Текст книги "Дом воспоминаний"

– Туда! Нет, постой, она там! Куда ты летишь?! Осторожно, сзади! Нет! – кричал во всё горло Джеймс, наблюдая за поединком Ани и Кинрея.

– Кто там говорил, что я не уложусь в десять минут? – показала язык Аня, весело накручивая на указательный палец фиолетовую прядь волос.

– Да, конечно, я отдам тебе обещанные двести долларов, – промямлил Блэрри, кидая возмущённые взгляды на бледного запыханного Кинрея, лежащего на полу посреди лужи крови.

– Ребят? – раздался до боли знакомый голос, и все моментально повернули головы в сторону ворот.

Аня тут же запищала, рванув к напуганной до икоты Кати. Она сбила её с ног, прижала к себе и подлетела в воздух, успев предотвратить падение. К подругам подбежал Джеймс, схватил их в охапку и поцеловал макушки голов.

– Такое чувство, будто вы не видели её целую жизнь, – подлетел к ним Кинрей с окровавленной щекой, посмотрел на Катю, улыбнулся и понял, что не зря ходил к ней.

– Молчи! Ты бы из-за Джея также нервничал! – шикнула на него Аня, а затем с широкой улыбкой обратилась к Кате: – Целая, живая!

О’Коннор только горько вздохнула, кивнула Кину и направилась с Аней к скамейкам. К Кинрею прилип Джеймс:

– Я же знаю, что ты ходил к ней не просто так. Говори давай всю правду.

– Слушай, как друг, – отстань. Я тебе всю правду рассказал вчера.

– То, что ты читал ей какие-то стихотворения, – не правда, это и так ясно. Ты же врать не умеешь!

– То, что я рассказал, известно только вам. Для остальных есть другие версии, поэтому довольствуйся тем, что есть, – оскалился Кинрей и отошёл от друга. – И да, ты думаешь, что так легко сможешь воспользоваться моей сестрой?

– Что?

– Ты думаешь, я не знаю тебя? И я видел, как ты на неё смотришь, Джей.

– Ну тебя! Ты выдумал, – отмахнулся Джеймс, понимая, что сейчас ему придётся отвечать за всё.

– Ага, а что насчёт выпускного? А твоего дня рождения? Я заметил ваши взгляды, когда ты сам назвал её имя для выполнения задания. Мы с Катей поспорили, кстати, что ты не сможешь устоять перед её невыносимо привлекательным платьем.

– Иди ты! – крикнул Джеймс, нападая на друга. Кинрей как раз только этого и ждал, поэтому он ещё шире улыбнулся, скривил гадкую удовлетворённую рожицу и отбил удар слева. На его щеке появилась небольшая царапинка, потом упала капля горячей (чуть ли не кипящей) крови, и парень почувствовал на себе полный ненависти взгляд друга. Ребята схватились за длинное широкое лезвие меча Джеймса, подкинули одновременно его вверх и атаковали друг друга.

– Какие они малые дети, – вздохнула Аня, подпирая ладошкой подбородок.

– И не говори…

– Зачем к тебе приходил Кинрей? – Аня решила напрямую добиваться ответа на желанный вопрос.

– Прости?

– Вы о чём-то разговаривали? – настойчивей спросила девушка.

– Ко мне приходил Кинрей? – бедная Катя с круглыми глазами смотрела на свою подругу как на что-то удивительное. Аня повела бровями, похлопала ресницами и сказала:

– Он приходил к тебе. Ты что, всё это время спала?

– Если бы Кинрей заходил ко мне, то я знала бы это. А вас не пускали?

– Никого, кроме взрослых и брата. Что за дискриминация?!

– Я вообще ничего не помню. Может, я и просыпалась. Я часа два назад встала, пошла на кухню и встретила отца.

– Рэймонд дома был? Фух, отлично, – тяжело выдохнула Аня, прикоснувшись к рукам Кати и погладив их.

Внезапно девушки почувствовали, что под их ногами треснула плитка, и они подняли головы как раз в тот момент, когда вспыхнул яркий жёлтый виариин. Весь зал был окутан прохладным желтоватым дымом, из которого доносились слабые смешки.

