Текст книги "Некрасавица и чудовище"

Глава 24

Кухня совершенно преобразилась. Исчезли осколки посуды, пол был чисто выметен. Появились новенькие скамьи и посудный шкаф. За столом сидел Хок и уписывал яичницу из целой дюжины яиц.

При моем появлении он поднялся.

– Доброе утро, хозяйка, – приветствовал меня великан.

Его мать отвлеклась от помешивания какого-то варева.

– Хорошо ли спалось, госпожа?

– Доброе утро. По правде говоря, совсем не спалось. Но зато я расшифровала твое заклинание, Хок. Осталось определить верное расположение символов, и можно попробовать совершить это колдовство.

– Я как вас увидел, – сказал великан, – так сразу подумал: вот она, ведьма! Как пить дать, оживит мою галку.

Я улыбнулась.

– Да вы садитесь, позавтракайте, – радушно сказала кухарка. – Чем Темнейший послал.

А Темнейший был благосклонен. На столе появились яйца, свежий хлеб, молоко…

Я только хотела узнать, как кухарке удалось раздобыть все эти богатства, как вдруг ясное, круглое лицо ее потемнело, взгляд стал суровым.

– Это еще что такое! А ну-ка пшел отсюда! У-у-у, погань блохастая!

Я повернулась, чтобы заметить, как Элис попятился от входа. «Просто Тереза» шла на него, замахиваясь мокрой тряпкой.

– Меня госпожа ожидает! – огрызнулся парень.

– И как только пролез? Ворюга! – продолжала теснить его кухарка.

– Никакой не ворюга, я тут слуга! Скажите ей, госпожа ведьма!

Все повернулись ко мне.

– Вы что, хозяйка, его знаете? – в голосе Терезы сквозило подозрение. – Одно только ваше слово, и мы прогоним эту тварь.

Великан привстал со своего места, челюсть угрожающе выдвинулась. Хок явно готовился обрушить на несчастного парня весь ужас этого мира.

– Да. Просила Элиса зайти с утра. Он хочет наняться работником в замок.

Кухарка придвинулась ко мне поближе, облокотилась на стол и горячо зашептала:

– Не берите оборотня. Из них работники никудышные, да и твари они, каких поискать. Ненадежные! Так и норовят стянуть, что плохо лежит.

– Оборотень? Элис, ты действительно оборотень? Это правда? – удивилась я.

– Да. Но не вор. Если что и крал, так только потому, что жизнь заставляла. Не умирать же с голоду.

– Ой, на жалость он будет давить. Небось сам же и передушил всех кур в округе! А потом пожрал всех овец и коз. Злодей!

– Ничего я не злодей. И не всех, – отнекивался парень. – В основном на мышей охочусь.

– На мышей? – брови мои поползли вверх.

Парень был вполне себе плечистый, и представить, что он мог питаться одними мышами… Это ж сколько нужно наловить?

– Об оборотнях не просто так идет дурная слава, – прогремел великан. – Мама правду говорит. За ними глаз да глаз нужен. Слуги из них дрянные, понятия чести нет. Себе на уме.

На щеках Элиса проступили красные пятна. Очень скоро все его лицо запылало. Пальцы сжались в кулаки. Парень стоял в дверях, опустив голову, буйная челка падала на глаза, но я заметила, с каким отвращением он посмотрел на великана и его мать-ведьму.

Тут меня разобрал смех. Это ж надо! Темные пытаются выяснить, кто из них светлее и преданнее. А великан и ведьма, значит, внушают доверие и прямо-таки являются образцовыми слугами.

– Пожалуй, я дам тебе шанс, Элис. Оборотень ты или нет, не так важно. И судить тебя будем по поступкам. Работа в замке найдется. Надеюсь, ты хорошо понимаешь, что происшествие с цветком – это так… ерунда. Вот если навлечешь гнев хозяина этого замка, тогда ничто и никто тебе не поможет. «Просто Тереза», дайте ему поесть. А ты, Элис, рассказывай, что умеешь.

Элис вскинул голову. Вид у него был удивленный.

