Текст книги "Нежное дыхание смерти"

Люба опомнилась первой и окликнула Дашу:

– Прости… Тебе, конечно, тяжело все это слышать. Но сейчас-то и начнется самое неприятное. Знаешь, если бы я хорошо знала тебя, то не стала бы подвергать такой опасности…

– О чем вы? – Даша очнулась от своих воспоминаний и удивленно посмотрела на нее. – Вы не стали бы меня подвергать опасности?

– Да, я… Именно я и заварила всю эту кашу, и мне пришлось ее расхлебывать, – призналась Люба, пряча от нее взгляд. – Ведь статуя пропала в какой-то мере из-за меня. Я тоже думала, что ее украла Лера или Лариса. Я-то удивлялась, почему они украли статую у самих себя? Чтобы сделать это, они должны были по крайней мере знать, что вся их партия фальшивая… А так выходила полная бессмыслица! В клубе я кое-что выяснила. Лариса была совершенно спокойна за судьбу этой сделки. Она была уверена, что все статуи начинены настоящей бронзой. Значит… Значит, она могла унести эту статую, чтобы в заливку пошла одна фальшивая. Она думала, что все остальные – подлинники, и таким образом надеялась поднять цену на весь комплект. Расчет самый банальный. Лариса на такое была способна. А Лера… Лера могла украсть одну статую с той же целью, с какой я украла все! Она хотела провалить сделку Ларисы с коллекционером и в последний момент выйти на сцену и взять клуб в свои руки, доказав таким образом бесполезность Ларисы. Оба варианта годились, и ни один мы не могли проверить. Разумеется, та, что сперла статую, ни за что бы не призналась в этом никому, даже под пыткой. Для Ларисы это были бы деньги, для Леры – власть. Надо знать этих женщин… И тогда… Тогда, прости, я подумала о тебе…

– Обо мне?

Даша оцепенела. Только теперь она кое-что начинала понимать. В голове как будто сцеплялись какие-то клочки, сводились воедино разрозненные факты и наблюдения. Но общая картина была такова, что она с трудом могла поверить в нее.

«Люба?! Люба, милая, добрая Люба?! Моя спасительница?!»

Но не верить этому она не могла – Люба уже рассказывала:

– Аркадий действительно дал Игорю твой адрес. Я долго думала, кто должен выйти на убийцу Аркадия, кто должен выяснить личность вора… Та баба в маске, которая запаковала золотую статую, вроде бы заметила Аркадия, и убить-то его могла только затем, чтобы он никому ее не описал. Так что стало ясно, что убийца и воровка – одно и то же лицо… Я решила, что наилучшей приманкой для убийцы могла быть женщина, связанная с Аркадием. Если бы такая женщина появилась в клубе, убийца сразу бы стала охотиться за ней. Я не знала, кого для этой цели выбрать – тебя или его жену. Но ты сама сказала Игорю во время вашей первой встречи, что Аллу на днях убили. Тогда мне стало ясно, что я на верном пути. Маска боялась даже таких свидетелей, которые в момент преступления были далеко. Она боялась звонков Аркадия домой, его контактов с женой или еще с кем-то… И она убила ее…

– Убила не совсем из-за этого, – вмешался Игорь Вадимович. – Но в принципе все так и есть… Лера боялась, что Алла даст Ларисе ненужные сведения о ней…

– Послушайте! – Даша страдальчески поморщилась. – Я очень ценю вашу честность, но неужели вы не подумали о том, что маска и меня убьет? Особенно после того, как узнали про смерть Аллы? И зачем вы сплели для меня эту историю с документами, которые я должна увидеть?

– О, это просто! – Люба оживилась, что можно перейти от моральной стороны дела к технической. – Ты должна была искать документы, касающиеся Венеции, а это выглядело самым подозрительным для убийцы! Мы надеялись, что маска на тебя нападет, тогда-то мы ее и схватим! Или она сама признается!

– Как и вышло… – подхватил Игорь Вадимович. – Спрятать статую на собачьем кладбище, в могиле Ларисиной собаки! Это надо додуматься! Как бы мы иначе узнали об этом, если не от самой Леры в минуту ее искренних признаний? А кому она могла признаться в этом? Только своей жертве, человеку, который вот-вот умрет.

– Но про меня, про меня вы не подумали? – Даша не выдержала и встала. Сидеть она не могла и стала ходить по комнате из угла в угол, не реагируя на Любины просьбы сесть и успокоиться. – Ничего себе – хорошенькая история! Я начинаю думать, так ли уж я обязана вам своим спасением!

Она в упор посмотрела на Любу, и та выдержала ее взгляд. На миг в ее фиалковых глазах мелькнула какая-то тень, но тут же пропала, голос ее звучал спокойно:

– Конечно, ты мне ничем не обязана. Это я кругом обязана тебе и постараюсь не остаться в долгу. Постой! – Она заметила негодующий жест Даши и прикусила губу, что-то обдумывая. – Я могу предложить тебе очень интересное дело…

– Нет, спасибо! – Даша с размаху опустилась в кресло и сцепила руки на коленях. – Лучше расскажите, как вы играли мной в клубе! Это действительно интересное дело, куда интересней всех прочих!

