Текст книги "За сладкое приходится горько платить"

– Ну, так в чем же дело, неужели мы не можем сделать друг другу маленькое одолжение? – Доктор опять поразил Керима своей способностью дословно читать чужие мысли. – Но что ты можешь предложить нам взамен? Мы ведь тоже не против маленького одолжения с твоей стороны.

– Все, что хотите, – хрипло ответил Керим.

Он не ожидал, что все сложится так просто.

– Мы поможем тебе убрать старика Долгорукого. Нет, не надо его сразу убивать, может, он сам захочет уйти на покой. Ну, а если не захочет, то у тебя будет достаточно сильная команда, чтобы разобраться с ним раз и навсегда. Ты станешь главным лицом в городе, ты хорошо его знаешь. Нам же надо, чтобы никто не лез туда с таким товаром, как наш. Ты – тоже. За тобой все остальные сферы бизнеса. Этого хватит на вкусную еду, на красивых девочек, а больше тебе ничего и не надо. Так ведь, Керим?

Керим молча склонил голову. Предложение Доктора его устраивало, на большее он и не смел рассчитывать.

«Пусть сейчас они помогут мне, а потом разберемся, что и как. Я умею ждать».

– Договорились, Керим? – подгонял его Доктор.

– Да, конечно! – выпалил Керим, стараясь не думать о том, что со временем он сможет послать всех далеко-далеко. Главное – выжить сейчас. Нет, Доктор не прочел его мысли и не передумал заключать союз. Он быстро подошел к столу, нажал какую-то кнопку. Тотчас же сдвинулась одна из панелей обшивки, и в кабинет вошел невысокий коренастый мужчина, вероятнее всего – бывший боксер или борец. Тяжелая сила чувствовалась в его неторопливых движениях.

– Керим, вот человек, с которым ты будешь работать. Расскажешь ему о Долгоруком, о его доме, о том, сколько у него людей. Остальное – на его усмотрение, – Доктор кивнул, и незнакомец пригласил Керима следовать за собой.

* * *

Елена в очередной раз проснулась от громкого храпа, который издавал спящий Макаронник. Встала, вышла из комнаты, нашла туалет, потом ванну. Связанные руки мешали, но не настолько, чтобы не справиться с кранами. Она почувствовала себя гораздо свежее после того, как умылась холодной водой. Правда, блузку снять так и не удалось, она была насквозь мокрой и липла к телу.

Только теперь обратила внимание на то, что в квартире, кроме храпа Макаронника, не слышно ни единого звука. Заглянула в одну комнату, в другую, потом на кухню – никого.

«Видно, хозяин квартиры куда-то вышел».

Тут-то у нее и мелькнула отчаянная мысль: бежать! Немного закружилась голова, адреналин мощной струей хлынул в кровь.

«А если поймают? – подумала она. – Тогда-то уж точно прикончат. Впрочем, нет, ведь тогда Малыш и подавно не даст им денег».

И она решила не упускать выпавший ей случай. Проверила: дверь запиралась на обыкновенный кнопочный замок. Его можно отжать. Бросилась на кухню, нашла в буфете тупой столовый нож и…

…и только собралась покинуть квартиру, как услышала гул лифта, остановившегося на их этаже, отпрянула от двери. Быстро сориентировавшись, спряталась в большом стенном шкафу, зарылась в пропахшую нафталином зимнюю одежду.

Вошел Керим, вошел уверенной, твердой походкой, в отличном расположении духа.

«Пусть подавятся своими наркотиками, – думал он в машине на обратном пути, когда были оговорены все вопросы с шефом боевиков, которому Доктор поручил взять на себя Керима и его проблемы. – Что мне до этого? На мой аппетит хватит того же рынка, проституток, прочей ерунды. А там поглядим, если будут слишком возникать, можно ведь и пересмотреть условия договора. Я же не дурак, не стану теперь сидеть сложа руки, гудеть в ресторане до полуночи и таскать в номер баб. Нет, я тоже создам надежную организацию, чтобы меня уже никто не смог выгнать из города, как это сделал Долгорукий».