Двое парней лежали в нескольких метрах друг от друга и тихо смеялись. С их уставших израненных рук и лиц текла кровь, она расползалась по плитке и смешивалась со слюной. Джеймс с трудом приподнял руку вверх, протянул её к Кинрею и сжал все пальцы, кроме среднего, а потом со злорадной красной от крови улыбкой промямлил:

– Мы квиты в этом чувстве.

– Пошёл ты… – пробурчал Кинрей, услышав слова друга. Парень попытался сесть, но боль в руках заставила его снова шлёпнуться всем телом на твёрдую плитку. На помощь парням подбежали девочки, на лицах которых читалось лишь негодование.

– Ну что с ними поделаешь, а? С детства учишь их, что нельзя хватать друг друга за ноги и бросаться друг другом в разные стороны, а они игнорируют. Вы чем думали? – скривила наигранно возмущённую гримасу на лице Аня, присев к Джеймсу. Джей только взглянул на девушку, только открыл рот, как тут его перебила Хейз: – Даже не думай. Я дала им возможность побыть наедине теперь нормально.

– Ты рушишь всю романтику такого момента… – проскулил Джеймс, когда девушка резко положила руки на его лицо и нежно погладила лоб. Вся кровь, которая маской окутывала лицо Блэрри, быстро подползла к пальцам Хейз, взлетела в воздух и сформировала небольшой шарик, который Аня насильно запихнула в рот Джеймса. Парень завертел головой, скривил лицо от металлического привкуса и присел. На удивление, у него теперь ничего не болело: он попытался пошевелить пальцами, кистями, руками, пошевелил даже пальцами ног в кроссовках и понял, что каким-то странным образом Аня смогла вылечить его раны на руках и ногах. Парень поднял испуганные глаза на приятельницу, а та только мило улыбнулась, положила руку на его плечо и прошептала:

– Или ты сидишь тихо и притворяешься, что у тебя ещё болит нога, или я тебя прибью. Понял?

– Слушаюсь и повинуюсь, – вздохнул парень, с озорной улыбкой осматривая тонкие бледные ключицы девушки. – А ты, как я вижу, время зря не теряешь – пытаешься соблазнить меня.

– Что?! – повысила голос Аня, но тут же замычала, когда Джей закрыл её рот рукой, негодующе зацокал и покачал головой.

– Ай-яй-яй, Хейз, кто сейчас говорил, что нельзя привлекать к себе внимание и нужно делать вид, что у меня ещё болит нога?

– Пошёл ты, Блэрри, – оторвала руку парня от своего рта Аня, ухмыльнувшись. – Лучше послушай, о чём они там говорят.

– Да всё супер, не переживай ты так, – опухшим языком промямлил Кинрей, нервно вздрагивая от каждого лёгкого прикосновения Кати. Девушка пыхтела над ним, только чтобы не причинить больше боли: она уже не знала, как притронуться, чтобы это доставало меньше страданий, и поэтому, собравшись с силами, Катя резко положила руки на плечи Кинрея. Парень взвыл, попытался убрать руки девушки, но понял, что лучше лежать тихо и не подавать возмущённого вида, когда увидел свирепый взгляд на себе.

– Всё супер, всё супер… Два идиота, которые не могут даже нормально потренироваться, не ранив друг друга, – бурчала себе под нос Катя. Кинрей внимательно следил за её движениями и увидел странную линию в радужке её левого глаза. Эта линия полностью закрыла собой зрачок и позеленела именно так, как обычно у Тоби, когда он пребывал в эрицроне.

Парень вмиг почувствовал неприятный озноб, ему захотелось кашлять и кашлять, будто он подхватил какую-то простуду, и вдруг присел и закашлял.

– А почему у тебя в радужке появилась зелёная линия? – поинтересовался Кинрей у девушки после того, как почувствовал себя намного лучше.

– Линия? То есть?

– Вот тут, – показал Кинрей, указывая на зрачок. – Она сперва была небольшой, потом закрыла зрачок и стала зелёной. Я не замечал у тебя такого, когда ты лечила кого-то из ребят.

– У меня и не было никогда эрицрона. Я не знаю, – растерянно буркнула Катя, гладя большим пальцем сжавшие её ладонь пальцы парня.

Подальше от них, в тех же самых позах, сидели Джей и Аня, непрерывно метающие любопытные взгляды на ребят. Аня только горько вздохнула и произнесла:

– Сколько там можно уже слюни распускать? Когда он пригласит её?

– Куда это? – приподнял брови Джеймс.

