводили время. Но полностью погрузиться в беззаботное веселье я не могла. Бал надвигался с пугающей неотвратимостью, а с ним и возвращение Силана.

А еще любовный напиток. Темные! Эта магия мне не подчинялась. Я воспроизвела рецепт под чутким руководством леди Алисаны, но колдовство снова не подействовало. В последний раз все превратилось в розоватую, слабо пахнущую воду, которая могла пробудить страсть разве только у пчел.

Леди Алисана самоотверженно попробовала мое варево, и таков был вердикт. Посмеиваясь, она сказала, что преподаст мне урок. Но, как ни странно, у нее тоже ничего не получилось, хотя леди и клялась Светлейшей, что готовила этот напиток. Правда, много лет назад. Не очень-то верится, поскольку колдует она из рук вон плохо. Но самое главное, в запасе оставалась последняя попытка. От этого я плохо спала, аппетит пропал совершенно. Если не получится…

Я не хотела об этом думать.

– Ну вот, Магда, ты снова ушла в себя, – мягко укорил Эдмунд, так и не дождавшись ответа.

– Опять думает о своем женихе, – проницательно заметила Клеа, – видно по выражению лица. Магда, я уже читаю твои мысли!

Принцесса поднялась и отправилась к озеру, потом остановилась и посмотрела на нас с магом.

– Эдмунд, тебе же нравится Магда. Может, ты передумаешь и примешь участие в отборе? Если вы двое поженитесь, будет просто замечательно. Ты спасешь Магду, и она в благодарность станет тебе помогать в магических опытах.

Мне стало мучительно стыдно.

– Клеа! Что ты такое говоришь?

– А что такого?

Принцесса зашла в озеро и поплыла. А я не знала, как теперь смотреть на Эдмунда, и очень старательно стряхивала песчинки, попавшие на плед.

Теплая широкая ладонь накрыла мою.

– Для такой красивой девушки, как ты, Магда, найдется достойный жених. Я уверен.

Красивой? Он что, издевается? Я вскинула голову и гневно посмотрела на Эдмунда.

Маг выглядел удивленным.

– О! Чем я вызвал ваше нед-довольство?

– Вы решили жестоко пошутить, Эдмунд.

Я отодвинулась и освободила свою руку.

– И в мыслях такого не было. Шутить над вами, тем более жестоко. В чем же вы усмотрели насмешку?

Каким же искренним он выглядел! Я молчала. Он и так прекрасно обо всем осведомлен.

– Да, конечно, договор твоего отца с отцом Силана – весьма серьезное обстоятельство, но это временная трудность. Нет договоров, которые нельзя пересмотреть и нарушить. И я не знал, что сказать красивой девушке о том, что она красива, – значит подшутить над ней.

– Красивой? – переспросила я и убрала волосы с лица.

По совету леди Алисаны я научилась делать прическу, которая скрывала глаз, покрытый пеленой истины. Временами я себе даже нравилась.

Пусть Эдмунд посмотрит, полюбуется на меня без всяких уловок и прикрас. Что он на это скажет? Или маг до того витает в облаках и мысли его вечно крутятся вокруг магических выкладок, что он совершенно не замечает то, что очевидно другим?

Эдмунд беззаботно кивнул:

– А разве тут может быть два мнения?

Маг неожиданно коснулся моей щеки, его быстрые пальцы цепко ухватили за подбородок.

– В вашем лице, Магда, есть характер, оно врезается в память.

– Из-за глаза… – пробормотала я.

– Пелена истины – это особенность, которая только добавляет загадочности. Да, сейчас такие глаза – редкость. Но раньше встречались сплошь и рядом. Тогда считалось, что это признак очень сильного магического потенциала. Если хотите знать, древний и уважаемый род Толлинов славился тем, что у всех их девочек имелась эта самая пелена. Правда, дочерей давно не было. Одни сыновья – весьма сильные и талантливые маги. Но они не появляются во дворце. Вопреки традициям взяли в жены не аристократок, а простых девушек.

– Как странно, – удивилась я.

