Текст книги "Перепутье: Начало после конца"

Глава 6: Соседство

За мутными окнами выл ветер. Его порывы заставляли скрипеть и качаться не только одну старую дверь, а казалось, что и всю «мельницу». Откуда-то из-за стен доносился вой неизвестных существ, порождений ночи, а внутри, свернувшись калачиком, мирно спал человек. Дверь в очередной раз качнулась, позволив легким отблескам камина отвоевать жалкие дюймы у ночной темноты. Затем качнулась снова, стараясь вернуться в исходное положение, однако в этот раз что-то задержало ее. Причиной оказались длинные черные, покрытые обгоревшими угольными наростами пальцы неизвестного существа. Оно осторожно отодвинуло ветхую преграду и ступило на скрипучие половицы. Все тело существа имело черный окрас, и было покрыто такими же угольными наростами, как и пальцы. Передвигалось оно на четырех конечностях, изредка останавливаясь и присаживаясь на массивные задние лапы. Голова в наростах, без волосяного покрова, без выделенных органов для дыхания, слуха и речи. Ее удерживала мощная шея, переходящая в широкую черную спину.

Существо обошло комнату по периметру, после чего остановилось у камина. Играющие в темноте языки искусственного пламени привлекли его. Пламя было ярким, с насыщенными красными и рыжими красками. Оно плясало, резвилось, не ведая усталости. Этот танец захватил внимание ночного зрителя настолько, что тот потерял настороженность и не услышал, как старая петля двери не выдержала веса и сдалась. Дверь упала на запыленный пол с оглушающим хлопком. Этот звук и последующее за ним движение кого-то живого в кресле сильно напугало существо. Оно отпрыгнуло в тень и затаилось.

Адам чувствовал себя изможденным. Он услышал, как что-то ударилось об пол, но усталость была такова, что даже грохочи здесь канонада, она бы не смогла заставить его открыть глаза. Ему все еще было тепло и уютно. Он перевернулся на бок, не имея ни единой мысли о том, что в старой мельнице обитает теперь не только он.

Ветер за стенами усилился. Через образовавшийся проем его рьяные порывы выдували тепло, заставляли жаться и вздрагивать. Адам видел сны. Они тревожили его разум так же, как холод будоражил его тело. Не в силах больше бороть и то, и другое он открыл глаза. Языки пламени все так же резвились на старом экране, однако в этот момент они почему-то нагоняли скуку. Мужчина потянулся и сел. Тяжелые мысли поселились у него в голове. Он гадал, где он находится, пытался найти объяснения разноцветной траве и повсеместной опустошенности. Даже этот дом под видом старой мельницы, ведь в нем когда-то жили люди и жили хорошо. Почему же они забросили его, как вообще можно было довести свой дом до такого ужасного состояния?

В кухне, во тьме что-то пришло в движение. Сначала Адам не обратил особого внимания на скрип половиц, но когда звук приблизился, мужчина обернулся.

Перед ним предстало нечто из кошмаров. Оно медленно, прижавшись всем телом к полу, ползло к нему. Ни глаз, ни рта, ни носа – вместо лица сплошное черное полотно, испещренное наростами. Сердце вздрогнуло. Адам попятился, споткнулся и упал. Казалось, что длинные конечности существа уже тянутся к нему. Еще немного, они схватят его за ногу и утащат в преисподнюю. В последнем не было сомнений. Только дети ада могли иметь такой вид, только они могли вселять такой ужас. Рука нащупала ножку стула, пальцы сжались на ней. Стул взмыл в воздух и улетел в направлении существа, но то ловко отпрыгнуло и застрекотало. Это был самый страшный звук. По спине побежали мурашки, сердце забилось в угол грудной клетки и застучало так, словно пыталось проломить ее, выпрыгнуть из груди и сбежать.

Адам не помнил, как выбежал из дома. Он был в сотне метров от него, когда в первый раз обернулся. Силуэт существа, подсвечиваемый отблесками камина, виднелся в дверном проеме. Оно стояла на задних конечностях и, если бы могло смотреть, то смотрело бы ему вслед. Прыжок, и темнота ночи скрыла в себе его черное, как уголь, тело.