– На свидание, куда же ещё.

– А почему я узнаю это от тебя и сейчас, а не от него и пару дней назад?

– Ты ведь лучший друг Кати.

– И? Ты тоже в этом составе.

– Да, но в отличие от некоторых, я могу держать язык за зубами и не разболтать всё.

– Что? По-твоему, я балабол?

– Перестань уже зря открывать свой рот. Вставай, – приказала Аня, жестом заставив Джеймса последовать за девушкой. Парню пришлось встать, и тут же раздался непринуждённый громкий смех.

В зал вошли Энцо и Тоби, за спинами которых весело позванивали друг об дружку странные металлические пластины в рюкзаках. Когда Тоби с лучезарной улыбкой повернул голову к ребятам и увидел Кинрея, держащего за руку его сестру, то закричал, сбросил рюкзак с плеч и кинулся к сестре. Тоби схватил её, поднял выше своей головы и крепко-крепко обнял. На такое страстное объятие остальные смотрели с недоумением, тем более сама Катя, оказавшаяся заложницей и не ждавшая от брата чего-то подобного.

– Тоби, я очень рада, что ты…

Когда парень понял, что сейчас произошло, он молниеносно опустил сестру, не дав ей даже договорить, отошёл подальше, прокашлялся и поправил сползающие джинсы. Он пытался не замечать удивлённых взглядов ребят, поэтому только раздражительно выдохнул, цокнул языком и невинно скривил равнодушную гримасу.

– Ты цела и жива, и вот это отлично. Что ж, кхм, Эн, раскладывайся. О, привет, ребят. Тренировались, да? Молодцы, – кинул хихикающим Ане и Джеймсу Тоби, полностью покрывшись густой краской.

– Ты будто хотел её придушить от счастья, – попытался разрядить обстановку Энцо, нежно улыбнувшись растерянной О’Коннор. Катя слабо кивнула, обняла в ответ подошедшего к ней друга, отошла к лавочкам и присела.

Всё стало на свои места, как в старые добрые времена: Тоби, Энцо, Аня и Джеймс весело болтали друг с другом о чём-то своём, чего Катя даже не пыталась услышать. Через несколько секунд около неё сел и Кинрей.

– Странный твой брат, – сказал Хейз, осматривая свою злобно хохочущую сестру.

– И не говори, – заключила Катя, подперев одной рукой подбородок, а второй поправив спутанные золотистые локоны. Большие синяки под глазами придавали ей вид обречённо больной, уставшие от слёз глаза медленно то открывались, то закрывались, и Кинрею стало так беспокойно, что он взял девушку за руку, придвинулся ближе и спросил:

– Кать, ты пойдёшь со мной сегодня в одно место?

– В какое?

– Это сюрприз.

– Я не знаю. После всего этого теперь… ну…

– Если не хочешь, то не соглашайся! Просто ты так выглядишь…

Катя улыбнулась, повернула голову к Кинрею и с ноткой дрожи сказала:

– Кинрей, я знаю тебя и уверена в тебе. У меня есть вопрос: это правда, что ты приходил ко мне? Я вообще не помню такого.

– Ну-у… – протянул Кинрей, не зная даже, с чего начать. Он был очень счастлив услышать от Кати именно эти слова: «я знаю тебя». Эта непередаваемая радость парня будто «прилипла» и к самой Кате, которая тут же засмущалась, заулыбалась и сильнее сжала руку Хейза. – Да, я приходил, но ты всё время спала. Джойс специально вводила тебе снотворное, чтобы ты отошла.

– А почему других не пускали?

– Ну, если бы впустили, к примеру, Тоби, то он бы точно закатил истерику, а нам это не очень нужно.

– А ребята знают?

– В новостях рассказали, что произошло короткое замыкание. Мы разбираемся уже с владельцем ресторана.

Катя прокашлялась и испустила неловкий смешок.

– Да…

– Да нет, ну что ты делаешь? Не так, повторяй за мной: я вижу, что…

– Да ну тебя, Ань! Могла бы сказать и раньше, что сегодня такой знаменательный день. Расступитесь! – приказал Тоби, а потом раздвинул руками друзей, вышел вперёд и, будто невзначай посмотрев в сторону улыбающихся Кати и Кинрея, лениво и укоризненно кинул: – Чего вы мнётесь, как простыни, видно же, что вы любите друг друга!

