Текст книги "Частные уроки рунографии"

Савер нахмурился. Пару секунд он сидел, переводя взгляд с одного на вторую, а затем вдруг рассмеялся. И Фо подумала, что эта омерзительно-многообещающая ухмылка очень ей не нравится.

– А вот почему бы мне не прихлопнуть двух тараканов одним башмаком?

Фо решила не оскорбляться унизительным сравнением, поскольку напрямую коротышка никого и не оскорбил, а вот пальцы Арьеста в ее руке ощутимо дернулись. Она сжала руку еще сильнее.

– Значит так, дорогуша. Долго тут рассусоливать мне некогда. За тобой должок дружка твоего Дира. Взял он у меня золотишко, а вернуть не вернул. Вот ты мне его и отдашь.

– Какое золото? – вспылила Фо, – Не знаю я никакого золота!

– А ты поищи, поищи, – с фальшивой лаской в пронзительном голосе покивал чернявой головой Савер, – Тебе ж лучше будет. А то ведь знаешь, что будет.

– И что же будет? – хорохорясь, надменно спросила Фо.

– Разное нехорошее будет. Я ведь не бандит какой. Я закон блюду. А вот как узнает Коронный сыск, что ты братца своего полюбовника убила, что тогда с тобой будет?

Фо ахнула и отступила назад. К лицу ее прилила кровь, не задумываясь, женщина порывисто прижала ладони к щекам.

– Не убивала я! – сдавленно проговорила она.

– Ой, ну да кто тебе поверит, дорогуша, – хихикнул Савер, – Как есть в этом доме Бертанчик-то и помер. Не скажу, чтобы я сильно об нем жалел, пакостник он был редкий, но вот чего я не люблю, это что б мои капиталы, вложенные в дело, уходили куда на сторону. А Бертанчик мне задолжал, очень даже задолжал. Так что, милая, как ни крути, а отдуваться тебе.

– Как это мне отдуваться? Я-то тут причем?

– А вот это, дорогуша, меня совсем не волнует. Расчет у меня простой. Золотишко-то дирово никуда не делось, где-то лежит, меня дожидается. Найди его – и будешь свободна. А нет…

– И что «нет»?

– А я вот, пожалуй, чтоб тебе легче думалось, этого мальца с собой возьму, – осклабился Савер, указывая на Арьеста, – пока ты не одумаешься.

– О, у тебя ничего не выйдет! – Фо постаралась сказать это язвительно и высокомерно, но ей с трудом удавалось держать себя в руках, – Или ты забыл, чей он сын?

– Ох, дорогуша, так я об этом очень даже помню! Именно об этом и помню! А ну как папаша узнает, что ты с его мальцом шашни крутишь? Или он уже знает?

Фо, испуганно вытаращив глаза, отшатнулась, зато побагровевший Арьест сжал руки в кулаки и угрожающе шагнул вперед.

– Ты, мерзкий сморчок, забирай свои слова обратно, или…

– Ой ну не надо меня пугать! – махнул рукой Савер, попутно останавливая своих громил, – Я ведь никому ничего дурного не желаю! Я только хочу вернусь свое! И тебя, малец, тоже зазря пугать не стану. Я вот хочу спросить тебя, а помнишь ли такое колечко черного золота да с геммкой из голубого агата? Там еще, ежели память моя не усохла, такая зверюга странная – голова орлиная, а тушка львиная?

– Грифон? – обескуражено пробормотал Арьест, останавливаясь на полпути, – Откуда ты об этом знаешь?

– А я, милок, о многом знаю. Колечко то у меня. Берегу на всякий случай. Ан глянь, и подвернулся случай. Если б я знал, что ты тут ошиваешься, с собой бы прихватил. Печаточка, как я понимаю, родовая, ценная. Странно, что батюшка твой до сих пор не хватился.

Арьест простонал и схватился за голову.

