Текст книги "Золотошвейка"

Теперь я чувствовала, что нити были везде, все состояло из них. Они были в камне и воде, в человеческом теле и спертом воздухе, они пронизывали все. Или это «все» было ими? Нити жизни и не жизни укладывались в полотно как основа и уток, и из этого полотна ткалась материя бытия. Я видела ее, я чувствовала ее, я восхищалась этим…

Я понимала, чем дышит камень, пропуская мимо себя столетья, как дни. Я ощущала развитые и чуть подрагивающие в нетерпении веревки-потоки воздуха, запертого в ловушке в подземелье и ждущего, когда, наконец, ему позволят выйти наружу. Я слышала победоносную песню воды, просочившуюся сквозь камень. Я чувствовала удивительно сложно сотканное полотно человеческого тела, трепещущего рядом: его сердце стучало напряженно и испуганно, но живые нити крови без устали продолжали свое дело. «Я могла бы одним движением остановить его, – пришла в голову торжествующая мысль, – если потребуется».

Я рассмеялась. Веревки, связывавшие меня, упали сами собой, мне даже не понадобилось обращать на них внимание.

Я протянула мысли-нити дальше, оставляя людей и касаясь странной многогранной конструкции на полу. Что-то в ней было неправильным. Что-то… Дана! Я рванулась изо всех сил, вскакивая с пола и заставляя Блектона испуганно отшатнуться: он не ожидал от меня такой прыти. Впрочем, я и сама не ожидала. Огромными прыжками я в миг добралась до Даны… Что-то здесь было неправильным. Совсем неправильным! Дана спала так безмятежно, так спокойно. А вдруг я нарушу что-нибудь в этом проклятом заклинании и причиню ей вред вернее, чем само заклинание? Я осторожно протянула мысли-нити, касаясь не тела, а воздуха вокруг него, изучая его линии, исследуя его насыщенность. Под моими нитями-пальцами образ сестры дрогнул, потускнел и… исчез.

Иллюзия? Так Даны здесь нет? Я застыла в растерянности. Я ничего не понимаю. Ничего-ничего-ничего не понимаю… Да провалитесь вы все с вашими заморочками!

Нити-мысли разлетелись легким пухом, разбив всякие более-менее логические рассуждения на отдельные ничего не значащие слова… Я растеряна. Выбита из колеи.

Резкий рывок за локоть вернул меня к делам насущным. Блектон, оскорбленный моим освобождением, решил вернуть меня на место.

Это было похоже на удар молнии – мгновенное понимание того, что я могу сделать. Могу разорвать ткани его тела – мышцы и прошивающие их вены и нервы – и могу сшить их обратно. Могу убить. И могу вылечить. Я могла бы убрать вот этот его застарелый шрам с плеча. А могла бы сделать кости ломкими, как бумага. Интересно, я схожу с ума? Или уже сошла?

Блектон развернув меня лицом к себе, медленно отвел руку и надменным расчетливым движением ударил меня по лицу. Кончиками пальцев. Чтоб унизить как можно больше.

Зря он это сделал. Если до этого я собиралась всего только отправить его спать, то сейчас решила поквитаться.

Я поймала его взгляд, холодный взгляд уверенного в себе негодяя и привязала его к себе. Он не мог оторваться, и я со смехом наблюдала, как легкое неудовольствие в его глазах сменяется недоумением. А недоумение – тревогой. А тревога – паникой! Я видела, как мечется зрачок, силясь отсечь нашу невидимую связь, но куда ему! Однако это было только начало. Я притянула нити камня, серые, ленивые, ворчливые нити, от которых несло раздражением и старостью. Они вовсе не хотели впутываться в чьи-то игры, но моя веселость всколыхнула их. О, как я веселилась! В жизни не веселилась так, когда нитями камня опутывала ничего не понимающего человека. Сколько ужаса читала я в его глазах! Сколько сногсшибательных эмоций выделял его спускающийся в безумие разум!

