Текст книги "Перепутье: Начало после конца"

– Ему нужна была помощь, и я её оказала. А после, когда убедилась, что он идет на поправку, сразу связалась с вашими людьми.

– Скажите, Мария Флор, – нагнетая обстановку, более грубо обратилась к ней длинноносая женщина. – Вы всем незнакомцам оказываете гостеприимство в своем доме? Быть может, ваши двери открыты и для Кредов, членов Ордена или, может, для кого-то еще, особо нуждающегося в помощи?

Мари не знала, что ответить. По ее лицу было видно, что мысли в ее голове путались, дыхание участилось. Под нарастающим недовольным ропотом с трибун она опустила голову.

– Подождите! – неожиданно для всех, даже для самого себя, вперед выступил Адам. – Вы обвиняете её в том, что она помогла мне?

– Ты лицо без определения! – грубо отрезала его член Совета. – Ты не можешь обращаться к Совету. Жди! У тебя будет возможность сказать свое слово.

– Нет, это важно! – не унимался он. – Здесь и сейчас! Я нисколько не разбираюсь в ваших законах, но точно знаю, что обвинять того, кто спасает – нельзя! Она нашла и выходила меня. Она не побоялась и предоставила мне кров, черт возьми, она мои вещи постирала! Да ей орден дать надо!

– Успокойте его! – женщина посмотрела по сторонам трибуны, и из ниш под ней появились огромные солдаты-стражи, в сравнении с которыми даже Вилли казался середнячком. Вооружены они были длинными, потрескивающими от напряжения электрическими дубинками. Мари заплакала. Первый из стражников приблизился и замахнулся дубинкой на обескураженного Адама.

– Постойте!

Все, включая стражу, обернулись на звук. Из первого ряда боковой трибуны выпрыгнул незнакомец с изумрудным глазом-протезом, грубо толкнувший Вилли на входе в бункер.

– Я Капер Тихий, и я пользуюсь правом Капера, чтобы встать на защиту перед Советом!

Над залом нависла тишина. За всю историю Арбора подобных случаев еще не было, и всех крайне интересовало, чем закончится этот. Члены Совета переглянулись и, будто сговорившись, кивнули.

– Говори, Следопыт! – женщина невозмутимо взмахнула рукой, приказав страже отступить.

– Что ж, друзья, мы же все чтим Кодекс, верно?! – обратился к присутствующим таинственный спаситель.

– Конечно! Да! Кодекс – наше все! – послышалось со всех концов трибун.

– Гарант Кодекса у нас – Совет, и, конечно, Совет не допустит нарушения законов, так ведь?! – озорной стремительный взгляд единственного настоящего глаза Следопыта упал на невозмутимую женщину – члена Совета.

– Это всем известно, не тратьте наше время. Ближе к делу, – без эмоций произнесла она.

– Тогда смотрите, что получается: вы заставляете молчать этого определяемого. Он еще не знает своего места, это верно, но он – не вещь. Он человек! Ты же человек? – Следопыт на всякий случай уточнил, посмотрев на Адама.

Тот, не понимая, что происходит, молча кивнул.

– Он человек! – радостно подытожил оратор. – И он нам не враг. Он не из Кредов, Ордена или чего-то подобного, это же очевидно! Выходит, он или Свободный, стукнувшийся головой и забывший все, или, учитывая рассказ Марии Флор – Меченый. И в том, и в другом случае он уже имеет место в нашем обществе, пусть и не знает об этом сам, а значит, и говорить он может, когда того захочет! Так написано в Кодексе! Не буквально, конечно, но все же.

– Меченые – сказка для детей. У тебя нет доказательств, – сухо продолжала гнуть свою линию голубоглазая старуха. – И у него Совет их тоже не наблюдает. Твои слова не итог, а одна из вероятностей. Совету нужно больше информации, и мы её получали, пока определяемый не нарушил процедуру, за что должен понести наказание.

