Текст книги "Его истинная. Наследие"

– Понятно, – засопел он в трубку. – Надолго ты там? Охрану тебе организовали?

– Угу, как обычно, – фыркнула наигранно, – недолго. Нужно определиться с местом для филиала, запустить работу… Здесь классно, пап, хоть отдохну!

Он не разделил моего восторга:

– Никуда не выезжай, Алиса, поняла?

– Почему?

– В горах – клан оборотней, у нас натянутые отношения. – Я слышала, он беспокоился не на шутку и – была уверена – говорил именно об Алексе. Только что такого мне грозило бы? Сказать сейчас ему, что я, собственно, в этом самом клане нашла истинную пару? – Район Люцерна и дальше в горы не езди, хорошо?

– Хорошо! – я даже натурально пожала плечами. – Пап, а что с этими оборотнями не так? Или ты имеешь в виду мою способность влипать в непредвиденные отношения?

– Малыш, я курирую эту территорию. Просто поверь – не стоит тебе туда ездить, не надо находиться на территории Швейцарии вообще!

– Тебе что, мстить за что-то будут?

Он тяжело сглотнул:

– Я очень надеюсь, что нет.

– Объясни, – нахмурилась, совсем забыв о легенде.

– Не могу сказать больше, – он предсказуемо насторожился. – Алиса…

Ну да, эти их правила Высших.

– Перезвоню тебе, ладно? Приехали в гостиницу…

– Жду!

Я с рычанием сжала трубку в руках. Вот что он имел в виду? Безумных Роршахов? Или Алекса? И ведь не спросить! Если предположить, что он оправдал Алекса, то Роршахи имеют на него огромный зуб. Но то, что я – его дочь, никто здесь не знает, Алекс об этом позаботился. Может, все это вполне решаемо, просто нужно нам как-то всем встретиться и все обсудить…

Послышался щелчок и голоса. Мрачные Роршахи вышли из кабинета, Лукас при этом бросил на меня долгий пронизывающий взгляд.

– Алиса, – я перевела взгляд на сурового Правящего, вышедшего следом. – Зайди, пожалуйста, ко мне.

Появилось чувство, что я что-то натворила. На ретировавшегося из кабинета Нильса я смотрела почти с завистью, а когда двери захлопнулись, вздрогнула. Только в следующий удар сердца меня уже сжали в объятьях, запуская пальцы в волосы.

18

– Что случилось? – прошептал на ухо Алекс.

– В смысле? – насторожилась я.

– В смысле, что… блять! – рыкнул он и куснул меня за шею, пуская по телу электрический заряд. – Я тебя чувствую так, будто ты сидишь внутри, под кожей. – Он забрался руками под свитер, рывком содрал чашечки лифчика с груди и сжал её пальцами. – Что тебя так напугало там, на кого злилась последние десять минут? Ты просто сводишь с ума! Я думать ни о чем не могу!

– Алекс, тихо, – прошептала я. – Только не… – Поздно. Алекс в один шаг вжал меня в ближайшую стенку и завел руки за голову. – Алекс, – сдавленно пискнула, но тут же оказалась втянута в жаркий жадный поцелуй.

Происходящее разодрало сознание на части. Одна включила панику и впилась когтями в запястья одержимого тигра, не желая делить сокровенное с кем-то еще в этом здании, ведь и запах и слух подскажут оборотням, чем мы тут занимаемся! Самолюбие вообще ощерилось: раздвигать ноги по любому желанию мужчины в стенах его кабинета?! А другая часть понимала и чувствовала: нам нужно время вдвоем! Связь крепла, требуя своего, а напряжение последних дней только сильнее срывало крышу обоим. Я была уверена, Алекс пожалеет…

…но после.

– Не надо, – взмолилась шепотом, когда он вжался в меня напряженным пахом. – Пожалуйста, не здесь, не надо…

Он замер, выдыхая воздух с рычанием, потом крепко зажмурился:

– Только не дергайся, – процедил сквозь клыки. – Сейчас…

– Хорошо, – сглотнула я, стараясь лишний раз не вздохнуть, чтобы не спровоцировать. – Поедем домой…

– Сейчас, – повторил он уже спокойней и открыл глаза, фокусируясь на моем лице. Провел большим пальцем по губам, тяжело сглатывая: – Прости…

– Все нормально, ты не виноват, – откинула я голову, расслабляясь.