– Я состою с ними в переписке по колдовским вопросам, и мне никак не удается уговорить их выбраться из семейных поместий. Да что говорить: мать двоюродного брата правителя обладала такой же пеленой. Но это все не имеет отношения к нашей беседе. Позвольте, я расскажу вам о вас. – Маг улыбнулся кривоватой ободряющей улыбкой, блеснули белые зубы, глаза потемнели. Сейчас он выглядел таким своим, хорошим и добрым другом. – У вас внешность настоящей колдуньи. Вы словно сошли с картин мастеров далекого прошлого: лицо с четким абрисом, алебастровая кожа и длинная, горделивая шея. Ваши волосы свободолюбивы и готовы взбунтоваться против гнета тяжелой заколки. А если эти волнистые локоны вырвутся на свободу, то они окутают вас, словно плащ. А ваши глаза? В одном вы прячете загадочный туман, а в другом – кусочек летнего неба. И вообще… Разве вам не говорили, что вы красивы? – закончил Эдмунд.

Он нарисовал весьма притягательный образ. Неужели маг говорит обо мне? И голос… Такой бархатный и убедительный, обволакивающий… Похож на поцелуй шелка, прикоснувшегося к коже. Голос либо самого искреннего человека на свете, либо самого заправского лжеца.

Но мне так хотелось верить!

Эдмунд умело владел магией слова. Я оказалась в сетях, из которых не хотелось выбираться. Его слова окутали меня, проникли в мысли, и там их колдовское действие продолжилось. Возможно, я и правда немножечко красива? Самую капельку?

– Нет, не говорили, – неожиданно честно призналась я, – никогда.

Маг осторожно погладил меня по щеке.

– Вы еще встретите своего мага. Я в этом уверен. Если бы мое сердце было свободно… – задумчиво сказал Эдмунд и убрал руку. – Я могу вам чем-то помочь, Магда? Как-то развеять вашу печаль?

Я бросила быстрый взгляд на озеро. Клеа все еще была далеко, но направлялась к берегу.

– Эдмунд, у меня не выходит одно заклинание, – осторожно начала я.

– И какое же? Давай разберем.

Он снова перешел на дружеский, заинтересованный тон.

– Не здесь. – Я умоляюще посмотрела на мага. – Оно не совсем… как бы лучше… вы… Ты был прав. Мне нужно приготовить любовный напиток.

Маг молчал. Брови его сошлись к переносице.

– О чем секретничаете?

Клеа вышла из воды, словно озерная дева. Она сорвала кувшинку и украсила ею волосы.

– Приходи ночью в мои покои. Южное крыло дворца, первый этаж, за кухнями. У меня отдельный вход с лиловой дверью, – шепнул Эдмунд и уже громко добавил, обращаясь к принцессе: – Мы г-га-варили о магии, К-клеа.

– Ни слова о теории. Я вас люблю, но больше не выдержу этих научных разговоров.

Когда принцесса сказала «люблю», по лицу мага пробежала легкая тень. Все произошло так быстро, что нельзя было определить, грусть это или смущение, а может, отголосок скрытой душевной боли. А возможно, я лишь придумала и на самом деле это просто ветер качнул резные листья. Игра света и тени.

Не знаю, как я смогла дожить до темноты. Лоб и щеки горели, словно в лихорадке. Леди Алисана отчитала меня за загар и заставила наложить на лицо специальную маску, чтобы вернуть коже белизну.

Средство подействовало… необычно. Сидя за ужином, я ловила свое отражение в зеркалах и начищенных до блеска приборах, замечая, как яркий румянец пятнами заливает лицо.

Я невпопад отвечала магам и была резка с девочками, которые в очередной раз пытались выяснить, где же я пропадаю. Должно быть, со стороны все выглядело весьма странно.

– Дитя мое, – не выдержала леди Алисана, – да у тебя, похоже, жар?

– Или это любовь, – пошутил Ян. – А быть может, тоска по жениху? Силан Дрейн пока не может присоединиться к нам. Но только дела его отпустят, он примчится как на крыльях. И тогда – я просто не сомневаюсь – на вашей ручке защелкнется долгожданный помолвочный браслет.