– В этом-то и дело, он не определяемый, он уже определен! – устало протянул Следопыт. – Я знаю, что говорю, но если моего слова недостаточно, то я снова попрошу Совет соблюдать Кодекс и отправить определяемого под мои гарантии к Лешему. Там все и решится!

По трибунам прокатился гул. На беспристрастном лице женщины-судьи дрогнула бровь. Быстро вернув её на место, она так же невозмутимо, как и ранее, ответила:

– Знаешь ли ты, Следопыт, что, если твоя версия у Лешего не подтвердится, ты потеряешь жизнь и всю свою собственность?

– Члены Совета могут не сомневаться в моих познаниях Кодекса!

– И ты подтверждаешь свое решение?

– Да, я трезв, здоров, в своем уме и чувствую себя прекрасно. Спасибо, что интересуетесь! – играл на публику странный спаситель.

– Так тому и быть! В течение семи дней ты должен будешь явиться с определяемым к Лешему в сопровождении претендентки и представителя Совета. До решения Лешего определяемый обладает статусом Свободного и отпускается из-под стражи под твою ответственность. Совет голосует!

Все члены Совета спокойно подняли руки, поддержав предлагаемое решение.

– Решение принято единогласно! Билли, – обратилась к стоявшему все это время в углу Каперу женщина с трибуны. – Отключи трекер! С этого момента определяемый под ответственностью Следопыта. Вы с братом свободны.

Суд был окончен. Члены Совета молча встали со своих удобных мест, а среди зрителей снова начался шум, громкие обсуждения и стычки. Тихий подошел к потерянному Адаму, встал прямо перед ним. Слегка наклонив голову, он пристально посмотрел в его глаза. Только тогда, растворившись в изумрудном глазе Следопыта, Адам припомнил, где он мог видеть этого Капера. Его густая русая борода, глаз, шрам и толстая коса на лысой голове. Это был мужчина из его первого видения, тот, из кошмара, из леса.

– Ты ведь – Тихий? – вместе с воспоминаниями к Адаму вернулась и речь.

– Да, все меня знают под этим именем. Я, кстати, ровно так же представился буквально минут десять назад. Прямо здесь, рядом с тобой. Ты не слышал? – скривившись в гримасе, пошутил Следопыт.

– Да, я все слышал, только мало что понял…

– Это поправимо! Подставляй шею тому верзиле, бери подружку и давай выбираться отсюда. Переночуем у меня, завтра отдохнем, а там и к Лешему дорога приятней будет.

Тихий отступил, предоставив Билли возможность вытащить трекер.

– Он действительно меченый? – обратился Капер в капюшоне к Следопыту.

– Как знать, Леший все расскажет, – таинственно улыбнулся тот.

– Я думаю, не только Леший знает ответ на этот вопрос. Ты, ведь – не самоубийца. Дать свои гарантии непонятно за кого – нет, не верю.

Билли поднес к шее Адама пистолет-трекер и достал капсулу, оставив небольшую отметку.

– Маркус разве не делится со своими приближенными историями из необнуленных времен? Спроси его как-нибудь, где находилась его знаменитая пещера и, как он получил свою силу. Все знают красивую историю об этом, но на деле все гораздо прозаичней, друг мой. Ты прав, я не самоубийца, и это все – лишь часть моей легенды.

Оставив Билли в раздумьях, Тихий обратил внимание на потирающего шею Адама и растерянную Мари.

– Да расслабьтесь вы! Идем! Вы наверняка уставшие с дороги.