Перед тем, как уйти из спальни, Елена сунула под свое одеяло пару подушек: она, мол, спит, накрывшись с головой. Пребывая в эйфории, Керим не сразу заметил пропажу. Он растолкал Макаронника и велел ему готовиться в обратный путь.

– Ты не представляешь, что его ожидает! – говорил он зевающему охраннику, имея в виду Долгорукого. – С нами едет двадцать человек! Такие парни, ты бы видел! Они всех там разнесут в клочья, весь город с ног на голову поставят. Опять заживем! Я в городе стану самым главным, – не преминул похвастаться Керим. – А ты у меня будешь шефом личной охраны, ты честно заслужил.

Макаронника в данный момент не очень-то занимали отдаленные перспективы, он не выспался, но, чтобы сделать Кериму приятное, изобразил на лице улыбку.

– А где девка? – всполошился Керим.

– Здесь где-то, – зевнул Макаронник, – спала все время. Я с нее глаз не спускал. Может, в туалет вышла?

Елена, слышавшая весь разговор, поняла, что сейчас ее начнут искать, и испуганно вжалась в угол шкафа, еще глубже зарылась под зимние пальто.

Макаронник быстро прошелся по квартире, мельком заглянул и в шкаф, ничего не нашел и вернулся к Кериму.

– Черт ее знает, – робко стал оправдываться, – куда-то исчезла. Может, этот, – Макаронник имел в виду хозяина квартиры, которого тоже не оказалось на месте, – ее с собой взял. – И поняв, что сморозил глупость, зачастил: – Да я на каких-нибудь пять минут глаза прикрыл, думал, она спит, а она, сука, только этого и ждала!

– Сбежала! – констатировал Керим. – Я бы на ее месте тоже ушами не хлопал, только для начала пистолет твой взял бы да в башку, в башку… Всю обойму! Ищи-свищи теперь. Да, из тебя начальник охраны, как из меня папа римский. – Он вдруг оттаял. – Ладно, хрен с ней, она теперь нам не так уж и нужна, те ребята быстро ее дружка обработают, они-то церемониться с ним не станут. Не отыщем – пусть остается здесь, все равно только мешать будет. Баба с воза, кобыле легче.

Вскоре за ними гулко хлопнула дверь. Елена на всякий случай еще посидела в своем укрытии минут пять, убедилась, что осталась одна, выбралась из шкафа и первым делом посмотрела в дверной глазок. Лестничная площадка была пуста. Вышла, вызвала лифт. Во дворе ее встретило солнце. Она побежала, прикрыв связанные руки курткой, побежала подальше от этого проклятого дома, чтобы, не дай бог, не столкнуться еще и с хозяином квартиры.

Перевела дух, когда в глазах уже темнело от усталости. Она была в каком-то сквере. Села на скамейку, огляделась. Саднила щека. Тупой нож был намертво зажат в кулаке. Принялась пилить им веревку. Минут через пять ей удалось освободиться от пут. Теперь можно было собраться с мыслями.

Елена понимала, что надо постараться опередить Керима с его бандитами, предупредить Малыша, что его хотят убить. Конечно, она не верила, что тот решил бросить ее, чтобы не расставаться с деньгами.

«Где же достать денег на дорогу? – мучительно думала она, выходя на улицу. – Но прежде – позвонить Малышу!»

Макаронник при обыске обшарил все ее карманы, а маленького кармашка для зажигалки просто не заметил. Правда, какой кармашек, такие и деньги, но на трехминутный разговор хватит.

– Где бы тут позвонить по межгороду? – спросила Елена у первого встречного прохожего.

Тот покосился на ее сбитые на бегу колени, на поцарапанную щеку, махнул рукой:

– Вот за тем углом почта.

Не веря в удачу, Елена набрала номер. Трубку подняли сразу же: Малыш сидел возле телефона и ждал звонка, но не от нее, а от Керима, ждал уже второй день, не выходя из квартиры: что если в его отсутствие тот возьмет и позвонит? И второй день у него не было ничего съестного. Ведь Елену Керим с Макаронником взяли тогда, когда она шла за продуктами в магазин. Все эти дни Малыш обходился кипяченой водой, отчего стал еще худее и моложе.