– Плетущая? – в голосе женщины было столько изумления, неверия и растерянности, что я с трудом поняла, кто говорит. Леди Дайна стояла там же, где и остановилась вначале. Вот только лицо ее больше не было бесстрастной маской надменности. Куда там! Ее взгляд испуганно метался от меня в сторону, на стену, рот беззвучно приоткрылся, будто силясь вытолкнуть невероятные слова…

А потом и я перевела взгляд влево, на стену. И увидела то, что сделала. Блектон стоял в пяти шагах от меня, вмурованный в камень по самую шею, задыхаясь и тихонько подвывая. Но судорожное дыхание не было следствием сдавливания. О, нет, это был страх. Его расширившиеся от ужаса глаза пытались не встречаться с моими, но тут же возвращались обратно. Успокойся, человек, экзекуция окончена. Я не позволила бы камню тебя убить. Хотя могла бы. Без труда. Это так просто.

Эйфория ударила мне в голову. Эйфория полной и безраздельной власти. Я упивалась ею, наслаждалась, купалась в волнах ни с чем не сравнимого удовольствия.

Куда лучше было бы, спустись я на землю.

Потому как леди Дайна ударила. Умело, жестоко, сильно. Она очень быстро оправилась от испуга, ничто не могло вывести ее из себя надолго. И она очень хорошо понимала, куда нужно бить: отсекая мои мысли-нити, вспарывая созданную мною ткань, распуская связанное. Несколько мгновений я чувствовала себя оглушенной, будто вовсе лишенной органов чувств, слепой, глухой и отрезанной от реальности. Но только несколько мгновений. Гнев мой был еще достаточно силен, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Второй ее удар я не пропустила, неуловимо быстро выдергивая нити не-жизни из окружающего камня и вплетая их в воздух, окружающий Дайну. Признаюсь, жестоко. Но в тот момент мне было не до человечности, не до жалости. Она захрипела, хватаясь за горло, и нервно выбросила вперед руку с пальцами, сложенными в сложную фигуру, однако рука дрогнула…

Взрыв потряс каменные своды и трещинами пробежался по уложенному плиткой полу. Сверху посыпались камни и камешки, ловушка Блектона пошатнулась и рассыпалась. Мужчина вывалился, всхлипывая, встал на четвереньки и… заметил меня. С воем подхватился и побежал к выходу, скача от стены к стене – откуда только силы взялись?

Леди Дайна нескладно лежала в углу, засыпанная обломками. Пещера после взрыва оказалась частично обрушенной, однако ни один тоннель завален не был. Из трещин наверху хлынула вода, и я догадалась, что это из пруда сверху. Сейчас здесь все будет затоплено. Я привычно потянулась к чувству нити, залатала дыру в стене… Дайна застонала, закашлялась…

Мой ослепляющий разум гнев начал стихать, я стала мыслить куда спокойнее и логичнее. Я осознала разрушения, которые мы произвели, и ужаснулась собственным смертоносным желаниям, которые всего несколько минут назад разрывали меня на части. Но сейчас их не было. Я была холодна и спокойна и даже способна трезво рассуждать.

И все-таки что-то было не так. Что-то меня беспокоило, но я не находила видимых для этого причин, если не считать тех весьма заметных перемен, что произошли с моими органами чувств и способностями. Смутно, очень смутно из глубин моего естества поднималось нечто чужеродное, давящее, подминающее мою волю. Меня затягивало чье-то чужое требование идти куда-то. Требование неотклонимое, жесткое, не оставляющее мне выбора, оно звучало где-то внутри меня, как надоедливая тупая мелодия, с каждой минутой становящаяся все сильнее и настырнее. Звуки моей собственной души перекрывались этим вторжением и становились все тише и глуше, будто уносимые порывами яростного немилосердного ветра…

Я сопротивлялась. Я долго сопротивлялась, пока не осталась лишь зыбким сгустком воли… Рана на моей руке открылась, но из нее потекла не кровь, а расплавленное серебро, медленным, тягучим, липким потоком покрывающее мою руку и вопреки всем законам притяжения ползущее вверх, к плечу… Я явно схожу с ума…

Это было последнее, что помнила Кэсси Тауриг.

* * *

Имя? Что оно значит? Кто я? Какая разница? Для того чтобы чувствовать себя так прекрасно, не нужны глупые слова.