Раздался радостный визг, и пара, сидящая на лавочке, встрепенулась. Ребята подняли головы, посмотрели на довольного собой Тоби, густо покраснели и отсели друг от друга. Стоящие сзади О’Коннора ребята ехидно захихикали, дали друг другу жест «пять» и похлопали друга по плечу.

Около обезумевшей от радости Ани стояли сбитый с толку Гизиро и Энцо с самодовольной широкой улыбкой на всё лицо. Катя только отскочила от Кинрея, зафыркала и стремглав понеслась к выходу из зала.

– Катя, постой! – крикнул Хейз, догоняя девушку.

– Я успела их сфотографировать! Смотрите! – девушка громко рассмеялась. – Так, ребят, а теперь у нас появились другие задачи! – произнесла Аня. Парни устремили на неё взгляды и вопросительно переглянулись. – До часу дня у нас есть время потренироваться, а потом я каждому дам задание.

– Так, я не с вами, – отозвался Джей.

– С чего это?

– Вот в эти ваши интриги я не ввязывался и не буду.

– Всё веселье портишь! – фыркнул Тоби.

– У меня есть планы просто, – ухмыльнулся Джей, смотря вслед уходящим Кате и Кинрею.

– Мам, пап, я дома! – крикнул Гизиро, зайдя в дом. В ответ послышались только чьи-то быстрые шаги и нервное бормотание, и из-за угла кухни почти что вылетели красные Катя и Кинрей. Гизиро очень удивился такому дружному настроению, что тут же спросил: – Всё отлично, ребят?

– Неправда! – одновременно выкрикнули ребята, отчего Гизиро очень испугался и еле-еле успел отойти от дверей, когда Катя быстро прошмыгнула и пулей вылетела из дома, а Кинрей, торопясь, поднялся на второй этаж и заперся у себя в комнате.

Постояв в нерешительности ещё около минуты, Гизиро решил, что хуже уже не будет, поэтому он прошёл на кухню, сел за стол и взял с тарелки шоколадное печенье. Вздохнув пару раз, он с задумчивым видом обратился сам к себе, осматривая откусанное печенье:

– Они подумали, что я их случайно назвал родителями? Да ну, бред какой-то.

– Кто хочет подраться со мной?

– Кто-то из нас тебя в лепёшку превратит, поэтому я пас и хочу просто посмотреть на это, – злорадно ухмыльнулся Энцо, ощущая на себе пронзительный душераздирающий взгляд друга.

– Ну, тогда я с Энцо, – предложил Джей, но Эн тут же замотал головой, сладко зевнул и прикрыл глаза.

– Я лучше буду наблюдать за битвой. Вон, рука болит, к тому же меч нужно почистить.

– Ты его всегда чистишь, он всё равно грязным будет, – фыркнул Тоби.

– Сейчас я его твоей кровью почищу. Согласен? – кинул Энцо, мрачно наблюдая за хитрым взглядом Джея на Аню.

– Что ж, – тяжело и нехотя вздохнул Джеймс, – значит, остаётся только один выход: согласна ли ты, Анна Хейз, побороться со мной и получить по заслугам?

– Кто ещё получит тут, балабол, – также ответила Аня, развела руки в стороны, отошла подальше от парней и посмотрела на противника ехидным взором.

Джеймс не растерялся, встал напротив девушки и встряхнул руками. Тобиасу стало интересно, чем закончится такая скучная и одновременно забавная битва, поэтому он уселся на пол около лавочки, позвал к себе Эна и принялся комментировать все действия, за которыми наблюдал.

Аня замотала головой в разные стороны, провела рукой по волосам, и от кожи сзади уха, которого тут же не стало, отделилась маленькая артерия в виде рога, набухла, посинела и стала нормальной, но на ней остались следы багровой тягучей крови. Пока Аня зачаровывала эрицроном парней, Джеймс хмыкнул, снова встряхнул руками и, вытащив из кармана ту самую бордовую повязку, натянул её в своих руках и… просто разорвал на части.