Новая порция страха добавила сил, мышцы снова напряглись. В голове не было места мыслям, там звучал голос. Он повторял одно и то же: «бежать, бежать еще быстрее! Как можно дальше! Куда угодно, главное чтобы быстрее и дальше!».

Под ногами мялась трава и земля, камни улетали в темноту от кратких встреч с ботинками. Адам бежал как никогда до этого. Он бежал от страха, от ночи, от самой смерти, чье дыхание чувствовал у себя за спиной. Он сбавил ход только лишь когда от частого дыхания начала кружиться голова. Легкие болели от недостатка кислорода, тело горело, виски пульсировали. Даже голос в голове утратил былую силу и теперь, если и говорил, то шепотом, прося, а не требуя. И без того истощенный до пределов организм забирал в пользование крохи, что остались от последних ресурсов.

Признаков преследования не наблюдалось, хотя Адам запросто мог их не заметить. Доверять своим глазам он не мог, они слишком плохо видели в темноте. Он чувствовал сердцем, что опасность где-то рядом и продолжал идти в сторону от нее. Ради чего он это делал, ради чего насиловал себя и свое тело? Он это делал потому, как должен был. Ему необходимо было выжить сейчас, выжить после, выбраться в цивилизацию и каждому показать, что он смог. А дальше сказать Аннет, что он любит ее, послать куда подальше неблагодарную работу и уехать, как они с женой и планировали – на море. Все остальное было неважно, все остальное слишком давило.

Как назло, путь стал сложнее. Трава алого цвета, различимого даже в ночи, приобрела размеры и густоту, все чаще попадалась мелкая поросль. Обессиленные ноги спотыкались чаще прежнего. Было уже трудно понять, это они тащили тело за собой или сами тащились за ним. Сколько прошло времени, много или мало, Адам не знал. Лес вокруг появился, будто сам по себе, в один момент. Ветер сталкивал ветви деревьев, напевал гудением и воем душевную песню его проклятых дней. Вместе с воем пришел запах. Тонкий, едва уловимый запах надежды – запах человеческой еды. Сквозь редкую поросль он заметил мерцание костра. Там, совершенно точно, были люди. Вот она – цивилизация, путь и не в идеальном для нее виде! Он спасен, осталось только дойти и не распугать туристов.

До костра оставалось всего метров десять. Глаза уже различали тело спящего у него мужчины, два огромных рюкзака и походную утварь, оставленную на камнях у огня. Вдруг, что-то тупое и твердое ударило в голову. Перед глазами пробежали круги, а после них пришла тьма. Тело обмякло и упало на мягкое покрывало лесного мха.

Глава 7: Два брата

– Ай, да чего тянуть? Хлопнуть его тут на месте, да и кинуть в лесу! Почве удобрение будет, – посасывая сигарету, рассуждал вслух высокий рыжий мужчина с мелкими глазами. Он достал из-за пазухи огромный нож и играючи указал лезвием на привязанного к столбу человека.

– Вилли, успокойся, – размеренно хриплым голосом осадил его напарник, плотнее затянув за шнуровки капюшон плаща. – Как ты это себе представляешь? Мы столько топали, чтобы просто прихлопнуть его? Нет. Надо разузнать, кто он и что забыл на нашей территории. – Мужчина в капюшоне отогнал рукой плотное облако дыма, что выпустили легкие рыжего, соединил пальцы рук в замок и прохрустел ими. – От очередной головы Маркус вряд ли будет в восторге. Надо допросить. Вдруг этот для Кредов ноги пачкает, или орден послал очередного проповедника. Одежда у него странная. Я такой отродясь не видел!

– Твоя правда, Билли. Голова – ты! Не зря мать старшим назвала, хоть я и родился раньше, – курильщик усмехнулся.

От громких голосов и смеха Адам очнулся. Голова гудела, ныла глухой болью в висках и затылке. Глаза кое-как открылись. Его руки и ноги были связаны, он их даже не чувствовал. Тугой шнур пережимал вены, впивался в кожу, мешая крови течь по привычному для нее маршруту. В помещении гаражного типа помимо него находилось двое мужчин. Оба высокие, упитанные. Одеты они были по-военному: утепленные берцы, черного цвета комбинезон, походный плащ, что скрывал редкие бронированные элементы и простейший экзоскелет военного образца – выглядели они, по меньшей мере, опасно.