– Сожру тебя сегодня ночью, – усмехнулся он, а я проследила каплю пота, скатившуюся по его виску, и сжала его ладонь. А ведь это был всего лишь первый день!

– Алекс, вот тут еще… – стремительно вошел в кабинет Нильс с планшетом, но, подняв на нас взгляд, смущенно замер.

Алекс выжидающе смотрел на него, Нильс переводил глаза с меня на Алекса пару секунд, потом смущенно поморщился:

– Алекс, тебе надо… в отпуск.

– Правда? – притянул меня Алекс к себе за талию.

– Совершенно точно. На месяц, по законам жанра, – лучезарно улыбнулся вдруг Нильс. – Поздравляю!

Алекс шумно выдохнул над ухом вместо «спасибо».

– Надо что-то думать, – заговорил возбужденно Нильс, прикрывая двери. – Ты ведь ни разу не был в отпуске…

– Я не хочу, чтобы они знали, ты же понимаешь, – устало отозвался Алекс.

– Погоди, – нахмурился Нильс, – ты ведь… тебя возьмут в Совет!

А мне вдруг стало необычайно спокойно. Будто я бестолково скакала шариком по полю всю жизнь и наконец нашла свою ячейку. Я на месте, и я важна. Не так, как для Зула. По-особенному. Я была важной для себя.

Алекс крепче сжал в объятьях, а я чувствовала, как урчит его тигр.

– Возьмут, – согласно кивнул он, – когда узнают.

– Пожалуйста, – горячо начал Нильс, – увози ее! Вам нужно время, покой, ты это заслужил, черт возьми!

– Нильс, – беззлобно зарычал Алекс, но тот не унимался:

– Мы не можем тебя потерять, понимаешь? Эти, – он указал на двери, будто братья стояли там и слушали, – не успокоятся, если узнают.

А я вспомнила взгляд Лукаса и содрогнулась от омерзения.

– Я подумаю, – оттолкнулся Алекс от стола вместе со мной. – Поехали.

Проходя мимо помощника, он благодарно сжал его плечо.

Пока мы ехали домой по искрящемуся огнями поселку, я думала о словах Нильса.

– Может, нам и правда уехать? – глянула на Алекса.

– Что сказал Мирослав? – Я удивленно глянула на него. – Ты ему звонила?

– Я не сказала, – призналась сдавленно. – Он только услышал про Швейцарию и вздыбил шерсть.

Алекс сощурился на дорогу, явно думая о чем-то своем.

– Может, боится Роршахов?

– Может.

– А может, тебя?

– Скорее всего, всех нас. Я же говорил тебе – клан Роршаха в черном списке, – он перевел на меня взгляд. – Но тебе все же придется ему сказать.

Уже на крыльце дома я набралась смелости:

– Может, вместе ему и скажем? – Он обернулся ко мне. – Если ты решишь все же уехать на время, мы могли бы съездить ко мне домой.

Алекс замер:

– Я ещё ничего не решил, – опустил взгляд. – Бросить их на месяц мне пока не представляется возможным, Нильс может не справиться. И это все равно будет побегом, ты понимаешь, чем это обернется?

Тенью на всесильности Правящего.

– Черт, – зарычала я, – неужели на этих двоих нет управы?

– Правовой – нет, – Алекс захлопнул двери и взялся стягивать с меня пуховик. – Они сидят тихо-мирно, просто играют на нервах, выискивают слабости. У них нет другой цели в жизни, благополучие клана их никогда не интересовало.

– А Лукас?

Алекс молча повел меня на кухню, усадил за стол и, только выпустив руку, ответил:

– Если мне представится правовая возможность, я с наслаждением порву горло мрази, – прорычал, не оборачиваясь.

Казалось, без этих двоих клан Роршаха был небезнадежен.

– А почему ты решил стать Правящим?

На этот раз он молчал еще дольше:

– Имел право.

– Имел право? – переспросила настороженно.