Я с наслаждением потянулась, устраиваясь на острых камнях и не чувствуя от этого неудобства. Мое тело вообще не чувствовало боли, налившись необычайной легкостью и силой. Как это чудесно!

Музыка звала меня. Ее звуки прокладывали мне дорогу, ее аккорды были ступенями, по которым я пойду. И не было ничего в этом мире, что могло бы остановить меня на моем пути! Я не шучу! Эй вы, крысы, разбегайтесь, я иду!

Я медленно встала и огляделась. Никого. Если здесь кто-то и был, то сейчас я была одна. Впрочем, мне было совершенно все равно.

Я переступила через груду камней и вошла в темный тоннель. Мне не нужно было задумываться над тем, куда идти: музыка сама вела меня. Мне не нужен был свет: я прекрасно видела в темноте. Меня не остановят закрытые двери: я – ключ к любому замку.

Шаг. Еще шаг. Тихие, но четкие аккорды внутри меня. Я двигалась текущим холодным пламенем, я перемещалась с зыбкостью ядовитого тумана…

Но в коридоре я оказалась не одна.

Высокая, растрепанная женщина в порядком изорванном и грязном платье шла впереди меня, выставив руки и нервно ощупывая пространство перед собой. Ее ноздри трепетали, глаза были широко раскрыты, а рот кривился в презрительно-горькой усмешке. Когда-то я знала ее. И боялась. Но это было в прошлой жизни.

– Глупец, – сквозь зубы шипела она, – я вижу все твои ловушки, они проще детских игрушек. Я и одна справлюсь с тобой.

Мне стало смешно, и я захихикала. Женщина резко обернулась. Ее взгляд лихорадочно обшарил стены коридора и в недоумении остановился на пустых плитах пола. Меня она не заметила. А ведь я стояла в трех шагах от нее. «Здорово, – в восхищении подумала я, – поиграем еще?»

Женщина с еще большей яростью рванула вперед, ее красивое когда-то лицо исказилось до неузнаваемости. Она шла, время от времени возбужденно вскрикивая, нервно осматриваясь и спотыкаясь на каждом шагу. Похоже, она видит нечто такое, чего не вижу я.

Ее растопыренные пальцы коснулись тонкой, почти прозрачной, серебристо сверкающей завесы, но и этого она не почувствовала.

Вот как? Я не вижу тех иллюзий, что созданы для нее, но она совершенно не замечает то, что станет причиной ее гибели? Не видит, что ждет ее впереди? О, как это весело! Я захихикала еще громче.

Женщина в неистовстве крутанула головой, опять не заметив меня, прошипела ругательство и пошла вперед.

Шаг, другой… Она и вправду ничего не видит! Я готова была прыгать от распиравшего меня веселья!

По телу женщины пробежали серебристые молнии и… она исчезла. Крик недоумения разорвал тишину и исчез вдали. Уже? Так быстро? Я не успела даже насладиться!

Но как она могла не заметить? Тонкая завеса, почти полностью перекрывавшая полутемный коридор, была Зеркалом или дивным подобием его, едва заметные лучики уходили вверх и вниз, удерживая Зеркало навесу и питая его энергией. О да, нужно быть великим чародеем, чтобы создать такое, но еще большее умение требуется, чтобы скрыть его от искусной колдуньи.

Я поаплодировала.

Какие миры поглотили женщину по прихоти хозяина этого балагана? Найдет ли она когда-нибудь дорогу назад?

Какое мне до нее дело? Разве что жаль, что не пришлось самой убить ее. Уверена, это доставило бы мне удовольствие и не составило бы ни малейшего труда.

Серебристая гладь висевшего поперек коридора магического Зеркала последний раз прошла рябью и застыла, явив бледное и блеклое мое отражение. Что-то странное было в этом. Я с любопытством смотрела на свое лицо, переливчато сверкающее серебром и неуловимо искажающее черты, потом заметила, что и руки мои стали иными: каждый сантиметр кожи, каждая ямочка или выпуклость, каждая складка превратились в живой перламутр. Красиво. Я любовалась переливами света, поворачивая руки то в одну, то в другую сторону, изучая лицо и восхитительный шелк длинных распущенных волос. Потом подумала и сбросила ненужную одежду, скрывавшую дивные изгибы тела…

Я могла бы любоваться бесконечно, но музыка внутри меня капризно взвилась, барабаня аккордами по моим нервам. Пора. В путь. Предвкушение куда большего наслаждения, чем маленькая радость от самолюбования, ждало меня. Ради этого стоит поспешить.