Игорь Вадимович молчал, и Люба, вздохнув, продолжала:

– А больше нечего рассказывать. Ты все знаешь сама. Ты пришла в клуб, и маска тут же напала на тебя. Но ее что-то спугнуло. Либо Игорь, либо я… Я ведь тоже была там, но с другой стороны ограды… Мы бы не дали тебе погибнуть, пойми! Это Лера думала, что ты беззащитна!

– И я тоже так думала, – угрюмо ответила Даша. – Вы, наверное, очень расстроились, что она меня не схватила!

– Да, что уж душой кривить, – призналась Люба. – Мы хотели как можно скорее узнать, где находится статуя. Время поджимало… Мне нужно было стать на место Ларисы, и, пока статуя была у нее или у Леры, я не могла этого сделать… Во второй раз маска настигла тебя в кабинете. Я специально направила туда тебя, каюсь. Но я была рядом, и я не дала бы тебе погибнуть… Попытка кончилась неудачей – в коридоре раздались чьи-то шаги, мне пришлось скрыться в диспетчерской, а когда я снова выглянула, то увидела Ларису и Леру, выходящих из кабинета вдвоем. Я не могла понять, кто из них только что был в маске. Вообще они постоянно находились рядом друг с другом, поэтому вариант с нападением на тебя в клубе оказался для нас неудачным. Тогда я выпустила тебя…

– Спасибо!

– Ради Бога… – поморщилась Люба. – Послушай меня! Игорь следил за тобой, а я – за Лерой и Ларисой. И тогда я увидела, что Лариса остается в клубе, а Лера – уезжает. Я знала, что убийца сразу станет преследовать тебя. Теперь я узнала, кто это… Я осталась в клубе, собрала всех и разбила все статуи в кабинете у Ларисы… Что было дальше – ты знаешь! Это был ее полный крах… А Игорь следил за тобой. Я дала ему знать, что Лера выехала из клуба и станет искать тебя…

– Я приехал сразу после тебя, но ты была так поглощена собой, что не заметила, как я вошел в ворота, – вступил в разговор Игорь Вадимович. – Я ждал Леру в сторонке, в тени деревьев. И пока она говорила, я ждал момента, чтобы убить ее сразу после главных слов. Я не стал бы подвергать тебя такому переживанию, но она говорила так долго! Но, слава Богу, сказала все… Она так увлеклась своей речью, что мне удалось подойти к ней сзади буквально вплотную. Прости, что я не вмешался раньше! Представляю, какие минуты ты пережила!

– Но теперь все кончено!

Люба встала и подошла к Даше. Склонилась над ней и сделала попытку погладить ее руку. Даша руку отдернула и посмотрела на нее так нехорошо, что та только вздохнула и отошла.

Люба снова постояла у окна, отведя штору и глядя на улицу, потом, не оборачиваясь, произнесла:

– Прости, если можешь. Ты будешь не последним человеком в клубе. Я сделаю для тебя все, что смогу! Я все понимаю, ты не ответишь прямо сейчас, но подумай. Подумай хорошенько!

Даша встала и оглядела их обоих. Игорь Вадимович курил и с интересом глядел на нее. Люба водила по губам кончиками пальцев и, казалось, о чем-то напряженно думала.

И Даша решилась:

– Скажите мне, пожалуйста… Вы согласны с тем, что я понесла большой ущерб из-за вашей игры?

– Разумеется, – тут же ответил Игорь Вадимович. Люба молчала.

– В таком случае я хочу получить за него денежную компенсацию, – твердо сказала Даша. – Я оцениваю свои убытки в десять тысяч долларов.

– Во сколько? – переспросил Игорь Вадимович. А Люба, разжав губы, только и молвила:

– Почему не одиннадцать?

– Не хочу вас разорять. – Даша смотрела только на Игоря Вадимовича. – Вы согласны заплатить мне эти деньги?

– Да, – не задумываясь, ответил он. – Почему же ты не хочешь принять нашу помощь? Деньги деньгами, но мы можем неплохо устроить тебя в этой жизни.

– У меня слишком хорошая память, – возразила Даша. – Видите ли, я все помню. Это большое неудобство, когда хотят заново устроить жизнь. А вы, простите уж, будете вызывать у меня не самые приятные воспоминания. Лучше я получу компенсацию деньгами.

Игорь Вадимович молча встал и вышел из комнаты. Пока Люба и Даша оставались наедине, они не промолвили ни одного слова.

Наконец он вернулся и протянул Даше длинный конверт из простой коричневой бумаги:

– На, возьми. Жаль, что ты уходишь вот так… Но если надумаешь – звони.

– Вашему другу? – спросила Даша, доставая деньги и тщательно их пересчитывая. Это очень не понравилось Игорю Вадимовичу, но ей было все равно. Сосчитав деньги, она сунула конверт в карман и огляделась в поисках своей дубленки и сумки.

– Твоя одежда в прихожей, я отнес, – сообщил Игорь Вадимович. – А сумка в машине. Пойдем, я подвезу тебя до дому.