Он обернулся и вцепился в меня загнанным диким взглядом:

– Мой отец был Правящим.

– Где-то в России?

Чувствовала, что время было не для вопросов, только по всему получалось, что семья Алекса была изгоем. Если союз его родителей был разрушен, мать могла, конечно, уехать из такого клана, чтобы не бередить раны, но дети Правящего все равно остаются наследниками, что бы ни случилось.

– Да, где-то в России, – отвернулся он, закрывая тему. – Есть хочешь?

Хотелось знать правду, но переть напролом не стоило.

– Зверски, – улыбнулась я.

Он даже обернулся, чтобы удостовериться – даю время, жду и давить не буду. Его благодарная улыбка была знаком, что делаю все правильно. Он впустит меня в душу, только не рывком. Нам обоим нужно привыкнуть.

– Надеюсь…

А я вдруг почувствовала, что голод меня одолевает совсем не тот. Я выпрямила спину, делая глубокий вдох – интересно, почувствует? Пока шумела вода в раковине, он рывком расстегнул ворот рубашки, а я представила его руки совсем не на ручке духовки. Сердце набрало обороты, губы приоткрылись, и его пальцы соскользнули. Он обернулся ко мне и сдвинул брови к переносице:

– Играешься?

В его глазах вспыхнул азартный голодный огонь, а я вжалась в спинку кресла. Кажется, доигралась. Он медленно направился ко мне, на ходу избавляясь от рубашки, а у меня уже закружилась голова. Его взгляд сверху, такой темный и дикий, будто сдавил грудную клетку – я задышала урывками, вцепившись пальцами в кресло.

– Трусишка, – улыбнулся шире и рывком подхватил меня на руки. – Расслабься, я не обижу… больше…

– Кто ж тебе поверит, – обхватила его шею руками.

Нам ведь когда-нибудь предстояло вернуть его метку, а зная теперь, как это будет, я от страха была готова лезть на стенку.

– Тш… – он уложил меня на кровать и навис сверху, без слов понимая. – Когда нужно будет вернуть, постараюсь сделать это осторожно. Тогда ты меня взбесила…

– Взбесила? – усмехнулась, пытаясь перестать дрожать от прикосновений его рук, пробирающихся под свитер.

– Если бы ты только знала как… – Он потянул его с моей головы и отбросил в сторону.

– А я не узнала, да? – надула губы, вспоминая, как потеряла сознание от боли.

– Алиса, я не знал, что так будет, – склонился он к моему лицу, убирая волосы. – Никогда раньше не испытывал адского желания пометить женщину. Может, если мы сделаем это спокойно и осознанно, будет по-другому?

– Может, – я обвила его шею руками и прижалась всем телом. – Хочу твою метку, – прошептала ему в губы, и тигр рванулся на волю.

Голодное необузданное желание завладело нами обоими. Что бы ни обещал Алекс, он держал свою дикую животную сущность под контролем, и я расслабилась, отдаваясь его воле целиком и полностью. В первый, второй, третий раз за эту ночь. Секс никогда еще не приносил мне такого удовлетворения. Не жажды острых ощущений, нет. Мой истинный мужчина наполнял меня светом, надеждой, жизнью, пусть и вперемешку с похотью и жаждой наслаждения, но они были неотъемлемой частью нас.

Мы оба начинали понимать, что такое – быть истинными. Когда один только думает дотронуться, а второй уже чувствует касание, когда один доходит до вершины напряжения и взрывается в унисон с другим, синхронно, сплетаясь и затягиваясь прочными узлами. Если раньше я влачила свое животное начало, как тяжкий крест, сегодня наслаждалась дикой чуткостью, способностью оценить остроту всех граней слияния со своим мужчиной.

Мы выдохлись, кажется, только под утро. Мокрые, вымотанные, одуревшие от счастья и одержимости друг другом. Но даже во сне тигр не расслаблялся, дремля в полглаза. Засыпая, я слышала его беспокойное рычание, чувствовала вздрагивание на каждый шорох. Ему полагалось быть настороже, но Алекс усиливал тревогу зверя, не чувствуя себя в безопасности.

Только и мне во сне не дали покоя.