– Так вы что же, принимаете меня на службу? Не шутите?

– Нет, серьезна как никогда. И потом, ты же сам пришел, сам клялся, – ответила я и принялась за еду.

Вот уж сюрприз ждет Морана по возвращении! В замке сами собой завелись слуги. Великан, ведьма и оборотень – ничего себе компания.

– Хозяйка, я не подведу, что бы эти ни говорили! – Элис кивнул на ведьму и великана.

М-да… странно, что они меня так называют. Хороша «хозяйка»… Ходит в неприличной рубашке, а на чердаке весь пол усеян пряжей.

– Станок бы достать, – рассеянно сказала я. – И нужна прялка. Или веретено.

– Я сделаю, – пробасил великан, – это не сложно.

– Элис, – обратилась я к оборотню, – после завтрака поднимешься со мной в башню на чердак, поможешь принести пряжу.

– Да, хозяйка! – с готовностью откликнулся тот.

Челюсти парня заработали с утроенной силой, словно кто-то собирался отнять еду, поэтому он спешил покончить с завтраком.

Пока мы ели, я украдкой рассматривала оборотня, не в силах унять любопытство. Рыжая шевелюра наводила на мысль о лисице. И глаза у него были совершенно нечеловеческие, а как у дикого зверя. Интересно посмотреть, как он превращается. И чем отличаются маги-вороны от оборотней?

Меня смущал его тулуп, надетый прямо на голое тело. В высшей степени неприлично сидеть за одним столом с полуголым мужчиной. Как только сделаю достаточно ткани, обяжу слугу носить одежду. Хотя бы штаны.

В конце концов, слуги в некотором роде – отражение своих хозяев. Вот не желаю, чтобы у меня было такое отражение, и все тут! Я немедленно себя одернула. Нет, Магда, нельзя думать об этом замке как о своем. Ты сама тут на птичьих правах. А уже рассуждаешь о слугах.

Я постаралась скрыть смущение.

– Ну что ж, идем, Элис.

Пока мы поднимались с оборотнем по лестницам в черной башне, я решила расспросить своего спутника об этих местах.

– Ну теперь-то, когда замок ожил, хозяйка, – сказал парень, – здесь пойдет совсем другая жизнь. С замком-то и сильным магом оно всегда лучше.

– А правда, что эти земли принадлежали Светлым? – спросила я, оборачиваясь.

Элис наморщил лоб, почесал нос и ненадолго задумался.

– Э-э-эм… так-то оно так. Вот только наши земли… Они не раз оказывались то светлыми, то темными. Так уж повелось. Это место, где вершится великое колдовство и чудеса.

– Это какие же, например?

– Да полно.

Мы остановились, чтобы перевести дух. На одном из пролетов Элис протиснулся мимо меня и выглянул в окно.

– Видите лес? Вон там еще такое большое дерево.

Я кивнула. Действительно, среди зеленой стены особняком стояло огромное раскидистое дерево. Цвет листвы был не яркий, а скорее сероватый.

– Когда-то это был темный маг.

Я сощурилась.

– Дерево? Темный маг?

Не знаю, какой Элис работник, но он горазд не только есть, а еще рассказывать сказки.

– Да. Он был до того мудрым и старым, что обратился в дерево на том самом месте, где просидел сто лет, размышляя о магии. – Элис помолчал и добавил: – Вот сейчас мы глубоко во Тьме, так что нападения ждать не придется. Извергов этих Светлых… Извините, хозяйка.

В молчании мы поднялись на самый верх.

Я толкнула дверь, но она не поддавалась. Толкнула сильнее – тот же результат.

– Помоги, Элис.

– Посторонитесь, госпожа.

Парень изо всех сил налег на дверь, та со скрипом отворилась. Пряжи в комнате прибавилось. Она-то и завалила дверь.

Оборотень присвистнул.

– Да, тут таскать – не перетаскать, – изрек он. – Нужно придумать, в чем носить.

Не успела я ответить, как он скинул свой тулуп. И остался в первозданном виде.