– Слушай, сколько можно ждать твоего звонка? Я тебя предупреждал: если с нею что-нибудь случится… – услышала Елена голос Малыша и чуть не заплакала.

– Это не он, это я… – тихо сказала она.

– Ты?! – голос у Малыша сорвался. – Где ты? Что с тобой?

Все нормально, – успокоила его Елена. – Меня привезли в Славянск. Я сбежала от них.

Она вкратце рассказала Малышу про свой побег, про подслушанный разговор.

– Я буду там через два с половиной часа, – сказал Малыш. – На какой улице тебя искать?

Малыш знал Славянск хорошо, это был его город, там он прошел полный курс наук киллера, там получил свой последний заказ. И еще это был город, где жил Посредник. Тот самый Посредник, который беспардонно предал и обобрал его. И вот сама судьба посылала Малышу случай отомстить.

Как только Елена сказала, что она в Славянске, Малыш и решил для себя, что поедет не только за нею, но заодно и приведет в исполнение приговор, вынесенный им своему бывшему наставнику.

– А может, не надо, может, я сама доеду, – попробовала возразить Елена, но Малыш был непреклонен.

– Все, жди, я скоро буду! – и положил трубку, чтобы не дать себя отговорить.

Быстро собрав все, что могло понадобиться в дороге и там, на месте, радостно возбужденный тем, что Елена нашлась, Малыш вдруг почувствовал дикий голод. Спустившись к машине, он забросил сумку на заднее сиденье, доехал до ближайшего кафе, выпил пару сырых яиц, прихватил с собой еще кое-что из съестного и только после этого отправился в путь.

Он гнал свой «форд», но в разумных пределах: не хотелось где-нибудь на узкой дороге не вписаться в поворот или «поцеловаться» со встречным транспортом. Вместо двух с половиной часов у него ушло три. Нужную улицу нашел быстро. Елена ждала его, листая журналы в служебном помещении почты. Для нее три часа растянулись на трое суток. Увидев в окно знакомый «форд», радостно бросилась к нему через дорогу.

Малыш молча привлек ее к себе, прижался лбом к ее лбу, и они стояли так долгую минуту. Потом он отпустил ее и улыбнулся.

– Ну все, самое страшное позади. Теперь ты будешь ходить за покупками только под моим присмотром. Договорились?

– Договорились, – кивнула Елена. На глазах у нее блестели слезы. В этот момент она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Малыш тронул «форд» с места, и девушка, словно учуяв что-то, спросила:

– Мы прямо домой?

– Нет, – сказал Малыш. – Тут живет человек, которому я кое-что должен, надо вернуть долг. Может, нескоро снова попаду сюда. Тебя ведь больше не выкрадут? – Он улыбнулся Елене. – Это быстро. Ты подождешь в машине, я поднимусь, отдам долг, и – в путь.

– Да что я такое говорю – домой? Тебя же могут там ждать, – вдруг вспомнила про Керима и его планы Елена.

– А-а, – махнул рукой Малыш, – пока они будут вести переговоры с Долгоруким, я десять раз успею подготовиться к обороне.

Малыш ехал по знакомым улицам Славянска. Нет, у него не сжималось от волнения сердце, не возникало ностальгических чувств – этот город стал для него враждебным. Малыш ехал по нему, как по вражеской территории.

* * *

Посредник занимал четырехкомнатную квартиру в старом кирпичном доме. В таких домах высокие потолки, большие прихожие и кухни. Все уважаемые люди стремятся переселиться именно в такие дома. Посредник купил квартиру на бабки, которые ему отстегивали за посреднические услуги. Она стоила недешево. Не будь он посредником в таком деле, ему никогда бы не видать больших денег.

Жили они вчетвером – он, его жена, дочь и престарелый отец. Дочь была единственным ребенком, причем поздним, – они души в ней не чаяли, выполняли все ее прихоти и капризы. Девочка была еще та, с характером, который по-простому принято называть стервозным.

