Текст книги "Российский флот при Екатерине II. 1772-1783 гг."

Грейг находил, что в мирное время можно оставить кровати, как предлагал Бахерахт, в военное же время необходимо употреблять койки. Количество постелей для больных, назначенное доктором, Грейг считал полезным увеличить.

Касательно больных и лекарств Грейг писал, что это дело медиков; с своей же стороны он может только сказать, что против скорбута он считает для питья полезным давать матросам сухарный квас и клюквенный сок, а с крутою кашею, вместо коровьего масла, предпочитает давать сахарный песок. Что же касается до чистоты на кораблях, то для здоровья служителей следует требовать с первого дня их отправления в море, чтобы как они сами, так их платье и их постели, были бы чисты. Кроме того, Грейг считал полезным для здоровья команды окуривание кораблей. Первое время следует, по его словам, делать окуривание каждый день, а потом через день хотя бы и 3 раза в неделю. Некоторые делали это окуривание уксусом, табаком, порохом, но Грейг считал самым лучшим жечь сухие березовые дрова, тонкий синий дым которых при горении весьма пронзителен и очень скоро сушит корабль. Во время такого окуривания все матросские койки должны быть подвешены по своим местам. Постели, одеяло и платье матросов разложено по койкам, дабы дым мог бы свободно их сушить. Этот дым, по мнению Грейга, не только сушит корабль, но истребляет всяких насекомых. Тем не менее Грейг считал полезным требовать, чтобы всякий матрос имел бы гребень для очищения головы.

При курении должны быть заперты все люки и порта и огней следует иметь во всех люках как можно более. Для безопасности от огня командир с лучшими из офицеров должен быть безотлучно при огнях.

Относительно выздоравливающих Грейг вполне согласился с Бахерахтом, что следует удерживать их от объедания, но находил, что на корабле это очень трудно выполнить, ибо от матросской порции всегда лишнее остается, и матросы, несмотря на приказания офицеров, с охотою и тактом передают остатки порций своим выздоравливающим товарищам. Далее Грейг писал, что признаться надо, на некоторых кораблях офицеры мало смотрят за выздоравливающими. Грейг полагал, что лучше держать выздоравливающих на лазаретной порции и что «весьма нужно» лекарям подтвердить это правило, для того что они всегда торопятся выключить их из числа больных. Для больных Грейг считал, в противность Бахерахту, необходимым легкие и чистые сухари, а не хлеб, ибо тот хлеб, который пекли на кораблях, был тяжел и вреден для больных; в портах же следует доставать свежий хлеб с берега.

Морскую порцию для матросов Грейг одобрил, но находил, что свиное мясо по большей части вредно для матросов и что командиры, заботящиеся о здоровье команды, мало его употребляют. По мнению Грейга, следовало бы употреблять треску и вместо коровьего масла деревянное и уксус, в тех местах, где их можно достать. Все запасы провизии для лазарета Грейг одобрил, но находил, что сахарного песку, корицы, английского перца, мускатного ореха и цвета гвоздики и пр. следует прибавить к этим запасам.

Из предложений Бахерахта и замечаний Грейга можно себе представить, что такое был судовой лазарет 100 лет тому назад, когда, по замечанию Грейга, был большой недостаток в искусных врачах для судов. «По правде сказать, – прибавляет Грейг, – на наше жалованье весьма будет трудно таковых найти».

Глава XXII

Комплектование Корпуса морской артиллерии офицерами. – Неохота кадетов Морского корпуса поступать на службу в морскую артиллерию. – Управление морской артиллерией. – Артиллерийские обязанности судовых офицеров. – Артиллерийское учение.

Корпус морской артиллерии, получивший организацию 22 апреля 1734 г., комплектовался вначале офицерами, обученными артиллерийскому делу в артиллерийской школе, но после учреждения Морского шляхетного кадетского корпуса в морскую артиллерию стали поступать офицеры из Морского корпуса.