Тоби открыл рот в изумлении, когда увидел, что Джеймс держит в руке свой полутупой тяжеленный меч с широкой круглой рукоятью чёрного цвета, на конце которой была привязана небольшая бордовая ленточка – то, что осталось от порванной повязки. Энцо слабо усмехнулся, но даже не успел заметить, что в следующую секунду Блэрри замахнулся на девушку. Реакция спасла Аню: она моментально увернулась от удара, схватилась за широкую и толстую часть меча Джеймса и выбила оружие из рук парня. Блэрри встряхнул головой, схватил подлетающую вверх Аню за ногу и резко потянул вниз.

Тело девушки с грохотом вбилось в плитку, раздался жуткий звон потрескавшейся плитки, и по ней ярко засияла кровь, но тут же Джеймс пожалел, что сделал это: когда он взял свой меч обратно, чья-то дрожащая рука схватила его за кроссовок, подтащила к себе, и парень через несколько секунд почувствовал невыносимую жгучую боль в стопе. Он заорал, отпрыгнул от руки и направил острие меча на раненую Аню. Её и след простыл там, и в следующий момент всё закрутилось: кто-то вывернул руку Джея, парень схватился за меч сильнее и подкинул его вверх, направив острое лезвие на соперницу.

– Ой, сейчас будет интересненько… – пискнул Тоби от радости, наблюдая за шатающейся Аней со своим копьём-мечом в руках.

И тут началась куча-мала: парни наблюдали, как Джеймс и Аня хватались за свои мечи, неистово дрались, рвали друг на друге и волосы, и одежду, и, кажется, кожу; каждый пытался сильнее задеть другого; ребята то падали вниз, то взлетали до самого потолка спортзала, скручиваясь и сплетаясь в искрах и виариине.

По правде говоря, взрывы были эффектными: фиолетово-чёрный виариин Ани заставлял померкнуть огненно-красные языки и шипы Джея. Иногда виариины ребят смешивались, и из-за этого получалось нечто буйное и завораживающее одновременно: от переливающихся жёлтых цветов до блестящих резких красок и отражений на окнах фиолетового цвета голова шла кругом.

Энцо и Тоби с круглыми от страха глазами наблюдали за тем, как жестоко вели себя Аня и Джей: они бросали друг друга в разные стороны, пытались сильно поранить и даже задавить друг друга! Тобиасу стало настолько жалко Джея, когда Аня в очередной раз взяла его за волосы и в очередной раз попала кулаком в грудь, что парень даже удивился и обрадовался, когда увидел, как Блэрри перехватил кулак девушки, сильно сжал его и со всей силы, как тряпочку, кинул Аню в землю.

Раздался дикий крик от боли. Парни даже привстали, чтобы лучше разглядеть, что вообще происходит.

В яме лежала избитая и израненная Аня, пытающаяся встать, но пульсирующая боль в коленях заставила девушку неистово завизжать и плюхнуться на острые осколки плитки. Перед глазами всё плыло, спину терзали неприятные осколки, руки млели, но Аня смогла услышать до ненависти знакомый голос над собой:

– Сколько там? Семь-шесть? Я тебя обгоняю.

– Пошёл… – прохрипела Аня, но её перебил Джеймс:

– Помолчи лучше, ты и так проиграла уже. Твои кости придётся отнести к Кате, вдруг она сможет тебя как-то восстановить.

– Закройся, петух… – шепнула зло девушка, а потом резко закашляла кровью. Джеймс наблюдал за её движениями не без внутренней истерики, но он не понимал, из-за чего она началась. Парень прикрыл собой полуобнаженное кровавое тело Ани и вплотную приблизился к её злому лицу. Два больших рога, которые служили девушке защитой, теперь сами стали причиной сильного кровотечения из головы. Джеймс снова осмотрел всю слабую плоть приятельницы, положил ладонь на небольшую рану на голове и мягко улыбнулся.

Бомба. Что-то взорвалось внутри Ани, и в следующий момент всё стало понятным: появилось нечто, что теперь будет мешать ребятам нормально смотреть друг на друга.

Девушка на автомате протянула руки к парню (не без труда, конечно же), приблизила его лицо к своему и прикоснулась горячими губами к его холодным губам. Джеймс даже вздрогнул от столь удивительного, даже неожиданного, движения, коснулся шеи девушки и попытался углубить поцелуй, но Аня глубоко вдохнула и оттолкнула от себя зачарованного паренька.

Блэрри весь сиял. Он буквально сиял: на его лице играли сотни эмоций, и все они были заключены в одной широкой язвительной улыбке. От Джеймса и ожидать нельзя было большего; Аня это прекрасно понимала. Однако она не понимала, что с ней произошло, почему её руки на автомате притянули к себе парня.