Маг бросил на Дари пылкий взгляд, а та потупила взор и принялась с интересом изучать собственное запястье.

– А может, Магда к балу обзаведется новым женихом?

Ох, Светлейшая! Мужчины еще большие сплетники, чем женщины.

– Она совсем не балует нас своим присутствием на отборе. И не ответила своим подругам.

Я посмотрела на мага, который это сказал. Мужчина спокойно пил вино. Можно не сомневаться: как только Силан вернется, ему тут же «по-приятельски» разболтают, что я «пропадала где-то во дворце».

– Магда, а вы уже слышали радостную новость? – Ян сегодня был особенно разговорчив. – На бал прибудет ваш отец.

Алисана недовольно поджала губы.

А вот это было полнейшей неожиданностью. Знак не очень добрый, как ни посмотри.

– Прошу меня извинить.

Я поднялась из-за стола.

– Я помогу Магде дойти до комнаты, – сказала Лотта и тоже встала.

Она взяла меня под руку, и мы удалились.

– Как дела с напитком? – спросила она.

– Сегодня, – отозвалась я. – Не передумаешь?

– Сегодня я отказала Марку. На отборе я не демонстрирую своих талантов другим магам. Мне нужен только Силан. Светлейшая мне свидетель.

Она сжала мой локоть с такой силой, что я едва не вскрикнула.

– Так что, если ты меня подведешь… я уничтожу тебя.

Я поверила. Сразу и безоговорочно. Мне показалось, Лотта немного помешалась. Рот некрасиво перекошен, глаза лихорадочно горят. Безумная, как есть безумная.

– Не волнуйся, все будет готово, – уверенно сказала я. Обещание Эдмунда придавало сил.

Видно, Лотта это почувствовала. Она отпустила мой локоть и, бросив на меня напряженный взгляд, удалилась обратно к магам и подругам.

Смотря ей вслед, я думала, что в последнее время она очень сильно изменилась. Из яркой беззаботной красавицы превратилась в мрачную особу. Какая-то неправильная любовь! Любовь – это же что-то хорошее, это самое светлое чувство. Или… Силан настолько ужасен, что любовь к нему приносит лишь мучения?

Вернувшись к себе, я зажгла высокую свечу, взяла мешочек с ингредиентами для напитка, села в кресло и закрыла глаза. Руки сжимали мягкую ткань, я чувствовала плавные очертания флаконов. Все получится. Должно получиться. Иначе и быть не может.

Дыхание становилось глубже и ровнее. Значение имели только звуки. Я слышала, как девочки расходились по своим комнатам, как затихали их голоса и смех. Я слышала, как наш павильон окутывает ночь. Я слышала, как мыши покидают свои норки и отправляются на промысел. И когда протяжно закричала ночная птица-смертник, я наконец открыла глаза.

Свеча почти догорела, в лужице воска плавал крошечный, едва теплящийся огонек, который мигнул синим и исчез. Комната погрузилась во тьму.

Пора.

Накинув темный плащ, я вышла из комнаты. На пороге обнаружилась целая пачка писем, перевязанных гладкой тесьмой. В неверном свете луны различались уже знакомые очертания рун.

Так много. Что же он мог написать? Поборов нахлынувшее любопытство, быстро сунула письма под подушку – сейчас есть дела поважнее. Немного помедлив, выскользнула из павильона и отправилась ко дворцу, возвышавшемуся темной громадой.

По спине полз противный холодок. Страшно. Очень. Незнакомые шорохи, резкие запахи цветов… Знакомые дорожки парка выглядели таинственными тропами через неизведанные темные территории.

Похоже, ночью здесь начинается своя, особенная жизнь. Вдалеке блеснул свет факелов, раздались развязный хохот и разгоряченные мужские голоса. Я успела вовремя скрыться в тени декоративных развалин.

– Вина!

К моим ногам упала початая бутылка, хорошо, что не задела. Я вжалась в стену, не замечая, как острые веточки колючего вьюнка впиваются в кожу.

– У Элиаса есть еще.

– А может, навестим тех хорошеньких фрейлин?