В указе императрицы Елизаветы Петровны от 15 декабря 1752 г. по поводу учреждения Морского корпуса сказано, что регламентом вменено в обязанность цейхмейстеру морской артиллерии обучать 150 пушкарей артиллерийскому делу «основательно, выбирая в ученики лучших и охочих, дабы впоследствии их можно было произвести не только в унтер-офицеры, но и в обер-офицеры, и что для исполнения этого правила регламента, из Академии направлялись к цейхмейстеру ученики Академии частью из шляхетства, дабы они могли впоследствии получить обер-офицерский чин».

Из приведенных слов указа видно: 1) что до учреждения Морского корпуса Морская академия пополняла ряды офицеров морской артиллерии, присылая своих учеников в артиллерийскую школу, которою заведовал цейхмейстер морской артиллерии, и 2) что присылаемые ученики дворяне назначались для офицерских должностей.

Никаких подробностей об этой артиллерийской школе мы не могли найти. Что это была за артиллерийская школа, какое было в ней обучение, – остается неизвестным.

Основываясь на словах того же указа, можно сказать, что школу эту желали обставить так, чтобы она давала знающих морских артиллеристов, потому что выбирать в нее следовало «лучших и охочих» учеников.

Прямого указа об учреждении такой морской артиллерийской школы мы тоже не нашли, но несомненно такая школа существовала. Ф.Ф. Веселаго в «Очерке истории Морского кадетского корпуса» (стр. 115) говорит об этой школе, «что в нее поступали дворянские дети прямо от родителей, или из Морской академии».

В Собрании законов есть указ Петра Великого от 28 ноября 1717 г. «О учении детей матросских артиллерии». Имело ли какую-нибудь связь это обучение морской артиллерии матросских детей с морскою артиллерийскою школою, тоже неизвестно.

Как бы то ни было, но с учреждением Морского кадетского корпуса морская артиллерийская школа упразднилась и на Морской корпус легла обязанность готовить офицеров для морской артиллерии.

В штате Корпуса, объявленном в том же указе, которым учреждался Морской корпус, сказано: «для артиллерийского корпуса выбирая таких, кои ко окончанию в совершенство по регламенту всех наук за взрослыми летами неблагонадежны (и) со основания обучать не только теории, но и практике, чего ради посылать и на море яко констапельских (констапель – начальник артиллерии на корабле. – Примеч. ред.) учеников, дабы через такое действительное обучение теории и практики, как гардемарины во флоте, так и констапельские ученики в артиллерии в произвождение следовать могли» (дальше в производство по офицерской линии могли идти).

Здесь невольно останавливается внимание на сравнении выборов в морскую артиллерию до и после учреждения Морского корпуса. Прежде выбирали лучших и охочих, после только тех, которые не могли окончить науки, нужные для морского офицера, за взрослыми летами.

Учреждением Морского корпуса желали поднять воспитание и образование гардемаринов, и потому, говоря языком того времени, «лучших и охочих» учеников не могли уступить в Корпус морской артиллерии.

Отрывочность и неясность сведений о Морском корпусе того времени много вопросов оставляет невыясненными.

Через 12 лет последовали, при директоре Голенищеве-Кутузове, изменения в штатах Морского корпуса. Голенищев-Кутузов, представляя в Адмиралтейств-коллегию новые штаты, представил и свои рассуждения, почему требуется то или другое изменение в штатах. В «Полном собрании законов»[107]107
  Книга штатов. Том XLIV, стр. 104–117.


[Закрыть] приведены как представления Голенищева-Кутузова, так и резолюции Адмиралтейств-коллегии.

Из интересующих нас мнений Голенищева-Кутузова мы можем привести следующие: «от артиллерийского офицера меньшего знания требуется нежели от корабельного»; «артиллерийские кадеты скорее выучиваются и к производству в подконстапели готовыми быть могут, нежели из гардемаринов в мичмана» (стр. 104).

Директор Корпуса, для укомплектования артиллерийских офицеров на освободившиеся вакансии по указам Коллегии из Корпуса по экзаменациям достойных представляет (стр. 105).

Кадетам назначалось прибавочное жалованье. Гардемаринам было назначено 6 р., а артиллерийским кадетам 4 р. в год, которые, «неся таковую же (действительную) службу (на море) имеют право также получать некоторое (жалованье), но по меньшему их против гардемаринов искусству с убавкою жалованья, дабы они против гардемаринов не остались в обиде, но имели подобное им к службе поощрение».