– Я думал вернуть, пока отец…, – глухо и сбивчиво сказал он, – Это было давно… Я не знал, я проигрался. А потом… Дир сказал, что продал уже. Что не знает, где печатка, но постарается вернуть, если я заплачу вдвое. А потом… у меня не было денег, я думал отыграться… И отец не знает… Он меня убьет… Точно убьет. Я обещал, что не буду больше играть, и я сдержал слово! Я не играл больше. Но печатка, печатка – это было до того!

Его отчаянные глаза умоляюще смотрели на Фо, а та уже поняла, что их загнали в ловушку. Арьест ни за то не признается отцу, что украл фамильную печатку. А она никогда не позволит рассказать об этом Рейку Орсету.

– Так что же, – сурово сказала она, – Если я найду то злосчастное золото, печатка вернется к этому достойному молодому человеку?

– Отчего ж нет, – с довольным видом развел руками Савер, – Ежели сторгуемся на первом, решим и со вторым. Только долго тянуть я не буду – это ты, милочка, сразу учти. До ночи даю тебе время. До ночи ихний батюшка вряд ли о сынке всполошится, а уж после ночи, ежели дело не сделается, вся правда наружу и выйдет. А Орсет, как я слышал, грозен и на расправу скор!

– Смотри, чтобы он с тобой не расправился, – буркнул Арьест, однако угроза лишь насмешила «крысу».

– Так я ведь не при чем, милок! Это вам двоим есть что скрывать, а мне-то что? Я только золотишко свое хочу вернуть! Не чужое, заметь, а только свое!

Рука его между тем дрогнула в едва заметном жесте и два бугая, стоявшие у дверей, шагнули вперед с явным намерением вывести Арьеста. Фо успокаивающе положила свои пальчики на запястье молодого человека:

– Все будет хорошо, не беспокойтесь, Арьест! Я постараюсь сделать все, чтобы вы не пострадали!

– Нет, что вы! – изумился юноша, приподнимая ее руку и галантно прикладываясь к женским пальчикам, – Это я должен вас утешать. Это из-за меня вы попали в такую переделку! Это я должен помогать вам!

Фо, несмотря на драматизм ситуации, рассмеялась. Милый, милый мальчик!

Савер, проводив взглядом под присмотром уходящего молодого Хоргана, обернулся к хозяйке:

– Ну, дорогуша, ты ведь понимаешь, что наш разговор не последний. Найди тайник и сделай так, чтобы мне не пришлось делать тебе больно. И тогда всем будет хорошо.

– Ты вернешь ему кольцо и все останется между нами?

– Так ведь и я того же хочу! – ненатурально обрадовался Савер, – Рейк Орсет ни об чем от меня не узнает. До тех пор, пока ты не начнешь брыкать, дорогуша. А уж потом – не обессудь. Молодому Хоргану беда будет небольшая – ну пожурит его батюшка, деньжат карманных лишит, и будет. А вот тебе, милая, не позавидуешь. Загремишь в темницу за убийство… или Орсет осерчает. Кто знает, что хуже? Покровитель он не надежный, это я тебе сразу скажу, бабенок у него бывало много, только долго он за них не держится.

– Много? – упавшим голосом переспросила Фо и тут же с досады поморщилась: и вовсе не интересует ее личная жизнь Орсета! И тем более не стоит узнавать о ней от этой мерзкой крысы! Зато Савер довольно ухмыльнулся:

– Много, много! Так что тебе, рыженький цветочек, лучше бы со мной не ссориться. Кто знает, может, завтра ты сама меня о помощи прибежишь просить?

– Не бывать тому, – прошипела Фо, отодвигаясь от короткопалой ручки, неожиданно протянувшейся к ее лицу.

– А это мы еще посмотрим, – гнусно осклабился Савер и направился к двери, – Так к полуночи жди меня! Непременно буду! А ежели раньше захочешь видеть – пошли своего слугу в трактир «Пьяная сова», что на Малой Горбатой. Передашь чего хозяину – я все знать буду.