Я вдруг обнаружила себя кошкой на знакомой лестнице как раз в тот момент, когда на улице раздались выстрелы и послышался женский крик. Стекло в гостиной с грохотом обрушилось на обеденный стол, зазвенели разбитые чашки. Я бросилась на улицу, стараясь не смотреть на крыльцо. Хотелось оглохнуть, чтобы не слышать страшного мужского хрипа и предсмертного стона.

– Саша… Сашенька…

Я запнулась и покатилась в траву, а когда подняла глаза, увидела огромного тигра. Он обступил меня лапами, будто закрывая собой, а сам смотрел в сторону крыльца. Я боялась пошевелиться и даже дышать, чтобы он не кинулся, но он просто опустился рядом так, что я оказалась в кольце его лап… Стало тепло и спокойно, и никуда уже не хотелось бежать.

Я открыла глаза, но ощущение спокойствия не ушло, а из-за пугающего видения стало лишь ярче. Ясное утро открывало потрясающий вид из окна на искрящийся горный склон, где-то на соседней ветке бодро трещала какая-то птица, и меня отпустило. Я потянулась, закидывая ногу на бедро мужчины, и прижалась к его боку.

– Жива? – усмехнулся он, возвращая меня в свои объятья.

– Я маленькая, но выносливая, господин Правящий…

– Можем это проверить еще раз…

И мы проверили. Нежно, не спеша, освежая вчерашние укусы и царапины и наполняя безмятежную тишину стоном и рычанием. К концу утра постельное белье можно было выкрутить и выбросить.

– Один комплект на ночь – нехило, – я еле приподняла голову. – Очень удачно, что я оказалась истинной Правящего, мы ведь можем себе это позволить?

– Можем, – широко улыбался он, лежа на спине и тяжело дыша.

Последний раунд я изображала трупик, ни черта не подтвердив своих смелых заявлений о выносливости, и Алексу пришлось закончить со мной без моего активного участия, что тоже было весьма остро.

– Не знаю, выдержу ли я следующее утро, – протянула с сомнением, любуясь им.

– Обсудим, Алиса Мирославовна, – усмехнулся он и поднялся с кровати. – Завтракать!

Когда Алекс после завтрака пошел к матери, я решила воспользоваться паузой и поговорить с Зулом.

– Мне звонил Мирослав, – вместо приветствия уведомил меня Магистр.

– И?

– Когда ты ему расскажешь? – судя по звону бокала, я застала редкую минуту уединения Горыныча со своей настойкой.

– Мне нужно время. Здесь творится что-то непонятное…

– Например?

– Сны вижу странные, – я прошлась по солнечному лучу на полу, растянувшемуся от окна до ножки кресла. Погружаться в неприятные воспоминания не хотелось. – Каждую ночь просыпаюсь в чужом доме, выскакиваю на улицу, а там – Алекс. Мертвый.

Зул отчетливо сглотнул.

– Подробней, – приказал сухо.

– Сегодня слышала выстрелы во сне и женский голос. Скорее всего, его мать. Я, кстати, о ней хотела поговорить…

– Погоди, – оборвал меня Магистр. – Уверена, что во сне был Алекс?

– Да.

– И что он был мертв.

– Да. Его расстреляли вместе с братом.

– Охренеть.

– Что, простите?

– Ничего, – откашлялся он. – Алекс ничего не говорит?

– Разозлился, когда первый раз ему рассказала…

– Прекрасно.

– Что прекрасного?

– Алекс, малышка, редкий экземпляр. Рад, что он под твоим присмотром.

– Уверены, что он под присмотром?

– Еще как! – довольно заключил магистр. – Что с матерью?

– Ей нужна помощь. Скорее всего, у женщины психическая травма, но еще и проклятий по гланды. На них обоих… Она не реагирует вообще ни на что, а он… платит за чьи-то ошибки.

– Да уж, – задумчиво выдохнул Магистр. – А Гербер согласен на помощь?

– Сказал, сделает все, что скажу.

– Умничка, – довольно заключил Зул. – Говорю же, что под присмотром! Распутаем. Ты только определись, на что именно он готов. Лучше бы ее сюда привезти, но, в крайнем случае, приедем к вам.