В то время служебных мест по морской артиллерии было очень немного; производство было по вакансии; вакансии очищались медленно, и потому артиллерийская карьера совсем не улыбалась кадетам Морского корпуса, назначенным в морскую артиллерию. От службы в морской артиллерии желали отделаться, и есть основание думать, что кадеты отделывались от нее.

Если принять во внимание, что служба в морской артиллерии считалась ниже службы во флоте, если принять во внимание, что в Морской корпус поступали дворянские дети с расчетом на служебную карьеру, что назначение в артиллерийские кадеты совершалось по выбору корпусного начальства, а не по желанию самих кадет, то нежелание самих кадетов служить в морской артиллерии, служба в которой не поощрялась, становится вполне понятным.

Что это так и было, может служить доказательством доклад Адмиралтейств-коллегии от 11 мая 1771 г.[108]108
  Книга штатов. Том XLIX, стр. 159.


[Закрыть], в котором она, представляя новый штат морской артиллерии, доносит императрице, что ею, Коллегиею, «усмотрена великая претительность (отвращение) в обучающихся в Морском корпусе кадетах вступать в артиллерийскую службу, и изыскивая тому причину, Коллегия думает, что происходит оное между прочим и от медлительного и неравного им произвождения (производства) из чина в чин в сравнении с флотскими».

Голенищев-Кутузов, директор Морского корпуса, один из приближенных императрицы Екатерины II, член Адмиралтейств-коллегии, имел большое влияние на все распоряжения Коллегии и сделал бесспорно очень много полезного для морского образования кадетов Морского корпуса. Отношение же его к артиллерийским кадетам мы видели; артиллерийское искусство он считал ниже морского.

В другом месте своего доклада по поводу нового штата Морского корпуса Голенищев-Кутузов прямо говорит, что от артиллерийского офицера требуется меньше знаний, чем от флотского.

Действительно, артиллерийские офицеры, комплектовавшие Корпус морской артиллерии из Морского корпуса, были не особенно сведущи в своем деле.

Влияния цейхмейстера морской артиллерии на преподавание артиллерийских наук в Морском корпусе, по всем дошедшим до нас сведениям – не видно.

Регламентом об управлении адмиралтейств и флотов 1765 г., глава третья, пункт третий, было установлено, чтобы при производимых два раза в год экзаменах в Морском корпусе присутствовали депутаты от Коллегии подобно тому, как должны были присутствовать депутаты от той же Коллегии при осмотре судов, идущих в плавание. При последнем экзамене гардемаринов, при выпуске их в службу, должна была присутствовать вся Коллегия в полном составе. Сверх того президент Коллегии, а в небытность его вице-президент, должны были как можно чаще, если время позволит, то через две недели, но уже непременно раз в месяц, посещать Корпус и осмотреть, «все ли, по узаконенным учреждениям и порядкам, производится».

Мы уже видели, как исполнялись депутатские смотры и к каким они приводили столкновениям.

Контроль, устроенный регламентом над преподаванием наук в Морском корпусе, не мог быть действителен, как потому, что Корпус был в Кронштадте, так и по тому значительному влиянию на дела Коллегии, которое имел директор Корпуса Голенищев-Кутузов. Да наконец, учреждения и порядки, установленные им, вероятно и исполнялись в то суровое время. Результатом только явилась в артиллерийских кадетах «великая претительность к морской артиллерийской службе».

Между тем в морской артиллерийской школе влияние цейхмейстера, заведовавшего этою школой, должно было быть очень велико. Цейхмейстер был заинтересован в том, чтобы в Корпус морской артиллерии шли лучшие и охочие, т. е. по желанию. С учреждением же Морского корпуса стали поступать в корпус морской артиллерии по выбору корпусного начальства, за неспособностью и большими летами к флотской службе.

И вот даже эти выбранные, т. е. ленивые и тупые, получили отвращение к службе в морской артиллерии. Нечему удивляться, что среди этих офицеров не было знаний, необходимых для морского артиллериста.