Я осторожно обошла Зеркало кругом, стараясь не задеть связывающих его пут. Прекрасное творение, но мне не до него. Музыка, тихо игравшая на струнах моего естества, стала громче и торжественней. О, эти могучие звуки, о, эти мощные аккорды!

Скоро, уже очень скоро.

* * *

Перед дверью стоял человек в черном. Он тоже меня не заметил, но что-то все-таки почувствовал, ибо как-то дернулся, резко крутанулся, пытаясь определить, не подошел ли кто сзади.

Я стояла у него за спиной, я дышала ему в шею, но он меня не увидел. Хорошо. Если бы я не спешила, я поиграла бы с ним. Это так увлекательно. Смотреть, как он нервно крутит головой, выискивая невидимого, но ощутимого противника, как от страха расширяются его зрачки, как ползет капелька пота по виску, как белеют костяшки пальцев, сжимающих совершенно бесполезный кинжал. О, как увлекательно! Как упоительно!

Я его не любила. Он всегда был слишком пренебрежителен ко мне. Может, наказать его? Я обошла вокруг настороженно застывшего человека и остановилась за его спиной. Мои сверкающие пальцы легли на виски и легонько сжали его голову. Я не хотела его убивать, просто поиграть. По моим правилам. Но он страшно закричал, выскальзывая из моих пальцев и навзничь падая вперед. Фу, как неинтересно. Игрушка сломалась слишком быстро.

Я переступила через скорчившегося на полу человека, мучительно обхватившего голову руками и пытавшегося сдержать стон, и вошла в украшенную дивными письменами дверь. Письмена грозили смертной карой любому, кто попытается в нее войти. Мне нравились эти красивые буквы. Они были красными, яркими, светящимися, словно горящие угли. Я с удовольствием провела по ним пальцем, рассмеявшись от легкой щекотки, пробежавшей по моей руке от прикосновения. Буквы потускнели, а затем и вовсе исчезли. Больше ничего интересного не осталось, и я толкнула дверь. Замки раскрылись сами собой.

Музыка во мне загремела обезумевшими литаврами.

* * *

Сгорбившийся высокий человек стоял у большого круглого стола, хищная птица, высматривающая добычу. Наклонив голову вперед и напряженно вцепившись побелевшими пальцами в столешницу, он, казалось, был заворожен тем, что лежало перед ним, – небольшим диском с квадратной дырой посредине, который когда-то был тусклым, зато теперь горел каждым знаком, выбитым на его поверхности, каждым символом, охранявшим его тайну. Горел до рези в глазах.

Посередине стола сверкал Источник, и человек, что стоял над ним, не в силах был удержать его мощь. Маленький круглый предмет на столе ослепительно сиял, разбрасывая не просто лучи, а ажурные сети света, игривые, переливистые. Кружева магической силы, уходящие так далеко за пределы видимого пространства, что их размах только угадывался чем-то куда более острым, чем зрение, более чутким, чем слух. Изящное плетение столь фантастической сложности, что трудно представить себе что-либо более грандиозное. Феерическая музыка, ураганная и прекрасная. Источник. То, за чем я пришла. То, что я сейчас заберу.

Вот он, мое вожделение и страсть. Вот то, что неумолимо тащило меня через все преграды и препятствия. Вот то, в чем я сейчас растворюсь без следа. И если кто-то помешает мне сделать это, я просто его убью. Без рассуждений, без сожалений, без колебаний. Для меня не существует препятствий. Для меня не существует равных противников. Я сильнее их всех, вместе взятых. Я та, что создана для Источника.

Казалось, человек, стоявший перед столом, совершенно поглощен созерцанием лежащего перед ним Источника, и ничего иного не замечает. Когда я вошла, он не обернулся. Даже не дрогнул, но вот… плечи его неуловимо поникли, а пальцы бессильно разжались.