– Если ты разрешишь мне ещё раз поцеловать тебя, то я смогу напиться твоей… – начал умничать Джеймс, но Аня только нервно буркнула, залилась краской и широко раскрыла глаза, не понимая, что происходит вокруг. – Всё же, семь-семь… Ты отлично поработала, Хейз. До встречи.

– Что там с Аней? – крикнул Тоби с лавочки. Джей встал, отошёл от ямы, отряхнулся и только хмыкнул:

– Как об Ане думать, так это нужно, а как обо мне – так не обязательно! Ещё и друзьями называются!

– Чего? – переглянулись между собой Энцо и Тоби, смотря вслед уходящему Джеймсу. На лице юноши всё так же сияла огромная улыбка.

– Р-ребят… – прохрипела из ямы Аня, пытаясь ухватиться тонкими дрожащими пальцами за края и осколки плитки. Энцо подбежал первым, осторожно взял подругу на руки и отнёс к лавочкам.

– Вот это он тебя ушатал, конечно, – попытался пошутить Тобиас, глядя на растерянное лицо Хейз. – Что вы там делали, мне интересно? Джеймс вылез такой довольный после того, как ты вскрикнула…

– Не твоё дело…

– Скрываешь что-то? – ухмыльнулся Энцо, прикрывая оголённый живот Ани своей курткой.

– Идите вы оба… – застонала девушка от боли, когда Тоби дотронулся до её рук.

– Так и скажи, что вы там шуры-муры крутите, будто мы не понимаем. Вон, с Катей и Кином прокатило ведь!

– Какие шуры?!

– Муры которые. Ладно тебе, Ань, признайся уже, – подмигнул подруге Энцо. Аня только пуще покраснела и вскипела:

– Этот Джеймс – полный идиот, нахал, бабник и…

– И? Разве тебе этого не достаточно, чтобы влюбиться? Я слышал, что люди влюбляются друг в друга, чтобы найти то, чего у них самих нет…

Тоби только потом понял, что надо было молчать. Энцо наблюдал, как О’Коннор с дикими криками убегал от разъярённой Ани, сам про себя улыбался и думал, что теперь подруга точно выдала себя. Да и он сам, кажется, уже понял, почему он не может не смотреть на эти мягкие волосы странного цвета и одну-единственную чёрную прядку.

«Сколько раз я говорила себе, что любить – значит оставаться собой, а что сейчас? Нет, а с чего бы это я люблю его? Бред, и только! Но мне так нравится; я не могу, так нравится то, как он дотрагивается до меня… И мне стыдно! Стыдно от того, что он держит за руку, обнимает, шутит. И как это назвать? И я сама тянусь к нему, но мне… мне… Страшно, просто страшно от того, что я делаю всё не так. Всё не так, как это бывает. Я меняюсь, и от этого мне страшно, до мурашек страшно, ведь до встречи с ним я была собой, а сейчас я какая-то другая».

Мысли девушки путались.

С улицы доносилось шуршание сухих листьев; было слышно, как переговариваются друг с другом соседи, как громко звучит музыка в проезжающей по улице машине. Катя всё это слышала и не могла понять, а может, догадаться, что происходит вокруг неё. Она ясно чувствовала, как сильно впиваются её длинные ногти в ладони, сжатые в кулак, как пробегают по ногам мурашки, как стало ей трудно дышать, но она не могла осознать своё состояние. Она сидела на своей широкой кровати и тупо смотрела в одну точку, каждый раз вздрагивая при неприятном покалывании в конечностях.

«Нет, с меня хватит. Разве я настолько сентиментальна? Это ведь не настолько глубокое чувство: я просто хочу проводить своё время рядом с ним. Что мне нужно? Мне нужно только спокойствие, а он и есть то самое спокойствие, но желать этого я не стану! Ни в коем случае. Да что происходит? Мне не нравится, мне ничего уже не нравится. Все эти затеи, прогулки, слова – они сводят уже с ума!»

Рэймонд не обратил внимания на гневное бормотание своей дочери, когда она вернулась домой, потому что думал, что они снова с братом не поделили что-то. Он до сих пор сидел на кухне и читал газеты, что, по обыкновению, делал очень редко и только потому, что Джон постоянно просил вычитать ему пару хороших и, по его мнению, идиотских фраз для поддержания разговора со своими коллегами и подопечными на работе.