Ни жена Посредника, ни дочь нигде не работали, их содержал любимый папочка. Для них он был преуспевающим бизнесменом, а чем занимался конкретно, они не знали. И не очень-то хотели знать. Единственным в семье, кто догадывался о роде занятий Посредника, был его отец. Тщедушный старикашка, служивший во время войны в СМЕРШе, а после – в соответствующем всесильном ведомстве, он не скрывал своего прошлого, гордился им. Бывало, рассказывал за столом, пропустив пару рюмок, как собственноручно расстреливал людей – не только немцев, но и своих. Он даже не догадывался, а нюхом палача чуял запах смерти, исходивший от сыновних денег. Временами даже любил пошутить по этому поводу. Но по привычке старого чекиста не позволял себе раскрывать карты до конца. Посредник души не чаял в своем папаше, наверное завидовал ему, как завидует профессиональному палачу любой из тех, кто хочет, но не решается убивать собственными руками.

Несколько месяцев тому назад, вернувшись после очередной командировки, Посредник по секрету сообщил домашним, что в скором времени они поедут жить в Испанию, к теплому морю, – там у них будет своя вилла. Это случилось в то самое время, когда Малыша, полуживого и полузахлебнувшегося, доставили в клинику. Накануне Посредник нашел его тайник, и выгреб оттуда приличную сумму. Сбережения его в одночасье удвоились, и он мог конкретно обещать домашним жизнь в раю. Беспокоился: как примет такую новость отец. Одобрит или проклянет своего сына? Что ни говори, коммунист старой закалки. Но опасения оказались напрасными. Отставной палач лишь радостно заулыбался:

– Сулились твои дерьмократы с нами расправиться, ан нет, не вышло. И тут живу, пенсию побольше профессора получаю, и туда поеду – не пропаду. Дал сыну ум, при любой власти выживет. Эх, мне бы годков… надцать сбросить!

Малыш остановил машину за квартал до нужного дома, к которому можно было пройти через арку и сквозной дворик, образованный еще крепкими, массивными зданиями. Строили их пленные немцы в первые года после окончания войны.

– Так ты ненадолго? – спросила Елена, которой не хотелось оставаться одной после всего, что она пережила в этом городе.

– Одна нога здесь, другая там, – пообещал Малыш. – Надеюсь, человек, которого я хочу увидеть, дома. Он, вообще-то, пенсионер. Попробуй вздремнуть, ты же не спала несколько дней, – время пройдет быстрее. Я приду и разбужу тебя.

– Хорошо, попробую, – пообещала Елена, хотя знала точно, что не уснет.

Малыш на всякий случай показал ей, где лежит пистолет, взял сумку, запер дверцы машины и еще раз помахав рукой, нырнул в арку.

Проходя двориком, Малыш по привычке отмечал возможных свидетелей: старушек возле подъездов, молодых мам с колясками. Это те, кто всегда все видит и потом дает самые точные показания в милиции. Если, конечно, будет на то их воля. В последнее время такие свидетели менее охотно стали идти на контакт с властями, опасаясь расплаты. Слишком часто, к их удивлению, осужденный преступник оказывался на свободе сразу же после суда, если еще раньше дело не закрывали за недостаточностью улик.

Впрочем, Малыш не знал, что он не из тех, кто привлекает внимание: в его внешности отсутствовал характерный криминальный налет, скорее, он, как сказала однажды Елена, напоминал законопослушного студента.

Пройдя дворик, Малыш через другую арку вышел к подъезду Посредника. Держался спокойно, без оглядки: для Посредника он был мертв, кормил где-то речных рыб и раков.

Входная дверь закрывалась на кодовый замок, но Малыш знал комбинацию цифр, не в первый раз был здесь. Стал подниматься на четвертый этаж по прохладным лестничным пролетам. Пролеты были широкие, не то, что в современных домах, где спустить гроб с высокого этажа – проблема.

Все двери в доме свидетельствовали, что живут за ними люди с достатком. Массивные полотна, у многих – стальные. У Посредника – Малыш знал – первая дверь была стальная, а вторая простая, деревянная. Проникнуть за обе двери с помощью отмычки было проблематично: у самой универсальной отмычки есть предел возможного. Пробираться через крышу или по балконам да еще днем – тоже вариант не из выигрышных. Малыш решил, что сообразит на месте, как ему действовать.