За спиной приоткрылась дверь. Комнату сразу наполнил недовольный женский голос:

– Ребят, нет, ну вы чего?! – женщина явно злилась. – Вы что тут развели? Мало того что человека связанного ко мне привели, так еще и курите дома! Я вам за многое благодарна, но садиться на шею не позволю. Соблюдайте правила! – Подтвердив серьезность своих слов, она стукнула ботинком по бетонному полу.

– Правила?! – громила в капюшоне обернулся и с улыбкой добавил. – Уж, не к Кредам ли ты подалась, Мари?

За спиной стояла Мари. Да, это точно был ее голос. Осмелев, Адам решился влезть в разговор:

– Простите, тут, видимо, какая-то ошибка, – осторожно произнес он.

В помещении нависла тишина. Лишь рыжий здоровяк шумно выпустил очередную порцию дыма. После небольшой паузы послышались быстро приближающиеся шаги. Глазам предстали женские ноги, обтянутые термокостюмом, стройное тело и лицо Мари, почему-то искривленное в гримасе презрения. Не успел Адам понять, что к чему, как хлесткая пощечина оставила красный след на его щеке. Громилы рассмеялись.

– Это тебе за твою благодарность! – под их аплодисменты озвучила обиду женщина. – Я тебя полтора километра тащила на себе, потом отмывала, лечила, одежду стирала. Все сделала, а ты как поступил?!

В ее глазах бушевал вихрь эмоций, а он не знал, что ответить. Ее слова были правдивы – он поступил некрасиво. Не поблагодарил, как следует, вдобавок нахамил. Стыд и чувства, пришедшие за заслуженной, но кажущейся несправедливой пощечиной, буквально сжигали изнутри.

– Я… – он запнулся и, доведенный до предела выругался, встряхнув руками и всем, чем только мог. – Чертовы веревки, да снимите вы их! – Да, я был не прав. Извини. Но и ты пойми меня! Я не помню ничего после происшествия в РоботиксГансИндестрис, а тут появляешься ты, рассказываешь фантастические истории, в которые я, уж извини, но не могу поверить. Потом странная трава, чудовище у мельницы – у меня голова кругом. Мне кажется, я сошел с ума, но ведь это не так! Прости меня, если это возможно. Вел себя, как идиот – это правда. Но, прошу тебя, помоги разобраться со всем и освободите меня, наконец! Черт, подери, я же не преступник какой-то!

– Душевно! Я чуть было не прослезился, – иронично высказался мужчина в капюшоне. – Может помощь тебе и нужна, но здесь уже никто и ничто тебе не поможет. Может, ты и не преступник, но теперь ты – собственность Каперов. Теперь ты – никто, усек? – грозно прохрипел он.

Билли был так же крепок, как и рыжий Вилли. Только сейчас, разглядев Капера лучше, Адам заметил их схожие черты: глаза, брови, нос, даже губы. Его отличали лишь впалые щеки, лысина вместо рыжих кудрей и хладнокровное спокойствие в глазах.

– Постой, Билли, – неожиданно вмешалась Мари. – Пока мы не рассчитались, он принадлежит мне. Это я его нашла, а значит, он моя собственность. Ведь так написано в Кодексе?

– Да, будь ты проклята, женщина! – разревелся Капер в капюшоне. – Зачем он тебе нужен?

Билли встал и уставился на нее в ожидании объяснений.

– Может, и не нужен… – неуверенно ответила Мари. – Но Кодекс я соблюдаю. После Определения у любого будет шанс выкупить его. Я даже сделаю скидку для тебя, учитывая, что вы с братом помогли вернуть его.

Капер в капюшоне недовольно скривился, но делать было нечего.

– Метку ему поставлю, – доставая из-за спины странный прибор, произнес он. – Это, чтобы бегать за ним снова не пришлось. Как прибудем в Арбор, ты получишь плату и передашь нам его. Только не забудь вычесть наши услуги. Землю топчем не задаром!

