Текст книги "Частные уроки рунографии"

Обычно Фо так и делала. Она была осторожным магом, но не боязливым; толику риска она считала столь же необходимой, как и известное благоразумие, но она никогда не заходила за пределы своих возможностей.

До сего момента.

Расположение рун в сделанном ею Великом раскладе и испугало, и озадачило ее. Она никогда еще не видела такого противоречивого, замысловатого и сложного рисунка полученной фигуры, хотя не без оснований считала себя опытной. Чтобы истолковать связи и влияния рун, потребуется не один час кропотливого труда, но беспокоило женщину другое: получится ли это толкование верным, ибо Фо впервые столкнулась с тем, что не понимает того, что видит. Да, она видела отдельные связи, отдельные фрагменты… но не чувствовала картины в целом, словно какая-то перемещающаяся с места на места тень скрывала от ее восприятия то одни, то другие куски расклада. Это было сродни магической слепоте, и для человека, всю жизнь читающего руны, это стало ошеломляющим открытием. Магия истекала из нее все больше и больше, Великий круг не просто впитывал ее, а всасывал ненасытным китом – и это тоже беспокоило вопрошающую, поскольку ни разу еще рунные расклады не были такими падкими на чужую магию. Надо бы встать и принести к гадальному столу побольше заряженных энергией амулетов, дабы не стать опустошенной вовсе… Но это нельзя делать, когда руны уже разложены, или придется начинать заново. Нет, на новый Великий круг она не решится. Придется продолжать.

Фо никак не удавалось нащупать связи рун с конкретными людьми, действия, мысли и чувства которых стали или еще станут основой будущего вопрошания. Кое-какие фигуры она ощущала отчетливо, как, например, ее родной братец Терран и этот раздражающе вездесущий Рейк Орсет, зато другие фигуры – большей частью незнакомые колыхались тенями на краю ее сознания, как бы она ни тянулась к ним. Особенно беспокоил ее человек в центре, человек, связанный с мистической руной Аз-Дабейр. Она его не знала, однако смутная его аура истекала скрытым напряжением приближающейся грозовой тучи.

Расклад говорил о какой-то опасности, большой опасности, а то, что руны притянули в него людей, совершенно незнакомых Фо, свидетельствовало о куда большем размахе предсказания, чем того желала сама предсказательница. Но будущее было слишком размыто, чтобы понять его.

Был лишь один способ узнать большее. Опасный способ. Фо еще могла отказаться от дальнейшей интерпретации расклада, удовольствовавшись смутно-тревожным осознанием опасности, однако отступить теперь было бы просто трусостью, малодушием – и она рискнула. На самом деле то, что Фо собиралась сделать, и было бы настоящим предсказанием в отличие от того по-детски невинного разбрасывания рун по круглой доске и попытке осторожным разумом понять связи между ними, которое женщина обычно практиковала. Разве не пришло время пойти дальше и испытать себя? Проверить, так ли малы пределы ее возможностей? Узнать, что на самом деле ты стоишь? Это было опасно, но соображения безопасности после трагических событий последних дней перестали волновать Фо. В ней поселилась какая-то ненормальная бесшабашность и где-то в глубине души женщина одновременно ужасалась и забавлялась этим.

Сосредоточившись и отбросив в сторону всякие малодушные мысли, Фо медленно обвела пальцем контур круга – раз за разом, трижды, по часовой стрелке, и с каждым разом линия от ее усиливающегося касания становилась все ярче и насыщеннее. Руны сверкали нестерпимо, от их блеска рябило в глазах, от притянутых к раскладу магических сил электризующе покалывало кожу… Фо не без колебания положила пальцы обеих рук в центр, на Аз-Дабейр, и мысленно ринулась туда, внутрь, как хищная птица, избрав жертву, камнем падает вниз, забыв обо всем остальном… Не глазами, но внутренним взором она методично вбирала в свое сознание целостную картину лежащих перед ней рун, отмечая отдельные детали, погружаясь в каждый изгиб линий и связей и следуя за ними, властно притягивая к себе ауры всех тех людей, что оказались связаны с раскладом, с ней… Такой ясности восприятия Фо не достигала ни разу, она даже не представляла, что такое возможно… В ее сознании стали формироваться кое-какие образы, пока еще мало понятные и смутные… Она ожидала «видений» более высокой степени погружения в расклад, когда вопрошающий не довольствуется «впечатлениями» от чувств связанных с раскладом людей, но «видит» картины их прошлого, настоящего и будущего, картинами ключевыми с точки зрения Судьбы каждого и всех вместе как единого сообщества, на краткое время объединенного раскладом.