Выпроводив гостей и порядком взбудораженных слуг, так и не осмелившихся спросить, что же происходило за закрытыми дверями, Фо еще долгое время бродила взад-вперед по гостиной, пока не поняла, что ужасно устала. От дум, от проблем, былых и будущих, от тревог… Времени у нее достаточно – до полуночи она все успеет обдумать, а насчет того, чтобы раньше видеть – ну это уж навряд ли! Савер, она была в том уверена, не станет причинять вред Арьесту, и пока не наступит назначенное «крысой» время, за юношу можно было не беспокоиться. А вот что делать ей самой – Фо прекрасно представляла.

Хозяйка особняка приказала приготовить горячую ванну и хороший завтрак; долго нежилась в ароматной, густо сдобренной розовым маслом воде, смывая с себя усталость и дурные мысли; потом некоторое время провела у камина, осторожно высушивая свои роскошные меднорыжие волосы и раз за разом проводя по ним деревянным гребнем, неторопливо завтракала… вернее, делала вид, что завтракает, потому как кроме кусочка вымоченного в горячем отваре сухарика в горло ничего не лезло. С ней всегда так бывало: если сильно волнуется или беспокоится – есть не может, вот другие едят как не в себя, а она не может. Потому, когда Халлер умирал, она так похудела, что кожа да кости остались. Это сейчас она слегка округлилась, но кто знает, какие времена теперь ее ждут? О боги, да о чем она, собственно, думает? Причем здесь фигура, когда жизнь на кону?..

Потом Фо вернулась в будуар, долго и придирчиво выбирала наряд, хотя выбирать-то и нечего было – знамо дело, куда собралась. Однако траурные одежды женщина все-таки отложила. Ни к чему заранее вызывать подозрения. Достаточно хорошенькой темной шляпки с большими полями, украшенными перьями, и красивой темной вуалью. А вот платье… пожалуй, сойдет и этот скромный коричневый костюм с изумительными черными кружевами – наряд, может, и не экстравагантный, зато весьма шедший к ее утонченному облику. В конце концов Фо даже несколько повеселела: из зеркала на нее смотрела изящная модная дама с тонкими чертами удлиненного лица и превосходной фигурой с подчеркнутой узорчатым поясом тонкой талией. Излишняя бледность щек выгодно оттеняла глубину запавших глаз и четкую линию рта, и Фо подумала, что выглядит не так уж и плохо.

Сказать по правде, выглядела она великолепно. И костюм, который она назвала «скромным», таковым отнюдь не был, ибо сшит он был у лучшей лилиенской модистки из превосходной тонкой шерсти, и украшенная большим пером венценоски шляпка, лишь отчасти скрывавшая ее роскошную шевелюру, была из тех, что неуверенная в себе особа ни за что не рискнет одеть из-за ее экстравагантного вида. Фредебокина Торвиль любила привлекать к себе внимание, любила красиво одеваться, любила красивые вещи и дорогие украшения, но… Вот это «но» и испортило ей настроение. Потому как теперь ей не за что будет покупать себе наряды, хорошо, если у нее достанет денег содержать особняк…

Фо подправила изогнутое перо на шляпке и решительно заставила себя не думать о том, что будет потом. Потому как более насущным было «сейчас». Госпожа Торвиль собиралась отправиться на кладбище и спуститься в подвал под склепом, где, собственно, и лежало искомое Савером золото. Казалось бы, что проще? Отдай золото – и волнениям конец! Однако во всем этом была одна проблема. Фо не жалко было денег, не жалко золота и драгоценностей, тем более, что ничего из спрятанного Диром ей не принадлежало, но она не могла позволить себе отдать мерзкому коротышке магические артефакты, в изобилии хранившиеся там. Опять-таки – не корысти ради, а из простого соображения, что столь опасные вещи в неумелых (или вернее, очень даже по-своему умелых) руках людей, не отягощенных совестью или хотя бы некоторыми моральными ограничениями, крайне опасны. Так что Фо предстояло ни много, ни мало, как освободить подвал под склепом от всех (или большинства) магических артефактов. Она понимала, что у нее не хватит на это умения и сил, но и выбора-то у нее не было – не может же она посвятить кого-либо еще в тайну спрятанных сокровищ! Так что в большой ручной саквояж, который Фо собиралась взять с собой, она положила склянку с порошком костей василиска, отрезы шелка, пропитанные отваром златоглавки, на палец надела кольцо-амулет – все это должно было помочь ей на некоторое время приглушить магическое воздействие артефактов. А вот что с ними делать дальше? Ну, когда она вынесет их из склепа? Магия – штука заметная, стоит только слегка ошибиться, как на запах запретного слетятся все маги в округе!