– Я поймаю такси. Теперь мне никто не грозит или я ошибаюсь? Может, кто-то ожидает меня у подъезда?

– Ты уже догадалась, что это была моя мистификация, иначе ты бы не осталась ночевать в клубе. Пойдем, я хоть в такси тебя посажу… Не дай Бог – какой хмырь попадется…

Даша вышла из комнаты, не попрощавшись с Любой. Следом вышел Игорь Вадимович.

Люба осталась одна. Она села в кресло, где весь вечер сидела Даша, и приняла ее позу – сдвинула вместе колени и сцепила поверх них пальцы. Так она сидела, глядя себе под ноги и о чем-то думая, когда вернулся Игорь Вадимович.

Он вошел в комнату, налил себе коньяку и залпом выпил. Потом подошел к Любе и нежно обнял ее за плечи.

– Устала?

Она отрицательно покачала головой, по-прежнему не глядя на него.

– Расстроилась?

Она снова помотала головой. Он обеспокоился и присел на корточки перед ней, заглядывая в лицо.

– Ну а что тогда?

Игорь Вадимович протянул руку и осторожно погладил ее по щеке.

Люба внезапно усмехнулась и встретила его взгляд.

– Скажи, я очень постарела? И наверное, стала грубее, хуже?

– Глупенькая… – Он начал целовать ее лицо, изредка отстраняясь, чтобы снова увидеть ее глаза. – Ты куда красивей, чем она. Ты что – позавидовала ей?

– Завидовать тут нечему, сама такой была. – Женщина положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. – Она уехала?

– Да. Я посадил ее в такси, и она махнула мне ручкой. Сердитая стала девочка.

– Большая, – сонно сказала Люба. – Теперь она начнет расти очень быстро. И никогда не будет такой, какой мы ее видели.

– Ты очень много думаешь о ней, – сказал он, несколько раздражаясь. – Она еще позвонит и вернется. Когда обдумает твое предложение.

– Я очень много думаю о себе, – тихо возразила Люба, гладя его серебристые виски. – Она не позвонит и не вернется. Я знаю. Теперь ей надо пожить одной…

– Прости. – Мужчина снова прижал ее к себе. – Прости меня.

– Да ладно. Кто старое помянет…

Извещение о посылке Даша получила через неделю, когда уже и думать о ней забыла. Девушка начинала считать эту посылку вымыслом или ошибкой Леры, но теперь, когда она стояла на Главпочтамте в отделении иностранной корреспонденции, сердце у нее сильно билось.

– Распишитесь, – сказали ей, и Даша расписалась.

Потом она взяла тяжеленный картонный ящик размером с коробку от магнитофона и понесла к выходу. Ей пришлось взять такси, чтобы добраться до дому. Миновав кордон Настасьи Филипповны, которая не закрывала рот ни на минуту после того, как узнала, что Даша собралась разменивать свою комнату на отдельную квартиру с доплатой, она заперлась у себя и, даже не сняв дубленки, бросилась распаковывать ящик.

А упаковано было на славу. Она разрезала бечевки, отдирала ножом ленты скотча, вынимала амортизацию из пенопласта, и каждый раз, когда исчезала очередная преграда между ней и содержимым посылки, сердце у нее замирало. И по мере того как она приближалась к цели, ей становилось ясно, что цель эта – не сапоги, как говорила Лера, и не одежда.

Наконец Даша взялась пальцами за последний покров – толстый слой вощеной гофрированной бумаги.

– Ну, все! – сказала она вслух и сдернула бумагу. Наклонилась над ящиком, всмотрелась и торопливо стала вытаскивать наружу то, что увидела там, в глубине. А когда вытащила и поставила на стол, засмеялась и заплакала одновременно.

– Милый мой, дорогой мой… – шептала она, глядя на содержимое посылки. – Как же ты меня любил!

Перед ней стояла маленькая гипсовая статуя, изображавшая девушку с обнаженной грудью, украшенной морскими звездами и гирляндой водорослей. Эта грудь – полудетская, наивная в своей наготе, как будто медленно поднималась и опускалась под грузом своих украшений. Нежные руки девушки прижимали к бедрам складки тяжелого синего платья, ткань которого выглядела влажной. Эта юная венецианка, или жительница моря, казалась покрытой тысячами поцелуев – или полита слезами.

А лицо – лицо Даши, с ее зелеными глазами, с ее юным ртом, то ли смеялось, то ли плакало.

Девушка долго смотрела на нее. Слезы скоро высохли, и она незаметно для себя начала улыбаться, разглядывая статую. В том, что она была сделана самим Аркадием, Даша не сомневалась. «Но где и когда?» – спрашивала она себя. Девушка обыскала ящик, надеясь найти письмо, но ничего не обнаружила. И она поняла, что когда он отсылал ей эту статуэтку, просто был не в состоянии писать.

– Но где и когда? Где и когда? – спрашивала она, дотрагиваясь до лица венецианки и пристально разглядывая его. – Не все ли равно… Не все ли равно…