Однако в этом была и своя опасность. Любой наставник, обучающий предсказанию по рунам, посоветует с особой осторожностью погружаться в «видения», а если вопрошающий не уверен в себе, то и вовсе не обращать на них внимания, лишить их пищи, отключить чувства, оставаясь предельно бесстрастным, и сосредоточиться единственно на том, чтобы постигать структуру расклада «внутренним разумом» и чистой логикой.

Фо так и намеревалась сделать. Но все случилось иначе. Она увидела на редкость реалистичную картину, вернее, череду очень ярких картин.

Темная пещера с тяжелым духом часами горевшего масла и остропахучей смолы… Люди в просторных мантиях с низко надвинутыми капюшонами, из-под которых изредка показываются лоснящиеся потом бледные суровые лица… Тяжелая ритмичная музыка, оглушающе бьющая куда-то в затылок… Круг, нарисованный на полу пещеры… Странный круг, знакомый круг, разбитый на двенадцать частей, но внутри него горят и другие фигуры… Тени, клубящиеся у края круга… В рваном ритме музыки качающийся над кругом свет, от попадания которого тени обретают форму, напоминающую человеческую… и тут же теряют ее, расползаясь белесым туманом… Опять качание… опять контуры человеческих тел… все более насыщенные, все более настоящие, почти живые… тщащиеся быть живыми волей управляющего ритуалом колдуна.

Этот колдун в центре круга медленно поднимает голову и смотрит как будто бы прямо на Фо… Седые волосы, худощавое смуглое лицо, крупной лепки губы, раздвоенный подбородок, сильно выдающийся вперед… В его глазах замогильная пустота вдруг наполняется смыслом… недоумение сменяется удивлением… и взрывается яростью… губы кривятся в ругательстве и торжестве… рука тянется…

Фо захрипела и попыталась отпрянуть назад, силясь оторвать от своего горла невидимую руку, вцепившуюся в нее мертвой хваткой – но не могла сдвинуться с места. Ее парализовало! Невидящий взгляд Фо был прикован к бледным, почти бесцветным глазам неизвестного колдуна, чужая воля притягивала ее к себе, давила и крушила ее собственную; физическая боль, расползаясь по телу душащими удавами, добралась до сердца и вогнала в него острый нож… Фо рвалась и рвалась, билась в тисках чужой всеподавляющей воли, но никак не могла разорвать этот липкий, смрадный, сокрушающий ее до основания контакт. Ей всего-то и нужно было, что смести со стола призывно горящие руны и разрушить расклад… и она не могла даже пальцем двинуть!

Но она должна! Пока еще не поздно! Неизвестный уже почти полностью контролировал ее тело, взвинчивая ее нервы целенаправленными уколами боли. Фо не могла не реагировать на них, отвлекая силы от сопротивления; уж лучше сдаться, чем терпеть такое… ее воля была почти парализована… но не совсем. На какой-то очень краткий миг, поставив на кон всю свою жизнь и даже больше того, она видимо расслабилась, признала себя побежденной, и в то самое мгновение, пока противник не успел торжествующе закрепить свою власть над ней, женщина бросила все свои жалкие, на глазах тающие силы на одно-единственное движение: сдвинуть с места лист с руной. Костяшка с сухим звуком стукнулась о соседние, разбила их четко-выверенное построение, неожиданно подскочила и перевернулась. И в тот же миг сила, державшая Фо, исчезла. Женщина обмякла в кресле, закрыла глаза и накрепко стиснула зубы, так и норовящие заклацать громче барабанного боя.