– По рукам! – согласилась Мари и удовлетворенно кивнула.

Она напоследок бросила беглый взгляд на Адама и ушла. Рыжий снова закурил, недовольно покачав головой. Тем временем его лысый двойник подошел к Адаму, схватил его за волосы, потянул вниз, после чего приложил к оголенной шее необычное устройство и одним нажатием на курок вогнал жучок под кожу.

– Ай! Что это было?!

– Это твоя цепь, бегун хренов! Дальше ста метров от меня не советую отдаляться, – без эмоций ответил Капер.

– А что будет? – прозвучал новый вопрос.

– Ты попробуй и узнаешь, – усмехнувшись, вмешался Вилли. Он потушил окурок о ладонь и кинул бычок в угол. – Пошли, брат, жрать уже хочется!

– Тебе лишь бы пожрать, – грубо обрезал его Билли. – Ладно, идем. Здесь делать больше нечего.

– А, как же я?! Никуда бежать не собираюсь, но веревки слишком тугие. Честное слово, рук не чувствую!

Братья снова рассмеялись. Оставив вопрос без ответа, они захватили несколько мелких подсумков со стола и ушли.

Время текло беспощадно медленно, сопровождаясь болью самых разных цветов и видов. От голода скручивался желудок, голова раскалывалась от недавнего удара, ныли связанные руки и ноги, а душу терзали страхи. Казалось, все существование было наполнено страданиями. Адам все еще не понимал случившегося, не понимал, как с этим быть, и это чувство потерянности глумилось над ним, доводило до безумия. Оставалась лишь слабая надежда, что все это – ужасный сон или извращенное видение. Он уже видел смерть Аннет, быть может, на солнце снова бурлили вспышки и активности, а он вновь лежит на полу коридора, не способный отличить реальность от иллюзии. Уж лучше так, чем все это оказалось правдой.

Адам сидел на холодном полу. Он хотел успокоиться, постараться забыться и расслабиться, но боли не давали этого сделать. Тогда он попытался отвлечься, изучил взглядом все, что смог увидеть, попытался ослабить путы, но и это не помогло. В конце концов, ему стало настолько неуютно, что он начал нервно прыгать на месте и биться плечами о столб. Его трясло. Поглощенный этим процессом, он не услышал, как в помещение кто-то вошел. Гостем оказалась Мари.

– Так ты себе лучше не сделаешь, – подметила она, моментально окончив нервные метания мужчины. – Как ты появился в лесу?

Появление живого человека и вопрос привели Адама в чувства. Как он смог заметить, Мари уже не злилась. Напротив, в ее голосе слышались озабоченность и сочувствие.

– И снова, прости, – неловко сказал он. – Просто эти веревки буквально сводят меня с ума. Что касается твоего вопроса, то я не знаю. Я был на испытаниях нового вида энергии, в подземном центре управления. Что-то пошло не так, неизвестная субстанция вышла из-под контроля. Меня засосало в какую-то дыру в воздухе, и там я потерял сознание.

– Занятно, а какой сейчас год? – спросила Мари, просверлив собеседника проверяющим взглядом.

– Я надеюсь, две тысячи сто четырнадцатый. Разве это не так? – неуверенно ответил тот.

– Дело в том, что сейчас тридцать второй год. Просто тридцать второй. – Она сочувственно помотала головой и присела напротив. – В 2114 году старого летоисчисления, в День Обнуления из-за редкого природного феномена все, в основе чего лежал термоядерный синтез, вышло из строя. Реакторы атомных станций взорвались, как и остатки ядерного оружия. Ты не знаешь этого? – Адам непонимающе взглянул на нее и молча покачал головой. – А того, что большинство городов Североатлантического Альянса и Федерации Независимых Государств были стерты с лица земли, тоже не знаешь?

Он и этого не знал. Он не знал ничего, о чем спрашивала Мари, и чем больше она говорила, тем тяжелее становился ком в горле от осознания пропущенных событий.

– Это ужасно… – тихо, с грустью в голосе, обреченно произнес он.