– Я ждал тебя, Кэсси, – устало и горько сказал он. Странно, как я могла услышать это среди грохота бушующей внутри меня ураганной музыки, но слова были тихими и внятными, будто произнесенными мне на ухо.

– Мы с тобой неплохо повеселились, правда? – с печальной иронией сказал он, поворачиваясь ко мне (он первый, кто меня увидел. Пожалуй, его я пощажу, если не станет сопротивляться) и вздрагивая (почему, разве со мной что-то не так? Я с гордостью отвела сверкающую перламутром руку и залюбовалась ею – красиво. Я никогда еще не была так красива и величественна, моя нагота была совершенна). – Только всему когда-нибудь приходит конец.

О чем он говорит? Какое мне дело до него? Мое существо пульсировало в такт сверкающему на столе талисману, мы питались одной энергией, мы жили одной жизнью… Этот человек отвлекал меня от того, к чему я стремилась, и мне это не нравилось. Я нахмурилась и подняла руку, намереваясь отмахнуться от надоедающей мне мошки. Но его слова, его голос… будили во мне нечто иное… внимание?

Мужчина внимательно приглядывался ко мне, ища малейший отклик на сказанные им слова. Но меня не интересовали его игры и ловушки. И он понял это.

– Ты знаешь, что это такое? – он кивком указал на талисман, брызжущий светом посреди стола за его спиной. – Нет, вряд ли. Тебя привело сюда непреодолимое желание, а не разум. Кэсси, спрятанная глубоко внутри тебя, непременно попыталась бы разузнать, что это такое. Кэсси? – с робкой надеждой позвал он.

Что за странное имя? Оно какое-то… дерзкое. И оно мне знакомо. Сквозь торжествующую во мне музыку тихими аккордами пробивались какие-то другие звуки, мягкие и нежные. Я прислушалась к ним. Странные эти звуки будили нечто забытое…

Человек судорожно перевел дыхание. Мое внимание тут же переключилось на него.

Он боится.

Он боится меня.

Я почувствовала, как мои перламутровые губы растянулись в премерзкой многообещающей ухмылке.

И он это заметил.

– Я не отниму у тебя много времени, ты только послушай. Ты же должна знать, почему талисман так притягивает тебя. Кэсси, разве ты об этом не задумывалась?

Я сделала шаг вперед.

– Я не знаю, какова его истинная природа, – торопливо заговорил он, непроизвольно вжимаясь спиной в стол, – я до сих пор не знаю, где находится то, откуда он был украден изначально, но это пока не важно. Его называют Ангх Месхет, и он – одна из многих частей сложного механизма, говоря проще, Средоточия Миров, который управляет вероятностями во Вселенной, который удерживает в равновесии все ее магические силы.

Я нахмурилась. Какое мне дело до мироздания, до непонятных истин? Человек заслонял собой Источник. Блистающие лучи окружали мужчину со всех сторон, обволакивая его тело радужными нимбами. О, это было красиво, я бы полюбовалась впечатляющим зрелищем подольше, но он мне мешал. Я шагнула в сторону, но каким-то неуловимым движением он передвинулся влево, опять заслоняя собой Источник.

Мое терпение было на исходе.

Человек вкрадчиво продолжал что-то говорить, глядя на меня такими горящими глазами, что позавидовал бы даже талисман, лежащий у него за спиной. Его взгляд заинтересовал меня, его слова лились непонятной песней и падали куда-то внутрь меня, заставляя волноваться и … что-то вспоминать? Тихая музыка его речи завораживала, заговаривала, успокаивала, обволакивала покоем…

– Ангх Месхет – маленький камешек на дне Средоточия Миров, но камешек, без которого магия вытечет слишком быстро и порядок во Вселенной будет разрушен. Как раз это сейчас и начинается… Хаос, дикий хаос ждет нас, всеразрушающий и долгий хаос, пока не восстановится старый порядок или не образуется новый… Каким безумцем надо быть, чтобы украсть Ангх Месхет, спросишь ты, и обречь миры на гибель? Чем же так ценен Ангх Месхет? Он источник самой великой мощи, которую я только встречал, но это не все. У него много качеств, о которых я не знаю, а главное, из-за чего он так ценен, – с его помощью с легкостью можно управлять вероятностями, оседлать время, если хочешь. Создавать миры по своему вкусу. Разве не слишком малая причина для кражи – стать Творцом сущего?