Снова хохот. Голоса зазвучали совсем близко.

– Дрейн! Ты идешь?

Я перестала дышать. Не может быть!

– Сейчас.

Какой знакомый голос. Да и много ли Дрейнов в этом дворце?

Совсем близко зашуршали кусты, и в нескольких шагах от меня вынырнул мужчина. Тьма оставалась моей единственной защитой. Поверни он голову – я была бы раскрыта.

Но он сосредоточился на другом. Вскоре раздалось весьма характерное журчание и довольное кряхтенье. В нос ударил резкий запах мочи. Меня затошнило от отвращения. Казалось, это продолжалось вечность. Но Светлейшая была на моей стороне, он ушел. Голоса компании стихли.

Силан стал мне еще отвратительнее.

Со всех ног я бросилась ко дворцу. Не помню, каким чудом нашла дорогу к двери Эдмунда. Ночь пожирает все цвета. Приходилось магией освещать двери, чтобы отыскать лиловую. Но кто ищет – тот всегда найдет. Несколько минут я медлила, а потом тихонечко постучала.

Комната Эдмунда была освещена уютным золотистым светом, резкий контраст с тьмой парка и коридоров дворца.

– В-в-ходи, Магда.

Я сняла плащ и огляделась. Похоже, я попала в уменьшенную копию магической лаборатории правителя, с той лишь разницей, что в углу стояла кровать. Комнату наполняли магические инструменты, склянки и пробирки с разнообразными зельями и декоктами.

Сам маг был в белой свободной рубашке и мягких брюках. Привычным движением он зажег огонь под небольшим котелком.

Я выложила ингредиенты на широкий мраморный стол.

– Однако, – сказал маг, но не стал спрашивать, откуда это у меня. – Покажи движение, х-хочу посмотреть, что не так с магией.

Говорил он деловито и даже сухо.

Я вытянула руку. Заклинание отозвалось легко, все было идеально, оттого стало вдвойне обидно, что не получалось сотворить эти любовные чары.

Глаза Эдмунда сузились.

– З-з-зачем ты морочишь мне голову? – холодно сказал он. – Твое движение отточено и четко. Все правильно…

Он подошел ко мне вплотную. Оказывается, Эдмунд способен двигаться быстро и ничего не сбить на своем пути. Я почувствовала себя рядом с ним маленькой и растерянной.

– Да! Знаю, что все делаю правильно. Но почему-то магия не срабатывает! Зелье сворачивается или просто становится сладкой водой без всякой силы. Не знаю. Не понимаю почему! – Забывшись, я почти кричала. – Я бы ни за что не пришла сюда ночью без веских причин!

Эдмунд погасил огонь. У меня упало сердце.

– Что ты задумала, Магда?

– Мне нужен любовный напиток.

Маг устроился в кресле.

– Зачем тебе безответная любовь? – строго спросил он.

– Какая разница, как я буду использовать это зелье? Ты поможешь, Эдмунд, или нет?

– Все сложнее, чем я думал, Магда.

Во всяком случае, он не сказал «нет».

– Чего ты хочешь, Эдмунд? – прямо спросила я.

Отчаяние почти затопило разум. Уголки глаз жгли слезы. Надо избавиться от Силана любым способом, а времени остается так мало!

– Я хочу услышать правду. Этот напиток, – маг очень внимательно рассматривал собственные ногти, – он нужен, чтобы кто-то влюбился в тебя, а твое сердце осталось спокойно? Ты не влюблена, Магда?

– Нет и нет, – ответила я. – Мне не нужна ничья безответная любовь.

Эдмунд что-то решал. Он поднялся, снова зажег огонь под котелком и принялся добавлять ингредиенты.

– Но похоже, ты задумала что-то нехорошее.

Он повернулся и одарил меня усмешкой.

У меня не было сил врать и спорить. Да, то, что я задумала, ужасно. Как я ни пыталась гнать от себя эту мысль, где-то глубоко внутри я знала, что это бесчестно, плохо и жестоко. И сейчас рот наполнился горечью от полного осознания того, что я хочу сотворить.