Мужчина отлично знал: что-то случилось в зале, что-то такое, от чего его дочь не стала бы просто так нервно расхаживать по своей комнате и громко вздыхать. Он не пытался даже разузнать у дочки, что произошло. Зная её в гневе, мужчина опасался иногда за свою жизнь. В таком состоянии она была похожа на свою маму. К его счастью, ответ, почему Катя нервничала, пришёл сам: в дверь постучали.

Рэймонд, продолжая просматривать никому ненужные объявления в газете, громко кашлянул, приглашая так в дом. Дверь открылась. Когда же незнакомец вошел на кухню, мужчина всё-таки решил взглянуть на него и приятно удивился, когда увидел перед собой Кинрея.

– Какой неожиданный визит. Здравствуй, Кин.

– Добрый день, дядя Рэй, – парень подошёл к мужчине и пожал ему руку, присел на диван и тяжело вздохнул. Парень поправил свой коричневого цвета пиджак.

– Что-то ты не в духе совсем. Что такое? – начал было О’Коннор, но его лицо тут же озарилось то ли улыбкой, то ли оскалом, то ли совсем побледнело от страха. – Она наверху.

– Она вам всё рассказала? – удивился Кинрей, посмотрев на мужчину.

– Не знаю, что она должна была рассказать, но ты думаешь, что я ничего не понимаю?

– Должно быть, Вы слишком хорошо знаете Хейзов.

– Я терплю характер твоего отца уже более сорока лет, а если захочу, то и столько же потерплю. Я вас изучил уже, ты знаешь это. И тебя я тоже уже знаю, – сухо произнёс Рэй. Мужчина обожал наблюдать за реакцией людей, когда он говорил что-то острое в их сторону, но Кинрей всегда был для него недоступен: парень не попадал под влияние, что очень интересовало Рэя.

– Дядя Рэй, мне неловко говорить об этом, но я думаю, что что-то…

– А зачем мне это знать? – перебил его О’Коннор, отложив газету в сторону и посмотрев на парня. – Ты мне нравишься, Тюльпан, и поэтому я не против того, чтобы Катя встречалась с тобой. И не говори, что это не так. Разве это не тот самый момент, когда всё станет на свои места?

Кинрей в ответ только хмыкнул. Рэймонд умел скрывать свои эмоции через такие общие фразы, и парень не был первым, кто заметил это.

– Раз уж так, то я бы хотел спросить Вас о кое-чем.

– Я в твоём распоряжении, – Рэй откинулся на спинку стула и принялся снова читать скучную газету.

– Что Вы…

– Кин? – перебил удивлённый мелодичный голос. В комнату вошла Катя, стеснительно сжав руки за спиной. Её белый шерстяной свитер с открытой спиной нежно обнимал грудь, оливкового цвета штаны на высокой талии были затянуты широким кожаным ремнём, а длинные завитые локоны волос весело подскочили, когда девушка замотала головой. Она вся сияла, что не могло не поразить ни Кинрея, ни Рэймонда: О’Коннор сразу же отложил газету, исподлобья посмотрел на свою дочь, тихо мотнул головой и улыбнулся, а Кинрей так и сидел с открытым ртом. Всё в ней было великолепно: и улыбка, и макияж, и наряд, и руки. Девушку смутило то, что на неё таращились, поэтому она тихонько кашлянула, посмотрела на отца и произнесла:

– Пап, а где Тоби?

– Вот этого не знаю, дорогая. Кажется, твой брат совсем позабыл о семье со своими тренировками.

– Когда-нибудь он вспомнит про то, что у него есть замечательная сестра, – ухмыльнулся Кинрей, глядя на Катю. Девушку это только больше смутило, она покраснела, пожала растерянно плечами и, подойдя к отцу, поцеловала его в щеку.

– И куда вы решили пойти? – поинтересовался Рэй.

– Сегодня я хотел бы сделать сюрприз для Кати, – ответил Кин, встав с дивана. Парень подошёл к девушке, протянул руку в её сторону и сам взял её пальцы. Катя только глубоко вздохнула, улыбнулась и сказала:

– Я напишу или позвоню тебе, пап, честное слово! Или фото скину!

– Эмпиго!