…Фо не знала, как долго она так просидела. Потрясение от схватки начисто выбило из головы все мысли, зато вместе с относительным успокоением пришло осознание ужаса того положения, в которое она попала.

Ей никогда не доводилось слышать, чтобы во время предсказания случалось подобное. Нет, опасность быть замеченной и даже попасть в зависимость существовала всегда; рассказами, один драматичнее другого, о том, как некий незадачливый, неумелый и неопытный маг во время магического слежения был столь неосторожен, что обнаружил свое ментальное присутствие, был уловлен, вызван на битву воль, наголову разбит и порабощен, пестрели трактаты по пространственной магии и магии подчинения. Но это ведь касалось ментального поиска и слежения, основанных на предметной магии, а вовсе не на магии рун, и уж тем более не имело никакого отношения к предсказаниям, к рунному вопрошанию! Видения, которые иногда сопровождали вопрошаемого, были простым эфирным слепком событий, которые еще не произошли или уже случились, а потому никак не могли связать реального мага, испытующего Судьбу, с нереальной проекцией!

Тогда почему же это произошло?

У Фо не было объяснений. Смутно вспоминая слышанное об опасностях магического слежения, она понимала: хуже ситуации, когда преследуемый не просто замечает преследователя, но и решается сразиться с ним, была лишь та, когда преследователь проигрывает эту битву воль. Когда охотник становится рабом того, кого загонял как жертву.

Похоже, в этот раз Фо не проиграла, она сумела сбежать. Но и не выиграла. Значит ли это, что связь с человеком, едва не поработившим ее, не разорвана окончательно? Что из этого всего вытекало? Чем грозило в дальнейшем? Если связь – хотя бы и призрачная – еще существует, что следует сделать, чтобы уничтожить ее полностью?

Фо рассеянно протянула руку к столу, где все еще покоился несколько изломанный Великий круг, и взяла перевернутый центральный лист. Руна Аз-Дабейр, Дикая коза, в свете лампы тревожно сверкала острыми рубиновыми рожками, а потому погруженная в невеселые размышления женщина не сразу заметила изменения. Сначала она удивленно сморгнула, потом наклонилась вперед, всматриваясь в рисунок на столешнице… потом швырнула в сторону лист с руной, словно та нестерпимо жгла ей руку… и схватилась за горло с приглушенным стоном. Ужасаться было чему.

Великий круг изменился. Руны поменялись местами. Сделанный Фо расклад с самого начала не предвещал ничего хорошего, зато теперь он грозил неслыханной катастрофой. Теперь четыре руны, непосредственно окружавшие Аз-Дабейр, стали Ночными, черными: Улини Сарваци с ее рабской покорностью и безволием, Су Ринох, означающий телесную слабость, ведущая к безумию Маризз Дора и вторящая ей Узват Дахи. О, если и есть расклад хуже, то Фо никогда о нем не слышала!

Предсказательница не знала, верны ли ее догадки, но в одном почти не сомневалась: будущее, которое до сего момента было наиболее вероятной событийной линией, теперь стало просто неизбежным.

И оно катастрофично.

…Утром слуги отметили необычайную бледность и подавленность хозяйки, но никто не решился спрашивать ее о причинах такого расстройства. О, все знали эти причины! Смерть компаньона, отмена приемов, на которых держался дом, настырные визиты сыскарей, задающих глупые вопросы, пропажа юной племянницы… И одной из этих причин было довольно, чтобы впасть в уныние, но госпожа Торвиль никогда еще не обнаруживала такого упадка духа, как сейчас. Она рассеянно выслушала причитания и жалобы своей экономки Клемтины и даже ни разу не оборвала ее, что опытному глазу Броксби показалось более чем странным; Фо не стала спорить с горничной Гренти о том, что надеть; велела кухарке самой позаботиться о меню на день, вместо того, чтобы одобрить его… По мнению слуг, хозяйка проявляла несвойственную ей рассеянность и апатичность и это пугало больше, чем если бы она в ярости швырялась вещами и ругалась.