– У Ангх Месхет были стражи, двенадцать существ, которые называли себя Хранителями, – продолжал он, незаметно передвигаясь в сторону, – мой отец был одним из них. Когда талисман был украден, так случилось, что отцу удалось разыскать воров, обмануть и забрать у них талисман. Но вернуть Ангх Месхет на свое исконное место ему не удалось. Это случилось лет двадцать назад. Для вечности двадцать лет – почти ничего. Чтобы добротному механизму, даже лишенному своей незаменимой части, прийти в негодность, потребуется куда больше времени, но мы уже успели почувствовать изменения. Это ужасные изменения, Кэсси, но дальше будет хуже. Миры сместили свои координаты, путь из одного мира в другой становится невозможным, границы между ними истончаются и слишком легко ломаются. То, что ты видела в Кермисе, – лишь начало, но это будет везде.

…Слова лились песней, звуки хриплого мужского голоса органично вплетались в мелодию, сотрясающую меня. Мне нравилось его слушать, мне нравилось ощущать тембр этого голоса, напряженного до безумия и неизвестно как сдерживаемого. Каков был смысл того, о чем говорил человек? Мне было безразлично. Но еще мне нужен был Источник, что лежал позади него. Я застыла в растерянности.

– Все, что отец сумел сделать до своей смерти, – это усыпить Ангх Месхет, на время скрыть его сущность, чтобы те, кто за ним охотится, не сумели его распознать. Такое вот наследство я получил. Только сам я этого не знал. Отец умер слишком внезапно, слишком рано и не успел предупредить меня. Все, что он сказал: «Спрячь и защити талисман». Но как? Откуда я мог знать, что это такое, как и от кого его защищать? Отец был Хранителем, я – нет, я не знал большей части того, что было известно ему. Хоть по праву рождения от Хранителя я получил пугающие способности, я не умел ими управлять. Постепенно я научился ходить между мирами через Зеркало, обрел бесконечное долголетие, которое вовсе не избавляет меня от боли и смерти, а лишь продляет жизнь, пока это возможно. Я… впрочем, это неважно. В день его смерти я взял талисман и вынес его из замка. Я был напуган и сделал то, что сделал бы любой мальчишка, – перепрятал сокровище в укромном месте, хотя замок казался самым защищенным местом в мире. И только тогда я узнал, что любую защиту можно взломать изнутри. Тогда я узнал, кто долгие годы охотился за Ангх Месхет. Моя мачеха. Она вышла замуж за моего отца, чтобы подобраться к талисману, однако даже так ей не удавалось сломить его защиту. Она пыталась и меня сделать своим орудием давления на отца, но не смогла. Тогда она убила его, а меня объявила убийцей.

Кружевное переплетение сверкающих нитей, исходящих из Источника, стало медленно вращаться, будто хотело показать себя во всей своей великолепной красе. Его сопровождала удивительная гармоничная мелодия, с каждым витком становящаяся все торжественней и величественней. О, дивное видение! Мой дух захватывало от красоты зрелища, разворачивающегося передо мной. Даже тонкие потоки чьего-то чужого плетения, вдруг начавшие завиваться вокруг моего тела, сначала осторожно, но затем настырно, следящие, как рассерженный городской стражник, распознавший намерения чумазого мальчишки украсть кусок ветчины с лотка и медлящий, настороженный, готовый в любой момент цапнуть воришку, если тот и вправду решится на кражу.

Но мне что за дело до тех, кто пытается меня остановить? Разве их силенок хватит?