Глава 10: Целованный Матерью

Поспевать за Следопытом было нелегко. Несмотря на свои габариты, он легко пробирался через толпу. Он не стеснялся расталкивать людей, силой вытягивать особо медлительных, протискиваться там, где шансов на подобный маневр практически не было. Адам и Мари подобного себе позволить не могли, и поэтому уже очень скоро потеряли Тихого из виду. Чтобы не потерять и друг друга тоже, они, не сговариваясь, взялись за руки. Ладонь женщины пульсировала и подрагивала. Мари все еще испытывала сильное волнение. Это и не удивительно. Процедура Определения превратилась в допрос, где каждое ее слово трактовалось неверно и по итогу играло против нее. Если бы все сложилось иначе, она вместо спасителя, кем она сама себя считала, стала бы обвиняемой. Пальцы крепче сжали ладонь Адама, и тот чувствовал, что таким образом Мари благодарит его. Он бы мог промолчать перед Советом, как это сделали остальные, но несправедливость и действие зловонной настойки, заставили его осмелеть, заставили встать на защиту женщины, сделавшей для него так много. Он не считал, что помог именно ей. В тот момент он желал торжества правды и достойного вознаграждения достойному человеку за достойный поступок, однако сама Мари расценила его вмешательство, как нечто личное. Она сжимала его ладонь все крепче и крепче, говоря тем самым, что теперь всецело доверяет ему и готова идти за ним, куда бы он ни повел.

Спустя три минуты мучений, с легкостью способных развить клаустрофобию, получилось пробраться в общий зал, однако дальше сильно лучше не стало. Пройдя арку между залами, толпа не рассеивалась, как можно было ожидать, а растекалась по сторонам. Кто-то двигался дальше, но большинство останавливались и поглядывали куда-то в центр, образуя тем самым новый затор. Кое-как протиснувшись вперед, Адам увидел причину. Внутри очищенного от вещей круга, слегка согнувшись, словно зверь готовый к прыжку, медленно перешагивал Вилли, а напротив него занял позицию Тихий. Его спина была прямой, руки опущены, шаги твердые, уверенные.

– Сейчас я научу тебя манерам, Следопыт! – проорал на весь зал Вилли и сделал выпад.

Кулак разрезал воздух совсем рядом с лицом соперника, но тот успел ловко увернуться. Новый взмах и снова мимо.

– А он быстр! – прозвучало мнение низкорослого мужчины, что стоял совсем рядом. Из-за спины сразу послышался ответ:

– Следопыт хорош, но Вилли и не таких укладывал. У него удар тяжелый, что кувалда. Ставлю на рыжего!

– Ну, а я тогда на одноглазого!

– По рукам!

Тем временем бой продолжался. Вилли давил. Раз за разом его размашистые удары разрезали воздух, но до цели не добирались. Следопыт будто издевался над противником, уходя в сторону в самый последний момент. И вот, новый удар! На этот раз прямой, быстрый. Идет в шею. Увернуться от такого, шансов нет. Однако Тихий и не пытался. Он молниеносным движением подбил локоть Вилли, после подвернулся и перебросил противника через спину.

– Ну, на тебе! – послышался разочарованный голос того, кто поставил на Вилли. – На, держи свой выигрыш! Повезло твоему Следопыту.

Толпа начинала потихоньку расходиться. Итог противостояния был понятен. Дальше ничего интересного произойти не должно было. Как пояснила Мари: если один из двух оказывался в лежачем положении, для него это означало – проигрыш, и схватка останавливалась. Эти правила были прописаны в Кодексе. Они четко различали желание помериться силами и причинение намеренного вреда или даже убийство одним членом общества другого. После катастрофы и испытаний, что пришли после нее, относиться к людям, что живут рядом, стали с большим вниманием. Все же, кто, если не сосед, станет твоим ближайшим помощником, случись что неладное?

Следопыт навис над лежащим соперником, посмотрел ему в глаза и протянул руку.

– Не злись, что толкнул тогда. Я очень спешил, боялся опоздать.

Тихий по-доброму улыбнулся. Фыркая и бормоча под нос неразборчивую ерунду, Вилли обхватил протянутую руку и поднялся на ноги.

– Это все настойка! Был бы трезв – досталось бы тебе, как надо! – сразу принялся оправдывать поражение он.

– Спорить не стану. Сноровка у тебя на уровне. Как-нибудь повторим?

– Повторим, повторим! Уж, я-то не забуду этого, можешь быть уверен!

Тихий довольно кивнул, заботливо помог Вилли отряхнуть спину и, заметив среди расходящихся зрителей Адама и Мари, поспешил объясниться.