Броксби взял на себя смелость отдать необходимые распоряжения о похоронах, велел привратнику отказывать любым визитерам, разбирался со всеми посыльными и жалобами… Лишь около полудня, когда в дом неожиданно пришли кредиторы, Фо оживилась. Броксби держал бы и этих стервятников на расстоянии, он даже и на порог не пустил бы их, но так случилось, что сама хозяйка спустилась в нижний холл… То, что Дир был по уши в долгах, было похоже на предательский удар под дых, однако именно это неприятное известие заставило Фо взять себя в руки. Уговорив кредиторов на положенную отсрочку и уверив, что не собирается отказываться от своих обязательств, хозяйка разобралась с неотложными домашними делами и отправилась решать другие проблемы, безуспешно затолкав мысли о рунах, предсказательских раскладах, неизбежности будущего и тайной связи с неизвестным колдуном в самый дальний уголок своего сознания. Она ничего уже не могла изменить, но и бесконечно плавиться под действием страха тоже никак не желала.

…Кубир открыл дверь хода для слуг и опасливо покосился на молодую женщину, решительно прошедшую вперед. Поначалу он боялся, что в исчезновении госпожи Терри эта красивая медноволосая сестра его хозяина обвинит его, Кубира, но она и словом не обмолвилась о чьей-то вине, была спокойна и вежлива. Зато она потребовала провести ее в особняк Ангиров. Не то, чтобы сестра была чужой, но хозяин строго-настрого предупреждал насчет посторонних…

Фо не собиралась скрывать свое вполне разумное любопытство помимо тревоги за племянницу. В доме брата она не была ни разу, ей хотелось посмотреть, как и чем он жил. Изменился ли? Стал еще напыщеннее? Случившийся десять лет назад разрыв между братом и сестрой – а остальные родственники Фредебокину вообще не волновали – время от времени наполнял сердце женщины печалью, которую она гнала, но окончательно изгнать так и не смогла. Не она была инициатором разрыва, а потому у нее не было оснований думать, что отношение Террана к ней хоть сколько-нибудь изменилось… Однако узнать о том, как он жил все эти годы, ей хотелось.

Но ее надежды оказались преждевременными. Выйдя из половины для слуг, миновав просторные залы, в которых обычно принимали гостей, и оказавшись в крыле, где располагались личные покои хозяев, Фо почувствовала слабое покалывание и невидимое сопротивление, словно она ступила в сдерживающий ее дальнейшее продвижение невидимый кисель. Конечно, можно ли было предположить, что в доме нет магической защиты даже в отсутствие хозяина? Фо не обладала такими выдающимися способностями, чтобы тягаться в магическом искусстве со своим знаменитым братом, ее коньком была немодная нынче рунная магия, а в остальных она разбиралась весьма слабо и поверхностно, но даже и имей она такую возможность… Нет, вламываться в чужой дом смысла не имело. Все ценное, что здесь было, Терран наверняка позаботился спрятать, да и не нужно было Фо это ценное; следов Терри не нашлось – и у женщины не было причин не доверять Кубиру, который в отличие от нее мог без опасений бродить почти по всему дому… А любопытство подождет. Времени на это Фо терять не стала.

– Фо? Какого…? – потрясение, написанное на худом, осунувшемся лице Террана, было таким неподдельным, что сестра непроизвольно улыбнулась. Удивление брата между тем длилось очень недолго. Несколько секунд спустя он уже выпрямился, горделиво вскинул голову, заложил пальцы рук за край жилета, поглядывая привычно высокомерно и надменно… Фо встретила эти перемены коротким неприязненным смешком.

– Чему ты удивляешься, мой дорогой брат? – холодно произнесла она, – Есть ли у меня разрешение короля на свидание с изменником? Нет. Но я очень хорошо знакома с женой начальника тюрьмы. Ее муж, бедняга, покрылся холодным потом от моей просьбы, но разрешил мне повидать тебя тайком и целых пять минут. Это очень мужественно с его стороны.