– Да, ты прав. Ничего хорошего.

– Мне это нравится, – неожиданно сказал Эдмунд, чем порядком меня удивил. – Просто хотел удостовериться, что ты понимаешь, что делаешь. А твой план – это твое дело. Детали мне знать не нужно. И еще я должен быть уверен, что Клеа ничего не угрожает.

– Нет. Клеа здесь совершенно ни при чем.

– Хорошо, – сказал маг, – верю. Сейчас ты говоришь искренне.

Он снова усмехнулся.

– Девы, имя вам – коварство. Надо же… Не буду спрашивать, кого ты собралась опоить, хотя и интересно.

– Как ты понял, что напиток не для меня?

Он все же решил мне помочь – это главное. Невозможный человек. Что происходит у него в голове – загадка.

Эдмунд добавлял в котелок ингредиенты и слегка помешивал.

– В этом рецепте важны две вещи, – ответил он. – Первая – магическое искусство. Прошу прощения, что недооценил тебя в этом. Я предполагал, что ты не разобралась в движении пальцев. Есть там один непростой момент.

– Заклинание простое, – с легким раздражением сказала я.

Хочется его чем-нибудь стукнуть – такой самоуверенный. «Не разобралась в движении пальцев». Пфф!

– А второй момент?

– Любовь, – сказал маг. – Это самое сложное. Маг, который колдует, должен нести в своем сердце истинную любовь. Раз заклинание не сработало при совершенной технике исполнения, выводы напрашиваются сами собой. Твое сердце пока не познало любви.

Мне стало обидно. Я бы хотела полюбить. И не моя вина, что… Силан такой, какой есть.

Я внимательно следила за магом. Он с легкостью воспроизвел рецепт.

– Но ты же знаешь, Магда, что напиток, хотя и называется «любовным», не вызывает любовь. Действие его весьма специфично.

– Он вызывает страсть. Я знаю.

Эдмунд усмехнулся, не отвлекаясь от чар. На меня он не смотрел.

– Зелье возбуждает. Тело горит огнем, мысли улетучиваются, кроме одной. У выпившего возникает сильнейшее влечение к тому, кто напиток дал. Это всепоглощающая, мучительная страсть. Горячка, болезнь. Кошмарная замена любви. Стоит действию кончиться, приходит разочарование.

Маг говорил так, будто испытал это на себе. Захотелось узнать подробности. Кто дал ему напиток? Или Эдмунд сам опоил кого-то?

И колдовство подействовало. В котелке плескалась густая рубиновая жидкость, напоминающая кровь. А какой аромат наполнил комнату! В нем было все, что я люблю. Запах свежего хлеба, скошенной травы, глаженых простыней и шиповника, нагретой на солнце шерсти кошки… Мне хотелось вдыхать и вдыхать его. Да я готова была выпить окружающий воздух до дна!

Эдмунд достал маленький хрустальный флакон и наполнил его напитком. Жидкость немедленно стала прозрачной.

– Выглядит как вода, – сказала я.

– А еще не имеет выраженного запаха и вкуса.

Флакон поблескивал на ладони мага, но стоило мне потянуться, как он убрал руку.

– Магда, ты же знаешь, что применение такой магии строго запрещено? Если тебя поймают – нас обоих ждут крупные неприятности. Могут даже посадить в темницу.

– Да, понимаю.

– И я никогда не готовил ничего подобного. И юная дева просто не могла быть у меня в покоях в столь поздний час.

Он говорил очень выразительно, так что его намек был предельно понятен.

– Да, – подтвердила я, – разумеется.

Флакон перекочевал в мою руку.

Больше мне здесь делать было нечего, но я медлила. Где-то в парке предавался пьянству, а может, и чему похуже, Силан Дрейн. Стоило представить, что придется в одиночестве бежать сквозь ночь к павильону, как желудок скручивала судорога.

– Эдмунд, – тихо попросила я, – вы можете меня проводить?

Маг накинул камзол и надел сапоги.

– Запахни плащ поплотнее, Магда, и надень капюшон. Ни к чему, чтобы тебя узнали в такой час.