– Пока можно нагрузить сюда. Завязать…

– Оденься немедленно! – закричала я. – Спустись в кухню, спроси корзинку у кухарки и возвращайся!

– А… я погружу, – сказал он, поворачиваясь ко мне спиной.

– Нет! Бегом за корзиной!

Видимо, голос мой достиг небывалых высот. Парень накинул тулуп и бросился вниз по лестнице.

Я стояла, сгорая от стыда. Ну и ну… Нужно быть осмотрительнее. Что обо мне могут сказать? Хотя кажется, хуже о моей репутации уже и подумать нельзя. Да и не думает обо мне никто. Ну, может, Моран, да еще принцесса Клеа. Хотя она скорее озабочена собственной судьбой.

Тут в комнате с пряжей раздался очень тихий шорох. У меня возникло стойкое ощущение, что в темноте кто-то притаился и наблюдает. Шаги Элиса давно стихли, так что я осталась совершенно одна.

– Кто здесь?

Ответа не последовало. Зато раздалось несколько щелчков.

Щелк-щелк-щелк.

Я попятилась к свету и выскочила из комнаты. Прямо за мной выпрыгнул гигантский паук. Мерзкое создание перебирало всеми восьмью ногами с огромной скоростью. Смыкаясь и размыкаясь, жвалы издавали знакомое щелканье.

От отвращения и страха я закричала, выставила вперед руки, призывая огонь. Паук плюнул. Я дернулась в сторону, больно ударившись плечом, а на стене, на уровне моего лица, растеклась липкая слизь.

В произнесенное заклинание я вложила весь свой Свет. Тварь пискнула, обожженная магией, но отскочила с невероятным проворством, пробежала по стене и оказалась надо мной. Я видела собственное лицо, искаженное ужасом, отраженное многократно во всех семи глазах чудовища.

В эти глаза я и направила огонь.

На этот раз ослепленный монстр взвыл сильнее. Туша рухнула прямо на меня. Я извернулась и отшвырнула от себя паука. Его ноги скребли пол с ужасным скрипом.

Еще Свет, еще огонь.

Монстр забился в конвульсиях и затих.

– Хозяйка?

– Где ты был так долго! – закричала я.

– Так это… как приказали… за корзинкой. Только туда и сразу обратно. – В подтверждение своих слов оборотень показал корзинку «просто Терезы». – Она отдавать не хотела, боялась, что испорчу. А что корзинке-то сделается?

– Избавься от… от этого. Пожалуйста.

Я с трудом могла дышать.

– Хорошо.

Кажется, Элис еще о чем-то спрашивал, но я просто поспешила вниз. Меня трясло. Нет, эта дрянь проникла в замок и там обустроилась! А если бы я не услышала? Или не вышла из комнаты так поспешно? Тогда паук напал бы на меня во тьме.

Мое распоряжение избавиться от туши паука Элис понял по-своему. И притащил его в кухню. Кухарка несказанно обрадовалась.

– Вот это будет добрый ужин! – сказала она и споро принялась разделывать чудовище. – О, так это самка. И недавно отложила яйца.

Тереза отправила оборотня в башню, и тот вернулся с целой корзиной желтоватых паучьих яиц. Темные принялись обсуждать, как лучше их готовить. Оказывается, эта дрянь считалась изысканным деликатесом. Великана отрядили в лес за пряными кореньями и травами.

Тереза ходила и довольно колыхалась, радостно насвистывая.

– Жаль, хозяин отсутствует, – сокрушалась она. – Их теперь не часто встретишь и отведаешь. Надо же… Как эта паучиха пролезла в замок?

Меня передергивало от отвращения. Невозможно было спокойно смотреть на толстое, покрытое пластинами тело и острые челюсти. О еде уже и не говорю. Поэтому при первой же возможности я укрылась в комнате и продолжила заниматься заклинанием и колдовскими символами. Дело продвигалось непросто. Весь пол был исчерчен моими попытками воссоздать колдовской рисунок. Да, если удастся найти горничную, ей придется повозиться, убирая мои выкладки.