– Зачем же ты пришла? Позлорадствовать?

Терран был невысок, роста чуть ниже среднего мужского и даже немного уступая своей сестре, и это обстоятельство его всегда задевало; подобно большинству малорослых мужчин, маг восполнял самоуважение чванливостью и высокомерием.

– Не меряй меня по себе, Терран. Если бы не Терри…

– Терри? – драчливым петухом взвился Терран, и от остатков его хладнокровия не осталось и следа, – Оставь мою дочь в покое!

Фо смерила брата насмешливым взглядом, но колкости, висящие на кончике ее языка, так и остались невысказанными. Терран держался неплохо для того положения, в которое попал, и в другое время сестра непременно постаралась бы пробить брешь в его самодовольной обороне. Но сегодня времени для пикировки не было. Начальник тюрьмы мог и не выдержать обещанных пяти минут, изведясь от страха и тревоги.

– Терри сама позавчера пришла ко мне. А вчера днем ушла и пропала, – ровно и буднично сказала Фо, – Ты приложил к этому руку?

– Они схватили ее! О, я идиот!

– Кто, Терран, кто ее схватил?

Мужчина упал на широкую скамью, подался вперед, уперся локтями в колени и вцепился руками в непривычно растрепанную шевелюру. На вопрос сестры он ответил отсутствующим взглядом и лишь по мере осмысления услышанного поднял голову. Глаза его остро заблестели.

– Держись от всего этого подальше, Фо.

– И не подумаю, – с вызовом улыбнулась женщина, – Пока ты здесь отдыхаешь, Терри угрожает опасность.

– Ты зря паникуешь, – жестко сказал Терран, – Она сбежала от тебя точно так же, как и от меня. День-другой – и она найдется. Взбалмошная девица, вся в мать. Я сделал все, чтобы удалить ее из города, обезопасить, но она не посчитала нужным меня послушать! Упрямая, глупая девчонка, она делает все мне назло!

– Терран, она вбила себе в голову, что должна тебе помочь. Только поэтому она осталась в Лилиене. Ты знаешь, что она уже пыталась пробиться к тебе на свидание?

Терран ощутимо сник.

– Фо, я не могу ничего рассказать. Пока тайна остается тайной…

– Неужели у здешних магов мало способов развязывать языки? – перебила разозлившаяся Фо, – Так что тайна твоя таковой недолго будет. А я могу опередить их и спасти Терри.

– Способов-то много, но я никому не отдам эту тайну, – Терран горделиво подбоченился и посмотрел на сестру умудренным взглядом непокорившегося мученика, ведомого на эшафот, – Я готов умереть…

– Напыщенный болван! Да кому нужна твоя смерть? Ты о Терри подумал?

– Я ничего не могу сказать тебе, Фо, – после нервной паузы сказал он, – Дело намного серьезнее и опаснее, чем тебе кажется. Оставь все, как есть.

– Нет, Терран, это ты меня послушай! Мне не нужна твоя тайна, хоть подавись ею! Я хочу знать, кто мог похитить Терри, и спасти ее! Это-то ты понять можешь?

– Я не знаю, Фо. Только тот, кто хочет надавить на меня. А раз я здесь – то вывод сделай сама. Это некто очень, очень могущественный…

Маг немного помолчал и нехотя добавил:

– Из королевского дворца пропала одна очень ценная вещь. Это ее искали в моем доме.

– Ты ее украл? – ровно спросила Фо.

– Если ее найдут не те люди, – проигнорировав вопрос сестры, скованно продолжил Терран, – случится что-то страшное. Очень страшное. И если погибну только я один, можно считать, что всем нам просто повезло. Терри не сделают ничего плохого, Фо. Пока они надеются узнать, где он…

– Он?

– Этот… э-э-э… документ.

Осознав, что сказал куда больше, чем собирался, маг порывисто отвернулся.