И почему я так долго медлю? Почему не окунусь в смертоносную мощь немыслимых сил? Я сделала шаг вперед. Человек прищурил яркие очи, но говорить не перестал. Его речь лилась… лилась… пыталась отвлекать… я бессильно отмахивалась…

– Я сбежал из Маграида и спрятал Ангх Месхет в этом мире. Многие годы я изучал отцовские записи и искал путь к Источнику Миров, искал Хранителей, но безуспешно. Надолго покинуть без присмотра талисман я не мог, а возить его с собой было слишком опасно. После того как Нталь отведал моей крови и волею случая оказался в Маграиде, я знал, что рано или поздно он найдет дорогу сюда. И приведет с собой Дайну, убийцу моего отца, жаждущую заполучить талисман. А мне бежать было некуда. И я стал готовиться. Я слишком хорошо знал свою мачеху, я знал ее силы, знал изощренность ее ума, а потому приготовил ловушки. О, это был хороший план. И он почти удался. Пока не вмешалась ты, Кэсси. Судьбе было угодно, чтобы ты попала в руки именно тех, от кого я так безуспешно прятал Ангх Месхет. Там, на границе миров, тебя околдовали, тебя поставили перед выбором!

О, да, он не так прост! Он стоял спиной к столу, а его рука, как бы между прочим заведенная назад, осторожно плела чары, выхватывая из Источника тоненькие струйки энергии. «Глупец, – хихикнула я, – неужели он думает, что я не вижу? Неужели он считает, что, заговаривая мне зубы, сумеет обойти меня?»

Довольно. Мне вдруг надоело его слушать.

– Очнись, Кэсси, – вдруг закричал он, сгибаясь дугой и выбрасывая вперед руку. Кончики его пальцев полыхнули радугой, – вспомни, какой ценой ты осталась жить?

Удар! Страшный, изуверский удар! Внутри меня раскрылся чудовищный огненный цветок, выжигая пламенными лепестками мои внутренности. А потом все исчезло. Перламутр на моем теле потускнел…

И я вспомнила. И все поняла.

Я тогда была мертва. Или почти мертва, кто скажет?

Ослепительным озарением перед моими глазами промелькнул странный Полотняный дом и его нечеловеческая Хозяйка, Женщина-Птица.

Они знали, они с самого начала почувствовали мое появление, только я об этом не догадывалась. Все было подстроено. С того момента, как Дайна ударила смертоносной стрелой, но случайно попала не в Ноилина, а в меня. Это он должен был стать пленником на границе миров. Но сгодилась и я. Даже лучше, ибо я была сырым материалом, из которого они могли лепить все, что угодно.

Они заперты там, между мирами, и не могут пройти в человеческие миры. О, как это их раздражает. Как сковывает их действия! И им нужен кто-то, кто сделает за них эту грязную работу. Они понимали, что мне, не знающей, что такое магия, многое будет не по силам, но в этом были и свои преимущества – глупец легче исполнит то, что ему поручено, не задавая лишних вопросов, чем тот, кто умен и опытен.

– Ты мертва, но у тебя есть шанс вернуться к живым… Принеси мне эту вещь, и я помогу тебе…

Нестерпимое, страстное желание жить… На нем лучше всего играть, особенно там, откуда вернуться почти невозможно. На пороге неизвестной Вечности, у моста в Последние Пределы. Вы когда-нибудь ощущали ту неимоверную, жгучую тоску? То пугающее отчаяние? Лучше не пытайтесь даже представить…

– Но если ты не захочешь помочь, то уйдешь в Последние Пределы. Я не держу тебя. И ты уйдешь… Навсегда, навечно…

«Нет, нет, не надо», – всхлипывает потерянная душа, подкашиваются бестелесные ноги… Если ты потерян, если ты завис где-то между жизнью и смертью, разве ты не ухватишься за любое предложение, лишь бы ощутить определенность? Если перед твоими глазами все размыто и лишено формы, если мозг теряется в хаосе непостижимых вероятностей, если под ногами твоими бурлящая бездна, разве не станешь ты искать хотя бы островок твердой опоры, чтобы перевести дух и собраться с мыслями?

– Как я это сделаю? Я не умею… – последние попытки отказаться от выбора.

– Источник сам притянет тебя и даст тебе силы. Тебе только и надо, что коснуться его. Все остальное за тебя сделает то, что я сейчас вложу в тебя.