Подобные мысли занимали Фо все утро, пока она нежилась в ванне, завтракала или собиралась, но, когда пришла пора выйти из дому, госпожа Торвиль решительно распрощалась с ними. «Пойдет дождь – тогда и открою зонтик», – легкомысленно подумала она и направилась к двери, когда за этой самой дверью послышался шум и странная возня. Она насторожилась. В дверь будуара робко постучали.

– Входите!

И он вошел, вернее, буквально влетел. Арьест был чумаз, всклокочен и совершенно счастлив.

– Я сбежал! – сообщил он, возбужденно размахивая руками. Красивый его камзол был неприглядно испачкан, правый лацкан разошелся по шву, а на груди болтался клок кружев, явно оторванный от великолепного воротника белой шелковой сорочки.

– Я подумал, я должен вам сообщить об этом, – синяк на левой щеке молодого человека на глазах багровел и глаз заметно заплывал, однако самого его это ничуть не беспокоило, – Я же говорил, что могу защитить вас! Вот, я пришел.

Он был горд. Он был неимоверно доволен собой.

– Арьест, – прошептала побледневшая Фо, покусывая губы, – Вам нужно уходить отсюда. Уходите, спрячьтесь в собственном доме под прикрытием отцовской магии. Умоляю.

– Вот еще! – обиженно фыркнул юноша, – Не буду я нигде прятаться!

– Вы не понимаете, – попыталась еще раз объяснить Фо, – Они не оставят меня в покое. Я должна с ними разобраться раз и навсегда.

– Ну да, я об этом и говорю! Я пришел помочь.

– Тогда уходите домой и не мешайте мне. Я сделаю все сама. Только не попадитесь Саверу в руки еще раз. Я не могу ко всему прочему беспокоиться еще и о вас!

– Ха! Я собираюсь забрать у того гнусного недомерка свое кольцо! Я не буду прятаться.

– Хорошо, – Фо сцепила руки в замок и пару раз глубоко вдохнула, – Давайте договоримся так. Сейчас вы пойдете домой и расскажете отцу… Это ваше дело, конечно же, что и о чем вам с ним говорить, но если вы скажете ему, что я, ну скажем, попала в беду, я буду очень вам признательна… Я пойду на Невильское кладбище, думаю, он поймет, где меня искать.

– Но зачем вам туда идти? – обескуражено замер на месте Арьест.

Фо еще раз глубоко вдохнула.

– Надо. Так вы выполните мою просьбу?

Молодой человек неуверенно пожал плечами.

– Хорошо. Я ему скажу и сразу же вернусь! Нет, я придумал лучше: давайте пошлем ему записку!

– О, Арьест! Я так благодарна вам за помощь, но разве такие вещи можно доверить обычному посыльному? А если ваш отец не поверит? И кто я для него? Только вы сможете убедить его в том, что я не завлекаю его в ловушку и что мне нужна его помощь. Вернее, не мне. Или вернее, не его… В общем, мне нужна помощь мага. Очень нужна.

– О-о.

Лицо молодого человека вытянулось. Он с опаской осмотрелся, однако не заметив ничего подозрительного, кивнул.

– Раз так, то я согласен.

Вот и славно, подумала Фо. И Арьест будет под присмотром, и решение по поводу бесхозных магических вещичек найдено: Рейк Орсет виделся ей именно тем человеком, кому она могла бы без опаски доверить артефакты, лежавшие в подвале под склепом. Она ведь может просто передать их, когда достанет из подвала, при этом не посвящая мага ни во что иное. Потому что один даже намек на то, что ему станет известно о ее злостном преступлении, о том, что она прикрывалась его именем и назвалась его содержанкой, пытаясь избавиться от давления Савера, приводил ее в неописуемый ужас. Нет! Орсет не должен об этом узнать! Никогда!