Никогда в русском флоте не рвалось на судах столько орудий, как во время войны 1788–1790 гг., что зависело отчасти от пробы орудий при приеме их, и большею частью от стрельбы во время боя.

Надо полагать, что такое состояние офицеров морской артиллерии было известно, потому что в военное время на суда назначались сухопутные артиллерийские офицеры.

В штатах 1752 г. число артиллерийских кадетов было определено в 30 человек. В штате 1764 г. в 60 человек. Следовательно, за этот промежуток времени потребность в морских артиллерийских офицерах увеличилась.

Если обратиться к списку воспитанников Морского кадетского корпуса, выпущенным в офицеры в продолжении 100 лет и приложенному к «Очерку истории морского корпуса», то оказывается, что с самого начала учреждения до 1767 г., было выпущено в морскую артиллерию 7 человек. И то в один 1755 год.

После введения новых штатов в корпус было выпущено в констапели: в 1767 г. – 3, 1768 – 3, 1770 – 1, 1771 – 3, 1772 – 2, 1773 – 9, 1774 – 4, 1777 – 5, 1778 – 11, 1779 – 5, 1782 – 5 человек, а всего за промежуток времени в 15 лет – 51 человек. В этот же промежуток времени было два перерыва по два года каждый, когда выпусков в морскую артиллерию совсем не было.

Просматривая списки кадетов, выпущенных в эти 15 лет в констапели, и списки георгиевских кавалеров, можно заметить, что впоследствии, на службе, орденом Св. Георгия 4-й степени были отличены следующие лица: капитан 2-го ранга Батюшков за 25 лет и капитан 2-го ранга Дурнов, капитаны 1-го ранга Невельской и Карцов за 18 кампаний. Последние три офицера, следовательно, участвовали в военных действиях.

Управление морскою артиллериею в описываемое время лежало на Артиллерийской экспедиции. Главное заведывание Артиллерийской экспедицией лежало на генерал-цейхмейстере, члене Адмиралтейств-коллегии; помощник его состоял в ранге бригадира-цейхмейстера. Кроме того в составе экспедиции были два, потом один советник в чине капитана. Артиллерийская экспедиция заведовала морской артиллерией, артиллерийскими служителями, амуницией и морскими крепостями. Чинов экспедиторам не было положено, дабы, как сказано в регламенте, флагманы, дослужившиеся во флоте до чина вице-адмирала и адмирала, без предосуждения своих чинов, экспедициями править могли.

Деньги на подряды и покупки амуниции, материалов и припасов, относящихся до морской артиллерии, артиллерийская экспедиция получала по наряду от Коллегии из Казначейской экспедиции и имела для этой цели приходные и расходные книги. Генерал-контролер рассматривал расходные и приходные счеты, ревизировал книги Артиллерийской экспедиции по докладу своей экспедиции и впоследствии отсылал счеты и книги в Ревизион-коллегию или ее контору.

Артиллерийская экспедиция пользовалась известною самостоятельностью, но без определения Коллегии ничего не могла сделать, «на что законов нет», а должна была делать все по регламенту и коллежским определениям. Артиллерийская экспедиция, как и все другие, должна была делать порядочно и без потери времени. В тех же случаях, когда от Коллегии определения не было, никто сам собою отнюдь не должен был делать, а следовало докладывать это дело всей Коллегии, которая, рассмотрев, давала решение. Артиллерийская экспедиция должна была иметь доброе и ревностное попечение о морской артиллерии, дабы все по должности каждого и по регламентам порядочно и исправно содержалось так, чтобы не только к потребному случаю, но и всегда все в готовности и исправности было.

Экспедиция должна была иметь по штату на судах все касающееся до морской артиллерии, да сверх того в запасе положенное число артиллерии, ружей, амуниции и пр., что не подвержено скорой порче. Тех же материалов, которые могли испортиться, следовало иметь столько, сколько могло сохраниться без порчи.

Заготовления в запас, артиллерию и амуницию, следовало иметь в добром смотрении, чтобы эти вещи были в определенных местах, порядочно по сортам убраны и расположены, дабы от непорядочного расположения и небрежения напрасно не тратились и не портились и оттого убытку не происходило. При обнаружении небрежности в хранении регламент рекомендовал «тех штрафовать по силе погрешения, по рассуждению Коллегии».