У него оставалась надежда: Посредник вряд ли рискнул похвастаться жене, отцу или дочери, что убрал его, Малыша. А Малыш был вхож в семью, его хорошо знали и папашка, и жена, и дочь.

У Посредника имелось правило: сам он двери не открывал. Кто-нибудь из домашних шел на звонок, а он ждал в соседней комнате. Если гость был желанен, выходил к нему, а если нет, то жена, или дочь, или отец, продержав пару минут на пороге, вежливо отправляли его обратно.

Малыш позвонил и через несколько секунд услышал, как открываются запоры на первой двери, потом на второй, стальной. Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и в щели показалось сморщенное личико папаши Посредника. Узнав Малыша, тот хихикнул и откинул цепочку.

– Давно тебя не было видать, – сказал, приглашая Малыша пройти. – Куда-то уезжал?

– Да, был на практике. – сказал Малыш, входя в прихожую и держа под пристальным вниманием дверь в кабинет Посредника, где тот и проводил почти все свое время. Та была плотно прикрыта.

У членов семьи Посредника Малыш считался студентом, обучение которого оплачивала фирма главы семьи и который по окончании учебы должен был определенное время отработать в ней, чтобы вернуть потраченные деньги.

– А где ваш сын? – на всякий случай Малыш переместился так, чтобы старый гэбист оказался между ним и дверью в кабинет Посредника.

– Нет его, по делам пошел, – ответил тот. – Проходи, будет с кем бутылку раздавить.

Видно, появление Малыша явилось для него некоторым развлечением: просто так он никого не поил.

– Надолго пошел?

Старик прикинулся глуховатым:

– А ты мне расскажешь, где был на практике, что там видел интересного, – он лукаво взглянул на Малыша. – Говорят, что на практике студенты занимаются – хе-хе – другой практикой, не по специальности?

Сам он получил офицерское звание с четырьмя, что ли, классами за спиной, что было предметом гордости Посредника.

Малыш, не теряя бдительности, прошел в комнату, где обычно принимали гостей.

– Так вы, значит, один скучаете?

– Один, как перст, – отозвался из кухни папаша Посредника. – Сучка-невестка поехала к своей знакомой б… на день рождения и внучку с собой потащила.

«Вот и хорошо, – подумал Малыш. – Вернее, хорошо, что он в доме один, без невестки и внучки, и что впустил меня без лишних слов, а худо, что сынок в отлучке. Неужели так и не удастся встретиться?»

Он стал осматривать комнату, гадая, не мог ли где-нибудь здесь Посредник устроить тайник. Вряд ли он успел сплавить за границу деньги, которые достались ему после его, Малыша, «смерти». Дело это марудное, а времени прошло не так уж много. Наверное, деньги пока еще тут, надо искать тайник. Он, скорее всего, в кабинете.

Вошел папаша Посредника и принес на подносе бутылку водки, рюмки.

«Знает ли он, где хранятся бабки? – прикидывал Малыш. – Вряд ли. Папаша не слишком умен, и сынку это известно».

– Ты пей! – старик подмигнул Малышу хитро и благодушно.

Но едва тот взял рюмку в руку, как увидел наведенное на него дуло пистолета.

– Вы чего? – пытался продолжить игру в простачка-студента.

– Руки за голову, лицом к стене! – командовал старик.

– Вы…

– Сейчас всажу тебе пулю в голову, б… нерусская, отучу «выкать».

Пришлось подчиниться. Малыш не видел, что делается у него за спиной. Его застали врасплох. В том, что старикашка стрелять умеет, сомневаться не приходилось: натренировался на врагах народа.

«Потому и поставил меня в невыгодную позицию, как перед расстрелом».

Малыш скосил глаза на письменный стол и тут же понял, как старик догадался, что их отношения с Посредником разладились. Прежде на столе, рядом с фотографией дочки, неизменно стояла подаренная Малышом маленькая скульптурка, дурацкая, но забавная: узкоглазый коротышка наносил невидимому противнику удар ногой. Теперь скульптурки не было. Исчезла она, скорее всего, в тот самый день, когда Малыша пустили в плаванье по озеру.