– Ну, я тебе так скажу, тут каждому пришлось принимать новости с такими же чувствами. Я-то сама маленькой была. Тогда мне все это моя вторая мама объясняла, – призналась Мари и тяжело вздохнула. – Мне было всего пять лет, вообще ничего не понимала. Помню, яркое солнце сменилось зеленым сиянием. Все вышли посмотреть. Это было красиво, очень красиво. Потом сирены, чей-то голос на всю округу и паника. Люди бегали и кричали. Отец собрал вещи, потащил нас с мамой за собой, но в толпе я потерялась. Как же я плакала тогда… – Она замолчала, склонила голову, обняла сама себя руками и продолжила говорить уже тише. – Родителей я так и не нашла. Не думаю, что они выжили. Мало кто выжил в те дни. Но мне повезло – помогли. Меня подобрала пара на дороге уже поздней ночью, они меня привезли сюда. Правда, и их уже нет в живых – старенькие были. Сначала мама, а после и папа. Я называю их вторыми. – В общем, – она сменила тон на непринужденный. – Со дня, изменившего все, прошло тридцать два года. С него и идет новое летоисчисление. А, о таких как ты, я слышала. Мы называем вас «мечеными». Ты ведь не просто в дыру в воздухе прыгнул тогда, правда?! Тебя, должно быть, коснулось своим поцелуем сияние?

Адам попытался вспомнить детали его последних дней.

– Я помню зеленые языки какой-то субстанции, – неуверенно начал он. – Они были повсюду. Они высасывали из людей жизнь. Не знаю, что это было, но останься, я стал бы таким же мертвецом, как и остальные. Это все, что я помню… – он на секунду замер. – Подожди, если все это – правда, выходит, я пропустил тридцать два года?! Но, как я выжил?! Это ведь невозможно! А, как же моя жена, Агата и другие?!

– Мы все кого-то потеряли, – грустно ответила Мари. – Не думаю, что ты сможешь найти кого-то из прошлого. Людей старого мира практически не осталось. А что касается тебя, так, с мечеными все непросто. У вас какая-то особая мутация, но деталей я не знаю.

Адам безнадежно выдохнул, устало прижал голову к столбу. Мари рассказала о многом. Из ее слов стало понятно, что вся планета, так или иначе, пострадала в тот злополучный день. Он изменил все. Природа после него будто бы восстала против человека и последовательно добивала тех, кого обошли стороной ядерное пламя и облака радиации. Взрывы, землетрясения, цунами, пожары, наводнения, ко всему этому после добавились голод, болезни и смена климата. А, как вишенка сверху, буйство потоков все той же неизвестной субстанции, меняющей пространства, рождающей различные природные мутации. Местные ее почему-то называли «великая Мать». Эта «Мать» изменила все: флору, фауну и даже самого человека. Рассказала Мари больше и о местных организациях, возникших на остатках эпохи Изобилия. Об Ордене Истины (сборище фанатиков, объединенных новой религией), Каперах (наиболее крупной организации в этих краях), Биониках, Девах Альвильды, всадниках Морвана и многих других.

Адам узнал, что ему предстоял путь в Арбор – столицу Каперов, чтобы пройти там некую процедуру Определения. Что это такое до конца понять не удалось, но было ясно, что до прохождения этой процедуры у него практически не было прав.

– Я развяжу тебя, но оставайся в этой комнате. Это для твоей же безопасности, – заговорщически произнесла Мари. – Братья будут только рады поводу поглумиться над тобой. Лучше отоспись здесь. Я принесу еду и воду, а завтра утром мы отправимся в путь.

Она разрезала веревки и ушла, но вскоре вернулась с кружкой воды и тарелкой еды. Первый глоток казался глотком самой жизни. Каждая клетка, будто иссохшая земля, с жадностью впитывала жидкость, требуя добавки. Глоток, еще – стало легче.

– Спасибо тебе.