– Извините, друзья! Все как-то само собой закрутилось. В Арборе драки – не редкость, но о вас я не забыл.

– Эй, Меченый, ну что там решил Совет? – влез в разговор Вилли. – Ты официально стал подстилкой мадам недотроги или как? Нам ведь тебя еще выкупить надо.

– Вы знакомы? – Следопыт удивленно посмотрел на Капера.

– Да, если бы не я, этот кормил бы своим телом велиалов на пути к Арбору.

– А почему ты называешь его «меченым»? – этот вопрос Тихий произнес с нескрываемым волнением, будто боялся услышать подтверждение того, что сильно волновало его.

– Так ходят сказки разные, вот и смеюсь над ним, – по-простецки ответил Капер. – А в чем проблема-то? Меченый, ты чего молчишь, я ведь вопрос задал или тебе хозяйка рот уже одним местом прикрыла?

Он громко загоготал, довольный собственной шуткой, не обращая внимания на сверлящий взгляд Мари.

– Я не знаю, что сказать тебе, – ответил Адам. – Пусть он объяснит!

Адам не нашел ничего лучшего, чем скинуть все на Тихого, ведь он тоже хотел услышать объяснения произошедшему во время процедуры Определения. Меченые, свободные, Каперы, Креды, – от набора названий голова шла кругом. Ей требовался порядок, а единственным, кто, по всей видимости, знал чуть ли не все, был новоиспеченный покровитель, что так эффектно защитил его перед Советом. Вилли повернулся к Следопыту с выражением задумчивости, что было для него большой редкостью и с вопросительным взглядом замер.

– Чего?!

Тихий сделал вид, будто ничего не понимает. Однако несколько пар глаз, неустанно требующих ответа, все же заставили его сдаться.

– Ладно, хватит на меня так смотреть! Если кратко, то я дал за него свои гарантии перед Советом, – Следопыт кивком указал на Адама.

– И для чего ты это сделал?! – спросил Вилли еще пристальней посмотрев на Тихого.

– А это уже не кратко, и здесь я бы не хотел об этом говорить. Впрочем, если хочешь услышать объяснения, то могу предложить присоединиться к нам. Мы разместимся у меня дома. Там, сядем, выпьем, и я все расскажу. Идет?

– Ну, коль выпить есть, да и история будет интересная, так – идем. Я только «за»! – сразу согласился Капер.

Людей на улицах Арбора стало заметно меньше. За стенами бункера смеркалось. Дети больше не играли на дорогах и площадях, закрывались товарные лавки, скрывались за ставнями редкие окна, постояльцы таверн и трактиров возвращались под крыши заведений. Арбор был большим городом. Защищенный с трех сторон высокими стенами из каменных деревьев, с четвертой ему защитой служила природная стена – гора, на подножье которой расположился сердце города – бункер Костолом. Солнце садилось прямо за его шапкой, отчего он отбрасывал тень на добрую половину строений города.

Перед тем, как отправиться на ночлег, из-за стен забрали Альфу. Она облюбовала один из стогов скошенной травы в сотне метров от ворот и откликнулась на призывы почти сразу. Судя по частым виляниям хвоста и озорному настрою, возвращению хозяйки, да еще и в сопровождении компании, она была очень рада. Тихого она быстро приняла за своего. Обошла его по кругу, обнюхала, потом посмотрела в глаза, будто бы спрашивая: «Ты точно хороший или что-то скрываешь?». Ответ видимо ее устроил. Так или иначе, Альфа быстро отстала от нового человека и, взяв ответственность на себя, повела группу обратно к воротам.

Жилище Следопыта снаружи выглядело, по меньшей мере, странно, как и многие дома в Арборе. Вроде, ничем не примечательная груда камней, соединенных между собой глиной и честным словом, но что-то в ней было особенное. Может крыша, что уходила прямо в землю, а может дверь, что висела, ну, совсем не вертикально, или же, и то и другое вместе. В общем, дом был и похож на остальные и чем-то отличался. В конце концов, если в доме было сухо и тепло, а по хозяйской кладовой не бегали мыши, то все остальное было неважно, все оно было вторично.