Вечером меня ждал самый странный пир, который только можно представить. В кухне торжественно горели свечи. В центре новенького стола стояло блюдо с запеченным пауком, обложенным его же собственными яйцами, которые Тереза тушила и парила целый день. Слуги почтительно поставили мне тарелку.

– Отведайте, – сказала кухарка с затаенной гордостью.

Я с тоской подумала о котелке с кашей.

– Эм… только если вы все разделите со мной трапезу.

Упрашивать дважды не пришлось. Оборотень молниеносно оказался за столом и потянулся к блюду.

– Имей уважение, – пробасил великан, усаживаясь.

Тереза ловко закинула мне на тарелку паучью ножку.

– Давайте я вам ее сломаю, госпожа, – предложил великан. – Больно твердый панцирь.

Раздался хруст. Мясо оказалось белым и ароматным.

Все уже ели, а я продолжала смотреть прямо перед собой и потягивать воду. Потом наконец решилась.

Тереза и впрямь приготовила монстра весьма недурно. Мягкое, чуть сладковатое мясо пахло травами. Если бы не вид блюда, его можно было назвать не просто съедобным, но и вкусным.

Темные внимательно наблюдали за тем, как я ем.

– Спасибо, Тереза, – сказала я, – вы большая мастерица.

Ведьма зарделась от удовольствия.

– Уверена, что хозяину замка такое кушанье пришлось бы по душе.

– Если вы любите охоту, то я приготовлю любую дичь. Все, что ни убьете, будет славно, – сказала кухарка и почему-то выразительно посмотрела на оборотня.

Он даже перестал жевать и поправил свой тулуп. Да, под таким взглядом кому угодно станет не по себе.

Я поднялась из-за стола.

– Вы ужинайте, а я продолжу работать над оживлением галки.

Почти бегом покинула кухню. Брезгливость побороть не удалось: паук не удержался в желудке.

Постепенно жизнь в замке вошла в некое русло. Великан носил огромные бревна из леса, складывал их во дворе, ловко обрубал ветки и снимал кору, что-то нашептывая деревьям. Иногда голос звучал ласково, иногда строго. Вопреки уверениям его матери он все-таки владел какой-то магией. Потому что после слов дерево в момент высыхало и становилось пригодным для изготовления мебели.

Обычно Хок устраивался на солнышке и огромным ножом вырезал ножки и спинки стульев. В его руках дерево становилось подобно воску и принимало любые формы. Прихотливые завитушки, цветы и травы распускались на деревянных панелях. От того, что великан так быстро работает, мне иногда становилось не по себе.

Зато у меня появилось замечательное кресло.

Я расшифровала и прочитала заклинание, но деревянная игрушка и не думала оживать.

Хок только кивал и говорил:

– Все получится. Вы только пробуйте, пробуйте.

После чего строгал очередной стул.

Элис охотился и приносил в замок дичь, а в остальное время сидел в кухне и скручивал нить из паучьей пряжи. Получалось хорошо. Сначала Тереза его гоняла, но потом смягчилась, и оборотень занял теплое местечко. Даже спал у камина, согреваемый зеленым колдовским огнем. Мне начало казаться, что втайне суровая кухарка прониклась к этому парню симпатией. Иначе почему она то и дело давала ему лакомые кусочки?

Кстати, из паучьих ниток получалась отличная ткань: прочная, легкая и теплая. Хок не соврал, сказав, что может изготовить станок.

– Ну и ну, госпожа Магда, – удивлялась Тереза, – никогда не слышала, чтобы кто-то прял и шил из паутины.

– А я не знала, что пауков едят, – отшучивалась я.

Но главное, у меня появилось несколько вполне достойных платьев. Без разрезов.

Каждый день я ждала, что вот сегодня Моран вернется, но портал не подавал признаков магии. От этого становилось то радостно, то тревожно. С одной стороны, я хотела, чтобы маг вернулся, с другой – страшилась этого.

Как-то ночью мне не спалось. Я ворочалась, а потом вспомнила рассказ Элиса о девушке, которая стирает каждую ночь. Так что встала с постели, оделась и отправилась к реке.