«Ясно, старый хитрец давно уже раскусил сыночка. А тут понял, с чего это он перестал вспоминать меня при домашних, и почему спрятал скульптурку. Чтобы глаза не мозолила. Теперь, когда Посредник собрался рвануть за границу, еще и шантажировать его начнет, обеспечит себе безбедную старость».

– Ну, рассказывай, – старик въедливо, как на допросе, усмехался.

Малыш видел его отражение в застекленной рамке на стене.

«Ладно, пора кончать эту волынку, у меня времени в обрез», – подумал он и резко нырнул под стол.

Папашка стрелять не спешил: их разделяли добрых пять метров, а этого было достаточно, чтобы выпустить целую обойму.

– Вылезай, б… нерусская! Не допрыгнешь! Успею спустить курок.

Старик просчитался. Малыш и не думал играть со смертью, он действовал наверняка. Протянув руку, ухватился за край ковровой дорожки и потянул ее на себя, но не очень резко, чтобы не выдернуть из-под стоящего на ней старика. Пытаясь сохранить равновесие, тот замахал руками, упал…

Малыш подоспел к нему вовремя, вырвал пистолет. Схватил побелевшего старика за руку и рывком поднял с пола.

– Тихо! – сказал на ухо, так сжимая его запястье, что кисть посинела. – Пикнешь – убью. Ступай вперед!

Старик, не сопротивляясь, поплелся туда, куда его вели. Малыш знал, самое надежное место в квартире – ванная комната. В ней не было окон, толстые стены не пропускали звуков.

– Сюда! – толкнул он бывшего гэбиста в ванную и закрыл дверь. Снаружи прижал ручку стулом. – Сиди тихо, если не хочешь утонуть невзначай.

Присмиревший папаша Посредника затих, а Малыш быстро стал осматривать комнаты. Добрался до кабинета. Сбросил на пол книги с полок – ничего. Принялся за шкафы: выбрасывал все изнутри, двигал их так и этак. Стальной сейф, который он в конце концов обнаружил, был заглублен в стену и прикрыт незатейливой картиной, должно быть, местного художника.

Малыш небрежно отшвырнул картину и принялся изучать сейф снаружи. Тот был местного производства, что, впрочем, не умаляло его достоинств. «Без ключа и знания шифра к нему не подступиться. Что ж, будем брать целиком».

Да, в числе прочих достоинств сейфа было и это: небольшой, он, видимо, предназначался именно для дома, чтобы уберечь содержимое от гостей и родственников. А значит, вполне годился и для переноски.

«Интересно, как он крепится в стене, – подумал Малыш. – Вряд ли там будет что-нибудь хитрое».

Направился в прихожую, где, как он знал, Посредник в стенном шкафу держал свои инструменты. В кабинет вернулся уже с железным чемоданчиком, в котором нашел молоток и зубило.

Кирпич поддавался зубилу неохотно, пришлось порядком попотеть, прежде чем сейф оказался у него в руках. Размеров он был примерно таких же, как телевизор с диагональю экрана в тридцать семь сантиметров.

«Именно так я его и понесу: чтобы все думали – телевизор, – смекнул Малыш и обвязал сейф крест на крест покрывалом.

Оставалось дождаться Посредника. Нет, Малыш не отказался от своей затеи. Но после того, как Керим похитил Елену, он знал: собственная смерть не так уж и страшна, вместе с нею приходит успокоение; куда мучительнее чувствовать себя виновным в смерти близкого человека. Так что, убить старика? Для Посредника и это было бы ударом. Но Малыш придумал удар куда более сильный. Пусть человек, который организовывал заказные убийства, сам убьет своего отца. Как это устроить? Да проще простого…

Он отодвинул в сторону стул, подпиравший дверь в ванную комнату, заглянул внутрь.

– Иди сюда! – приказал папаше Посредника, который обесцвеченными глазами смотрел на него, сидя на краю большой ванны.