Дверь отворилась с тонким скрипом. За ней вниз уходила лестница. Уходила на метра три. Там встречала новая дверь, на этот раз добротная, толстая. Тихий повернул ключом в замке и отворил ее.

Назвать жилище землянкой не поворачивался язык. Пол был устлан лакированным деревом, стены переходили в арочный потолок и были выложены камнем. Из дерева была сделана и вся мебель: полки, стулья, скамья, стол и многое другое. В конце гостевой комнаты, в которую изначально попали гости, стоял камин. Освещалось все волшебным по своей красоте светом люминесцентных растений, что росли в небольших баночках и были расставлены повсюду. Их свет не давал хорошо все рассмотреть, но позволял ориентироваться и различать основные детали. В дополнение к холодному свету растений, Тихий зажег с десяток электрофакелов, а потом и камин. Теплый свет и тепло, что шли от пламени, сделали комнату уютной и по-домашнему родной.

Адам был удивлен и снова обескуражен поступком Следопыта. Тот имел все и даже больше, но все равно решился рискнуть, поставив на кон свою беззаботную жизнь в попытке защитить его. Кем был Тихий на самом деле: борец за справедливость или, и в спасении была такая выгода, что перекрывала все риски? Это еще предстояло выяснить.

– Ого! – зайдя последним, выдал Вилли. – Это откуда у Следопыта такие хоромы?!

– Надо знать, где ходить и кого проводить, мой друг. Располагайтесь и будьте как дома. Я на минутку, найду что перекусить нам.

Его не было больше, чем минуту. Адам успел рассмотреть все чучела животных, что висели на одной из стен, а он все не появлялся. Из увиденных чучел единственным, знакомым ему оказалось чучело велиала, вернее – его голова. Остальные представители местной фауны на глаза пока не попадались. Мелкие, крупные, клыкастые и беззубые, с клоками шерсти или чешуей – они лишь отдаленно напоминали знакомых ему сусликов, лис, зайцев, кабанов и прочих. В каждом из них виднелась работа даже ни одной, а десятка мутаций.

– Знаешь кого-то? – К его изучению присоединилась Мари.

– Да так, узнаю парочку. Но изменились они знатно, скажу тебе!

– Это еще текущий процесс. Он не закончен. К сожалению, с каждым годом наши познания о мире, что окружает нас, только уменьшаются. Скоро мы совсем ничего знать не будем.

– Но, как же? – не согласился Адам. – Уверен, люди по типу тебя не дадут этому произойти. Наука возьмет свое, надо мыслить позитивно!

– В ваше время все позитивно мыслили?

Вопрос застал врасплох.

– Как тебе сказать, скорее да, чем нет. Время такое было. Понимаешь, хорошо все как-то… Когда вокруг рай не хочется думать о плохом. Хочется наслаждаться и получать еще больше удовольствия.

– Если все хорошо было, то как получился день Обнуления?

Этот вопрос стал еще более сложным. С одной стороны, кто лучше Адама мог знать, что случилось? Да, он сам не до конца понимал всего, но он был свидетелем, одним из немногих очевидцев и, скорее всего, единственным, кому чудесным образом удалось дожить до этих дней. Мужчина нахмурил брови, сглотнул вязкую слюну и кратко ответил:

– Я не знаю.

– Ну, вот и я не знаю, что будет дальше, – будто не заметив его замешательства, сказала Мари. – Я стараюсь совместить факты, и проследить к чему они приведут с той или иной вероятностью. Конечно, я надеюсь, что наука возродиться в полной мере, и мы сможем провести глубокую исследовательскую работу в области зоологии и ботаники. Но пока я готовлюсь к обратному. Факты, к сожалению, за вероятностью негативного сценария. Это кстати, лебус, – она указала рукой на чучело небольшого зверька с черной шелковой кожей и длинными когтями на лапах. – Суслик.

– Да, я так и подумал…

Адам почему-то соврал, ведь сусликом он считал совсем другое чучело. Наверное, не хотелось прослыть дураком. По крайней мере, еще большим.