– И кстати, не стоит ничего говорить о Савере, – поспешно добавила она, – Ведь ни вам, ни мне это не нужно. Лучше будет, если вы скажете отцу… Лучше всего скажите ему правду: я нашла на Невильском кладбище магические артефакты и прошу его помочь их обезвредить!

– Это правда?

Фо кивнула.

– А вот я бесталанный, – смущенно улыбнулся Арьест, – ни крохотной искорки магии. Наверное, это у меня от мамы… Ну, тогда я пошел.

Он шагнул к двери, и тогда Фо спохватилась:

– Постойте! Вам нельзя возвращаться домой в таком виде!

Пока брови Арьеста от удивления ползли вверх, Фо потянула его назад и поставила перед большим зеркалом. Увидев себя, юноша горестно вздохнул и безропотно отдался в умелые женские ручки.

Несколько взмахов гребнем заставили темные вьющиеся волосы молодого человека лечь ровнее и не торчать петушиным гребнем; два-три прикосновения палочкой белил (несмотря на громкое возмущение обладателя щек) и легкое порхание пуховкой прикрыли наливающийся багрянцем синяк на скуле, но вот одежда…

– Снимайте-ка камзол, – решительно объявила Фо и Арьест как зачарованный слепо повиновался.

Женщина со вздохом сняла свою очаровательную, однако крайне неудобную в данных обстоятельствах шляпку и отбросила ее на софу, а затем достала шкатулку с рукоделием. Она была не слишком хорошей швеей, но держать в руках иглу умела. Несколькими стежками Фо пришила оторванный карман и осторожно приметала разошедшийся по шву лацкан. Не слишком аккуратно? Не беда! Главное, чтобы в глаза не бросалось.

– Ну вот, – с облегчением сказала она, откладывая иглу и камзол в сторону и подходя к Арьесту, чтобы понять, какой урон нанесла драка шелковой сорочке. На самом деле ничего страшного не случилось: отлетела пара пуговичек, отчего рубаха разошлась на груди, и красивый кружевной воротник болтался, оторванный почти наполовину. Фо еще раздумывала, что лучше – пришить его или оторвать совсем, как за дверью послышался шум. Опять! Фо испуганно вздрогнула, Арьест покровительственно, но почтительно коснулся ее руки:

– Не бойтесь, я…

Однако дверь без предупреждения распахнулась и…

– Не надо меня представлять! – рявкнул Рейк Орсет, раздраженно отмахиваясь от Броксби, – Я сам представлюсь!

Он так и застыл в дверях, не дав дворецкому пройти в будуар и оправдаться перед хозяйкой. Сначала он сильно побледнел, а взгляд его стеклянно остановился на испуганно замерших рядом женщине и полураздетом юноше, но это продолжалось всего несколько секунд, затем на скулах его разгорелись красные пятна, а в глазах загарцевала ярость, да что там ярость, неукротимое бешенство!

– Вот, значит, как? – хрипло произнес он, – Мой сын! Ловко же вы меня провели, сударыня. Я, как последний дурак, переживал, что был к вам несправедлив. А надо было слушать голос разума, тогда бы мой сын не попал в лапы… подлой развратницы!

– Отец! – ошеломленно закричал Арьест, с испугом отпрянув от Фо, – Это не то, что ты подумал! Ты не смеешь так ее оскорблять!

– А ты помолчи! – угрожающе осадил его Рейк, – С тобой я потом поговорю!

– Отец, ты не прав! – заволновался молодой человек, – Ты совершаешь ошибку!

– Я уже совершил ошибку, – мрачно бросил Орсет, – когда поверил ей. Выйди, Арьест. Я хочу поговорить с этой… дамой.

Юноша оглянулся на раскрасневшуюся Фо, но та спешно подтолкнула его к выходу и сунула в руки починенный камзол. Чем меньше свидетелей грядущей бури, тем лучше! Арьест вышел, поминутно оглядываясь.