Адам чувствовал, как боль и слабость уходит с удивительной скоростью. В ответ Мари улыбнулась. Она была добрым и нежным человеком, Адам это видел. Он благодарил судьбу за встречу именно с ней, ведь, судя по тому, что он услышал, доброта и забота в новом мире были редкостью. Мари ушла, оставив наедине с мыслями и полупустой тарелкой. Он не представлял, что будет дальше, не мог свыкнуться с тем пластом новостей, что свалился на него. Старый мир был разрушен но, как и почему? Что стало с Аннет и другими? Откуда берутся мутации, что за сила скрывается под именем «великая Мать»? Какое он имеет к этому отношение? Как он выжил? Неужели тот опыт Одли стал концом для всего и началом чего-то совершенно нового? А ведь он говорил о новом мире…

Глава 8: Путь в столицу

Утро выдалось холодным, хмурым, богатым на пронизывающие ветра и уже привычные грузные тяжелые облака. Первым в цепи шел Билли. В его руках красовался необычного вида лазерный автомат, или «лазган», с множеством обвесов, обмотанный темной маскировочной сеткой. Ветер раздувал полы истертого плаща, однако капюшон, будто приклеенный к лысой голове, оставался недвижим. Следом, еле поспевая за длинными шагами Капера, перебирала ногами Мари. За её спиной висел немалых размеров рюкзак, на бедре красовался знакомый револьвер, а рядом с ней шла верная Альфа. Адама поставили третьим. Ему выдали другую обувь и теплую одежду. Накидка с рукавами походила на черную рясу, пахла странно, но была плотной, не пропускала ветер и не мокла от дождя. Широкие штаны пришлось подвязать веревкой, но в целом они тоже были весьма практичны и удобны. Обувь же оказалась не по размеру из-за чего знатно натирала. Чтобы избежать неприятной боли приходилось поджимать пальцы и так, прихрамывая, двигаться дальше. Замыкал группу Вилли. Его лазган висел на ремне, правая рука постоянно лежала на курке, а левая то гоняла воздух, отпугивая невидимых мошек, то подносила очередную сигарету к обветренным губам.

Двигалась группа быстрым ровным шагом. В течение трех часов они пересекли знакомую Адаму долину, оставив зловещую мельницу где-то в стороне, а после миновали и небольшой кустарниковый лес. Тот самый, где Адам впервые познакомился с Вилли, встретившись с прикладом его лазгана.

На пути встречались новые, раскрашенные в яркие краски, холмы и низины. Неизвестные растения тешили воображение, а мелкие грызуны, что были повсюду, совсем не боясь ни собаки, ни людей, нагло прыгали под ногами, словно играя на спор в опасную игру. Из-за буйства красок, разнообразия флоры и милых бесстрашных зверушек появлялось безудержное желание задавать вопросы. Они накапливались и в какой-то момент Адам не выдержал.

– Сколько нам идти до Арбора? – решившись, спросил он.

Ответа не было. Все молча шли дальше.

– Эй, вы чего, уже разговаривать со мной нельзя? Слушайте, у меня тут вопросов куча, а мы вроде как просто идем. Быть может, скрасим немного путь разговором? Мари, ты то чего?

– Надо идти молча. Хороший путь любит тишину, – негромко ответила женщина.

– Да ладно тебе, какой такой путь? Мы просто идем, что может быть плохого в разговоре?

– Да заткнись ты уже! – в спину уткнулось дуло лазгана. – Тебе же объяснили, идти надо молча. Был у нас тут один любитель болтать, потом его части по всей тропе собирали. Так что закрой рот, или я сам тебе его закрою!

Вместо удовлетворения желания найти ответы, появилось еще с десяток новых вопросов. Однако рисковать не хотелось. И Вилли, и его брат относились к нему все еще без доверия и настроены были сурово. Если жизнь пленника и правда практически ничего не стоила, они могли застрелить его за что угодно. Как сказал Вилли: «Хоть почве удобрение будет». Стать удобрением Адам не желал, а поэтому закрыл рот и продолжил идти следом за Мари молча.