Тот нехотя встал и направился к выходу. Малыш посторонился и… Несильный, но хлесткий удар пришелся старику в область затылка. Тот стал было оседать на пол, но Малыш подхватил его и усадил на стул, стоявший поблизости. Потом вместе со стулом отнес в прихожую и пристроил напротив входной двери. Крепко-накрепко привязал к стулу.

Не опасаясь за пленника, который, как минимум, еще с полчаса должен был находиться в отключке, нащупал в своей сумке гранату-лимонку. Отогнув усики чеки, закрепил гранату на груди старика, на груди человека, четверть часа назад, пытавшегося его убить. Затем обвязал ему глаза куском темной материи, чтобы он не увидел гранаты, когда придет в себя. Наконец затолкал в раскрытый рот две кожаные перчатки: пусть-ка попробует позвать на помощь соседей.

Все было готово к отходу. Не нашел разве что применения моток рыболовной лески, лежавшей наготове в кармане у Малыша.

Малыш взял завернутый в покрывало сейф, вынес его на лестничную площадку. Вернулся, сделал на леске петельку и пропустил ее сквозь кольцо гранатной чеки. Потом стал прикрывать дверь, одновременно натягивая леску. Когда оставалась лишь узкая щель, просунул в нее руку и закрепил леску на дверной ручке. Стоит открыть дверь, потянув ее на себя, раздастся взрыв. Посредник станет убийцей собственного отца. Малыш, подхватив сейф, стал спускаться по лестнице.

Елена не спала, покорно ожидая его возвращения. Она понимала, что Малыш пошел не в гости, что, возможно, они никогда больше не увидятся.

– Вот и я! – Малыш открыл дверцу машины и свалил какую-то ношу на заднее сиденье. – Заждалась? Как ни торопился, все равно: водкой начали угощать, то да се… В общем, можем ехать.

Елена поглядывала в сторону узла, напоминавшего спеленатый телевизор, но вопросов не задавала. Небольшой опыт жизни с Малышом приучил ее к этому: если Малыш захочет, сам расскажет ей правду.

«Форд», пожирая километры мчался к Кузнецку – к городу, который стал для Малыша родным, где он нашел женщину, сумевшую приручить его дикую душу, к городу, где он хотел осесть всерьез и надолго. Правда, за право жить там спокойно предстояло еще бороться. Но он был готов к этому, он был полон сил. Теперь, когда он отомстил Посреднику за его предательство, Малыш успокоился и стал прежним Малышом – без нервов, расчетливым, который безупречно выполнял самые трудные заказы.

* * *

Боевика, которого Доктор выделил якобы в помощь Кериму, среди своих звали Слоном, хотя он скорее напоминал быка. Слон прошел через несколько военных конфликтов, был командиром сначала взвода, потом роты десантников, но его выперли из армии, списали, плюнули на его былые заслуги, потому что он стал слишком многое себе позволять и слишком много задавать вопросов. Официально его списали, по состоянию здоровья, хотя Слон одним ударом мог завалить двухлетнего бычка. Чтобы пополнить ряды пенсионеров, он по годам еще не созрел. Слон обиделся на свое начальство, на власть, и тут его нашел Доктор.

Доктор предложил ему такую зарплату, что тот просто потерял рассудок. С тех пор преданнее человека у Доктора не было. Слон курировал личную охрану босса, он же занимался нейтрализацией конкурентов, посягнувших на их территории. В банде его боялись не меньше, чем самого Доктора.

– Ну, что там у него имеется, у Долгорукого твоего? – спросил деловито Слон, как только с Керимом познакомились. – Я в курсе дела, так что не дрожи, не таких ломали. Спровадим старика на пенсию, в дом престарелых. Он свое отжил, пусть другим даст развернуться.

Керим был полностью согласен со Слоном, разве что сомневался, удастся ли легко справиться с Долгоруким:

– У него много бывших спортсменов…

Слова Керима почему-то вызвали у Слона взрыв смеха.

– Говоришь, куча спортсменов? – чуть ли не визжал тот, прихлопывая себя по ногам. – Ой, мамочка, сейчас умру от страха! И у каждого, говоришь, пушка, а у некоторых даже автоматы? Ха-ха-ха!