– Ловкая вы женщина, Фредебокина Торвиль. Вы и теперь будете отпираться, что пытались соблазнить моего сына?

Глаза Фо лихорадочно блестели, на щеках горели багровые пятна, в горле рождался не то смешок, не то рык. Но женщина не издала ни звука. У нее просто не было слов. Оправдываться было глупо. Она была ошеломлена и никак не могла сообразить, плакать ей или смеяться! Он точно ненормальный!

– Молчите? Правильно, а что вам говорить? – неожиданно горько произнес Рейк, – Я ведь и сам все видел. Подумать только, а я ведь было решил, что влюбился в вас. Болван. Но хорошо хоть, что я узнал ваше лживое сердце до того, как стало слишком поздно!

Он порывисто отвернулся, но пару секунд спустя повернулся обратно и на лице его не было ни горечи, ни смятения, ни боли.

– Оставьте моего сына в покое, – холодно сказал он, – Иначе вы сильно пожалеете о том, что решили скрестить со мной шпаги.

Не произнеся больше ни слова, он развернулся и решительно вышел вон, хлопнув дверью так, что со стоявшего у стены комода упала стеклянная ваза. От резкого звука Фо вздрогнула, нервно всхлипнула, рухнула в кресло и разразилась рыданиями.

Агата. Малая птаха клюет малые зернышки

Терри не вернулась ни в тот же день, ни ночью, ни на следующее утро. Не вернулась и не прислала ни единой записки. Агата пребывала в мучительных раздумьях и сомнениях, часами просиживая у окна в гостиной в ожидании весточки. А вдруг как новообретенная подруга и в этот раз соврала? А вдруг как опять обвела вокруг пальца доверчивую провинциалку, над которой сейчас, небось, от души потешается? А если нет? Последний разговор был другим, очень доверительным, Терри была искренней и старалась ничего не скрывать, и Агата никак не хотела верить, что ее опять обманули. И если так, то с подругой что-то случилось! Да-да, наверняка что-то случилось! Или нет?

Вечером девицу Пул вывезли на смотрины в салон графини Адренской, но светский прием с танцами оказался скучнейшим. Несмотря на то, что Агате всего пару раз пришлось сидеть в ожидании кавалеров, ее никто особо не заинтересовал. Вести с ровесниками разговоры о погоде и прекрасных ландшафтах, окружавших родовое поместье ее батюшки, надоело ей уже полчаса спустя, но альтернативой было обсуждение здоровья ее многочисленных родственников и просто соседей в обществе дородных матрон постарше, потому Агате пришлось смириться. Очень скоро она обнаружила, что прием, хоть и считался он довольно-таки престижным, собрал не слишком много знатных особ. К примеру, здесь не было местной законодательницы мод, графини Эвнар, а уж ее-то Агате нужно было увидеть позарез. Но краем уха она услышала шепотком рассказываемую скандальную историю о королевском фаворите Терране Ангире и навострила ушки. Из взахлеб пересказываемой сплетни явствовало, что злокозненный маг по-прежнему отпирается от всяческих обвинений и совершенно не собирается просить о снисхождении. О дочери его говорили лишь то, что она пропала, однако досужие умы усматривали здесь злой умысел – девица, небось, под шумок скрывает следы отцовских преступлений, так что именитого папеньку наверняка теперь к ответственности привлечь не удастся… Агата слушала разговоры с неослабевающим интересом, но помимо того, что она уже знала (теперь, пожалуй, она наверняка верила всему, что рассказала Терри), ничего нового она не услышала. У нее не было даже намеков на то, где может скрываться дочь Террана Ангира. Разве что у графини Эвнар?

Эта мысль показалась ей довольно здравой, потому проснувшись поутру (примерно около полудня) Агата решила, что если она слегка нарушит светские правила и заявится к очаровательной Софит домой, вряд ли кто-то сочтет ее слишком наглой – они ведь все-таки представлены друг другу. Плотно позавтракав и приободрившись, девушка принялась собираться, придирчиво выбирая наряд, который не показался бы красавице-графине заурядным и провинциальным.