По земле стелился туман, туфли сразу намокли, но я продолжала уверенно шагать. От реки ощутимо тянуло прохладой и свежестью. Шумели высокие травы, а над головой, в бархатно-черном небе, сияла бриллиантовая россыпь звезд.

Вскоре я услышала тихое мелодичное пение и пошла на голос. Блеснуло зеркало реки, и я увидела девушку в белом. Она сидела на камне и ожесточенно полоскала ткань. Волнистые волосы были распущены.

Я подошла поближе. Пение оборвалось. Девушка резко обернулась. У нее оказались невероятные глаза: огромные, мерцающие. Кожа очень бледная, словно прозрачная. Наверное, девушка была моей ровесницей, но выражение ее лица было таким, словно она несла всю скорбь мира. Девушка прижала к себе ткань, которую только что полоскала. Я различила темные пятна.

– Я живу в замке, – зачем-то махнула рукой, показывая направление, хотя отсюда хорошо были видны башни и стена, – и мне нужна служанка. Элис… эм… оборотень сказал, что я могу найти тебя здесь. Хотела спросить: не нужна ли тебе работа?

Девушка поднялась. Ни слова не говоря, она пошла ко мне.

– Можешь поступить горничной. Правда, работы в замке много.

Все так же молча незнакомка обогнула меня и пошла в сторону замка.

– Что касается оплаты, назови цену сама.

Но она продолжала хранить безмолвие.

– Как тебя зовут? – спросила я.

Девушка повернулась, на лице отразилось недоумение, но потом она опять стала такой же грустной.

Так в полном молчании мы дошли до замка. Девушка задержалась перед воротами, не решаясь переступить. Она переминалась с ноги на ногу, комкая мокрую ткань. Кажется, простыню. Потом сделала шаг, но что-то ее не пускало. Она вновь и вновь наталкивалась на непреодолимую преграду.

– Стирать, – прошелестела она на грани слышимости.

Почти не произнесла слово, оно просто появилось в воздухе дуновением ветерка.

– Стирать, – повторила девушка и повернулась к реке.

И тут я поняла.

– Хорошо. Я могу оставлять одежду и белье за воротами замка.

Она кивнула.

– Ночью.

Снова я скорее угадала, чем услышала.

Так я наняла прачку. Но про оплату девушка не проронила ни слова. Просто развернулась и убежала.

Было в ней что-то очень печальное. Все тягостные мысли вернулись и навалились со страшной силой. Я почувствовала тоску и одиночество с такой силой, что из глаз сами собой брызнули слезы.

Чтобы как-то отделаться от тягостного ощущения, я еще раз начертила магические символы и произнесла заклинание над деревянной галкой. Лапка птицы дернулась, она открыла глаза. Зашевелилась. А потом перевернулась, расправила крылья и устремилась прямо к окну.

– Стой! – крикнула я, понимая, что решетка на окне для нее не преграда.

Птица опустилась на подоконник и посмотрела на меня черным блестящим глазом, склонив голову набок.

Я осторожно взяла рубашку и двинулась к ней.

– Хорошая птичка, – ворковала я, делая очень маленькие и плавные шаги.

Когда я была готова накинуть на нее рубашку, противная галка выскочила за решетку. К ней тут же устремился один из побегов и опутал лапку. Я уже собиралась запаниковать, но птичка метким ударом клюва обрубила стебель. Расправила крылья и прыгнула на карниз.

Я сбежала в холл и подняла всех.

Хок вне себя от радости выскочил во двор и принялся ласково уговаривать галку слететь к нему. Тереза принесла хлебных крошек, а Элис попытался влезть на карниз.

Мы бегали по двору за деревянной игрушкой, давая друг другу советы, как лучше ее приманить:

– Нужны ягоды. Галки любят ягоды.

– Так где ж их взять.

– Может, ей воды? Или мяса?

– Вот дурень, зачем ей вода. И все знают, что галки любят не мясо, а сало.

– Да нет же, сало любят синицы.

– Тише, не кричите, вы ее пугаете.

– Сеть. Нужна сеть.