– Спасибо, дам знать.

– Давай.

Алекс вернулся подавленный, и я поспешила предложить ему чашку какао, как лучшее средство для поднятия настроения. Только у него средство было свое: из нас двоих он выбрал меня, а на какао сморщил нос.

– Как мама?

– Также, – прикрыл глаза, утыкаясь мне в шею.

– Я разговаривала с Зулом, – и снова боязно от его возможной реакции. Мне хотелось ему помочь, лишь бы он позволил. – Он говорит, что лучше привезти мать в Институт в Питер…

– Давай завтра и поедем, – заключил внезапно, сжимая сильнее в объятьях. – Расскажу сегодня о нас клану, уедем в Питер, а оттуда можно будет съездить в Карелию… к твоим. В самом деле, не рухнет тут все. В крайнем случае, будем ненадолго приезжать.

Не веря счастью, я расслабленно выдохнула и благодарно потерлась о его висок щекой.

– А Совет?

– Потом туда, – он тяжело вздохнул. – Если вообще дадут время… Они уже четыре года меня атакуют, чтобы быстрее искал себе женщину любыми способами.

– И ты искал, – хихикнула я.

– И я послал их к чертям, – улыбнулся он. – Но теперь не отвертеться.

Я заглянула в его глаза, улыбаясь:

– Ты достоин Совета, достоин быть Высшим, – прошептала в его губы.

– А если бы нет? – вдруг прищурился он. – Если я просто самозванец, Алиса?

Меня будто ледяной водой окатило. Я отстранилась, хватая воздух:

– Что?

– Ты бы была со мной? – щурился он, а солнце бесновалось в его злых глазах.

– Можешь проверить, – глухо выдавила я. – Брось стаю, пошли Высших к чертям и сбеги в глушь. И узнаешь, буду я с тобой или нет.

Его взгляд дрогнул, потому что Алекс получил ответ на свой вопрос – буду. Истинным не важен статус друг друга. Просто его будет рвать от противоречий, как и меня, если кто-то из нас попрет против жизни, желаний и потребностей.

– Прости, – притянул меня к себе. – Прости, пожалуйста…

– Ты временами дурак, Саша, – проворчала я, тем не менее не сопротивляясь его рукам. У Алекса перед глазами не было примера истинной пары родителей, это объясняло его недоверие и не облегчало мне жизнь. – Думаешь, мне так хочется в Высшие?

– Не знаю, – он покаянно прихватил губами мой подбородок.

– А я знаю. Мама рассказывала, что нечего там делать, в этом их Совете. Они – жесткие хищники, расчетливые и жестокие. После первого вечера с ними она чуть не сбежала от отца.

– Ого, – усмехнулся он. – Надо будет тебя наручниками к себе прицепить…

– Надо думать, прежде чем что-то говорить и делать, – фыркнула я.

Он посмотрел на меня, еле сдерживая довольство в уголках губ:

– А говоришь, маленькая кошка, – прошептал хрипло. – В тебе прячется настоящая тигрица, Алиса Мирославовна.

Я улыбнулась:

– Она бы мне очень пригодилась воспитывать одного упрямого тигра.

Алекс зарычал, впиваясь в кожу слегка заострившимися ногтями:

– Чер-р-рт, хочу тебя…

– Дыши, – усмехнулась я. – У нас много дел сегодня, а уже полдень.

– Молчи, – зажмурился он, – не двигайся и не смотри на меня…

– Может, просто выпустишь? – прошептала я вкрадчиво, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Смешного тут, конечно, было мало. Медовый месяц – он такой.

– Нет, – зло рыкнул он.

Воспитывал волю и зверя, как привык. Правда, к такому он вряд ли привыкнет – этот месяц нужно просто пережить, и будет легче. По крайней мере, я надеялась на это.

У меня времени оставалось еще меньше. Мобильный отсчитывал пропущенные вызовы, к счастью, пока только от Маши, но это ненадолго, отцу ведь я так и не перезвонила, и его уже не обманешь. Голосом, дыханием, злостью, что говорит не то, что я хочу слышать – все это будет беспокоить его все больше с каждым часом. Неосознанно, но я готовилась к войне с ним за себя и свое право на счастье.