Фо обессилено присела на широкую деревянную скамью, вытертую до блеска несчетным количеством седалищ. Конечно же, Терран знает или догадывается о многом, но ей не скажет. Конечно же, он не может довериться после стольких лет взаимных упреков и обид. Конечно же, пробить брешь в его глупой самонадеянности можно, но не за пару минут, отведенных ей на свидание.

– Хотелось бы мне надеяться, что с Терри ничего не сделают, но я не могу, – вздохнула Фо, – Я даже не представляю, во что она может влипнуть. А она ведь милая девочка… и такая юная.

Маг бросил на сестру быстрый взгляд, но кроме искреннего огорчения и боли на ее осунувшемся лице ничего не увидел. Он поджал губы, коротко вздохнул, утверждаясь в непреклонности своего решения… В этот момент ключ в дверях со скрежетом повернулся и в камеру заглянул здоровенный рябой тюремщик. Под его придирчиво-любопытным взглядом Фо встала.

– Я не нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в ее, – пренебрежительно и сварливо фыркнул Терран и повел плечами, – Я вообще ни в чьей помощи не нуждаюсь. Я не виновен. Им еще придется вымаливать у меня прощение за то, что меня сюда бросили.

Фо бросила на брата удивленный взгляд. Однако, когда она проходила мимо, он подался вперед и женщина услышала рядом со своим ухом жаркий шепот:

– Винная лавка Ипса.

– Как знаешь, Терран, – холодно сказала Фо, поглаживая мягкую замшу перчаток, – Я ведь не такая беспомощная, какой ты считал меня все эти годы. Я могла бы тебе и пригодиться.

– Надеюсь, этого не потребуется, – пробормотал за ее спиной брат, – Я не могу беспокоиться еще и за тебя.

Фо решила, что ослышалась. Однако слова эти звучали в ее ушах еще немалое время, удивляя ее вновь и вновь. Он беспокоится? Небывалое дело.

Фредебокина Торвиль вышла из ворот королевской тюрьмы и быстро села в коляску. Едва за ней захлопнулась дверца, как лошади, повинуясь приказу хозяйки, уже сорвались с места. Но в винную лавку Ипса женщина поехала далеко не сразу. Для начала ни она, ни ее кучер Флон не знали, где эта лавка находится, но показывать свой интерес, спрашивая всех и каждого, не стали. Вместо этого Фо велела кучеру заезжать во все бакалейные и винные лавки, попадавшиеся им на пути; под предлогом поиска определенного сорта вина, он безыскусно выспрашивал хозяев о том, где еще поблизости можно купить вино… Ловя укоризненный взгляд Флона, Фо убеждала себя, что ее подозрения беспочвенны, что никто не станет следить за ней ни магически, ни просто идя поодаль, однако события последних дней сделали ее сверхосторожной и нервной.

В лавку Ипса она вошла сама. Это был небольшой магазинчик – узкий и длинный, со множеством полок, заполненных бутылками и красиво оплетенными кожаными ремешками бутылями. Посреди лавки высилась пирамида из бочек и бочонков, поставленных поверх друг друга; из неплотно прикрытого краника в одном из них в своевременно подставленный пузатый кувшинчик мерно капала темно-красная жидкость. В лавке было чисто, деревянный пол, густо заляпанный бурыми пятнами, тщательно выметен, однако уже с порога ни у кого не могло остаться сомнения в том, куда он попал: ядреный запах алкоголя бил в нос не хуже дебошира в дешевом кабаке.

Фо несколько секунд медлила в дверях, не решаясь пройти вперед, но оказавшись перед прилавком, была полна уверенности в себе. Ее с веселым любопытством обозрели два зеленовато-мутных глаза из-под раскидистых кустов густых пшеничных бровей, а рот с пикантной щербинкой любезно осведомился:

– Чего госпожа желает?

– Я ищу Местерквис, белое десертное вино из Сушхвана. Мне посоветовали обратиться сюда, но…, – женщина с видимым скепсисом оглянулась кругом, – Не думаю, что здесь есть такие изысканные вина.