– А это – гогир! – продолжилась экскурсия представлением нового чучела. – Животное, что появилось благодаря мутации кабана. Кстати, раз уже начали говорить, все мутировавшие животные больше не пригодны в пищу. Их мясо – отрава для человека. Ну, вот тебе и еще одна проблема. И как тут мыслить позитивно?

– Бери пример с меня, женщина! – влез в разговор Вилли. – Я над ерундой не думаю и живу припеваючи!

– А вот и я!

Тихий вернулся уже без плаща, в простой рубахе и брюках. В одной руке он держал бутылки с алкоголем, а в другой нес корзинку, полную фруктов, лепешек и мяса.

– Тьфу ты! Нет, серьезно, ты городской склад ограбил, что ли?! – оценил запасы Следопыта Вилли.

– Все нажито честным трудом. Угощайтесь! Жара в камине хватает?

– Хватает! Садись с нами, чего все бегать по дому? – Капер потер руки и сел за стол. – Не боишься, что украдут добро-то твое?

– А чего бояться? – усмехнулся хозяин дома. – Я ведь Следопыт Восточных пустошей. Было пару раз, заходили ко мне, но, зайти – одно, и совсем другое – выйти. Мне бояться нечего. И Кодекс мне защита, и сам я не промах. Это ворам с их мыслями беспокоиться надо.

Вилли, удовлетворенный ответом, кивнул. Тем временем, Тихий открыл бутылки и расставил их перед гостями, после поднял свою и произнес:

– У меня на родине, когда выпивали, говорили «Будем»! Так вот, о чем это я? Будем знакомы! Будем здоровы! Будем полны сил и энергии, и да помогут нам первородные боги!

– Молча! – неожиданно закончили тост хором и он, и Мари, и Вилли.

Бутылки со звоном ударились друг о друга.

– М-м-м! – протянул Капер. – Это же эль Полевок с востока. Я всего один раз пил это чудо, где ты его раздобыл?

– Ерунда, – махнул рукой Тихий. – На прошлой неделе вел караван Торгового братства, вот они мне десяток бутылочек и оставили по старой дружбе.

– Так, вот откуда столько всего у тебя. С Торговым братством таскаешься. Вот и вся тайна, а я уже было думал…

– Никаких тайн я за собой не держу. Мое дело – дорогу знать, а нынче за это хорошо платят. Вот и весь секрет.

– Извиняюсь! – в разговор вмешался Адам. – Эль и правда очень хорош, вдобавок, я благодарен за столь теплый прием и защиту, но, не мог бы ты объяснить и мне, и всем остальным, что сегодня произошло во время Определения? Ты меня спас, подставился сам, но зачем? И, кто такие «меченые» на самом деле? Я понял, что это связано с какой-то великой Матерью, но до конца не разобрался в смысле всего этого. Если меченые – это кто-то по типу экстрасенсов или провидцев, то скажу сразу: я не обладаю никакими сверхспособностями. Тут какая-то ошибка.

Тихий и Вилли с каменными лицами посмотрели на него, потом переглянулись меж собой и в один момент зашлись в неистовом смехе.

– Чего они гогочут? – не понимая их реакции, спросил Адам у Мари.

– Смешной ты! – улыбаясь, то ли от его слов, то ли от заразительного смеха мужчин, ответила она.

– Экстрасексами! – вроде как не специально исковеркал слово Вилли и вновь зашелся диким смехом.

– Какой-то матерью! – вторил ему Тихий.

Их истерика продолжалось несколько минут. Адам даже устал думать, что именно сказал не так. Вроде ничего особенного, но реакция говорила об обратном. Первым пришел в себя Следопыт. Он неожиданно ударил по столу и принял серьезный вид.

– Конечно, я все объясню. Дай мне руку!

К нему протянулась ладонь. Легкий свист воздуха, мгновенное движение, и на ней появился глубокий порез, оставленный острым, как бритва, ножом.