«Скажу вечером», – решила уже в машине. Тем более Алекс согласен ехать после Питера в Карелию.

Остаток дня пролетел в суете, учитывая, что в офисе мы появились уже после полудня. Алекс выделил мне Нильса на пару часов, и мы выбрали место под филиал Института – двухэтажное офисное здание с мансардным этажом. И хоть крыша не с башенками и шпилями, как шутил Нильс, я чувствовала – место подходящее, энергетика гибкая – примет необычных постояльцев. И всего в паре кварталов от Дома Правящих.

– Рад за вас, – улыбнулся искренне Нильс на обратном пути. Уже вечерело, и я улыбалась, разглядывая витрины магазинчиков. – Алекс сказал, что завтра уезжаете.

– Спасибо, – кивнула я. – Да, если не передумает.

– Я лично за этим прослежу, – уверил меня Нильс, и я снова не сдержала улыбку.

С Алексом мы увиделись только ближе к вечеру. И снова он вцепился в меня чуть ли не с порога кабинета, даже рта не дал открыть.

– Все готово, народ подтянется через час, – доложил Нильс. – Я за кофе.

– Когда всем сообщу – от меня не на шаг, поняла? – глухо процедил Алекс.

– Мой последний свободный час, да? – попыталась пошутить я.

– Завтра вылетаем рано утром, – не оценил шутки.

– Хорошо. А я собралась сказать отцу сейчас.

– Уверена?

– Зул говорит, отец ему звонил, значит, нервничает. Опасно дальше скрывать.

– Ну, попробуй, – голос Алекса зазвенел от напряжения.

– Можно, я выйду покурю? – Он отстранился, заглядывая мне в глаза. – Последний раз, обещаю, – меня колотила нервная дрожь в предвкушении разговора. – Покурю, позвоню, скажу – и сразу к тебе…

– Лишь бы не от меня, – прожег пристальным взглядом.

– Почему? – нахмурилась я, нервно сглатывая.

– Вот и посмотрим, – пожал он плечами. – От того, что он тебе скажет, будет зависеть многое, Алиса. – Он замолчал, смотря мне в глаза, потом добавил: – Я надеюсь, ты зря нервничаешь. Мирослав… не такой, каким я считал его всю жизнь. Думаю, все будет хорошо.

Я дышала все тяжелее – в ближайшие полчаса все, наконец, выяснится.

– Сигареты в баре. У тебя двадцать минут, – и он глянул на планшет. – Время пошло. Не вернешься – пойду искать.

Я развернулась к двери и, не чувствуя ног, спустилась вниз. Про сигареты забыла. Вышла на улицу и прислонилась к стенке. Радовало, что Алексу нечего было скрывать. Но только его уверенность мне не передавалась. Успокоиться не получалось, время шло, и я полезла за мобильником, когда вдруг к зданию подъехала машина. Из нее, не спеша, вышел Лукас и направился прямиком ко мне.

– Скучаешь? – остановился в шаге, но когда я рванулась к лестнице, не пустил, перекрыв собой путь.

– Смерти хочешь? – процедила я. – Алекс тебя разорвет!

– Его очередь, – и он толкнул меня к стене. – Только я вернусь с того света также, как и он…

Лукас вдруг вскинул руку к моей шее, и кожу что-то кольнуло. Я дернулась, но ноги подкосились, и волк прижал меня к стенке крепче. По ощущениям я будто выпила залпом бутылку вина. Или нет… водки. Снег вокруг заискрился розовым, мысли покинули голову, и я окончательно обмякла в руках Лукаса.

– Давай, детка, держись за меня крепче, – ткнулся похотливый горячий шепот в скулу, и губы обожгло жестким укусом. – И как с тобой терпеть?

Я вяло замычала, но сил оттолкнуть психа не было, а он пустил в ход руки, врываясь под свитер и лапая везде. От его запаха затошнило, кошка внутри щерилась и шипела, только волку дела не было – я не могла дать отпор.

«Алекс!» – билось в мозгу, но губы не шевелились, а Лукас продолжал меня нагло тискать, прижимать к себе.