Керим с удивлением наблюдал за такой реакцией и не знал, то ли присоединиться к Слону, то ли обидеться на него.

– А у меня все ребята прошли кто Афган, кто Чечню, кто Приднестровье, кто помогал братьям-славянам в Сербии. Подумаешь, спортсмены! Да они только и годятся железки на помосте поднимать и бабам мозги пудрить своими накачанными мышцами. Пусти их в рукопашную, они в штаны наложат! Кто из них попадет из пистолета человеку в глаз метров с тридцати? Никто!

Уверенность Слона успокоила Керима. Они договорились, что выедут на двух микроавтобусах завтра утром. Слон брал с собой всего пятнадцать человек, и ни одним больше.

– Ты думаешь, этого хватит? – осторожно спросил у него Керим.

– Я взял бы и меньше, но раз ты опасаешься, решил взять пятнадцать, из уважения к тебе. Доктор сказал, чтобы я сделал, как ты просишь.

Керим прикинул, что с самим Слоном боевиков будет шестнадцать, плюс он сам, плюс Макаронник. Да еще в городе он надеялся присоединить к этой маленькой армии человек пять. Тогда силы его и Долгорукого сравняются. Керим верил в магию цифры. Пуля, считал он, найдет кого-нибудь обязательно, если стрелять из автомата в тесном помещении очередями.

Керим с Макаронником этой ночью были гостями Доктора, им устроили шикарный прием. Самого Доктора, правда, не было, но Керима это не расстроило. Он, вообще-то, тяготился обществом Доктора с его способностью читать мысли собеседника.

– А это ничего, что мы перед выездом, ну… сам понимаешь?.. – спросил он у Слона. – Доктор не будет сердиться?

– Доктора это не волнует. Он знает, что за все отвечает Слон. Другое дело, если ничего не получится. Тогда мне конец. Но я уверен в успехе, значит, и ты смело можешь расслабиться.

Но расслабиться Кериму никак не удавалось: его мысли неотвязно крутились вокруг завтрашнего дня. «Неужели уже завтра с Долгоруким будет покончено и его место займу я?»

Ему хотелось ускорить развитие событий. Он с неприязнью наблюдал за тем, как Макаронник уписывал за обе щеки все, что стояло на столе и умудрялся при этом лапать сидевшую рядом аппетитную бабенку. Слон и его ребята организовали выпивку и закуску по высшему разряду, а на десерт пригласили еще и своих девочек, освободив их от урочных дел.

* * *

Посредник вернулся домой под вечер, часов в семь, решил позвонить: если кто-нибудь дома, то откроют. Но открывать не спешили. Вспомнил, что жена с дочерью собирались на день рождения к подруге жены.

«Вероятно, еще гуляют. А вот отец куда подевался?» – подумал он, доставая ключи.

Он шел от крупного заказчика, которому понадобилось убрать сразу двух конкурентов. Бизнес обоих процветал, и поэтому ставки были высоки. Посредник подсчитал свои проценты и решил, что это его последнее дело.

«Все, хватит, надо жить для себя, для семьи. Денег, что лежат в банке за рубежом, вместе с этими, которые скопились в сейфике, хватит до конца жизни».

Он достал ключ, сунул его в замочную скважину, с удивлением понял, что дверь просто захлопнули, вместо того, чтобы запереть на два оборота, как всегда. У него еще мелькнуло: женщины так спешили в гости, что забыли обо всем. Он краем глаза успел заметить блеснувшую леску, но рука уже сделала свое дело. Послышался хлопок запала. В последнюю секунду Посредник увидел отца, привязанного к стулу, гранату у него на груди. Леска, свертываясь спиралью, выбросила к его ногам выдернутую чеку.

«Прости, папа!», – подумал он и спрятался за полотном стальной двери.

Громыхнул взрыв, брызги крови заалели на побеленной стене. Посредник рванулся в квартиру. Его глазам открылась страшная картина. Посреди прихожей на стуле сидел… Нет, если бы секунду назад он не видел на этом самом месте отца, то нипочем не сказал бы, что перед ним был его отец.