– Ай! – воскликнул Адам от боли и попытался вырвать из хватки Следопыта руку, но тот не отпустил. С места вскочил Вилли, вытащил из ножен верный электронож, но сразу замер.

– Смотрите! – воскликнул Тихий, указывая на рану.

Все склонились над ладонью. Несмотря на глубокий порез, кровь из него почему-то не вытекала. Она скапливалась у края раны и замирала, будто сдерживаемая неведомой силой. Секунда, две. Показалось? Нет! Словно с помощью невидимого хирурга, рана начала медленно затягиваться. Не прошло и минуты, как она совсем исчезла, оставив на своем месте небольшое темное пятно.

Это зрелище обескуражило всех. Адам забыл про недавнюю боль, Вилли про нож в руке, отчего чуть было не воткнул лезвие себе в глаз, в попытке потереть его. Мари тоже не могла поверить в увиденное. Она выдернула руку Адама из хватки Тихого и начала разминать, растягивать место недавнего пореза, но кожа на ладони оставалась прежней, как до ранения. Только темный след, являлся напоминанием о порезе, хотя и он медленно сходил на нет.

– Мать моя – женщина! – усевшись за стол, пробормотал Вилли. – Так ты реально меченый! Вот так дела! А я-то шутки шутил все! Да, разные чудеса я видел, но такое… – пораженный Капер о чем-то задумался, потом толкнул кулаком Следопыта и спросил. – Слушай, как думаешь, а если в голову ему стрельнуть, тоже заживет все?

– Не знаю, может, и заживет…

Тот отвечал медленно, еле слышно, будто боясь спугнуть то, что только что произошло. Повисла тишина. Каждый пытался осмыслить последние минуты. Адам прошелся взглядом по всем присутствующим, прокрутил все в голове еще раз и, резко что-то осознав, вырвал руку из ладоней Мари.

– Так, стоп! Какая голова, какой выстрел?! Давайте не будем ничего выяснять. Тихий, объясняй все! Потому что с каждой минутой вопросов становится только больше, а у меня и так голова от них уже пухнет. Вперед!

Следопыт оторвал взгляд от того места, где еще недавно была ладонь, поерзал в кресле, выдохнул и начал рассказ.

– Это было еще до дня Обнуления, за день до него. Мой отец приехал с работы раньше времени, взволнованный и напуганный. В новостях говорили о Дне панических атак. Там, в общем, много людей видели будущее, и оно их очень пугало. – Просто пояснил Тихий, проведя взглядом по каждому за столом. – Отец забрал меня от экрана и уволок в комнату, запер за собой дверь, – продолжил Следопыт. – Он сказал, что скоро его и матери не станет. Объяснил, куда я буду должен идти, и что мне надо будет делать. Он говорил долго, с подробностями, а я мотал на ус – память у меня всегда была отличная. Закончил отец сегодняшним днем, сказав, что в Арбор придет меченый, и я должен буду его освободить. Сказал, что это моя судьба и начало моего великого пути.

Он остановил рассказ, отхлебнул эля, после чего продолжил:

– Мой отец был простым и доверчивым. Я тогда подумал, что ему мозги какой-то шарлатан запудрил. Но уже на следующий день его слова начали претворяться в жизнь, и я поменял свое мнение. Мне было пятнадцать лет, когда я поступил не так, как он наказал мне. В тот же миг я потерял глаз. – Тихий, скривившись, указал пальцем на глазной протез. – Это я еще хорошо отделался, – слабо добавил он. – А про меченых я слышал сказки, как все вокруг. И, если честно, не особо верил в них, потому что знаю, что чаще всего за красивой историей ничего красивого не стоит. Но идти против слов отца я не решился. Вот, он и с мечеными оказался прав. Они все же существуют.

– Получается, меченый – это я? – осторожно поинтересовался Адам. – А можно поподробней как-то? Я бессмертный, или как все это понимать? – он покрутил в воздухе рукой, на которой даже темный след практически исчез.

Ему ответила Мари:

– Меченые – люди, целованные сиянием, великой Матерью. Силой гармонии и баланса.