Взрыв. На Тоби с Гизиро обрушилась гигантская волна бежевой пыли, гоняемая ветром из стороны в сторону и разрушающая привычный вид местности. Пыль подхватила с собой песок, и его крупинки невыносимо больно поцарапали кожу парней. Весь этот поток бежево-кремовой пыли поднялся вверх, подхватил тела ребят и резко сбросил их в воду.

Энцо с кровожадной ухмылкой на лице подошёл ближе к берегу, вытер пот с кровью со лба и отклеил от мокрого лица свои длинные пряди волос. В левой руке он держал сразу два меча: Тобиаса и Гизиро. Рассматривая их по очереди, Энцо нашел занимательным то, что оба меча в точности подходили самим ребятам. Парня снова заворожила морская спокойная жизнь в рукояти меча Гая; он наблюдал за медленно плавающими рыбёхами и яркими искристыми водорослями.

– Акридо, – неожиданно раздался слева голос Ани, и Браун почувствовал, как что-то острое упирается в его затылок. Улыбнувшись, парень кинул мечи на песок, приподнял руки вверх и сквозь зубы прошептал:

– Тут какие-то люди тонут, Хейз, представляешь…

– Ты можешь к ним присоединиться. У меня есть к вам просьба одна, – улыбнулась Аня, спрятав свой меч-копьё за спину и обойдя Энцо. Ребята обнялись.

– Неужели ты решилась признаться нам, что влюблена в Д…

– Самоубийца ты, дорогой Энцо. Нет, я насчёт Кинрея и Кати. Через полчаса они должны подойти к одному месту, и мне нужна помощь, чтобы обустроить там всё. Тащи этих из воды, склеивайтесь.

– Сколько там у них свиданий было? – фыркнул Браун. – Когда там свадьба, не знаешь?

– Это свидание решающее, но я тебе ничего не говорила если что. Кинрей готовился к нему практически всю эту неделю, я говорила уже.

– Мы теряем его, – пожал плечами парень, наблюдая за выходящими из воды шатающимися телами. Гизиро крепко держал смеющегося Тоби за плечи и тащил его в сторону подальше от воды и улыбающегося Энцо.

– Ты убил его! Убил! Смотри, он даже не слышит никого! Тоби, хватит смеяться! – кричал Гизиро, а потом не выдержал и отпустил друга. Тот плюхнулся на ледяной песок и не переставал истерически смеяться.

– И что вы с ним сделали? – поинтересовалась Аня, подойдя к Тоби.

– Я без понятия… – наигранно надул губы Энцо, пытаясь сдержать приступ смеха. – Тоби, давай, у нас есть очень важное дело!

Катя догадалась, что и в этот раз Кинрей планировал сделать что-то, что очень круто поменяет все события. И она угадала: когда ребята вышли из дома, Кинрей сразу надел на глаза девушки маску, взял её за руки и повел за собой. Вначале О’Коннор чуть ли не кричала, пока не удостоверилась, что ничего плохого не произойдёт, а потом просто поддалась своим чувствам и с уверенностью даже сама первое время вела Кинрея.

Они медленно шли вдоль хорошо знакомых улиц, смеялись, молчали, спорили (и даже ругались), а прохожие только удивлённо рассматривали их и фыркали. Ребята всю дорогу обсуждали именно выпускной вечер, смущались рассказами о том, как приятно им было проводить время друг с другом, сознавались практически в невозможном и просто шли, взявшись за руки.

Так прошло около полутора часов, и наконец Кинрей остановился, взял девушку за обе руки, повернул к себе и сказал:

– Кать, постой тут буквально минуту, ладно? Я буду рядом.

– Стой, куда ты? – Катя сильнее сжала пальцы парня, когда тот хотел уже отойти от неё. Кинрей в ответ на такое лишь улыбнулся, глубоко вздохнул из-за волнения и поцеловал ладонь девушки. Лицо Кати вмиг вспыхнуло, девушка попятилась назад и произнесла шёпотом: – Ладно, иди…

«Ладно, что он сделал? ЧТО? А я что сделала? Почему я сказала «ладно»? Что происходит?!»

– Закрой глаза, – шепнул на ухо голос Кинрея, от которого Катю пробрала дрожь. Девушка повиновалась ему, и когда парень снял с её глаз повязку, то она почувствовала и услышала что-то знакомое.