Начинало смеркаться, когда слева между холмов, поблескивая редкими стеклами, показался небольшой городок. Дома стандартной застройки Альянса все как один поросли мхом, что говорило об их заброшенности давностью в десятилетия. И все же до конца принять рассказанное Мари, было неимоверно тяжело. Все привычное для Адама пришло в негодность, он это видел, даже чувствовал, но принять тяжелой правды до конца не мог. Он думал об Аннет. Если с момента их последней встречи прошло больше, чем тридцать лет, то какой она стала? Выжила ли она, забыла ли она о нем? Для себя он решил, что обязательно попытается узнать о ее судьбе. Он пройдет процедуру Определения, объяснит все судьям или, кто там заседает в комиссии, а потом отправится в родные края и будет искать крупицы информации, заглянет под каждый камень, если потребуется. Он найдет ее саму или ее могилу, ведь она была его душой, его самым близким, самым родным человеком.

Путь пролегал дальше, оставляя заброшенный город в стороне. Начинало смеркаться. Когда солнце уже скрылось за горизонтом, они остановились посреди холмов в тихом месте. Трава здесь была мягкая шелковистая бледно красного цвета. От нее исходил нежно сладкий аромат, навевающий сон. Место уютное, даже красивое, но угрюмое настроение не позволяло оценить его привлекательность. Хотелось скорей окунуться в сон, забыв очередной странный день.

В полумраке Адам не заметил, как Вилли куда-то исчез. Это потом он понял, что Капер ушел в скрытное дежурство, занял позицию там, где его никто не видел, но откуда он мог видеть все. Пока взгляд искал рыжебородого Капера, его лысый брат навалился на близлежащий валун и с легкость сдвинул его. Из схрона, спрятанного под муляжом, совместными усилиями достали огромный мешок. В нем был спрятан шатер быстрого развертывания. Такие шатры использовали военные в длительных походах – вещь практичная, но из-за своего веса не пользовалась особой популярностью. Стоило отдать должное Каперам, они нашли ему чуть ли не идеальное применение – прятали в схронах на пути частого следования, чтобы всегда была возможность отдохнуть не на голой земле.

– Ну, чего стоите, отдельное приглашение надо? – пробурчал Билли, закончив установку куполообразного шатра.

Внутри было просторно. Вскоре внутри появился костер. Его пламя согревало и манило, а дым тонкой струйкой уходил вверх, исчезая в продуманной системе вентиляции. Из сумок появилось мясо. Такого мяса Адам раньше не видел, но в процессе копчения пахло оно восхитительно. Его аромат, шипение падающих в огонь капелек жира нагоняли аппетит и придавали вечеру неповторимые вполне мирные нотки.

Ели молча. Даже Альфа просила свой кусок у хозяйки лишь взглядом. Билли, быстро разобравшись со своей порцией, вытер жирные губы рукавом, взял в руки лазган и, не проронив ни слова, вышел из шатра. Через пару минут на его месте появился брат.

– Ну и холод! Хорошо вам тут?

Вилли отряхнулся, уселся и начал жадно уплетать оставленные ему куски мяса.

– Вы чего, языки проглотили? – жуя, спросил он. – Здесь изоляция – хоть волком вой. Мари, вот скажи мне, отчего у такой красотки мужика-то нет до сих пор, а?

– А оттого и нет! – грубо ответила женщина. – Не хочу, и все. Мне вон Альфы хватает. Больше мне никто не нужен.

Адам давно подметил, что к рыжему брату Мари относилась с большей неприязнью, чем к Билли. Видимо, знали друг друга они давно и отношения у них, мягко говоря, не сложились.

– Да, нестандартные у тебя вкусы, – с набитым ртом продолжил беседу Капер. – Будь Альфа кобелем, я бы еще как-то смог понять, но с сучкой…

– Дурак – ты, Вилли!

Мари встала и отошла подальше от костра.

– Доброй ночи. – Язвительно добавила она и легла на заранее разложенный спальный мешок.

– Доброй, красотка! – Вилли, как и его брат, вытер жирные губы рукавом, вытянул ноги и уставился на Адама. – А ты что, какие у тебя особенности?

– Нет у меня особенностей.

Адам, уже свыкшийся с текущим положением, решил говорить как можно меньше и сейчас просто смотрел на пламя.

– Да ладно тебе, обижаешься, что ли? – потянувшись за сигаретой, спросил Вилли. – Я тебе так скажу, ты благодарен должен быть судьбе, что к нам попал. Смотри, сидишь тут в тепле, под охраной, сытый. Чего обижаться-то?!