Ну а вдруг в это время вернется Терри, а ее не будет дома? Агата отправила горничную выглаживать миленькое розовое платье, отороченное кружевами и красными лентами, а сама села у окна в привычном ожидании. И все же, почему она ничего о себе не сообщает? Взгляд ее скользнул по извозчику, лениво почесывающему концом хлыста всклокоченную шевелюру, по цветочнице, кокетливо обхаживающей богатого усатого дядьку в старомодном длинном сюртуке, по… А вот этих двух субчиков, подпирающих стену дома на противоположной стороне улицы, она видела уже не раз, и не два, вот только до сих пор не удосужилась это заметить. Интересно, а чего это они здесь делают второй день подряд? Если слуги, то без дела просто так стоять не должны, а если не слуги, то чего ждут? Взгляды их скользили по улице, но нет-нет, да и останавливались на двери и окнах тетушкиного дома. И того самого окна, между прочим, где стояла она, Агата.

Сердце ее гулко застучало, кровь бросилась в лицо. А ну как это те разбойники, от которых сбежала Терри? Выходит, они ее нашли, узнали, у кого она скрывается, а теперь ждут-дожидаются, когда она вернется? Агата ахнула и тут же прикрыла рот ладошкой, словно стоявшие на улице люди могли ее услышать. Девушкой она была неглупой и сразу же поняла, какая опасность грозит Терри, если она вернется в дом тети Малори. Возможно, она об этом уже знает и потому не возвращается, а вдруг нет?

Но как ее предупредить?

Агата бросилась к двери, потом бросилась обратно. Что же ей делать? Единственным выходом ей виделось ехать к графине Эвнар и просить ту разыскать Терри, вот только выйти нужно как-то так, чтобы стоявшие на улице соглядатаи об этом не догадались. Так что девушка дождалась, пока горничная принесет ее платье, помогла ей одеться и причесаться, но потом выпроводила служанку, сняла висевший в глубине гардеробной чей-то старый плащ и укуталась в него с головы до ног. Теперь ее вряд ли кто-то узнает. В таком виде она на цыпочках сбежала по лестнице вниз, прошмыгнула в скромную дверцу черного хода (совершенно не заметив, как недоуменно переглянулись два лакея, убиравшиеся в прихожей), и вышла на задний двор, где обычно толпились слуги. Внимания на нее, кажется, никто не обратил, и Агата, осторожно перепрыгивая через грязные лужи, вышла на какую-то совершенно незнакомую ей улицу. Это ее немножко озадачило – город она знала плохо и как выйти на более респектабельную и соответствующую ее положению улицу она тоже не знала. Остановившись в раздумьях (чем вызвала крайнее неудовольствие плохо одетой бабуси, катившей скрипучую тележку со всякой ветошью), она огляделась. На этой узкой и грязной улочке не было ни одного извозчика! Зато бабуся продолжала крыть девицу благим матом и ее пронзительный голос раздавался ох как далеко… От злости Агата топнула ногой.

– Приличным девушкам бродить по Кислому переулку опасно, – мягко сказал ей на ухо приятный мужской голос. Агата резко обернулась. Мужчина был невысок, одет неброско, однако вполне прилично, манерами не ужасал, так что даже накинутый на голову капюшон девушку не испугал.

– Я немного заблудилась, – с милой улыбкой сказала она.

– Это я уже понял, – в ответ незнакомец тоже улыбнулся и Агата подумала, что в жизни не видела ничего более располагающего к себе, – У меня тут коляска неподалеку. Не желаете?..

Она поспешно кивнула.

Карета (а это была именно карета, а не легкая открытая коляска) вполне соответствовала облику ее хозяина: добротная, крепкая, хоть и не новая, и не блещущая изысканной красотой. Незнакомец услужливо распахнул перед Агатой дверцу, и тут ее кольнула игла сомнения: а не опасно ли это? Мама всегда предупреждала не доверять незнакомым людям. Однако мужчина мило улыбнулся, чуть наклонился и веселым шепотом произнес:

– Как я понял, девушка не желала быть узнанной, раз одела такой ужасный плащ?