Морской устав издания 1763 г. определил обязанности артиллерийским чинам во время плавания на судах.

Цейхмейстер морской артиллерии, во время плавания всего флота, выходил в море по ордеру Коллегии и был на корабле командовавшего флотом; в экспедиции же исполнял его обязанности в это время тот из советников экспедиции, который был старший в чине.

Обязанности цейхмейстера при командующем флотом соответствуют в настоящее время обязанностям флагманского артиллериста.

Цейхмейстер распределял всех артиллерийских офицеров по судам, причем капитаны должны были быть при адмиралах, лейтенанты при вице-адмиралах, унтер-лейтенанты при контр-адмиралах; на прочие корабли назначались обер-констапели и констапели.

Все остальные чины морской артиллерии: констапели, подконстапели, констапельские ученики, канониры с их сержантами и капралами расписывались по регламенту по рангам кораблей. Сделав это росписание, цейхмейстер представлял списки в Адмиралтейств-коллегию за своей рукой и такие же списки держал при себе.

Во время пребывания во флоте цейхмейстер должен был иметь надзор как над судовыми артиллерийскими офицерами, так и над рядовыми морской артиллерии «по возможности накрепко, чтобы всякий исполнял свою должность и морская артиллерия всегда содержалась в добром состоянии».

Во время боя регламент назначал место цейхмейстеру «быть с генерал-адмиралом» на галфдеке.

При определении бомбардирских кораблей для бомбардирования города или крепости цейхмейстер назначал диспозицию этим кораблям и должен был смотреть, чтобы эти корабли порядочно и действительно бросали бомбы.

Если цейхмейстер узнавал, что на каком-либо корабле учение при пушках делается не по правилам, то он должен был ехать на этот корабль и показать, как следует делать ту экзерцицию правильно.

В случае продолжающихся неправильностей при ученьях цейхмейстер должен был доносить командующему флотом, «чтоб велел наказать».

Все судовые артиллерийские офицеры должны были вести ведомости о состоянии судовой артиллерии и представлять их цейхмейстеру, который уже от себя доносил командующему флотом.

Судовые артиллерийские офицеры должны были, «когда время допустит», и с разрешения командира, с назначенными людьми делать ученья у пушек, дабы люди в том были искусны, когда случится против неприятеля действовать.

Командные слова[109]109
  Командные слова извлечены нами из книги Курганова «Наука Морская»; книга эта, составляющая в настоящее время большую библиографическую редкость, богата историческими сведениями.


[Закрыть] во время артиллерийского ученья в конце прошлого столетия были следующие:

I. Когда пушки можно заряжать за кораблем не опуская портов.

Назначенные люди к пушкам, смотря по величине оных, становятся поровну по обеим сторонам пушки, подпершись руками в бока, а комендор (главный пушкарь) становится позади винграда, положа правую руку на казну и левою подпершись, и ожидают приказа.

1) Раскрепи тали и выправь. Стоящие два человека у казны раскрепляют тали, а у дула находящиеся выправляют тали и складывают их бухтой.

2) Откладывай брюк. Комендор складывает брюк с пушки, он же, если надобно будет, привязывает брюк к винграду пушки.

3) Развяжи и снимай покрышку. Комендор развязывает бензель, снимает покрышку и кладет ее на станок.

4) По человеку за борт, вынимай пробки. Стоящий по правую сторону пушки выходит за борт, вынимает пробку и ожидает там приказаний.

5) Бери пыжевник и подавай за борт. Ближайший к борту на правой стороне берет пыжевник и подает за борт, а находящийся за бортом принимает пыжевник.

6) Осматривай пыжевником в пушке. Стоящий за бортом, вложив пыжевник в пушку и осмотря, вынимает его и держит.

7) Бери протравки, осматривай в запалах. Комендор берет протравку и осматривает запал.

8) Пыжевники и протравки по местам. Пыжевники принимаются в корабль и протравки опускаются на места.

9) Бери банник и подавай за борт. Положивший пыжевник на место берет банник и подает забортному номеру.