– А теперь приходим в себя, детка, – скалился он, прихватив губу, и я вдруг нашла в себе силы ответить, цапнув его. – Горячая штучка, – облизнул он кровь.

А дальше все вдруг словно слетело с паузы.

Позади послышался звон стекла, грохот, и Лукаса отшвырнуло от меня.

– Алекс! – услышала я отчаянный вопль Нильса. – Алекс, нет!

Тряхнув головой, я, наконец, сумела выпрямиться. Алекс с Лукасом оказались всего в нескольких шагах в окружении высыпавших из здания служащих. Никто не рисковал подходить, а Алекс неумолимо сжимал пальцы на горле наследника. Волк продолжал довольно скалиться, хотя вдохнуть уже почти не мог.

– Алекс, – прохрипела я и кое-как оторвалась от стены, но и шага сделать не успела, как через толпу прорвался Марк:

– Отпусти его, Гербер! – рявкнул неожиданно властно. – Нечего было ее отпускать, она сама спровоцировала его! Я видел, как она лизалась с ним только что!

– Алекс, – подскочил Нильс. – Не делай этого, прошу тебя, отпусти! – Видимо, хватка все же ослабла, потому что Лукас вдруг судорожно вдохнул. – Все хорошо…

Только это было далеко не так. Алекс рывком поднялся на ноги и, бросив на меня дикий отчаянный взгляд, рванулся прочь от здания, на ходу ослабляя ворот рубашки и сбрасывая пиджак.

– Алекс… – прошептала я, но сил броситься за ним не было.

– Элис, – подхватил меня под руку Нильс, – пойдем. Шон, зови остальных, все в кабинет. Марта, вызови врача для Алисы!

– Мне надо к нему, – прохрипела я, пытаясь вырваться. Язык еле ворочался.

– Нельзя, – мотнул головой помощник. – Ему нужно прийти в себя. Не переживай, мы все сейчас выясним.

– Что выясним? – нахмурилась я, но на этом силы оставили, и кто-то подхватил меня на руки.

Дальше перед глазами снова расстелился туман, а, когда пришла в себя, обнаружила, что лежу на кушетке в каком-то кабинете с капельницей.

Слышались настороженные голоса, и один из них совсем рядом спросил:

– Элис, ты как?

– Где Алекс? – прошептала обессилено. – Мне он нужен…

– Еще не вернулся.

– Что случилось? – меня затошнило, и я схватилась за живот.

– Тебе какую-то дрянь ввели, – прорычал Нильс, помогая привстать. Рядом оказался, судя по всему, врач, подал стакан с жидкостью:

– Пейте, это поможет быстрее очистить кровь.

Я огляделась:

– Ты звонил Алексу?

– Элис, он обернулся, – мотнул головой Нильс. – Выпей, пожалуйста, лекарство.

– Обернулся? – сдавленно выдохнула я, чувствуя, как начинает тошнить сильней.

– Мы нашли одежду на окраине, – хмурился он, не в силах скрыть беспокойство.

– Нет, – поднесла ладонь к дрожащим губам. На глазах навернулись слезы, горло сдавило…

– Элис, он вернется, – обхватил меня за плечи Нильс. – Посмотри на меня! – и, дождавшись моего внимания, продолжил: – Сбросит пар и вернется. Хорошо, что не убил этого ублюдка!

– Он подумал, что я… – проскулила я, глотая слезы.

– Перестань! – горячо возразил он. – Он не идиот принимать дешевую провокацию за правду!

Только что-то мне подсказывало, все было совсем не так… Его взгляд! Я помнила его взгляд, и он был таким злым и несчастным!

Конечно, идиотом Алекс не был. Только чем Лукас отличался от Глеба или Даниила, с которыми он меня заставал? Он не знает, насколько сильно действует привязка, не уверен, могла ли я сопротивляться притяжению истинного, а если его собственные родители смогли разорвать свою связь, то тем более мог не поверить в нашу!

Я скрутилась на кресле и зажмурилась:

– Отвези меня домой.