– О, так госпожа знаток вин?

– Нет, нет, не я, – с достоинством улыбнулась Фо, – но мой хозяин. Он послал меня сюда. Видите ли, я… экономка из особняка Ангиров. Королевский маг, слыхали о таком?

Произнося эти слова, женщина пристально наблюдала за тем, какое впечатление произведет имя Террана на Ипса, если, конечно, это был он. А если он к тому же не дурак, то догадается, что экономки в шелках и бархате по винным лавкам не ходят.

– Я… э-э-э, слыхал, да, конечно же, слыхал о таком, – испуг, мелькнувший в зеленоватых глазах, почти спрятанных под щетками бровей, скрыть было невозможно. А после того, как мужчина бросил мимолетный заговорщический взгляд на небольшую дверцу позади прилавка, у Фо не осталось никаких сомнений.

– Меня сюда послал сам Терран Ангир, – немного повысив голос, бросила женщина в глубину приоткрытой двери и мысленно возрадовалась, что в лавке нет посетителей, кроме нее, – Мне нужна ваша помощь.

– Кому это нужна наша помощь? – спокойно произнес нескладный худой мужчина, выныривающий из-под притолоки низенькой двери. В руках его была замасленная тряпка, он протирал ею какой-то короткий клинок – в скудном свете стоявшей в углу лампы блеснул треугольник металла, – Начнем с того, что вы не экономка Ангира.

Фо заколебалась. Даже если это ловушка, многое ли она теряет? Женщина окинула внимательным взглядом высокого незнакомца: в его невозмутимости, в спокойной непроницаемости жестов угадывался прекрасно вышколенный слуга высшего разряда, не лишенный к тому же здравого смысла.

– Нет, не экономка, – улыбнулась она, вглядываясь в зоркие, привыкшие все замечать глаза стоявшего перед ней человека, – Я его сестра. Обратите внимание на наше семейное сходство.

И она призывно покрутила на пальце рыжий локон.

Когда полчаса спустя Фо выходила из винной лавки, на ее губах играла легкая улыбка. Увы, беседа со Стерсом, дворецким Террана, не сняла с нее груза множества проблем, но избавила – пусть на время – от необходимости все свое время тратить на поиски Терри. Фо сразу же и безоговорочно поверила в искренность тревоги Стерса хотя бы потому, что тот слишком усердно пытался ее не показать. И помощь дворецкого приняла с облегчением и благодарностью: в ее непростом положении любое чужое содействие было благом. А у Стерса, ко всему прочему, был доступ в дом, нашпигованный магическими штучками, да и хозяйские дела ему не совсем неизвестны. Делиться своими соображениями о том, почему и как Террана арестовали, Стерс не стал, уклончиво уйдя от темы, и Фо мысленно поаплодировала этому его умению. В дела Террана, как бы ей того ни хотелось, вмешиваться она не собиралась – ей и своих забот вполне хватало, но знать, что кому-то небезразлична судьба ее брата и племянницы, было приятно.

Фо уговорилась со Стерсом о том, как и когда он будет сообщать ей о ходе поисков Терри, пообещала ему любую помощь, которую он запросит – деньгами ли, ее обширными связями, и покинула «ароматную» лавку Ипса с несколько облегченной душой. То, что у нее нашелся преданный брату и его дочери союзник, было лучшей новостью последних кошмарных дней.

Однако стоило Фо вернуться домой, как от удовлетворенности не осталось и следа: домочадцы ждали ее возвращения с таким нетерпением, что практически одновременно принялись вываливать на нее накопившиеся проблемы, едва она переступила порог. Да, ей не следовало отлучаться надолго – хлопоты с похоронами не могли ждать, и весь оставшийся вечер Фо либо раздавала распоряжения, либо успокаивала слуг, либо избегала собачье-тоскливого взгляда Эвани.