– Я не обижаюсь, – получил он краткий ответ.

– И правильно, – сразу подхватил Капер. – Как думаешь, что с тобой будет дальше?

– Отстань ты уже! – не выдержал Адам. – От твоего трепа еще хуже, чем от твоей вони.

Сигарета чуть не выпала изо рта курящего.

– Ишь ты, наша мышка зубки показывает… – сумев удержать ее, улыбнувшись, процедил Вилли. – Что ж, скоро узнаем, что с тобой будет. Тогда, думается мне, и показывать станет нечего.

Он хмыкнул и бросил обглоданную кость в костер.

– Слушай, ты там спросить что-то хотел, так спрашивай! Я тут все знаю, лучшего гида по нашим местам тебе не найти.

– Неохота что-то, спасибо.

– Да ладно тебе! Я же помощь предлагаю, от души, так сказать. Любой вопрос – не вопрос! – он кратко усмехнулся. – Я родился здесь. Считай, каждый угол знаю.

Капер поерзал на месте, но, не дождавшись ответа, продолжил настаивать:

– Давай, я же знаю, что у тебя болтать охота, даже глаз дергается от любопытства, видно же! – улыбаясь, подметил он.

Глаз действительно то и дело подергивался. Не сказать, что из-за любопытства, но что-то в словах Вилли было. Вопросов действительно накопилось. Адам оторвал взгляд от пламени и, глубоко вздохнув, спросил:

– Расскажи подробней, почему молчать надо в пути, что случилось тогда?

Огонек в глазах Капера вспыхнул, уголки рта потянулись вверх, показывая держащие сигарету ровный ряд зубов.

– Как сказать-то тебе… – он снова поерзал на месте в поисках удобной позы. – Во-первых, мы не одни тут с лазганами ходим, а во-вторых, некоторым из местных и они не нужны, чтобы лишить тебя жизни. Члены ордена, Креды и еще десятки более мелких организаций разной степени адекватности. Плюс сотни разных банд, повсеместные Изгои. Короче, лучше вести себя тише, не привлекая особого внимания. В наших краях сейчас ты охотник, а через мгновение уже жертва. Смекаешь? Все это знают в округе, и тебе стоило бы запомнить правило: «Хороший путь любит тишину».

Вилли затянулся дымом.

– Я тебе историю расскажу, – выдохнув, продолжил он. – У одного из наших девка была, красивая, сил нет! Что-то взбрело в голову, поперлась ночью за стены, бурча под нос себе хрень всякую. Ни крика, ни визга, а наутро её тело растрепанное и пожеванное под стенами нашли. Скорее всего, велиалы растерзали. Твари безмозглые, да и те знают, что тишину соблюдать надо. Так-то!

Капер устремил вдаль полный теплых воспоминаний взгляд и тяжело протянул:

– Да, красивая девка была…

– Кто растерзал, говоришь? – с интересом уточнил Адам.

– На самом деле хрен знает кто. Но думается мне, что на велиалов наткнулась дурная. Это… как объяснить-то?

Вилли потер голову в раздумьях.

– Вон Альфу видишь? – найдя сравнение, сказал он. – Так эти твари больше раза в полтора, черные, что уголь, и клыки у них здоровые, острые. Лучше с ними не встречаться, может патронов не хватить. Живучие, зараза.

– Черные как уголь? – спросил Адам, задумавшись. – А что за существо: тоже черное, с наростами по всему телу, похоже на человека, но лица нет совсем. Нет рта, глаз, носа, ушей нет, лапы длинные такие. Как вы его зовете?

Вилли резко поменялся в лице.

– Так помнишь что-то все-таки? Хитрец! Вот ты и попался! – громко выпалил он.

– Я тварь эту в мельнице видел в ночь нашей первой встречи, – твердо ответил ему Адам.

– Хорош заливать! Изгой, и не порвал тебя в клочья?! Скажешь тоже! – не поверив, Вилли махнул рукой и плюнул себе под ноги, потушив истлевший окурок.

– Так ты расскажешь, кто такие эти Изгои, или продолжишь насмехаться? – из-за надменного тона Капера, Адам начинал злиться.