Выбор я сделала быстрее, чем хотела. Я так стремилась покинуть это отвратительное, омерзительное место, что любая возможность отсрочить смерть устроила бы меня. А талисман, о котором говорила Хозяйка, – он для меня ничего не значил. Я не знала, ни что это, ни кто его Хранитель, ни то, с чем мне придется столкнуться. Я увидела нетерпение Хозяйки, снедающую ее жажду заполучить талисман, ее убийственное вожделение, и тогда сомнения посетили меня – я ей не верила и заподозрила, что не на доброе дело толкает меня эта странная Пернатая Женщина. Но стремление получить отсрочку и выиграть время, чтобы разобраться в том, во что я ввязалась, окончательно решили мой выбор. Договор так Договор.

– Вот, – чиркнула Хозяйка острым когтем по моему предплечью, – когда рана заживет – и твое время истечет. Недели две. Или чуть больше. Если ты сделаешь, что обещала, – останешься жить, если нет… Что ж, тогда ты просто вернешься сюда. Станешь… моей рабыней. Или уйдешь в Последние Пределы. Тебе выбирать. Поторопись…

Я просчиталась. Мне не дали возможности сделать по-своему. Их чары оказались куда действеннее, чем я могла подозревать. Когда я очнулась в пещере у Дуорма, в памяти были лишь обрывки моих блужданий по Последней долине, Полотняный дом и исковерканное видение Договора. Затуманенное сознание придумало то, что мне понятнее всего: будто мне нужно было что-то вышить… Панический страх, полная растерянность, а вместе с этим – неодолимая потребность спешить, торопиться, как-то связанная со странным порезом у меня на руке. Вот и все, что осталось в моей бедной голове после пробуждения. Все мои благие желания разобраться, все мои сомнения в том, правильно ли я поступаю, все мои намерения освободиться от Договора исчезли, будто стертые начисто. Как же я была глупа, пойдя на нечестную сделку!

Я не сознавала, но что-то внутри меня действовало. Чужая воля вела меня сюда, к талисману, заставляя преодолевать любые преграды только для того, чтобы… От нахлынувшего штормовой волной понимания и последовавшего за ним отчаяния я задохнулась и едва устояла на ногах. Блистающая сеть магического света, исходящего от талисмана, закрутилась быстрее и быстрее, заворачиваясь воронкой смерча, надрывно гудя и втягивая то, что окружало ее…

Для человека, совсем недавно не подозревавшего о магии, теперь я знала и понимала слишком многое.

Я всего лишь проводник. Я никто и ничто, я громоотвод, через который молния ударит в землю. Я тонкая и непрочная оболочка воздушного шара, заполненного горячим воздухом – чужой силой. Но как только шар лопнет и отдаст спрятанный внутри газ, он перестанет не только летать, но и существовать.

Как только я дотронусь до талисмана, к нему вернется его сила, та, которую я не переставала занимать с того момента, как вошла в подземный ход. Вот откуда мои способности, вот каковы мои таланты – ничего своего.

Я никто и ничто, я лишь проводник, прокладывающий путь тем, кто принудил меня к Договору. Как только я коснусь талисмана, они похитят его через меня, оставив выжженную пустыню в этом мире и в моем теле… мне не выжить… этому миру не выжить…

Да плевать! Уж коли помирать, так с наслаждением! Диссонирующая, бравурная и какая-то фальшивая музыка буйными аккордами заплясала по моей душе, одевая мое тело в броню перламутра.

– Борись, Кэсси! – яростные звуки доносились откуда-то издалека. – Я не смогу долго это сдерживать!

Бороться? Что могу я сделать, когда ноги сами делают шаг за шагом, а руки, вцепившиеся в тяжелое кресло, разжимаются палец за пальцем? Как я могу противостоять той безумной мощи сил, поселившихся во мне и разрывающих меня на части? Как я могу бороться, когда перламутр на моей коже начинает наливаться блистающим серебром, одевая мою душу в броню безразличия? Талисман не просто манит меня, не просто зовет, он требует, он жаждет влиться в меня, как я хочу раствориться в нем, ибо мы одной природы, одной сути… Я не хочу ему противиться. Да и зачем сопротивляться блаженству?