– А что толку? Как забросишь-то.

– Иди к своему хозяину, моя хорошая. Ну же!

– Цып-цып-цып…

День готовился вступить в свои права. Галка взмахнула крыльями и повернула голову к восходящему солнцу. А потом полетела к земле, словно ее крылья были чем-то опутаны. Хок успел поймать птицу.

– Держу! – крикнул он и неожиданно замер, глядя в сторону ворот.

Я проследила за взглядом Хока и увидела Морана. Рука морт’аэна вытянута, пальцы застыли в изящном магическом пассе, который я сразу узнала: у Светлых тоже есть подобное заклинание. Узы. Так это он заколдовал галку…

Элис, кухарка и великан согнулись в поклонах.

– С возвращением, хозяин!

Он кивнул слугам, а потом медленно приблизился ко мне:

– Здравствуй, Магда…

Сердце подпрыгнуло в груди. Он вернулся! Сначала меня охватила радость, а потом – волнение. Стоит мне ему кланяться? Или нет? Хозяином я его точно звать не буду.

– Здравствуй, Моран, – откликнулась я.

Маг повернулся к стенам и кивнул на разросшееся растение.

– Семена дали обильные всходы, – голос его звучал ровно.

– Одно семечко… эм… проросло под подоконником. Так получилось…

Меня охватило странное волнение. Как морт’аэн отреагирует на то, что его приказ был исполнен не в точности?

Моран обошел вокруг бревен, досок и горы стружек, наваленных во дворе, и снова кивнул. Как же неудобно, когда лицо скрыто. Не удается уловить даже тени эмоции.

Тьма повернулась в мою сторону.

– Сначала дела, – сказал он. – Я хочу поговорить с нашими новыми слугами, а ты, Магда, посмотри, что в сундуках. И выбери платье к ужину.

А вот сейчас, готова поклясться, Моран улыбается.

– В каких сундуках? – переспросила я.

Маг сделал знак рукой, и в ворота вошли умертвия. Пустые глазницы горели колдовским огнем. Костяные пальцы сжимали ручки огромного, тяжелого на вид сундука.

– Не бойся, открывай смело, – сказал маг. – Выбери то, что тебе понравится.

Живые мертвецы опустили свою ношу и отступили на несколько шагов. Я приблизилась, не сводя с них глаз. Кожа потрескалась и слезала клочьями, кое-где выпирали белые как сахар ребра. Ну и страшилища.

– Принц Гис одолжил мне этих ребят, – сказал Моран.

Я откинула тяжелую крышку. Сундук был доверху наполнен драгоценными магическими кристаллами. Зачерпнула горсть, камни побежали между пальцами. Они искрились и сияли на солнце бесчисленными гранями. Тут были кристаллы всех цветов: синие, как море, редкие красные – горели словно пламя, белоснежные, лиловые…

Я повернулась, чтобы спросить Морана, откуда такое невообразимое богатство. Но во дворе уже никого не было. Умертвия словно по команде ожили и снова ушли за ворота. Через несколько минут они вернулись, неся следующий сундук, еще больше этого.

Тут были платья. Невесомые, будто сшитые из тумана или ночной тьмы, и тяжелые бархатные; из струящегося гладкого шелка и украшенные вышивкой или мелким речным жемчугом. Наряды, достойные принцессы. Пока я перебирала ткани, во дворе появились еще два сундука. Один был до краев наполнен золотом, а во втором скрывались книги. Темные. Когда я откинула крышку, в лицо ударил порыв горячего ветра. Приподнялись черные потрепанные обложки, обнажая пожелтевшие от времени страницы. От этого сундука веяло страшными заклинаниями и тайнами.

Умертвия продолжали свое дело. Они без устали носили бесчисленные сокровища, утварь и даже картины. В одном из ящиков, проложенные свежим сеном, лежали черные тарелки из тончайшего фарфора. На дне стояло золотое клеймо: Морт. Попадались и вещи, явно созданные светлыми мастерами, – магические артефакты, изящные безделушки.

Добыча. Моран вернулся с добычей.