Это разом решило все агатины сомнения. Она нырнула в карету, потом кое-что вспомнила и полезла в крохотный ридикюль проверить, достаточно ли у нее денег. И только когда незнакомец сел рядом с ней, она сильно забеспокоилась:

– Эй, а разве вам не полагается быть на козлах?

– На козлах? – удивился незнакомец, – Зачем это мне? У меня есть кучер.

Агата порывисто вскочила, однако карета тронулась с места и девушка потеряла равновесие. Упала она прямо на мужчину – капюшон с его головы соскользнул и Агата с ужасом уставилась на рубиновую сережку в его ухе.

– Вы! – ошеломленно выдохнула она, отпрыгнула назад и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы закричать. Но этого не произошло. Незнакомец лишь неуловимо качнул пальцами, как Агата застыла немым столбом – с выпученными глазами и надутыми от усердия щеками.

– Послушайте, – с досадой сказал мужчина и поднял руки раскрытыми ладонями вперед, – Торжественно клянусь, что не причиню вам никакого вреда. Только не надо кричать! Не будете?

В знак согласия она несколько раз быстро хлопнула ресницами – единственным, чем еще могла двигать; а когда магия ее отпустила – шумно выдохнула.

– Это вы! – свистящим шепотом сообщила Агата, забиваясь в противоположный угол и с ужасом глядя на мужчину. Глаза ее при этом просто горели, – Вы похитили Сили, то есть Терри!

– Ну да, да! Похитил, – с еще большей досадой пожаловался Арво, – А она от меня сбежала. Я должен был – должен! – догадаться, что она замышляет пакость! В последние дни она вела себя такой смирной овечкой, что я просто обязан был заподозрить подвох! Но я дал обвести себя вокруг пальца!

– Она умная, – с гордостью заявила Агата, – Вам ее не поймать!

– Вот это меня и беспокоит, – буркнул мужчина, – Теперь она опять попадет в беду, если уже не попала! Ну что мне с ней делать? Не могу же я все время держать ее за руку!

– Попадет? – все тем же шепотом переспросила Агата, – Так вы хотите ей помочь?

– Конечно, я хочу ей помочь! – с раздражением откликнулся Арво, – А вы думали, я ее съем, когда найду?

Агата неопределенно пожала плечами.

– Это девчонка просто неуловима, – как старый пес ворчал Арво, – У нее просто дар исчезать! Я хотел подержать ее за городом, пока все не утрясется, но ей обязательно надо быть в гуще событий! Без нее никак! Ну и где ее сейчас носит?

Агата опять пожала плечами.

Хмурый Арво побарабанил пальцами по дверце кареты, но вдруг лицо его просветлело и он с воодушевлением спросил:

– Кстати, а куда это вы собирались ехать?

Агата вздохнула. Ей ужасно хотелось соврать. Но какой в этом смысл?

– В графине Эвнар! А то вы не знаете!

– А почему я должен об этом знать? – удивился Арво.

– Ну, это же ваши разбойники торчат у нас под дверью? Они же наверняка видели, что Терри уехала в ее карете…Ах! – она с испугом прикрыла рот ладошкой, затянутой в тонкую шелковую перчатку, – Если вы обо всем знали и поджидали меня у черного хода, значит, меня вы тоже похитили?

Логика ее рассуждений поставила мужчину в тупик. Пару секунд он хмурил брови, потом чело его разгладилось:

– А знаете что? Я прикажу кучеру отвезти вас к графине. Согласны?

Она удивленно кивнула, он постучал в спинку кареты.

– Не буду вам мешать, – ослепительно улыбнувшись, Арво выскользнул наружу, – Только обещайте мне, что не будете больше бродить в одиночку по злачным местам! Скажете кучеру – и он отвезет вас обратно домой. Всего хорошего!

Он дал указания кучеру, а когда карета двинулась дальше, помахал рукой и произнес себе под нос:

– Надеюсь, у Грокера хватит терпения повозить ее по городу подольше и вернуть домой. И почему она решила, что это мои люди?