10) Бань пушку, заткнув запалы. Комендор зажимает большим пальцем запал, а стоящий за бортом банит пушку.

11) По человеку за картузом. Стоящий у борта с левой стороны идет в показанное место и, взяв кокор с картузом, приносит к пушке.

12) Вынимай банник и обороти набойником. Банивший пушку, вынув из нее банник и обив его о дуло, оборачивает набойником.

13) Подавай картуз и пыж за борт, клади в пушку. Стоящий за бортом примет картуз, скуся у узла, и кладет в пушку с пыжом, швом вниз, а скушенным местом кверху.

14) Посылай до места и осади. Забортный посылает набойником картуз до казны и, осадя порох двумя или тремя ударами, вынимает набойник.

15) Подавай ядро и другой пыж, клади в пушку, посылай до места. Подающий картуз подает ядро и другой пыж забортному, который, вложив оные в пушку, досылает набойником до места, примечая на набойничном шесте дошел ли заряд до надлежащего места в пушке.

16) Которые заряжали, подавай набойники и ступай в корабль. Заряжатели за бортом, отдав набойники, входят в корабль и становятся на свои места.

17) Бери протравки и протыкай картузы. Комендор, взяв протравку, висящую при нем у рога, проткнет картуз и отпустит ее по-прежнему.

18) Бери рог с порохом. Комендор берет рог с порохом и держит его, подняв к верху.

19) Сыпь порох в запал и раздави рог. Комендор, запустив медную проволоку в запал и ототкнув рог, сыплет в оный бережно порох и, наполнив запал, вытягивает не вдруг из него проволоку; после того угнетенное место в запале комендор дополняет порохом и, насыпав немного пороха, дорожкою впереди либо позади запала, где ровнее, затыкает рог и, взяв его обеими руками, раздавливает порох близ запала и после того опускает рог.

20) Бери покрышки и покрой запалы. Это делается немедленно, стоящим у казны по правую сторону.

21) Бери ломы и ганшпоги. Стоящие обоюду казны берут ломы и ганшпоги и держат их против груди, приставя концами к нижней доске станка.

22) Прицеливайся. Стоящий направо у казны снимает с запала покрышку, а комендор, стоя за казною, кладет обе руки на верхний фриз и смотрит между двумя большими пальцами вдоль по пушке через верхние фризы у казны и у дула (на коих должны быть намечены средины мелом) на предмет или цель, куда желает направить ядро, рассуждая потому, велит стоящим с ломами и ганшпогами поворотить пушку или приподнять ее казну.

23) Бери фитиль и одуй. Комендор берет пальщик с горящим фитилем и, став левой ногой подле заднего колеса, а спиной к дулу, держит правою рукою фитиль.

24) Снимай покрышки, пали. Стоящий направо у пушки снимает вдруг покрышку, а комендор немедленно запаляет и старается усмотреть, попало ли ядро в желаемое место.

25) Фитили по местам, положи ломы и ганшпоги. Тогда же убирают их на прежние места.

26) Крепи пушки всеми талями. Закрепляют пушки талями по надлежащему и убирают амуницию по местам.

27) Направо и налево ступай от пушек. Тогда все вдруг отходят от пушек.

II. Ученье пушечное на корабле при закрытых портах.

1) Относи тали от борта. Стоящие у борта, отняв от него тали, заносят их к рингбоутам (кои вбиты посреди корабля против пушки) и, выправя тали, изготовляются втягивать пушку в корабль.

2) Отодвигай пушки от борта. Те же люди втягивают пушку талями в корабль, а комендор выправит брюк и закрепляет одни тали к борту, а другие у рингбоута.

3) Раскрепи порт-тали и закрой порты. Комендор раскрепит от планок лопари порт-талей и вдруг закроют порты. После того банят пушку набойниками на канатах и заряжают книпелями или картечами, во всем подобно предписанному учению; но по закрытии запала пушки (в 20-м пункте) приказывают чинить.

4) Принеси тали к борту.

5) Принимайся за порт-тали и открывай порты.

6) Притягивай пушки к борту разом. За сим делается то же, как явствует в 21-м и прочих пунктах; а напоследок, если надобно, велят комендорам с их людьми, перейти на другую сторону к пушкам.