* * *

Оказавшись в доме Алекса, я не находила себе места, блуждая тенью от одного окна к другому. Его запах и воспоминания дергали нервы и изматывали душу. Ночью на поселок обрушилась снежная буря, на расстоянии метра от окна уже ничего не было видно, и мне все казалось, что в темноте постоянно что-то мельтешит, напоминая очертания моего тигра.

На обычных оборотней ставили маячки. На меняющегося маяк не поставить.

Я всматривалась в окна, сходя с ума от мыслей. Куда он ушел? Неужели настолько мне не доверяет, что мог заподозрить в измене? Поверил Лукасу? Или не смог поверить в нас? Когда привык к борьбе, измене и предательству, трудно принять противоположное.

«Вернись», – выла я мысленно, но ночь шла, а Алекса все не было. Я вздрагивала на каждый шорох за окном, а к утру издергалась до полного изнеможения.

Нильс временами прохаживался по двору, наотрез отказавшись уезжать, а позже я заметила еще несколько мужчин, охранявших территорию. Только это ни черта не успокаивало. Нильс боялся Роршахов, что они сунутся ко мне, чтобы через меня добить Алекса. Но только… не проще ли сейчас было добить самого Алекса?

Издергавшись окончательно, я опустилась на секунду в кресло… и тут же провалилась в сон.

Кошмар приветственно распахнул свои объятья. Мне казалось, я узнавала каждую ступеньку старенькой деревянной лестницы, по которой сбегала вот уже в который раз. Только все поменялось. Перед крыльцом истекал кровью тигр… Он скалил пасть на кого-то в стороне, рычал, прижав уши, в него выстрелили… и еще раз… Я рванулась к нему…

…и внезапно упала с кресла, больно ударившись:

– Нильс! – глухо взвыла от боли в коленке и кинулась на улицу. – Нильс!

Буря улеглась, вершины только-только подсветило робким розовым рассветом, но мне он показался насыщенно кровавым.

– Что такое, Элис? – выскочил мне навстречу помощник, роняя на ходу стаканчик с кипятком.

Похоже, не сомкнул глаз.

– В него стреляли! – подлетела я к нему.

– В кого? – нахмурился Нильс, обхватив меня за плечи.

– В Алекса! Где его дом?!

– Подожди, какой дом? Что ты видела?

– Тигра! Он истекал кровью! В него стреляли! Это наверняка Лукас! Или Марк! Где дом Алекса, в котором он жил раньше?!

– В нескольких милях, – растерянно выдохнул Нильс. – Я примерно знаю, но могу уточнить… Только в тигра не могли стрелять, Элис.

– Откуда тебе знать?

– Я слежу за ним, мне регулярно докладывают, где он и что с ним.

– Правда? – всхлипнула я и обмякла в его руках.

– Конечно.

– Тогда почему он не возвращается?

– Может, давно не был в звере. Элис, успокойся, все под контролем, я не позволю этим тварям что-то сделать с ним… и с тобой.

Я тяжело задышала, чувствуя, как кружится голова, и уже собиралась взять себя, наконец, в руки, как вдруг у Нильса зазвонил мобильник. Он нервно вскинул руку, слушая, и по его взгляду я поняла, что точно не переживу этого дня:

– Что с ним?! – вскричала я, снова вцепляясь в ворот его пуховика.

– Пока просто потеряли из-за метели, – хмуро выдавил Нильс. – Не нервничай!

– Поехали! – рыкнула я и рванулась с крыльца, сжимая в руках свой мобильник.

Кому звонить? У кого просить помощи? А если уже поздно? Я тряслась в пуховике Нильса, пока мы неслись на его машине по укатанной дороге куда-то в сторону от Люцерна.

– Элис, я уверен, ты бы почувствовала, если бы с ним что-то случилось, – не отрывался он взглядом от дороги.

Я и почувствовала. Или нет?

– Я не знаю, – отчаянно прошептала.

Алекс не услышал, не откликнулся, не вернулся. Я не спускала взгляда с заснеженных склонов, все еще на что-то надеясь.

В руках вдруг завибрировал мобильник, только имя абонента уже не испугало. Я смотрела на входящий вызов отца и не знала, что ему сказать. Врать, что я сейчас сплю в каком-нибудь отеле, сил не было. Объяснять правду – тем более.