Ночь – уже третья по счету – прошла почти без сна. И если вчера, сокрушенная битвой с колдуном, Фо сумела проспать хотя бы пару часов, просто и безыскусно провалившись в сон без сновидений, то нынешняя ночь оказалась гораздо хуже предыдущей: стоило только женщине смежить веки, как она погружалась в зыбкую полудрему, где ее поджидал седой колдун с презрительно ощеренными крупными губами. Он бросал какие-то обидные слова, щурил светлые, почти прозрачные глаза и жестом манил к себе – как подзывают жалкую собачонку. Он не сомневался в том, что встреча – реальная встреча – близка, что жертве не долго трепыхаться в относительной свободе, что покорность доставит ему удовольствие, но и сопротивление ничуть его не огорчает… так даже интереснее. Он предвкушал свою победу, не менее победы ценя саму битву.

Раз за разом Фо выныривала из сна, хватала ртом воздух и успокаивала колотящееся сердце, обнаруживая себя проснувшейся, как утопающий с облегчением касается твердого дна… но дно неожиданно оказывалось скользким бревном, уплывающим из-под ног, и все повторялось. К утру Фо просто боялась сомкнуть глаза. Имеет ли колдун над ней власть? Его присутствие в ее снах – обычный кошмар, навеянный событиями последних тяжелых дней, или нечто большее? Через рунный расклад Фо и колдун оказались каким-то непостижимым образом связаны или все это плод расшалившегося воображения уставшей и огорченной женщины? Фо считала, что разрушив расклад, прервала связь с колдуном, но если эта связь до сих пор и существовала, то вряд ли проявится, коль она не будет чародействовать – и пока у женщины не было никакого желания проверить на себе истинность этой догадки, да и воздерживаться от любых магических действий с ее-то потребностями было совсем не трудно.

А сны всего лишь сны, и не стоит придавать слишком большое внимание простому, пусть и весьма изощренному по содержанию кошмару, говорила она себе.

Как бы ни утешала себя Фо, но ни уснуть, ни тем более выспаться ей так и не удалось. А утром заботы так навалились на нее, что всякие мысли об опрометчивом и глупом поступке, связанном с Великим раскладом, и вовсе вылетели у нее из головы. День был хлопотным и тяжелым, но в целом куда более спокойным, чем ожидала Фо. Лишь когда похоронная процессия приблизилась к склепу, Фо едва не лишилась присутствия духа – она с болью вспомнила, как искренне потешался Дир, рассказывая о том, что загодя приобрел себе домик на кладбище – хорошенький, аккуратненький домик с крепкими замками и парочкой недурственных скульптур. Понимал ли он, что «домик» ему понадобится очень скоро?

…Фо перенесла похороны спокойно, настолько спокойно, что лишь несвойственная ей крайняя бледность свидетельствовала о ее переживаниях. Многочисленные друзья и знакомые Дира почтили церемонию своим присутствием, но лишь вечером Фо узнала, что среди них был и брат ее компаньона. Мужчина, назвавшийся Бертаном, нанес ей поздний визит и лишь незаурядное умение держать себя в руках позволило Фо оставаться внешне спокойной и невозмутимой.

Бертан был похож на своего брата разве что хорошим ростом и ладной фигурой – чернявый и остроносый, он походил на пронырливого хорька, а сделанные им заявления еще больше убедили Фо в оценке: «хорек, дорвавшийся до курятника». Братец, нимало не смутившись, как единственный и неоспоримый наследник потребовал долю Дира в доходном игорном деле и сразу же заявил, что не примет откупного деньгами. Напрасно Фо пыталась объяснить, что никакой доли нет, что особняк ее собственный, что Дир оставил после себя лишь кучу долгов… Разговор походил на спор глухонемого со слепым. Бертан тыкал некими бумагами, в которых Фо не намерена была разбираться, угрожал судом и Коронным сыском, а на прощание, когда женщина твердо сочла за благо ввиду позднего часа прекратить препирательства, перенеся их на более благоприятное утреннее время, заявил, что у него есть средства давления на нее и если она окажется слишком несговорчивой, то очень скоро пожалеет об этом.