«Ведет она, как мать, отныне жизнь тела их и душ.

Не страшно им время, не страшны оковы.

И гонят свет они во тьму и глушь,

Творя судьбу, неся её законы!», – так поется в сказаниях о меченых. Они избраны сделать что-то важное, необходимое. Пока предначертанное не свершится, сияние защищает их. Поэтому и рука зажила – сияние оберегает тебя. Остальное, я думаю, мы услышим уже от Лешего. Он все знает.

– Так, выходит, я все же бессмертный? – решил уточнить Адам.

– Вспомнил! – вдруг выкрикнул Вилли. – Я вспомнил! Лет десять назад мне новенький из гвардии рассказывал байку про одного меченого. Того якобы повелители дюн словили посреди пустыни. Эти ребятки чужаков не очень любят. Уж я-то знаю! Встречался пару раз с пустоголовыми. Так, они этого меченого привязали к столбам и оставили на солнце жариться. Сколько висел он там, сейчас уже не скажу, но висел долго, пока караван не снял. Там вместо человека одна головешка осталась – весь высох – кости, обтянутые кожей, но дышал, зараза! Паренек говорил, в наших краях видели этого меченого. Да, я же тогда все в сказки записывал, а сейчас сижу и думаю, а может, и не сказки все это…

– Так был и еще один случай – тоже слышал! – Тихий пододвинулся и присоединился к обсуждению. – В Торговом братстве подслушал. Там говорили о несчастном, что попал к Культу Медведя в Сибири. Он-то не выжил, стал кормом для бьёрндиля. Тот по кусочку разорвал меченого, и все на этом. Выходит, не всегда сияние спасает.

– Кто разорвал? – Адам решил, что если уже разбираться, то разбираться во всем.

– Бьёрндиль! Вот это видишь? – Тихий указал на свой шрам, разрезающий лоб, бровь и половину щеки. – Это бьёрндиль оставил. И глаза он же меня лишил. Говорил мне отец не идти той дорогой… – Следопыт снова затянулся элем, покачнулся на стуле и с наслаждением выдохнул. – Бьёрндиль – огромная куча мяса с когтями острыми, что лучшие ножи, и зубами размером с ладонь, а то и больше! Их предки – медведи, и так были очень опасными хищниками, а тут мать-природа решила вовсе сделать что-то неимоверное. Не желаю тебе встретиться даже с малышом-бьёрндилем. Даже тот способен человека по кусочкам разобрать. А Культ Медведя – фанатики, поклоняющиеся этой махине. Эти изверги думают, что если кормить бьёрндиля, то он их защищать будет от всех напастей. Так, раскормили своего уже настолько, что тот в два раза больше обычных будет, но мне думается, что скоро мало станет ему. Тогда он и до культистов доберется. Смысл в том, что убить меченого можно. Нелегко, но, выходит, можно.

– Я понял, спасибо, – Адам решил прекратить разговор про смерти меченых. – Сегодня был тяжелый и насыщенный день. Главное мы выяснили: я не буду рабом, Тихий не будет разорен и убит, Мари разбирается в местной поэзии, а Вилли может пить, не пьянея, вечность. И это уже хорошо! Давайте, наконец, расслабимся и насладимся покоем.

– Ты верно подметил, Меченый! – Вилли, открыв новую бутылку, широко улыбнулся и по-дружески даже приобнял недавнего арестанта.

Атмосфера разрядилась, комната наполнилась смехом и весельем. Анекдоты, курьезные ситуации, рассказы о приключениях и прошлом лились рекой. Тихий несколько раз уходил в комнату за бутылками выпивки и закуской, но вскоре сдался и принес целый ящик закупоренного восточного эля Полевок. Не сумев перебороть усталость и хмель, Мари заснула прямо в кресле. За ней сдался Адам, уснул, положив голову на стол. Тихий и Вилли еще долго делились историями и случаями из жизни, но алкоголь брал свое. Ближе к утру силы покинули всех, погрузив тяжелые хмельные головы в сон.