Примечание 1-е. Когда неприятель придет на ядерный перестрел, тогда должно заряжать пушки ядрами при открытии портов и в него палить.

Примечание 2-е. А если судно его будет так близко, что можно вредить оное книпелями, в таком случае надобно заряжать пушки, при закрытии портов, книпелями и в потребных случаях для большого ему вреда класть в пушку ядро, а на него книпель и не припыживая по нем стрелять.

Примечание 3-е. Для большого повреждения вблизи неприятеля должно пушки заряжать картечами, полагая их поддонком к дулу без пыжа; а в нужном случае можно сверх картечи и книпель класть и не припыживая стрелять.

Наблюдение. Понеже вся оборона корабля зависит от артиллерии, потому должно начальникам тщательно смотреть, чтоб пальба исправно и с успехом происходила, а не тщетно, опасаясь подвергнуть себя неизбежной гибели.

Самим же поступать храбро по присяжному праву и возбуждать в своих подчиненных ревность и неустрашимость к битве; ибо наше войско с природы весьма храбро и мужественно, когда оным управляют благоразумные и искусные начальники и предводители.

Мы не можем не привести здесь выписку из письма государя Петра Великого к Василию Корчмину от 12 июня 1720 г. относительно употребления морской артиллерии:

«Во всех тех случаях иметь добрый распорядок и заранее пушкарям о сем внушить, и стрелять как возможно скоро, однако ж с доброй прицелкой, дабы действительно были выстрелы, а не гром один.

Золотые слова, долженствующие быть заветом русских морских артиллеристов и в настоящее время.

III. Учение о бросании гранат.

1) Возьми гранату. Должно взять гранату в правую руку пробкой кверху, между двух долгих перстов.

2) Открой трубку. Сдирают левою рукою бумагу, привязанную к трубке и покрывающую стапин (скорострельный фитиль) запала.

3) Возьми фитиль. Взяв левою рукою зажженной фитиль из медной трубки, кои бывают при шляпах огнем назад, должно непрестанно раздувать.

4) Зажигай и бросай. Зажигают фитилем стапин и бросают гранаты со всего маху, наблюдая, чтоб попали в желаемое место.

Примечание. Надлежит для учения сперва заставлять бросать пустые гранаты с одними трубками, а после давать маршлаги или картузные начиненные.

Когда же оные бросают исправно и смело, то велеть кидать и железные.

Но как сей огонь бывает весьма нужен в абордаже, то для великого его преумножения потребно, чтобы все служители бросанию гранат обучены были.

Канониров, гандлангеров (рядовых артиллейристов. – Примеч. ред.) и проч. учить, как карказы зажигать и употреблять в баталии, и для того велеть по несколько карказов, разных рук, действительно жечь.

Обучать же их стрелять из мелкого ружья, а паче из мушкетонов и пистолетов, также скорострельной пальбе из полевых пушек, дабы они во время десантов или высадки их на берег для поисков над неприятелем могли ими исправно действовать.

ІV. Учение пальбы из мортир бомбами.

К мортире определяют людей так же, как к пушке, один становится позади ее при запале, а прочие по половине на стороне, и учение производится подобно пушечному, но заряжают мортиру так: надлежит

1) всыпать в ее камору потребное число пороху.

2) Подняв бомбу начиненную на крючьях веревками, взрезать у бомбы трубку и распустить по бокам стапин.

3) Положить бомбу на заряд в котле мортиры трубкою вверх, прямо по стволу, окинуть сверх того мякотью.

4) Насыпать в затравку пороху или поставить скорострельную трубку.

5) Взяв квадрант, смотреть в мишень зрительную линию, на желаемое место, и по исчислении расстояния и высоты ставить мортиру на такое число градусов и наводить прямо через отвес, чтобы бомба упала на желаемое место.

6) Приложить пальник или зажигательную свечу к запалу и от того мортира выстрелит; подобно тому заряжают единороги и гаубицы.

Примечание. Но как сие важное действие имеет свое основание на высшей математике и физике, то должно при оном в случаях бомбардирования быть всегда людям ученым и искусным в оных науках, и поступать в силу теории и практики артиллерии.